Секрет Дел

      Это было достаточно странно, наверное, делиться тем, чем никогда не хотел делиться. Аделина сидела и, поджав губы, переслушивала в очередной раз запись, которую прокручивал уже раз в пятый Ильдар Юнусович. Он был сосредоточен, более-менее спокоен и очень внимателен. Некоторые детали даже переслушивал по несколько раз, чтобы точно понять, что происходит и записать детали. Аделина молчала, но внимательно следила и было как-то неуютно понимать, что сейчас начнется всё то, о чем она думала.       — Итак, — сделал он паузу и дыхание перехватило даже от такого. Что же сейчас будет... — Ты мне сказала, что всё хорошо будет и вы поговорите, но по итогу я получаю это?       Она сглотнула, тон не понравился. И что сказать?       — Я думала, ну, что будет всё хорошо, — поджала губы, сглатывая. Тот подумал и, резко поднявшись, вышел из кухни. У Лины аж глаза округлились. В прихожей послышалось. — Андрей, сходи с Юлей за хлебом и молоком.       — А можно шоколадку? — выскочила мелочь из комнаты и пошлепала босиком, мужчина рассмеялся.       — Можно Юль, иди за братом.       — Андрей! — заверещала и кинулась бегом в спальню Пальто, затем Лина услышала бубнеш, легкое сопротивление и через пять минут вроде как те собрались, и входная хлопнула.       Ильдар Юнусович на кухню дверь уже не закрывал, вошел, посмотрел на неё строгим взглядом и снова сел напротив.       — Какого черта ты вообще творить начала? — ну понеслась родная, — подумала девушка, кусая губы и понимая, что краснеет. — Я тебя о чём предупреждал? Ты мне что говорила? Всё будет в порядке, это так, разговор, ничего серьезного, а тебя там чуть не изнасиловали и не застрелили. Ты чем думала?       — Я сама не знала, что так получиться! — защитилась, ага, да ей за это голову оторвут.       — И ты мне предлагаешь пустить тебя, чтобы ты пошла к нему в квартиру или куда там, и только потом дать настоящим оперуполномоченным работу? Маленькой девочке? — ну с такой позиции Лина не рассматривала это, ладно, в чём-то она была не права, но всё равно милиция не сможет поймать его без неё. Это был козырь.       — Ильдар Юнусович, давайте…       — Без давайте Аделина, — та сконфузилась, жуя губу. — Продолжения не будет, поняла меня? Всё сделают взрослые дяденьки.       — Компромисс может найдем? Чешир не пойдет просто так куда-то если там не будет меня, — пожала плечами, а затем зарылась в сумочке. — И вот ещё, Козырев случайно сказал, что в квартире документы у него собраны на автора синяков.       Мужчина готов был взорваться, сдерживался из последних сил, чтобы не прибить девчонку. Внутри кипело и негодование распространялось всё больше и больше. Как эта мелочь смогла такое натворить? Собрать материалы и выжить? Не струсить? А ещё как её ещё никто и пальцем не тронул? Он знал про Беликова, знал про его методы воспитания, но не верил.       Константин часто говорил, что у него сын растет, а в итоге вон сидит напротив дочь. Всегда рассказывал, как они ходили то на рыбалку, то машину водили, то тот учил чинить что-то, борьбой занимался с ребенком и сейчас возникло много вопросов. То есть эта щуплая девчонка может показать ему парочку хороших приёмов? Может быстро бегать, высоко прыгать и драться? Да, та история, когда её избили всё ещё, не выходила из головы, детали были неизвестны до конца. Ильдар Юнусович задумался, а затем внезапно выдал.       — Когда тебя избили, ты мальчика полезла спасать, помнишь? Скажи мне всю правду, скрывать нечего, поэтому я требую всей истории от тебя, — сделал лицо самое серьезное и грозное, на которое был способен и у той глаза аж расширились.       — Зачем?       — Аделина! Не спорь и говори, — неправильную тактику выбрал, та усмехнулась и качнула головой.       — А не то что? Как Андрея ремнем отхлещете? — в глазах черти заиграли, она откинулась на спинку стула, скрещивая руки на груди, но руки тряслись, взгляд чуть бегал. Боится, а говорит, ну вот как такую отпускать куда-то в опасность.       — Рассказал всё-таки, — усмехнулся, покачивая головой. — Воспитанием твоим я не имею права заниматься, но если Любовь Павловна будет не против, а та скорее всего только обрадуется такому раскладу, то уже твои дерзкие слова не помогут, — блефовал, мужчина и пальцем не тронет её, даже если бы и у него была такая возможность, он лучше бы открутил голову Чеширу нежели девчонку обидел.       — Не позволю! И вообще, — она поднялась, как его терпение лопнуло и ладонь громко ударила по столу.       — Села! И хватит своих показательных выступлений, говори мне сначала про это, потом если всё будет так, как я думаю, позволю пойти и помочь следствию.       Зеленые глаза аж потемнели, она заморгала от страха, возвращаясь на место и обнимая себя руками. Думала, что до такого не дойдет, но вот оно, как получилось. На ресницах по странному показались слезы, шмыгнула носом, у Ильдара Юнусовича аж сердце защемило от этого милого котёнка. Смягчился, но не показал, должна рассказать.       — Я переоделась в мальчишку, но это вы знаете. Было пять парней, тоже говорила об этом, — вздохнула, признаваться не хотелось. — Я ударила одного кастетом, потом другого в коленную чашечку, кому-то сломала нос, не помню точно, — потупилась, вытерла щеки, вздыхая. — Мальчишку подняла, отправила универсаму звонить, а какой-то бугай вот меня толкнул сильно, кастет вылетел, я нашла бутылку, сделала розочку, хотела ударить или защищаться, но помню сейчас, что меня хорошо приложили так об асфальт, а там и наши подоспели. Сама тогда накосячила, но не хотела, чтобы он умер, когда я могла помочь.       — Этот мальчик друг Андрея?       — Угу, только младше, но милый такой, — улыбнулась, вспоминая Мишку и их недавние препирания по поводу жвачки. Тогда пришла вечером в качалку, потом пошли с мелким до магаза ближайшего и думали какую жвачку попробовать ещё и не просрать денег, хотели стырить, а Адидас с Кащеем за сигами следом за ними прогуляться решили и отругали их. Купили жвачек и отправили назад, говоря, чтобы с младшим Адидасом и Пальто тоже поделились. — Сейчас всё с ним хорошо и с бабушкой его. Я за него переживала.       — Пошли в зал, там по свободнее, — она непонимающе уставилась, но послушно поднялась, хотя бы тут не спорила. — Как ты била?       Аделина встала в просторной комнате, посмотрела на телевизор, на цветок в углу, где они прятали ключи от машины, кашлянула. Показала медленно приём, а мужчина потребовал в полную силу, подначивать стал, обзывать всякими обидными словами, неспособной обозвал, так она взяла и ударила его в ключицу, кривясь от боли в костяшки и смотря на милиционера, как на восьмое чудо света. Не хотела ведь, отец учил терпеть, а тут признаться честно мечтала о том, чтобы вмазать хоть один раз.       