Супер Саппорт

      Олден и Кибби решили, что они не приступят к Плану 2, пока ночь на Луне Тхегунд не подойдет к концу. У них было около одиннадцати дней; вроде, времени даже слишком много, но в то же время им нужно было сделать так много для подготовки к нему, что казалось, времени нет вообще.              — Возьми меня с собой! — требовала Кибби, пока Олден укладывал последние несколько единиц оборудования в рюкзак, найденный в одном из шкафов.              — Я же говорил, почему я этого делать не буду, — он поднял рюкзак. Весило как полторы Кибби.              — Потому что ты ждёшь, что, когда ты умрешь, я буду сидеть совсем одна в этом склепе и медленно умирать!              — Не поэтому, — ответил Олден как можно мягче. — Я на девяносто девять процентов уверен, что не умру. Но я буду испытывать свою черту движения, и это значит, что я могу истощить себя слишком сильно, чтобы сохранить доверенные мне вещи в безопасности. И я хочу, чтобы речь шла о просто куче припасов, а не моем партнере по обучению.              — Со мной все будет в порядке, если я побуду вне лаборатории какое-то время!              — Я знаю. Я верю тебе, когда ты мне это говоришь. Потому что лгать было бы очень опасно в этой ситуации, и ты это знаешь. Но мы все равно не собираемся тратить на это твои силы — план 2 может провалиться. Так что оставайся здесь, в хранилище, проводи то исследование, которое ты хотела провести, и подкопи силы для Плана 3.              Кибби боялась остаться одна даже на несколько часов. Олден понимал её; он тоже боялся ее оставлять.              Но План 3 был планом, согласно которому Олден и Кибби отправляются в безопасное место, а не ждут, когда оно придет к ним. План 3, также известный как Самый Ужасающий План. И чтобы у него был хотя бы малейший шанс на успех, Олдену нужно было понять, каково это — находиться за стенами лаборатории.              И он чувствовал, что должен был хотя бы попытаться спасти их единственный потенциальный вид транспорта.              — Мне нужно, чтобы ты доверила мне рюкзак, — сказал он.              — Без меня ты не сможешь использовать диски-движители. Твой человеческий мозг не сможет выполнять необходимые функции.              Ого, теперь она действительно искала оправдания.              — Я обещаю, что мой человеческий мозг работает достаточно хорошо, чтобы управлять пультом. Даже если он сложный. Доверь мне рюкзак, Кибби.              Потребовалось еще несколько минут разговора, но она наконец сделала это. Олден почувствовал облегчение.              — Ладно, — сказал он, застегивая рюкзак на себе. Он уже был в халате. — А что у нас с…              Кибби подняла пару очень странных на вид очков. Она сделала их сама, вытащив несколько волшебных линз из навороченного бинокля и приклеив их к лабораторным очкам.              Они позволяли видеть в темноте. Размыто и в черно-белых цветах — всё же лучше, чем никак.              — Когда их магия перестанет действовать, ты ------. Ты потеряешь дорогу домой.              — Возможно, не перестанет. А лабораторные фонари такие яркие, что я увижу их издалека.              Кибби кивнула, прикусив губу.              — Если… если ты вернешься, я сделаю тебе подарок.              — Правда? — спросил Олден, улыбнувшись. — Что там?              — Это что-то хорошее, то, чего ты хочешь.              — Теперь мне очень интересно.              — Тогда возвращайся быстрее, — строго сказала она.       

