В пустоте найду себя

      Магнолия сильно отличалась от Ириса. Этот невысокий, но красочный город казался мне таким дружелюбным и свободным. В нем я не чувствовала опасности, не ждала, что из-за угла выйдет какой-нибудь зверь или странный и слишком тихий незнакомец, коих я порой замечала на улицах Ириса. Местным жителям этого города было все равно на меня: никто не глядел на мою маску, хмуря брови и перешептываясь. Люди в Магнолии не смотрели по сторонам, лишь на своих товарищей и знакомых. Думая об этом, я, казалось, начала понимать, чем отличается жизнь в настоящем городе от сельской жизни.       Нацу заметно оправился, когда ступил на родную землю. Мужчина проспал всю дорогу до Магнолии, и сон его был тревожным, даже болезненным. Я пыталась помочь ему, сделать что-то, чтобы уменьшить тряску, но это не спасало от укачивания. Мне было необычно видеть такую слабость Нацу. Я думала, что этого сильного мужчину не могло сломить что-то столь незначительное. Но когда огненный волшебник, явно смущенный, принял мою помощь и лёг на колени, а его морщины на лбу тут же разгладились, меня пронзили чувства, от которых мурашки побежали по телу. Нацу показался мне таким милым…       — Когда мы уже дойдем! — негодовала Наши. Она легче перенесла поездку, но, похоже, все-таки унаследовала от отца неприятие передвижения на транспорте. Сейчас девочка уже шла вприпрыжку как ни в чем не бывало. — Я голодная!       На этот раз я шла немного поодаль и видела приятную моему сердцу картину: Наши держала папу за руку и рядом с ним казалась его маленькой копией. Когда Нацу проснулся и узнал, что его дочери тоже стало плохо в дороге, он резко пришёл в себя и долгое время нес Наши на руках, пока ту не перестало тошнить.       — Грей, у тебя есть дети? — спросила я ледяного волшебника, идущего рядом. Грей казался мне столь же холодным, как и его магия, нелюдимым и строгим. Интересно, каким он был родителем?       — Да, Гром, — коротко ответил Грей, и вдруг уголки его губ дрогнули в полуулыбке. Я посмотрела на мужчину по-другому. Будто при мыслях о сыне его ледяная маска растаяла и показала мне мужчину, не лишенного человеческих чувств.       — А у тебя есть дети, Эльза? — спросила я аловолосую женщину, которая шла по левое плечо от меня. Я ожидала, что и она расцветет, вспоминая о своей семье, но Эльза отвела взгляд, и в воздухе повисло тяжёлое молчание.       — Она должна была родиться, но со мной случилась беда, — тускло проговорила женщина. У нее не было слез, не дрожал голос, и я подумала, что это произошло достаточно давно, но до сих пор не отпустило Эльзу. – Однако у меня все ещё есть гильдия. Знаешь, наши юные товарищи точно такие же дети. Как и мы когда-то: непослушные, упрямые, искренние и всегда полны сил и решимости. — Эльза уверенно подняла голову, и в ее глазах горе матери слегка померкло в блеске неугасающей любви к товарищам. — Ты сама это поймешь, когда увидишь их. Гильдия «Хвост феи» – дом для всех заблудившихся душ. Надеюсь, она станет и твоим домом.       Я остановилась посреди улицы. Волшебники обернулись на меня с непониманием, но я не сразу смогла взять себя в руки. Мне правда можно было остаться с ними в «Хвосте феи»? От этой мысли я часто задышала, пытаясь удержать радость в себе. Я посмотрела на Нацу, который точно слышал слова Эльзы. Если все так и будет, мы будем видеться с ним каждый день, общаться и, может, даже…       — М-м, правда? Вы будете не против? — осторожно спросила я, чтобы отогнать смущающие мечты.       — Ай-я, конечно. — На мое плечо вдруг сел Хеппи и замурчал, закрыв глаза и одобряя мои мысли. Вслед ему закивали Грей и Эльза, а Наши запрыгала от радости, крича что-то про то, как будет играть вместе со мной каждый день.       