Незримая охота

Руби нашла его сидящим на краю пирса, свесив ноги над водой, посреди кошмара. Ее одежда промокла насквозь, волосы были мокрыми и всклокоченными. Она опёрлась на одну ногу и несколько секунд смотрела на него, затем вздохнула и подошла ближе, присев рядом. — Спасибо за спасение, — сказал он. — Без проблем. Я все равно следила за Никос и видела, какую ловушку он — Синдер — устроил. — Они тебя не поймали. Так ведь? — Нет. — Руби покачала головой. — Я была в нескольких крышах от них, и они не успели выслать вертолет. Я выбралась из него задолго до того, как они прибыли. — Заметив, что он осматривает ее бок, она вздохнула. — Это рана от Гримма. Он не порезал меня, просто я слишком сильно дёрнулась и потянула мышцу. А ещё я окунулась в водохранилище. — Полицейские? — Несколько на набережной. Но большинство заняты нападением на Истфилд. Те бомбы собираются свалить на нас. — Кажется очевидным, — сказал он. — Мы открыли огонь по полиции в середине дня. Такое нелегко будет списать. Я знаю, что ты сделала это, чтобы помочь нам, но всё же. — Он покачал головой и бросил камешек в воду. Камешек пролетел семь раз — точнее, вода вздыбилась и подбросила его семь раз, прежде чем контроль над ним ослаб. Камешек приземлился с плеском и скрылся под водой. Руби с любопытством наблюдала за ним. — Что случилось? — Нора Пробудилась. — Нора? Та рыжая девушка из игрового зала? — Руби подождала, пока он кивнет, и скорчила гримасу. — Прости. Она жива? Он дернул головой в сторону маяка. — Она внутри. — Значит, она в безопасности. Всё в порядке, не так ли? Маяк — самое безопасное место, где она может оказаться посреди Кошмара. Я не уверена, что Озпин собирается с этим делать. Если мы выйдем на охоту, копы будут ловить нас по всему Вейлу. Если мы останемся в безопасности, Гриммы будут разгуливать на свободе. — Дело не в этом. Всё дело в снах Норы... — Она оказалась во Владениях Гримма? — Руби вздохнула. — Значит ли это, что мы должны помочь ей убить Гримма, как мы сделали с Вайс? Это и так было достаточно хлопотно, а нам ещё нужно найти Синдер. Я не пытаюсь быть жестокой, но... — Нора находится во Владениях Синдер. Руби прервала свою тираду. Её зубы сомкнулись. — О. — Сглотнув, она посмотрела на водохранилище, а затем снова на него. — О. Это... нехорошо. Синдер знает? — Пока нет. Думаю, она знает, что мы с Норой друзья, так что если бы знала, то уже взяла бы ее под контроль. — А она недавно Пробудилась. Понимаю. Ты уверен, что это Синдер? — Нора описала адскую зону из огня и пепла. Не знаю, связано ли это, но Пробуждение Норы произошло, когда мы сражались с Синдер, чтобы спасти её. Тогда там был огонь, и Нора сказала, что не может перестать его вспоминать. Эти вещи могут быть связаны. — Что, например, люди попадают во Владение, похожее на ту ситуацию, в которой они Пробудились? — Думаю, так и есть. Других доказательств этому не было, но момент его Пробуждения наступил, когда он увидел Гримма в парке. Это не похоже на Домен Левиафана, но до этого он был на набережной, а у океана в мире Гриммов была Поляна Блейк — лес как таковой. — Если подумать, это объясняет, почему в Владениях Синдер так много людей. Смерть от огня, вероятно, более распространена, чем от других видов. — Особенно если учесть, что она заставляет своих рабов использовать огненные бомбы, — заметила Руби. — Думаешь, это для того, чтобы заставить больше людей пробудиться в ее Владении? А также чтобы подставить нас, я имею в виду. Это может быть и то, и другое сразу. — Может быть... — Ты ведь не винишь себя, правда? — А разве я не должен? Единственная причина, по которой Нора замешана — единственная причина вообще — это то, что Синдер хотела добраться до меня. — А ты замешан в этом только потому, что Синдер пыталась скормить тебя Левиафану. Ты выжил. Это твоя единственная вина в этом деле. — Поднявшись, Руби смахнула пыль с брюк и положила руки на бедра. — Мы всё равно планировали убить Синдер в её Домене, это только облегчает задачу. Нора может подсказать нам, где он находится. — Если Синдер не найдёт ее первой... — Когда она её найдет. Это лишь вопрос времени, а