###

      Оставить позади лабораторию и отправиться в кромешную тьму ночи, полной хаоса, было так же весело, как и представлял себе Олден. Он чувствовал, что медленно уходит от реального мира в бездну, которая хочет заполучить его истинную сущность.              Он чувствовал себя отдохнувшим и настолько умелым в состоянии Утвержденности, что ему даже не нужно было думать об этом. Его власть просто давила обратно сама по себе. Но давление хаоса извне не ослабевало. И становилось тяжелее, когда он уставал.              Какое-то время он шел медленно, тыкая в землю длинным металлическим прутом, взятым из лаборатории. Вся трава умерла и сгнила, за исключением случайных травинок, которые превратились в громовой латук или в петлеобразные лозы. Почти везде, куда он смотрел, была только голая неровная почва.              «Тьфу, глупость, — подумал он, когда металл на несколько дюймов провалился в одну из лунок. — Получится ли вообще по этому проехать? Есть ли смысл вообще пробовать машину?»              Он решил перейти на бег; к этому решению его подтолкнула догадка о том, что его черта движения в значительной степени основана на особом символическом понимании вселенной.              Он ещё не знал о магии столько, сколько ему было нужно, но к настоящему моменту уже осознал, что она может твориться разными способами.              Через изменения в восприятии, которые слегка подталкивали власть; через навыки, которые ограничивали и формировали ее для определенных функций; и через реальный сознательный контроль, который Олден учился осуществлять и любить на своих уроках с Кибби.              В целом, обычные вещи.              Также нужно было учитывать ритуалы. Олден мог пить кровь людей и соединяться с их внутренним «я». Артонцы были способны на подобные, казалось бы, непостижимые вещи. Они не представляли собой одну цельную науку — скорее, набор наук, искусств и исторических тайн, оставленных потомкам давно умершими волшебниками.              Лазурный кролик, казалось, покрыл его слоем магии, подталкивающей Олдена каждый раз, когда тот отталкивался от чего-либо, что имело близкую метафизическую связь с почвой планеты, где он находился. Черта не учитывала, что считал почвой сам Олден; как будто в ее основе было изначально заложено некое определение почвы, не поддающееся изменению.              Олден мог с этим смириться. Может, это ему здесь поможет.              «Надеюсь, я прав, иначе я сломаю ногу, и обратно мне придется ползти».              Даже если черта не поддавалась его попыткам подчинить ее, он мог лучше ее контролировать, как и Позвольте Мне Взять Ваш Багаж. Но в отличие от сложного навыка у черты не имелось множества настроек, которые можно было бы регулировать. Она была в основном просто включена или выключена, и Олден все еще не мог активировать ее, если навык не использовался.              Он напряг ту часть своей власти, которая была превращена в эту черту, и вновь вызвал то чувство сбитости с толку. Как несколько месяцев назад, когда он познакомился с ощущением расширения личного пространства, которое так и не смог до конца понять.              «Забавно. Теперь так ясно, что это просто я еще сильнее утверждаю свою власть. Трудно вспомнить, как это ощущалось до того, как я все понял».              — Ладно, — сказал он размытому черно-белому миру вокруг себя. — Кажется, ходьба работает так, как я и думал. Попробую бежать.              Сделав несколько первых быстрых шагов, он понял, что это было правильное решение. Он отталкивался от земли, и это ощущалось почти так же, как при том первом забеге в лабораторию. Может, он оставлял за собой след из неглубоких ям, но кого волновало, как выглядит земля позади?              «Я всегда считал, что первоначальное описание навыка было ужасным».              «"Вы легче передвигаетесь, когда используете свои навыки" вообще не имело смысла до этого момента. Но даже если там не про настоящую легкость, то для меня это как-то так и работает».              Если бы не тяжелый рюкзак, полный оборудования, которое, как он надеялся, поможет ему починить машину, которая, как он надеялся, будет работать, пробежка была бы даже комфортной. Неудобство ношения очков ночного видения компенсировалось отсутствием препятствий. Вся трава исчезла, и на многие мили вперед не было ничего, кроме земли.              Он отбросил металлический прут и помчался.              «Как я себя чувствую? — спрашивал он себя на каждом шагу. — Сколько ещё я смогу это делать? Сколько выдержат мои ноги, моя власть, я сам?»              Затем он перешел на бег трусцой и задал себе те же вопросы.              Потом снова шаг. Потом снова бег.              «Как долго я смогу так путешествовать с Кибби? Как далеко мы сможем уйти?»              Нужно было разобраться здесь и сейчас, потому что после Плана 2 оставалось только это. А если План 3 провалится, то возможности придумать другой у них не будет.       