Нацу долго смотрел на меня. Мне показалось, что он колеблется, но мужчина все-таки поддержал общее решение улыбкой, которая была подарена только мне.       — Двери «Хвоста феи» всегда открыты для хороших людей, — произнес огненный волшебник, уперев руки в бока.       А я проглотила его слова, словно горький ком. «Для хороших людей»… А можно ли было мне, обманщице, считаться хорошей? Волшебники продолжили путь в гильдию, и я пошла за ними, пряча сжатые в кулаки руки за спиной. В моей душе неприятная правда боролась с потаенными желаниями, и никто из них не хотел уступать.       Я же ничего не помнила. Да, я лгала, что не знала, откуда пришёл Бора и где он прячется. Но мне тоже нужна была помощь, помощь этих волшебников. Судьба точно не зря свела нас вместе: за этой проклятой маской могла скрываться та, кого все так долго искали. Та, кого жаждал найти Нацу.       Люси. Мысль об этом не выходила из моей головы: я могла быть ею. Бора мог быть прав, а моим ребёнком могла быть Наши – малышка, к которой я так сильно привязалась всего за пару дней. А Нацу… мои чувства к нему точно подсказывали правду.       Тогда и гильдия «Хвост феи» была моим домом, настоящим. Не блеклая «Игла змия», о которой не хотелось даже вспоминать, а яркая, разноцветная гильдия, находящаяся в цветущем городе Магнолия. Здесь живет моя семья, друзья, товарищи. Здесь жила и я.       Чувства переполнили меня, когда я увидела большое здание гильдии, на крыше которой восседала настоящая фея.       — Пойдём, тебе здесь понравится. — Эльза взяла меня за руку и помогла перешагнуть порог «Хвоста феи», а я кожей почувствовала, что с этого момента началась моя новая жизнь.              ***              — Значит, ты Сара? — напротив меня за длинным деревянным столом сидела красивая женщина с лазурными волосами. Она была миниатюрной и очень молодой на вид, но мелкие морщинки в уголках глаз выдавали то, что Леви за свою жизнь успела улыбнуться уже очень много раз.       Я коротко кивнула, пытаясь куда-нибудь спрятаться. После того, как мы вошли в просторный зал гильдии – у меня даже закружилась голова от высоты потолков и большого количества шумных волшебников – мои знакомые растворились в толпе своих друзей. Грея почти сразу же встретила синеволосая женщина в длинном темном платье, бросившаяся обнимать и страстно целовать мужчину. Вроде бы, она то и дело повторяла что-то про «милого Грея» до тех пор, пока к паре не подошел темноволосый мальчик с грустными глазами. Ледяной волшебник изменился в лице: улыбнувшись краем рта, он присел на корточки перед ребенком и потрепал его по волосам. Во всех движениях Грея читалась плохо скрываемая любовь.       Хеппи слетел с моих плеч и кинулся к белой кошечке, очень на него похожей. Та сначала приняла его холодно, но вскоре растаяла и влюбленно улыбнулась протянутой Хеппи рыбке, перевязанной бантиком.       Эльзу тоже обступили. Все начали наперебой ей что-то рассказывать, а она важно кивала, слушая товарищей. Затем кто-то окликнул ее, назвав мастером, и я охнула. Эта женщина, которая поддерживала и помогала мне всю дорогу, была настолько сильным и уважаемым волшебником, что заслужила честь управлять целой гильдией? Что ж, ей очень подходила эта роль – Эльза была достойна ее.       Нацу тоже куда-то пропал. Мне удалось уловить движение розовой макушки в стороне барной стойки, но людей в гильдии было так много, что я легко потеряла знакомый силуэт из виду. На пороге осталась стоять только я и Наши, которая вцепилась в мою руку и будто бы пряталась от кого-то.       — Не хочешь пойти поиграть с ребятами? — аккуратно спросила я, удивленная тем, как внезапно затихла Наши. Девочка сильно замотала головой.       — Нет, я останусь с тобой. Не хочу, — бурчала она, искоса поглядывая в сторону Грома и двух голубоволосых близнецов, которые были чуть старше сына Грея.       — Ну что ж, тогда… — Я растерялась, не зная, что дальше делать. Буйство красок, запахов, мелькание незнакомых лиц и гром разношерстного смеха, доносившийся с разных сторон – все это даже пугало меня, привыкшую к тишине и одиночеству. Была бы возможность, я бы, наверное, тоже спряталась куда-то, как Наши.       — Привет! — донесся до меня звонкий женский голос. К нам стремительно приближалась женщина, чье имя я узнала от нее почти сразу.       Леви, улыбчивая и добродушная, отвела нас к столу, где было меньше всего людей. Их там правда не было, но ровно до тех пор, пока я не села на скамейку.       Наверное, впервые мне было так тяжело выдержать на себе столько чужих взглядов. Моя маска будто потяжелела на десять килограммов и стала так больно давить своим весом, что мне хотелось вжаться в плечи – так много внимания налипло на неё в один момент. Мне казалось, что добрая половина гильдии сейчас смотрела на меня, хотя за столом сидели только мы втроем.       — Даже не верится, что ребята не смогли снять с тебя эту маску, — говорила Леви, рассматривая мой шлем. Я ожидала прочитать в ее глазах страх или недовольство, но не интерес и неуместную веселую радость. — Гажила, Лексуса и Гилдартса пока нет в гильдии: все в работе. Но у нас есть ещё куча сильных волшебников, так что мы обязательно поможем тебе освободиться и все вспомнить!       — Спасибо, — тихо ответила я, тая надежду на ее слова. Скорее бы мое проклятие было снято, и мои воспоминания о всех них вернулись.       — И нечего благодарить, мы же твои друзья! — улыбнулась Леви, даже зажмурившись. Я захлопала глазами: мне, конечно, было приятно слышать такие теплые слова, но когда мы стали друзьями?       — Леви-и, — протянула Эльза, вдруг подойдя к нам. Она чуть свела брови и покачала головой, глядя на подругу. — Она не сильно утруждает тебя разговором? — спросила меня аловолосая женщина.       — Нет, мне хочется узнать о вас и о гильдии побольше, — воодушевленно заговорила я. Мне правда было интересно узнать все о «Хвосте феи», ведь это могло помочь мне многое вспомнить.       Леви была замечательной рассказчицей. Она виделась мне умной женщиной, очень начитанной и легкой по натуре. Леви поведала мне всю историю гильдии, рассказала о прошлых приключениях команды Нацу и говорила о себе и своей прекрасной семье. Все это время я слушала ее, затаив дыхание. Мне казалось, что Леви рассказывает какую-то сказку: такие невероятные вещи просто не могли уложиться в моей голове. Разве такими должны быть гильдии: свободными и шумными? Разве товарищи могут быть настолько близки друг с другом? Разве мог кто-то ради друга пожертвовать собственной жизнью? И разве семья – это не только родственники по крови?       Наши первое время тоже внимательно слушала рассказ Леви, но как только женщина перестала говорить о Нацу и его подвигах, девочке все наскучило и она убежала к отцу. Я предложила ей пойти и подружиться с детьми Леви – теми самыми близняшками, которые были очень похожи на свою маму, но Наши наотрез отказалась это делать.       — «Хвост феи» прекрасная гильдия! — искренне воскликнула я. Теперь я не испытывала страха и неловкости от того, что волшебники смотрели на меня. Я точно знала: все люди здесь – достойные маги, которые стояли друг за друга горой. — Скажи, а кто-нибудь, кроме Грея и Эльзы, состоял в команде Нацу, когда она ещё существовала? — осторожно подошла к нужной теме я. Леви ещё ничего не рассказала о Люси.       — Да, Венди – ее сейчас тоже нет в гильдии. Она ушла с Каной на задание, — кивнула Леви и замерла, будто подозревая что-то, и прищурилась. — И Люси. Жена Нацу, но она пропала четыре года назад. Ты знаешь об этом?       — Да, мне рассказывали, — кивнула я, поджав губы. — Надеюсь, с ней все в порядке и она скоро вернётся.       — Я тоже на это надеюсь, — растянулась в улыбке Леви. — Она была прекрасной подругой и очень сильной волшебницей – заклинательницей звёздных духов. Смотри, — моя собеседница достала из своей сумки какой-то серебряный ключ. На нем была печатка с изображением цветка. Леви настойчиво вложила ключ в мою руку. — Это волшебный артефакт, открывающий врата звёздных духов. Как он тебе? Чувствуешь что-нибудь?       Я еще раз посмотрела на ключ. Значит, раньше я могла использовать их и призывать духов? Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я закрыла глаза и сжала ключ в руке. Как управлять магией? Что я должна почувствовать? Почему этот ключ ощущался мною как обычный кусок железа?       Я хотела покачать головой и ответить, что ничего не почувствовала, как Леви вдруг продолжила рассказывать:       — Люси была наследницей рода великих заклинателей духов. Ее предок придумала это волшебство, а матушка отдала свою жизнь и всю свою магию ради того, чтобы Люси стала, можно сказать, сильнейшей заклинательницей своего века! Сейчас в мире осталось мало тех, кто мог общаться со звёздными духами, а она смогла призвать даже самого Звёздного Короля.       Леви рассказывала о Люси с таким воодушевлением, что у меня не оставалось причин не верить ей. Хотя, на самом деле, мне бы хотелось, чтобы ее слова оказались неправдой: я просто не могла быть столь сильным волшебником. Мной овладела тревога. Я спрятала руки под столом, чтобы Леви не увидела, как я нервно перебирала пальцами. Если под этой маской была Люси, то могла ли она сейчас так бояться собственной мощи?       — И знаешь, как она это сделала? — Леви немного успокоилась, и на ее лице промелькнула тень печали. — Люси пожертвовала ключом от врат очень дорогого ей духа – Водолея – ради спасения всех нас, всей гильдии. С тех пор прошло тринадцать лет, и они до сих пор не встретились, хотя она так старалась найти новый ключ… Люси была очень сильной во всех смыслах этого слова. Смелой, решительной и очень доброй.       Леви ударилась в воспоминания о подруге. Ее лицо смягчилось, глаза потеплели, а губы замерли в полуулыбке. Было видно, насколько дорога была ей Люси, как она ей восхищалась.       От волнения у меня пересохло во рту, хотелось закашляться от неприятных ощущений. Леви восхищалась мной? Той, кто побоялся рассказать правду о себе и Боре и использовал ее друзей ради собственной выгоды. Той, кто не мог ощутить даже малейшую частицу волшебства, витавшую в воздухе повсюду. Той, которой не удалось уберечь даже маленькую Наши от ран. И той, кто попросту не смог принять решение и самостоятельно сбежать из места, в котором не хотел больше находиться.       Нет. Леви восхищалась не мной.       Я аккуратно, чтобы никто не заметил, коснулась своей маски. Нужно ли было ее вообще снимать? Хочу ли я знать, кто был под ней?       — А ты любишь сочинять? — вдруг спросила Леви и снова потянулась к своей сумке. — Знаешь эту книгу?       На стол легло красочное издание в толстом переплёте. Простое, казалось бы, название интриговало и увлекало. Я взглянула на верхнюю строчку, на которой было написано имя автора. Безрадостно я прочитала: «Люси Хартфилия».       — Это ее первая книга. За нее Люси даже получила награду и после стала очень популярной писательницей!       Я прочитала лишь первый абзац и закрыла книгу. Она была написана просто замечательно. Но я была абсолютно уверена, что никогда бы не смогла так же. В голове билась мысль о том, будто меня никогда не интересовала литература и, тем более, писательство.       