значит, ожидание здесь и хандра ничем не помогут Норе. Мы должны быть там и помочь. — Руби протянула руку. Он взял ее и позволил ей притянуть его к себе. — Ты права, я думаю. Прости, что был таким бесполезным... — Всё в порядке. — Она пожала плечами. — Я была не лучше, когда Янг умерла. — Тогда это было горе. — Да, и это тоже. Но в твоём случае ещё слишком рано. Оставь своё горе на потом. Действуй сейчас. Жон кивнул и предложил Руби войти в Маяк первой, а сам вошёл следом за ней и позволил привычному и уютному теплу паба омыть его. Атмосферу несколько скрадывало напряжение, царившее в главном зале. Охотники толпились за столами, играя в карты, кости или просто разговаривая по телефону. Звенели бокалы, сигаретный дым наполнял воздух, смешиваясь с ароматом говядины и свинины с кухни. Озпина нигде не было видно, как и Норы, зато за прилавком с неловкой улыбкой стояла Вельвет. Она оттягивала рычаг, наполняя пинтовые бокалы пивом, а рядом с ней уже стоял поднос с шестью бокалами. — Где Озпин? — спросила Руби. — Наверху с новой подругой Жона и Вайс. — Вельвет долила пинту и дала пене осесть, после чего добавила ещё немного. Она поставила пинту на стол, и высокий охотник, пробормотав слова благодарности, отнёс её обратно к своему столику, за которым в молчании сидели его друзья. — Обычно здесь не бывает такого напряжения, верно? Даже во время Кошмара. — Нет... — Что случилось? — Озпин сказал им, что сегодня они не будут охотиться. — Вельвет перегнулась через стойку, чтобы прошептать эти слова. Её взгляд метался от стола к столу, чтобы убедиться, что её никто не подслушает. Учитывая, что здесь были все, они должны были уже знать, но чувствовалось, что все стараются не шуметь. — Он говорит, что риск слишком велик и что полиция будет в полном составе. — Никто не выглядит довольным этим. — Нет. Они охотники; охота — это то, чем они занимаются. Всегда было правилом охотиться во время Кошмара, чтобы обезопасить людей. Все ненавидят это, но я думаю, они обнаружили, что ещё больше ненавидят ничего не делать. В этом он мог им посочувствовать. Странно, если учесть, что поначалу он был против идеи сражаться. Ничего не делая, чувствуешь себя бесполезным. Впрочем, Озпин, наверное, был прав, сдерживая их. После действий Руби в Истфилде полиция не собиралась проявлять к ним мягкость. С Гриммами, которые повсюду, придется либо сдаться полиции и быть убитым Гриммами, либо сражаться с Гриммами и сопротивляться аресту — со всеми вытекающими отсюда рисками. — А как же люди, которые Пробуждаются? — спросил он. — Разве их не становится больше во время Кошмара? Вельвет виновато отвела взгляд. — Они сегодня сами по себе... — Ах... Он не знал, что сказать. Это объясняло мрачное настроение, не говоря уже о тишине. Все должны были знать, что они сами, в том числе и он, живы только потому, что охотник в тот или иной момент спас их. И знать, что сегодня, когда Гриммы проявят настоящую активность, они не вернут им должок, было все равно что наплевать в душу тем спасителям. Такие, как он, как первая Руби, как Янг и Нора, были бы там сегодня ночью. И они умрут. Но если мы пойдем им помогать, мы тоже умрём. Или будем арестованы, и в этом случае Гриммы все равно убьют их. А если падут охотники и Маяк, то потом будет ещё больше смертей. Подумав об этом, можно было понять, что решение Озпина было правильным. Возможно, именно поэтому все были расстроены, но не бушевали и не выходили на улицу, несмотря ни на что. Все знали, что он прав, просто ненавидели этот факт. — Нам нужна комната на ночь, — сказала Руби. — Есть ли свободная? — Да. Подруга Жона остается. — По крайней мере, это хорошо. Мы с Жоном разделим с ней комнату. — Разделим? — спросил он. — А разве не лучше..? — Не для сна, Жон. Мы будем наблюдать за ней, пока она спит. На случай, если она обратится. У Жона пересохло во рту. — Понятно. Я понял. Вельвет тоже поняла и сочувственно улыбнулась ему. — Тебе лучше пойти наверх. Я попрошу Оскара принести вам еды. Здесь ты ничего не сможешь сделать; думаю, все просто хотят напиться и забыть о том, что оставляют людей одних. — Не могу сказать, что я их виню...