###

      Олден не надеялся найти машину в рабочем состоянии. Несколько месяцев назад, бросая её, он предполагал, что бросает ее навсегда. На тот момент она ещё не была сильно повреждена демоническими насекомыми, но он был уверен, что они проделали над ней большую работу в последующие недели. А затем та же медленная деградация, которая разъедала все в лаборатории, разрушила ее еще больше.              Как только он нашел ее — единственную примечательную деталь в скудном ландшафте — он понял, что не ошибался. Бронемашина выглядела так, будто ее избили. А затем еще, и еще.              Некоторые ее части покрылись ржавчиной, тут и там зияли дыры. Те части окон, которые не были разбиты, покрылись пузырями и помутнели, будто сделанные из расплавленного сахара.              Но он не мог пройти такой длинный путь и не попытаться хотя бы включить эту штуку. Поэтому, стараясь не потерять сохранение на рюкзаке, оставив его где-либо, он подтянулся на борт перевернутой машины и спрыгнул в ту же дверь, которую открыл в прошлый раз.              — Легко, — отметил он.              Паркур в лаборатории оказал ему некоторую услугу. Он не имел ни малейшего представления о питательной ценности всей инопланетной еды, которую потреблял, но, по крайней мере, сосредоточился на той еде, которая, по словам Кибби, была богата белком. Глядя на себя в зеркало, он замечал, что стал более подтянутым, а также не страдал от каких-либо ужасных недугов, что считал своей личной победой.              «Не знаю, что другие дети изучают в школе Клятвенных, но я могу прокормить себя на Трипланетах. И поговорить с кем-то. Это ведь должно что-то значить».              — Эй, — тихо сказал он тому, что осталось от тел в машине, принимая положение для запуска двигателя. — Твоя дочь жива. Она умная и смелая. Твоя старшая сестра в порядке. Она скучает по тебе.              Со слов Кибби он знал, какая комбинация кнопок и рычагов должна включить машину.              Олден нажал и потянул. Он уже думал о том, как побежит обратно в лабораторию после того, как возможность будет навсегда отброшена, но, к его абсолютному изумлению, машина ожила с глубоким, воздушным звуком «ву-ум», который не был похож ни на какой другой двигатель, услышанный им ранее.              — Какой бы волшебник или Создатель ни сделал тебя для Джо, он заслуживает долбаной премии, — сказал Олден, с удивлением уставившись на руны, светящиеся на потолке. Их осталось всего несколько вместо того изобилия, что было когда-то.              И было совершенно ясно, что, по крайней мере, в выключенном состоянии машина не предлагала многого в плане защиты от хаоса. Это было видно просто по состоянию тел. Они больше не были похожи на тела. Слишком деградировали. Некоторые кости деформировались или исчезли. Одна из вьющихся травинок проползла через отверстие в крыше и обернулась вокруг них.              «Не думай об этом».              Он заглушил двигатель и вышел из машины.              То, что она ещё работала, не значило, что она на ходу. И ему все еще нужно было поставить ее на металлические шины, что было не очень вероятно, несмотря на слова Кибби. А потом он должен был проехать по опасной местности обратно в лабораторию.              Никаких гарантий, что получится.              Олден вынул диски-движители и пульт управления из рюкзака, пока тот не был на сохранении, а затем снова надел его. Диски нельзя было положить обратно и заново сохранить после использования, но рюкзак не потерял свой статус доверенного объекта оттого, что он вынул его содержимое. Очень удобно.              Диски-движители выглядели как большие серебряные хоккейные шайбы. Одна их сторона прикреплялась к объекту, который планировалось переместить, и для управления левитацией использовался пульт размером с учебник. Чем крупнее объект, тем больше требовалось дисков. В лаборатории их нашлось сотни, но они, видимо, были очень хрупкими, потому что почти все поломались. Кибби посмотрела руководство по ним по телевизору, сделала расчеты и сказала, что Олдену понадобится двадцать два диска, чтобы переместить машину.              