Супер Саппорт

      Наступил рассвет. Красная клякса продолжала расползаться по карте луны Тхегунд.              Олден и Кибби остались живы.              Инструктор Гвен-лор обучала магии класс малышей-волшебников, а Олден и Кибби учились вместе с ними. Первое, чему им нужно было научиться — это сознательно распространять свою власть, контролировать ее. Чтобы сделать это, нужно было ее почувствовать. В этом и был смысл упражнения для начинающих, и именно поэтому у учащегося студента должен был быть партнер, который мог бы его подтолкнуть.              Это было естественно для класса артонских волшебников. Олден не подозревал, что он бы понял это, не оказавшись в плену отрезавшей все пути побега хаотической песчаной бури, и не будучи в то же время крайне мотивированным на то, чтобы изо всех сил попытаться ради Кибби.              И он разобрался. Обрел якобы недостижимое шестое чувство и научился им пользоваться.              Затем, наконец, занятия перешли к, собственно, произношению заклинаний, и это… оказалось не так уж и сложно?              Ну, сложности, конечно, возникали. Но проблема была скорее в его базовых физических и умственных ограничениях, чем с его новообретенным чувством контроля над своей властью.              Артонцы могли думать две мысли одновременно. Буквально. Два совершенно отдельных сознательных ментальных процесса. Они могли по желанию решать математическую задачу одним глазом и читать книгу другим. Они не просто были хороши в многозадачности, как однажды сказал Джо, они были богами в этом.              Это было настолько несправедливо, что Олден время от времени не выдерживал и жаловался на это вслух.              — Факты есть факты, — напела Кибби, глядя на него одним глазом, пока другой был устремлен на телевизор. — Они не обязаны быть справедливыми.              — Фу. Ты такая… какое дружелюбно-злое слово означает, что ты слишком гордишься собой?              — Самодовольная, — самодовольно ответила Кибби.              — Вот такая ты, — сказал Олден, ссутулившись на своей учебной подушке. Сутулиться было приемлемо. А сидеть на заднице — нет. Теперь он стоял на коленях как положено, как прилежный ученик.              — Ты продвигаешься быстрее меня, — заметила Кибби. — А ведь это мои уроки. Вот что несправедливо.              Кибби очень гордилась тем, что у нее вообще имелись уроки. Довольно необычно было обучаться магии на расстоянии. Большинство учителей, особенно хороших — таких, как инструктор Гвен-лор, — считали оскорбительным не-личное обучение. Они не позволяли записывать себя.              — Я быстрее только потому, что я старше. А ещё я Клятвенный.              Она улыбнулась и решительно кивнула.              Олден лгал. Кибби знала, что он лгал. Но Артоне «добрая ложь» детям считалась проявлением любви. Так выражались взрослые манеры, которым он научился из одной мыльной оперы. Не совсем чуждая концепция для человека, хотя артонцы зашли в ней гораздо дальше, чем когда-либо мог зайти он сам.              Когда Кибби ожидала доброй лжи, а он ей этого не давал, то она серьезно обижалась. На нескольких уровнях. Как будто поверх новых неприятных знаний, которых она не хотела, он давал ей понять, что не заботится о ней достаточно, чтобы защитить от них. Несколько раз он даже доводил ее до слез, прежде чем, наконец, посмотреть нужное шоу и понять свою ошибку.              Правда была в том, что Олден, по его догадкам, был лучше в магии не потому, что он был старше. И из-за некоторых недавних осознаний он уверился, что это не потому, что он был Клятвенным.              Странно было думать об этом, но он все больше убеждался, что он просто от природы более талантлив в контроле власти, чем Кибби. Олден осторожничал и не спрашивал об этом, поскольку эта тема была болезненной для девочки, так упорно стремившейся к волшебству, несмотря на некий недостаток.              