Pour la victoire, pour te

Я едва вижу какие-то знакомые очертания нашего большого дома. В темноте светится только окно да пара углов от мебели, они отражают луну. Холодно, очень холодно — у меня дрожат руки. Я почти не могу разлепить сонные глаза, в которых сплошным потоком плывёт тёмная, почти незаметная картинка. И где я только ударилась головой, что её так раскалывает? Почему всё вокруг тёмное, без единой капельки, даже намека на свет? Где тот самый уличный фонарь, глядя на который я засыпаю. Кажется, я поняла... Это кошмар. Мэррка, ты спишь?.. Шумный выдох заставил меня обернуться. Кто-то стоял у меня на спиной. Его присутствие ощущалось тяжело, максимально некомфортно и отвратно. Будто само явление этой сущности сейчас раздавит меня, оставив маленькое кровавое пятнышко от моего тела. Единственная деталь, которая бросилась в круги моего разплывшегося внимания, — капельки глаз. Именно капельки, а не зрачки... И они капают мне на мозг. Тяжёлые руки опустились на плечи, а эти глаза уже напротив. В темноте я едва могу различить знакомые черты лица, но... это не они. Не те самые. Эмиль, это не ты. Но мозг только и видит перед глазами его. Будто он сейчас улыбнется и обнимет, заберёт из этого чёрного омута. Но в глазах играли только огоньки, какие-то тревожные, страшные. Как у дикого зверя во время охоты. Это... Я окончательно погрузилась в этот мир, переставая мыслить. Он давит на меня. Душит. Душит глазами. А рука ложится на мою шею. Я буквально чувствую пульс где-то в горле. Будто сердце подобралось туда и пытается уже выпрыгнуть. Оставить моё тело раз и навсегда.

Спастись.

От страха. Отчаяния.

Я никогда не видела его таким. Жестоким, готовым задушить даже меня. Да, я могу позволить себе так сказать. Мне не будет стыдно. Но я чувствую: это не он, Мэрр, не он. Мозг же отчаянно сопротивляется чуйке. Я уже привыкла к этой постоянной борьбе. — Ты во всем лучше меня. Его глаза нереальные. Светятся, словно у вампира. Нет, это не он. Я до конца буду себе это доказывать. Потому что я чувствую: это не Эмиль, не наш Эмиль, не мой Эмиль. Это не он. Не его глаза, такие бешеные и грозные. У него они всегда будут светлыми, а здесь... омут, в котором я утопаю. Из которого выбраться невозможно. И от этого мне становится ещё хуже. Будто он забирает последние мои силы. И понимает это... А я ничего не могу сделать. Только ощущаю, как дышать становится всё тяжелее под тяжестью его руки на моем горле. В последний миг, перед тем как перед глазами замельтешит огонёк, я услышала: — Я тебя ненавижу. Ненавижу...

Ненавижу... Мэрр, он... тебя ненавидит... Он. Тебя. Ненавидит.

***

Мэрр проснулась в холодном поту и тут же вскочила на кровати. За окном уже виднелись проблески рассвета, который вот только начал разворачивать свои цветные разводы. Рано, необыкновенно... Она так мечтала увидеть рассвет именно тут, в постели, рядом с ним. Девушка опустила глаза. Эмильен спокойно спал, отвернувшись к окну. Его плечи медленно вздымались и опускались от дыхания. — Неужели ты меня ненавидишь? — спросила в пустоту Мэрр. Ответа нет. Только тихий выдох парня. Мельчайшее движение рукой. Даже их она могла с лёгкостью уловить в темноте. — Разве ты можешь меня задушить? — и русые волосы рассыпались от удара по подушке. Девушка хотела плакать, но понимала, что, скорее всего, Эмиль проснётся и спросит, что случилось. А про такой сон ему рассказывать не особо хотелось, тем более на эмоциях. Она прикрыла глаза и опять увидела его. Он готов буквально её растерзать. Убить. Обречь её на страдания на всю оставшуюся жизнь. — Нечисть, не трогай его, — Мэрр опять говорила тихо, но уже в спину Эмильену. — Это не ты, солнце. И я знаю это. Но тревога и страх не покидали грудь девушки. Засыпая, она снова и снова видела ледянящий душу взгляд сине-зеленых глаз, ощущала сильный хват его руки и нехватку кислорода...

