Секрет Дел

      На улице резко потемнело, когда Лина выбежала на крыльцо, уже вовсю лил дождь и под крышей собралось несколько человек. Маленький мальчик с флейтой, пожилая пара и какой-то подросток с мячом. Она прижалась головой к балке, вздохнула, глядя на образовавшиеся лужи и столб воды, фыркнула. Всё хуже и хуже. Всё то легкое воздушное было испорчено одним единственным, и кто бы знал, что так получится и Стрельцова наговорит очень любопытные вещи, о которых Лина старалась не думать. Почему не хочет её? Почему вечно какие-то отговорки были и тот единственный раз, когда решил доставить удовольствие больше не повторялся и даже не упоминался, не обговаривался.       — Аделин! — Козырев затормозил, посмотрел на оглянувшихся на него людей, кашлянул и подошел к девушке, приобнимая. Она не позволила, скинула руку, дернув плечом. — Поговори со мной.       — О чём? — рыкнула, поёжилась от усилившегося ветра.       — О нас и о том, почему послушала её, а не меня, — прямо зашептал на ухо, муркнул, не стал увиливать, не стал говорить, что не слышал и не подслушивал. Неизвестно какую часть услышал, но проблему понимал и её нужно было решать.       Лина не спешила отвечать. Много всего хотелось высказать насчет этой Марии Стрельцовой, спросить, узнать и как-то поделиться, что тоже копала под неё, но Паша догадывался, что девушка жива, а Аделя не нашла улик, хотя всё ведь действительно так и складывалось. Урусов молча подтвердил, что Маша выкрутиться из любой передряги и даже смерть ей подвластна, обыграла, обошла и живёт сейчас как хочет.       — Ты любишь меня? Я тебя привлекаю, как женщина? — заглянула в глаза и, кажется, не хотелось слышать, всё читалось внутри черных зрачков, которые расширились, смотря на неё, которые горели любовью и обожанием. — Ты в конце концов хочешь меня или я такая же, как Машка твоя? Должна ползать за тобой, а ты оказывается спал с другими и не думал о том, что ей было важно знать, что её любят и хотят построить семью.       — Я не спал ни с кем после того, как увидел тебя. Ни одной девушки не было, потому что ты в голове застряла и всё, я не смог отвязаться, — врал ли он сейчас? Говорил ли он такое же Стрельцовой или всё это только для неё? — И я хочу тебя, Лин, просто как посмотрю на тебя, что ты такая маленькая и хрупкая мне страшно становится сделать тебе больно.       Не удовлетворило. Ей скоро восемнадцать, так почему он думает, что она маленькая и боится поранить? Её уже жизнь поранила так, что смерти Лина не боится. Чешира решила посадить и неважно какой ценой, собралась, переварила в себе это, осталось побороть испуг от прошлой встречи с ним, забыть о ране на ноге и сделать своё дело.       Стало тошно от того, что она до сих пор врёт Паше, но и противно от того, что мужчина ей тоже не всё договаривает, юлит, где-то уходит от ответа, но правды и она не добьётся. Лина развернулась, поглядела на Кащея, пихнула зло локтем от чего тот скривился, но промолчал.       — Люблю тебя, солнышко, даже если сейчас ненавидишь и проклинаешь. Приручила меня, чертовка, — уперся лбом ей в плечо, выдохнул, поджимая губы и прикрывая глаза. — Люблю, можешь драться, ударить меня, кричать, но очень люблю.       Помолчал немного, кусая губы.       — Подожди, я придумал кое-что.       Козырев отстранился, начиная рыться в карманах, а затем выудив пару копеек, подошел к парнишке. Мальчишка распахнул свои длинные ресницы, уставился на большую ладошку с монетами, нахмурился, а затем мужчина присел на корточки, начал что-то шепотом втолковывать и объяснять и тот захихикал, взглянул на Лину, закивал, забирая деньги и пряча их в карман. Подошел ближе к краю козырька, протер от капель флейту и улыбнулся лучезарно, начиная играть легкую мелодию.       Аделя нахмурилась, а Козырев протянул руку и вгляделся в глаза.       — Пошли потанцуем.       И она поняла, что не врет, что любит, что важна и нужна. Пожилая парочка с любопытством смотревшая, ободряюще поддержали разворачивающийся концерт, и Лина приняла руку, позволила вывести под ливень и моментально промокнуть. Закружилась, хихикая, ничего не видя, но ведомая рукой Паши доверилась. В такт шагая, нога к ноге, сквозь мокрые прилипшие волосы, прогнулась в спине, оторвалась от земли и Паша, приподняв, подкинул вверх, поставил, снова развернул и прижав к себе, закачался под музыку.       