No time to die

Первые числа ноября встретили военную базу NEST ко всеобщему удивлению неистовыми порывами северного ветра, начавшимся снегом и постепенно покрывающейся льдом гладью моря, которая царапала берега полуострова. Отходя от шока и одеваясь потеплее, солдаты вынуждены были тренироваться на улице, перед этим дежурные расчищали площадку. Часто некоторые из служащих зарабатывали синяки и насмешки товарищей, если имели неосторожность подскользнулся на льду. Зима овладевала новыми территориями, и в воздухе почти автоматически устоялся запах Рождества. Тишь да гладь, но не тут-то было, ибо в Калифорнии всегда были тёплые зимы, где температура не опускалась ниже отметки +6/7°C. Какая-то аномалия. Абсолютно. Ни люди, ни автоботы не были готовы к переменам погоды. И если последние отнеслись к изменениям довольно спокойно и почти не обратив внимания, то их человеческие союзники не могли позволить себе подобного нейтрального отношения. Ведь возможность отморозить уши и носы повысилась в разы и теперь на протяжении всех суток маячила перед глазами. Не теряя времени даром и уже успев попробовать прокатиться на льду возле дорожек к базе, Мираж, скучая, наблюдал, как Скидз и Мадфлэп переругивались, к сожалению, не первый час, забившись в своём личном отсеке, паралельно скрывшись от лишних окуляров и глаз. Прошедшие полторы недели, пока Джаз и Лина пребывали в плену десептиконов, прошли максимально тухло и серо, что совершенно не устраивало близнецов, поэтому, как считал Мираж, они решат зажечь громче и ярче обычного. С театрально незаинтересованным видом Мираж поглядывал за перебранкой своих друзей. Миража всегда интересовал вопрос: только кибертронцы, имея брата или сестру, постоянно ругаются друг с другом или у людей подобная опция также включена с момента рождения? Мираж даже в интернете зависал какое-то время, чтобы найти ответ на собственный вопрос, но хотелось, конечно, ответа от живых и знакомых людей. — Значит так, друзья-однополчане, или мы доводим дело до конца, или вы продолжаете жевать сопли, так и не решившись, — окончательно заскучав, прервал разгорающейся спор Мираж. — Сам обжуйся соплями, мотиватор шлаков, — недовольно метнул стрелки Скидз под последующий хохот Мадфлэпа. Ни дня без оскорблений не могут. Как у людей называют таких индивидуумов? Козлы, точно. Причём здесь рогатый скот и унижения — Мираж так и не понял, но суть уловил: у Скидза и Мадфлэпа рожи были похожи на морды этих млекопитающих. — Разговорчики, господа, — рефлекторно чуть не назвав их наименованием животных, недовольно цокнул Мираж. — Нужно сосредоточиться на цели. У нас есть общий враг. — Тогда будет ба-бах? — в предвкушении потерев ладони друг об друга, по-злодейски ухмыльнулся Мадфлэп. О, данное выражение фейсплейста Мираж видел в человеческих фильмах. Обычно в такие моменты играла подходящая динамике сцены музыка. Правда после, по закону жанра, этим самым шутникам и попадало в разы сильнее. Мираж наивно надеялся, что их пронесёт. — Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, — используя одну из любимых человеческих фраз, продекламировал Мираж. Начался процесс создания сюрприза для Джаза. Крутясь вокруг быстро собираемого взрывного устройства, наполненного липкой ярко-розовой краской, Мираж на пару с близнецами подсоединяли различные материалы к миниатюрной игрушечной машинке на пульт-управлении. План был таков: дистанционно ведя детский автомобиль с мини-камерой до медотсека, в котором располагалась жертва, Мираж и Скидз с Мадфлэпом издали могли насладиться ярким зрелищем. Если всё получится, то безбашенно довольное настроение будет обеспечено на пару часов. Стоило пойти на риск. С максимальной осторожностью запрятав изготовленный подарок в собственный бардачок, Мираж в компании близнецов с нейтральными фейсплейстами потопали из отсека в сторону медблока. — Что вы там плетётесь, как заснувшие черепахи на песке? — недовольно сказал Мираж, толкнув обоих компаньонов в спины. — Если в больничке будет ещё и Рэтчет, нам точно конец. — Не труси, птичка. Всё будет путём, — ухмыльнулся Мадфлэп, толкнув локтём брата в бок. — Не дрейфь, Мираж, — поддакнул Скидз. Добравшись до пункта назначения (вернее, доползя, учитывая скорость ходьбы двух