Гарри Слизеринец и заброшенный дом

      Пока в Хогвартсе студенты выявляли сильнейших на площадке для квиддича, в Дурмстранге шла подготовка к первому испытанию для чемпионов. Профессор Макгонагалл за очередным завтраком объявила, что все желающие смогут посмотреть Турнир на школьном стадионе.       — Ух ты, снова будет трансляция! — обрадовалась Трейси. — Как на церемонии выбора чемпионов...       — Да, мисс Дэвис, профессор Дамблдор считает, что в целях поддержания школьного единства будет уместно иметь возможность хотя бы таким образом поддержать нашего чемпиона, — кивнула профессор Макгонагалл. — Конечно, посещение этого мероприятия необязательно, как и посещение матчей по квиддичу... но я всё же рекомендую всем посмотреть на настоящее волшебство и серьёзные испытания. Помимо поддержки мистера Диггори, вы сможете увидеть, как колдуют в экстремальных ситуациях совершеннолетние волшебники, владеющие самой разнообразной магией уровня ЖАБА.       — Интересно, а почему же у волшебников нет волшебного телевидения, раз это так просто сделать? — воскликнул гриффиндорец Дин Томас.       Профессор Макгонагалл посмотрела на него, сдвинув брови.       — Это не так-то просто, мистер Томас! Волшебники не могут пользоваться телевидением, потому что такую трансляцию могут перехватить маглы, что будет ужасающим нарушением Статута секретности. Что же до магической трансляции, это крайне сложные и очень сильно модифицированные Протеевы чары, я Вас уверяю, ничего подобного никто из здесь присутствующих сделать не сможет. Максимум, чем владеют волшебники — сбор и демонстрация воспоминаний, бывают редкие и дорогие артефакты для личного общения между двумя людьми, причём непременно парные; что же до показа непосредственно происходящих событий на широкую аудиторию... чтобы такое сделать, надо быть по-настоящему могущественным волшебником. Профессор Дамблдор был так любезен, что решил организовать этот просмотр, но я боюсь, мистер Томас, он не будет каждый раз для Вас организовывать просмотр матч любимой команды по квиддичу, так что Вам придётся всё-таки купить билет на матч или свежий выпуск «Ежедневного пророка».       Студенты засмеялись.       — Крам покажет этому Диггори! — весело воскликнула Трейси.       — Угу, — кивнул Гарри. — Интересно, что это будет за испытания? Надо будет что-то трансфигурировать или драться друг с другом?       — Или с какими-то живыми существами, — сказала Трейси. — Мерлин, у нас сегодня опять Хагрид и соплохвосты...       Хагриду удалось-таки разобраться с кормлением этих существ, и теперь его соплохвосты уверенно росли; трое уже вымахали до четырёх футов, и казалось, что это был не предел. Выпускаемые ими струи огня уже могли вызвать неслабые ожоги; пикантности ситуации добавляло то, что эти монстры, по-видимому, не обладали ни разумом, ни каким-либо понятием о благодарности, и считали своим святым долгом опалить каждого, кто пытался их покормить.       — А ведь в прошлом году были такие замечательные уроки, — сокрушалась Трейси, направляясь вместе с Гарри на урок по уходу за магическими существами. — Гиппогрифы, крылатые кони, да даже авгуреи...       — Хагрид любит монстров, — развёл руками Гарри.       Утешением для студентов стало то, что соплохвосты проявили склонность к каннибализму: самые крупные стали пожирать мелочёвку, и теперь их количество уменьшалось.       — Вот пожрут все друг друга, останется Один Самый Главный Соплохвост размером с дракона, и Хагрид продаст его в «Гринготтс» за несколько тысяч галлеонов, — захихикал Гарри.       — Я даже представить себе не могу, что он на такие деньги купит, — закатил глаза Малфой.       — Не что, а кого, и по сравнению с этим соплохвосты покажутся нам цветочками, — жизнерадостно заметил Гарри.       — Химеру. Или мантикору, — ухмыльнулась Трейси.       — Да ну вас к Мерлину, — скривился Малфой.       