Незримая охота

— Проклятье! — выругался Жон, выбравшись из водоёма и упав на спину на берегу. Вода прилипла к его одежде, затягивая вниз, а прохладная и спокойная глубина звала его, как успокаивающая колыбельная. Легко было бы лечь на дно и забыть обо всем хаосе наверху. Слишком легко. Вытащив мобильный, он снова выругался. Если он и был практически водонепроницаемым, то электроника — нет. В ближайшее время эта штука не будет работать. Возможно, вообще не будет. — Чёрт! — Ни позвонить Озпину, ни убедиться, что с Руби всё в порядке. — Чёрт, чёрт, чёрт! Ругань не помогла так сильно, как он думал, но она позволила ему сосредоточить свой гнев, рожденный разочарованием, и это позволило ему вынырнуть из воды и, пошатываясь, подняться на ноги. Он вынырнул в нескольких сотнях метров дальше по течению, в стороне от Маяка. Вдали горел призрачный маяк. Быстрый взгляд вверх показал ночное звездное небо, слегка пасмурное, но в остальном обычное. — По крайней мере, сегодня не Кошмар. Могло быть и хуже, наверное. Завывание сирен вдалеке подтолкнуло его вперёд, заставив отойти от берега водохранилища и подняться по стальной лестнице на каменный бульвар. Должно быть, полиция сообщила о том, что кто-то прыгнул в воду. Они прочесывали местность в поисках тела или какого-нибудь продрогшего человека, пытающегося выбраться на берег. Промокший до нитки и от этого ещё более подозрительный. Это был его сигнал убираться из этого района. Маяк не доступен. Я не могу рисковать, привлекая туда полицию, не говоря уже о том, что они могут уже допрашивать Озпина. Моя квартира сгорела дотла, и... в общем, это всё. У меня не так уж много других вариантов. Отель был вариантом возможным, но рискованным. Если он появится в таком виде, возникнут вопросы. Если же полиция опубликует заявление о том, что он прыгнул в реку, это будет удобный бумажный след, тем более что в гостинице ему придется назвать своё имя. Используя свою силу, он выжал воду из одежды, высушивая её ускоренными темпами и заставляя жидкость стекать по телу на землю. Даже если это и высушило его, это не скрыло следов его растерянности. Лишь на первый взгляд это поможет ему выиграть время. Засунув руки в карманы и стянув шарф, чтобы было видно лицо, он сгорбил плечи, как подросток, склонный к антисоциальному поведению, и потопал в город. Заманчиво было вернуться тем же путем, каким он пришёл, и вести себя естественно, но он не был уверен, что это хорошая идея. Руби была профессионалом в этом деле, и она была в бегах. — Не могу позвать никого на помощь. Не могу вызвать такси или найти гостиницу. — Он проверил свой бумажник и поморщился. Хотя некоторые деньги уцелели, несколько купюр превратились в труху. Дело было не только в самой воде, но и в том, что он двигался сквозь нее на большой скорости. — И мне действительно стоит приобрести водонепроницаемый контейнер, если я собираюсь продолжать в том же духе. Это спасло бы мои деньги и телефон. Уф. — Он застонал. — Урок усвоил. Выйдя на главную улицу в стороне от бульвара, он остановился у дороги, чтобы посмотреть, как мимо проносятся две полицейские машины с мигалками. Они направлялись туда, где их с Руби заметили. Двигаясь в противоположном направлении, он не поднимал головы и старался вести себя беспечно, протискиваясь сквозь небольшие скопления людей, гуляющих по ночам. Старый дом Руби мог бы стать неплохим местом для ночлега — и удобным способом встретиться с ней. Тот самый, в котором он застал её плачущей после смерти Янг. Он был заброшен и находился в запустении, его вряд ли использовали бы даже сквоттеры, и была вероятность, что Руби сама отправится туда. Кроме того, он находился далеко-далеко от маяка, что давало ему возможность укрыться от полиции, которая наверняка кишит в округе. Осталось только избежать внимания. Впереди него на тротуаре появилась похожая на туман фигура, которая наполовину плыла, наполовину шагала. Жон уставился на неё. — Вы, наверное, шутите... Существо было четвероногим, но передвигалось на двух ногах. Крупный волк напоминал ему оборотня. Одного из недавних голливудских, который мог не только бегать на четвереньках, но и стоять на двух. Он ещё не был телесным, не полностью. Люди проходили сквозь него, и Гримм не обращал на них никакого внимания. Он искал того, кто мог его воспринять, и того, кого он мог воспринять по-доброму. Пробуждённого. Его. — Как? — зашипел он. — Сейчас же не Кошмар. Ответ пришёл к нему секундой