***

Мэрр, смотря в окно, видела только проносящиеся поля, луга и леса. В наушниках играла любимая музыка. Но это было не главным: они всей командой едут на первый в этом сезоне сбор, в Пиренеи, в горы. Там дышится легко, думается мимолетно и слышится каждый шорох этих звенящих, как колокольчики, мыслей. Там она успокоится. Эмильен сидел на переднем сиденье, то ли дремал, то ли смотрел на дорогу, — девушка понять не могла. Но главное, что он рядом. Именно он, а не то существо, тот облик, которого она так боялась... Первая тренировка в новом сезоне заняла два часа, но все парни порядком устали после работы на рубеже. Мэрр даже смогла выпросить винтовку и несколько раз зарядить выстрелы точно в цель, чем порадовала своих товарищей и тренеров. Никто не говорил ей, что в её волосах застряли несколько сосновых иголок и кусочков мха: она будто родилась с ними и, как лесная фея, вышла сейчас к людям. Уставшая и счастливая. Ну точно магия витает вокруг её стана. И будто так должно быть всегда, когда её окружают любимые люди. Но именно в этот день что-то сломалось внутри неё, что-то изменилось до неузнаваемости. И только два человека могут вернуть её обратно, в настоящий мир.

***

Тяжесть воздуха, кровать горячая... Я не могу уснуть. Спасите меня. Нет, я сама справлюсь. Или не сама. Нет, спасайте. Лучше спасайте. Надо пойти выпить воды, иначе до утра мне не хватит жидкости в организме и я высохну, как осиновый лист. Пустота. Темно, хоть глаз выколи. Но не так, как там... Там я не видела ничего кроме этой сущности. Свет экрана телефона, который мягко отражался на потолке, позволил Мэрр понять, что на её просьбу о помощи всё-таки кто-то откликнулся. Плевать кто, но сейчас она не останется одна. — Ты здесь? — тихо спросила Мэрр в пустоту. — Кто из? — раздался знакомый голос. — Слава богу, — прошептала девушка и пришла к дивану, на котором сидел Эрик. — Чего не спишь? — Не хочется пока, как-то не так я сильно устал, как ожидал. — Понятно... — Ты чего такая подавленная? — парень наконец пригляделся и заметил непривычное выражение лица подруги. — Там долгая история, и никому, наверное, не стоит её знать. — Расскажи — тебе станет легче. Ты сама нас просишь об этом. Она вздохнула и, сжав кулаки, проговорила сквозь ком в горле: — Эрик, я не знаю, что происходит, — Мэрр, упав на мягкую спинку дивана, даже не могла взглянуть на него. — Все началось ещё примерно две недели назад, до сбора. Эмиль тогда был на тренировке, а я наводила порядок в доме. Вроде бы ничего такого, но меня схватила такая тревога... Такое было и раньше, но сердце никогда не выпрыгивало из груди так сильно. — Ты как тогда успокоилась? — Эрик, испугавшись, что такая ситуация может повториться, вздрогнул. — Вернулся Эмиль, и с ним мы хотя бы поговорили. В тишине, да даже с музыкой в голову лезли всякие нехорошие мысли. Девушка ненадолго замолчала, пока парень странно посматривал за диван. Она не придала этому значения и продолжила: — А ещё этот сон... За этой фразой последовал долгий рассказ с описанием каждого чувства и каждой незначительной детали, которую, казалось бы, обычный человек даже не в силах запомнить. Эрик молчал, просто вслушивался в каждое слово Мэрр, которая старалась не сжать его руку своей ладонью, не поцарапать его кожу ногтями. Лучше пусть жертвой такого "насилия" станет её нога. Голова парня очистилась от всех мыслей, кроме одной. Одного момента, который не давал ему покоя. Этот момент в виде двух диких глаз стоял за углом гостиной. Я слышал почти всё. Как только Мэрр пришла вниз, Эрик написал