Впрочем, настроение студентов поднялось, когда обнаружилось, что соплохвостов осталось только четыре, и Хагрид заявил, что дальше уже он их будет выращивать сам, а на сегодняшний урок он подготовил кое-что другое.       — Только тихо, — сказал лесничий, заговорщически подмигивая ребятам. — Не напугайте. Они ещё маленькие.       Хагрид открыл дверь загона, и студенты не смогли сдержать восхищённых возгласов: в загоне было два маленьких ярко-золотых единорога.       — Это жеребята, — улыбнулся Хагрид. — Пока что их от лошадок толком не отличишь, видите, они безрогие ещё. В два года они становятся серебряными. А к четырём уже у них отрастают полноценные рога.       Жеребята испуганно глядели на целую толпу студентов.       — Взрослые единороги больше любят женскую руку, мальчиков они боятся, — сказал Хагрид. — Но это жеребята, они ещё доверчивые, так что вы все подходите, может погладить, коли хотите... Вот, возьмите сахар только, а то я их только для урока поймал, они нервничают немного.       Пэнси Паркинсон, позабыв про свою гордость и пренебрежение к Хагриду, первая ринулась гладить жеребят. Трейси с Гермионой последовали за ней, а затем уже потянулись и остальные студенты.       — Из их шерсти делают палочки, да? — выпалил Рон Уизли.       — Да, делают! — воскликнул Хагрид. — Только из взрослых. Они когда взрослеют, у них волшебная сила вырастает. Главное — рог. Вот как отрастает, в них много магии становится. Тогда их и стригут.       — Интересно, — задумчиво сказал Малфой, подходя покормить жеребят. — А у них только шерсть можно использовать? Вон у дракона же и кровь, и жила...       Хагрид помрачнел, услышав этот вопрос, и так пристально посмотрел на Драко, что тот поёжился.       — Нет, мистер Малфой, у единорогов не только шерсть обладает магическими свойствами, — с явной неохотой сказал он.       — А тогда почему...       — Потому что для всего остального его придётся убить! — воскликнула Гермиона.       Ребята испуганно ахнули. Даже Пэнси Паркинсон посмотрела на Малфоя с неодобрением.       — Да, Гермиона, — вздохнул Хагрид. — Чёрное это дело, злое. Единорог — самое доброе и беззащитное создание. Его хранит его магия. Тот, кто поднимет на него руку и убьёт его, будет навеки проклят.       — А в чём заключается это проклятие? — Малфою тоже уже явно было не по себе от этого разговора, но, видимо, гордость и упрямство не позволяли ему замолчать.       — Лучше вам этого не знать, — сказал Хагрид.       — Наверное, это чёрная магия, — догадался Гарри.       — Самая чёрная, — произнёс лесничий. — Да, кровь единорога может даже спасти жизнь... но цена будет ужасна.       Студенты испуганно притихли.       — Давайте лучше их покормим и погладим, — Гарри почувствовал, что должен восстановить нормальную атмосферу на уроке. — Они же такие хорошие.       Он подошёл к одному из жеребят, и тот с тоненьким ржанием взял кусочек сахара.       Хагрид подошёл к Гарри и поманил его.       — Раз уж ты всё равно знаешь... Я хотел тебе рассказать, но давай не при всех.       Гарри удивлённо кивнул, отходя от жеребят и поглядывая на то, как Трейси обнимает одного из них.       — Помнишь, на первом курсе что было?       — Квиррелл... и Ты-Знаешь-Кто?       Хагрид кивнул.       — В том году странные дела творились. Кто-то убил двух единорогов. И всё было залито их кровью, ужас! Я вот думаю...       — Думаешь, это был он? — сказал Гарри.       — Кто же ещё может быть таким чудовищем? — развёл руками Хагрид.       — Ну да... вот кровь ему и помогла, он торчал из затылка Квиррелла относительно бодрый... чуть меня не прикончил... — произнёс Гарри.       Лесничий помрачнел.       — Это чудовище целый год рядом с нами ходило, а мы и подумать не могли... а ведь он мог убить тебя... А вдруг он и сейчас что-то затевает?       — Эй, Хагрид, — улыбнулся Гарри. — Всё нормально! Сейчас же никто единорогов не трогает?       — Ээ... ну нет...       — Вот и славно! Я думаю, он сейчас далеко отсюда. И после того случая он сюда не сунется.       Хагрид осторожно улыбнулся.              