Ильдар Юнусович не ожидал если честно, думал так, шлепок ладошкой, а у девчонки и правда техника отработана, удар отлично поставлен, взгляд сразу становиться другой — оборонительный, опасный и стойка правильная. У него новички старше неё так не могут, криворукие одни, идиоты, а мелочь вот так отрабатывает. Неплохо. Взял подушку, подставил вперед и попросил отработать удары.       Лина сначала отказала, глядя испуганно на мужчину, но тот вроде как убедил в правильности действий, попросил ещё раз и она встала так, как надо, сделала двойной, боковой, зарядила подряд, решила больше не показывать ничего, отошла.       — Пойдешь ко мне помощником? — спросил и та округлила глазенки опять свои. Смешная. — В университет я тебя зачислю, а затем сразу же ко мне в отдел, смогу даже организовать вечернюю подработку если хочешь и деньги нужны.       — Но…но меня не возьмут из-за отца, в тюрьме же сидел, — пожала плечами, мужчина хмыкнул, откидывая подушку.       — Нормально, я договорюсь, — и Лина закивала, если честно быть каким-нибудь учителем, как Любовь Павловна или стать как мать, работать в госслужбе, спать непонятно с кем ради повышения, повторять судьбу, ну как бы не очень хотелось. А в милицию всегда тянуло, у неё и с дедукцией не плохо всё, и драться умеет, и стрелять, и вон, почти раскрыла дело. — Только соглашайся.       — А вы дадите мне доделать то, что начала? — наглеть, так наглеть. Улыбнулась во весь рот и тот вздохнул, соглашаясь. — Мне ещё вам надо рассказать про Стрельцову.       Тот фыркнул, закатывая глаза и Лина аж оживилась и начала рассказывать о том, что произошло в Москве. По итогу разговор пришел к тому, что Аделина после экзамена едет домой, звонит Чеширу, назначает встречу на четверг и уже там по ситуации. Телефон оставил свой, сказал, что другим тоже сообщит и отдел будет сидеть на трубке, чтобы сразу же взять и решить проблему. Звучало обнадеживающе.       На каждом этаже в квартирах будут помощники, в квартирах простых граждан под видом каких-нибудь сантехников, сборщиков мебели и других безумно полезных людей, которые никаким образом не будут вызывать подозрений. А ещё будет уборщица, которая и сообщит кто куда пойдет и будет следить за окружением. Уже стало легче дышать. Ильдар Юнусович уверил, что она не одна, что всё будет хорошо и Чешир не успеет ничего сделать — это точно. Верилось конечно с трудом, мало ли что может произойти за пять минут, но всё равно, это лучше, чем ничего и она молилась, что всё пройдет так, как было сейчас оговорено.       Не дожидаясь Андрея, Аделина поспешила домой, не собираясь больше положенного оставаться тут, потому что мужчина стал какого-то черта ей читать нотации, собирать, как в последний бой, советовать что-то, поэтому она посмотрела на время, ужаснулась и быстро ретировалась отсюда, поблагодарив за содействие.       На самом деле, Ильдар Юнусович ей нравился как человек, он немного, но пытался участвовать в её жизни, предостерегать, как-то заботиться, хотя это выходило не часто, но кажется безумно эффективно, потому что после его нагоняев очень хорошо думалось, а вот тогда какого Андрею, которого ещё и по заднице, ещё и ремнем, ещё и за фигню какую-то — литературу. Подумаешь проблема (ну да, сказала отличница).

