В пустоте найду себя

      Наши все утро держалась за папу. Мне было стыдно, что за вчерашний день я не нашла сил и времени подумать о ней. Казалось, малышка сторонилась меня, каждый раз резко отворачиваясь, как только мы встречались взглядами.       Наверное, я напугала ее своим поведением вчера. Но даже сейчас, глядя на розовощекую малышку, перед глазами всплывал образ бедного Мики.       — Наши, хочешь, я сделаю тебе хвостики, как вчера? — спросила я, когда девочка пришла на завтрак в кухню дома старейшины.       Волосы Наши были неопрятно стянуты резинкой, будто малышка сама пыталась сделать прическу, шарф практически размотался, а одна сандалька была не застегнута. Неужели Нацу совсем не следит за внешним видом дочери?       Наши посмотрела на меня и тут же отвела взгляд, поджав губки. Не найдя в комнате отца, она спряталась за сидевшей за столом Эльзой. Девочка смотрела на меня через щели в спинке стула.       — Ты обиделась на меня? — спросила я, присев на корточки. — Или боишься?       Реакция Наши была мне неприятна, но понятна: она была лишь ребенком, а я – незнакомым взрослым в страшной черной маске. Рано или поздно она должна была начать бояться меня.       Но Наши помотала головой, все еще не выходя из-за стула: было видно лишь движение розовой копны волос.       — Я не боюсь, — произнесла она, и, даже не видя ее, я поняла, что она нахмурилась. — А ты правда хочешь причесать меня? Я тебе не не нравлюсь?       Я едва слышно усмехнулась: как можно было не любить такое милое дитя? Ведь я была мамой, возможно, точно такого же ребенка.       — Конечно, милая, — тепло произнесла я, и Наши выглянула из укрытия, просияв. Она побежала ко мне, но, будто опомнившись, замедлила шаг возле меня.       Девочка неожиданно достала из кармана гребень.       — Только быстро: мы уходим, — бросил нам Нацу. Он встал в дверях кухни, не смотря на нас. С вчерашней ночи огненный волшебник был на удивление угрюм и резок.       — Куда мы уходим? — удивилась Наши. Я посадила ее себе на колени, чтобы скорее расчесать, и начала рассказывать последние новости:       — Твой папа решил, что нам всем нужно вернуться в гильдию «Хвост феи». Вряд ли те плохие люди снова придут в Ирис в ближайшее время после того, как Нацу сразился с ними. Так что делать тут больше нечего. И мне тоже…       Я замолчала, чтобы Наши поняла, о чем я говорила. Мне не хотелось ее обманывать, но так ей будет проще.       — В нашей гильдии есть сильные маги, которые смогут снять с тебя эту маску, — сказала мне Эльза, которая закончила с едой и встала из-за стола, чтобы покинуть дом гостеприимных стариков. — Например, Гилдартс. Он точно сумеет расщепить этот необычный материал твоей маски.       — Если он, конечно, окажется в гильдии, — усмехнулся Грей. Ледяной волшебник шел к выходу из дома, поправляя дорожную сумку.       — Или Венди. Она владеет целительной магией. Вдруг она сможет вернуть тебе память и так? — пролепетал Хэппи, который устроился на руках у Наши. Меня все еще удивляло это существо, но я не боялась его, ведь он всегда заботился о малышке, а она искренне любила котика.       — Эй, выходите скорее! — кричал с улицы Нацу, который уже на рассвете был готов отправиться в путь.       Наши спросила меня, почему ее папа так торопится, но я не смогла ей ответить. С вчерашнего нашего разговора мы с Нацу до сих пор не обменялись и словом. А ведь мне казалось, что тогда мы немного сблизились.              Мы вышли из деревни Ирис, когда солнце поднялось в зенит. Волшебники объяснили старейшине, что найти пропавшую девушку Луну они смогут, только если вернут мне память. Я старалась не смотреть на стариков в этот момент: перед уходом я узнала, что семье пропавшей ничего не угрожало и можно было немного подождать с «воспоминаниями» о Боре и машинах. Это было подло с моей стороны, но у меня отныне была веская причина выбирать в первую очередь себя. Я должна была восстановить память и вернуться к своему ребенку.       Если в гильдии «Хвост феи» мне помогут, то я расскажу им, где найти Бору и Луну. И попрошу не обижать Рейчел.       Наш путь до железнодорожной станции пролегал через лес. Идти пришлось долго, и Эльза сказала, что нам придется переночевать под открытым небом из-за надвигающейся темноты. Нацу цыкнул языком и проворчал что-то про то, что нужно было выходить раньше. Я отчасти понимала огненного мага, ведь он так хотел найти пропавшую жену, которая могла находиться в логове Боры.       — А откуда у тебя шрам на руке? — спросила у меня Наши, когда мы шли по лесу. Она разглядывала некрасивый и уже зарубцевавшийся ожог на внешней стороне моей правой кисти и осторожно трогала его пальцем. — Ты обожглась? У меня тоже такой есть.       Девочка вдруг задрала майку, и я увидела у нее на боку небольшой ожог. Наши красовалась им, как трофеем, широко улыбаясь.       — Я упала в разведенный камин. Смотри! Одно пятнышко и все!       А у меня глаза на лоб полезли от слов девочки. Я резко повернулась к Нацу, который виновато отвел взгляд, чтобы не встретиться с моим осуждением. К моему порицанию присоединился Хеппи, который завис возле моей головы и недовольно захлопал крыльями.       — Не давите на меня. Она же на месте не сидит, я что сделаю? — начал свои отговорки мужчина. К этому времени на него устремилась еще пара недовольных взглядов. — Да что! Всего один ожог! Она же моя дочь: огонь для нее не опасен.       На этих словах Наши просияла и довольно начала кивать, соглашаясь с папой. А мне захотелось хорошенько огреть этого папочку чем-то тяжелым за подобное легкомыслие.       — И как ты целая-то осталась за эти четыре года? — спросила я тихо, приобняв малышку за плечи. Нацу хотел возразить, но его перебил Хеппи:       — Так потому что я помогал! Если бы не я, Нацу потерял бы Наши в корзине грязного белья!       Все рассмеялись, и Нацу, казалось, тоже улыбнулся, соглашаясь. Только Наши все еще мучило любопытство.       — У папы тоже есть шрам. У него, у меня и у тебя. — Девочка взяла меня за руку, и мне почему-то стало так приятно от ее слов. Будто мы втроем, объединенные ранами, стали ненадолго одной семьей. — Карэн, так откуда у тебя шрам?       — Я очнулась уже с ним, так что не помню, — покачала головой я и заметила, как Нацу искоса посмотрел на мой ожог. Он тут же отвел взгляд, и между нами будто снова образовалась стена. — Наши, знаешь, я могу оказаться вовсе не Карэн. Никому не известно, чье лицо под этой маской. Так что я думаю, что называть меня Карэн не совсем правильно, — осторожно зашла в эту тему я.       Малышка нахмурилась, пытаясь осмыслить что-то сложное, и я понадеялась, что у нее получится. Вскоре Наши сказала:       — Наверное. Я ничего не поняла, но если ты не хочешь, чтобы тебя так называли, то давай придумаем другое имя. Какое имя тебе нравится?       Я удивилась такому вопросу Наши. Несмотря на ее внешний вид и характер, эта девочка мыслила достаточно взросло. Я задумалась. Не стоило думать об имени, начинающемся на «Лю», ведь Нацу принял эту новость с недовольством. Значит, нужно было придумать другое. Но какое?       Я долго думала. Все шли молча, звук шагов и шелест листьев над головой разбавляли тишину. Из густого, непроглядного леса доносились голоса птиц и животных. Где-то поблизости журчала речка. Я погрузилась в себя всего на несколько секунд. Мне показались вся эта атмосфера и звуки такими знакомыми, будто когда-то я уже сидела в таком же лесу совсем одна и так же о чем-то думала.       — Сара, — вдруг ответила я. Звук своего голоса, которым я произнесла это имя, показался мне чужим, далеким. С того момента, как я сказала это слово, оно все крутилось и крутилось у меня в голове, как заевшая пластинка. Как мысль, которая настойчиво прыгает на языке, чтобы ее скорее вспомнили.       — Прикольное имя. Значит, будем звать тебя Сарой, — кивнула Наши, не задавая вопросов. Почему? Только мне казалось это имя таким странным?       — А какое имя нравится тебе, Наши? — спросила я, чтобы отвлечься от непривычного чувства беспокойства. Солнце светило сбоку, горело и намекало на ужин. Волшебники решили сделать привал и разогреть еду.       Пока Грей и Нацу занялись костром, а Эльза расчищением места для лагеря, мы с Наши немного отстали. Видимо, они решили оставить заботу о ребенке на меня: я, вероятно, казалась надежнее Хеппи.       Наши почти сразу ответила на мой вопрос.       — Мне нравится имя Нацу! — радостно оповестила меня девочка. Я не сдержала улыбку.       — А какое еще? — Мы сели с ней на бревно, и голубой кот опустился на колени к Наши.       — Хеппи, — также быстро отозвалась малышка и сжала в объятиях кота. Хеппи не сопротивлялся и, казалось, мурчал.       — Так зовут твоего папу и твоего друга, — легко посмеявшись от милой ситуации, сказала я. — Дай угадаю: а еще тебе нравится имя Наши?       Девочка закивала головой, и я, не удержавшись, потрепала ее по голове.       — А другие имена?       Наши задумалась надолго. Она называла имя Эльзы, и чуть-чуть ей нравилось имя Грей. Но я ждала, что она скажет про маму.       — Наши, а как же мамино? — спросила я с искренним непониманием. Девочка растерянно похлопала глазами и как-то неуверенно ответила:       — Ну да, у нее тоже красивое имя. — Почему-то мне стало грустно из-за этой ситуации. Видимо, Наши правда плохо помнила свою маму. А та, наверное, очень страдала вдалеке от дочери, от семьи. Мне стало противно от своего эгоизма. Если бы я все рассказала сразу, Нацу бы уже отправился к Боре и, возможно, уже нашел бы свою жену.       Меня душило чувство вины, но я надеялась, что с ней все было в порядке и она могла еще немного подождать. Она же тоже мама: мы с ней в равных положениях.       — Папа! — окликнула Наши Нацу. Тот обернулся к нам сразу же. — Маму же зовут Люси?       Я прекратила дышать. Нацу кивнул и посмотрел прямо на меня. О боже!       — Я пойду помогу папе, — пролепетала Наши и убежала к волшебникам, а я осталась сидеть на бревне, окаменев.       Люси.       Что все это значило? Когда Бора увидел меня в гильдии, он точно узнал меня и хотел назвать именем на «Люс»… Он хотел назвать меня Люси? Неужели я была женой Нацу и мамой Наши?       У меня затряслись руки. Я стала искать взглядом Нацу, но не нашла его на поляне. Что происходит? В прошлую ночь он так посмотрел на меня, будто все понял, но почему! Если я Люси, то почему он не сказал мне об этом?! Почему он был так угрюм все это время, почему не рад, раз нашел наконец любимую?       Я глубоко задышала, но воздуха все равно не хватало. Я схватилась за маску: чертова вещь! Не было бы ее, все решилось бы само собой. Почему этот шлем не помогал мне, как обещал мастер, а только все усложнял?       Я вся сжалась и прикусила губу: я бы хотела оказаться женой Нацу и мамой Наши. Я бы хотела быть Люси.       Но, судя по всему, Бора просто обознался. За этой маской не видно лица, но Нацу, в отличие от похитителя, сразу бы узнал свою любимую жену даже в шлеме. И если бы я была ей, то он бы совсем по-другому относился ко мне сейчас, когда все понял.        Наверное, ему показалось, что я смеюсь над его горем, называясь именем его жены. И поэтому Нацу сейчас был так холоден ко мне. Я смирилась с этой мыслью и вдруг поняла, что Люси вправду все это время находилась в «Игле змия», как и я. Это означало, что моя гильдия и была логовом злодея?              ***              Грея не покидало тревожное чувство. Он постоянно оглядывался на женщину в маске и пытался отмахнуться от мысли, что та была очень похожа на Люси внешне. Да, ледяной маг давно не видел подругу и эта маска все портила, но что-то в душе Грея откликалось, когда тот сравнивал Сару с призраком Люси из прошлого.       Ледяной маг чувствовал, что эта женщина либо врала, либо что-то недоговаривала о себе и о Боре, но стала бы его подруга так поступать со своей семьей? Грей решил, что как выдастся возможность, он выведет Сару на чистую воду. Осталось только поймать ее и поговорить с женщиной наедине.       Но пока что Сара сидела вместе с Наши на пне неподалеку и о чем-то мирно говорила с девочкой, которая не отходила от нее ни на шаг. Грей недовольно покосился на ни о чем не переживающего Нацу.       — Эй, Головешка, — шикнул он на друга, и тот нехотя обернулся на него с ворохом веток для костра в руках. — Ты чего Наши оставил с чужим человеком? Совсем о дочери не волнуешься?       — Херню какую-то говоришь, — отбрыкнулся огненный волшебник. — Не нуди, а иди, вон, Эльзе помоги палатку собрать. Нормально все с Наши будет. Она же моя дочь.       — И что! — возмутился Грей и откинул собранные ветки в сторону. — Она еще ребенок, а ты – большой дурак, раз считаешь, что она уже может справиться с опасностью! Кретин, не меньше.       Нацу нахмурил брови, тоже бросил ветки на землю и приготовился давать в морду. Грей не понял, были ли так обидны его слова или друг просто захотел поразмяться. Зная Нацу, ледяной волшебник выбрал бы вторую причину - Грей до сих пор не понимал, как Наши осталась жива с таким безответственным отцом. В чем-то эта Сара была права.       — Если подраться хочешь, дочь мою не трогай, — прорычал Нацу, но Грей не отступал. Его сын Гром был на год старше Наши, но даже так ледяной волшебник ни за что бы не оставил его одного с непонятным человеком вроде Сары.       — Да? Неужели ты так доверяешь этой женщине? — бросил в ответ Грей, пытаясь достучаться до здравого смысла друга. — Пришла с похитителями, ничего не рассказывает, послушно следует за нами. Тебе не кажется все это подозрительным? Эта женщина может быть шпионом, врагом, а ты доверяешь ей самое дорогое – своего ребенка! Тебе было мало потерять Люс…       Глаза Нацу почернели от злости, и Грей осекся: он слишком далеко зашел, но то было необходимо. Они не имели права рисковать Наши.       — Папа! — окликнула девочка огненного волшебника, и тот сразу же обернулся к ней. — Маму же зовут Люси?       Нацу молча кивнул и на какое-то время застыл, глядя на Сару. Грея снова пронзило тревожное чувство. Неужели Нацу тоже думал, что эта женщина похожа на Люси? А может быть, это она и есть? Поэтому Нацу спокойно оставлял свою дочь с этой женщиной и так торопился снять с нее маску.       Тогда почему же этот придурок молчит, будто в чем-то сомневается?       Или чего-то боится.