/-/

Монстры, демоны, древние мерзости и другие измерения — все они были реальны. Как должен был поступить человек, узнав об этом? Неверие? Презрение? Раздражение? Нора задавалась вопросом, почему она не чувствует ничего из этого, почему она так легко принимает это. Потому что Жон изменился? Потому что это объясняло происходящее? Потому что она видела вещи, которым традиционная логика не находила объяснения? Или она просто боялась не поверить? В любом случае, ее приёмные родители были бы в восторге. Если такие вещи существуют, значит, существует и христианство. Ну, вроде того. Для них это было бы достаточным доказательством. Очевидно, эти монстры были дьяволами, и единственной защитой, в которой она нуждалась, была ее вера и любовь к Господу. Но почему-то она не думала, что этого будет достаточно. — Ты позвонила своим приёмным родителям? Нора посмотрела на Жона и кивнула, не зная, что ей думать о том, что он будет делить с ней комнату, даже если здесь было две односпальные кровати, а он занял диван. Дело не в том, что она ему не доверяла, скорее в том, что в этом месте было много комнат. Они решили разделить её, по какой-то причине, и эта причина заключалась не в недостатке места. — Я сказала им, что останусь у тебя, — сказала она. — Я сказала, что ни нам, ни им небезопасно передвигаться по городу, так как вокруг террористы. Они согласились. — Вот так просто? — Ну... — Губы Норы слегка скривились. — Они сказали, чтобы я следила за тем, как ты себя ведёшь, чтобы мой моральный облик не был испорчен и я не свернула с правильного пути. Что-то насчёт того, что я не смогу создать хорошую христианскую семью, если позволю себе поддаться искушению. Жон поморщился. — Я не скажу, что ненавижу твоих родителей, Нора. Это хорошо, что они взяли на воспитание... — Я знаю. Они властные. Наш пастор все время пытается заставить их ослабить контроль надо мной; даже он считает, что они слишком строги. Возможно, дело в том, что у них никогда раньше не было детей. Вот они и компенсируют. — Она пожала плечами. — Их сердца на верном пути. И действительно, это было лучше, чем то, что у нее было раньше. Она не могла пожаловаться. — Это правда? — спросила она. Жон оглянулся. — Что? — То, что ты теперь частично монстр. Озпин сказал мне, что ты частично Гримм. Ты, Руби и Вайс. — Это не... Я не думаю, что это точно. — Жон поджал губы — так он обычно делал, когда ему задавали сложный вопрос. Рен частенько подталкивал его, потому что Жон полностью отключался от мира. Это было знакомо. Настолько, что это заставило ее улыбнуться. — Это сложно? — Вроде того. — Он рассмеялся. — Хотя я не думаю, что я часть Гримма. Я убил Гримма и завладел его телом. Биологически, думаю, это не делает меня одним из них. А духовно? — Он пожал плечами. — Без понятия. Твои родители, наверное, знают больше. Но я не думаю, что это имеет значение. Когда я в человеческом теле, я всё равно остаюсь собой. — Твои глаза светятся... — Да, но Руби говорит, что это потому, что мои глаза открыты в двух мирах одновременно. Это буквально просто потому, что солнечный свет из того мира проникает через мои глаза, и ты можешь его видеть. Это был странный способ выражения. — Как окно? Я могу видеть сквозь твои глаза другой мир? — Да, наверное. — И на что это похоже? — спросила она. На его растерянный взгляд она пояснила. — Для меня там только огонь и чёрный камень. Дым, насколько хватает глаз. А как у тебя? Красиво? Красивый мир? — Нет. Там... — Он замялся. — Вообще-то, может, и так. — Жон сел на кровать и закрыл глаза. Она не могла понять, вспоминает он или действительно смотрит другими глазами. — Я всегда считал его ужасным из-за того, что он символизировал. На меня охотились, и я был в ужасе. Но это прекрасный мир. Он не тронут людьми, поэтому природа там повсюду. Огромные леса, живописные холмы и неподвижный океан, простирающийся на сотни километров. Он кристально чист. Никакого загрязнения или мусора. — Хм. Я бы хотела это увидеть. — Может быть, ты сможешь. Мы — это Руби, Вайс и я — хотим вытащить тебя оттуда. Если ты Пробудилась в том мире, ты всегда будешь подвержена риску, что какой-нибудь Гримм убьёт тебя. Но если ты будешь в моём Владении, этого не случится. Ты можешь оставаться там столько, сколько захочешь. — Без арендной платы? — поддразнила она. — Конечно. Или ты можешь заплатить мне разговорами. Чёрт, это было бы весело. Каждая