Незримая охота

Левиафан врезался в Синдер, отбросив гигантское чудовище назад и заставив его перевернуться на бок. Зверь обрел равновесие, раскинув в воде четыре конечности, отчего огромные волны вздыбились, когда он наклонился влево. Его голова с пугающей быстротой высунулась вперед, пасть раскрылась и потянулась к шее Левиафана. Зазубренные зубы, вдвое превышающие рост Вайс, пробили серебристую чешую не так, как нож масло, а скорее как промышленный поршень стальной лист. В ушах раздался пронзительный треск. Кровь, густая и красновато-фиолетовая, потекла по чешуе, стекая по телу Левиафана, и он, взревев от боли, обвился вокруг Синдер, дважды обвив её гигантским телом и вздыбившись, как змея. Синдер и Левиафан сцепились в схватке: её пасть впилась в его шею, а его рот открылся, обнажив ряды зубов, направленных внутрь и готовых обрушиться на её голову. Однако угроза осталась невыполненной — или, возможно, была проигнорирована. Синдер мотала головой из стороны в сторону и пыталась вырвать куски из плоти Левиафана. В ответ он наклонил голову и вцепился в неё зубами, сжимая челюсти по обе стороны головы. Камень треснул и упал в воду, когда его могучие челюсти пробили толстую броню. Его спирали сжимались и разжимались, заставляя панцирь вокруг них трещать и хрустеть. Посыпался град пыли, струи горячего воздуха и расплавленной лавы хлынули, как кровь из сотни ран. — Он убьёт и нас, и её, — сказала Блейк. — Он должен нас чуять! — Похоже, он не настроен обращать на нас внимание? — Всё тело Жона извивалось и корчилось, его длинная и извилистая форма крутилась то влево, то вправо, когда он пытался оторвать голову Синдер от её тела, как крокодил, пытающийся сделать смертельный бросок. Он был так сосредоточен, что не замечал их. — Руби, ты умеешь летать. Поднимись и привлеки его внимание. Скажи ему, что если он разгонит облака, я смогу забрать всех и вернуться, чтобы помочь ему. — Сейчас! — Руби взмыла вверх и унеслась прочь. — Нам нужно найти ровный участок земли, — сказала Блейк. — Если ты собираешься взлететь, то лучше облегчить задачу всем нам. — Кошачий Гримм вздрогнула, когда сверху упало ещё больше валунов, и часть тела Жона обвилась вокруг Синдер. — И где-нибудь там, где у него меньше шансов случайно убить нас. — Неплохая идея. Адам, мне нужно, чтобы ты продолжал нести меня... — Тч. Держись крепче.

/-/

Ярость. Горе. Это была пьянящая смесь, которая становилась только сильнее, когда зубы Синдер впивались в его чешую. Боль была настоящей — его, а не чужого тела. Он закричал, вцепившись в ее каменную кожу, и звук получился больше похожим на пронзительный визг. Его зубы пробили ещё один слой камня. Его дёсны болели как от острых камней, так и от огня, который он чувствовал сквозь зубы. Её кровь была лавой. Его ярость разгоралась все жарче. Убить. Он должен был убить ее. Покончить с ней. Разорвать её в клочья! Ради семьи. Ради Янг. Ради Озпина. Ради всей этой гребаной человеческой расы, но больше всего — ради себя! Чтобы отомстить за всё, что потерял, и чтобы она поняла, что связалась не с тем человеком. Она выбрала труса. Преследуемого. Того, кто не посмел дать отпор, бросив на него Левиафана с уверенностью, что он свернется калачиком и будет съеден, как подобает ссыкуну. Да пошла ты! Да пошли они все! Он выжил. Он пережил всё это. Вот почему нельзя было загонять в угол испуганную крысу — она превращалась в дикого монстра. Он отбросил Левиафана. Убил его. Он столкнулся с Гриммами. Убил их. Выжил. Выдержал. Смирился с кошмарами, ужасом и разлукой с семьей. Он пережил всё это, потому что должен был. До этого момента. Пока Синдер не убила его. И теперь она должна была умереть. Вполне разумно, на самом деле. Она убила его настоящее тело, а он — её. Разорвать его в клочья. Разорвёт на части. Увидит, как жизнь исчезает из её глаз, как мелькнет страх, прежде чем он померкнет. Сотрёт её с лица земли так тщательно, что никто и не вспомнит о её