мне об этом. Иногда наше сотрудничество переходит все границы, но в этот раз оно было необходимой мерой. Ради Мэррки. Я хотел узнать правду, узнать о том, что он скрывала от меня, о чём могла рассказать кому угодно, но не мне. Эрик — ближайший. Но я не был уверен, сделает ли она это. Как видите, сделала. Со всеми подробностями, излила душу. Ей стало легче. А мне нет. Мэрр, почему ты такая? Я никак не устану задавать этот вопрос, глядя ей в глаза... — Почему ты не рассказала об этом Эмилю? — Эрик перебил и его, и её мысли. — Потому что это не мой рок-н-ролл, солнце, — девушка вздохнула. — Я не могу обречь его на это. Он бы уж точно не остался равнодушным. А кому нужны лишние переживания? Уж точно не нам. Я снова задумался. Да, это не её стиль. И эта тайна не сделала бы ни лучше, ни хуже, не узнай я ее. Вот и всё. Остальное только за мной. Дальше разговор поведу я сам. Кивнув Эрику, Эмильен хотел выйти из-за стены и показаться перед Мэрр, но не стал этого делать. Подло и некрасиво было так поступать. Пусть она рассекретит его сама. — Мэррка, — неожиданно парень схватил её за руку, — я просто хочу, чтобы вы были счастливы. — Мы и так счастливы, — девушка улыбнулась, — просто мы оба не всегда понимаем, как надо поступать. Мы раскапываем друг в друге то, что есть у нас же. Мы... дополняем, но и различаем друг друга. Как белый и амурский тигры, как разные виды клевера или сорта яблок. Эрик посмотрел в пол и отпустил её руку. Она встала и, словно дух, проплыла по комнате, мимо диванов, стола, вот она уже у входа... — И мне так холодно, холодно, холодно... Едва заметное движение его груди привлекло её внимание. Тонкая рука потянулась к свободной светлой футболке и сжала её со всей силы. — ...так обо что нынче греться в мире, состоящем из бедствий? Кроткие движения глаз, которые напомнили мне кошачьи. Нелепый шаг в сторону — я хочу прижать её к себе и никогда не отпускать. Она не уплывает в темноту, она стоит передо мной. Будто испуганный зверёк. А я лишь чувствую панику внутри неё. Она не обижается, хотя сейчас уж явно не могла знать, что я находился рядом всё это время. По ней это видно. Всегда. — Так обо что нынче греться, Эмиль? — русский шёпот разлетелся по пустым коридорам. — Об меня, — только и мог ответить он, прежде чем она сама прижалась к груди парня лицом. Ладонь продолжала сжимать его футболку, другая рука тянулась вдоль бедра, всё тело тряслось, будто в панике. — Я не могла иначе, — Мэрр не плакала, а просто дрожала. — Я не могла... Прости меня. — Тебе не за что извиняться, — парень накрутил на палец прядь русых волос и поднял её подбородок другой ладонью. — Каждый из нас косячит, но мы — одно целое. Запомни это, прошу. — Мы верим друг в друга. Мы знаем друг друга. Мы пожираем друг друга уже несколько лет. А всё оказалось так просто. — Вера спасает нас от простого гниения в собственной оболочке. Знание помогает нам справиться со всем, что попадается на пути. А пожирание оставляет нам сладкий кофе на столе в награду... Я сжал зубы, когда мимо пролетел Эрик. Ещё раз ему кивнул и понял, что он тоже с нами. Тоже часть нашей маленькой, но такой идеальной семьи. Мы с Мэрр — одно целое. Только кто для кого бóльшая часть?.. Её глаза — материк с чёрным озером в омуте океана. Мои глаза — продолжение океана. Это то, что нас объединяет. Спасает. Глаза... Я никогда не забуду то описание глаз. Мне страшно, что иногда она такими видит и мои. Мы два артиста, которые показывают себя друг другу через выражение. Мы такими и остались. Она — творец своего счастья. Ах да, и моего.