ночь будет похожа на ночевку. Ты и я, наши тела отдыхают, пока мы купаемся в огромном океане или загораем на пляже. Большинство людей заплатили бы за такое кругленькую сумму. Нора хихикнула. — Звучит заманчиво. Если им это удастся. Нора не замечала ни отчаянных ноток в голосе друга, ни того, как он цеплялся за эти счастливые мысли. Другое дело — постоянный шум в голове. Мистер Озпин рассказывал ей о них, а Вайс приводила примеры. Жон слышал звук, похожий на капанье воды, Вайс — звук разбивающегося о землю зеркала. Они спросили ее, что она слышала, хотя Жон не спрашивал. Она была этому даже рада. Аааааааа! Аргхххх! Крики. Агонизирующий крик, а иногда и звук трескающейся плоти, сжигаемой с человеческого тела. Она не знала, откуда ей так хорошо известно последнее. И не была уверена, что хочет знать, откуда она это знает. Дверь в спальню открылась и закрылась, и в комнату прокралась маленькая подружка Жона. Сестра Янг, вспомнила она. Они с Реном помогли ей развлечься в игровом зале, чтобы поднять настроение. В тот же день её похитили и чуть не убили. Руби была с Жоном, когда он пришёл ее спасать, и стреляла из пистолета, как какой-нибудь голливудский киллер. Джон Уик в образе маленькой девочки. Видя её сейчас и зная все, что она делала, Руби становилась ещё более пугающей. Может быть, потому, что теперь она могла смотреть на неё и видеть, что те маленькие странности, которые она принимала за печаль или застенчивость, объяснялись тем, что она не была человеком и не могла притворяться человеком так хорошо, как ей казалось. — Руби. — Жон кивнул ей. По крайней мере, это говорило о том, что Норе можно доверять. — Всё в порядке? — Как нельзя лучше. Озпин сгорбился над старым радиоприемником, обвиняя себя в каждой смерти, которая произойдёт сегодня ночью. Вайс перебирает свои теории о происхождении Гриммов и пьёт достаточно кофе, чтобы не спать целую неделю. — Это не... — Вина Озпина? Да, я знаю. И он тоже. — Руби пожала плечами. — Не думаю, что это помешает ему слушать. Нора поняла лишь малую часть сказанного. В основном о смертях. Она облизала губы и подтянула колени к кровати, в очередной раз задаваясь вопросом, почему она здесь и находится под защитой, а другие — нет. — Нора. Она подпрыгнула, когда Руби позвала ее по имени. — Да? — Я так понимаю, Озпин сказал тебе, в чьём Владении ты находишься. — Да. Та, за которой вы охотитесь. Мисс Фарлей. — Синдер, — поправил Жон. — Мисс Фарлей умерла много лет назад. Она была убита, когда над ней издевались в школе. — В его голосе звучала злость. Руби посмотрела на него, и он покачал головой. — Прости. Продолжай. — Мы с Жоном не можем найти Синдер, потому что не знаем, где находится ее дом. — Руби села на другую кровать, положив руки на колени и наклонившись вперед. — Но ты в её Владении, и рано или поздно тебе нужно спать. Я надеялась, что ты сможешь провести для нас небольшую разведку. Жон вскочил на ноги и покраснел. — Руби! — Это в её интересах, Жон, — ответила она, ничуть не испугавшись его гнева. Серебряные глаза девушки не отрывались от Норы. — Если ты сможешь указать нам ориентиры или попытаешься понять, есть ли поблизости океан, мы сможем найти и спасти тебя. Или, если ты увидишь океан, прыгай в него. Есть шанс, что он принадлежит Жону. Если нет, то хотя бы скажи нам, видишь ли ты горы или леса. По ним Вайс сможет определить твоё местоположение. — Ты не должна... — попытался Жон. — Должна, — перебила Руби. — Не заблуждайся, без нашей помощи ты умрёшь. Может, не сегодня, не на этой неделе и даже не в этом году, но рано или поздно она найдёт и сожрёт тебя. И даже раньше, если догадается, кто ты. Даже если ты выберешься из её Владений, если не найдёшь дружественного, тебя просто убьет любой Гримм, с которым ты столкнёшься. — Руби, это нечестно! Ты не говорила мне этого делать. — Потому что я знала, где ты. Потому что я могла помочь. То же самое с Вайс. Мы не отказываемся помочь Норе, мы просто не можем. Пока не узнаем её местоположение. — И всё же... — Жон прикусил губу. — Это подвергает её риску. — Она и так в опасности. Ничего не делая, мы этого не остановим. — Хм... — Нора подняла руку. — Ребята? — Мы понятия не имеем, сколько людей находится на территории Синдер. Нора может остаться незамеченной, если не будет высовываться. Кроме того, Синдер отвлечена всеми делами на этой стороне. Она не будет обращать внимания на происходящее