По случаю трансляции первого испытания послеобеденные уроки отменили. На стадионе к часу дня собралась почти вся школа; больше всего было пуффендуйцев, размахивавших ярко-жёлтыми шарфами, но и представители других факультетов в основном поддерживали Седрика как школьного чемпиона. Трейси же, следуя своей бунтарской натуре, достала болгарский флаг и заставила Гарри держать его вместе с ней и размахивать им.       — Оо, а вот и болгарские гости!       Гарри поднял голову и увидел стоявших напротив них Фреда и Джорджа Уизли.       — Мы тоже за то, чтобы этому красавчику Диггори надрали его смазливый зад, — хмыкнул один из братьев.       — И даже почти убедили Рона и Джинни...       — ...в общем, на нашем факультете у вас есть единомышленники.       С этими словами один из братьев достал из сумки волшебную фигурку Крама, который тут же грозно потряс кулаком.       — Что ж, посмотрим, так ли он хорошо колдует, как летает...       Их беседу прервал магически усиленный голос профессора Макгонагалл.       — Добрый день, студенты и преподаватели Хогвартса! Уже через несколько минут мы увидим, как школьные чемпионы и в том числе мистер Диггори будут справляться с первым испытанием. Прошу внимания!       Близнецы поспешили удалиться к своим товарищам по факультету, а профессор, как и в прошлый раз, достала пергамент и постучала по нему палочкой. Тут же над полем вспыхнул огромный экран, и зрители восхищённо зааплодировали.       Дурмстранг явно оправдывал репутацию северной школы: по периметру открывшегося зрителям пейзажа лежал снег. Сбоку виднелась трибуна со зрителями, наряженными в багрово-красные тона — студенты Дурмстранга болели за своего чемпиона. Отдельно выделялась небольшая ложа, в которой сидели профессор Дамблдор, мадам Максим, профессор Каркаров и ещё один незнакомый Гарри волшебник.       — Турнир судят четверо человек: директора трёх школ и представитель Министерства магии принимающей страны, и в данном случае это Петер Лундквист, заместитель министра магии Швеции, — произнесла профессор Макгонагалл.       — Значит, всё-таки Швеция, — сказал Малфой.       — А почему тогда у них немецкий язык, а не шведский? — удивился Гарри.       — В Центральной Европе было традиционно два магических центра: Германия и Карпаты, — сказал Забини. — Карл как-то рассказывал нам с матушкой, что в своё время, когда в Европе начался религиозный фанатизм и маглы стали охотиться на ведьм и колдунов, многие бежали. Так многие немецкие волшебники нашли укрытие на Севере... с Карпатами и славянскими странами вроде бы легенды гласят, что местные маги спасались от монгольского нашествия. В общем, сложилось так, что северная Скандинавия стала безопасным местом для магов, и тон там задавали немецкие волшебники... ну и вообще в те годы немецкий был международным и почти что общеевропейским языком, восточнее Франции все образованные люди изучали именно его, как маглы, так и волшебники. А по-шведски только местные маглы говорят. Хотя Карл говорит, даже они сейчас все в совершенстве знают как минимум английский...       — Так или иначе, в Дурмстранге чтят традиции и на английский переходить не намерены, — подытожил Малфой.       — Sprechen Sie Deutsch, в общем, — ухмыльнулся Забини.       Тем временем обзор экрана сместился с трибун на пространство перед ними, и болельщики ахнули одновременно с ужасом и восхищением.       Вместо поля перед зрителями был огромный загон, в котором яростно рычали три дракона. Снега там не было и в помине; огненное дыхание гигантских ящеров, казалось, грело воздух даже в Хогвартсе.       — Они... что, они будут драться с драконами? — в ужасе воскликнул Малфой.       — Что, уже рад, что не поехал на турнир? — Гарри весело пихнул его в бок.       — Знаешь, пожалуй, да, — Драко не обиделся на подкол. — Я уж лучше буду драться с Уизли.       Тем временем господин Лундквист что-то заговорил на немецком языке. Профессор Макгонагалл тоже начала комментировать, но явно не переводила речь шведа, а просто сообщала общие сведения.       — Каждый дракон сидит на кладке из яиц, из которых одно золотое. Чемпиону надо будет украсть его. При этом он должен уцелеть сам и не допустить повреждения остальных яиц, как и самого дракона... Драконы — шведский тупорылый, валлийский зелёный и венгерская хвосторога. Они будут распределены между чемпионами жребием.       — Да ладно! — воскликнул Гарри. — Венгерская! Там как раз Теренс Хиггс в магическом заповеднике работает! По-любому он в этом участвовал! Надо будет его расспросить. Или Фарли!       — Наверное, это жутко интересно — готовить драконов для Турнира! — мечтательно сказала Трейси.       Профессор Макгонагалл явно не была намерена подробно комментировать происходящее. Впрочем, следующую фразу господина Лундквиста поняли даже те, кто не знал немецкого.       — Первый чемпион — Флёр Делакур — и валлийский зелёный дракон!       Зелёным монстра можно было назвать очень условно: скорее они все были бурого землистого цвета, но, действительно, чудовище, противостоявшее Флёр, было со светло-зеленоватым отливом. Из расположенной под трибунами палатки вышла Флёр Делакур — чемпионка Шармбатона. На ней была синяя школьная форма, как и на церемонии выбора чемпионов, вот только никакой царственности и уверенности в себе не было и в помине — в светло-голубых глазах плескался нескрываемый страх.       — Красавица, — восхищённо сказал Забини.       Малфой кивнул; Дафна и Пэнси недовольно нахмурились. Гарри перевёл взгляд на строго глядящую на него Трейси. Странно, но на него очарование блондинки почти не действовало.       — Трейси лучше всех! — совершенно искренне воскликнул он, за что был удостоен поцелуя.       — Давай, дракон, поджарь эту вейлу! — захихикала Трейси.       Дафна и Пэнси присоединились к ней. Гарри не испытывал к чемпионке Шармбатона неприязни, поэтому предпочёл оставаться нейтральным зрителем, в то время как Блейз с Драко активно болели за девушку.       Француженка достала палочку и сосредоточенно забормотала что-то на незнакомом языке. Дракон свирепо рыкнул и выдохнул струю огня — Флёр вовремя отскочила, но, судя по всему, из-за этого процесс выполнения заклинания прервался. Отойдя в сторону и заняв более удобную позицию, девушка начала снова колдовать, глядя дракону прямо в глаза.       — Она с ума сошла? Он сейчас её спалит и сожрёт! — даже болевшие против неё девочки с ужасом смотрели, как французская чемпионка стоит и играет в гляделки с жутким драконом.       Впрочем, валлийский зелёный больше не пытался атаковать. Судя по всему, Флёр применила какие-то хитрые чары, и чудовище медленно погружалось в сон. Спустя десять долгих минут голова монстра опустилась, и над загоном начали раздаваться храпящие звуки.       — Вот это она его усыпила! Я думала, с драконами так не сладить... Хагрид говорил как-то на одном из уроков, что драконы очень плохо поддаются любой магии, — пробормотала Трейси.       — Какие-то вейловские чары, нам такая магия недоступна... — задумчиво сказал Забини.       Флёр сделала осторожный шаг вперёд. Потом ещё один. Убедившись, что дракон на неё не реагирует, девушка смело пошла к кладке яиц. Неожиданно дракон во сне повернул голову и всхрапнул. Двадцатифутовый язык пламени вырвался из ноздрей; юбка Делакур вспыхнула. Зрители как в Дурмстранге, так и в Хогвартсе зашлись в крике, а комментатор что-то затараторил на немецком.       Впрочем, Флёр Делакур не теряла спокойствия. Она тут же отскочила в сторону и, достав палочку, потушила подол юбки водой. После этого она бросила короткий взгляд на дракона, убедилась, что тот по-прежнему спит, и побежала вперёд, к кладке яиц. Спустя несколько секунд она с торжествующим видом подняла в руке золотое яйцо.       Комментатор закричал что-то триумфальное. Зрители зашумели, хотя аплодисменты были не очень бурными — за Флёр не болели ни в Дурмстранге, ни в Хогвартсе. Даже Малфой с Забини, словно очнувшись от её чар, больше не переживали за её успех. Девочки достаточно картинно и неискренне выражали сожаление, что дракону не удалось-таки её поджарить.       — Выглядело страшно, — заметил Гарри, пока Флёр покидала загон.       — Судьи оценивают участников по десятибалльной шкале, — сказала профессор Макгонагалл.       Мадам Максим поставила своей чемпионке десять баллов. Лундквист и Дамблдор поставили по восьмёрке.       — Думаю, они сняли баллы за то, что у неё не сразу получилось заклинание, а потом её ещё и опалило, — заметил Малфой.       Каркаров и вовсе поставил ей четыре балла.       — Не то чтобы я был недоволен, но это как-то нечестно, она же выполнила задание, почему такая низкая оценка? — удивился Гарри.       — Каркаров любит своих и не любит остальных, — небрежно сказал Малфой. — Давайте смотреть дальше.       — Второй чемпион — Седрик Диггори — и шведский тупорылый!       Зрители в Дурмстранге и Хогвартсе взорвались овациями. Но если в Хогвартсе большинство студентов поддерживало Седрика Диггори, то симпатии дурмстрангцев были на стороне местного, пусть даже он был драконом.       — Давай, Седрик! — вопили студенты Хогвартса.       Седрик выглядел откровенно растерянным. Гарри пришло в голову, что Флёр выглядела пусть и напуганной, но готовой к испытанию, и сразу же начала реализовывать свой план; Диггори же озирался и явно лихорадочно соображал.       Дракон взревел и выпустил пламя под одобрительные крики дурмстрангцев. Седрик отскочил в сторону и достал палочку.       — По-моему, этот олух вообще не соображает, что ему делать, — хмыкнул Малфой.       — А то бы ты сообразил, — лениво протянул Забини. — Я вот понятия не имею, как бы можно было справиться с заданием.       Седрик, судя по всему, кое-что придумал. Он направил палочку на один из валявшихся в загоне камней. Пара взмахов — и камень ожил и загавкал, превратившись в собаку.       — Разумный ход! — одобрительно заметил Блейз.       Собака помчалась к дракону. Тот взревел и рванулся навстречу ей. Очевидно, собака была под полным контролем Седрика, и теперь, как только дракон покинул кладку, собака стала бегать кругами и уворачиваться от пламени и драконьей пасти.       — Пошёл! — закричали болельщики.       Седрик не терял времени. Он ринулся к кладке. Дракон, продолжая гоняться за собакой, периферическим зрением увидел, что происходит, и с рёвом развернулся. Струя пламени — и Седрик, забыв про яйцо, в ужасе помчался прочь, спасаясь от дракона.       Монстр, однако, уже переключил внимание с собаки на человека, и теперь под злорадный рёв зрителей из Дурмстранга он погнался за Седриком. Тот с большим трудом увернулся и нацелил палочку на ещё один валявшийся на арене камень; спустя мгновение на месте камня уже щебетала ярко-жёлтая птица. Седрик направил её прямо к морде дракона, и тот, рыкнув, проглотил неожиданное угощение и немного успокоился, возвращаясь к кладке.       — Ну хоть цел остался, — буркнул Блейз.       Седрик явно задумался. Спустя какое-то время он, видимо, не придумав ничего лучшего, решился на повторение трюка с собакой. На сей раз он побежал к кладке почти одновременно с собакой; та прыгнула и вцепилась дракону в лапу, и пока чудовище возилось с собакой и пожирало её, Седрик с ловкостью подлинного ловца проскользнул к кладке и схватил яйцо.       — Да! — взревели трибуны Хогвартса.       Как оказалось, они рано радовались. Дракон, разделавшись с собакой, переключил внимание на Диггори. С громовым рёвом он мотнул головой, пытаясь даже не спалить, а просто сожрать наглого человека. Седрик отскочил и перекатился по земле, сжимая яйцо; тут же его настигла струя пламени. С жалобным криком Диггори обдал себя водой из палочки — помогло так себе, но всё же он смог добраться до палатки, где им уже занялись целители.       — Еле справился, — заметила Трейси. — Надеюсь, Крам покажет класс!       