существовании. Даже растения, для которых её тело станет пищей, завянут, умрут и растворятся в небытии. Кровь текла по его шее изнутри и снаружи, а Синдер крепко сжимала челюсти. Агония помогала. Она позволяла сосредоточиться. Он обхватил её всем телом и напряг все мышцы сразу. Удовлетворенное ощущение того, что камень поддается, вызвало порыв горячего воздуха к его чешуе. Огонь полился с него, обжигая и сжигая кровь, но мало что делая против его огромной массы. — Огонь, — шипел он ей в лицо, слова путались, когда он рвал её, но в то же время шептал прямо в уши. — Как оригинально. А как ты относишься к воде? Озеро, медленно зарождавшееся вокруг них, внезапно вздыбилось, образовав огромные волны и ударив её в бока с силой, достаточной для того, чтобы она упала. Синдер упала со страшным треском, подняв тучу воды. Он покатился по ней, победно вопя ей в голову, извиваясь и извиваясь, как угорь, проламывая камень и загоняя воду ей в глаза и рот. Утопить её было бы забавно, не так ли? Почти ироничная смерть — особенно если учесть, что это сделала вода её товарища. Он притянул к себе воду, превращая её в гигантскую приливную волну, которая поглотила бы её тело. — Жон, остановись! Перед его глазами проплыло серебристо-серое пятнышко. Она была всего лишь комаром по сравнению с его размером, но всё же заполнила его зрение, и он узнал её. — Руби? — пробормотал он. — Вайс, Блейк и Адам на её теле! — Руби отчаянно пыталась донести свою мысль до него, пока он не обрушил на нее приливную волну. — Ты убьёшь их. Приливная волна схлынула. Он совсем забыл о них. Его гнев был так велик, что он не заботился ни о чём другом, кроме как об убийстве Синдер. И сейчас она, обретя опору, поднималась, а ему так хотелось снова повергнуть её в прах. Но ведь всё будет в порядке, верно? Если бы остальные упали в воду, он бы знал, где они, и смог бы спасти их. Вот только это не было само собой разумеющимся. Если они окажутся в воде, он не сможет использовать её в качестве оружия, опасаясь, что их подхватит и разобьет о тело Синдер. И их тут же убьют. А если его контроль окажется не столь совершенным, они могут оказаться рядом с Синдер, и она раздавит их или даже нагреет воду и сварит заживо. Я не могу сосредоточиться на том, чтобы одновременно обеспечить их безопасность и убить ее. Но он не мог позволить Синдер сбежать. Не в этот раз. — Вайс говорит, что если ты разгонишь облака над головой, она сможет улететь, — сказала Руби. — Тогда ты сможешь делать с Синдер всё, что захочешь, — лишь бы она умерла. Она создала огонь. Это она сжигает границу. Убей ее, и все исправится само собой. Теперь она говорила на его языке. Он дважды моргнул, чтобы показать, что понял, и медленно отстранился от тела Синдер, позволяя ей подняться. Она была менее склонна отпускать его и мотала головой из стороны в сторону, раскачивая его, как струну. Только не струна массой в тысячи тонн, которая разбивалась и падала в воду, поднимая огромные колонны. Он влил в её рот ещё больше воды. Затапливая его. Вливаясь в неё. Как только он оказался в её теле, его контроль ослаб — он не мог вырвать её изнутри, — но он затолкал в неё столько, что ее огонь потух и она не могла дышать. Её движения стали беспорядочными, и, решив, что больше не в силах стоять, она отпустила его, отбросив на сотни метров. Глубина воды была достаточной, чтобы полностью погрузить его в воду. Он лежал в ней и ждал, пока его раны омоются. Вода была его Владением, и он начал исцеляться. Тем временем Синдер начала двигаться — то ли к выбранной цели, то ли просто спасаясь от воды, в которой, как она знала, у него будет преимущество. Однако из-за своей огромной массы она двигалась медленно, и ей приходилось пробираться через воду, доходившую ей до живота. Чтобы спастись, ей потребуется время. Достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. Тропический шторм, который он использовал против Владыки Солнечного Света, не сработает. Он лишь дополнит облачный покров, а не уберет его. Дым исходил от её пепла и огня, которые сейчас не горели, так что он должен рассеяться сам по себе. Неизвестно, сколько времени это займёт, и, хотя он мог тенью следовать за Синдер, заливая местность на всем пути, воды у него было мало, и неизвестно, не сможет ли Синдер зарыться под землю и сбежать. Возможно, лучше было бы вытащить Вайс и остальных и доставить их к солнечному свету. Лишь бы Синдер не сбежала в его отсутствие. По крайней мере, Нора и души будут в безопасности. Им не нужно дышать. Вернув рассудок, он пригнулся и последовал за Синдер, плывя по воде в стороне, не сводя с неё ярких глаз. Гнев всё ещё пылал, но уже под поверхностью, готовый вырваться наружу, когда он позволит ему это сделать. Он окинул взглядом её тело, выискивая маленькие цветные пятнышки, которые могли бы выделить его друзей. Блейк и Адама было бы не разглядеть — чёрное на черновато-коричневом, а вот белый наряд Вайс выделялся бы. Он должен был сделать так, чтобы Синдер ничего не заметила.

/-/

— Он остановился, — сказала Блейк, стряхивая воду с шерсти. Она была совершенно мокрая. — Должно быть, Руби его образумила. И не слишком поздно. Если бы эта волна ударила, мы бы сейчас были красными пятнами. Вайс кивнула, не в силах ничего сказать, так как дрожала, прижавшись к спине Адама, а её платье намокло и прилипло к телу. Было очень близко, когда Синдер упала на бок. Все ее тело двигалось, камень скрежетал о камень, когда пол становился стеной и наоборот. Они могли погибнуть любым способом, и только удача помогла им не свалиться в воду. Жон пока держался в стороне. Гигантская громада Левиафана виднелась в воде слева — сам прибой искажался вокруг него, маленькие пики его кожи прорезали волны, словно ужасающая акула, преследующая судно. Он явно ждал, пока они доберутся до безопасного места, но она не знала, как это сделать. Без крыльев она не могла их снять. — Синдер. — Голос Жона прозвучал так, словно два тяжелых камня раскололи друг о друга. Он отдавался эхом и гулом, искажаясь и мутнея от воды, через которую проходил. — Каково это — быть объектом охоты? Быть на нашем месте? Синдер прорычала бессловесный ответ, полный ярости. — Ты сама навлекла на себя это. Ты решила прийти в наш мир. Ты решила натравить на меня Левиафана. — Раздался рокочущий, повторяющийся звук. Вайс поняла, что это смех. — И теперь он мёртв. Теперь его тело охотится за твоим. Каково это, Синдер? Когда на тебя охотится и убивает тот, кто вселился в тело человека, которого ты любишь? Иронично, не правда ли? Ты умрёшь, как и множество тех, кого убила ты. Мир под ними содрогнулся, когда Синдер повернулась и замахнулась в его сторону массивной лапой, опустив ее в воду. Левиафана нигде не было видно, он уплыл в недосягаемую даль, но его смех всё ещё гремел над ними. — Почему он дразнит её? — спросила Вайс, держась за Адама и пытаясь найти опору. — Наверное, он делает это не просто так. — ответила Блейк. — Может, чтобы Синдер нас не заметила. А может, он просто хочет причинить ей боль. Кто знает? Но он не использует воду. Он знает, что мы здесь. — Облака рассеиваются? — спросил Адам. Вайс посмотрела вверх. — Медленно. После того как огонь исчез, дым рассеивается. — Как скоро ты сможешь трансформироваться? — Не знаю. Я сделаю это, когда смогу. — Вот она, справедливость, — прорычал Жон. — Твоя справедливость. Тело Синдер задрожало, а затем раздался ее голос — такой же древний и каменный, как сама земля, похожий на скрежет гравия или лавину камней. В нем не было ни женственности, ни мужественности. Он просто был. — Твоя смерть будет медленной и мучительной, Жон. Я сожгу твоё тело и использую твою душу, чтобы разрушить границу. Я вторгнусь в твой дом и разрушу его и всех, кто в нем живет. Никто не спасется от моего огня. — Сначала ты должна спастись от моей воды, Синдер, а сейчас ты в моём Владении. — Это Владение не твоё! Оно тебе не принадлежит! — Как