одинаковых идиотов), Мираж, заглянув, незаметно разведал обстановку: в медотсеке тихо заполнял какие-то отчёты Джолт, спокойно мыла жуткие хирургические инструменты Микаэла, о чём-то без умолку трещал Джаз, развлекая обоих медиков. Слава Праймусу, пока Рэтчета не наблюдалось, что придало смелости действовать, ибо разозлить Дока — это всё равно что тыкать спящего дракона в глаз. Подав сигнал близнецам, Мираж вынул из своего «кармана» подготовленную игрушку и дистанционно повёл её во внутрь помещения под сверкающие от предвкушения взгляды Мадфлэпа и Скидза. Словно тряпичная кукла, машинка податливо двигалась, протиснувшись в тоненькое отверстие между открытой дверью и медблоком. Негромко звякнул автомобиль, споткнувшись о какой-то предмет на полу, что чуть не привело к ужасу ботов, и, наконец, Мираж смог получить изображение с камеры, прикреплённой к взрывной игрушке. Через плечевые сегменты Миража подглядывали Мадфлэп и Скидз, чуть ли не повиснув на манипуляторах красного разведчика. Троица шутников-самоубийц увлекательно наблюдала за медленным движением своего объекта по медкабинету. — Мираж, Скидз, Мадфлэп! Почему прохлаждаетесь средь бела дня? Заняться нечем? — с явным подозрением в голосе сердито спросил до жути знакомый автобот. Айронхайд. Ну почему? Почему именно он?! Миражу на доли секунды показалось, что его внутренний поток энергона замер, в точности как и время. Отойдя от шокового состояния и спрятав пульт управления за спиной уже обернувшегося Мадфлэпа, Мираж, стараясь не паниковать, как ни в чём не бывало повернулся к Айронхайду, уперевшему манипуляторы в бока. Дурной знак. Хуже и быть не могло. Даже Прайм с Мегатроном производили не такое страшное впечатление. Мираж мысленно уже сочинял эпитафию и выкапывал себе одиночную могилу. Сайндсвайп будет приносить к его месту захоронения свежие цветочки и пускать омыватель от горя (последнее точно нет). Хотя, учитывая состав их группировки смертников, ко всеискре пойдут все трое вперёд сервоприводами. — Айронхайд, а мы тут воздухом дышим. Для организма свежий воздух очень полезен, особенно для работы процессора, — прилагая максимум усилий к собственному спокойному звучанию голоса, ответил Мираж, используя информацию из недавно прочитанной статьи в интернете, но нервные нотки в его тоне уловили все. Вот же попали. И главное: убежать не смогут. Айронхайд успеет забросать их гранатами прежде, чем виновники торжества исчезнут. — Ты мне процессор не забивай всяким мусором. От тебя несёт враньём, — грозно сверкал окулярами Айронхайд, внимательно осматривая взглядом троих солдат, словно зная, что конкретно стоит искать. — Мы воздухом дышим, — вмешался в разговор Скидз, но его слова прозвучали очень неуверенно. Мираж решил, что это пискнула мышь. Близнецы всегда побаивались оружейника и непосредственно телохранителя Прайма. Нужно было срочно спасать ситуацию. — Айронхайд, расслабься. Мы ничего не делаем, — буднично заявил Мираж, вернув свою фирменную нахальную улыбочку. — Это и напрягает меня, — угрожающе прищурился Айронхайд, не поверив в отмазки товарища. — Повторяю вопрос: что вы здесь делаете? Мираж чувствовал, что дело пахнет керосином, как выражаются люди. Оставался один выход: бежать без оглядки. Неожиданно в манипуляторы Миража, сцеплённые за спиной, Мадфлэп впихнул пульт, что-то попутно на нём нечаянно нажав. У Миража отлегло от искры. Во имя Праймуса! Что сейчас будет! «Покойники, мы теперь точно покойники», — пронеслась горькая мысль в процессоре у Миража. Вдруг (и весьма предсказуемо) послышался громкий взрыв в медотсеке, из-под двери которого потекла через пару миллисекунд ярко-розовая субстанция, постепенно заливая пол в коридоре. Катастрофа. — Гореть нам всем в адском огне синим пламенем, — тяжело вздохнул Скидз, принимая неизбежность будущей расправы. — Гитлер капут, — вторил брату Мадфлэп, понурив шлем. Первая фаза удивления была ликвидирована. Айронхайд, гневно выпустив воздух, буравил убийственным взглядом Миража с близнецами. Это определённо конец. — Юникрон вас подери! — неожиданно свирепо крикнул кто-то из медотсека. Рэтчет. Миража пробрала дрожь: в медблоке находился Рэтчет, в которого стопроцентно попала краска. До этого Мираж думал, что хуже и быть не могло, но