В пустоте найду себя

      18+              *4 года назад*       — Добрались наконец-то! — воскликнула Люси, глубоко вдохнув свежий лесной воздух, в котором улавливались ароматы цветов и дыма. Впереди из-за пышных зелёных кустов выглядывали серые домики деревни Ирис.       — Нацу, ты как?       — Да пошли…кх-х… к черту эти кареты… и поезда! — негодовал парень. Он вяло плелся за Люси, таща по земле их сумки. Всего несколько минут назад они сошли с попутки, и Нацу, вероятно, был очень обижен, что Люси не позволила ему просто бежать рядом с тележкой.       — Неужели наш великий герой, лучший папочка в мире и основатель династии сильнейших огненных волшебников да карете проиграл? – смеялась Люси. Как давно она уже не видела эту слабость своего любимого мужчины – и все-таки даже таким Нацу был милым. Особенно когда пытался силиться и делать вид, что ему ничуточки не плохо после ее слов.       Люси совсем рассмеялась. Ей было так хорошо сейчас: впервые за три года она снова взялась за любимую работу, снова ощутила потоки магии, снова отправилась в путешествие со спокойной душой, оставив за спиной пеленки, бессонницу и бесконечные хлопоты, уже превратившиеся в привычку. Да, девушка скучала по своей малышке, но ей было просто необходимо отправиться на это задание.       Вдруг родные руки крепко обхватили Люси за талию и сжали в горячих объятьях. Нацу прижался к любимой со спины и уткнулся в ее волосы носом. Вдыхая запах своей жены, он медленно приходил в себя. Люси смутилась от такого откровенного действия парня и хотела начать ругать его за излишнюю возбужденность, но не стала сопротивляться. Сейчас, на лесной тропинке, никого, кроме них, не было, и это было здорово.       — Нацу, где листок с заказом? — вернулась в реальность Люси после того, как они недолго погрелись в объятьях. Нацу начал позволять своим рукам лишнее – значит, оправился.       — Не знаю, — отмахнулся Драгнил и продолжил склонять жену на то, чтобы они ещё немного пробыли здесь, а желательно — за ближайшими кустами. Нацу провел ладонью по оголенному животу Люси, медленно, мягко согревая там, где она хотела, и девушка шумно задышала от столь томительной ласки.       А затем громко хлопнула по оборзевшей руке мужа.       — Вижу, тебе хорошо стало, восстановился? Тогда идём сразу к старейшине деревни, да?       Люси отошла от Нацу и встала перед ним, недовольно уперев руки в бока. Драгнил тут же обмяк и жалобно заскулил о том, как его, бедного, все еще мутило после длительной поездки. Нацу просил денёк, чтобы отлежаться, ещё денёк, чтобы отъесться, и на третий можно было идти к старейшине. Люси усмехнулась хитрой, но любимой мордочке мужа. Этот мужчина просто хотел оттянуть время своей свободы.       — Так не пойдёт, мы же волшебники из «Хвоста феи»! — гордо произнесла Люси, чья душа была переполнена ликованием оттого, что она снова после декрета может защищать честь своей гильдии. — Мы должны выполнить это задание в лучшем виде и как можно скорее. Нельзя терять марку! Давай сюда листок.       Нацу шумно выдохнул, перестал играть бедненького и вытащил из сумки листок с заказом. По заданию волшебникам нужно было узнать причину пропажи людей в деревне Ирис и устранить проблему. Люси выбрала это задание сама, так как оно показалось ей куда более загадочным, чем другие. Оно точно было непростым.       — Я думаю, мы задержимся тут как раз на три дня, — пожирая увлеченным взглядом листок, говорила Люси. — Нужно опросить всех жителей, пострадавших и старейшин. Потом осмотреть местность и выйти на ночные патрули…       — Айя, мисс! — послышался такой тёплый смешок парня, что Люси тут же подняла взгляд на Нацу, чтобы поправить его. Но он смотрел на нее с нескрываемой радостью, отчего румянец залил ее щеки, однако девушка уловила в лице мужа нездоровую тень усталости. Все-таки не стоило им садиться в эту карету сразу после поезда.       — Но сначала найдём гостевой дом.       Нацу недолго сопротивлялся уговорам Люси, которая хотела пойти к старейшинам одна и дать ему отлежаться после дороги. Гостевой дом в Ирисе пустовал, поэтому им удалось занять лучшую комнату, и большая мягкая кровать явно манила уставшего Драгнила.       — Нацу, будь уверен, со сбором информации я справлюсь без труда и в одиночку. Ты же меня знаешь, — гордо улыбнувшись, произнесла Люси.       — Ладно, тогда я спать, — кивнул парень, зевая. Он ни капли не сомневался в ее силах, а главное – в уме. — Тогда ночью мне все расскажешь. Ведь сегодня нам будет не до сна, и наконец-таки не из-за Наши.       Нацу пошло улыбнулся и еле увернулся от полетевшего в него полотенца. Вспыхнувшая от смущения Люси попыталась найти ещё что-нибудь, чтобы швырнуть в извращенца, который посмел говорить подобное так громко, но Драгнил, смеясь, скрылся за дверью комнаты и тут же захрапел.       