Ведун. (Тигриные тропы)

*** В печи потрескивали дрова, наполняя домик ведуна теплом. Свет мягко играл на стенах, создавая тени, которые танцевали вместе с таинственными узорами, нарисованными временем. Ненавязчивый аромат хвои смешивался с резкими нотками сгоревшего дерева, напоминая о том, что за дверью бушует метель. Непогода длилась уже пятый день. Тэхён, смешивая в каменной ступке порошок для заживляющей мази, со скрытой ухмылкой наблюдал, как его гость, усевшись в подушках, с аппетитом наворачивает вторую миску риса, смешанную с кимчи. — Ты мог бы не так яростно заталкивать в себя еду. Не хватало ещё лечить тебя от несварения, — хмыкнул он, когда за щеками Чонгука скрылась очередная порция, делая его похожим на огромного хомяка. — Я не ел три дня, поэтому отстань, — прошамкал тот. — И вообще, мог бы что-нибудь и посытнее приготовить. Или ты из тех, кто питается только растительной пищей и энергией солнца? Судя по твоему субтильному телосложению, так и есть. Знаешь, говорят, мясо очень полезно. Сходил бы в лес и подстрелил какую-нибудь куропатку. На рисе я долго не протяну. Или это у тебя для антуража? — Гук многозначительно покосился на висящее на стене ружьё. Ведун раздражённо закатил глаза. Этот невежа его дико бесил. С того момента, как пришёл в себя, Чонгук ведёт себя так, словно Тэхён для него прислуга, при этом не забывая отпустить в его сторону очередную раздражающую пошлость. — Нет, не для антуража, — ведун поднялся со своего места и, забрав из чужих рук миску, поставил её в таз, чтобы потом помыть. — Оно отстреливает тех, кто много болтает и проявляет неуважение. Смекаешь, о чём я? Чонгук нервно хохотнул. — Хочешь сказать, что лечишь меня для того, чтобы затем пристрелить? Неубедительно, — он внимательно наблюдал за действиями Тэхёна, который в этот момент наливал в железную кружку отвар из полыни, а затем перевёл взгляд на свой мобильный, лежащий на столе. — Лучше скажи, как мне связаться с внешним миром? Судя по всему, электричества у тебя нет, и вон та штука, которую нормальные люди называют «телефоном», бесполезна. Ты ведь знаешь, что такое телефон, маленький или ты совсем дикий? Знаешь, человечество давно живёт со всеми благами цивилизации: интернет, душ, фастфуд, наконец. Если хочешь, могу рассказать об этом поподробнее. В этот момент Тэхёну захотелось стукнуть этого болвана этой самой кружкой, и только то, что Чон и так не в лучшем состоянии, удерживало его от такого порыва. Усевшись рядом на кровати, впихнул в руки Чона ёмкость с отваром, а затем пристально заглянул в глаза так, что тот нервно сглотнул, заметив в необычном зрачке что-то звериное. — А я могу рассказать тебе, Чон Чонгук, что такое чувство такта и уважения к тому, кто тебя спас. Ведь, судя по всему, в твоей сверхсовременной цивилизации бургеров и айфонов об этом не знают. — Не совсем, дикий рыжик, значит. Ладно, рассказывать об этом не буду. Но могу рассказать о других, более приятных и немного мокрых вещах, которые ты мог бы делать, пока я тут валяюсь, — ухмыльнулся тот, приблизив своё лицо к чужому, с пошлым намёком проведя языком по пересохшим губам. Тэхён отстранился. Желание придушить этого невыносимого, хоть и красивого пошляка и наглеца, начинало становиться непреодолимым. Лучше бы он и правда бросил его тогда в лесу, в том сугробе и дальше благополучно истекать кровью. — Пей отвар. Это единственное мокрое, что я могу тебе предложить, ну или, как вариант, кучу снега за дверью. Сползай, остудись, мачо! — фыркнул он, возвращаясь за стол, где планировал составлять травяные сборы на весну к тому времени, когда к его дому начнут приходить люди из ближайших деревень, нуждающиеся в его помощи. Чонгук поморщился, понюхав варево, а затем сделал на пробу небольшой глоток. — Я не буду это пить. Забери. Это явно отрава какая-то. И вообще, мне нужны нормальные антибиотики, а не вот это вот, — протянул он Тэхёну кружку обратно. — Если хочешь сдохнуть от сепсиса, не пей. Как ты выразился: здесь тебе не ВИП-палата, — безразлично посмотрел на него тот. — До ближайшего