оказалось, что судьба ударила ещё сильнее. Мираж рефлекторно шагнул назад, готовясь удрать со всей скоростью. Айронхайд, заметив движение, недобро прищурился и, желая остановить возможного беглеца, резко протянул в его адрес собственный манипулятор. Мираж газанул, забыв, что он может трансформироваться, и побежав на своих двоих к выходу, даже не обернувшись, чтобы узнать, бежит ли за ним оружейник. — Айронхайд, моё убийство запрещено законом! Каждое разумное существо имеет право на жизнь! — в ужасе проорал Мираж, едва не врезавшись в проходящую мимо Арси, привлечённую шумом ранее. — Я приказываю остановиться, солдат! Немедленно! — свирепо гаркнул Айронхайд, направив на Миража одну из личных пушек. Бежать и не останавливаться ни в коем случае! Мираж был твёрдо намерен спасти собственную жизнь. Выскочив из автоботского ангара, Мираж, едва не подскользнувшись на льду, бежал куда окуляры глядят. Главное: подальше от взбешённого оружейника. Завернув за угол, Мираж неожиданно чуть не впечатался в проходящего мимо Оптимуса, успев вовремя затормозить. — Ой, босс, прости! — поспешно извинился Мираж и испуганно обернулся в сторону ангара. «Вроде оторвался», — Мираж облегчённо выдохнул, наткнувшись на изучающий взгляд командира. — Мираж, что случилось? — спокойно спросил Оптимус, внимательно оглядывая товарища. Сказать правду командиру являлось максимально безопасным вариантом, сохраняющим жизнь, но в этом случае не получится избежать непродолжительной лекции о порче государственного имущества и нарушения порядка на базе. В такие моменты Миражу хотелось повеситься от скуки. Нашлась наиболее прекрасная идея. — Да Айронхайд чем-то надышался возле медотсека и взбесился. Теперь мне хочет искру вырвать. Командир, выручай, — заметив подбегающего к ним Айронхайда, пышащего злостью, Мираж явно испугался. — Вот ты где! Прайм, держи его! — прогремел Айронхайд так жутко, что несколько солдат, стоявших в пару десятков метров, шарахнулись в сторону. — Айронхайд, успокойся, — твёрдо приказал Оптимус, вставая межу разбушевавшемся оружейником и напуганным разведчиком. — Да-да, Айронхайд, держи себя в руках, — поддержал лидера Мираж, выглядывая из-за плеча Прайма. — Мираж, помолчи, — жёстко бросил Оптимус. Мираж мгновенно заткнулся. Не хватало ему ещё и Прайма довести до кипения. Там ещё и до ужаса свирепый Рэтчет где-то ходит. Конец Миражу. Зато было весело. Но дуракам ведь везёт, верно? *** *** *** Едва оторвав подошву ботинка от пола, залитого липкой розовой смесью, Микаэла поняла, что вглубь медблока она не попадёт: физически не доберётся. Активировав наиболее сильный напор воды из шланга, который Бейнс захватила с собой по пути в медотсек, Микаэла, не церемонившись, прочистила путь в помещение, в котором уже рвал и метал Рэтчет, негромко посмеивался над гневом Дока Джаз и притих в углу Джолт, пытаясь самостоятельно очистить краску со своего корпуса. — Учудили ребята, конечно, - с явным весельем в голосе сказала Лина, появившись позади Микаэлы. — Шлемы им бы пооткручивать и дело с концом, — мрачно ответила Бейнс. Микаэла хорошо знала, что работа предстоит большая: необходимо было отмыть как само помещение, так и запачканных автоботов. Лина же любезно предложила свою помощь, сославшись на собственную незанятость, потому что Леннокс отказался допускать Лину к работе. Микаэла, когда услышала это, едва сдержала двусмысленную ухмылку: с подачи Оптимуса полковник не выдал допуск Блэк, ибо той в первый день освобождения нужно отдохнуть, а не бросаться в бой. — Рэтчет, хорош причитать. Уже аудиосенсоры вянут, — недовольно сказал Джаз. — Ну, взорвали ребята гранату или что-то там было. Мир ведь не рухнул. — Здесь работы на несколько ворнов! Пострадало абсолютно всё, что только представлялось возможным! — не понижая тона, гневно отозвался взбешённый Рэтчет. — Только пусть попадутся их беспроцессорные организмы в мои манипуляторы! Сам того не ведая, Рэтчет в подобном состоянии являлся огромной проблемой для Микаэлы, потому что именно Бейнс взвалила на себя ношу вымыть Дока. Разумеется, большую часть вещества, покрывающего корпуса автоботов, можно было бы убрать посредством использования шланга с водой, но ребром стоял вопрос о мелких соединениях, крошечных