там. Но если Нора начнет себя странно вести, её заметят. — Я не прошу её начинать восстание; просто осмотреться. — Я чувствую всё, что происходит в моём Владении, Руби! — Она тоже, но у неё есть и другие люди, которые перемещаются там. Ещё один не привлечёт внимания. Если бы это произошло, она была бы уже мертва. — Ребята? — Нора попыталась снова. — Ты просто хочешь использовать Нору, чтобы отомстить за Янг! — Если это поможет ей и поможет отомстить за Янг, то почему бы и нет? Убьём двух зайцев одним выстрелом. — Рискуя моей подругой! — ХВАТИТ МЕНЯ ИГНОРИРОВАТЬ! — Крик Норы заставил Жона подпрыгнуть. Она бы получила от этого удовольствие, если бы не была красной и запыхавшейся. — Это моя жизнь, — сказала она. — Моя жизнь поставлена на карту, а я ничего не понимаю в происходящем. Перестаньте говорить через меня и начните говорить со мной! Жон шагнул вперед. — Нора, это... — Не ты, — огрызнулась она, указывая на него, а затем перевела руку на Руби. — Ты, продолжай. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала. К её чести, Руби не стала терять времени. — Я хочу, чтобы ты разведала, где ты находишься, чтобы мы могли найти тебя, выследить и убить Синдер. Это также защитит тебя. Иначе мы понятия не имеем, с чего начать поиски. Ладно, это звучало тревожно. Жон выглядел так, словно ему не терпелось заговорить, и буквально хмыкал сквозь сомкнутые губы. Она даже удивилась, что он ещё не заговорил, если только она не открыла в себе доселе неизвестную способность принуждать к молчанию, а она этого не делала. — А ты, Жон? — Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности. — Она уже... — А, а, а! — Нора прервала Руби, погрозив пальцем. — Его очередь, а не твоя. Почему я в опасности? — Потому что если Синдер поймёт, кто ты, она поглотит твою душу и завладеет твоим телом, чтобы попытаться добраться до нас. Это произойдёт, пока ты спишь и находишься в её Владении. Если ты будешь прятаться, то, возможно, тебе удастся избежать обнаружения. — Возможно? Жон выглядел взволнованным. — Нет никакой гарантии... Господи, вот почему они собирались спать в одной комнате. Не для того, чтобы спать, а для того, чтобы наблюдать за ней и убедиться, что она будет тем же человеком, когда проснётся. Внезапно она вспомнила, что у Руби где-то лежит пистолет. В нём была пуля, предназначенная для нее. Её ноги стали ещё слабее, чем минуту назад. — А-а если бы вы смогли найти её Владение? — Мы бы немедленно прибыли, чтобы спасти тебя. — Чтобы убить Синдер, — возразила Руби. — Это одно и то же! — прорычал Жон. — Убить Синдер, и ни один Гримм не сможет причинить тебе вреда. Тогда мы сможем отвезти тебя обратно в мой океан. Там ты будешь в безопасности. Но я не хочу, чтобы ты рисковала больше, чем нужно для этого. Синдер убьёт тебя, если не для того, чтобы контролировать тебя, то просто чтобы отомстить мне за убийство Левиафана. — Тогда разве я не могу сделать и то, и другое? Жон и Руби в замешательстве уставились на нее. — Я... я имею в виду, что впервые я могу оставаться незамеченной и смотреть по сторонам, не так ли? Мне не нужно лазить по всяким штукам и выкрикивать своё имя. Я могу найти место, где спрятаться, и в то же время осмотреться. Посмотрим, нет ли чего-нибудь примечательного. Жон выглядел ошеломлённым. Руби кивнула.— Она всё равно должна поспать. Можно и осмотреться. — Просто немного подремлет, — решил Жон, его губы сложились в тонкую линию. — Я не хочу, чтобы она спала все восемь часов. Мы будем дремать по два часа и будить её. Если она скажет, что была в опасности, мы не будем отправлять её обратно так долго, как только сможем. Как долго она могла избегать сна? Это было не то, от чего она могла просто отказаться. — Как пожелаешь. — Руби махнула рукой. — И если она покажет какие-либо признаки беспокойства, мы можем разбудить её. — Она посмотрела на Нору. — Просто ищи что-нибудь выделяющееся, что мы могли бы заметить издалека. Чем больше деталей ты узнаешь, тем лучше. — Не рискуя собой, — добавил Жон. Руби закатила глаза. Нора была больше благодарна ему за заботу. Не человек, подумала она, наблюдая за отсутствием заботы Руби. Как бы она ни старалась, в ней проглядывало что-то нечеловеческое. Так или иначе, её возможности были ограничены. — Я сделаю это. — Ради Жона и ради себя самой она заставила себя улыбнуться. — И со мной всё будет в порядке. Вот увидишь. Иначе Руби её пристрелит.