посёлка километров двадцать, на улице метель, а ещё я «дикий», и электричества, и тем более связи у меня нет. Так что антибиотики тебе не светят недели две точно. Чонгук вернул кружку ко рту и опять поморщился. — Я не могу. Оно горькое, — совсем по-детски несчастными глазами посмотрел он на ведуна. От этой умилительной картины Тэхён не выдержал и рассмеялся. Секси-мачо буквально за секунду превратился в беззащитного ребёнка, которого злой дяденька врач заставляет пить невкусные таблетки. Забавно. Поднявшись, снова подошёл к кровати, захватив с собой кусочек сахара. — На, мокрых дел мастер, — протянул он его Чону. — Будет не так горько. Когда отвар с горем пополам был выпит, все повязки поменяны, а Тэхён, наконец, смог вернуться к своим планам, Чонгук сказал: — Мне нельзя надолго задерживаться в этом богом забытом месте. У меня тендер горит, и без моей подписи мои люди не смогут начать строительство. Неужели нет никакого способа связаться с ними? Я заплачу. Ему не нравилось валяться без дела черт знает где. Он, конечно, не сомневался, что его ищут, причём как друзья, так и враги, но вот что найдут, очень сильно сомневался. Срочно нужно связаться с Намджуном, пока время до начала строительства ещё есть. Да и этому гадёнышу, Паку, нужно было подготовить соразмерную месть, как можно быстрее. — Почему нет? Конечно, есть, но в ближайшее время это невозможно, — приподнял бровь Тэ, не отрываясь от своих травок. — Как я и сказал ранее, до ближайшего поселения далеко. Не меньше десяти часов по снегу. Как видишь, на улице метель, так что твои планы пока подождут, тем более, что ты ранен. Но как только она прекратится, я доберусь до деревни и сообщу о тебе, кому скажешь. Знаешь, я и сам не особо жажду долго продолжать наше вынужденное пребывание вместе. Такие, как ты, мне не нравятся. Так что расслабься, набирайся сил и поменьше болтай. Ничего другого, как терпеть друг друга, пока не остаётся. — А какие нравятся, рыжик? И вообще, что значит «такие»? Ты ведь меня даже не знаешь. Может, я кладезь добродетелей? — обиженно сощурился Чонгук. — Ну да. Конечно! Стреляли в тебя именно из-за них, — закатил глаза Тэхён. — Ты же не думаешь, что я поверил в сказку о случайных охотниках. Хотя мне, честно говоря, плевать, кому ты из себе подобных перешёл дорогу и за какие такие делишки тебя решили завалить, как дичь. А какие парни мне нравятся — не твоё дело. Могу только сказать, что в тебе нет и капли из моих предпочтений. Конечно, ведун лукавил. Чонгук ему нравился, по крайней мере, внешне, и он нехотя рассматривал его, когда тот спал, особенно манящие губы, пресс и татуировки на руке. Но этому наглецу об этом знать точно не обязательно. И вообще, чем быстрее они расстанутся, тем быстрее всё вернётся в привычное русло, а глупые непристойные мысли из головы улетучатся сами собой. А ещё, чем больше Тэхён смотрел на этого мужчину, тем чётче понимал, что перед ним не просто зажравшийся и наглый бизнесмен, а тот, кто явно связан с криминалом, и то, что он оказался в лесу, точно не случайность. Наверняка его будут искать. А значит, они в опасности. Тэхён подумал, что нужно будет проверить ночью окрестности на наличие посторонних, а заодно раздобыть всё же мяса. Внутренний зверь требовал насыщения, и игнорировать его нельзя, пока он не пришёл в окончательную ярость и не навредил окружающим. Вернее, одному конкретному, жутко бесящему окружающему. Вот только как оставить своего гостя одного, чтобы он ничего не начудил. Похоже, придётся снова обратиться к духам. Хотя предчувствие того, что это не самая лучшая идея, маячила на грани подсознания. Но других, к сожалению, просто не было. Пока Тэхён обо всём этом думал, не заметил, как его тоже пристально разглядывают, только теперь не с похотью, а с неким недоверием и неподдельным интересом. Чонгук и до этого понимал, что перед ним не глупый и легкомысленный мальчик, слишком проникновенный у него взгляд и грамотная речь, а после озвученного убедился в этом окончательно. Но доверять ему свои секреты он по-прежнему не собирался. Хотя