Немезида

      Не спалось. Опять. В последнее время бессонница мучила Рико всё чаще, а бороться с ней он так и не научился, вернее, выкинул снотворное, так ни разу и не приняв, а по ночам ворочался по нескольку часов, прежде чем наконец-то забыться чутким сном. В детстве он боялся темноты, потому что воображение придумывало таящихся во мраке монстров, но теперь понимал, что самые страшные чудовища скрываются внутри него. Стоит только лечь в кровать и погасить свет, как они просыпаются, и Рико ничего не может с ними сделать, потому что вокруг кромешная тьма и негде укрыться от непрошенных мыслей.       В ночной тишине он отчётливо слышал свой учащённый пульс и напряжённо вглядывался в очертания знакомых предметов, пытаясь хоть как-то успокоиться. Справа чернел шкаф, слева — прикроватная тумбочка, над которой висело круглое зеркало, посредине противоположной стены — дверь. На этом обстановка в маленькой комнате под самой крышей заканчивалась, потому что для большего просто не было места, но всё же Рико ни за что не променял бы эту каморку на одну из спален на первом или втором этаже, ведь его комната являлась единственным жилым помещением, из окон которого была видна дорога. Из других спален было просто не за чем наблюдать: они выходили либо на лес, либо на сад, либо на большой двор, где ничего интересного никогда не происходило.       Когда Рико наконец бросил попытки уснуть и подошёл к окну, было далеко за полночь. На небе уже зажглись все звёзды, а лёгкий ветерок стал по-осеннему прохладным, несмотря на то, что сейчас подходила к концу лишь середина августа. Рико вглядывался в темноту леса, окружавшего крепость Сэвил со всех сторон, но мысли его занимала дорога, заканчивающаяся около главных ворот. Но где её начало? Куда уводят две узкие колеи и могут ли они привести в Рендетлен — место, о котором Рико слышал столько интересного, необычного, а порой и жуткого?       Вновь ложиться и пытаться уснуть не хотелось, поэтому Рико, бросив последний печальный взгляд на кровать, накинул на плечи тёплый плед и вышел из комнаты. Тёмный коридор, по которому он зашагал к лестнице, выглядел поистине мрачно, а сама лестница со скрипучими ступеньками — и того хуже, но чего ещё ожидать от старинной крепости в чаще леса, построенной много веков назад и до сих пор не знавшей ни электричества, ни других благ цивилизации?       Рико не нужна была керосиновая лампа, чтобы ходить по крепости ночью: он знал наизусть даже расположение мебели в коридорах, не говоря уже о поворотах и дверях. Он спустился на первый этаж и направился в западное крыло — часть Сэвила, отведённую для прислуги, складов и подсобных помещений. По пути ему никто не встретился, что, впрочем, ничуть не удивляло: крепость едва ли была занята хотя бы на треть, ведь сейчас всех её жителей, кроме самого Рико, составляли человек двадцать стражников, около пяти кухарок и горничных и оружейник — в общем, ровно столько, чтобы содержать заложника на постоянной основе.       В распоряжении Рико была огромная библиотека, не менее огромный сад, любая одежда, какую он захочет, и сколько угодно еды, но не было никого, кроме Гауте, с кем можно было бы поговорить. Прислуга делала вид, что Рико просто не существует, а стражники лишь поглядывали издалека с подозрением: они следили не за безопасностью, а за тем, чтобы он не сбежал. До недавних пор в крепости также жил Лабберт — учитель, который занимался образованием и воспитанием Рико, но и он разговаривал только о том, что касалось занятий или вопросов дисциплины.       Оставался только оружейник Гауте Лунн, которому почему-то было дело до росшего в крепости мальчика. Он фактически заменил Рико отца и стал единственным другом.       Гауте Лунну было далеко за пятьдесят, однако в его густой смоляно-чёрной бороде не было ни единого проблеска седины. В нём сразу угадывался старый вояка, который помнит лишь о былых сражениях и никогда уже не растеряет боевых навыков. Благодаря Гауте Рико превосходно стрелял, неплохо обращался с ножом и знал пару приёмов рукопашного боя.       