Секрет Дел

      В Москве было солнечно, чуть прохладно, ранее утро и город только-только начал шевелиться и просыпаться. На часах показывало пять утра, когда они въехали в город. Почти всю ночь Лина проспала на заднем пока Козырев аккуратно вёл машину и смотрел, чтобы та не проснулась и ей было удобно.       Аделина разлепила глаза от яркого луча света, поднялась и зевнула, прикрываясь рукой и глядя на дорогу. Растрепанная, сонная, со спавшей на плечо немного футболке, не накрашенная, такая какая есть и Козырев, смотря в зеркало, на заднее сиденье, устало улыбнулся.       — Мы уже приехали? — подала голос после того, как нашарила бутылку воды, которую вчера выкинула себе на заднее.       — Доброе утро, солнышко, — ухмыльнулся Паша и Лина заулыбалась. — Да, скоро будет на месте. Нам уже сняли гостиницу, поэтому закинем шмотки и завтракать.       — Устал? — поглядела на него понимающе, начиная приводить себя в порядок, поймала взгляд, в глаза прямо посмотрела. Ехал ведь всю ночь, а это достаточно тяжело гнать машину одному.       — Терпимо, да и ещё рано кстати, можем поспать немного потом, как найдем себе что-нибудь съестное, — девушка кивнула и продолжила копошиться, начиная прибирать вокруг себя своё постельное.       Дорога без пробок радовала. Они быстро доехали и пока Аделя вспоминала родные улочки, уже оказалась в гостинице, где их ждал небольшой аккуратный номер. Кровать двухместная, небольшой диванчик, телевизор, чистая ванная и приятный запах. Всё было не так плохо. Девушка, встретившая их, сразу же предложила завтрак, показав, где столовая. Паша немного был ворчливым всё это время, а вот девушка отрывалась по полной и, выбрав всё вкусное, баловала себя выпечкой самой свежей и горячей.       Поедая кашу и запивая это всё чаем, мужчина не разделял стремления быть с утра такой шебутной и счастливой, но ничего не говорил лишь кротко улыбался и иногда целовал в щеку или воровал булки. Слишком уж много мучного, лопнет если съест, что предлагают, а он может тоже хочет попробовать и быть таким же счастливым.       До вечера было ещё полно времени, и с чистой совестью Кащей вернулся в номер. Перепроверил на наличие чего-то лишнего мало ли могли подкинуть или подложить, успокоился, задергивая шторы и пряча своё добро, которое он вчера забрал у Чешира под пол. Удачно отломал доску, чтобы неприметно положить в углубление и обратно задвинуть диван.       Аделина минут двадцать торчала в душе, настраивала воду и делала прочие женские штучки, которые мужчине не совсем обязательно было знать, да и он мало понимал в косметике, этих баночках иностранного происхождения и прочей ерунде. Ему, конечно, нравились и духи Адели, и шампунь, и что-то ещё такое непонятное, но безумно вкусно пахнущее, но он не спрашивал. Девчонка взяла с собой чуть ли не весь набор шампуней, а вот он решил нагло воспользоваться чем-то из этого.       На кровати было мягко, лучше, чем в машине в любой позе будто лёжа на заднем, там всегда ощущения словно в лодке, качает почти также, что, сидя несколько часов подряд за рулем. Кащей удобно разлегся, прикрывая глаза и моментально засыпая, хотя Аделина что-то начала говорить и как-то вроде предложения стали превращаться в короткие слова, а слова в отдаленные звуки и всё в один момент пропало. Было просто хорошо с ней рядом вот так лежать, спать, обнимать чуть влажную от воды и приятно-пахнущую.       Лина проспала недолго, после как проснулась вылезла из кровати, на цыпочках подходя к телефону и звоня тёте Любе, та оказывается уже и матери сообщила, что любимая дочка в Москве и приехала её навестить. Восторга не было только лишь сожаление, потому что Лина понимала, что родная мать вряд ли обрадовалась и ждёт своё чадо в доме, где они жили.       Порассматривав Кащея и полюбовавшись им вдоволь, Аделина решила почитать, выходить за пределы комнаты не стала, всё-таки привыкла, что мужчина может защитить и всегда рядом, а тут город большой, хоть и знакомый, но будет лучше если они приехали вместе, то и выйдут отсюда тоже вместе. Пока читала какой-то журнал в дверь постучали. От звука дернулась, Паша скривился и заворочался, в дверь снова ударили и девушке пришлось встать, чтобы открыть.       