В эту секунду я ощутила снедающий стыд, будто снова оказалась на кладбище перед могилой Мики. Леви, словно Маргарита, невольно обязывала меня, связывала по рукам и ногам и заставляла быть кем-то. Быть Люси. Быть сильнейшей волшебницей, знаменитым писателем, смелой и решительной девушкой.       Я опустила взгляд и посмотрела на свои руки.       Резкая боль пронзила мои виски, но я приложила все усилия, чтобы не показать этого. Я должна была быть сильной и бесстрашной, если я хотела быть Люси.       — Чем вы тут занимаетесь?       Немного хриплый и низкий мужской голос повлиял на меня, как успокоительное. Я ощутила, как с моих плеч спала целая гора, когда к нашему столу подошел Нацу. Я тут же повернулась к нему, чтобы увидеть его серо-зелёные глаза, которые никогда не заставляли меня быть кем-то. Нацу подарил мне лёгкую улыбку, похожую на приветственную, и резко перевёл взгляд на книгу, лежавшую на столе.       — Зачем ты ее достала? Хвастаешься, что у тебя первое издание осталось? — спросил огненный волшебник Леви. — Смотри-ка, и автограф имеется.       Нацу открыл последнюю страницу книги, и его взгляд изменился. В нем больше не читалось равнодушие, которое он всегда пытался скрыть за наигранным весельем. Сейчас я видела, как Нацу на моих глазах превратился во влюбленного мужчину, по-настоящему гордящегося своей женой.       Я больно прикусила губу, тщетно пытаясь разобраться в своих желаниях и игнорировать жгучую зависть.       — Да вот, показываю Саре. — Леви то и дело прыгала взглядом с Нацу на меня и усердно улыбалась. Огненный волшебник, видимо, не понимал ее намеков. — Вдруг она что-нибудь вспомнит, например.       — Лучший способ помочь ей вспомнить все – снять маску, — прозвучал чей-то слабый голос из-за спины. Я обернулась и увидела, как Эльза подвозит к нашему столу коляску, в которой сидел старик. Пожилой мужчина был совершенно маленьких размеров, будто передо мной сидел седой ребёнок. Его густая борода была аккуратно подстрижена, старик был опрятно одет, но этот внешний лоск не мог скрыть его возраст – казалось, от бессилия, подаренного глубокой старостью, он не мог двигать ни руками, ни ногами, но все еще сохранил на своем лице живость эмоций.       Чуть позже Эльза рассказала мне, что это был Макаров, прошлый мастер «Хвоста феи».       — Дай-ка мне посмотреть, дитя, — сказал старик и кивнул, будто подзывая к себе. Я догадалась, что мне нужно было подойти ближе и сесть на пол возле коляски, чтобы Макаров смог разглядеть мою маску. После того, как я это сделала, старик вдруг глухо рассмеялся.       — Я не настолько беспомощен, милая, но спасибо за заботу. — Мне стало немного стыдно, но в лицах знакомых, наблюдающих за нами, читалась благодарность. — Интересная вещица. Дело рук алхимиков и кого-то ещё… Точно не заклинание: магии в ней нет. — Почему-то сердце пропустило удар, будто старик говорил про меня, а не про маску. — Неудивительно, что вы не смогли снять ее. Этот механизм открывается специальным ключом. Вот здесь углубление для него. — Макаров еле слышно постучал мне по затылку.       Я задумалась. И правда, Рейчел всегда заходила за мою спину, чтобы помочь снять маску. Я не видела, был ли у нее ключ, но как только она нажимала на затылок, маска тут же раскрывалась, как автоматическая шкатулка.       Макаров вдруг замолчал, и я заметила настороженность в лице Эльзы, стоящей передо мной. Через какое-то время старик прошептал, будто самому себе:       — Этот знак: змея, пронзенная иглой… — По моему загривку прошелся ледяной страх. — Элихарз.       Я резко отшатнулась от Макарова и повернулась к нему лицом. Наверное, я хотела спрятать от него знак, который он нашел на маске, уберечь свою тайну, но старик точно разглядел в моих глазах самую обычную трусость и настоящий ужас. Теперь, когда прозвучало имя мастера, воспоминания об «Игле змия», о Рейчел и о моей жизни там – все то, что я так упорно игнорировала все это время, упиваясь новой мечтой, прорвалось в мою душу, слово плотина моего самообмана наконец треснула.       Вспомнив о Нацу, я резко повернулась к нему лицом, чтобы тот тоже не заметил метку на моем затылке и не догадался обо всем. Я заметалась, не понимая, что дальше делать. Сейчас Макаров начнет допрашивать меня, и я должна буду рассказать всю правду: что меня никто не похищал, что Бора прячется в «Игле змия», что я сознательно все скрывала и использовала всех. Что я… похоже, даже не Люси.       — Ну-у, дитя, — протянул Макаров, и мне захотелось забиться куда-нибудь в угол. — Я вижу, ты слишком устала. Подумаем обо всем завтра, а сегодня лучше отдохни.       Старик как-то слишком добродушно улыбнулся и потянул ко мне свою дрожащую руку.       — Все будет хорошо, мы не бросим тебя, — проговорил Макаров, погладив по маске. Я не ощутила его прикосновения, и мне показалось, будто старик вовсе не хотел этого делать и говорить. Но почему же он так улыбался?       — Сара! — донёсся до меня звонкий голос Наши. Девочка протиснулась через толпу собравшихся вокруг нас волшебников – я даже не заметила, когда тут стало так людно, – и подбежала ко мне, схватив за локоть. — Тебе плохо? Давай вставай!       Не отдавая себе отчёт, я поддалась девочке и поднялась на ноги. Наши обеспокоенно смотрела на меня снизу вверх, а я задавалась только одним вопросом: как эта девочка почувствовала мое состояние, ведь за маской ничего нельзя было разглядеть? И мне правда было очень плохо и страшно.       — Садись за стол. Ты просто голодная. — Вдруг на мою спину легла обжигающе тёплая рука Нацу. Он каким-то образом тоже оказался рядом и вместе с дочерью помог мне дойти до стола, придерживая. Согретая их заботой, я немного пришла в себя.       — Спасибо, — одними губами проговорила я и постаралась сузить мир до двух людей, которые неожиданно стали мне так близки и важны.       Наши опустилась на скамейку рядом со мной и потребовала от отца две большие порции острого цыплёнка и одну самую большую – для меня. За несколько минут эта девочка окрасила застывшую в воздухе атмосферу в оранжевый, теплый цвет, и, казалось, все забыли о моей маске.       И хоть я о ней не забыла, но в душе вдруг зародился росток смелости: может быть, если я буду честна, меня простят и позволят остаться рядом? Ведь так бы поступила Люси?              — Я оказалась в «Игле змия» три года назад. Меня нашли в лесу, у меня была серьезная рана на голове… — бубнила я вполголоса и ходила вперед-назад на заднем дворе гильдии «Хвост феи».       Уже стемнело, на небе поднялась луна, а изнутри здания доносились веселые выкрики волшебников, устроивших праздник без повода. Все приняли меня как-то слишком тепло: я не понимала, была ли исключением из правил, или они всех встречали так радушно. Мне предлагали вкусную еду и алкогольные напитки, сидели возле меня и разговаривали со мной так свободно, будто мы были знакомы уже много лет. В душе я догадывалась, почему все так себя вели: думали, что к ним вернулась давно пропавшая подруга. Но она ли к ним вернулась?       Я хотела во всем признаться, потому что желала быть такой же смелой, как Люси. Но сейчас я не могла с уверенностью сказать, что хотела быть ей. На меня слишком давила ответственность за роль сильнейшей волшебницы, знаменитой писательницы и великолепной девушки, к которой я как будто вовсе не имела никакого отношения.       Пусть я желала быть одной семьей с Наши и Нацу, но притворяться кем-то другим ради этого я бы просто не смогла.       — Расскажу все, что знаю, и тогда смогу стать им другом, кем бы я ни была за этой маской, — мой решительный голос разрезал тишину. Я глубоко вдохнула воздух, шумно выдохнула и сделала шаг к входу в гильдию.       — Давай, расскажи им, неблагодарная тварь.              ***              Нацу впервые за долгое время сидел за столом с дорогими друзьями. Наши убежала искать Сару, чтобы та посидела с ней, и мужчина мог расслабиться. Он уже успел забыть, каким сладким, а не горьким может быть алкоголь, какой вкусной может быть еда, разделенная с кем-то. И все эти знакомые лица – пусть и изменившиеся со временем – неизменно возвращали Нацу в безмятежное время его юности, когда самым большим страхом был пустой желудок.       Жалел ли он, что прожил все эти года так, а не иначе – вряд ли. Новые силы вели за собой новые испытания, новые знакомства – расставания. Нацу не жалел, что много лет назад встретил Люси в портовом городе Харгеон, даже несмотря на такой печальный конец. Она подарила ему столько теплых воспоминаний, любовь, силу и дочь – смысл жизни Нацу. Единственное, о чем жалел огненный волшебник, это то, что не смог найти жену вовремя. И до сих пор не смог с ней проститься как полагается.       — Ну, как ты? Что-то не вижу радостной моськи, — спросил Грей, подсевший к другу и протянувший ему новую кружку пенного. Ледяной волшебник весь светился, будто вылакал уже две бочки эля. Впрочем, Нацу заметил, что все в гильдии почему-то были слишком веселы сегодня.       — Да, Нацу, неужели ты не счастлив, что она вернулась? — проговорила Леви, и все друзья Нацу, которые сидели с ним за одним столом, закивали и непонимающе уставились на огненного волшебника. Он ответил им таким же взглядом. — Ой, только не говори, что не узнал Люси, — рассмеялась Леви, и Нацу резко вскинул брови. Его зрачки сузились, как у зверя, и мужчина будто весь изменился.       Друзья заметили это и стихли.       — Кого? — низким голосом спросил подругу огненный волшебник. Леви хотела что-то сказать, но только открыла рот в немом жесте. Казалось, в ней зародилось сомнение.       За подругу вступилась Эльза.       — Нацу, я уверена, что Сара – это Люси, — решительно произнесла Алая, игнорируя недовольное удивление огненного волшебника. — Многое совпадает в пользу этой догадки. Кроме того, мастер сказал мне, что ощутил метку гильдии на ее теле, когда осматривал маску. — После этих слов ни у кого не осталось сомнений, и товарищи по гильдии зашептались. — Да, мы не можем видеть ее лица, и она ничего не помнит, но ты не мог не узнать ее хотя бы по внешним данным. Нацу, неужели твое сердце еще не подсказало ответ?       Повисла тяжелая, осязаемая тишина, причину которой никто не понимал. Нацу сжал кулаки и опустил взгляд, будто сомневаясь. Но спустя минуту его слова громом прогремели в просторном помещении гильдии:       — Люси умерла четыре года назад.       Нацу потянулся к внутреннему карману своей куртки. Только Эльза заметила, как мелко дрожали его руки. Мужчина достал из кармана связку золотых магических ключей, которая когда-то принадлежала его жене.       — Локи принес ключи в тот день, когда ее не стало. Сказал, что их контракт был принудительно разорван и он перестал ощущать магию Люси. — Нацу говорил это бесцветным, пустым голосом, который был в силах убить надежду в каждом. — Это значило, что Люси была мертва.       Веселье и радость, окутавшие ранее всех в гильдии, вмиг растворились. Больше не звучал звон бокалов, смех и музыка. Друзья Нацу, верно, не знали, что думать и чувствовать сейчас. Он и сам не знал, как нужно было себя вести: огненный волшебник давно иссушил свои слезы, его чувства онемели, и в душе осталась только тупая боль от утраты любимой.       