Она положила на промокший пиджак руки, прильнула к руке на талии, боднулась, переступила с ноги на ногу, повторяя за ним, снова поворот, а после мужчина, наплевав на всех зрителей, закинул к себе на плечо и закрутил вокруг себя, хрипло смеясь и одергивая прилипшее платье.       — Каблуки удобные? — спросил серьезно, и она закивала, показывая, что готова на любую авантюру и тот, отпустив её, взял за руку. — Бежим!       Пара сорвалась с места, прыгая по лужам и покидая проклятый ресторан. Мокрые руки, холодная одежда, скользкая дорога, каблуки и туфли, их хохот на пустых улицах Москвы и удивленные взгляды в спину. На душе легко у обоих, внутри всё горит и теплиться, кипит. Он сжимает её руку крепче, доставая из кармана ключи и они буквально влетают в гостиницу.       Лина дышит тяжело, но как будто не устала, смеется и смотрит вперед. Лёшка стоит с одной розой, леденцом и мокрым зонтом, разглядывает мокрую девушку, ничего не понимая. Кащей хмурится, Аделя недоумевает. Время медлит, за стойкой регистрации никого нет, тут, в холле, пусто на их счастье.       — Извиняться пришёл, думал расстроилась из-за моих слов, а ты с ним опять, — тычет зонтиком в мужчину, а тот закатывает глаза, играя ключами в руке.       — Уходи, как не понимаешь, что есть у меня мужчина! — вскричала, переплела пальцы с Кащеем, приподнимая их ладони вверх. — Его! Я с ним хожу.       — Моя девчонка, Лёшк, — хрипит, скалиться. — Своё не отдают другим парням, не кидают и не носят вместо колготок леденцы. Клеймят и оставляют навсегда с собой, понимаешь?       — Это неправильно, — нашелся, выдавил из себя, краснея щеками от злости и возмущения.       — Что именно? Неправильно защищать её, быть рядом с ней или может отгораживать от мудаков? — прижал демонстративно к себе за талию, рыкнул и тот приподнял руки в защитном жесте. — Ты меня заёб уже конкретно. Ты же использованной считаешь, грязной, а она не такая, она моя девочка, Кащея, поэтому будь подальше, потому что я ведь обещал, что твоё еблище начистят только так если я попрошу. Мне предупредительный сделать или что?       — Ты прав, этикетки меня не интересуют, — сострил и Паша гадко улыбнулся.       — Хорош, Лёшк, — нашарил глазами телефон, прошагал туда и набрал номер, не переставая глядеть на парня, который после отличной шутейки самодовольно лыбился. — Да, Серый? Слушай, тут щегол не по понятия шпарит, на мою полез, руки распускает, язык прикусить не может. Ну, а я и говорю, — тот побледнел, глаза распахнулись, Лина резко обернулась на Пашу. — За базаром не следит, ещё и старшему перечит. Не, резать не надо, а вот личико подукрасить всегда пожалуйста. Конечно кулаками, не изверги же. Его мамка дома ждёт ещё к ужину, супчик кушать, да хлебушком свежим закусывать.       — Кащей, — заволновалась, но лезть не стала. Может Козырев и прав, что пора бы уже проучить этого идиота и дело с концом.       — Новокузнецкая, Серый, — и девушка поняла, что мужчина откуда-то узнал адрес её бывшего. — Дом двадцать девятый, подъезд шестой, — обернулся на парнишку, что от шока готов был упасть на пол и зайтись в истерике. Затрясло, губы дрожат с руками. Подействовало. — За поведением последи, а там как пойдет. Всё, забазарились.       — Кащей… — заикаясь выдавил. — Прости…       — Я нормальным быть пытался, но я заебался, — подмигнул, кладя трубку, а затем ежась, вспомнил, что они вообще-то мокрые после улицы и пора Линку греть уже. — Прощения пацаны не просят, шаришь?       Схватив ошарашенную девчонку, мужчина поспешил в номер, чтобы переодеться. Надоело. Пусть сам разбирается с тем, что заварил, а ему надо свою любимую греть, да грехи замаливать на коленях перед ней и за Машу проклятущую, и за себя мудака, что оставил посередине зала и подверг опасности, мало ли что могло произойти и может наконец-то доказать, что Лина единственная, с которой и правда работает слово — навсегда.       — Скажи, ты мне доверяешь? — спросил, закрывая дверь за собой и начиная стягивать с себя промокший пиджак, свет не включали, итак было видно из-за светящей в окно луны, что выглянула из-за туч.       — Да, — уверенно произнесла и стянула с себя рукава платья, смешно морща носик.       — Хорошо, запомни свои слова, — мягко попросил и впился в губы, целуя девушку.       Лина не ожидала, впала в ступор, но всего за сегодняшний день было так много, что от переизбытка чувств, от прохладной ткани, незакрытого окна из которого дуло холодом и дождем, хотелось большего — прижаться, чувствовать мужчину ближе к себе и понимать, что не обманул, не просто так попросил довериться и верить ему, а не Стрельцовой.       Позволила раздеть себя, стянув мокрое платье, и оставить на полу, сама полезла расстёгивать рубашку Паши и, задыхаясь от горячих поцелуев, от его больших рук будто бы везде — на шее, плечах, талии, застонала прямо в губы Козырева. Прикрыла глаза, засмущалась, чуть не начала извиняться, но тот, избавившись от своих штанов, покачал головой, жестом показал, что всё хорошо и он готов дальше слушать.       И она продолжила, стонать, чуть вскрикивать от зубов и хихикать от щекотки. Ноги оказались тоже промокшими, но сапоги на удивление легко стянулись с изящной ножки, падая с глухим звуком на пол. Она не поняла, как они оказались на кровати, как дошли, ведь буквально только что стояли в коридоре и пытались избавиться от сырых тряпок. Зарылась пальцами в волосы Паши, притянула ближе к себе, как мужчина укусил за подбородок, рыкнув, и провел носом по ключицам от чего пошли мурашки. Нет, сейчас Кащей походил на зверя, дикого, неприрученного, но на удивление подчиняющегося только ей.       Ласки превратились в сплошное удовольствие, от которого стало больно между ног, зазудело, свело судорогой и казалось бы — обычные поцелуи, но нигде о таком не прочитаешь и не посмотришь, никакие рассказы взрослых девочек не могут сравниться с этим, и даже Алёна всё неправильно рассказывала, потому что то, что было у неё и что происходит сейчас совершенно разные ощущения.       Стало жарко, безумно, простыни пропитались влагой тел и стали чуть теплые. Волосы разметались по подушке, а Козырев осторожно расстегнул лифчик, начиная бесстыдно вылизывать аккуратную грудь и наслаждаться процессов. Аделина сошла с ума, ерзая и постанывая. Прикусила ребро ладони, заизвивалась вся, прикрывая глаза и выгибаясь.       — Пашенька, — выдавила лишь только хрипло, на выдохе и голос то куда-то пропал, приглушился его поцелуем.       — Тише, не надо так кричать, — зашептал, а она сама не поняла, что и правда повысила голос, переполошила соседей, заставила напрячься, но всё потерялось в водовороте вновь, когда палец проник внутрь неё, в самое лоно, провел по точкам, задел все углы и стало так хорошо, что сама не поняла, что случилось. Вся сжалась, прижалась к нему, укусила в плечо, заглушая крики и дрожа телом. — Умничка моя, — послышалось сверху. Он не чувствовал боли, не ругался за укус лишь поцеловал в щеку, носом тыкаясь в шею и вздыхая запах. — Кончила, да так феерично, что я даже не думал, что такое в мире бывает.       — Так плохо? — не поняла, заволновалась.       — Божественно, родная, — выдал, хрипло рассмеявшись. Стянул полностью трусики, выкидывая те куда-то с кровати, сам начал раздеваться. — Если будет что-то не так, скажешь ведь мне?       Закачала головой, соглашаясь и наблюдая за процессом. Козырев не спешил, брюки с трудом стянул с липкой мокрой кожи, боксеры приспустил и на секунды остановился, рассматривая этого любопытного котенка. Лина глядела во все глаза, не могла взгляда оторвать.       — Интересно? — та смутилась, точно покраснела, хоть и в темноте видно не было, голову отвернула. Паша хмыкнул и стащил с себя белье, сразу же залезая на кровать и нависая на Аделиной. — Иди сюда.       Схватил за подбородок, поцеловал глубоко, чувственно вкладывая туда все свои эмоции и показывая, что боятся нечего. Сам волновался безумно, потому что Лина хрупкий цветочек и казалось рано, не готова, но сейчас, подготовив, посмотрев на реакцию понял, что всё будет так, как нужно, как желалось и мечталось. Паша сделает ей приятно и ничего больше не измениться в их отношениях, станут они только ближе, и его девочка точно больше не будет боятся, что у неё никого нет, что никто не защитит и что никто не сможет сделать ей приятное (в разных смыслах этого слова).       