Тёмная ночь. Она поглощает меня.

Мимо проносились отголоски частых выдохов, шума леса, шагов по сухой траве. Будто я вне реальности, я не тут. Особенно после рассказа Эрику. Кто же знал, что Мэрр воспримет обычный кошмар так близко к сердцу? Да, точно, там же был я. Там же просто был я... Мне жаль её. Она то ли не хотела расстраивать меня, то ли хотела просто промолчать, не трепать мне нервы своими снами, переживаниями о них. Но почему она рассказала об этом Эрику, а не, скажем, Фабьену? Она доверилась ему, и это стало для меня главным открытием. Пускай эта ночь станет тоже частью нашей истории. Для меня остаётся загадкой всё то, что происходит. Неужели она ждала сбора, чтобы наконец избавиться от чувства тревоги в душе?.. Я понял. Я бы только нагнал ей ещё больше паники. Ещё больше того, что пугает её, отталкивает. Я бы не смог спокойно реагировать на рассказ о таком сне. Просто бы не смог, вот и всё. А она это чувствует. Я люблю Мэрр и всегда буду любить. Но она иногда поступает необдуманно. Мы с ней одинаковые, точнее, схожи на девяносто пять процентов. Мы же личности, хоть иногда я об этом и забываю.

***

Тёмная ночь. Девушка упала Эмильену на плечо. Ее волосы рассыпались, казалось, по всей территории отеля. А на деле только по его телу. Рядом никого: все уже ушли спать, да и кому захочется сидеть в гостиной в час ночи после тяжёлого дня? Правильно, мне.

И Мэррке.

Она наконец расслабилась, и парень заметил пару сосновых иголок в её волосах. Он аккуратно выудил их пальцами, чем и разбудил уже успевшую задремать девушку. — Что такое? — Ты вся в иголках, Мэрр. — Я знаю: думаешь, я бы их убрала? Кто же тебя, блять, знает. — Ну, не знаю. Ты у нас максимально спонтанная. — А ты у нас... блин, я не могу спросонья придумать шутку. — И слава богу. Улыбка расплылась по лицу Эмиля, когда наконец русая макушка оказалась на уровне его головы. — Ты прости, что я так проебалась. Я не хотела, чтобы ты парился по поводу этого сна... — Поэтому ты парилась сама? — он с любопытством заглянул Мэрр в глаза, которые неожиданно захлопнулись. — Да, чтобы... чтобы ты не переживал за мои мысли, мои надежды. Я просто... не знаю, зачем я это делала. Прости, я проебалась. — Ты уже об этом сказала. — Знаю, проебы это вроде бы нормально. Я прощаю мелкие, особенно от близких мне людей. Но когда я делаю что-то не так, я сразу становлюсь единственным человеком, который может ошибиться. Я боюсь ошибаться, ведь я всегда слышала это. Всегда всех бесило, что я просто ошибалась. Только я должна делать все правильно, мне обидно... Будто одна я должна быть идеальной. Я слушал её затаив дыхание. Только слышал, как голос её дрожит, а глаза заблестели в один момент. Я знал, что она боится ошибок, но не настолько же. Это ненормально! — Я стремлюсь к тому, чтобы стать такой как ты: можно сколько угодно проигрывать, но получать удовольствие. Можно сколько угодно совершать ошибки, но просто кайфовать, блять, от жизни. А я не могу даже элементарно расслабиться после какого-то сна. Хочется закричать от отчаяния. Эмильен неожиданно схватил её за руку. Он хотел успокоить этот маленький комок тревоги и солнца. Лучика солнца в его жизни. Она совсем не такая, какой казалась мне при первой встрече. Она слишком похожа на меня, чтобы быть мной.

Тёмная ночь. Узнав правду, Эмиль всегда будет думать лишь о том, чтобы у его девушки была жизнь с приключениями. Он будет думать о будущем, но без переживаний и ложных надежд. Он будет видеть то, что должен, а не то, что хочет увидеть. Тёмная ночь. Только пули свистят по степи... Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила.