Незримая охота

— Жон! Ты мне нужен! К действию его побудил не сам факт того, что Озпин звал его, а нотки абсолютного ужаса в его голосе. Жон стоял, беспомощно глядя на спящую Нору, рядом с которой он обещал остаться. Руби тронула его за плечо. — Иди. Я присмотрю за ней. — Но я обещал... — Озпин не стал бы звать тебя, если бы это не было важно. Этого ему было достаточно. Кивнув ей и бросив последний взгляд на мирно спящую Нору, он выскочил за дверь, едва не столкнувшись с Озпином, который как раз поднимался по лестнице. Он отшатнулся назад, но Озпин поймал его, и глаза старика расширились и стали дикими. — Маяк появился в нашем мире! — Ч-что? — Смотри! — Озпин подтащил его к ближайшему окну и прижал к нему лицом. Там, на берегу водохранилища, стоял одинокий маяк. Туман вокруг его основания впервые в жизни начал рассеиваться, и строение выглядело более реальным. Он мог различить очертания камней, не говоря уже об отсутствии света на вершине. — Он настоящий? — Это нам и нужно выяснить. И пока этого не сделал никто другой. — Озпин потащил его вниз по лестнице. — Мне нужно, чтобы ты немедленно доставил меня туда — и чтобы никто больше не приближался, пока мы не убедимся, что это безопасно. — Как не допустить? — Течение. Шторм. Что угодно. Перевернуть любое судно, которое они попытаются привести. Перевернуть? Это, конечно, было достаточно неестественно, чтобы напугать людей до Пробуждения, но Озпин больше боялся того, что может быть найдено на маяке. При всех тех странных штормах, которые пережил Вейл, возможно, ещё один останется незамеченным. Жон уставился на воду и глубоко вздохнул. Медленно неподвижная поверхность пришла в движение. Я постараюсь сделать это постепенно. Тогда люди смогут считать это естественным. Не то чтобы на это была большая надежда, ведь маяк появился практически из ниоткуда. Хорошего способа выкрутиться не было. У людей возникнут вопросы. Озпин вывел их через заднюю дверь Маяка, ведущую в сарай, где хранилось несколько бочек с выпивкой. Дверь в задней части сарая была заперта изнутри на висячий замок, который Озпин быстро ввёл код и открыл. На них повеяло прохладным ночным воздухом с привкусом моря. Они не были рядом с океаном. — Город не будет сидеть без дела. Мы должны добраться туда раньше других. Ты сможешь это сделать? — Да. — Поколебавшись на краю, Жон взял Озпина за руку. — Я могу протащить нас обоих через воду. Как долго ты сможешь задерживать дыхание? — Достаточно долго. Подожди. — Он достал телефон и бумажник, оставив их на берегу.— Я готов. Не думай о моём дискомфорте. Только доставь меня туда. Кивнув, Жон взял Озпина за руку и потянул назад, столкнув их в воду с тихим всплеском. Течение, управляемое его силой, понесло их в воду и прочь от пирса со скоростью, с которой невозможно было сравниться. Пузырьки проносились мимо его лица, но он не сводил глаз с Озпина, готовый всплыть, если покажется, что тот сопротивляется. Его лицо оставалось неподвижным, глаза закрыты, а пальцы вцепились в рукав Жона. Путь казался долгим, но длился всего двадцать пять-тридцать секунд. Впереди показалась скалистая поверхность, которой, как он знал, раньше здесь не было, и поток разбился о нее. Он остановил их обоих, оттолкнулся ногами и вынырнул на поверхность. Озпин задыхался, но у него хватило ума подтянуться к камням. Учитывая, что было уже поздно, вряд ли кто-то с берега мог их заметить. Жон потащился следом, разглядывая сам маяк. По меркам маяка он не был ни большим, ни даже вполне современным. В его представлении маяк состоял из двух частей — башни и дома. У этого была хижина в основании, но она была всего лишь хижиной. Каменная, но маленькая и вряд ли пригодная для жизни. Более того, сам остров был недостаточно велик, чтобы позволить себе что-то большее. Он представлял собой скопление камней, образующих сушу, достаточную лишь для маяка. Даже "берег", на котором они находились, был так близко, что он мог лечь на него и коснуться стены. — Надо торопиться, — сказал Озпин и закашлялся, отжимаясь и давая воде стечь на землю. — Неизвестно, исчезнет ли эта штука после окончания Кошмара, и я не хочу, чтобы мы здесь оказались. Это была ужасающая мысль. — Что мы ищем? — Что угодно. — Озпин толкнул деревянную дверь. Она на мгновение скрипнула, затем разлетелась на куски и слетела с петель, рухнув на пол. — Это место древнее. Не то чтобы это было трудно определить. Я очень сомневаюсь, что здесь что-то уцелело. — Может, мне стоит пойти первым на всякий случай... — Хм. Хорошая идея. — Озпин жестом велел ему идти вперёд. — Однако следи за тем, чтобы вода была неспокойной. Мы не хотим, чтобы кто-то увидел то, что ему не следует видеть. Жон кивнул и оглянулся. Вода уже начала волноваться, волны вздымались и плескались о бульвар. Этого будет достаточно, чтобы остановить любого, кто попытается переплыть его, и он сможет почувствовать, если какие-либо суда войдут в его Владен... — водохранилище. Пройдя мимо Озпина, он вошёл в хижину, выставив вперед руку. Внутри всё было заброшено. Повсюду было полно пыли, так что один шаг поднимал облако, от которого он закашлялся. Это встревожило его ещё больше, и пыль вылетела из дверного проема мимо терпеливо ожидающего Озпина. — Это будет доказательством того, что мы здесь были, — сказал Озпин, войдя внутрь, когда пыль исчезла. — Простите. — Ничего не поделаешь, и это наименьшая из наших забот. — Он мрачно оглядел интерьер. Здесь были только стол, табурет и раскладушка в углу, выдолбленные из грубого дерева. Всё остальное давно сгнило. — Ты видишь то, что вижу я? — Что здесь кто-то жил, и этот кто-то был человеческого роста? Да, я заметил. — Не просто созданное под человеческий рост, я уверен. Маяки, стулья, столы и кровати — это человеческие конструкции. Я не буду списывать со счетов возможность того, что цивилизация в другом мире может разработать их самостоятельно, но в данном случае я считаю это маловероятным. — Вы думаете, что на планете Гриммов жила человеческая цивилизация? — Нет. Не думаю. — Озпин подтолкнул кровать одной ногой и заглянул под нее, возможно, ища там что-нибудь спрятанное. Он нахмурился. — Даже насекомых нет, хотя гниющее место вроде этого должно быть идеальным для них. Что касается цивилизации, то, думаю, если бы это было правдой, можно было бы найти больше свидетельств ее существования. А это вряд ли можно назвать цивилизованной постройкой. — Он указал на кровать. — Она даже не скреплена гвоздями, а ткань сплетена из веток. Это не говорит о цивилизованных людях. Это говорит о любителе, который делает всё возможное, чтобы выжить. Отсюда и табурет вместо стула. Его было проще сделать. Теперь, когда Озпин указал на это, он мог видеть признаки этого повсюду. Шатающийся стол, толстые ножки кровати, похожие на ножки сундука, и отсутствие других предметов. Он не удивился бы, если бы кровать буквально покоилась на четырех обрубках, служивших ножками. Все выглядело так, будто было сделано кем-то, кто имел представление о том, что хочет создать, но не имел ни опыта, ни материалов для этого. — И всё же он построил маяк, — сказал Жон. — Это не так-то просто. — Для обычного человека — нет. Но что, если наш загадочный человек был строителем или каменщиком? Или, возможно, он или она нашли его. Невозможно сказать. — Озпин закончил обход комнаты и вздохнул. Он подошел к открытой арке, ведущей к каменной лестнице. — Хотя должен сказать, что построить лестницу? Даже собрать столько камня, не говоря уже о его перемещёнии? Это просто уму непостижимо. Без шуток. Жон чувствовал, что сможет сделать квадратную хижину, если ему дадут материалы и от этого будет зависеть его жизнь. Что-то приземистое и квадратное, с диагональными балками и деревянным потолком. Он не знал, с чего начать работу над подобным, и даже если бы строитель был профессионалом, где бы он нашёл весь камень? Как ему удалось придать ему нужную форму и сдвинуть такие огромные блоки друг на друга, чтобы построить здание? — И в мире Гриммов, — пробормотал он. — Кто сможет там жить? — Любой, кто Пробудился. — Озпин проверил ступеньку и поднялся, когда она устояла. — Твоя подруга существует там прямо сейчас. Возможно, кто-то решил быть немного более активным в свои ночи. Или, возможно, это был призыв о помощи. — Помощи...? — Зачем ещё зажигать сигнальный огонь, который светит всю ночь? Наш загадочный человек, должно быть, считал себя единственным существующим человеком. Возможно, это была попытка привлечь людей на помощь. — Или отпугнуть, — сказал Жон. — Ведь именно для этого и нужен маяк. — Или так. Конечно, тогда возникает вопрос: от чего пытался предостеречь людей наш человек? От Левиафана? Очевидно, он существует в каком-то океане, и твой подходит. В своих странствиях он никогда не видел маяков, но и не мог утверждать, что знает все до последнего метра своего океана. Он чувствовал, когда кто-то входил в него, и он становился неспокойным, но если это отводило течения в его Владении, то делалось это задолго до его прихода. В этом не было ничего необычного. Вайс было бы легче найти подобное строение, чем мне. — Что значит, что теперь он виден? — спросил он. — Понятия не имею. — Озпин медленно поднимался по лестнице, тщательно проверяя каждую ступеньку, прежде чем опустить на нее свой вес. — У меня есть теории, но доказательств, подтверждающих их, мало. — А какая у вас самая правдоподобная? — Маяк существует в мире Гриммов примерно в том же месте, что и водохранилище Кваббин в нашем. Что наши миры... не связаны, а параллельны. То, что его раньше могли видеть Пробуждённые, говорит о том, что барьер между мирами ослаб. А то, что теперь его может видеть и взаимодействовать с ним любой? Это плохое предзнаменование. — Но это всего лишь теория. — И не та, что мне хочется проверять. Верхний этаж маяка был закрыт деревянным люком. Озпин упёрся в него и хмыкнул, приглашая его помочь. Жон так и сделал: встал рядом с ним и уперся руками в дерево. Оно было тяжёлым. Или же дерево расширилось, когда стало влажным и гнилым. Так или иначе, им с Озпином пришлось напрячься. — Прогнило насквозь... — Тогда ломай его вместе со мной, — пробурчал Озпин. — Вперёд! Они вместе толкнулись, и деревянная задвижка немного приподнялась. Она качнулась, открылась, потом снова закрылась — но они уже знали, что делать, и резко навалились. Люк распахнулся, взметнулся вверх, и Озпин с Жоном, спотыкаясь, бросились вперед. Их встретило жуткое перевернутое лицо. — Аргхх! — закричал Жон и отпрыгнул назад, ударившись о стену. — Боже! — вздохнул Озпин, более размеренно, но не менее удивлённо. Он прижал руку к груди, когда раздувшееся и мёртвое тело соскользнуло вниз, упав на лестницу с жутким треском. Оно покатилось вниз, к ним. Жон отпрыгнул ещё дальше, боясь прикоснуться к нему, но Озпин остановил его одной ногой. Это был... был... человек. Возраст определить было невозможно, только то, что это был взрослый человек, старше тридцати. Лицо было впалым, глаза отсутствовали, совсем исчезли, а кожа осталась целой, но вздулась и выглядела липкой. Жон задыхался, зажав рот рукой. — Всё в порядке, — сказал Озпин. — Он уже мёртв. — Это не нормально! — Нет, не нормально. — Вытащив платок и зажав им нос и рот, Озпин опустился на колени и прикоснулся к коже мужчины. — Должно быть, он умер над люком. Мы боролись именно с его телом. Какая жестокая судьба. — Почему он умер там? — Ждал и надеялся на спасение, выбирал место последнего упокоения или спасался от чего-то, что пробралось в маяк. Есть множество объяснений, но это неправильный вопрос, мистер Арк. Правильный вопрос — почему его физическое тело здесь? Это не душа. Это тело реально. Жон хотел спросить, что имел в виду Озпин, но не успел — его настигло озарение. Когда он попал в мир Гриммов — и Нора, и Вайс, и все остальные, кого они знали, — они сделали это как душа. Как существо с душой. В человеческом облике он получил травму в мире Гриммов, и, как и Гримм в их мире, она не затянулась. Не было тела, которое можно было бы поранить, не было крови, которая могла бы пролиться. А тут. Это было человеческое тело. Изувеченное человеческое тело. — Он физически попал в мир Гриммов, — сказал Озпин. — Или родился там, но я не буду принимать это во внимание, учитывая его знания о маяках и мебели. Как? Почему? — Он заколебался. — Или когда? Это было недавно? Если это было на водохранилище Кваббин — ну, не может быть. Кто-то должен был заметить пропажу человека здесь. — Это должно быть недавно. Его тело не разложилось. — Я не уверен, что это что-то значит. Посмотри, внизу не было ни насекомых, ни признаков жизни. Ты даже сам говорил, что в твоём океане нет рыбы и, возможно, нет микробной жизни. Экосистемы не могут существовать без других экосистем, которые их поддерживают. Если в мире Гриммов существа не умирают или не оставляют тел, то сможет ли что-нибудь воспользоваться плодами смерти падшего человека? Личинки или черви — нет, но не всё, что связано с разложением, зависит от них. Тем не менее Озпин не ошибся. Для другого мира — другие правила. Трудно было представить, что кто-то может построить маяк в водохранилище Кваббин, пропасть без вести, и никто не обратит на это внимания. — Верхняя часть, похоже, в основном заброшена, — сказал Озпин, оставив тело, чтобы посмотреть вверх через люк. — Это сигнальный огонь в мангале. Ничего более захватывающего, чем современный маяк. Зато здесь есть разбитая кружка. Это говорит о том, что он умер по собственному желанию, а не из-за какого-то приступа. Потерянный, одинокий и желающий в последний раз перед смертью посмотреть на океан. Угрюмый. Он не мог оторвать глаз от безглазых глазниц человека у его ног, даже когда Озпин осматривал этаж выше. Старик копошился наверху, разговаривая сам с собой. Вдруг он поспешно вернулся, стуча ногами по полу. Он нырнул в отверстие, как раз в тот момент, когда сверху блеснул луч света, отбрасывая тени на лестницу. — Что? — Вертолет. Я должен был этого ожидать. — Озпин прижался спиной к стене. — Они поняли, что не могут добраться сюда на лодке, и воспользовались другими средствами. Или она. Это полицейский вертолет. Синдер. У него сжалось сердце. — Как вы думаете, она приземлится? — На этом крошечном острове? Надеюсь, что попытается. Но я сомневаюсь, что она там, скорее, что она посылает своих людей для расследования. Полагаю, она знает о том, что это значит, больше нас. В любом случае, возможно, нам придётся прервать наш визит. — Ничего не обнаружив... — Я бы не сказал, что здесь ничего не найдено. Этот человек рассказал свою историю. — Озпин встал на колени и пристально вгляделся в его лицо, вероятно, запоминая его. Затем он распахнул куртку мужчины и принялся рыться в ней. Жон с отвращением отвернулся. — Никаких документов. Полагаю, было бы слишком многого просить, чтобы он вёл удобный дневник своей жизни. Где бы он нашёл бумагу или чернила? Глупо было надеяться. Жон заглянул в люк, наблюдая за яркими огнями пролетающего мимо вертолета. Вода была неспокойной, но он не мог ничего сделать с воздухом, если только не устроить ещё одну бурю, как в мире Гриммов. Он не хотел причинять вред невинным людям. Было слишком темно, чтобы разглядеть какие-либо детали, но над самой хижиной внизу мелькал луч света. Скоро сюда отправят людей — если не для того, чтобы выяснить, что происходит, то хотя бы для того, чтобы убедиться, что никто не застрял здесь. Они найдут труп и, возможно, смогут его опознать. Не будет ли это опасно? — Что нам делать с телом? — спросил он Озпина. — А что мы можем сделать? Мы оставим его. — Разве это не рискованно? — Конечно, но наши возможности ограничены. Если только ты не думаешь, что сможешь осуществить это, избежав обнаружения. Нам придется просто довериться обывателям, чтобы они придумали правдоподобное объяснение этому. Если нам повезет, они обвинят в этом эксперименты ЦРУ или что-нибудь столь же банальное. — Озпин хмыкнул и позволил люку закрыться над ними. — Думаю, нам пора уходить. Но прежде... Он опустился на колени и снял с трупа куртку, расправляя рукава на раздувшихся руках. Это было ужасное зрелище. — Почему...? — Я могу посмотреть, нет ли здесь чего-нибудь, что позволило бы установить его след. Если не этикетка, то характерное плетение, узор или окраска материала. Озпин сжал в руках пакет и быстро спустился по лестнице, Жон последовал за ним. Снаружи продолжал гудеть вертолет. Вдалеке послышался чей-то голос в мегафон — вероятно, наблюдателей просили отойти от кромки воды. Маяк был виден всего тридцать минут, а город уже отреагировал. Это не должно было показаться слишком впечатляющим, но сейчас был ещё и Кошмар. Хотя полиция не знала причин, люди умирали по всему городу. Была ли Синдер готова к этому? Или просто поторопилась? Озпин остановился в главной гостиной. Свет от вертолета снаружи проникал сквозь небольшие щели в стенах, освещая тонким лучом пыль на креслах и кроватях. — Ты должен доставить нас на берег незамеченными, Жон. — Я смогу это сделать. — Он высунул голову за дверь, но тут же задвинул ее обратно, когда мимо промелькнул луч света. Его сердце бешено колотилось. — Я больше беспокоюсь о том, что нас увидят. Как вы думаете, у них есть камеры ночного видения? — Почти наверняка. — И это вас не беспокоит? — Не очень. Они не так безошибочны, как можно предположить из названия. В лучшем случае мы будем нечеткими фигурами. Но всё же давай подождем, пока они обойдут нас сзади, прежде чем двигаться. Полагаю, ты сможешь отыскать меня, если я нырну в воду? — Да. Просто задержите дыхание. Они подождали, пока вертолет пролетит мимо. Свет промелькнул над стенами хижины, поднялся на башню маяка, а затем исчез, отбрасывая тени на их место. Как один, они двинулись — сначала Озпин, а потом и он, — пробежав короткое расстояние до воды. Со стороны маяка появился свет. Озпин почувствовал, как кто-то крикнул ему в спину. Не веря, что сможет повернуться, он бросился со скал в воду, чтобы его обхватили темнота и холод. Обхватив своё тело и тело Озпина, он унёс их прочь.

/-/

Могучие крылья Вайс бились в воздухе, несмотря на то что в этом не было необходимости. Это было странное, рефлекторное движение, которое никак не влияло на её полет. Подобно свету, она двигалась самостоятельно, плывя по воздуху без остановок. Внизу проплывали огромные просторы. Равнины, реки, леса и горы. Странно было думать, как много людей мечтают о полёте, как сильно она сама мечтала о свободе полета, и вот она здесь, в пределах ее возможностей, и это уже надоело. Возможно, такова человеческая природа — хотеть, хотеть, хотеть, как маленький ребенок, и через час, получив новую игрушку, переходить к новым желаниям. Полёт не приносил освобождения. Он ощущался одиноким. Без усилий. Ещё один горный хребет уступил место пустыне, затем лесу. Владения проносились мимо, иногда их пронзали могучие звери, кричащие от ярости, но по большей части в тишине. Если и были другие Гриммы, которые летали, то они чувствовали или видели её приближение и дважды думали, стоит ли подниматься в воздух. Никто не бросал вызов ей, Владыке небес. Или скорее Владычице. Работа без ориентиров не облегчала ей задачу, но, по крайней мере, она знала, что ищет землю, покрытую пеплом. Это исключало зелёную жизнь, которую она видела в других Владениях. Изредка встречающиеся пустыни поднимали настроение, но оказывалось, что это не они. Всё остальное ее подводило. Я уже далеко от своего Владения, а оно граничит с владениями Жона. Как он вообще сюда доберется, если не сможет плыть по воде? А пешком? На это уйдут недели. У Норы не было недель. Вайс вообще не была уверена, что у кого-то из них они есть. Мимо пронёсся ещё один лес, граничащий с вулканической зоной, которую она решила обогнуть за несколько минут, с любопытством наблюдая, не полетит ли пепел с обрыва. Он даже не дымился, а местность вокруг него была сложена из вулканической породы блестящего чёрного цвета. Последним гвоздем в крышку гроба стала фигура на гребне вулкана, которая попыталась бросить в неё расплавленный камень. Она упала на жалкое расстояние в несколько сотен метров. Не Синдер. Вайс вздохнула и полетела дальше. Затылком она чувствовала связь со своим Владением, которое, несмотря на отсутствие жесткой границы берега, как у Жона, всё же имело свой край. Что-то в ее голове подсказывало ей, где это место, и она знала, что сможет найти дорогу назад, если понадобится, даже без ориентиров. Возможно, это было связано с тем, что свет — ее сила. Трудно было сказать наверняка. Все сводилось к догадкам и предположениям, а в лучшем случае — к пробам и ошибкам. Её крылья затрепетали. С любопытством она посмотрела налево и увидела, что крупные перья на них начали тускнеть. Странно. Может, это что-то значит? Скользя вниз, она опустилась на вершину высокой горы, и её не беспокоил ни разреженный воздух, ни ветер, ни холод. Светило солнце, и оно и было для неё единственным источником силы. Неожиданно её перистые крылья зашевелились и, словно цветы, устремились к солнечному свету, окрашиваясь в яркие цвета. Цвет перьев, казалось, указывал на энергию или, возможно, на какую-то реакцию фотосинтеза. Словно панцирь жука, отражающий свет, перья переливались яркими оттенками розового, зелёного и золотого, когда были направлены на него. Она повернулась, развернув одно крыло в том направлении, куда летела. На одной стороне крыла цвет сохранился, но на другой, левой — или северной, — он потемнел. Перья стали тусклыми и колючими. Хрупкими. Отсутствие солнечного света? Она путешествовала уже целую вечность, а естественной темноты не было. Не похоже, чтобы в мире Гриммов был цикл дня и ночи, или солнце, вокруг которого он вращался, было слишком большим, чтобы обеспечить такой цикл. А может, мир не вращался вокруг своей оси. А может, он был плоским. Так или иначе, что-то подсказывало ей, что на севере не хватает солнечного света. В последний раз такое случалось, когда Жон устроил бурю, чтобы заслонить солнце, и то лишь потому, что предыдущий Владыка Света позволил воздуху нагреться, дав Жону прекрасный материал для работы. Что ещё может заслонить солнечный свет? Дым и пепел. Большие золотистые глаза Вайс сузились. — Нашла тебя.