/-/

Значит, это и есть ад. Мысль оказалась не такой забавной, как ей показалось. Разбитый пейзаж перед ней состоял из обугленных и расколотых скал, из которых вырывались струи, как она полагала, ядовитых газов, загрязнявших небо и оставлявших тёмную дымку на многие километры, или насколько она могла видеть, пока всё не скрылось в дыму. Однообразие пустыря нарушали отдельные ямы, внутри которых жарко пылали костры: огромные шлейфы дыма поднимались вверх, а языки пламени регулярно взвивались высоко в небо. Другие выглядели как вечно горящие ямы со смолой. Она ожидала увидеть и лаву, но не увидела ничего, что могло бы это подтвердить. Это было похоже не столько на вулканическую зону, сколько на последствия извержения: луга превратились в пепел и огонь. Разумом она была уверена, что не должна была выжить в такой обстановке. Выделяющиеся газы, несомненно, не были кислородом, а от жары в таком месте ей должно было быть трудно дышать. — Это тело вообще реально? — Она провела руками по бокам, ущипнула себя за запястье, затем пощупала грудь и почувствовала, что да, нервы по-прежнему на месте, она чувствует собственные пальцы, но не ощущает чрезмерного жара или чего-то подобного. — Чувствую ли я это, или мне только кажется, что я это чувствую, и так оно и есть? Она никогда не любила философию, и эта полусерьёзная попытка ничего не могла сделать, чтобы заглушить далекие крики человека, испытывающего сильную агонию. Нора вздрогнула. Как вообще кто-то может чувствовать боль, если его тело не существует? Не обожгусь ли я, если прикоснусь к огню? Лучше не пытаться. Оглядевшись по сторонам, она повернулась на месте. Мне нужно найти ориентир. И желательно где-нибудь спрятаться. Последнее оказалось непростым делом. Вся растительность давно сгорела дотла, земля была ровной, если не считать огненных ям, и ни одна из них не казалась хорошим местом для укрытия того, кто не хотел быть сожжённым. Она выбрала направление и начала идти. Под ногами хрустел и ломался камень, хрупкий, как уголь, и с каждым шагом превращавшийся в чёрную пыль. Особого выбора направления не было, и по солнцу или чему-то ещё определить его было невозможно. Трудно было даже определить, откуда доносятся постоянные гулкие крики, поэтому она не могла выбрать противоположное направление. Океана точно не было видно, но это мало что значило. Если бы она хотела получить лучший вид, ей пришлось бы подняться выше, а выше, похоже, не было. Вся местность представляла собой плоскую и безлюдную пустошь. — Единственный ориентир — абсолютное отсутствие ориентиров. Даже в поле была бы живая изгородь или дерево, о которых можно было бы говорить. А здесь ничего нет. Прошло несколько минут, и она почти не чувствовала усталости. Нора обходила пропасти, извергающие огонь и гейзеры дыма, пепла и газа. Горячий воздух омывал ее, но не касался, и она обнаружила, что может даже держать глаза открытыми, когда дым буквально врывался ей в лицо. Он не щипал, и она не чувствовала себя плохо от его вдыхания. Земля начала слегка наклоняться. Невысокий холм или возвышение в ландшафте было таким постепенным, что она решила, что он такой же плоский, как и всё остальное вокруг. Подойдя к вершине, она нашла камень, на который можно было опереться. На ощупь он был горячим, но не причинял боли. Стоя на нём, она окинула взглядом бесплодную местность, поджав губы, когда поняла, что здесь нет ничего примечательного. Ни гор, ни холмов, ни скал, ни лесов. Даже вулкана не было, чтобы объяснить, почему земля такая. Единственным плюсом было то, что теоретически она могла увидеть огромное чудовище, приближающееся на большом расстоянии. Плохо было то, что ей негде было бы спрятаться, кроме как лечь возле дымящейся ямы и надеяться, что он не сможет увидеть сквозь дым. Что было маловероятно, поскольку нечто выбрало это место для жизни, а значит, наверняка было к нему приспособлено. Рыбы