проводов и деталях, зажимов... Эти сегменты нужно драить вручную. Кого-либо из людей, кроме Микаэлы, Рэтчет не подпускал к себе. Обычно особо активные и бесстрашные солдаты, включая Эппса и иногда Леннокса, периодически мыли автоботов, но Рэтчет в первый раз упёрся, заявив, что и сам справится, но, поразмыслив, всё-таки дал добро на мойку исключительно руками Микаэлы. Тогда Сэм и Микаэла после событий в Мишн-Сити все летние каникулы провели на недавно сформировавшейся базе отряда NEST. Прекрасное было время. — Всем пострадавшим от террористического акта, физкульт-привет, — привлекла к себе внимание Лина, с лёгкой улыбкой осматривая пострадавших. — Значит так, я мою Джаза, а Роберт, который совсем не торопится, поможет Джолту. — Рэтчета отмою я, — дополнила слова подруги Микаэла, после чего Джаз игриво присвиснул, подмигнув Бейнс, которая мгновенно закатила глаза. — Микаэла, ты будь аккуратнее, Рэтчет уже немолодой. Искра не выдержит сильного эмоционального потрясения, — начал откровенно ржать Джаз, но, поморщившись в фейсплейсте из-за боли от ранений, резко смолк. Джаз не был бы собой, если бы не позволил себе отпустить очередную второсортную шутку с пошлым контекстом. Микаэла иногда задавалась вопросом: каким образом Джаз второе лицо после Оптимуса, учитывая характер лейтенанта? — Если не заткнёшься, Джаз, засуну тебе в рот кляп, — пригрозил Рэтчет, раздражённо посмотрев на друга. — «Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью», — спародировав баритон Оптимуса, философски заметил Джаз. Микаэла едва сдерживалась, чтобы не запустить в больного что-нибудь потяжелее. Иногда и даже чаще Джаз становился совершенно невыносимым, прилично доставая всех присутствующих своим поведением. Джаз находился в медотсеке только несколько часов, но уже успел довести Рэтчета и саму Микаэлу до белого каления. Капать на мозги - это неоспоримый талант Джаза. — Микаэла, идём, — прожигая лейтенанта взглядом, твёрдо сказал Рэтчет, поманив Бейнс за собой. — Ребят, не забывайте, что стены тонкие, — криво ухмыльнулся Джаз, двусмысленно поиграв оптогранями. Микаэла раздражённо замахнулась удачно подвернувшейся под руку отвёрткой, но бросать её не стала: инструмент было жалко. А вот Лина за подругу отомстила: Блэк с максимально невозмутимым выражением лица установила напор воды из шланга, сильнее, чем нужно, и попала Джазу прямо в фейсплейст. — Юникрон тебя подери, Блэк! — гневно заорал Джаз, оплёвываясь от воды. — Ой, ошиблась чуть-чуть, - усмехнувшись, ответила Лина, ни капли не стыдясь своего поступка. Хоть что-то позитивное за последний час. Юркнув за Рэтчетом, Микаэла оставила шумных друзей в медотсеке. Предварительно Микаэла мысленно решила, что сначала Рэтчета необходимо окатить водой, а потом наиболее затруднённые участки корпуса отмыть вручную при помощи мыльной губки. Захлопнув дверь одного из дальних отсеков, Микаэла медленно оглядела Рэтчета, раздражённо выпустившего воздух и недовольно присевшего возле пары вёдер с водой. — Тебя паралич сковал? — грубо спросил Рэтчет. — Не захлопнешься — мыться будешь сам, — пригрозила Микаэла, добавляя в одну из ёмкостей с водой средство для мытья посуды, и насмешливо сказала. — Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом. Рэтчет лишь фыркнул, но словам последовал. — Так и продолжишь стоять? Если ты не заметил, у нас разница в росте в пару десятков метров, — фыркнула Бейнс, завязав свои тёмные волосы в небрежный хвост. — Ты удивительно прозорлива, — саркастично бросил Рэтчет, присев возле Микаэлы и притянув к грудным пластинам коленные шарниры. — Только спустя несколько месяцев заметила, что мой рост во многом превышает твой. Микаэла на время запамятовала, что Рэтчет никогда не отличался терпением, что уже прилично доконало Бейнс. Обладая не менее взрывным характером, Микаэла была готова испепелить Рэтчета, хоть и понимала его настроение из-за случившегося недоразумения под именами Мираж, Мадфлэп и Скидз. — Будешь выёживаться, я уйду, — теряя самоконтроль, раздражённо ответила Микаэла. Устало вздохнув, Микаэла включила воду и, держа скользкий шланг в руках, направила струю воды на сервоприводы автобота, медленно вымывая прилипшую краску. Сошла большая часть въедливо розовой краски, но в