***

      Дома Лина активно стала готовиться к экзамену, там было просто, повторить и всё, записала, не обращая внимания ни на кого и ни на что, тётя Люба оказалась дома, но не сказала ничего. Видимо мать сообщила, что Аделина всё знает про отца, но было плевать. Она царапала в тетради карандашом уравнения и записывала необходимое для себя, чтобы вечером ещё раз проверить себя. Зазвонил телефон, тётка крикнула, чтобы взяла, и девчонка поплелась, не отстанут же. Да и вдруг это Кащей ей звонит, вдруг скоро приедет, вдруг выписали уже.       — Да? — пробормотала в трубку и замерла.       — Киса, спустись в подъезд, — голос Чешира прорезался слишком остро в эту тишину и стало не по себе, она замерла, забыла, как дышать. — Кисёнок, давай, я буду через пять минут. Бегом, хвостик в лапки и вниз.       — Не смогу, мне к экзамену готовиться надо, — проблеяла.       — Поднимусь в квартиру значит.       Она испугалась, бросила трубку, начиная собираться. Тётя Люба ничего не сказала на это, без вопросов отпустила, хотя всегда интересовалась. Может вину чувствует? Но извинений Лине не надо, не простит пока всё равно.       Через пару минут стояла внизу и тряслась и вот когда подъезд открылся, показывая огромного мужика в проёме, ещё хуже стало. И вот никто не поможет, потому что любимый в Москве, а свои пацаны, универсамовские, ну как бы не знают вообще про встречи с Чеширом. Где Пашенька, когда он так нужен…       — Кисёнок? — его взгляд, эти наглые глаза были сейчас потерянными и одновременно такими сосредоточенными. Он прижал её к стене, рыча. — В порядке? Что эта сука сделала? Что устроила на мероприятии?       — Ничего, в Кащея стреляла… — потупила взгляд, руки не знала куда пристроить, сцепила в замок, прижимаясь к стенке плотнее. — Меня не задело. На улице выловила нас, может быть, следила, я не знаю.       — Убью, тогда пожалел, сейчас точно пизда потаскухе, — зашипел, ударяя кулаком рядом с головой Лины. Она зажмурилась, дрогнула. — Кисёнок, а ты зачем потащилась в Москву?       — Захотела, нельзя?       — С ним да? С Кащейкой своим? — разулыбался, оскалился. — Не думай, не хотел убивать его, потому что нужен. Машка сама захотела пойти против меня, значит и платить ей самой же. Посмотрим сколько сможет отсосать членов за один раз.       Аделина закашлялась, кривясь и прикрывая рукой лицо. Стало до безумия противно от таких разговоров. Паша вон, нежный был с ней, рассказал куда и что, показал, а не это безобразие, о котором разглагольствует Чешир. Это же стыд и позор, а ещё похабщина какая-то. Слов то таких в жизни не произносила, а тут чистой воды разговоры про проституцию. Нормальный или нет, но скорее всего Чешир давно с катушек слетел.       — Кисёнок, ты подумала? — внезапно спросил, перехватил запястье огромной ладонью, уводя в сторону и вцепляясь больно ей в подбородок, чтобы открыла глаза.       — Насчёт? — и тут же дернулась, когда эта наглая морда, улыбаясь, полез рукой по её бедру и сжал ягодицу. Ударилась затылком, зашипела зло. — В четверг встретимся?       — Почему не сегодня и не завтра? — он не должен ничего заподозрить, ничего. Состроила грустные глазёнки, Чешир расхохотался, погладил по ушибленному месту.       — У меня экзамен в среду, я готовлюсь, а после него я уже ничего не захочу делать, — мужчина закатил глаза, его лицо приблизилось к ней. Главное ведь ничего не испортить, не отпрянуть, чтобы не показать, что неприятно. — В четверг самое то для меня.       — И ты будешь уже моей, — впился поцелуем, подтягивая к себе, и кусая. Прижал до боли ягодицы, так, что взвизгнула в губы, завырывалась, ударяя по его плечам. — Пробный тест драйв, кисёнок. Привыкай сейчас, будет очень больно после, но интересно. Поиграем с тобой вдоволь, я обещаю, малышка.       Отпустил, она задышала судорожно, чуть ли не теряя сознание. Тот приподнял её лицо, шлепнул по щеке, приводя в порядок.       — Готовься, ты уже согласилась. Заберу в десять утра, машину мою знаешь.       А затем, развернувшись, быстро ушёл, оставляя шокированную девушку в подъезде. Лину ноги уже не держали, опустилась на пол коленями, начиная задыхаться. Что она натворила? На что подписалась? Ильдар Юнусович был прав, негодная для этого дела. А если сразу свяжет, резать начнет или у Чешира пистолет будет? Нож? И ведь сам заберет, адрес не сказал, а значит ребятам нужно будет следить за ним, и мужчина может заподозрить что-то… Чёрт, вот же она попала, оказалась в полной заднице и оттуда придется доставать себя самой.