Отмахнувшись от непрошенных желаний, Люси вышла из гостевого дома и крепче сжала листок с заказом. Уверенность в своих силах и предвкушение новой загадки так приятно тревожили ее застоявшуюся душу.              Люси шла по узким улочкам Ириса. Над головой стояло летнее солнце, где-то в ветвях пели птицы, и безмятежный ветерок путался в золотых локонах девушки. На небольших полянках между домов играли в догонялки маленькие дети, пожилая женщина поливала пестрые необычные цветы в своём палисаднике, а откуда-то справа доносилась мелодия, которую кто-то наигрывал на гитаре. В какой-то момент Люси совсем забыла, куда и зачем шла. Она позволила себе утонуть в лучах тёплого дня и погрузиться в милый мир этой деревушки, где все было так спокойно.       — Ай! Простите, — спешно проговорила Люси, вдруг врезавшись в незнакомца, которого она не смогла ни увидеть, ни услышать до столкновения. Белокурый мужчина красивой внешности, но одетый в невзрачную и, казалось, пыльную одежду, тусклыми глазами оглядел златовласую девушку с ног до головы, остановившись на ее лице и глазах. Он молчал, поэтому Люси, которой стало не по себе, поспешила откланяться.       Заклинательница духов оттянула свою короткую юбку и сильнее запахнула жилетку. Нет, во взгляде того молодого мужчины не было неприличного интереса, но он так тщательно рассматривал Люси, будто пытался ее узнать. Однако они точно были незнакомы.       В этот момент Люси вспомнила, зачем они пришли в Ирис. Тут творилось что-то странное: бесследно пропадали люди, и слишком мирная атмосфера в деревне перестала радовать девушку.       До того, как прийти в небольшой дом старейшины, Люси часто оглядывалась. Она ещё несколько раз замечала селян с потерянным взглядом, однако на них будто никто не обращал внимания. На центральной улице по лавкам торговцев гуляли редкие туристы – не местные. Люси понимала это, потому что все жители Ириса были похожи друг на друга и отличались светлыми, почти белыми волосами и сверкающими глазами. Седые старушки и беленькие, с пшеничным блеском в волосах, детки чаще всего встречались заклинательнице духов на пути. Реже она видела юных девушек и своих ровесников. Однако все селяне поголовно были очень красивыми людьми.       — Дочка, к нам идешь? — послышался приглушенный голос с порога дома старейшины.       Там стояла старушка, вероятно, хозяйка: пожилая женщина была одета в радужный сарафан, ее волосы, лоснящиеся вопреки годам, спадали практически до пола. Лицо старушки было столь морщинисто, что ее маленькие глаза сложно было разглядеть за складками век. Но тонкие потрескавшиеся губы дарили тёплую улыбку гостю.       — Да, я волшебница из «Хвоста феи». Мы пришли помочь вам с этим. — Люси, невольно заглядевшись на старушку, которая была красива даже сейчас, на закате своей жизни, протянула хозяйке дома листок с заказом. Пожилая женщина сначала удивлённо оглядела свою гостью, а затем взяла листок и, казалось, равнодушно пробежалась глазами по строкам.       — Вот как. А я-то думала, почему не могу узнать тебя, — качала головой старушка, пропуская Люси в небольшой и уютный двухэтажный дом, стоящий у края леса. — Ты так похожа на нас.       — Вы говорите про селян? — спросила Люси, не понимая слова хозяйки и то, почему она вдруг погрустнела. — Расскажите, пожалуйста, побольше о том, кто и как пропал в вашей деревне.       Девушка и старушка остановились на кухне дома. За таким большим столом могло сидеть пятеро человек, и Люси почему-то казалось странным находиться здесь одной, ведь хозяйка не села вместе с ней, а опустилась в кресло-качалку в стороне.       — Да, в Ирисе с давних времен пропадали молодые люди. Кто-то просто уходил, кто-то терялся в лесу, кого-то похищали, — начала старушка, и свет, падающий из окна, окутал ее в теплый, искрящийся от витающей в воздухе пыли кокон. Эта яркая картина никак не подходила мрачному рассказу хозяйки. — Но никто и никогда не находил их тела, потому мы изо дня в день не перестаем надеяться, что они вернутся.       — Что вы имеете в виду? — впилась взглядом в старушку заинтригованная Люси. Что-то в голове девушки не складывалось. — То есть много лет вы лишь надеялись, а сейчас просите помощи у магических гильдий?       Солнце медленно спускалось к горизонту, и луч света постепенно сдвигался с хозяйки дома, опуская на ее лицо тень. В этот момент Люси показалось, что она четко разглядела странный цвет глаз старушки – будто когда-то в ее очах плескалась радуга, а сейчас все цвета смешались в какой-то глубокий темный оттенок.       — Да, кто-то вмешался, — ответила хозяйка дома, начав качаться на кресле. — Посторонний решил использовать нашу беду и уводить людей из деревни ради своих целей.       — Старушка понизила голос. — Я слышу их, но на таком расстоянии не могу помочь…       Люси насторожилась. Она поняла: проблема этой деревни совсем непростая. Кроме очевидного врага, в Ирисе есть ещё что-то, и Люси даже подумала, что не сможет разобраться во всем в одиночку.       Старушка рассказала своей гостье, что за последние полгода пропали четыре девушки и двое юношей. Все они исчезали по ночам, люди замечали вспышки и очень громкий грохот, доносившийся из леса. Ничего подобного ранее в этих краях не наблюдалось. Старушка была опечалена более того, чем когда рассказывала об исчезновениях прошлых лет. Будто то, что было ранее, казалось ей естественным в отличие от того, что происходит сейчас.       Выходя из дома старейшины, которого Люси так и не удалось увидеть, девушка бросила взгляд на стену в коридоре. Там висел гобелен. На нем был изображен цветок замысловатой формы, белый, нижние лепестки его смотрели в землю, а верхние – в небо. Растение будто соединяло их воедино. А вокруг него танцевали прекрасные девушки – светловолосые и босые. Люси остановилась напротив гобелена, чтобы разглядеть его получше. Над белым ирисом раскинулась радуга, по которой кто-то шёл, а волшебницы внизу, вышитые переливающимися нитками, плясали на бугорках из земли – на могилах.       — Я зайду к вам завтра, госпожа, — насилу отрывая взгляд от гобелена, произнесла Люси и направилась к выходу.       — Зови меня Ирита*, — отозвалась из-за спины девушки старушка. Люси обернулась, но не сразу увидела силуэт хозяйки дома в полумраке коридора. — И береги себя, дочь моя.              — Что же здесь происходит? — полушепотом задавалась вопросом Люси, шагая в сторону гостевого дома. Солнце опустилось совсем низко, небо окрасилось красным. Девушке стало жутко.       У Люси было несколько догадок. Ирис – маленькая, спрятанная ото всех в глуши леса деревня. О здешних происшествиях никто в королевстве не узнает до тех пор, пока о них не расскажут чуть ли не самому королю – сплетни из таких сел не долетают дальше одного километра. Значит, жители Ириса являются лёгкой добычей для любого, кто задумал дурное. Исчезновения людей за все время могут быть не связаны друг с другом: разные разбойники могли заходить в эту деревню, и сейчас кто-то снова решил «поживиться» жителями Ириса. Но думая над этим, Люси ловила себя на мысли, будто что-то упускает. В ее голове начало звенеть от напряженных раздумий, настроение портилось от ощущения растерянности и неспособности найти ответы, и девушка с легкостью выдохнула, когда увидела на пороге гостевого дома родную розовую макушку.       Нацу широко улыбался ей, придавая сил и уверенности в том, что Люси обязательно справится с этой загадкой.       — А деревенька-то немаленькая, — говорил Нацу, разлегшись на широкой кровати, когда они зашли в свою комнату. В глазах парня блестели бодрость и здоровье: Люси успокоилась. — Я поболтал с хозяином таверны. Мужик сказал, что Ирис всегда был полон детьми. Типа, порода тут у женщин такая, плодородная. Поэтому исчезновения людей их не особо беспокоят. — Нацу помолчал, хмуря брови в знак неодобрения. — Странные они. То ли смирились, то ли упорно игнорируют.       — Мне тоже кажется, что тут что-то не так. — Люси опустилась на край кровати и подперла кулаком подбородок, погрузившись в свои мысли. Девушка упорно тянулась к верной идее, но усталость давала о себе знать. Люси тяжело задышала, почувствовав головокружение.       — А ну-ка. — Девушка ощутила, как начала падать. Через секунду она лежала на спине, утонув в слишком мягкой перине. Нацу навис над ней. — Харе мозги кипятить. Завтра со всем разберемся.       Драгнил провел большим пальцем по носу любимой и раздвинул ее сведенные брови. Лицо Люси разгладилось, и девушка глубоко вдохнула, отпуская тревоги. Любимый муж погладил ее по щеке своей большой и тёплой ладонью, немного грубо, но по-родному. Горячее чувство разлилось под кожей девушки, растворяя мысли обо всем, кроме того, что происходило сейчас.       Люси шумно задышала, почувствовав тяжесть тела Нацу, навалившегося на нее.       — Не ты ли умирал пару часов назад?       — Не я ли обещал тебе бессонную ночь? — проговорил Нацу, хищно улыбаясь. — Драгнилы свое слово держат, да, госпожа Драгнил?       — Нац!..       Люси оборвали на полуслове поцелуем. Горячие губы любимого коснулись ее и разожгли внутри девушки огонь. Нацу гладил Люси по шее, вызывая мурашки. Сначала он старался аккуратно касаться любимой, но вскоре забылся, услышав ее первый глубокий вздох. Позволяющий вздох.       Поцелуй стал требовательнее. Заметно потеплевшие руки парня начали гулять по разгоряченному телу Люси. Нацу сжал оголенную талию девушки руками, притянув к себе, и углубил поцелуй. Послышался приглушенный стон, и воздух вокруг влюблённых накалился до предела.       — Как давно я не чувствовал тебя, — хриплым голосом проговорил Нацу, склонившись к уху Люси. — Наконец-то.       Эти слова острыми иголками прошлись по всему телу девушки, и она, не удержав стон, попыталась прикрыть лицо от смущения. Ей нечего было стесняться, но за четыре года их отношений Люси все никак не могла привыкнуть к неожиданно страстной стороне Нацу.       Парень взял ладони любимой одной рукой и завёл их за голову, не позволив девушке сопротивляться. Нацу провел неровную дорожку из поцелуев от уха Люси до ее шеи и груди. Девушка чувствовала, с каким жадным желанием её муж оставлял на ней свои метки. В другой момент Люси отругала бы Нацу за такое легкомыслие, но сейчас мысли плавились от желанных ласк. В голове девушки вспышками взрывались воспоминания их ночей: от невероятной первой до жгуче-томной последней. Сейчас Люси желала этого больше всего на свете.       Когда Нацу грубо сорвал с нее топик и лифчик, он на секунду остановился и с опаской и извинением в глазах взглянул на любимую. Люси лишь мелко дрожала в предвкушении, и парень потерял самоконтроль полностью.       Горячей ладонью он накрыл грудь жены и сильно сжал ее, вызывая любимые стоны. Голос Люси заставил Нацу припасть к тёплой и мягкой коже девушки. Парень с жадностью кусал и тут же зализывал метку, а Люси трепетала под ним, сжигаемая желаниям. Нацу редко отрывался от ее груди, припадая к искусанным губам Люси, но те поцелуи были так удушающе долги и страстны, что девушку не могла отдышаться от пронзающих все тело чувств и ощущений.       Когда грубоватая рука Нацу прошлась по внутренней стороне бедра любимой жены, Люси почувствовала тепло намокшего белья. Парень больше не мог тянуть: он сорвал мешающую ткань и быстро, не сдержав силы, вошёл в девушку пальцами. Люси закричала, забыв обо всех стеснениях, и услышала, как шумно задышал ее муж. Он требовательно ласкал ее, кусая шею и прижимаясь всем телом так, чтобы даже теряющая связь между небом и землёй Люси могла ощутить его возбуждение. Нацу терся о ее бедро с внутренней стороны: в этом месте было так горячо, что Люси могла обжечься. Девушка выгибалась навстречу любимому, ее руки все еще были в плену крепкой хватки мужа – завтра там проявятся красные следы. Люси кусала губы Нацу, требуя большего, и никто больше не мог терпеть.       — Правда можно? — полушепотом, полурыком спросил Нацу, непослушными пальцами расстегивающий ремень на своих шароварах. Люси улыбнулась, коротко рассмеявшись.       — Говоришь, как в наш первый раз, — ответила девушка, высвобождая свои руки и обнимая мужа.       — Ты такая же красивая, как и тогда, — прошептал ей в губы Нацу, и Люси ощутила их чувства кожей: они были так сильны и так похожи.       Нацу припал к губам любимой, которая успела расслабиться, и вдруг взял ее за бедра, резко и с силой прижав к себе. Он вошёл полностью. Люси забыла, как дышать. Он был таким горячим, заполняющим собой все, что девушке на долю секунду показались, что они с любимым стали одним целым. Но Нацу прервал это чувство сильным толчком. Потом еще раз. Ещё. Ещё.       Люси впивалась в его спину ногтями, кусала губы, дрожала, срывала голос. Нацу рычал, утыкался в ее грудь, до боли сжимал бедра, прижимался к ней практически вплотную. Их страсть плавила все вокруг – не было больше ничего, кроме них двоих. Не было ничего острее, чем их ощущения. Не было ничего сильнее их любви.       Эта ночь была самой лучшей. Таковой она и останется навсегда.              ***              — Итак, за работу! — поднял к небу кулак Нацу, когда на следующий день они с Люси вышли из гостевого дома. Парень светился от счастья, и с его лица не сходила довольная ухмылка, в отличие от златовласой девушки, которая все пыталась прийти в себя после их ночи. Правда бессонной – сдержал слово.       — Я пойду, поговорю с селянами. Хотя вчера я была в лучшем виде для визитов! — недовольно проговорила Люси, сверля взглядом мужа. Она, конечно, рассчитывала или, лучше сказать, была уверена, что подобное произойдет, так что прихватила с собой лучшее изобретение волшебников – магический тональный крем, суперстойкий и скрывающий все следы чужих шалостей.       Тогда как Люси приводила себя в порядок, бубня под нос жалобы, Нацу сверкал своей довольной моськой, пока его мазали кремом.       — Лады, тогда я обойду окрестности леса, — кивнул Драгнил, принюхавшись. — Вчера мне показалось, что я уловил запах черной магии. Наверняка опять эти отщепенцы темных гильдий объявились. Развелось как блох!       — Не исключено, — согласилась с Нацу Люси и пожелала ему быть осторожным. Парень улыбнулся и поцеловал любимую в щеку перед тем, как уйти в лес.       