и тела Ребекки Фарлей или Александра Никоса. Это не помешало тебе использовать их, чтобы разрушать жизни. Поэтическая справедливость заключается в том, что я делаю то же самое с тобой. От рёва Синдер Вайс вжалась лицом в спину Адама. Гигантское черепахоподобное тело зашевелилось, сгорбилось и резко дернулось, прыгнув вслед за Левиафаном. Блейк и Адам прижались к земле, удерживаясь на ногах, когда ветер пронесся мимо них. Внезапное падение заставило Вайс крепко ухватиться за жизнь, прежде чем они рухнули обратно в воду, вздыбив ее так сильно, что она обрушилась на них троих, как дождь. Адам зашевелился, как только всё закончилось. Вместе с Блейк он бросился вперёд, преодолевая пологий склон скалы перед ними — плечо Синдер, — прежде чем он успел сдвинуться и превратиться в отвесную скалу. На полпути вверх он начал это делать. Адам хмыкнул и оттолкнулся сильнее, преодолев последние двадцать метров, пока скала находилась под углом в сорок градусов. Он зацепился копытами за вершину и вскарабкался наверх, помогая Блейк, которая подталкивала его сзади. — На спину, — скомандовала Блейк, карабкаясь следом. — Это самое безопасное место для нас. И самое безопасное место для ее трансформации. На плече у Синдер возвышалось вулканическое образование — и хотя оно было практически неприступным, вокруг него была ровная земля. Скалистая и неровная, но чистая с обеих сторон и с пространством для передвижения. Адам и Блейк двинулись туда, пробираясь по камням, которые, должно быть, обжигали им ноги. Вайс снова порадовалась, что Адам несёт её на себе. — Это лучшее место, на которое мы можем надеяться, — сказала Блейк. — Вайс, как близко ты находишься? — Я чувствую солнечный свет. — Удача благоволила им, поскольку атаки Синдер привели их на сторону солнца. Она не знала, было ли это намерением Жона или нет. Она глубоко вздохнула и почувствовала, как в нее хлынула свежая энергия. Облака все ещё были на месте, но постепенно исчезали. Сквозь них пробивалось лишь небольшое количество солнечного света, но это было в тысячу раз больше, чем раньше. — Опусти меня, — сказала она. — Я могу стоять. Адам опустился на колени и позволил ей соскользнуть. Она держалась за него, чтобы сохранить равновесие, но оказалась способной стоять самостоятельно. Убедившись в этом, она отошла, слегка спотыкаясь на неровной земле, но смогла удержаться от падения. Дело осложнялось тем, что Синдер двигалась совсем не ровно. Её спина раскачивалась слева направо, когда она пробиралась через воду. Блейк откашлялась. — Не хочу тебя торопить... — Я знаю. У нас мало времени. Это нелегко сделать при таком малом количестве солнечного света. — Она собиралась быть практически бесполезной в схватке, смирившись лишь с тем, что Блейк и Адам не ввяжутся в неё. Этого должно было хватить. У Жона было его Владение. С ним всё будет в порядке. Вайс глубоко вздохнула и отпустила ситуацию. Процесс превращения был совсем не таким, каким его представляли в голливудских историях об оборотнях. Это был мир Гриммов, и здесь она была Гриммом. Вот и всё. Человеческая форма была обусловлена её человеческой душой, которая не существовала, но всё ещё обладала силой как отдельная и ощутимая часть её самой. Таким образом, она не столько превращалась, сколько принимала свой истинный облик. При мерцании солнечного света она просто превратилась в гигантское птицеподобное существо. Ни промежуточных, ни увеличивающихся мышц рук. В одну секунду она была Вайс, а в следующую — Владычицей Солнечного Света. Негромко застонав, она наклонила голову и расправила крылья, положив их на спину Синдер, чтобы Адам и Блейк могли забраться на них, а также чтобы обеспечить больший размах крыльев для сбора солнечного света. Её разноцветные листья щетинились и поворачивались к солнцу, как цветы, впитывая свет и ярко сияя. Блейк устроилась у нее на шее, уткнувшись в перья, а Адам — рядом с ней. Взмахнув крыльями, Вайс поднялась в воздух.