позже, когда он нырнул в переулок и прижался спиной к стене, прячась. Кошмаром не был ни в момент пробуждения, ни через день или два после него, когда он начал видеть теневые фигуры и фигуры, движущиеся среди людей. Если бы Гриммы появлялись только во время Кошмаров, Охотникам не пришлось бы охотиться. Оставшись без присмотра, он бродил бы по окрестностям в поисках добычи. Если он находил таковую, то нападал. Если нет, то со временем рассеивается — возможно, днём. Но существовал риск, что он может кого-то Пробудить. Взгляд Жона упал на пояс, на спрятанное под ним мачете. Не может быть. Он уже не боялся так сильно, как раньше, но если бы он вышел на улицу сейчас, то всем стало бы известно, где он находится. Что сделает полиция, получив сообщение о том, что кто-то размахивает в воздухе холодным оружием и кричит во все горло? Они бы накинулись на него. Если мне удастся пройти через заднюю часть переулка и уйти, я, вероятно, смогу избежать этого. Сбежать к Руби и переждать эту ночь, посмотреть, не станет ли полиция проблемой днем. Это был самый безопасный вариант. Самый простой... Но не самый лучший. Если Гримм найдёт кого-нибудь и вызовет его Пробуждение, он будет мёртв. Как и в ту первую ночь, когда он нашёл тело, единственным шансом выжить было бы присутствие рядом Охотника, который мог бы вмешаться. Это была его работа, его ответственность. Руби не уклонилась от неё. Она спасла ему жизнь. Янг не стала бы уклоняться от неё... — Как вовремя. — простонал Жон, стиснув зубы. — Именно сейчас, как никогда? Неужели нельзя было подождать, пока я не окажусь в менее оживлённом месте? Подождите. Это было оно. Оглядевшись, Жон без труда нашёл монстра. Похоже, его заинтересовала группа женщин, беседующих на автобусной остановке. Ни одна из них не была Пробуждённой; он знал это, потому что монстр не нападал. Чудовище смотрело на них в замешательстве, как собака, увидевшая нечто, чего никогда раньше не видела. Был ли кто-то из них близок к Пробуждению? Был ли кто-то из них частично виден ему? Возможно. Поморщившись и сжав одну руку в кулак, Жон вышел из переулка и начал бежать к ним. Навстречу. Гримм осторожно двинулся вперёд, сфокусировав взгляд на ком-то из троих. Он протянул когтистую руку, морда была наклонена в сторону. Жон устремился к нему. Но целился не в Гримма, а в его лапу. Неосязаемая для всех остальных, она была совершенно противоположной для него, и он захрипел, врезавшись в нечеловеческие мышцы и грубый мех. Как Левиафан, он обладал огромной массой и мощью, но здесь он был обычным человеком. Гримм не ожидал этого, и его лапа отлетела в сторону. Его глаза сфокусировались на нём. Увидели его. — Рррррргхххх! — завыл он. — Хм? — Одна из девушек повернулась. — Кто-нибудь это слышал? — Что? Я ничего не слышала. Жон бросился бежать. Он промчался мимо одного человека, потом мимо другого, не обращая внимания на их крики, и вырвался из толпы на главную улицу, а затем на другую сторону дороги. Позади раздавались гулкие удары преследующего его Гримма, чудовище ревело и рычало, преследуя его сначала на задних лапах, потом опускалось на четвереньки и двигалось гораздо быстрее. Я привлёк его внимание. Теперь нужно отвести его в менее заметное место. Любой старый переулок не подойдёт. Только если он не был глубоким. На центральной улице было слишком шумно, машины снуют туда-сюда. Там же промышляли нищие и бездомные, попрошайничавшие в переулках и у ночных клубов. Жон оглянулся. Гримм настигал его, не задевая пешеходов и препятствия. По крайней мере, большинство из них. Один или двое пошатнулись, удивленно воскликнув, что их не отбросило в сторону, как было бы, если бы это было реальностью, но они были чем-то удивлены. Что-то почувствовали. Может быть, порыв ветра или внезапный холод. Они близки к Пробуждению, понял он. Весь город! Шторм за штормом, неестественные явления вроде ураганов, наводнений и зданий, истекающих кровью, — теперь в сочетании с поджогами и таинственными террористами. Люди становились подозрительными, параноиками. Открытыми для новых мыслей. Вейл и люди в нём были ближе к Пробуждению, чем в то время, когда он только сам Пробудился. Левиафан пересёк границу, появившись в водохранилище Кваббин, хотя бы на мгновение. Сколько людей в тот день смотрели на воду и видели неясные очертания? Сколько было таких, как полицейский, который стрелял в Янг, а потом умер от лап Гримма? Во времена хаоса и боли люди обращались к религии, так