Люси долго гуляла по Ирису. Эта деревня и правда оказалась большой и многодетной: куда бы девушка ни взглянула, везде видела пухлые розовые щечки малышей и слышала смех играющих во дворах домов ребят. Они были такими милыми и беспечными, что Люси ощутила острую тоску по своей Наши. Как она сейчас? Скучала ли, смеялась? Люси была уверена в опытной маме Леви, но все равно волновалась. Наши всегда так беспокойно спала…       Самой Люси материнство давалось нелегко. Все произошло слишком внезапно: они с Нацу еще пребывали в конфетно-букетном периоде, когда узнали, что скоро станут родителями. Затем суматошная и сумасшедшая свадьба, беспокойный период беременности, тяжелые роды. Когда Люси увидела свою малышку в розовом пушке, жмурящуюся и кричащую своим звонким голоском, она ощутила такой взрыв эмоций, что не смогла сдержать слез. Было сложно осознать, что произошло. Только внезапная груда трудностей и бесконечные бессонные ночи дали понять, что теперь она – мама. Теперь она несла ответственность не только за себя и иногда за Нацу, но еще и за крохотное чудо, которое ничего не могло в этом мире без мамы.       Люси уступила дорогу возрастной женщине, которую за руку упорно тащила за собой маленькая девочка. Да, порой молодой маме казалось, что только что прозревшая малышка уже вертела ей, как только хотела: постоянные требования сидеть на руках, неистовые голодные крики, неконтролируемая тяга к огню. Даже Нацу не справлялся с этим ребенком и старался всеми путями сбежать из дома на задания или по поручениям, оставляя жену одну. Иногда в такие сложные моменты Люси думала о том, что они стали родителями слишком рано, что они были не готовы. Но лишь одна беззубая улыбка зеленоглазого чуда напоминала молодой маме, что, вопреки всему, она безумно любила свою дочь и всегда будет любить ее, что бы ни случилось.       — Даниэль! Принеси, пожалуйста, воды из колодца, — послышался женский выкрик из дома неподалеку.       Это была обычная хижина с соломенной крышей и большим, но неухоженным огородом во дворе. У дороги в стороне находился небольшой колодец, возле которого стоял молодой мужчина. Белые волосы его были коротко подстрижены, а сильные плечи были спрятаны под кожаной, слегка растянутой от носки курткой. Когда Даниэль повернулся к Люси, та отметила его волевой подбородок и густые брови. В лице мужчины как будто застыла гордость, даже слишком очевидная. Люси еще раз прокрутила в голове его имя.       — Простите, ваша фамилия не Тризон? — обратилась к мужчине заклинательница духов. Даниэль посмотрел на нее с удивлением.       — Спрашиваешь фамилию, значит, не местная. А выглядишь, словно наша родня, — проговорил мужчина, держа тяжелые ведра на весу. — Да, мы Тризоны. Ты по какому делу пришла?       — Мне рассказала про вас Ирита. Я волшебница из «Хвоста Феи» и пришла помочь вам с вашей бедой. Насколько мне известно, у вас недавно пропала жена? — Даниэль выслушал Люси и опустил взгляд. Девушка не могла понять, что он чувствовал сейчас.       — Да, проходи в дом. Матушка все расскажет, — кивнул в сторону хижины мужчина и, не оборачиваясь более, повел за собой гостью.       Внутри дома было достаточно уютно. На полу лежали разноцветные плетеные ковры, на стенах висели картины и сухоцветы. Из кухни доносились звонкие детские голоса и низкий, но не менее радостный женский смех. Когда Даниэль зашел в столовую, все сразу смолкли и уставились на гостью в едином порыве, будто окаменев. Люси резко ощутила дежавю: двое ребят и сухая, жилистая женщина с короткой стрижкой впились в нее изучающими взглядами, будто пытались узнать в ней кого-то.       — Здравствуйте, я пришла помочь вам найти пропавшую родственницу, — охрипшим от волнения голосом проговорила Люси. От прежней теплой и радостной атмосферы в доме не осталось ни следа.       Даниэль молча поставил ведра на пол, сел за стол в центре кухни и обмяк на стуле, будто им вмиг овладели отчаяние и уныние. Его плечи опустились, а взгляд ясных голубых глаз потускнел. Женщина велела детям идти играть на улицу и предложила волшебнице сесть возле мужчины за стол.       — Да, моя дочка пропала четыре месяца назад. Бедное дитя, — заохала женщина, и Люси не совсем поняла, кого она жалеет: исчезнувшую девушку или зятя. — Она была такой красавицей, умницей. С ее легкой руки любой цветок, любое растение прорастало без труда, а нитки так послушно вплетались в цветные картинки на коврах. И она была так юна… Не успела даже первенца родить. В одну ночь она просто ушла в лес за цветами и не вернулась.       Люси внимательно слушала рассказ хозяйки дома. Он был однозначно грустным и в то же время пугающим: непонятное смирение слышалось в речах женщины. Будто она говорила о чем-то обыденном.       — Даниэль, сыночек, так тоскует. Он, как и мы все, сильно переживает утрату. Мы не перестаем надеяться, что она вернется, — продолжала женщина, разливая чай по кружкам. Она насыпала какую-то сухую траву в чашку зятя и обернулась на гостью. Женщина еще раз оглядела Люси с ног до головы и, казалось, тоже насыпала что-то в ее кружку. Когда заклинательница духов получила свой чай, она увидела, как в нем поверху плавают белые лепестки – в меньшем количестве, чем в чашке Даниэля. Люси принюхалась, и ее шестое чувство не заподозрило подвоха.       — Верни нам ее, дитя. Только ее верни! — вдруг воскликнула женщина. Она взяла мягкие ладони Люси в свои – сухие, морщинистые, с острыми, выпирающими костяшками. — Никого другого не надо! Только ее верни. Мою доченьку! Пусть Ирита дальше рассказывает свои сказки да наставления, а нам никто, кроме нее, больше не нужен.       — О чем вы? — удивилась Люси, отпив немного травяного чая. Он оказался на удивление сладким и очень вкусным. Девушка сделала еще один глоток, а затем еще, и не заметила, как осушила всю чашку. В этот миг на душе Люси стало необычно легко, но она постаралась сосредоточиться. — Я обязательно верну вам дочь, ведь я из “Хвоста феи”. Я решу эту загадку!       Женщина просияла и одобряюще закивала, сильнее сжимая руки Люси в своих ладонях. Только Даниэль так и не поднял головы. Мужчина сидел неподвижно, его глаза помутнели, а чашка с чаем была давно пуста.       Когда Люси выходила из дома Тризонов, она спросила женщину:       — Так как же звали вашу дочь?       — Ее звали Рейчел.              Люси уходила из дома Тризонов в странном настроении. В ее душе перемешались неуместное спокойствие и в то же время тревожное чувство, связанное со словами и поведением селян, в гостях у которых она только что побывала. Даниэль, вероятно, был убит горем от потери любимой – это отличалось от меланхоличного отношения других жителей Ириса к исчезновениям людей. Хозяйка дома, казалось, высказывала какой-то протест и шла против воли жены старейшины – не последней и, вероятно, очень мудрой женщины в этой деревне. Сама Ирита казалась недовольной, что кто-то вмешался будто бы в ее дело.       Люси никак не могла все сложить в одну картину. Ей начало казаться, что она не сможет собрать этот пазл. По крайней мере, сейчас, когда ей не хватало одного кусочка – невидимого, спрятанного за потоком времени: между настоящим и будущем. До которого ей невозможно было дотянуться самой. Усталость вдруг с головой накрыла заклинательницу духов, и она решила, что на сегодня расследование нужно было заканчивать.       Люси повернула на дорогу к таверне, как вдруг краем глаза уловила край фиолетового плаща.              Вечером того же дня в единственной заселенной комнате гостевого дома было шумно.       — Ух, вот это драка была! — ликовал Нацу, хвастаясь царапинами и синяками. Люси устало вытерла лоб рукой: она уже второй час пыталась успокоить раздухарившегося парня и обработать ему раны. — Сначала одного уложил – два как налетели со спины, так я их через плечо и вырубил. Чертовы чернокнижники! Наконец-то драться научились, что ли. Было улетно, жаль, тебя не было, Люсь. Ты бы тоже повеселилась.       — Ой, уволь, мне хватило дел без мордобоя, — выдохнула девушка, убирая переносную аптечку в сумку. — Говоришь, у деревни был разбит лагерь темных магов?       — Да, — довольно закивал Нацу и опустился рядом с женой на диван. — Я разобрался с ними и выяснил, где их основное логово. Они че-т бормотали, непонятно ничего было. Но я уверен, это они похищали людей из Ириса. Надо отправляться к ним в Каштан завтра же.       В другой момент всепоглощающая уверенность Нацу воодушевила бы Люси, и та согласилась бы на любое его предложение. Но сегодня странная усталость, сухость во рту и зудящее недовольство опустошали девушку. Она все вспоминала тот фиолетовый цвет, скрывшийся в переулке, и в тяжелой голове билась мысль о чем-то знакомом. Неприятно знакомом.       — Кажется, я видела кого-то сегодня, — слабо проговорила Люси, ложась на плечо мужа. — Завтра нужно спросить об этом Ириту, а затем отправимся в Каштан.       Вероятно, Нацу согласился с девушкой, но та уже не могла знать об этом, так как провалилась в глубокий темный сон.              ***              Люси приснилась Наши. Детка тянула к ней руки и сильно плакала. Ее горький крик заклинательница духов слышала, даже проснувшись. Все утро Люси казалось, что она задыхается от какого-то тревожного чувства. Перед глазами стоял образ дочери, и златовласая девушка боялась, что с малышкой что-то произошло и им нужно срочно возвращаться домой. Люси поделилась этим опасением с Нацу, и тот сказал, что в таком случае им нужно скорее расправляться с этим заданием.       — Не переживай, оставь все на меня, — приобнял любимую за талию парень. — Я разберусь с ними за полчаса, и мы сразу же вернемся домой. Давай отправимся в Каштан прямо сейчас!       