Оценки Седрика ожидаемо оказались невысокими: по пять баллов от Лундквиста и Дамблдора, четыре балла от мадам Максим и единица от Каркарова.       — И третий чемпион! Венгерская хвосторога! Ииииии... ВИКТОР КРАМ!!!       Дурмстранг с восторгом приветствовал своего чемпиона. Гарри и Трейси радостно прыгали, размахивая болгарским флагом.       Этот дракон выглядел наиболее устрашающим. Хвосторога плевалась огнём раза в полтора-два дальше, чем остальные драконы; кроме того, её хвост был украшен острыми шипами и мог служить не менее опасным оружием, чем её смертоносная пасть. Впрочем, если Крам и был испуган своим жутким соперником, он никак этого не показывал; его лицо излучало мрачную решимость и уверенность.       — Наверное, он будет летать! — воскликнула Трейси.       — Так ведь метлу с собой брать нельзя, — заметил Гарри.       — Зато палочку можно. Манящие чары — и вуаля, — сказал Забини. — Отличная идея. Но... кажется, нет?       Как оказалось, Крам и не думал ни о какой метле. Он уверенно вскинул палочку и засветил дракону заклинанием прямо в глаз.       — Конъюктивитус! — восторженно крикнула Трейси. — У них слабое место — глаза!       Хвосторога с рёвом заметалась по загону, явно ослепнув. Крам тут же рванулся вперёд. Дракон его не замечал, и всё, что оставалось чемпиону Дурмстранга — увернуться от хаотично размахивающих конечностей. Он с успехом это сделал и уверенно схватил яйцо, обляпанное чем-то жидким.       — А вот за это ему снизят баллы. Дракон передавил все яйца, пока метался, — заметил Малфой.       — Ну и пусть! Он лучше и быстрее всех справился! И на нём ни царапины! — крикнула Трейси.       Крам под овации трибун с видом победителя пошёл к палатке, потрясая сжатым в руке яйцом. Мадам Максим поставила ему семь баллов, Дамблдор поступил так же; Лундквист дал девять баллов, а Каркаров, весь сияющий от радости, поставил и вовсе десятку.       — Он на первом месте! — радостно воскликнул Гарри.       — Крам! Крам! — вопила Трейси.       Трансляция оборвалась.       — Я была рада, что вы уделили время просмотру первого испытания Турнира, — сказала профессор Макгонагалл. — Итак, вы увидели, как волшебники различными способами противостоят даже таким опасным созданиям, как драконы. Как можно заметить, для этого могут быть использованы как заклинания, так и приёмы из трансфигурации! — при этих словах в её голосе послышалась гордость за то, что Седрик решил воспользоваться именно её дисциплиной. — Всем хорошего дня!       Ребята шли к замку, взахлёб обсуждая увиденное.       — Вам не показалось, что Седрик был не готов к испытанию? — воскликнул Гарри.       — Я не удивлюсь, если Крам и Делакур всё знали, — пожал плечами Малфой.       — Но ведь это же нечестно! — возмутилась Трейси.       — Ты же болела за Крама, — холодно заметил Драко.       — Да, но я хочу честной победы!       — Обман всегда был частью Турнира Трёх Волшебников, — хмыкнул Малфой. — Интересно, кто же раскрыл информацию об испытании... Не думаю, что организаторы напрямую слили такую информацию. Скорее всего, кто-то из тех, кто имел отношение к подготовке.       — Безобразие. Но почему же Диггори ничего не узнал, чем он хуже остальных? — воскликнула Дафна.       — Потому что Дамблдор любит играть в благородство и не нарушает правила, — мерзко захихикал Малфой. — Кстати, Гарри, я тебе советую задуматься об этом. Ты же любитель Дамблдора? Понравилось, как Диггори жарили? Вот имей в виду, в случае чего с тобой будет вот так. Зато по правилам и по-честному.       Гарри хотел было возразить приятелю, но на ум ему пришёл разговор с Фарли на первом курсе, в ходе которого он понял, что Дамблдор, скорее всего, специально подстроил то приключение с философским камнем. Вспомнилась и безрадостная жизнь у Дурслей ради якобы безопасности Гарри. А ведь, пожалуй, в словах Малфоя что-то и было, и Дамблдор порой ставит какие-то планы и большие соображения выше, чем судьбы конкретных людей...       — Наверное, ты прав в какой-то степени, — пожал плечами Гарри.