гласила поговорка. А разве не может быть наоборот? Приняв Бога, вы принимаете Сатану, дьяволов и ад. Гриммы были не так уж далеки от этого. Что бы сделала Руби? Наверное, убила бы его где-нибудь в тихом месте, где она могла бы сражаться и демонстрировать свои способности без того, чтобы другие люди увидели и Пробудились. Если бы он контролировал воду хотя бы при одном свидетеле, это было бы невозможно объяснить. Они бы немедленно Пробудились. Свернув с центральной улицы, Жон свернул на пересекающуюся дорогу и помчался дальше, пропуская нескольких человек, Гримм преследовал его по пятам. В доках никого не было благодаря полиции, которая и не подозревала, какой опасности подвергала всех. Истфилд был слишком далеко. Парк? Место, где все началось? Он находился не так далеко от доков и был его старым маршрутом для пробежек. Жон, не задумываясь, свернул на неё, перешёл дорогу и оглянулся, увидев, как припаркованная машина вдруг заработала вмятину и была отброшена в сторону Гриммом. Неподалеку в страхе закричали люди, увидевшие, как машина таинственным образом накренилась, дверь её провалилась внутрь, а сигнализация завыла. Даже это было риском Пробуждения, если они не могли объяснить его. Жон выругался и продолжил движение. Гримм становился все более реальным, чем больше он его преследовал. Он пришел в этот мир, чтобы охотиться на него, и риск становился все выше. Даже если бы он хотел остановиться и убедиться, что с этими людьми все в порядке, он должен был убрать его с глаз долой. По дороге проехала полицейская машина, отреагировавшая на беспокойство и проехавшая мимо него. Вонь пепла, оставшегося после неё, остановила его на месте. Синдер. Синдер была в этой машине! Она ехала без остановки — насколько он мог видеть, спереди сидели два человека, вероятно, офицеры, а сзади никого не было. Жон сделал шаг вперёд и только успел вскрикнуть, как в поле его зрения попала огромная, чёрная и чудовищная шерсть. Лапа Гримма ударила его в живот и отбросила назад. Он врезался в тройку мусорных баков, разбросав мусор по полу и вызвав недоуменные взгляды местных жителей. — Я споткнулся! — закричал он, лгая сквозь зубы, чтобы оправдать свое бегство. — Простите. — Тело болело, и тут он заметил, что на него надвигается Гримм. Он успел увернуться от него, скрыв резкое движение за спотыканием. От удара о стену он покатился вперед, изобразив это лучше, чем мог бы. — Простите! — громко проговорил он, надеясь, что это прозвучало убедительно. — Слишком много выпил! Полицейская машина остановилась рядом с местом аварии. Она была слишком далеко, чтобы разглядеть их глаза, но запах был безошибочным. Она была там. Не просто угрожала человеку, а полностью им владела. Душа одного из этих тел была поглощена. Мачете всё ещё было у него. Его рука опустилась на рукоятку, поглаживая её. Неподалеку находился гидрант. Один "несчастный случай", и он сможет убить её. Лишить её ещё одного тела. Но какое именно? Осмелится ли он рискнуть и убить не того человека? Рискнёт ли он совершить этот поступок, который повлечёт за собой ответные действия, и на улице, полной людей, начнется бой огня с водой, пробуждая каждого из них? Проклятье. Со злостью, со слезами на глазах Жон бросился прочь. Гримм бросился в погоню. Он был уверен, что Синдер видела его — она не могла пропустить Гримма и чуяла его так же легко, как и он её. Справиться с Гриммом сейчас. Найти Синдер позже. Что ей может быть нужно в...? Конечно. Если она может лично арестовать Охотников, то может попытаться овладеть ими или подставить. Зачем полагаться только на разжигание хаоса вокруг Охотников, если можно повлиять на тех, кто ведет расследование? Она может направить их в нужную сторону, навести на выбранные цели. Его охватил страх. Синдер знала, кто он такой. Она знала его имя, его семью, где он учится, как выглядит и как его найти почти в любое время суток. Жон в последний раз оглянулся, взвешивая возможность этого и рискнуть всеми, кто там находится. Что могло сказать, что полиция ещё не обратилась к его родителям? А что если его сестры не похищены или не мертвы? Синдер не нужны были доказательства. Она могла просто выдумать что-нибудь, вызвать его на допрос, а потом убить. Конечно, её тело будет арестовано, но она может покончить с собой, чтобы избавиться от него, а потом найти и использовать другое. Озпин должен был знать. Или Руби. Синдер должна была умереть. Снова. Приближалась линия деревьев общественного