Возможно было ошибкой вот так бездумно идти и открывать кому попало, но почему-то в этот момент не думалось — всё на автомате, как-то по привычке произошло, поэтому Лина, поднявшись, пошлепала к входной, распахнула дверь номера и обомлела — перед ней стоял Лёшка. Парень выглядел высокомерно, оценивающе посмотрел на ночнушку девушки, слегка кривясь, взгляд зашёл за спину, но никого не найдя, тот уставился в глаза Адели.       — Линк, ты одна?       Девушка поджала губы. Какое право он имел вот так приходить и вот так вот в наглую спрашивать её о чём-то? Мало было в прошлый раз или мозги напрочь отшибло, что хватило наглости узнать, припереться сюда и что-то ещё таким тоном требовать от неё.       — Какая разница? Что ты вообще тут забыл? — огрызнулась, зарычала, скрещивая руки на груди.       — Любовь Павловна сказала, что ты приехала к матери вот я и пришёл за тобой, увидеться, — сообщил и Лина закатила глаза. Ах, Любовь Павловна сказала, какая неожиданность. — Тем более нечего тебе по номерам шляться, Линк, надо сразу было к нам ехать или домой к маме своей.       — Послушай…       Хотела объяснить, показать, что самостоятельно решит, что делать и как жить, что у неё есть вообще-то тот, кто может позаботиться и присмотреть, кто действительно переживает и печется о её благополучии и ей нет надобности думать теперь, что она пропадет. Хотела высказать, что думает о Лёше и что он давно уже перестал быть для неё кем-то даже банально другом или человеком, с которым можно пообщаться. У неё другая компания, другие друзья и есть парень и то, что он сейчас тут стоит и корчит лицо погоды не сделает.       — Солнышко, кто там? — послышался голос Кащея, и Лина специально промолчала, позволила злому, взъерошенному мужчине подойти к двери в одних штанах, без верха, потому что так устал, что забыл надеть майку и все тату, все его рисунки проглядывались теперь на его широкой груди. Было с ума сводяще, но девушка старалась не пускать слюни так в открытую. — Чё он тут делает?       — Тётка сказала, что я здесь, — повела плечом и Паша фыркнул, заводя девушку себе за спину и выступая вперед.       — Чё тут забыл?       — Не с тобой пришёл говорить, — тяфкнул и мужчина хрипло рассмеялся.       — Яйца отрастил что ли, чтобы так со мной говорить? — приподнял бровь, разминая кисть. — Лицо я давно тебе не красил или чё? Забыл, как плакал и в штанишки пускал?       — Линк, и ты вот его выбрала? — всплеснул руками, покачивая головой. — Спишь с ним да? Он денег тебе даёт за это или что? Почему нормального то не выбрать?       Лина закашлялась, а Кащей резким ударом попал в челюсть, заваливая пацана на спину. Подпнул, вдарил ещё раз, тряся запястьем.       — Я люблю его потому что, — выдохнула со слезами на глазах — Он нужен мне и может защитить, но не мне тебе объяснять.       — Раз нормального не видишь, так и оставайся тогда с ним, — начал было, выпутался из длинных кащеевых пальцев, пополз, пятясь назад, спиной к выходу. — Грязная, никчемная, так ещё и шалава!       Хотел было подняться, как Козырев рявкнул так громко, что, наверное, разбудил всех, кто сейчас находился в номерах по соседству.       — Погоди, родной, но что ты вякнул?       Пошёл танком, сжимая кулак, но остановился, услышав её голос.       — Паш, — тихо шепнула, не стала из номера выходить, лишь ладошками щеки утёрла, становясь слабой и грустной. — Не нужно.       — На твоё счастье, — сделав поклон и шипя сквозь зубы мат, вернулся обратно, громко хлопая дверью и закрывая ту на ключ.       Прижал к себе девчонку, погладил по голове, а у самого зубы скрипят от того, что не наподдавал, не ударил ещё раз, не сломал нос или не выбил зуб. Никогда в драки лишний раз не лезет, не хочет подставляться и грешить, ведь перед мусорами весь такой чистенький и примерный, ходит регулярно отмечаться и соблюдает закон. За своё солнышко рук не жалеет, готов бить и даже убивать если это будет нужно, но не позволит кому-нибудь сделать больно своей девочке, которая вот так вот пару минут назад в открытую заявила, что любит, что нужен, что важен и она останется с ним, а не с этим ебаньтяем, который даже ширинку без мамочки застегнуть не может.       — Всё, не реви, милая, — зарывается ей в волосы, целует в макушку. — Пошли я лучше покажу тебе подарок. Купил тут на днях, думаю ты будешь бесподобна в этом.       — Ты купил мне что-то?       — Конечно, у меня зарплата недавно была, а я должен был любимую женщину оставить без подарка, — усмехается и ведет Лину к их сумкам. Девушка не видела этих пакетов, которые сейчас стояли сейчас перед ней, но кажется Паша попросту прятал их в багажнике и специально не показывал ей.       В первом пакете оказалось шикарное черное платье, с гипюром на руках, а ещё открытыми плечами. Девушка округлила глаза, разглядывая наряд и удивляясь проницательности мужчины, который подобрал её размер и ещё и угадал её желания, потому что о таком платье мечтали многие. Это была фирменная одежда, которую мог себе позволить не каждый. Когда отец ещё был рядом, то он часто баловал и дочь, и жену, поэтому после того, как отца посадили больше подобного Аделя не видела.       Второй пакет удивил легкими сапогами на каблуке и так сильно сочетающимися с платьем. Аделина, не выдержав, сразу же решила примерить и, вскочив на каблуки, оказалась всё равно ниже Паши, но стала тому хотя бы чуть выше плеча. Прошлась из стороны в сторону, зацокала каблучками, закрутилась, хихикая.       — Коть, это так шикарно, — хлопнула в ладоши, смотря на носки обновок и улыбаясь широко. — А в этом платье буду ещё красивее.       — Ты всегда красивая, платье всего лишь элемент одежды, — прикрыл глаза, облокачиваясь на диван спиной и скрещивая руки на груди. Спать всё равно хотелось. — Тебе и платье пойдет, — приоткрыл один глаз и ухмыльнулся. — Я пойду ещё посплю, ладно? Не буянь тут мне и парней не води чужих, задолбаюсь просыпаться и выводить.       Лина показала язык, прыгая на каблуках, и, подлетев к Козыреву, обняла со всей силы, целуя в щеку.       — Спасибо!       Мужчина повалил девушку на диван, щекоча и не давая вывернуться из хватки. Они смеялись в унисон, Лина попыталась побороть его, как-то выйти из ситуации, но после того, как уже сил смеяться не осталось, она умоляла прекратить.       — Всё, я сдаюсь, — подняла ладони вверх, прекращая удерживать Пашу за руки и преграждать путь к своим бокам.       Паша сжалился, поцеловал девушку в щеки и, отстранившись, поплелся к кровати, еще немного поспать и уже можно будет собираться. Лина улыбалась, как маленькая девочка, сбежала к пакетам, решила погладить платье. Шорох, ходит по номеру чуть ли не вприпрыжку, радуется. Мужчина тоже рад, но прикрыть глаза и погрузиться в сон было немного важнее всего. Минут через пять затрещала рама, окно оказалось открыто и подул свежий воздух. Сама котиком прилезла, под бок легла, обнимая. Кащей вдохнул запах волос, почувствовал, что уже пахнет им, что его, что самая важная и нужная, а ещё принадлежит ему. Рукой сгреб ближе, прижимаясь и проваливаясь в сон.       Он так чертовски любит её.       Вечером они неспеша собрались. Аделина долго красилась и приводила себя в порядок, чтобы соответствовать новому платью и сапогам, а также выглядеть ни хуже других московских девушек, хотя она, итак, была шикарна. Паша ей повторил это несколько раз, но упертость это наше всё, поэтому пришлось смиренно ждать пока Лина закончит с приготовлениями.       Аделина вышла и не могла понять почему Кащей так уставился на неё. Макияж получился не очень? Или она слишком долго, поэтому молча упрекает её за то, что могла как бы и скорее шевелить лапками. Мужчина быстро нацепил на себя костюм, галстук даже погладил, всё по фэн-шую, но она… Она была великолепна.       — Солнышко, мне не подобрать слов, какая ты красивая. Передо мной богиня, не меньше.       Лина на секунду выпала, заулыбалась, подходя ближе и смотря в большие полные нежности, любви и восхищения глаза.       — Правда так считаешь?       — Мне стоит больше тебе покупать подобного. Бесполезные тряпки висят без дела, а так хоть ты их украшаешь, — он умел делать комплименты, однозначно.       Аделина хихикнула, пихая в бок Козырева. На душе было тепло и как-то по родному, на своём месте. Всё то, что он делал и говорил, с каждым разом становилось чувственнее, привычнее и девушка ощущала себя в безопасности, забывая о группировках, о бандах и ворах. Она, наконец-то, стала более женственной, лёгкой, ласковой. Могла и утешать, и радоваться, плакать и быть слабой, просить помощи, любить, говорить, что она ходит с Кащеем и её никто не тронет, потому что многие боялись универсама и знали законы, но, если бы забыли, Дел напомнила бы им хорошим ударом кулака в челюсть.