не тонут в воде и всё такое. Но ничего не было. Никакого монстра. Может быть, потому, что монстр сейчас находился в мире людей, и его тело не было видно? Может быть, он где-то спит — хотя где именно, узнать было невозможно. В одной из огненных ям? В этом был какой-то смысл, если предположить, что это существо из огня и пламени. — Что ты делаешь? Сердце Норы подскочило к горлу. Она проглотила крик и прыгнула вперёд, крутанувшись на одной руке, готовая — на самом деле она не знала, что собирается делать. Ударить огненного монстра в лицо? В любом случае это не имело значения. За ее спиной стоял не монстр, а мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, с седыми волосами, тяжёлыми глазами и изможденным лицом. — Вы меня напугали, — сказала она, опуская руку и переводя дыхание. — Вы подкрались ко мне. — Я шёл позади тебя, девочка. Не моя вина, что ты меня не заметила. — Он попытался улыбнуться ей, но улыбка была такой усталой, такой побеждённой, что лишь растянула морщинистую кожу его лица. — И я спросил, что ты здесь делаешь. Она злится, если мы не собираемся к ней. Те, кто навлекает на себя её гнев, редко живут достаточно долго, чтобы пожалеть об этом. — Её гнев...? — Богини, конечно. А кого ещё, по-твоему, я имею в виду? — Бог...? — Не Бог в привычном нашем понимании, но достаточно близкий. Она — Бог этого царства, наших кошмаров. Наказание за наши грехи. Я слышал, что одни говорят, что это испытание, другие — наказание. Я и сам не знаю, что думать, только то, что нет никакой надежды, кроме как делать то, что она требует, и надеяться, что ты проживешь достаточно долго, чтобы угодить ей. Над адским пространством разнесся новый крик, протяжный и высокий. — Похоже, ещё один не дожил. — Это... Это обычное дело...? — Ты здесь недавно? — Глаза мужчины наполнились сочувствием. — Прости, юная мисс. Я не знал. Крики никогда не прекращаются. Когда они стихают, к ним добавляется ещё один. Тебе придётся следовать за мной. Лучше всего будет, если ты встанешь в один ряд с остальными; только так ты будешь в безопасности. — А что будет, если я останусь здесь? — Она придёт, чтобы найти тебя. Это испытание, как я слышал. Способ найти новые души или просто наказать тех, кто сопротивляется. — Он слегка вздрогнул. — По крайней мере, если ты будешь играть роль, есть шанс дожить до утра. Если останешься здесь, то точно не доживешь. А стоит ли? Жон сказал бы "нет", но если оставаться на свободе ещё хуже, то что ещё можно придумать. Облизав губы и пожалев, что у нее нет ничего, за что можно было бы ухватиться для моральной поддержки, Нора кивнула и пристроилась за пожилым мужчиной. Он спустил ее с холма и начал двигаться в заданном направлении, прокладывая путь по земле так, словно безошибочно знал, куда идет. — Есть ли что-нибудь, что мне следует сделать? — спросила она, желая найти утешение в своем голосе. — Ничего особенного, дорогая. Сиди тихо, не разговаривай и старайся не привлекать внимания, но все будут это делать, так что это может и не помочь. Просто не выделяйся. Те, кто выделяется, обычно страдают. Некоторые пробовали восхвалять её, чтобы заручиться её преданностью. Не очень помогло. Другие пытались предложить ей вещи, взятки, поклонение или других людей в качестве жертвы. Она брала их, но требовала всё больше и больше, а в конце убивала, когда они не могли дать ей ничего. Сделка с дьяволом не сработает. Я бы даже не стал больше пытаться это делать. В основном мы просто ждём и надеемся. Никогда не знаешь, когда придет твоё время. — А что будет потом? — Никаких вопросов. Мы приближаемся. Не шуми. Нора хотела спросить, к чему они приближаются, потому что, насколько она могла судить, ничего не изменилось. Однако, перевалив через небольшое возвышение, они ступили в кратер. И тут все изменилось. Не сам пейзаж — всё тот же камень, пепел и огонь, — а внутри кратера оказалась одна из тех самых