парка. Камень уступил место траве, затем клумбе, через которую он пронесся, затем пешеходной дорожке и, наконец, самому лесу. На окраине деревья были редкими, но даже они заставляли Гримма замедлять шаг. Дальше, вдоль маршрутов, по которым он любил бегать трусцой, лес был гуще. Гуще. Влага в воздухе потянула его к пруду в центре. Он свернул влево, низко пригнувшись, когда над головой пронесся коготь. Опираясь одной рукой о ствол дерева, он двинулся дальше, держа руки перед собой, продираясь сквозь густой кустарник, и оказался на небольшой поляне у пруда с двумя скамейками возле него. Там был один-единственный старик, бросавший хлеб в воду. Жон выхватил мачете и взмахнул им перед стариком. — Уходи, или я убью тебя! Пожилой человек вскочил на ноги, закричал и бросился бежать с поспешностью, не соответствующей его годам, бросив за спину кошелек, чтобы отвлечь внимание. У Жона была всего секунда, чтобы почувствовать себя виноватым, прежде чем что-то ударило его сзади с силой грузовика. Его отбросило вперед, и он рухнул в озеро, разбрасывая во все стороны рыбу. Сквозь воду мерцали смутные очертания Гримма, когда он пронесся вперед и плюхнулся в пруд, глубина которого не превышала двух метров. Но это всё равно была вода. Его владения. Она бурлила и вихрилась вокруг него, сливаясь в водоворот, который остановил Гримма на своем пути. Гримм бил лапами по поверхности воды, почти пытаясь пробиться сквозь нее. Он не понял или не смог, и это оказалось роковым. Пенившаяся перед ним вода внезапно хлынула вверх, как цунами, обрушилась на чудовище и понесла его в воду. Возникшие из ниоткуда потоки увлекли его вниз и удерживали там, а вода хлынула со всех сторон, проникая через нос и рот в тело. Однако зверь не захлебнулся даже через две минуты. Его тело ведь не настоящее правда? В нашем мире это просто душа. Как наша в их мире. Ей не нужно дышать. Поэтому оружие против них бесполезно — нет органов, в которые можно стрелять. Конечно, оружие побольше отрывало куски не хуже тесака, но таскать M60 под плащом было не очень-то незаметно. Вытащив мачете, Жон попросил течение поднести его ближе и прижать к земле. Тварь сопротивлялась. Она обладала мощными мускулами — или тем, что у нее было вместо мускулов, может быть, энергией души. Жон с трудом преодолел сопротивление и перевалил его через грудь, поднял и опустил мачете. Поворот в воде был медленным, как и следовало ожидать, но, когда ты можешь управлять ею, есть способы обойти это. Начав с нагнетания воды за лезвием, чтобы оно быстрее размахнулось, он вскоре перешел к тому, чтобы заставить воду расступаться перед ним, создавая вакуум, настолько близкий к вакууму, насколько это было возможно. Это тянуло лезвие вниз, помогая ему вгрызаться в плоть. Он опускался все ниже и ниже, нанося удары, словно голливудский убийца, набрасывающийся на чирлидершу. Вода бурлила и клокотала над ним, а его рука и мачете время от времени вылетали из воды, а затем снова погружались в воду, чтобы вонзиться в шею. Отрубить голову, и тварь умрёт? Логики убийства зомби пока было более чем достаточно. Когти задевали его, когда он работал, но, как и он сам, он не мог генерировать много силы под водой, и это было похоже на то, как если бы кто-то случайно наплыл на вас — достаточно, чтобы отвлечь его, но не более того. Он работал мачете вверх и вниз, снова и снова, пока зверь не начал замедляться и уставать. Но и тогда он продолжал работать, не останавливаясь, пока не перебил последний кусок хряща и плоти. Рычащая голова оборотня откинулась в сторону, и бушующее течение столкнуло её на дно пруда. Мгновением позже тело стало распадаться на клубы чёрного праха, неестественно уносясь вдаль — против течения, не меньше, — и исчезая через несколько секунд. Пока на дне не остались только он и его мачете, которого избегали все рыбы. Я сделал это. Я... я действительно сделал это. И не заставил никого Пробудиться. Он делал то, что Руби делала для него, то, что Янг делала для других. Гордость зародилась в нем, но быстро угасла, когда ситуация с полицией и Синдер снова обрушилась на него. Оттолкнувшись от дна пруда, он вынырнул на поверхность и прорвался, натягивая шарф. Вокруг никого не было, и он опустил его на землю, пробираясь к мелководью, а затем поднялся на берег. Измотанный как физически, так и эмоционально, он рухнул на деревянную скамейку у пруда. Он даже бросил в воду немного хлеба, который оставил старик. Рыба не клевала.