/-/

Жон наблюдал, как Вайс поднимается со спины Синдер, хлопая огромными крыльями. Заметив это, Синдер повернула голову и перевернулась на спину. Однако Вайс была слишком проворна, и она метнулась назад, за вулкан, вздымающийся над пиком Синдер. Её рот открылся, и из него хлынул поток огня, без вреда для собственного тела обдав Вайс, удерживая ее за спиной и не давая возможности полноценно взлететь. Так было до тех пор, пока она смотрела назад. Вода покрылась рябью, и он атаковал её ноги. Он нацелился на её ноги, пронесся низко под водой и врезался в нее. Синдер взревела от удара и шарахнулась в сторону. Он надавил сильнее, используя свою силу, чтобы продвинуться вперед, а также посылая все больше и больше воды в ее бока, и все это оказывало давление и пыталось опрокинуть ее на спину. Синдер расставила ноги для равновесия. Он не останавливался. Он толкал и толкал ее, закручивая все свое тело под ней, как пружину. Её морда опустилась вниз, челюсть уперлась в воду и выпустила шипение перегретых пузырьков, вскипятив океан вокруг себя, пока он не запылал и не испарился. Не с такой скоростью, чтобы уничтожить всё то, что он влил в океан, но достаточно, чтобы обжечь его чешую. Её передние ноги оторвались от земли. Он увидел ее рядом и навалился ещё сильнее, прижимаясь к ней всем телом и наваливаясь со всей силы. С гневным воплем эти две ноги поднялись выше, а всё тело Синдер все быстрее и быстрее опрокидывалось на бок, пока она не достигла точки невозможности возврата и не оказалась на спине, шлепнувшись в воду. Он всплыл на поверхность и увидел, как крылья Вайс уносят остальных в безопасное место. И только после этого из воды вырвался концентрированный луч огня, едва не снесший ему голову и опаливший несколько чешуек. — ЖОН! Она выскочила из воды с большей скоростью, чем предполагали её размеры, — челюсти раскрылись и снова нацелились на его шею. Он извернулся, чтобы увернуться, послал в нее волну, обрушившуюся сбоку, и отвлек ее. Когда она рухнула на бок, он бросился на нее всем своим весом, укусил за морду и загнал ее голову под волны. Когда из ее рта вырвалось ещё больше огня, он попал ему в хвост, пронзив насквозь и заставив отпустить его, и он вскрикнул. Огонь пронесся по его телу, и если бы он был способен на слёзы, он бы зарыдал. Зубы вцепились в раненый хвост, заставляя его кричать ещё громче. Его потащило вниз, в воду, потом снова в воду, подбросило высоко в воздух и отпустило. Его тело достигло дуги, и гравитация взяла верх, обрушив его на пасть, которая была недостаточно большой, чтобы проглотить его, но достаточно горячей, чтобы зажарить его заживо. Огонь разгорался, готовясь к атаке. — Скрииии! — Когти Вайс ударили по голове Синдер сбоку. Один из них глубоко вонзился в глаз, который взорвался кровью, и боли оказалось достаточно, чтобы отбросить голову в сторону. Огонь обрушился на воду, вскипятив ее, но не его. Мгновение спустя Жон рухнул на неё сверху. Его чешуя и огромная масса раскололи камень на ее спине и отправили валуны в воду. Он упал на неё, на мгновение ошеломленный и неспособный двигаться без поддержки воды. К счастью, он успел вовремя набрать воды и смыть с себя последствия, пока Вайс вырвалась на свободу и понеслась вверх и в сторону, преследуемая огненным потоком. Она была слишком вынослива. Медленная и неповоротливая, не слишком быстрая в своих огненных атаках, но её трудно было сломить. Камень, из