Мешок Санты

Школу Добра в Корее построили относительно недавно: ста лет ещё не прошло. Хёнджин слабо понимал зачем, ведь всё и так шло отлично. По крайней мере, так ему говорили родители. Сонджу воспитывались другими сонджу, токкэби тоже передавали своё мастерство по наследию, да и чан-сыны вполне себе хорошо справлялись. Всё было хорошо, но нет, Богам потребовалось всё глобализовать и централизовать. И теперь все магические существа, что хотели творить добро, воспитывались в одном месте. И в этом году Хёнджину выпала честь – стать корейским Санта-Клаусом. Разносить подарки под Рождество. В школе это преподносили как великую доблесть, но родители Хёнджина были недовольны. Они скучали по старым традициям и не хотели поддерживать современную моду на Западное Волшебство. Но где они – простые духи очага и уюта, а где Богиня? Поэтому не спорили, в политику не лезли и спокойно доживали свой век. Хёнджин чувствовал, что родители угасают: им не подносят угощений, не зажигают свечи, и больше никто в них не верит. От этого они злились, и Хёнджин, как единственный сын, получал сполна. – Ничтожество, – в голосе отца чувствовалось бессилие. – Позоришь наш род. А ведь Хёнджин просто рассказал маме и папе о том, что он должен будет надеть бороду, накладной живот и развезти подарки хорошим деткам на санях. – Да, сынок, как же аутентичность? Добавь хотя бы немного нашего, – мама погладила Хёнджина по волосам, утешая. – Это запрещено правилами, – он покачал головой. – Вера детей очень важна, и, – Хёнджин замялся, – если веры наберётся достаточное количество, я смогу дать и вам с папой. – Мне не нужна вера отвергнутых детей, – отец вскинулся. Хёнджин подумал, что тот ударит его, и инстинктивно сжался, но отец лишь тяжело вздохнул и вышел из комнаты. – Прости его, – мама вздохнула и взяла сына за руку, – умирать сложно. – Всё не так… – Хёнджин нахмурился. – Всё будет хорошо. – Конечно будет, сынок, – лёгкий поцелуй в лоб. Хёнджин переживал. За родителей, потому что кроме них у Хёнджина никого не было. Он учился плохо, и завести друзей не удалось. Кто-то ненавидел его за факт рождения, например, горные чан-сыны; кто-то не разделял его любви к традициям; а кто-то просто считал его пустым местом. Поэтому за реквизитом он шёл, понурив голову. И в очень плохом настроении. Учитель проворчал: – Санта должен улыбаться, говорить «хо-хо-хо» и дарить детям радость. У тебя есть ещё неделя, но если не натянешь улыбку, поставлю за практику «С». И будешь работать утилизатором негатива. Хёнджин поёжился: это была самая ужасная должность. Приходилось быть игрушкой для битья у людей, что не могли справиться с проблемами и обвиняли в них высшие силы. Больно, горько и куча ненависти. Но, видимо, Хёнджин заслужил. Ведь даже отец считает его ничтожеством. – Постараюсь исправиться, сэр, – понурая голова, дрожащий голос и руки, обнимающие огромный красный мешок. – Кхм, – работник закатил глаза, – из тебя выйдет прекрасный утилизатор. Не потеряй мешок – в нём подарки. – Слушаюсь, сэр, – Хёнджин задрожал ещё сильнее и из центра распределения вышел напуганным настолько, что, когда Минхо, отличник класса, окликнул его, просто выронил мешок из рук. – Упс, – Минхо смотрел, как мешок падает вниз. – Кажется, кому-то понадобится пропуск на Землю, если он не хочет завалить практику, – изогнутая бровь и язык, прошедшийся по губам. – К-куда он упал? – Хёнджин попытался спрыгнуть вслед за мешком, но Минхо его не пустил, потянув за шкирку, как провинившегося кота. – Тш-ш, сгореть вздумал?! Эти материальные предметы спокойно проходят сквозь купол, а для тебя это смертельно опасно, – Минхо хорошенько его тряхнул. – Где ты был на Современной истории?! – Я д-думал тебе плевать, – Хёнджин почти что плакал. На занятиях Минхо редко проявлял к нему интерес, хотя иногда жестоко шутил над ним. – Духов слишком мало, чтобы разбрасываться даже таким ничтожеством, как ты, – привычный холодный тон и маска безразличия. – Так ты хочешь пропуск или нет? – Х-хочу, – Хёнджин поднял глаза на Минхо. – Хорошо, – он кивнул, – пойдём вместе.