***

      Вечером Москва играла новыми красками. Словно из серой рутины переходила в зажигательную, весёлую и беззаботную девчонку. Рестораны кишили народом, многие отдыхали на площади, а также гуляли, проводили время с детьми на площадках, мальчишки бегали туда-сюда за жвачками и гоняли в футбол. Лина, идя рядом с Пашей, понимала, что скучала. Скучала по вот этому движению, по плещущейся отовсюду жизни и простоте. Здесь было меньше группировок, жесткий контроль и люди меньше беспокоились за свою безопасность, потому что всецело доверяли милиции и их сотрудникам, помощникам и общественным деятелям.       К Казани скорее всего уже привыклось, приелось и стало неразличимым, потому что Лина научилась там жить, научилась справляться с поступающими вечными проблемами, не обращать внимание на тени сзади, уметь за себя постоять и заводить знакомства с теми, кто действительно может помочь, а не такие как Лёшка убегут и даже не спасут тебя от надвигающейся опасности. Правильно выстроенная цепочка из определенных действий давала свои плоды, поэтому Аделина не хотела на самом деле возвращаться обратно в Москву, к матери, а предпочла бы после учёбы поехать к Паше и остаться у него если будет такая возможность.       Они дошли до безумно красивого украшенного различными фонариками и росписями здания — этакий элитный местный ресторан, хотя даже не поймешь, что это за место, потому что девушка тут никогда не была. Атмосфера удивляла и шикарными платьями других девушек, и костюмами молодых людей, гости соответствовали заведению, и никто почти не отличался друг от друга ни манерами, ни какими-то дешевыми платьями — всё гармонично и со вкусом.       На столах стояли закуски, алкоголь подавали в красивых стеклянных фужерах, сами же тарелки, на которых располагалась еда были украшены цветами из салфеток. Под потолком висела огромная люстра из хрусталя, а лестницу на второй этаж украсили лентами. Многие пришли парами и собирались в небольшие группы, чтобы поговорить и обсудить видимо что-то. Кто-то говорил о работе, кто-то о семье, но всё это так было поверхностно будто те, кто здесь был вроде бы были близки, но одновременно не хотели, чтобы никто не знал ни о чём.       Кащей держал Лину за талию, и она чувствовала эту крепкую хватку, понимала, что находится лучше рядом пока он разговаривает и ведет дела в группировке синяков, но всё равно было некомфортно. Отошла к столу, попробовала сыр и колбасу, что была здесь нарезкой — неплохо, оказалось вкусно. Проголодавшись, как-то было плевать на то, что скажут люди, поэтому вдоволь поев всяких пироженных и закусив канапе стало сытно и безразлично на всё.       С ней почти никто не говорил, пока Паша, кивнув, попросил подождать тут, в центре, и пошёл с кем-то в укромный уголок в зале. Лина бесцельно обошла гостей, наблюдая за всеми и ненавязчиво подслушивая кто и что говорит. Аделина знала, что мужчина должен передать посылку человеку, но тот всё никак не хотел находится. Чешир говорил Кащею про красную ленту в волосах и очень заметную брошь лебедя — по описанию подходили девушки, парни же такое не наденут. Покусав губы, Лина пошла на второй этаж.       Сверху стало видно теперь всех и вся, она стояла и смотрела вдаль, поглядывая удобно на Козырева, на гостей и на блестящую люстру. Заиграла ненавязчивая музыка, кто-то начал покачиваться ей в такт, а Лина так и стояла одна, рассуждая о том, что всё-таки светские вечера немного скучные. Конечно, это не ДК и тут нет веселых знакомых песен, нет криков и визгов, крепкого алкоголя, а даже если бы и был его пили бы только мужчины. Всё прилично, никакого разврата и фейерверков.       Стук каблучков раздался за спиной, кто-то видимо решил спуститься вниз, но слух девушки уловил, что человек направился сюда, к ней, к Аделине. Фигура остановилась, чуть ли не встала плечом к плечу, опираясь на перила и направляя взгляд туда куда так упорно глядела Аделя — на Пашу.       — И каков Кащей в отношениях? — голос сквозил сарказмом, такой ядовитый, тягучий и Лина нахмурилась, повернулась и обомлела.       