Именно к нему направлялся Рико сейчас, зная, что Гауте точно не спит, несмотря на поздний час. Открывая неприметную дверь, выкрашенную в тёмно-коричневый, пробегая взглядом по белым стенам небольшой комнаты, на которых было сплошь развешано самое разное оружие, Рико чувствовал, как губы расплываются в улыбке. Здесь, в этом маленьком помещении, где умещались лишь стол и пара табуретов, прошли, наверное, лучшие моменты его жизни.       — Опять не спишь? — добродушно усмехнулся Гауте, склонясь над каким-то пистолетом с шомполом в руках.       — Ты тоже, — улыбнулся Рико в ответ и по привычке сел на ближайший табурет.       Когда-то Гауте, высокий и крепко сложенный, казался великаном, и даже сейчас, когда Рико был уже на полголовы выше, но по-прежнему раза в три у́же, это сравнение никуда не делось. Правда, теперь сам Рико получил прозвище Каланча, и, вспомнив об этом, он снова улыбнулся и только потом заметил, каким оружием занимается Гауте:       — Это же... Это новый пистолет? Я раньше не видел у тебя такого.       — Сегодня привезли, уже после заката. Там, — Гауте кивнул в сторону двери на склад, — ещё целая партия таких и куча патронов.       Рико кивнул: в Сэвил регулярно поставляли большие партии оружия (обычно точно так же по ночам); стоило только зайти на склад и оглядеться, чтобы оценить масштабы этих поставок. Рико никогда не видел хозяина крепости и уж тем более не знал его имени (этого не удавалось выведать даже у Гауте), поэтому мог лишь предполагать, кому могло понадобиться столько самого разного оружия. Выводов напрашивалось два: либо крупному торговцу, либо тому, кто содержит свою армию. Впрочем, дальше предположений Рико зайти никогда не удавалось, поэтому он кинул взгляд на пистолет на столе: компактный, как раз чтобы легко спрятать под одежду; с удобной рукояткой, повторяющей форму человеческой руки.       — Новая модель? — спросил Рико, продолжая разглядывать оружие.       Гауте кивнул:       — Её начали изготовлять года два назад, но в Рихмии такие появились только недавно, — он посмотрел на Рико, как обычно, своим открытым взглядом и продолжил: — Это ланзарус 42 десятого калибра. Автоматический. На шесть патронов...       Глубокой ночью Рико покинул оружейную, но решил пойти не в свою комнату, а в сад, освещаемый только призрачным светом луны. Делать там в темноте практически нечего, но, если будет не слишком холодно, то можно попытаться уснуть в беседке.       Проходя по двору Рико чувствовал на себе ничего не выражающие взгляды двоих стражников, стоявших по обе стороны главных ворот. Их с Рико разделяло примерно десять ярдов ровной площадки, мощённой серой плиткой, но свет от множества фонарей, разгонявший почти весь мрак, позволял прекрасно видеть друг друга даже в самое тёмное время суток. Интересно, что думают сейчас стражники о Рико, гуляющем посреди ночи в одной пижаме и накинутом сверху пледе? Впрочем, гадать смысла не было: они сделали бы вид, что всё нормально, даже если бы он вышел голым. Обычно Рико тоже не обращал на них внимание, но сейчас внутренне усмехнулся и пошёл дальше.       Голова была ватной от усталости, нестерпимо хотелось спать, но Рико знал: стоит ему остаться наедине с собой, как бессонница тут же вернётся. В чём же её причина? Он ведь даже не понимал, какая именно мысль не давала ему спать...       Рико уже пересёк двор и собирался поворачивать за угол здания, когда его вдруг осенило. Стражники... Он остановился и повернул голову в их сторону. Ветер тут же нещадно ударил в спину и взъерошил и без того похожую на гнездо причёску на голове, но в этот момент Рико не чувствовал ничего, кроме внезапно нахлынувшего отчаяния, которое сдавило грудную клетку и заставило глаза наполниться слезами. Стало как-то по-детски обидно за свою слабость, и Рико сжал кулаки, чтобы справиться с собой, потому что именно сейчас он наконец-то понял, что не даёт ему спать по ночам. Страх. Предчувствие беды, чего-то неизбежного и ужасного. Рико вырос в крепости Сэвил, и от него никогда не скрывали, что живёт он на правах пленника, но ему никогда не говорили, зачем всё это. Зачем растить его? Зачем давать прекрасное образование? Зачем всё это, если его жизнь и ломаного гроша не стоит?       Рико почувствовал, как задрожали руки, но не от холода, а потому что он впервые посмотрел правде в лицо и понял: он хочет сбежать отсюда раньше, чем узнает зачем.