Но чем больше они объединялись и работали над тем, чтобы манипулировать своей силой вместе, тем больше он мог понять. Власть выходила за рамки понимания сильного или слабого. Было много других элементов, вовлеченных в превращение ее из того, что было изначально, в то, что можно использовать, чтобы творить магию в окружающем мире. У Кибби, казалось, имелась эта сила, но она не хотела двигаться для нее.              У нее имелся артонский дар, который изначально позволял ей осознавать свою власть и использовать ее, но теперь, когда и Олден обрел свою, он опережал ее.              «Хотя, это не значит, что я особенно хорош по сравнению с другими маленькими детьми Артоны», — думал он, наблюдая за воспитанниками детского сада на экране.              Он не мог выполнить большую часть даже самых простых заклинаний. И, вероятно, никогда не сможет.              Артонцам определенно нравились их магические ингредиенты, игрушки, инструменты и песнопения — то, что, по словам инструктора Гвен-лор, переносило их через лабиринт реальности к новому месту назначения. Эта метафора ничего не значила для Олдена, и даже если бы и значила, он не мог получить эти предметы или пропеть многие из песнопений.              В его голосовом регистре не хватало октав; кроме того, пытаться произнести одно магическое заклинание в голове и другое ртом — довольно распространенное требование — было похоже на одновременное похлопывание по голове и потирание живота по кругу тысячу раз. Нужно держать в голове то, что говоришь, а Олден не умел говорить одно и держать в голове что-то совершенно иное, насколько он знал.              Руки у артонцев и у людей были, однако, действительно похожи. И сочетание несколько возросшей ловкости Олдена и множества повторений упражнений для пальцев приносило ему некоторую пользу.              Заклинания были глупыми. В конце концов, они предназначались для детей. Но Олден просто повторял узоры пальцами, вплетал свою власть в воображаемые символы, которые они создавали в воздухе, и вуаля. Серия музыкальных нот прозвучала в хранилище, совпадая с ритмом движений его безымянных пальцев.              Потребовалось несколько часов практики и запоминания, чтобы выучить жесты.              Это было бесполезно.              И охренительно круто.              — Очень хорошо, — сказала Кибби.              Было принято хвалить партнера, когда он правильно исполнял заклинание. В последнее время у Олдена получилось выполнить несколько. Одним он мог зажечь палочки обещаний. Другим мог создавать крошечные струйки воздуха, которые сдували пыль с вещей. Третьим он, предположительно, дезинфицировал руки, хотя было трудно понять, работало ли оно. Он надеялся, что у Кибби тоже скоро получится, чтобы и он мог ее похвалить.              — Спасибо, — Олден постарался улыбаться не слишком широко.              — Ты больше не расстроен, — теперь она глядела на его лицо обоими глазами.              — Что?              — После того, как ты сделал это заклинание в первый раз на прошлой неделе. Ты был расстроен. Ты покинул хранилище в спешке.              — А, это. Я немного повредил палец. Я боялся, что не смогу сделать это снова. Но сейчас лучше.              — Какой палец? — спросила Кибби, нахмурившись и наклонившись к его подушке, чтобы с беспокойством его рассмотреть. — У тебя получается только руками. Тебе нужно лучше заботиться о себе и помнить о растяжках.              — Так и сделаю.              — Давай сейчас потянем!              — О, конечно, — Олден чувствовал себя виноватым, но позволил ей показать ему растяжку пальцев.              Хотя с его пальцами все было в порядке.