Нацу смирился. Но пару дней назад появилась Сара, и с тех пор бессмысленная надежда, предательски затаившаяся глубоко-глубоко в сердце, не давала ему уснуть.       — Люси умерла, — повторил Нацу для кого-то. — По крайней мере, мне так сказали.              ***              Наши не любила шум и незнакомых людей. Она видела, что папа ощущал себя в своей тарелке среди них, и, наверное, все они были его друзьями. Но для Наши эти люди были простыми шумными взрослыми, которые отнимали у девочки все внимание папы.       Малышка насупилась и отправилась искать Сару на заднем дворе гильдии. Проходя мимо стола, за которым сидели дети-волшебники, она немного замедлилась. Мальчик с грустными глазами и темными волосами наколдовал облачко, из которого падал снег, а другие ребята лепили из него маленьких снеговиков. Им было весело, и Наши, поджав губы от зависти, побежала к выходу из здания.       С тех пор, как они пришли в гильдию папы, только Сара оставалась рядом с малышкой, будто только ей было дело до девочки. Пиная камни ногами, Наши шла по темной тропинке, желая только одного: найти Сару и рассказать ей, какими все были идиотами. Даже папа.       Впереди показался темный лысый силуэт. Если бы Наши не привыкла к Саре за эти дни, она бы испугалась, увидев женщину в темноте. Девочка остановилась, чтобы позвать Сару, как вдруг из ночной тьмы раздался чужой голос, который казался смутно знакомым.       — Давай, расскажи, неблагодарная тварь.       Вдруг тень схватила Сару за горло со спины и прижала к стене здания гильдии. Наши испугалась и спряталась за ближайшим кустом, предательски задрожав. Яркая вспышка магии осветила тропинку, на которой недвижимо стояла Сара и девушка в белом халате и с бордовыми волосами, заплетенными в мелкие косички. Рядом с ней в воздухе завис пучок света, а за спиной нечетко вырисовывался силуэт человека в темном фиолетовом плаще. Наши чувствовала угрозу от них, но не могла пошевелиться от страха – только беззвучно плакала от обиды на собственную трусость.       — Р-рейчел, — дрожащим голосом проговорила Сара. — Как ты… Что ты тут делаешь?       — Собираюсь вернуть Пустышку домой, — со злостью ответила девушка и сильнее вжала Сару лицом в стену здания. — Ты хоть представляешь, как мне влетело из-за тебя?! И так ты отплатила мне за заботу! Ты предала меня!       — Нет, — казалось, плача говорила Сара. Ее голос и так всегда было плохо слышно из-за маски, а сейчас Наши казалось, что голос женщины тонул в зернистом шуме сломанного громкоговорителя. — Ты не понимаешь, я начала вспоминать! Здесь, рядом с Наши и Нацу…       — Нацу, говоришь… — Рейчел вдруг с силой ударила по ногам Саре, и та, громко вскрикнув от боли, упала на колени. Наши не выдержала: ее кулачки загорелись огнем от злости, и малышка вылезла из кустов, чтобы побить негодяев за то, что они обижали ее друга. — Думаешь, эта семейка будет тебе помогать? Думаешь, она примет тебя?       — Отпусти Сару! — дрожащим голосом прокричала Наши, сильнее разгоревшись.       Рейчел наконец заметила девочку и недобро улыбнулась. Наши еще плохо читала эмоции взрослых, но, увидев выражение лица этой девушки, она вдруг почувствовала себя заведомо проигравшей.       Рейчел нашла на затылке Сары углубление в маске и приложила к нему свой большой палец, который за секунду до прикосновения засветился и показал еле заметный знак на коже. В ночной тишине звонко прозвучал одинокий щелчок, и маска Сары разделилась надвое, а затем упала на землю.       Наши взглянула на лицо той, кто смотрел на нее с диким страхом в глазах.       — Мама?..       — О боже, нет…       — Да, ты все правильно поняла, — произнесла Рейчел перед тем, как забрать с собой то, за чем пришла.