/-/

В заброшенный дом родителей Руби Жон вошел совершенно измученным и измотанным. Лозы и цветы снова начали покрывать его, возможно, остатки её силы, но он знал, что её нет внутри. Её запаха здесь не было. Он протиснулся сквозь заросли растений и встал в фойе, а затем поднялся по скрипучей лестнице, чтобы иметь возможность предупредить, если кто-то — или что-то — войдет следом. После того случая в парке он больше не встречал Гриммов. Зато было много полиции. Их было много, и все они направлялись к водохранилищу. Без свитка и при отсутствии в доме компьютера или телевизора он никак не мог узнать, что происходит и нашли ли Бикона. И что ему делать в этом случае? Если бы Озпин и остальные попали в плен и вскоре были бы убиты Гриммами, не имея возможности защитить себя? Должен ли он был спасти их? Штурмовать полицейское управление и сражаться с вооруженными представителями закона? Возможно, именно этого и добивалась Синдер. В ноздри ударил сильный запах. Его мышцы напряглись, а затем расслабились в тяжелом вздохе. Цветы. Гниющие цветы. Он мог различить действия Руби — как она тоже приостановилась, принюхиваясь к его запаху. Как она продолжила путь, довольная тем, кого нашла, и с радостью вошла в дом. Мертвые лианы под ней разрастались, прорастая яркими цветами, которые тянулись вверх, а затем увядали, скручиваясь и умирая вокруг меня в считанные секунды. Со скрипом Руби поднялась по лестнице и направилась в комнату, где он находился. — Руби, я рад, что ты... Кровь. Кровь по всему телу. — Боже, Руби. Ты ранена? Они стреляли в тебя? — Я невредима. Это не моя. Это не так сильно помогло его нервам, как ему хотелось бы. Руби выглядела так, словно вышла со скотобойни. — Тогда чья она? — Офицера. — Она скорчила гримасу, а затем быстро сказала: — И нет, это не я её убила. — Подойдя, она опустилась рядом, подтянув колени к груди. — Она была настойчива. Слишком настойчива. Загнала меня прямо к каким-то Гриммам, а потом увидела его. — Пробудилась? Вот так просто? — Время было выбрано слишком удачно, — согласилась она. — Кто-то знал, что она вот-вот Пробудится, и послал её за мной. Когда она увидела его... — Руби покачала головой. — Я бросилась туда, чтобы попытаться убить тварь, но она запаниковала и выстрелила в меня. Мне пришлось уклоняться. Когда я вернулась на линию атаки, было уже слишком поздно. Дура, — прошипела Руби. — Зачем стрелять в человека, на которого надвигается эта тварь? Жон помрачнел. — Значит, офицер погибла? — Ей разорвало горло. — Руби сделала жест, разрезающий горло. — Я пыталась спасти её. Вот почему я вся в крови. Я думала, что смогу остановить кровотечение, но... возможно, я сделала только хуже. — Стало хуже? — Становится, когда кто-то находит тебя над телом мёртвой женщины-полицейского, пытающегося прекратить её истечение кровью. Они не могли видеть мёртвого монстра, поэтому все, что они видели, — это меня, её смерть и мою косу, которая, как оказалось, была вся в крови. Не нужно было быть гением, чтобы понять, на что это похоже. — Блять. — Ага. Пропала всякая надежда убедить людей, что мы на хорошей стороне. — Руби опустилась на пол. — Уходи. — Ты не... — Я все испортила, Жон, — сказала она. — Пожалуйста, не пытайся приукрасить это. Меня разыскивают за убийство. — Они видели твое лицо? — Нет. К счастью. Но это не имеет значения. Они будут охотиться за кем-то, кто подходит под мое описание. Это сильно осложнит жизнь, особенно когда они узнают, что была девушка, которая записалась на проживание в определенном жилом доме за день или два до того, как его сожгли террористы. Террористы, к которым