которого она была сделана, больше походил на броню, чем на кожу. Возможно, он затвердел за тысячи лет её сидячей жизни. Одно можно было сказать точно: от того урона, который он наносил, она не скоро умрёт. Она же огненный монстр — должно же быть у неё какое-то слабое место. Если я залью все внутренности водой, это убьет её? Она что, живет в огне? Огня не было, поскольку всё её Владение превратилось в озеро, но внутри её тела был огонь, который поддерживал её. Он был так глубоко, что он не мог его достать. Необходимо было снять доспехи. Жон подплыл к ней и вынырнул из воды. Вместо того чтобы обхватить её, он врезался в её бок и упал обратно, развернулся и снова атаковал под другим углом. Он наносил сильные и быстрые удары, отступая прежде, чем Синдер успевала среагировать и поднять голову, чтобы укусить его. Она выпускала струю пламени при каждом удобном случае, опаляя его чешую, но он снова и снова набрасывался на нее, отталкивая назад. Его зубы могли лишь концентрировать силу. Его тело было таким же, сжимая очень специфические участки. Однако он был монстром весом в несколько тысяч тонн. У него была масса. Он наплывал на неё и таранил снова и снова, пока даже у него не начала кружиться голова, а Синдер не стала с трудом стоять, будучи сбитой с ног в шестой раз. — Трус! — прорычала она. — Встреться со мной лицом к лицу! Его нутро горело от желания ответить. Насмехаться, дразнить и злить её так же, как он сам. Он зажмурился и снова врезался в ее бок, раздался громкий хруст и посыпались огромные валуны. Он оставил паутину трещин на скале, которая уже была намного слабее, чем в начале их боя. Словно таран, он понемногу разрушал ее. Его вода просачивалась в трещины. Когда он ударил, вибрации заставили их расшириться и задрожать, ещё больше раскрывая их. Словно в помощь, он увидел, как Руби устремилась между трещинами, входя и выходя из оболочки так же глубоко, как она осмелилась войти в огонь, размывая и старя камень, заставляя сотни лет водной эрозии уложиться в несколько секунд — только для того, чтобы затем на этот же камень с силой лавины обрушился он. Медленно поверхность кожи Синдер — вернее, породы, которая образовалась на ней за долгие века, — крошилась и отламывалась. Под ней стали видны участки кожи, похожие на кожу ящерицы, глубокого черного цвета с красными прожилками. Когда вода коснулась ее, пар поднялся огромными белыми облаками. — ЖОН! — закричала Синдер. — Я УНИЧТОЖУ ВСё, ЧТО ТЫ КОГДА-ЛИБО ЛЮБИЛ! Всё больше и больше её доспехов отламывалось, больше не поддерживаемое кусками, которые он вырвал. Медленное разрушение превратилось в лавину камней, которые посыпались в воду, и даже огромный вулкан на ее спине отлетел в сторону — не часть ее тела, а скорее структура, возникшая, когда она спала под землей, и сам камень, почва и толща планеты отреагировали на её расплавленный жар. Когда она упала в океан, образовалось огромное облако дыма и жара — настолько, что ему пришлось отступить или сгореть заживо, когда магма смешалась с водой. Он подавал воду по кругу, чтобы быстрее охладить её и не дать Синдер одержать верх. На мгновение он потерял её из виду и погрузился с головой под волны, оставив наверху только глаза и нос. Если она начнёт новую огненную атаку, у него будет время проскользнуть под водой и переместиться. Раздался треск, за ним последовали брызги. Последний камень рухнул вниз, когда что-то зашевелилось