то, что парень чётко озвучил свою ориентацию, не могло не радовать. Значит, его гей-радар не ошибся и можно смело продолжать подкаты. Рано или поздно он сдастся и окажется под ним. Все сдаются. — Да что ты знаешь, ребёнок? — хмыкнул он. — Я честный бизнесмен. А то, что со мной произошло, тоже тебя не касается. — Ребёнок? — расхохотался Тэхён. — Мне тридцать один. — Что? — недоверчиво захлопал ресницами Гук. — Да не может быть! А как же… — он красноречиво покрутил пальцем у лица, намекая на чрезмерную моложавость парня. — Гены! — коротко ответил тот, ухмыльнувшись такой забавной реакции. Ну не станет же он объяснять, что дух хранителя леса, живущий в нём в ипостаси тигра, сильно замедляет процесс старения, и это позволяет ему выглядеть на восемнадцать. — Гены? — переспросил Чонгук. — Хочешь сказать, что ты старше и я должен звать тебя «хён»? — Не думаю, что это уместно, и мы настолько близки, — снова закатил глаза Тэ. Ну почему этот человек его так сильно бесит? Подкинули же небесные духи подарочек. — А интересно, в постели ты актив или пассив? Раньше я думал, что сто процентов пассив, но теперь… — не переставал рассуждать Чон, — …теперь даже и не знаю. — Господи! Просто заткнись, Чонгук! — зашипел на него ведун. Этот мужчина невыносим в своей прямолинейности. — Иначе я снова напою тебя снотворным отваром, — он, схватив накидку, вышел за дверь. Ещё одна минута рядом, и он точно не сдержится и выпустит наружу зверя, который давно рвётся цапнуть этого паршивца за что-нибудь неприличное. — И всё же, актив или пассив, ХЁН? — прилетело насмешливое в спину. — Господи, дай мне сил! — захныкал Тэхён, направляясь в сарай, чтобы поколоть немного дров и спустить, наконец, пар. *** Чонгук проснулся на рассвете, когда за небольшим окошком возле его кровати только-только занималась заря. Метель сбавила свои обороты, и теперь вместо закручивающей свои водовороты вьюги огромными мягкими хлопьями валил снег. Тэхён после их вечернего разговора так и не появился, и Чонгук даже начал слегка беспокоиться, не случилось ли чего, и только мысль, что ведун, судя по всему, живёт здесь давно и наверняка знает, что делает, немного успокаивала. Он попытался встать, но без помощи с перебинтованными рёбрами это было немного проблематично. Дико хотелось в туалет и пить. Превозмогая тупую боль в боку, с пятнадцатой попытки разжёг керосиновую лампу и кое-как доковылял до импровизированной уборной, находившейся в небольшой кладовке с простым туалетным ведром вместо унитаза. Сделав в него все свои дела и вспомнив, как ходил в такое же, когда ещё жил на районе и вечно бухим предкам обрезали канализацию за неуплату, вновь вернулся в единственную комнату. Всё же скудная обстановка его дико нервировала. И хоть Тэхён сказал, что сам выбрал так жить, он этого никогда понять не сможет. Быстрее бы вернуться. Наконец, принять нормальный душ и завалиться на свою огромную ортопедическую кровать, желательно с красивым рыжиком. Огонь в печи давно потух, но тепло всё ещё держалось. Решив самостоятельно приготовить себе чай, Чонгук открыл заслонку и потянулся за чайником, естественно, не подумав о том, что тот может быть слишком горячим. — Ащщщ! — зашипел он, одёргивая обожжённую руку. — Болван! — услышал он хриплый смех. — Кто ж в горячую печь голыми руками лезет? — Кто здесь? — Гук оглянулся по сторонам, но никого не увидел и ответа на вопрос тоже не услышал. Стало не по себе. «Неужели показалось или это галлюцинации на фоне стресса?». Недолго думая, засунул руку в стоящее рядом ведро с холодной водой, чтобы унять боль. — А он всё же миленький, хоть и вредный, — и вновь голос, только теперь звонкий, больше похожий на журчание ручейка, шедший прямо из того самого ведра. — Надо бы нашей ведьмочке его перевоспитать. Чонгук медленно опустил взгляд и, увидев смотрящее на него из воды миловидное, совсем юное лицо с неестественно пухлыми губами, тут же вытащив руку, шокировано отступил назад, но, зацепившись за котелок, рухнул на пол, больно приложившись копчиком. — Кто вы? — страх разрастался всё