***

Феликс как раз выбрался в горы. В знаменитый Вонжу Оук Вэлли. Покататься на сноуборде, посмотреть на снег да и просто отдохнуть. До Рождества осталась неделя, и Феликс надеялся, что успеет запастись энергией на весь следующий год. За работу в выходные обещали прибавку, и Феликс должен был вернуться в офис сразу же после Рождества. А значит эту неделю нужно потратить с пользой: очистить разум, набраться терпения, почувствовать Рождество и быть счастливым. Он для этого и поднялся на гору так рано: ловить лучи солнышка и чувствовать себя героем собственной истории. Он уже оттолкнулся от снега, как вдруг почувствовал резкий удар по голове. Такой сильный, что Феликс потерял равновесие, упал и проехал несколько метров, пока сноуборд не затормозил под весом Феликса и свалившегося на него красного… мешка? Феликс снял шлем и потёр затылок. Голова сильно кружилась, и слегка подташнивало. Спускаться с горы в таком состоянии было опасно. Поэтому Феликс расстегнул ботинки и, пошатываясь, доковылял до вершины горы. Сбросил сноуборд, обернулся и вздохнул: отдыхающие рискуют запнуться об этот странный мешок. Он спустился за ним: – Боже, какой ты тяжёлый, – килограммов шестьдесят, а то и больше. Феликс такие вещи даже в спортзале не поднимал. И доковылял до вершины на чистой силе воли: стало слишком интересно, что внутри такое, а останавливаться на полпути Феликсу не позволяли гордость и техника безопасности. – Фу-ух, – Феликс говорил сам с собой, чтобы сознание не уплывало. Голова кружилась, тело болело, и от боевого настроения не осталось ни следа. Был бы Феликс девчонкой – точно бы расплакался. – Давай посмотрим, что ты такое, – Феликс сел прямо на снег. Кататься он сегодня не будет – лучше проведёт день в СПА. Массажик, бассейн, всё безопасно… Феликс начал распутывать мешок. Внутри – тьма. Тогда Феликс попробовал опустить руку в мешок. Нащупал нечто странное, квадратной формы, достал, а там – коробка. На коробке надпись: «Эндрю». Феликс пожал плечами и отложил коробку. Следующая была адресована Соджун. Третья – Риён. Четвёртая – Минджун. Постепенно вокруг Феликса образовалась куча коробок, обёрнутых в праздничную бумагу, но вес мешка так и не убавился. Еще через несколько минут коробок стало больше, чем мешок в принципе мог вместить. – Да как такое возможно?! – Феликс ничего не понимал. Решил, что ему мерещится из-за ушиба, и подумал, что надо бы сложить всё обратно и спросить у работников. Может, они в курсе, чей это мешок. Вообще-то так следовало сделать с самого начала, но Феликс слишком сильно привык полагаться на себя в этой чужой стране, не принимающей иностранцев, пусть даже и корейского происхождения. Но работники не знали, чей это мешок. Даже уточнили, что Рождество через целую неделю, и что-то он рановато с подарками. Феликс окинул мешок взглядом. Скептически. Ну да, большой красный мешок. Бархатный. Совсем как у Санта-Клауса. Ладно, не его это дело. Феликс оставил мешок у ресепшена, а сам пошёл наслаждаться отдыхом: бассейн, массаж; кабинет врача, потому что голова и головокружение так и не прошли. И к двум часам – в номер. Слишком сильно хотелось спать. Проснулся он к вечеру. И первое, что он увидел, был мешок. Видимо, консьерж подумал, что это всё-таки Феликса, и перенёс его в комнату. Феликс вздохнул и хотел было пойти разбираться, но больно ударился мизинцем о край кровати. – Да-а, – Феликс прыгал на одной ноге и пытался унять боль. – Такой себе отдых получается. Ещё и голова болела. А вдруг это всё – галлюцинации? Врач, конечно, сказал, что