Последний маг света

Среди оглушительных криков и рушащихся конструкций отчаянная мольба маленькой девочки эхом разнеслась по хаосу: — Мама! — Она лихорадочно обыскивала охваченную паникой толпу, ее сердце колотилось от страха. Кадры ее любящих моментов с матерью проносились в голове, но сейчас они казались такими далекими, как если бы они случились в другой жизни. Каждый шаг, каждый звук множили ее тревогу, и внезапно мрак окружал ее, словно капюшон мрачного невидимого существа. Внезапно к ней протянулась рука, пожатие было нежным, но твердым. Она обернулась и увидела заплаканное лицо своей матери, маяк надежды посреди темноты. — Мама! — закричала она, не в силах сдержать слез радости и страха одновременно. Это мгновение счастья было коротким, как вспышка молнии, но в нем собралось все, что девочка считала драгоценным. Мать быстро подняла ее на руки и побежала, ускоряя шаг с каждым шагом, пока страх и опасность не стали их единственными спутниками. Некогда многочисленная толпа уменьшалась по мере того, как они убегали, но их передышка была недолгой. Преследователи приближались, неумолимо преследуя их, и девочка ощущала тепло матери, но на фоне этого тепла разгоралась растущая холодно-черная тень страха. Они мчались сквозь лаборатории и разоренные площади, оставляя за собой разрушение и хаос. Их гнали в неизвестном направлении, куда уводила инстинктивная надежда на спасение, но каждый шорох и звук заставлял их сердца биться быстрее. Когда они приблизились к обрыву в глубине леса, их осенило леденящее душу осознание. Там, на краю пустоты, стояли их похитители. Ворачивались тени, жадно ожидая своей жертвы, их глаза сверкали, как голодные звери в ночи. В этот момент вся радость угасла, уступив место бездне страха, и единственным спасением казалось лишь остаться вместе, несмотря на надвигающуюся угрозу. Из рядов вышел человек, на лице которого не было сострадания. Он возвышался над толпой с холодным, почти надменным взглядом, который пронзал сердца магов света, как острый кинжал. Его голос, подобно раскату грома, разметал сомнения и страх, когда он объявил: — Маги света, я — Созин, лорд народа огня. Я пришёл, чтобы завоевать вас, поскольку вы представляете угрозу нашему господству. Однако если вы захотите, вы можете присоединиться к нам. — Эти слова повисли в воздухе, как тяжелое облако, затмевающее свет. На этот непрошеный призыв последовал всеобщий вздох, наполненный напряжением и неверием. Один из магов, собравшись с духом, осмелился задать вопрос: — Вы не можете этого сделать! Мы не сделали ничего плохого! — Ответом ему послужила тишина, наполненная началом будущего противостояния, прежде чем второй маг спросил: — Мы когда-нибудь причиняли вам зло? — Но слова их не были услышаны, только твердое заявление: — Мы всегда сохраняли нейтралитет.— В ответ им снова послали вызывающий контраст: — Мы маги света, нас не переубедить! На этот раз атмосфера накалилась до предела. Старший маг, стоявший ближе всех, не выдержал и, словно подчеркивая свои слова, бросился на ближайшего солдата Народа Огня. Вдохновленные его отвагой, другие старшие маги последовали его примеру, но их усилия разбились о силу, которая стояла перед ними, как стена. Командир стражи, как безжалостная тень, не оставил шансов одному из них, словно решив, что легкие жизни противников не стоят и дыхания. Ударная волна его действия вызвала ужас в сердцах остальных магов. В этот момент воздух наполнился страхом, когда стражники, словно готовые к турниру, приготовили свое оружие. — Раз вы отказываетесь присоединиться к нам. — прогремел командир, его голос отдался эхом в тревожной тишине, — Пусть будет так. Солдаты, в атаку! — С этими словами их поглотил поток огня, как стихийное бедствие, всасывающее все на своем пути. Крики междоусобицы эхом разносились по лесу, превращая его в свидетеля трагедии, где один за другим маги света были низвергнуты в бездну, словно упавшие звезды, погасшие в бескрайнем мраке. Маленькая девочка почувствовала, как хватка ее матери усилилась, когда она стала свидетелем разворачивающихся перед ней ужасов. Боль пронзила ее тело, когда она провалилась в темноту, крики ее близких превратились в далекое воспоминание, как будто мир вокруг неё растворялся вечно. Словно кто-то вырвал её из привычной реальности, оставив лишь жгучие ощущения страха и одиночества. Она ничего не видела, но услышала голос матери, который будто резонировал в её сознании: «Спасите её, мою малышку...». И после этих слов наступила кошмарная тишина, казалось, что даже воздух замер, ожидая продолжения. Когда она открыла глаза, то увидела, что находится в незнакомом месте, окружённая белизной стен и блеклым светом. Ей было страшно, сердце бешено стучало в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Внезапно она услышала, как кто-то подходил к двери, и страх охватил её ещё сильнее. «Кто это?» — пронеслось в голове, когда дверь открылась, и в комнату вошёл старик, с добрыми, но уставшими глазами. — О, милая, ты очнулась! — произнёс дедушка с лёгким акцентом, словно вся его жизнь была полна историй, о которых ещё не успели рассказать. Она попыталась встать, но поняла, что её тело было забинтовано, как рваная кукла, оставшаяся без своих частей. Слезы наворачивались на глаза, и чувство беспомощности охватило её снова. — Я тебе не враг, дитя. Я хочу помочь тебе, — сказал он, медленно подходя к ней, и в его голосе слышалась мягкость и забота, которые давали надежду Он протянул ей кружку тёплого жасминового чая. Девочка, всё ещё слегка дрожащей от переживаний, с осторожностью взяла её в руки и выпила. Напиток был нежным и успокаивающим, и на мгновение она забыла о горечи потерь. — Меня зовут Гиацо, а как тебя зовут? — с доброй улыбкой спросил дедушка. Она посмотрела на него, и в её глазах промелькнула неуверенность. Ей хотелось ответить, но слова застревали где-то в горле. — Ничего, позже скажешь. Такое пережить очень сложно, — утешал её Гиацо, понимая, как тяжело девочке находиться в таком состоянии. Когда он собрался уйти, она вдруг крепко схватила его за руку. Он обернулся и увидел, как её губы шевелятся, когда она тихо произнесла: — Н-норабель. — Чувство радости переполнило Гиацо, и он с улыбкой сказал: — Норабель, какое чудесное имя! — Он сел рядом с ней, его взгляд был полон доброты и поддержки. В тишине, которая наполнила комнату, она, наконец, решилась и спросила: — Где моя мама? — Её голос звучал словно шёпот среди гулкой тишины. Гиацо опустил взгляд на пол, осознавая всю тяжесть ситуации. — Она умерла? — спросила Норабель, слёзы начали катиться по её щекам. — Все они мертвы? Её слова резали его сердце. — К сожалению, да, Норабель, — с огромной тяжестью в голосе произнёс Гиацо. Он видел, как девочка погружается в печаль, но в тот же миг ощущал тепло своих рук, ещё раз подтверждая, что она не одна. — Не волнуйся, Норабель. Теперь ты одна из нас. Этот дом теперь твой, а я буду твоим наставником, — сказал он с надеждой, видя, как её тоска немного отступает. Спустя полгода, проводимых в храме, Норабель уже привыкла к новому ритму жизни. Она делила свою комнату с Гиацо или иногда оставалась одна, погружаясь в свои мысли. Однажды, когда она находилась у себя, ей принесли ещё одну кровать. — А для кого она? — с любопытством спросила она. На что Гиацо, держа на руках малыша, ответил: — Посмотри, Нора, это твой младший брат. Его зовут Аанг. Теперь ты старшая сестра, и твоя задача — заботиться о нём. — Монах присел на кровать и протянул ребёнка девочке. Норабель замешкалась, но, вспомнив слова Гиацо, аккуратно приняла малыша в свои руки так, как ранее держал его монах. — Через неделю начнётся твоё обучение. Вот ты и выросла, маг света, — добавил он, и она осознала, что теперь у неё есть не только семья, но и новая жизненная цель.