сильнее. «Я, что, схожу с ума? Наверняка этот ведун опоил меня какими-то психотропными травами, прежде чем свалить. Хотел напугать в наказание. Что ж, у него получилось. Нужно выдохнуть и взять себя в руки» — думал он. — И неуклюжий ещё. Говорил же, что зря на него «искру» потратили. И вообще, кажется, он нас слышит, журчалка. Тэхёну это не понравится, — и снова хриплый баритон из печи. — Ты прав, очень не понравится, огонёк. И не ему одному. Мы совсем забыли, что «искра», живущая в нём, позволяет ему нас видеть и слышать. А всё потому, что мы слишком редко отдаём её людям, — ответил второй журчащий голос. — И вообще, это ты первый начал. Тебе и отвечать перед духом леса. — А ты продолжил, так что вина на нас обоих. И молись, чтобы небесные духи не узнали о нашем проколе, журчалка, — буркнул в ответ первый. — Да что, блядь, происходит? Кто тут? Выходите! — Гук где-то в глубине души понимал, что, возможно, разговаривает сейчас с собственными галлюцинациями, но сейчас ему было слишком страшно, чтобы воспринимать происходящее адекватно. А когда в комнате материализовались двое парней в старинных ханбоках, ему стало ещё страшнее. Глюки обрели форму, и самое поразительное, что их лица были ему знакомы, но откуда — он не помнил. «Похоже, я действительно схожу с ума, а если нет, то тогда… Да нет, этого не может быть! ПРИЗРАКИ! Я вижу призраков!». Страх окончательно заполонил разум. Он начал перебирать в памяти, что вообще знает о сверхъестественном, но в голове всё перемешалось. Вскочив на ноги и не обращая внимания на боль в боку, (сейчас ему было совсем не до нее), метнулся к висящему на стене ружью, надеясь, что в нём серебряные пули, хотя по канонам всех подобных фильмов, помогают они только от вампиров. Схватив, нацелил его на снисходительно улыбающихся духов. — Не подходите. Я хорошо стреляю, — он медленно двигался в сторону выхода, несмотря на то, что был в одних штанах, а на улице совсем не лето, чувствуя себя словно в нелепом клишированном ужастике. К сожалению, страх — вечный спутник неадекватности, делал своё дело исправно. — Стой, дурак! Там же холодно, — услышал он беспокойный журчащий голос пухлогубого призрака, захлопывая дверь снаружи. — Я ж говорю — болван, — повторил с усмешкой второй. — Ну и что будем с этим делать, журчалка? — Не знаю, огонёк. Но то, что Тэхён нас прибьёт — это точно. А мы ведь ему обещали присмотреть за ним, — всхлипнул первый. — Ты дурак, журчалка. Мы бессмертные. Нас нельзя прибить. Но выслушать длиннющую нотацию, видимо, придётся, — тяжело вздохнул второй. Чонгук только на улице начал понимать, что сотворил несусветную глупость, но возвращаться в обитель призраков не собирался, уж лучше замёрзнуть насмерть. А когда услышал неподалёку тихое рычание, а из чащи вышел огромный рыжий тигр, направляющийся прямиком к домику, понял, что, возможно, призраки не так уж плохи. Замёрзнуть ему точно не светит. Его просто съедят и не подавятся. — Да что, черт возьми, происходит, и куда делся этот чёртов ведун? — его трясло, и не столько от холода, сколько от животного страха, парализовавшего все внутренности. — Точно — ружьё! — Чонгук, опомнившись, опустил взгляд на свои руки, всё ещё держащие оружие. Недолго думая, прицелился в приближающегося зверя. Тигр замер, и Гуку даже показалось, что он увидел приподнятую бровь и недоумение в жёлто-янтарных глазах, словно тот понимал, что с ним хотят сделать, и вообще сильно напоминал другой образ, но уже человеческий. Но сейчас ему было точно не до сравнений. — Я не стану твоим обедом, слышишь? — палец Чона задрожал на спусковом крючке, увидев, как тигр медленно поднимается на задние лапы. Нервы окончательно сдали, и он выстрелил. С деревьев встрепенулись снегири, оглушенные громким звуком, а с вековых елей посыпались пласты снега. Чонгук, выронив ружьё, начал терять сознание. Кажется, от резких передвижений вновь открылась рана. Последнее, что он услышал над собственным лицом — это хриплый голос одного из призраков: — Нет, ты не болван, Чонгук, а полный клинический идиот! Тэхёна, ты как, жив?