местах стыков деталей осталась намертво. Её можно было уничтожить только посредством ручной работы, к чему Микаэла и решила приступить: чем раньше начнёт, тем быстрее закончит. Взяв мокрую губку, из которой вытекала вода и капала пена, Бейнс слегка сжала её, чтобы удалить лишнюю жидкость. Вода, смешанная с пеной, прохладными дорожками потекла между пальцами Микаэлы. Её руки чуть дрогнули из-за разницы температур: холод воды, неслышно льющейся из шланга, резко контактировал с теплом в помещении. — Я мог бы справиться самостоятельно, — упрямо заявил Рэтчет, не сводя взгляда с Микаэлы, на что последняя лишь насмешливо усмехнулась. Нужно как-то начинать. Сохранив невозмутимое выражение лица, Микаэла прикоснулась мыльной губкой к одному из наиболее загрязнённой краской сегменту на коленных шарнирах. Рэтчету повезло, потому что взорвавшийся материал плотно осел исключительно на «ладонях» и некоторых немногочисленных деталях на сервоприводах. Остальное Микаэла без проблем могла убрать обычной водой, что и будет сделано. Прикосновение несмотря на прохладную воду тёплой ладони к холодному металлу было непривычным. Обычно автобота мысли только в их альтформах. Делая вид, что ничего необычного не происходит, Микаэла аккуратно тёрла окрашенную часть брони, параллельно наблюдая за окрашиванием белой пены в нежно-розовый оттенок. Красиво, чем-то даже за цвет сладкой ваты смахивает. Пару раз Бейнс водил в зоопарк её отец, по дороге в любом случае покупая немного сладкого. Как-то раз обезьяна, очень близко приблизившаяся к Микаэле, выхватила сладкую вату и радостно удрала с места кражи, оставив маленькую девочку в полнейшем шоке. Кто же знал, что мартышки крадут еду у посетителей? Прокручивая детские воспоминания, Микаэла, наклонившись, снова смочила губку, чтобы повторно очистить остаток краски, не замечая напряжённого взгляда Рэтчета. Док не привык к подобным ситуациям и последовавшей помощи. Рэтчет не сомневался, что мог бы справиться и собственными силами, но тогда мытьё заняло бы в 2-3 раза больше времени, чем сейчас. Наступив же на свою гордость, Рэтчет принял помощь, но всё равно чувствовал себя, мягко говоря, некомфортно. Подобная забота была излишне. Рэтчет к ней не привык. Военврач автоботов всегда сделает всё сам, ему нет нужды просить помощи. Слишком горд, упрям, раздражителен от любых пустых или эмоциональных разговоров... Но, как оказалось, феерически уверенным в собственной правоте мог быть не только он. Микаэла могла спорить до хрипоты, отстаивая личное видение ситуации. Обычно за их словесными баталиями наблюдал уже привыкший Джолт, переводя взгляд то на одного, то на другую, словно следя за игрой в теннис. В первое время Джолт, мягко говоря, был в полном шоке, видя как какой-то человек мог спорить с его наставником и, что самое поразительное, дерзить в ответ. — Краска стопроцентно сойдёт, — обнадёживающе заявила Микаэла, бросив губку в ведро и взяв в руки шланг. — Вещество легко смывается. Будешь в форме через час, полтора — максимум. — Ты пытаешься успокоить меня или себя? Касательно первого — нет нужды, — беззлобно заметил Рэтчет, на что Бейнс лишь закатила глаза. Вместо ответа Микаэла мстительно и без предупреждения перевела направление воды из шланга на грудные пластины Рэтчета, которые тоже были заляпаны розовыми брызгами. Чуть слышно пшикнув, вода полилась по нагрудной броне автобота, скатываясь длинными стройными ручьями вниз. — Можешь плясать от счастья. Осталось только с манипуляторов убрать эту дрянь, — с лёгкой радостью в голосе сказала Бейнс. На танцующего Рэтчета Микаэла бы посмотрела, но в случае, если подобное произойдёт, скорее придётся вызывать психиатра и санитаров, чем просто наслаждаться концертом. Как-то Мираж и Сайндсвайп пытались заменить обычный энергон на сверхзаряженный и подложить это Рэтчету, но ничего не вышло. Скандал был грандиозный. — Предпочту бесполезным конвульсиям под музыку спокойно посидеть, — фыркнул Рэтчет. — «Бесполезные конвульсии»? — прыснув из-за удивительного подбора слов, переспросила Микаэла. — Только тебе в процессор смогло прийти такое странное сравнение, Рэтчет. А насчёт моего приглашения к танцам: это просто устоявшееся выражение. Не принимай так близко к сердцу... искре. — У