Люси благодарно положила голову на теплое и сильное плечо Нацу. Муж крепко обнимал ее, даря уверенность, силу и спокойствие. Люси глубоко задышала, возвращая себе душевное равновесие. Нацу был прав, нужно было скорее со всем разобраться.       — Я схожу к Ирите и поговорю с ней напоследок, — кивнула Люси, посмотрев в серо-зеленые глаза мужа. Девушка тепло улыбнулась любимому мужчине. — Спасибо, Нацу. Без тебя я бы совсем потеряла голову и сорвалась бы в Магнолию, не завершив дела.       Нацу, как щенок, потерся щекой о щеку Люси. Девушка тихо рассмеялась, отпустив тревоги и заполнив сердце любовью к этому человеку. Сейчас, в его объятиях, ей было так спокойно, что она хотела остаться так стоять навсегда. Нацу тоже ощутил силу ее чувств и наклонился к Люси. Он коснулся ее губ так нежно, как мог. Девушка ответила ему, продлевая момент счастья, который никто из них еще долго не хотел прерывать.       — Ну все, — шумно выдохнула Люси в разгоряченные губы мужа. — Хватит. Отпусти меня.       — Не хочу. Никогда не отпущу, — заупрямился Нацу, крепче сжимая любимую в объятьях. Впрочем, ей все же удалось выбраться.       — Мне нужно идти, Нацу, — смеясь, говорила Люси, глядя на парня. — Пока, дорогой, я быстро. Дождись меня.       — Обещаю, — ответил Нацу, который навсегда запомнил ту яркую улыбку, которую подарила ему Люси на прощание.              Заклинательница духов сразу отправилась к дому Ириты. Она часто оглядывалась, чтобы увидеть фиолетовый плащ снова, но не замечала ничего, кроме неожиданно пустых улиц деревни. В какой-то момент Люси ощутила, будто кто-то следит за ней, поэтому ускорила шаг, подгоняемая снова посетившей ее душу тревогой.       В доме старейшины никого не оказалось. Люси долго стучала в дверь, но ей так и не открыли. Шумно выдохнув и приняв это за знак, девушка решила пойти обратно к Нацу, чтобы отправиться с ним в Каштан.       По дороге к гостевому дому она заметила маленькую девочку. Та несла в руках корзинку и шла в направлении леса. Люси заволновалась о том, что малышка собиралась пойти в лесную чащу совсем одна.       — Постой, куда ты идешь? — окликнула девочку заклинательница духов. Та не обратила внимания на ее вопрос. Тогда Люси пришлось догнать девочку и остановить ее, взяв за плечо.       Когда ребенок все-таки посмотрел на Люси, девушка замерла на пару секунд, пораженная. У незнакомой девочки были золотые волосы до плеч и карие глаза, а в ее лице читались такие знакомые черты, будто заклинательница духов посмотрела в зеркало молодости.       Девочка держала в руках корзинку, в которой лежало два белых цветка необычной формы: одни лепестки смотрели вверх, другие – вниз. Это были ирисы.       — Куда ты идешь? — повторила вопрос обеспокоенная Люси.       Девочка с трудом, будто зачарованная, ответила:       — Дядя попросил принести ему еще цветов с поля, которое за лесом.       — Какой дядя? Твой дядя? — возмутилась Люси легкомыслием мужчины, который додумался отправить в такое место ребенка. — Давай-ка я соберу их и принесу тебе. За лесом, говоришь? — Люси уверенно взяла корзинку у девочки и направилась к полю за цветами, посчитав, что Нацу мог еще немного подождать.       Девушка была так зла на родню малышки, что не услышала ее тихий ответ:       — Незнакомый дядя… В фиолетовом плаще.              Люси шла по темному лесу слишком уверенно. Можно сказать, что этой играющей во всю силу уверенностью она хотела заглушить неприятный, бередящий душу писк тревоги. За ней точно кто-то следил. Люси старалась держать руку рядом с ключницей, тяжесть которой придавала ей смелости. Однако лес, в котором оказалась заклинательница духов, с каждым шагом превращался в еще одного врага – ветвистого, не пропускающего солнечные лучи, колючего и полного непонятного шороха, который доносился тут и там и становился только зловещее.       Люси пыталась дышать ровно и не поддаваться панике. Она хотела призвать Локи, чтобы тот шел рядом с ней ради спокойствия, но тем самым девушка могла отпугнуть похитителя, которого нужно было поймать. Царапая руки ветками до крови, девушка шла по какой-то звериной тропе, неумолимо уводящей в самую чащу. Люси боялась, что заблудилась. Вдруг с ветвей ближайшего дерева взлетела большая ухающая птица. Ее острые когти блеснули перед лицом златовласой девушки, и та упала, запутавшись ногой в траве.       Бешеный бой собственного сердца оглушил Люси. Страх на минуту овладел ей, и девушке показалось, что трава живыми лианами начала оплетать ее ногу, не давая подняться. Люси замотала головой, судорожно оглядываясь. Ее ключи предательски оторвались от ремня, зацепившись за острую ветку. Они были слишком далеко. Снова послышался шорох. Люси повернула голову в его сторону и заметила вдалеке яркий просвет. Слишком яркий. Будто вспышкой, солнечный свет пробивался в глубь лесного плена, и Люси смогла разглядеть за стволами деревьев белоснежное поле из цветов, качающихся на ветру.       — Немного не дошла, как обидно, — прозвучал чей-то насмехающийся голос за спиной. Заклинательница духов так резко обернулась, что ее шею защемило.       Позади стоял мужчина. Возрастной, на вид ему было около пятидесяти лет. Его темно-синие волосы были аккуратно убраны в низкий хвост, а над правой бровью виднелась татуировка из скрещенных линий. Решающим для Люси элементом одежды стал фиолетовый плащ, на котором на плечах были изображены белые знаки, похожие на штурвалы.       — Бора, — уверенно произнесла Люси и постаралась полностью повернуться к нему, хотя ногу из плена травы освободить никак не удавалось.       — А, ты ж та девчонка из Харгеона… — удивленно проговорил мужчина, складывая руки на груди. — То-то я думаю, что привораживал более юного ребенка. — На пальцах Боры блеснули два кольца с печатками, и Люси с раздражением нахмурилась.       — Снова эта запрещенная магия. Так вот как ты уводил людей из Ириса!       Бора хмыкнул, пожав плечами. Мужчина стоял в тени лесной чащи, взгляд его темных глаз пронизывал Люси кинжалами уверенности в своей победе. Заклинательница собралась с духом, всем сердцем протестуя возможности проиграть этому человеку. Она быстро начала рвать траву, которая не давала встать, и мелкие острые камни застревали у нее под ногтями. Люси зло смотрела на темного мага и старалась незаметно переводить взгляд за его спину, где противная ветка своими тонкими, сухими и острыми пальцами держала сумочку с ключами.       — Я просто выполняю свое задание, — равнодушно ответил Бора, делая шаг к Люси. Он начал внимательно разглядывать ее лицо.       — Да ты худший маг на свете, Бора!! — грозно крикнула Люси изо всех сил в глупой надежде, что Нацу услышит ее голос. Хоть кто-нибудь услышит ее.       Трава наконец освободила лодыжку Люси, на которой остались какие-то красные ожоги, будто укусы. Заклинательница духов попыталась подняться, но тут же упала на колени, ощутив вспышку боли в ноге. Все-таки вывихнула. Люси сосредоточилась на враге. Никчемный торговец людьми должен был получить по заслугам еще тогда, в день их первой встречи в портовом городе.       Магический кнут ударил воздух прямо перед лицом Боры. Мужчина чудом увернулся, оступившись. В его глазах промелькнул страх, как тогда, когда в Харгеоне он увидел лишь малую долю силы Нацу. Душа Люси переполнилась силой и уверенностью.       Она ударила кнутом еще раз, но в этот раз Бора перехватил ее магический поток своим липким фиолетовым огнем и вырвал из рук девушки оружие.       — Люси! Вспомнил, — хлопнул по руке кулаком мужчина в плаще и недовольно покачал головой. — Заклинательница духов, по-моему... Нехорошо: она из магической гильдии, — произнес он кому-то, но Люси не успела понять, кому. — Если она увидит, будут проблемы.       — Что!.. — только и успела выкрикнуть Люси перед тем, как оглушающая, невыносимая боль в затылке порвала ее нить, соединяющую девушку с реальностью.       Она не успела ощутить за спиной присутствие второго человека, который был слишком силен и не ведал жалости.              ***              Темнота. Шорох. Боль.              — И что теперь делать? Она не из Ириса. Думаешь, подойдет?       …       — Понял… Надо же, правда похожа. Не верю в судьбу, но она тебя явно невзлюбила, девчонка.              Мокро.              ***              Белые цветы били ее по лицу, пока кто-то тащил ее за ногу по полю. Она ничего не чувствовала, кроме этого. На глазах белые лепестки окрашивались в красный. Затем голубое небо заплыло алыми пятнами, а солнце в болезненных бликах перекрывалось разноцветными кругами. Воздуха не хватало, хотелось кашлять и кричать, но все тело онемело. Она видела, как в судорогах искривлялись ее пальцы на руках, в которых запутался незапятнанный ирис. Она могла только видеть.       И ей бы, вероятно, хотелось видеть перед собой образы любимых людей, друзей и добрых знакомых. Образ дочери… Да, вроде как, такая у нее была: беззубая улыбка, розовый пушок, зеленые большие глаза…       Ее душа забилась о ребра. Она не хотела умирать. Она хотела жить дальше, все только начиналось: ее друзья, ее любимый муж, ее ребенок ждали ее. Она хотела взять острый камень, отрезать себе ногу и уползти от них, вгрызаясь в землю зубами. Но она могла только видеть.       Угнетающий белый, тошнотворный красный и непонятный черный.       Ее тащили к огромному темному пятну: несуразному, пыхтящему удушливым грязным дымом и лязгающему железом, сидящему посреди невинного, белоснежного поля, как бездушная уродливая кукла, никогда не желавшая, чтобы хозяин создавал ее.       Металлический грохот, чужие руки и колющее иголками бессилие стали последними ее спутниками, которые еще долго издевались над ее сопротивляющимся телом.              И она умерла.