###

      Они должны были проводить каждую свободную минуту в хранилище. Но не могли. Они бы сошли с ума.              Они пытались несколько раз и справлялись в течение нескольких дней, но кто-то из них неизбежно терял самообладание или, что еще опаснее, начинал чувствовать себя подавленным. Власть — это не сила воли, но нужно иметь хотя бы немного силы воли, чтобы продолжать утверждать ее, когда усталость берет свое.              Иногда, когда подавленность, усталость и жалость к себе одолевали, начинало казаться, что слишком сложно снова исправить то ощущение перекошенности. И снова. И снова.              Поэтому они делали все, что могли. И условились позволить себе наслаждаться выходами на улицу.              В тот же день, после урока, они выбрались на территорию комплекса, и Кибби с энтузиазмом бросала комья гравия в Олдена. Тот ловил каждый ком и плавным взмахом запястья запускал сохранение так, что гравий разлетался в разные стороны. Импульс сохранялся и перенаправлялся. Один за другим в быстрой последовательности.              Задыхаясь от усердия и явно радуясь, Кибби подбежала к нему.              — Ты намного лучше в этом, Олден! — воскликнула она. — Раньше ты никогда не делал это правильно, а теперь ты делаешь это правильно каждый раз!              Олден театрально поклонился.              — Я великий каменный… эээ… менятель направления?              — Отражатель?              — Я — каменный отражатель! — он выпрямился. — И еще кое-что. Мне нужно сразу два куска гравия.              Лицо Кибби озарилось волнением. Она схватила два комка бледно-серого гравия и швырнула их в него.              — Ай, — произнес он. — В этот раз дай их мне в руки. Не бросай.              — Ой! Прости.              Она аккуратно положила два камешка рядом на ладонь и протянула ему.              — Им не обязательно соприкасаться, — сказал Олден.              Глаза ее расширились. Она раздвинула камни, и Олден на мгновение уставился на них, сосредоточившись, а затем схватил по одному в каждую руку.              — Да, — заключил он, глядя на них. — Оба сохранились.              — Дай мне почувствовать!              Он переместил вес с ноги на ногу, чтобы сохранить навык, и вытянул руки. Она потыкала пальцами камни.              — Олден, ты сделал это! Два сразу! Ты наконец освоил Искусство Восприятия Множественными Способами?              — Нет, — ответил Олден.              Искусство Восприятия Множественными Способами было упомянуто инструктором Гвен-лор вскользь, поэтому Олден смог убедить Кибби, что, по его догадкам, это будет важно для практики его навыка, не упоминая, что ему эту идею подал Джо.              — Это все еще очень сложно для меня. Я сделал по-другому.              — Как?!              Он поразмыслил, как лучше описать.              — Прости за неудачный выбор слов, — начал он. — Трудно объяснить без ошибок. Я думаю, что мой клятвенный навык похож на устройство. Как… — он не мог сказать, что это было похоже на автомобиль. Они никогда не говорили об автомобиле. — Как телевизор. Оно поставляется с несколькими возможными опциями, но поскольку человек не может чувствовать или контролировать части устройства, то именно смесь нашего восприятия и Договора определяет, какие опции обычно включаются или выключаются.              Кибби сощурилась и прикусила нижнюю губу. Так она выражала задумчивость.              — То есть, изменение твоего восприятия меняет телепрограмму?              — Есть только одна программа, — размеренно ответил Олден. — И она называется «Олден сохраняет объекты». Все, что может изменить мое восприятие — это громкость. Или четкость изображения. Или… может, ещё что-то. Наверное. Описание плохое. И обучение изменению восприятия дает Клятвенному возможность выбирать варианты, которые он не может почувствовать.              — И ты так и не научился?              — Инструктор Гвен-лор сказала, что это сложное искусство, — напомнил ей Олден.              