людей имеется непостижимое многообразие различных словосочетаний и фраз с весьма странным содержанием, — хмыкнул Рэтчет. Убрав шланг и присев на корточки, Микаэла с остервенением выжала мокрую губку в полу розовой воде. Весь процесс очистки страшно напоминал Микаэле мытьё полов. Бейнс ненавидела драить пол: не имело значения со шваброй или просто тряпкой. После сбора всего, что возможно, эту перепачканную тряпку ещё в ведро опускать. Гадость. Ну, спасибо, что на этот раз исключительно краска и возможность пользоваться шлангом, что во многом упрощало работу. — Руки вверх, Рэтчет, — усмехнулась Микаэла, встав обратно на ноги, и получила скептический взгляд Рэтчета. Рэтчет приподнял свои манипуляторы выше, чем могла достать Микаэла, и насмешливо поглядел на неё. Ну, разумеется, решил тоже не впадать впросак. — Может лестницу принести? — издевательски произнёс Док, ухмыльнувшись. — Очень смешно. Дискриминация по росту успешно процветает, — приподняв одну бровь, ответила Бейнс. Довольный своей выходкой, Рэтчет опустил манипуляторы вниз, положив их так, чтобы Микаэле было удобно мыть. Кратко прикинув стратегию дальнейших действий, Микаэла бросила губку обратно в ведро и взяла шланг. Так должно сработать качественнее и сделает процесс для Бейнс гораздо проще. Холодная вода из шланга полилась быстрее и унесла с собой бо́льшую часть вещества, бледными розовыми разводами отражаясь на полу. Вздохнув, Микаэла выключила воду и, бросив шланг обратно на пол и взяв губку в руки, снова выжала из неё влагу. Подойдя ближе к непривычно замершему Рэтчету, Микаэла медленными, аккуратными движениями стала тереть мыльной мочалкой по металлической ладони Рэтчета. Белоснежные кусочки нежно-розовой пены с тихим шипением, нарочито неспешно стекая, капали на сырой пол. Краска едва сходила, въевшись намертво. Ну, ничего, Микаэла и не через такое проходила — справится. Приложив чуть больше усилий и чувствуя, как напряглись её едва заметные мышцы на руках, Микаэла вверх-вниз проводила губкой по одному из участков кисти Рэтчета, который не открывал от Бейнс напряжённого взгляда. Правая ладонь Рэтчета, которую сейчас отмывала Микаэла, покоилась на полу, поэтому стоять наполовину согнувшись к земле было максимально неудобно и в последствии болезненно. Опустившись на колени и поджав под себя уже давно ставшие влажными ноги, Микаэла раздражённо заправила выбившуюся прядь волос за ухо, на котором теперь красовалось пару капель пены. Смешавшись с водой, белыми комками пена, словно растягивая время, стекала по руке Бейнс в полной тишине. Обречённый короткий вздох сорвался с губ Микаэлы, когда она поняла сколько же труда ждёт её впереди. Держа в руках губку, Бейнс приближалась к фалангам Рэтчета, которые неожиданно вздрогнули. Микаэла, не обратив на это внимание, чуть нежнее стала отмывать прилепившуюся краску с пальцев Рэтчета. Всё-таки руки — неотъемлемый инструмент хирурга. — Ш-ш-ш, — вдруг провентилировал воздух Рэтчет, которому стало трудно дышать. Мгновенно повернув голову на резкий звук, Микаэла ощутила, как по её телу прошёлся холодок. — Всё в порядке? — в замешательстве спросила Бейнс. — Да, — внезапно хрипло отозвался Рэтчет, у которого оптика горела чуть темнее обычного. Пожав плечами, Микаэла, вернувшись в исходное положение, продолжала прерванное. Поместив вторую ладонь под один из пальцев Рэтчета, Микаэла, используя свою вторую руку, бережно оттирала краску. Пальцы Рэтчет вновь дрогнули под её прикосновениями. Бросив на Рэтчета взгляд, Микаэла слегка приподняла брови в немом вопросе, видя состояние автобота: плечи напряжены, губы плотно сжаты, окуляры прячет. Ни с того ни с сего Рэтчет чётко вырвал свой манипулятор из рук Бейнс и поднялся, не сказав ни слова. — Рэтчет, в чём дело? — недоумённо задала вопрос Микаэла, также поднявшись на ноги. Рэтчет, не обмолвившись, на короткое мгновение бросил странный горящий взгляд на Микаэлу, которая в полном замешательстве смотрела на него, и решительно вышел из помещения, громко хлопнув дверью отсека. Что Микаэла сделала не так? Кто же знал, что у Рэтчета столь чувствительные манипуляторы? *** *** *** Передёрнув уже немного замёрзшим плечами, Лина, несмотря на мороз, осталась стоять у берега Балтийского моря, суровые