У него их было восемнадцать. Должно хватить.              Он снял с машины весь вес, который мог, включая тела. Он сделал все возможное, чтобы не трогать вьющуюся траву, которая, выглядела как демоническая штука, распространяющая хаос. Он разместил шайбы везде, где мог, в наименее поврежденных с виду местах.              Расположив их все так, как его устраивало, Олден начал настраивать каждый по отдельности с помощью пульта. Работа кропотливая; особенно потому, что цифры на дисплее, показывающие угол подъема, направление и мощность, были артонскими. Но он успел попрактиковаться с этим в лаборатории. Он не был настолько безнадежен, чтобы не разобраться.              «Твой человеческий мозг не сможет выполнять необходимые функции».              Он фыркнул. В прошлом месяце он случайно впервые за долгое время сказал вслух слово на английском, и Кибби изобразила шок. Она думала, что Олден жертвует своим родным словарным запасом, чтобы освободить место для артонского.              Пришлось провести беседу о том, что отсутствие двух потоков сознания не влияет на его память.              «Надеюсь, то была дружелюбно-злая шутка. Скорее всего, так и есть».              Он закончил настройку каждого диска, чтобы те работали как можно лучше, а затем активировал их. Из машины раздались хлопающие, скрипящие звуки.              «Не работает, — подумал Олден. Он не удивился достаточно, чтобы почувствовать хоть немного разочарования. — Что ж, стоило попробовать».              Но когда машина выровнялась с глухим стуком, от которого сотряслась земля, он подпрыгнул и отшатнулся назад.              — О, — Олден уставился на нее. Он взглянул на пульт и выключил диски-движители.              «И что теперь?»              Кибби твердо приняла то, что ее отца и сестры больше нет. По ее словам Олден понял, что она не хочет иметь дело с телами. Поэтому он не пытался забрать их с собой.              Он тщательно вычистил заднее сиденье, стараясь, чтобы там осталось как можно меньше ужасных напоминаний. Не то чтобы сама машина не была огромным напоминанием.              Под сиденьем он нашел игрушечную модель Рье-б’та, которую держала сестра Кибби перед смертью. Он старался забыть то, что увидел в тот день, но не мог; образ вставал перед его глазами каждый раз, когда он думал об этом. Такое воспоминание никогда не потускнеет.       Одно из крыльев Рье-б’та исчезло; его чешуя выглядела плоховато; но он все еще находился в той же позе готовности к полету, которую Олден выбрал для него полгода назад.              Он осторожно держал его на ладони, рассматривая через линзы ночного видения.              — Я не знаю, как мы тут оказались, — сказал он. — Но, по крайней мере, мы все еще где-то есть, верно?              Он сунул его в карман своего изношенного лабораторного халата. Кибби могла бы забрать его, если бы передумала насчет памятных вещей. Или Олден оставил бы его себе.              Рье-б’т, который так долго противостоял хаосу, заслужил поездку в лучшее место.              Олден сел на водительское сиденье и пристегнул ремень безопасности.              — Ты ведь не поедешь, да? — спросил он машину. — Земля там — полный бардак. Еще одна такая яма, и ты снова сдашься.              Кибби заверила его, что на пути не возникнет ничего похожего на бездонную яму, в которую они могли бы упасть. По большей части, лунки в земле не глубже нескольких дюймов, с чем машина может справиться. Худшие участки должны быть такими, как тот, который вызвал этот переворот. Всего два или три фута глубиной.              Но их все равно будет много. И один из дисков-движителей уже сломался во время переворота машины; он упал на землю еще до того, как машина выровнялась. Олден не думал, что оставшиеся смогут ещё раз перевернуть машину.              — Не смей заставлять меня доверять тебе без причины, — сказал он машине.              Затем он нажал логограмму «дом». И машина покатилась.