в дыму. До его ноздрей донёсся едкий привкус огня, и он был гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. Пепел исчез. Он чувствовал только запах огня. Тень, поднявшаяся из дыма и пара, была выше, чем раньше. Он нырнул ниже, отступая назад на случай, если она обрушится вперед, чтобы попытаться дотянуться до него. За тенью последовала вторая, вытянувшаяся вверх и в стороны, словно огромные треугольные змеи. А потом они зашевелились, захлопали, и звуковой удар разорвал дым. Синдер стояла на четвереньках, как всегда, но с опущенной головой, подбородок которой касался воды. Она встряхнула своё чёрно-красное тело, стряхивая последние камни, которые полетели в воду, как человек, только что проснувшийся, сбрасывает с себя сон. Камень был броней, но в то же время и помехой. Когда он впервые увидел её, то подумал, что это черепаха, но теперь понял, что сходство было скорее из-за горы, которая выросла на её вершине, чем в чём-то другом. Синдер не была черепахой, хотя и была рептилией. И когда гора, сдерживающая её, была убрана, она предстала во всём своем ужасающем великолепии. Могучие крылья снова взметнулись в воздух, взмывая вверх и отбрасывая всё новые и новые камешки, которые прилипли к ней. Они вытянулись, настолько непривычные к солнечному свету и свежему воздуху, что подергивались, словно ощущая его впервые. Голова Синдер на извилистой шее покачивалась из стороны в сторону, словно она сама только что проснулась. Красный свет пульсировал и мерцал под ее кожей, проходя от задних конечностей по рельефной спине и поднимаясь к шее и голове. Там, где красный свет проходил через кожу, соприкасаясь с водой, поднимались клубы пара и дыма, а вода пузырилась и шипела. Свет достиг головы и по спирали устремился к пасти, откуда вырвалось огненное дыхание. Дракон. Синдер была настоящим драконом. Её глаза распахнулись, сверкнув золотом. Она вцепилась в него, выгнув спину и расправив крылья вправо и влево, с визгом устремившись в его сторону. Освободившись от облепившего ее камня, она бросилась вперёд — быстрее, чем когда-либо прежде. Она настигла его прежде, чем он успел среагировать, опустив голову в воду, словно чайка, поймавшая рыбу, и, пронзив его, сомкнулась вокруг него. Так быстро! Слишком быстро! Жон взвизгнул и ударил хвостом по её боку, раскачивая ее в стороны. Она была менее прочной и бронированной — это был вынужденный компромисс. Тем не менее её зубы глубоко вонзились в него, заставив всё его тело рефлекторно содрогнуться. — Твоя душа станет моей пищей, — прорычал дракон. — И души твоей семьи будут следующими. Будь уверен, Жон Арк, я настигну тех, кто носит твоё имя, такой смертью, о которой будут шептаться всю историю. Огонь хлынул из ее горла и рта, полыхнув вокруг него и сжигая его заживо. Жон зарычал, корчась, когда его чешуя затрещала, зашипела и расплавилась. Огонь лился из её пасти во все стороны, концентрируясь исключительно на той его части, которую она сжимала своими челюстями. Это длилось всего несколько секунд, но эти секунды были невыразимой агонией — словно его привязали к столбу и жарят на открытом огне, а его кожа пылает и лопается от огня. Всё прекратилось, и он обессиленно обмяк. Один из его ярких глаз устремился на неё, увидел её собственное наслаждение — и тут же снова почувствовал нарастание жара, прежде чем новая волна огня накрыла его, сжигая заживо. Его крики эхом разнеслись над океаном.