Правильное восприятие было важно для заклинаний, потому что, по словам Гвен-лор, оно могло скрыть незначительные ошибки. И с правильным восприятием могущественные и талантливые волшебники могли направлять свои заклинания по путям, по которым они изначально не должны были идти. Олден предполагал, что овладение восприятием могло бы в один прекрасный день аналогичным образом позволить ему немного изменить результат активации его навыка. В дополнение к тому, что это способ вызвать различные неотъемлемые опции Позвольте Мне Взять Ваш Багаж.              Вполне логично, что Джо уделил этому так много внимания.              — В любом случае, я так и не научился играть со своим восприятием. Думаю, именно так человеку обычно и нужно тренировать свои навыки. Возможно, это был бы лучший шанс научиться использовать его лучше. Но мне повезло. У меня лучший учитель во вселенной.              — Инструктор Гвен-лор — известная личность, Олден, — сказала Кибби. — Она подруга выдающегося мастера Ро-дена. Но я не думаю, что она — лучший учитель во вселенной.              «Всегда так серьезна по поводу учителей».              Олден взглянул ей в глаза.              — Я не имел в виду инструктора Гвен-лор. Я имел в виду инструктора Кивб-ии.              Она уставилась на него.              — Ты пытаешься по-дружески подколоть?              — Это не подколка, — твердо сказал Олден. — Ты научила меня, как правильно чувствовать магию. Ты была терпеливой, щедрой и трудолюбивой. Никто другой не был бы со мной таким терпеливым или не работал бы для меня так усердно. Я был очень медленным учеником.              — Очень медленным, — согласилась она.              — Я думал, что не смогу этого сделать.              —Я тоже думала, что ты не сможешь. Но мне больше не с кем было практиковаться.              Олден фыркнул.              — И ты честная. Дело в том, что именно благодаря тебе я могу использовать свою власть. Чем больше я учусь ее чувствовать и чем больше я практикуюсь в ее контроле, тем больше я могу использовать ее, чтобы напрямую ощущать, как работает мой навык.              — Правда?              — Да, — он снова показал ей гравий. — Есть часть навыка, которая запускает сохранение. После активации эта часть естественным образом отключается. Обычно она не включается снова, пока используется навык. Но поскольку я теперь чувствую, какая часть устройства работает таким образом, я смог попрактиковаться с ней. И я узнал, как приказать своей власти сделать это. Это действительно очень похоже на изучение методов управления заклинанием. Так что… теперь можно сохранить две вещи. Но только легкие вещи. Например, камешки.              Была веская причина, по которой навык был автоматически настроен не работать таким образом. Олдену требовались почти все фибры его власти, чтобы дважды запустить его даже на камнях. Прошлый он стоял бы на коленях, уставившись на лабораторные шкафы, пока Софи угрожала бы выпотрошить его и велела бы ему выяснить разницу между его способностью оказывать влияние на реальность и его волей.              Теперь он просто осознавал, что его предел приближается, и ему нужно было остановить сохранение, прежде чем он истощит себя и останется полностью уязвимым для хаоса.              Он выпустил камни из рук.              — Итак. На сегодня хватит использования навыков. Давай потренируемся.              — Я принесу секундомер.              Он ахнул.              — Ты хочешь, чтобы это было на время? После такой тяжелой тренировки! Слишком строго.              — Ты ведь хочешь стать лучшим Клятвенным на службе Трипланет, не так ли?              — Что? Нет! Мои цели гораздо меньше. И все они Земле. Откуда ты взяла эту идею?              Кибби выпрямилась и подняла подбородок.              — Как твой первый Наставник, я ругаю тебя. Ты опозоришь мое имя, если не станешь лучшим Клятвенным.              «Хм?»              — Это дружеская подколка? — нерешительно спросил он.              Она уставилась на него.              — Если твое не было подколкой, то и мое тоже не подколка. Ты будешь лучшим Клятвенным.              — Кибби, я не настолько хорош. Я думаю, может, тебе стоит снизить…              — Ты будешь лучшим Клятвенным.