она якобы принадлежала. — Чёрт. Это плохо. И Озпин расписался за тебя. Погоди, ты знаешь, что происходит в Маяке? — Хм? — Мой телефон сдох. Я вообще не могу проверить новости. — О. — Руби достала свой и пролистала страницу новостей, которая обновлялась в режиме реального времени. — Террористические атаки, встречи, убийства. — Она поморщилась. — Два человека оказали сопротивление при аресте и... о, чёрт. — Что!? — На данный момент арестовано десять человек. Двое убиты. — Убиты?! Зачем полиции стрелять в них!? — Подумай об этом, — сказала Руби. — Они столкнулись с безумцем, размахивающим тесаком и игнорирующим все попытки полиции успокоить их. Человек не слушает их и продолжает делать агрессивные жесты. Внезапно он бросается на них. — И был застрелен. Чёрт. Охотники не могли не сражаться, иначе им придется поплатиться, но и сдаться полиции они тоже не могли, иначе Гримм прикончил бы их прямо на месте, и все полицейские увидели бы, как на их глазах кого-то самопроизвольно разрывает на куски. Риск мгновенного Пробуждения. — А что будет с арестованными? — Их точно будут держать в камерах. Скорее всего, они умрут там в результате "самоубийства". — Руби сделала воздушные кавычки одной рукой. — Я не вижу в списке ни Озпина, ни упоминания о Маяке. И я не думаю, что кто-то выдаст остальных. Озпин будет в ярости. — Я в ярости, — прошипел Жон. — Я учуял Синдер. Она среди копов. Руби вскинула голову. — Кого-то из её агентов? — Нет. Её самой. Вонь была слишком сильной, чтобы быть чем-то другим. Она сейчас разгуливает среди полицейских. — Проклятье. — Руби выругалась и убрала телефон. — Это плохо. Очень плохо. Мы не можем её убить, иначе мы все подтвердим, и вся страна взвоет. Но если мы позволим ей остаться на свободе, она сможет делать все, что захочет. — Она знает моё имя, — сказал он. — И где живет моя семья. — Она не знает, где Озпин, — сказала Руби. — Если бы она знала, мы бы столкнулись с облавой, прежде чем смогли бы что-то сделать. Уф... — Руби схватилась за голову. — Я не знаю, что делать. Она обманывает нас на каждом шагу. Я должна остаться здесь, — решила она. — Я не могу вернуться в Маяк. Это слишком рискованно, если кто-то увидит меня там. Я поговорю с Озпином и всё объясню. — А как же я? — Я не знаю, Жон. Ты должен ходить в школу, люди заметят, если ты не пойдёшь, но потом за тобой почти наверняка будут следить. Может, тебе тоже не стоит возвращаться в Маяк? — Тогда я, по сути, становлюсь бездомным. — Ты можешь остаться здесь? — Я ценю твое предложение, но в твоем доме не хватает некоторых удобств. Точнее, всех удобств. В том числе и водопровода. Я также не могу поселиться с друзьями. Даже если родители Норы разрешат, я привлеку к ней Синдер. — В торговый центр? — предложила Руби. Почувствовав его взгляд, она добавила. — Там ночует большинство бездомных. — Я... я надеялся, что предложение не оставит меня бездомным. Руби извиняюще пожала плечами. Если честно, её и так отвлекало то, что только что произошло, так что он оставил это без внимания. Ему нужен был новый телефон, новый дом и, возможно, способ скрыться от Синдер. Все это было непросто, когда она могла просто навести на него полицию, оправдываясь тем, что нашла какие-то улики, а потом пустить по следу. Здесь он был не так силён, как в мире Гриммов. Синдер, как и подобает ей, решила нанести удар по самому слабому месту. Если бы у него было тело Левиафана, он мог бы просто сокрушить всех противников и делать все, что пожелает. Никто не мог бы войти в его Владения. Жон застонал. — Что такое? — спросила Руби. — Кажется, я понял, где буду жить дальше.