воды которого омывали восточное побережье Дании. Непоколебимые мрачные волны, сталкиваясь, посменно пришвартовывались к покрытому ледяной коркой берегу, создавая тихий шум прибоя. Молчаливый небосвод плавно перетекал из нежно-жёлтого цвета, обрамляющим восходящее солнце, в холодный синий оттенок в конечном счёте. Пронизывающий ветер, свойственный для указанной местности, почти не ощущался уже привыкшей к холоду Лине. За прошедшие два дня после возвращения от почти двухнедельного заточения у десептиконов Блэк не могла не надышаться свежим воздухом, будто боясь, что он безвозвратно исчезнет. Поэтому сейчас, засунув одетые в перчатки тонкие руки в карманы тёплой куртки и натянув на голову капюшон, Лина наслаждалась покоем и природой. Сегодняшняя, а вернее вчерашняя, очередная миссия отряда NEST произошла на востоке Дании: два десептикона решили напасть на стратегически важный военный объект по неизвестной причине. Узнать что-то конкретное от солдат Мегатрона не представлялось возможным: те наотрез отказались говорить, а в ходе боя с автоботами в составе Оптимуса, Дрифта и Сайндсвайпа были ликвидированы, а NEST остался переночевать из-за нелётной погоды и утром покинуть импровизированный ангар для ночлега. Позже тела дезактивированных должна была забрать специальная государственная служба, которая занималась захоронением погибших кибертронцев в океанские глубины. Задание прошло относительно успешно: обошлось без жертв со стороны подразделения (хоть и с раненными), но двухсотые числились среди охранявших объект датских военных и остального штата сотрудников. Несмотря на частые встречи со смертью и трупами, Лина каждый раз испытывала жалость по отношению к погибшим: у них, вероятно, были семьи и друзья. Даже если человек был одинок, то он в любом случае желал жить. Удивительно и до невообразимого странно, как быстро и неожиданно может оборваться жизнь, толком не начавшись. Дойдёт ли определённый гражданин сегодня до работы? А вернётся ли он в целостности и сохранности к себе домой? С его близкими всё будет в порядке? Не собьёт ли его машина или не упадёт ли ему на голову кирпич? «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится», — гласила известная цитата, но так ли это? Судьба человека: это его непосредственный выбор или прохождение предназначенного кем-то пути? Вопрос оставался открытым. Лина чувствовала, как замерзает всё больше, но уходить отказывалась. С раннего детства природа была томительной зависимостью Блэк, а в свете последних событий — кажется ещё и наркотиком. Поэтому, уже не ощущая кончик носа и пальцев на ногах из-за мороза, Лина упрямо продолжала стоять на месте, дыша морским воздухом. Она встретит здесь рассвет: ноябрьский, приправленный ослепительным, но не тактильным солнцем и разноцветными кристаллами на снегу. — Так берегись холодных чувств, не то, смотри, застынешь. И люди все, и все дома, где есть тепло покуда, произнесут: пришла зима. Но не поймут откуда. Лина услышала мягкий баритон Оптимуса, неспешно подходящего к ней. Блэк стоило догадаться, что Прайму тоже не спалось. — Восхитительные стихи. Почему твой выбор пал именно на них? — поинтересовалась Лина, легко улыбнувшись. Строчки и вправду были прекрасны, а умело поставленный голос Оптимуса лишь добавлял им незаурядного очарования, что изумительно вписывалось в атмосферу предрассветного часа. — Творец оных строк подразумевает страшный зимний холод, который не относится к погодным условиям. Тем самым, мороз скрывается по маской одиночества, столь губящего для каждого живого существа, — спокойно ответил Оптимус. Ответ был неожиданным. Одиночество? На что намекал Оптимус? Лина могла поклясться, что она не создавала впечатление такого человека. Блэк общительна, а не затворница. Но не совсем. Зияющая огромная дыра после смерти родителей, дедушки и Клинта наложили неизгладимый отпечаток на душу Лины. По истечению времени раны, столь сильно кровоточащие ранее, постепенно затягивались, но чувство внутреннего одиночества уже прочно поселилось внутри Блэк. Лина знала, что с людьми такое бывает часто, поэтому не придавала этому большого значения. — Я не одинока, Оптимус, — чуть споткнувшись в собственной речи, возразила Лина, повернув голову в сторону