Нет, это была какая-то ошибка. Такого не могло быть физически, но перед ней, живая, здоровая, с красными ленточками, заплетенными в маленькие тонкие косички и брошью лебедем на сером ажурном платье стояла Мария Стрельцова… Ни капли не изменилась, глядела насмешливо, улыбалась, скалясь и будто бы осуждала. В зрачках мелькала ненависть, злоба, превращающаяся в начинающийся сильный ураган.       — Маша? — не поняла, специально переспросила, чтобы осознать, что не померещилось. Голос дрогнул, спина покрылась испариной и как-то не по себе стало. — Но ты же…       — Знаешь в чём отличие короля и пешки? Пешку выкинешь, а король предоставит тебе всё для его продвижения и защиты, — пожала плечами, оперлась спиной на перила, сканируя Лину и та поёжилась. Черные волосы каре, чуть островатый носик и шикарная фигура. Чешир не убивал её, он с ней трахался, а потом отправил в Москву, чтобы дальше продвигать дела. И ведь не искали Марию, потому что поверили в смерть, а также прямо под носом никто и не будет шарить, по другим городам, областям, но не тут, под боком. — Чё молчишь, дурочка? Тупенькая, потому что блондинка или язык проглотила из-за моего появления? Кащеюшка вон смотри, спину мне жжет и тоже в шоке, наверное.       — Почему?       — …я жива? Думала ты догадливая.       — Изменила Кащею из-за Чешира? — отмерла, огрызнулась, справляясь с дрожью. — С ним ведь выгодно. Денег дают и видимо в рот тоже.       — А тебя ещё долго никто не захочет, не завидуй, — качнула головой. — Хочешь узнать, как всё было? Кащей по вафлершам, а девушек он заводит так, от скуки. Я его и так, и сяк, но не хочет человек, а я не такая, другая. Семью хотела, на море ездить, в санаторий и что вот, он девок находил себе каких-то или работал. А мы с Чеширом очень удобно сыграли на нём, проучили его. Дениза, моего друга, устранили, больно справедливый, другого посадили, а меня сюда отправили, чтобы я бизнес продвигала. Теперь вот и украшения, и сережки получаю, на отдых езжу, на песочке лежу, загораю, а чего добилась ты?       — Я не верю тебе, — что-то внутри сжалось, больно дернуло. Паша и правда почти никогда не предлагал большего, отнекивался, мол маленькая, да и вообще, вдруг у него реально другие женщины, а не только она одна? Он же скрытный, верткий, не такой простой. — Ты совершенно его не знаешь.       — А Чешир ведь для тебя всё делает, даже со мной перестал спать, но ты ведь нос воротишь, в этого вцепилась, — поправила волосы и расплылась в гаденькой улыбочке. — Кащеюшка, приветик, милый. Как твоя жизнь?       — Давно догадался, что выкрутилась и выжила, сучка, — выплюнул, шагнул к Аделине, но та шарахнулась, смотря на Козырева с недоверием и толикой презрения. — Забирай коробку и мы уходим. Нехер со мной в игры играть было и бегать, если бы пару часов назад подошла к условленному месту мы бы уже закончили.       — Мы или ты, любименький, — хлопнула в ладоши и, схватив из рук красивую бархатную коробочку, прижала к себе. — Спасибо, этот весь концерт стоил твоих эмоций и лица, да и вообще, зачем тебе эта малышка, не ври сам себе, ты же спать с ней не будешь, поэтому отпусти с миром и перейди на проституток уже. Твои фокусы не новые, пора программу менять.       — Проваливай, — выдохнул тяжело, взглянул на Аделину, которая, поджав губы, вся напряглась и смотрела с ненавистью.       — На твоё счастье, — расфыркалась, нисколько не обидевшись. — Милая, не ошибись в выборе, — эффектно удалившись в соседнюю комнату и прикрыв за собой, время вернулось обратно и Лина услышала и людей, и музыку, осознавая, что всё её внимание было до этого сосредоточено на Стрельцовой.       Стало противно и непонятно даже почему. Паша долго стоял и смотрел на неё, сделал шаг вперед, но Аделя сама не поняла, как сорвавшись с места слёзы потекли по щекам, и она побежала по лестнице вниз, толкая некоторых гостей и извиняясь по пути. Ей нужно было на улицу, на свежий воздух иначе Лина грозилась зайтись в истерике прямо перед сливками общества.       Козырев, выругавшись, под громкое Лина, поспешил со всех ног за своей девочкой.