/-/

Мягко говоря, канализация в Вейле воняла. Очень сильно воняла. Вода оставалась водой, и он мог её контролировать, но нельзя было отрицать, что она была загрязнена и ужасна, даже там, где он находился на выходе, где вода была достаточно чистой, чтобы снова попасть в систему водоснабжения. Он сказал, что это чушь собачья. Американская пропаганда. Даже если вода выглядела чистой, его нос Гримма, не говоря уже о его силе, говорил об обратном. В воде были следы фекалий. Значительные следы. — Тут... по-домашнему, — беспомощно сказала Руби, и при этом пискнула, зажав нос пальцами. — Здесь плохо, я знаю. — Жон вздохнул. — Но труба ведёт прямо в водохранилище, так что я в любой момент буду в безопасности и смогу сбежать. К тому же запах достаточно неприятен, чтобы скрыть мой, а то, что я окружен водой, ещё больше его скроет. — Есть и такое, — согласилась Руби. — Надеюсь, ты не ждёшь, что я присоединюсь к тебе? — Нет. Я не настолько жесток. У жизни в канализации были и другие преимущества, но ни одно из них не было гигиеническим или особенно приятным. Он мог попасть сюда практически отовсюду, проехать под городом, если нужно, и даже потерять всех последователей, прыгнув в коллектор и используя течения, чтобы добраться до трубы, по которой он пробрался внутрь. Учитывая, что Маяк находился на набережной, он даже смог бы проведать Озпина, никого туда не приводя. Единственный способ проследить за ним — это оказаться вместе с ним в воде, а он почувствует их сразу же, как только они попытаются это сделать. Быстрое бешеное течение — и их унесёт далеко-далеко, а потом благополучно выбросит на берег. — Мне нужен телефон — возможно, несколько, чтобы избежать неприятностей, — а также водонепроницаемый контейнер для него. И ещё кое-что из походных принадлежностей. — Освежитель воздуха, — предположила Руби. — И освежитель воздуха, да. В остальном это... ну, это дерьмо. Но это дом. — И чем это лучше, чем торговый центр? — Здесь безопаснее. Синдер не посмеет бросить мне вызов в моём владении. — Да здравствует Жон, повелитель какашек. Пусть он царствует долго и славно. — Полная жопа. — Жон сел на сухой — относительно — камень, которым была выложена дорожка у потока воды. Он был установлен на случай ремонта, хотя не похоже, чтобы его было много. — По крайней мере, я могу принести сюда газовую плиту и готовить еду. В твоем доме огонь только и ждёт, чтобы случиться. — Хм... — Руби вздрогнула. — Но это не решает главной проблемы. Ты должен учиться в школе». Жон поморщился. — Да... — Полиция будет там. Синдер найдёт причину. Или придумает её. — Я знаю. — Она придет за тобой, Жон. Она боится именно тебя. А точнее, Левиафана. — Да. — И что...? — Я не знаю, Руби. Не знаю. Но если она угрожает моей семье... — Его рука сжалась в кулак. — Я сделаю то, что должен. Телефон Руби пискнул, она вытащила его и прочитала сообщение. — Озпин созывает совещание, — сказала она.— Через два часа. Есть люди, которые призывают нас штурмовать полицейский участок, и черт с ним, что мы в итоге сделаем. У людей есть друзья и члены семей в этих камерах. — Руби закрыла глаза. — На месте Янг я была бы там прямо сейчас, кромсая всех, кто посмеет встать на моем пути. Они оба знали, что это значит и чем закончится. Кровавой баней. Но если Озпин ничего не предпримет, позволит держать задержанных до тех пор, пока Гриммы не убьют их, он потеряет поддержку многих охотников и рискует разрушить все, ради чего он и они работали. Проиграет, если сделает это, проиграет, если нет. Синдер действительно хорошо постаралась. — Передай ему, что мы будем там, — сказал Жон. — И что мы поддержим его, что бы он ни решил.