###

      Инструктор Кивб-ии отключилась сразу после тренировки. Олден все еще бодрствовал.              Он стоял в душевой кабине, позволяя воде обрушаться на него. Во многих местах она была холодной или не текла вообще, но душ возле хранилища все еще был обжигающе горячим.              Он сегодня перестарался. Он устал. Он чувствовал, как в него закрадывается перекос.              Хаос был подобен грязным пальцам, которые давили и давили на него, прорываясь через границы его существования.              В основном, новые границы.              Его власть выросла. И свежая власть, которую он натренировал за многие часы практики с Кибби, ощущалась немного мягче и уязвимее, чем остальная.              А ещё эта власть была прекрасна.              Намного более прекрасна и дорога для него, чем та огромная часть его власти, посвященная его навыкам и чертам. Он лелеял ее отчасти потому, что уже давно осознавал, что заслужил ее и развил упорным трудом. Но больше всего он наслаждался ею потому, что это она была свободной.              Свободной стать всем и вся. Свободной изменить мир любым способом, который выберет Олден и для которого знает заклинание.              Произнесение заклинания — произнесение его с особым намерением и полным осознанием собственной силы — было волнительно. В изначальном смысле этого слова. Внутри все трепетало, как водная гладь.              Казалось, что Олден каждый раз становился чем-то большим в каком-то глубоком смысле.              Он бы не удивился, если бы все волшебники ловили кайф от этого ощущения. Он ловил кайф, хотя умел выполнять только несколько заклинаний, предназначенных для детей.              И только с помощью свободной власти.              Олден как-то раз сказал Джо, что, по его мнению, власть Клятвенного должна быть связана с его навыками и другими талантами, чтобы ее было легко использовать. И Джо был впечатлен тем, что он был прав.              «Но я был не прав, не так ли? — подумал он, прислонившись спиной к стене душа. — Я просто говорил, не понимая, что я говорю. Тогда я и не мог понять. У меня даже не было для этого слов».              Мастерство работало как устройство. Не самое удачное сравнение, но достаточно хорошее.              Олден содержал в себе мощное, поразительно сложное, прочное устройство, созданное из чистой власти. Он думал, что если хаос когда-нибудь станет слишком сильным, и он начнет терять себя, то мастерство станет последним бастионом, который не позволит ему расклеиться. Будет последним, что от него останется.              Он чувствовал это — эту фундаментальную силу.              И однажды, если Олден наконец найдет дорогу обратно в мир с Системой, вся его прекрасная свободная власть в конечном итоге будет преобразована в постоянную функциональную форму. Во что-то полезное. Новый навык, если он захочет. Или таинственный альтернативный путь, которому Джо посоветовал ему следовать ради Позвольте Мне Взять Ваш Багаж. Несколько очков в ловкости. Немного умственных способностей. Отпечатки заклинаний. Немного скорости.              Что бы ему ни было позволено выбрать.              «Интересно, сколько уровней я заработал».              Три, может быть? Или четыре? Он не знал, как Система это отслеживает. Он просто предполагал, что там должно было набраться больше, чем в обычных обстоятельствах.              Его власть — как скованная, так и свободная — теперь росла гораздо быстрее, поскольку он постоянно сознательно ею пользовался.              «Система даст мне множество вариантов, когда придет время. Меня это должно устраивать. Несколько месяцев назад я был простым парнем, который заваливал тесты по Гамлету. Навык сильный и полезный. Я должен быть благодарен. У меня будет выбор».              «Но… не тот, который мне действительно нужен».              Джо сказал, что Клятвенные умирают, если их свободная власть становится слишком большой и нарушает равновесие их фиксированных талантов. Поэтому Олден не мог просто оставить ее себе.              Профессор не ошибся, когда посоветовал Олдену не пытаться изучать волшебство.              Если бы он этого не сделал, он бы не узнал этой глубокой радости. Он бы не почувствовал прилив сил, направляя свою силу во вселенную и заставляя случаться всякому. Он бы никогда не научился чувствовать свое мастерство.              И также он бы не узнал, что, пусть способности действительно были даром для человека, который не смог бы творить магию, если бы его жизнь пошла по другому пути, они также были набором звеньев в цепях.              Чем больше Олден овладевал собственной властью, тем яснее он чувствовал эти цепи.              И они были очень, очень тяжелыми.