Аккуратным движением, мужчина проник внутрь, ловя губами вздохи, стоны, и наблюдая за реакцией. Лина была расслаблена, довольна и до безумия возбуждена. Взглянула на него своими прекрасными изумрудами, потянулась за поцелуем, складывая губы уточкой, и, получив чмок, прикусила нижнюю, заглушая стон от толчка.       — И как тебе? Нормально всё? — поинтересовался, вновь толкнулся и, услышав то, что хотел усмехнулся.       — Хорошо, милый, — захлебнулась, жмурясь, прижалась к Паше, скрещивая ноги у того на пояснице и мужчина аж опешил, неожиданно.       — Продолжай, родная, — расхохотался, двинул бедрами, та всхлипнула.       Было безумно хорошо, внутри сводило ещё большей судорогой в предвкушении чего-то больше. Хватило немного, пару движений бедер, громких шлепков и всхлипов, ласк и поцелуев прежде, чем девушка взорвалась и кончила в очередной раз. Паша ещё раз с чувством толкнулся, погружаясь полностью и сразу же выйдя, кончил, утробно рыкнув и зарывшись носом в живот Аделины.       Лина вздохнула тяжело, запустила руку в волосы мужчины, который также дышал и фыркал, приласкала, ерзая, а затем, когда Козырев приподнялся, садясь, сама поддалась вперед, обвивая шею и целуя того в губы. Углубила поцелуй, ладонями ближе к себе прижимая крепкое тело, теснее, плотнее, чтобы окончательно потерять голову от таких головокружительных ощущений. Тепло внутри разлилось мгновенно, опять стало жарко, но она прижималась только ближе, зарылась носом в шею и стала вылизывать и кусать, нашарила ладонью опять вставший колом член и провела вниз-вверх, чуть сжала.       — Солнышко, что ты творишь со мной? — выдохнул в макушку, откинул голову назад, освобождая больше места для творений и тихо постанывая от того, что эти пальчики неумело, но на удивление правильно творили. — Непослушная. Говорил же рано, а ты выводишь и позволяешь творить с тобой такие вещи. Застонал и Лина никогда не слышала звука прекраснее. Хрипло зарычал, зарылся ей в волосы огромной ладонью, сжимая загривок, стиснул до боли, отрывая от себя и целуя в губы.       — Подожди, — зашептала, продолжая трогать и исследовать, что-то творить такое непонятное, но до безумия приятное.       Ждать не хотелось лишь скулить и подчиняться, толкаясь самому в кулак, но ждал, терпел пока наиграется и позволит, даст разрешения самому решать. Но Аделина нашла темп, надрачивая так, как будто бы уже это делала с кем-то, но он уверен в ней, доверяет, знает, что она никакая не грязная и не использованная, знает, что приходилось бороться за себя, отгонять от себя всяких идиотов и он должен был поступить правильно, чтобы не сделать хуже. Сделать так, чтобы доверяла и ему в ответ, любила, позволила быть с ней, открыла душу, ведь Паше самому нужно пристанище к кому он может пойти и получить душевное спокойствие.       Лина сжала крепче и это была последняя капля перед тем, как мужчина кончил, изливаясь второй раз на простыню. Вот чёрт, нужно было попросить дополнительный комплект на случай таких свиней как они.       — Люблю тебя, — прошептал ей на ухо, кусая мочку уха и помогая Аделине подняться. В ванную, чтобы чуть-чуть привести себя в порядок и уже ложиться спать.       — Я тебя тоже, люблю, — проговорила, принимая заботу Козырева и вставая.       Пока Аделя в душе приводила себя в порядок, Кащей убрал простыню кидая в корзину для грязного белья и стеля взамен одеяло, не толстые, укроются вторым одеялом. Подобрав шмотки, пришлось выйти на балкон — тут во всех номерах были прикреплены бельевые веревки и пока он занимался развешиванием, Лина притащилась к нему протягивая остатки.       Она вышла на улицу вся такая красивая, в милом халатике на голое тело, красная, довольная, уже чуть сонная, уставшая, но любимая и родная, нужная и такая какая есть. Кащей завис на мгновение от неё, но потом проморгавшись принял мокрые вещи, накидывая уже остатки на веревку.       — Всё нормально? Не больно? — поинтересовался и та покачала головой, оперлась о плечо Паши, смотря вперед.       — Хоть бы оделся, — посмеялась, смотря на то, как мужчина фыркает. — Что? Ты не у себя дома.       — Пф, по ночам никто почти не ходит, да и тут всё прикрыто стенкой. Не стекло же и не в окне голый стою, — фыркнул, хотел закурить, передумал. Секс ему понравился и очень, поэтому даже пагубная привычка, от которой уже не было спасения ушла на второй план. — Я в душ и приду. Ложись уже.       — Я ещё тут постою, а ты иди, — мужчина кивнул и удалился.       Закурила уже Аделина. А вот нечего сигареты везде разбрасывать, да спички оставлять. Всё казалось таким нереальным и от переизбытка чувств, эмоций, сегодняшних событий хотелось разгрузиться. Никогда бы не подумала, что так открыто заговорит с Пашей о том, что он её не хочет, что не принимает, да и вообще заведет разговор об этом, а потом ещё и переспит. Нет, ей всё понравилось, даже очень только вот то ли не верилось то ли что. Непонятно. И слова Марии Стрельцовой не выходили из головы. Паша это сделал специально из-за того, что Маша сказала или нет?       Мужчина подкрался незаметно, покачал головой и, не сдержавшись, шлепнул ощутимо по заднице. Лина взвизгнула, поворачивая и возмущенно смотря на Пашу.       — Просил же не курить, ну что вот опять, — отобрал сигарету, сунул себе, не сдержался, да, грешит, затянулся один раз и сразу же затушил, кидая в железную баночку. — Ремня тебе дам и забудешь про сигареты.       — Больно вообще-то и рукой, — забурчала, продолжая смотреть вдаль.       — Что случилось?       — Ты действительно хотел меня или только из-за Маши так поступил? — не выдержала, призналась. — Алёна рассказала, что у неё тоже было с Валерой и у тех всё как-то само собой, а у нас всё время причины какие-то.       — У нас нет никаких причин. Я хотел и хочу тебя, а также пойми ты уже, Стрельцова просто не тот человек, что мне был нужен, — не выдержал, повысил голос, развернул к себе, прижимая к балкону и преграждая путь отступления. — Я понимаю все твои переживания, но я хочу от тебя детей в будущем, дом и собачку, кошку, кого ты там любишь — всех заведем. Пока университет, твоё совершеннолетие, а также я хочу, чтобы ты стала моей женой.       — Что? — округлила глаза, не ожидала.       — Да, очень и пока на словах спрашиваю, потому что когда всё это дерьмо закончиться, то будет тебе и ресторан, и предложение красивое, и свидание шикарное, — улыбается ей, любуется, насмотреться не может. — И мне важен ответ.       — Может ну их эти свидания? — неловко хихикнула, и мужчина хрипло рассмеялся.       — Хорошо, родная, — быстро вышел и чуть ли не бегом вернулся, встал коленом на грязный пол и протянул кольцо — такое аккуратное, золотое, с парой камушков. — Выйдешь?       — Да, Пашенька! — завизжала, прыгая и мужчина, одев кольцо, заключил девчонку в объятья, кружа вокруг себя. — Мне через пару месяцев восемнадцать и что, сразу в ЗАГС?       — Ага, а как же, — подмигнул и потащил внутрь номера. — Пошли уже, куряка, спать пора.       — Сам такой, — показала язык, залезая на кровать и устраиваясь под боком Кащея удобнее.       — Получишь у меня ещё раз значит, — приобнял, целуя в висок. — Со старшими ещё тут решила спорить.       — Мне можно, я почти твоя жена, — развеселилась, на душе стало так спокойно и легко.       — Говорил же, охренительной женой будешь, солнышко, — заржал, а затем прикрыл глаза. — Не соврал ещё тогда, когда ты меня сковородой огрела.       — Случайно получилось, — и Кащей на это фыркнул.       Ага, конечно, но зато есть плюсы, если кто-то к Аделе пристанет, а его рядом не будет то та сковородкой зарядит и дело с концом, больше к ней лезть не будут. Его хоть пожалели в тот раз, по руке только дали, да синяк оставили — другим теперь всё, не повезет, но если и смогут подойти, то Кащей добьет.       Засыпая, оба чувствовали, что всё то, что произошло было важным шагом к тому, чтобы Паша решился сделать шаг вперед и, наконец-то, озвучить предложение, а Лине окончательно развеять все сомнения и полностью довериться ему.