стоявшего поблизости Прайма. — У меня есть брат, друзья, работа... Лина не знала, почему она оправдывается перед ним. Грань между объяснениями и оправданиями всегда была неоспоримо тонка. Хуже всего, что Лина чуть не ляпнула лишнего. — Ты стараешься быть честной со мной, Лина, но не желаешь делиться мыслями, что беспокойно терзают твой разум и душу, одновременно загоняя тебя саму в опасный капкан собственных невысказанных чувств. Мысли имеют сильную власть над нами, даже больше, чем мы можем представить, — также нейтрально произнёс Оптимус, но в его тоне было несколько незаметных тёплых ноток. Лина молчала. Долго смотрела на Оптимуса, внешний вид которого излучал тотальную невозмутимость и уверенность в собственных суждениях. Может, Прайм прав? Касательно мыслей — абсолютно, но насчёт открытости Лины по поводу личных проблем и вопросов — частично. «Да кого ты обманываешь? Он прав по всем фронтам!», — горячо возразил внутренний голос. О собственных чувствах и мыслях Лина всегда было говорить тяжело. Всё казалось таким интимным, закрытым и доступным непосредственно владелице. Спонтанная откровенность с Нокаутом была лишь попыткой утешения последнего и выстраивания понимания с ним же. Преодоление барьера касательно рассказа о личном всегда влекло к беспрекословному доверию, нерушимой преданности и награждением этого человека/бота особенным статусом. Затронув воспоминание о Нокауте, Лина только сильнее ушла в себя. В том, что именно Нокаут сообщил автоботам адрес их местонахождения, у Блэк почти не было сомнений. Но вопрос, невыносимо давящий на Лину последние два дня, заключался в дальнейшей судьбе Нокаута. Его убьют или уже убили? По рассказам автоботов Мегатрону было чуждо милосердие. Прямо-таки антипод Оптимусу, предпочитающему давать второй шанс. Лина надеялась, что о смелом поступке Нокаута никто из десептиконов не прознает. Лина бы хотела, чтобы Нокаут был жив и здоров. В качестве Рождественского желания же подойдёт? — Сложно говорить с кем-то о своих эмоциях и мыслях, особенно, когда считаешь это приватным делом, — поделилась Лина. Последовало молчание. Блэк понимала, что для друзей свойственны откровенности, но переступить через себя почему-то не могла. Откровенничать стоило очень осторожно, ибо Лина была тем самым человеком, который, открыв кому-то душу один раз, привяжется к своему собеседнику, застывшему её эмоциональный порыв. Срочно было необходимо разрядить обстановку. Возникла отличная идея. — Продолжим старую рубрику «вопрос-ответ»? — чуть прищурившись из-за порыва ветра, предложила Лина. — Ты продрогла, — неодобрительно посмотрел Оптимус на Лину. — Пора возвращаться в ангар, где и поговорим. — Нет-нет-нет! Рассвет будет через пару минут. Я дождусь его, — Лина упрямо не желала уходить с побережья, продуваемого всё сильнее. — Сам-то не замёрз? С десяти метров всё-таки мир ощущается иначе. При разговоре с любым из автоботов каждый раз фактически приходилось запрокидывать голову, но с Оптимусом было чуть сложнее: Прайм являлся самым высоким из всех. — С высоты моего роста вид более разнообразен, — усмехнулся Оптимус, совсем не задетый её комментарием. — Рассвет ожидается через 18 земных минут. Перспектива встретить начало нового дня Блэк безусловно симпатизировала, тем более в замечательной компании. Лина сомневалась, что Оптимус уйдёт обратно в помещение один, но поинтересоваться следовало. Так, на всякий случай. — Тогда ждём? — приглашающе спросила Лина, ожидающе заглядывая своими зелёными глазами в голубую оптику Прайма. Мысленно Лина надеялась, что Оптимус не отвергнет её предложение побыть рядом. Одной быть замечательно, но разделить момент с кем-то столь понимающим — ещё лучше. Блэк не замечала, как струны её души всё прочнее переплетаются с искрой Оптимуса, становясь более ближе. Возможно, когда-то, Лина сможет открыться ему полностью, надеясь на идентичный жест со стороны Прайма. — Конечно, — как самим собой разумеется, последовал лаконичный ответ. В полной тишине, нарушаемой лишь редким скрипом веток деревьев из-за порывов ветра, друзья и коллеги по совместительству вместе застали рассвет. Лучи восходящего солнца поселили своё тепло не только на земле, но и в душе Лины. Ночь пройдёт, наступит утро ясное...