всё в порядке, дал ему обезболивающее, но мало ли, вдруг он плохо понял объяснения… Надо было ехать к родителям. – Ну и что ты такое? – Феликс встал на кровать. Немного попрыгал, мстя за ушибленный мизинец, и уставился взглядом на мешок. Тот ответил ему молчанием. Феликс закатил глаза и решил наказать ещё и мешок, потому что шишка чувствовалась. Да и голова ещё кружилась. Совсем чуть-чуть. Он взял мешок, перевернул его и начал трясти. Посыпались коробки. Феликс вытряхивал содержимое мешка на кровать, чтобы, если там окажется что-то хрупкое, оно бы не побилось. Вскоре на кровати образовалась гора размером с трёх Феликсов, а мешок всё не заканчивался и не заканчивался. – Да боже ты мой! – Феликс засунул руку и попытался найти в ней дно мешка. Но нащупывал только коробки. С головой залезть не получилось: его как будто что-то не пускало, а телефон не мог ни осветить, ни сфотографировать содержимое. И тогда Феликс на секундочку представил, что это и вправду может быть мешком Санта-Клауса. – О нет, – простонал Феликс страдальчески и буквально почувствовал, как хозяин мешка делает то же самое в этот момент. – Минхо, красть пропуск – это слишком опасно! Если меня поймают... – Хёнджин вжимался в стенку, пряча взгляд куда-то вниз. – Не поймают, я всё устроил, – он закатил глаза, зажимая Хёнджина между своими руками, – твоя задача просто зайти в комнату и взять две карточки. – Почему ты сам этого не сделаешь?! – Хёнджин почти что плакал. – Потому что уже пытался, и теперь за мной следят, – Минхо вновь закатил глаза. Хёнджин был трусом. Впрочем, как и все духи-хранители. – Не волнуйся, тебе ничего не сделают. Я скажу, что сам тебя попросил, а ты, как верный представитель Добра, не смог мне отказать. – Но зачем тебе? – Хёнджин прикусил губу. Заступничество Минхо не поможет. Все узнают, что он потерял мешок, поставят «E» и выгонят с позором из класса. – Надо, – прошипел Минхо сквозь зубы. – Хватить трястись, ты же не хочешь, чтобы твои родители развоплотились? – Что ты такое говоришь? – из глаз полились слёзы. Они лишь разозлили Минхо – он взял Хёнджина за грудки и с силой вжал в стену. – Правду. Твои родители не переживут Рождество, если ты не дашь им веры. А ты не сможешь им её дать, если будешь отстранён. Поэтому соберись, прекрати ныть и сделай то, что надо, – он говорил жёстко и твёрдо. Хёнджин затрясся, но вытер слёзы и кивнул. – Х-хорошо. Всё прошло на удивление гладко: Минхо поднял тревогу, все вышли, и Хёнджин легко проскользнул внутрь. Карточки лежали на виду – нужно было взять две и вместо них положить подделки. Когда те не сработают, все просто решат, что из-за сигнализации произошёл сбой в программе. Всё будет в порядке. Хёнджин смог выдохнуть только тогда, когда встретился с Минхо. Тот подал ему бутылку воды: – Добыл? – Д-да, – он протянул пропуска в обмен на воду и залпом выпил. – Когда мы пойдём? – Сейчас, – Минхо пожал плечами. – Я отследил социальные сети: огромный красный мешок был замечен на ресепшене отеля в горах Сеула. Поэтому мы отправимся в центр столицы, я по своим делам, ты по своим. Встречаемся через сутки, иначе нас тут хватятся. – К-куда? – Хёнджин ни разу не был в большом городе. Практика была только в деревнях и окружающей природе. – Бестолочь, – Минхо закатил глаза, а Хёнджин потупился. – Времени нет. Пойдём. Минхо потянул Хёнджина за рукав и буквально толкнул его в межпространственный лифт, приложив его карточку. Оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не видит, и шагнул следом. Пора было спасти этот мир.