ям, которые она видела повсюду. Возможно, они были соединены под землей. Главным отличием было то, что вокруг неё стояли толпы людей. Среди них не было одинаковых: белые, чёрные, азиаты и представители всех других национальностей. Культурные различия тоже присутствовали. Многие из них были американцами и, вероятно, из Вейла, но она видела и тех, кто определенно был из других частей света. Одна женщина была буквально одета в одежду племени из тропических лесов, другая — в толстые меха и капюшон, напоминающие о Сибири или каком-то другом заснеженном месте. Другие были одеты в костюмы, повседневную одежду, пижамы, а некоторые даже в нижнее бельё. Казалось, всем было всё равно. Все устали, потеряли надежду и стояли неровным кругом вокруг открытой ямы в центре. Никто не находился так близко к ней, чтобы упасть или заглянуть внутрь, но никто и не пристроился так далеко сзади, чтобы избежать её. Старик, который, как она поняла, даже не назвался по имени, втянул Нору в толпу, двигаясь так, что они оказались где-то посередине. По её прикидкам, здесь было от ста пятидесяти до двухсот человек. Гораздо больше, чем предполагали Жон и Руби. Никто не произнес ни слова. Никто не встречался с ней взглядом, когда она смотрела в их сторону. Большинство смотрели в землю, но некоторые закрывали глаза, а губы шевелились, когда они беззвучно шептали про себя или произносили молитвы, как она могла предположить. Из ямы вырвался громкий звук огня, заливая всех светом. Нора подпрыгнула, хотя никто другой этого не сделал. В кратере воцарилась тишина, даже по сравнению с непрекращающимися криками, наполнявшими мир с момента ее прибытия. С отблеском оранжевого пламени на лице Нора смотрела, как огонь поднимается в небо, ожидая, что вместе с ним поднимется какое-нибудь ужасное чудовище. Но такого зверя не было. Вместо этого из ямы высунулся один огненный усик, почти щупальце. Он прошёлся по краю, прощупывая и ощупывая. Там, где он касался, земля шипела и уступала. Кончик щупальца совершил полный оборот по краю ямы, не отрывая взора от различных людей, окольцовывающих его. Некоторые вздрагивали при его приближении, но никто не осмеливался заговорить. Он остановился, когда оказался лицом к лицу с ней. Сердце Норы забилось быстрее. Внезапно оно двинулось вперёд, ползком пробираясь понизу. Оно прошло между ног женщины, которая дрожала и тряслась, как лист, горячо шевеля губами и молитвенно сложив перед собой руки. Ответили ей или нет, но оно не осталось с ней, а двинулось дальше, пробираясь сквозь толпу всё ближе и ближе. Люди шарахались в сторону, но с каждым шагом щупальце приостанавливалось, слыша, возможно, их шаги. Нора не шевелилась, тщетно пытаясь сохранить спокойствие. Жон разбудит её. Она должна была проснуться. Он должен был знать, что она паникует. Если он щупал её пульс, то он должен был его прощупать и понять, что что-то не так. Скользящее щупальце коснулось ее ноги. Нора сильно прикусила губу. Оно двинулось мимо неё, через ступню, чтобы коснуться ноги мужчины, который привёл ее сюда. Медленно, неторопливо оно обвилось вокруг него, поднимаясь вверх по ноге, пока полностью не обхватило его талию. Старик вздохнул, ни разу не попытавшись вырваться, пока его выбирали и поднимали вверх. — По крайней мере, это наконец-то закончится, — прошептал он. А потом его не стало, его унесло назад над толпой с такой скоростью, что Нора могла только смотреть на то место, которое он занимал. Его тело исчезло над краем ямы, в бездну и огонь внизу, к тому существу, которому принадлежало это отвратительное щупальце. Внезапный всполох огня возвестил о его исчезновении. И тут же раздались новые крики. Долгие, пронзительные и мучительные. Нора почувствовала, как что-то притягивает её к себе.

/-/

Перед глазами возникло испуганное лицо Жона. — Нора, — сказал он. — Ты в порядке? Ты всё ещё ты? Всхлипывая, она бросилась в его объятия.