Незримая охота

Горение. Жон горел. Жжение исходило отовсюду и обволакивало его тело, шипя и обжигая палящим жаром полуденного солнца, которое всё никак не исчезало. Слова Вайс пронеслись в его голове, но никакого решения не принесли. Да, теперь он понял, что речь идент о солнечном свете. Его тело горело, чешуя отслаивалась и отпадала, а внутренности варились, как омар, брошенный в кастрюлю с кипящей водой. Из его огромного горла вырвался мучительный рёв, а рывок сорвался. Он вывернулся, пытаясь защитить себя, и рухнул с небес, гравитация потащила его тело вниз, к обещанной прохладе океанских глубин. Он хотел лишь одного — погрузиться в его глубины и никогда не возвращаться. Но вместо этого он врезался в барьер из отраженного света. Его поймали, как рыбу. Его собирались зажарить заживо. Повелитель Небес пронёсся в воздухе над ним, двигаясь не за счет биения крыльев, а за счет собственной силы, извиваясь, как длинная змея, покрытая яркими перьями. От него не отбрасывалось ни тени, а палящее солнце в небе продолжало сжигать. В воздухе что-то зашипело и затрещало, и он почувствовал, как по лицу потекла кровавые слёзы. Как можно было победить солнце? Ведь это... Это было бессмысленно. Не тогда, когда он покинул свою стихию, чтобы добиться этого, надеясь схватить его с неба и утащить в глубину. И вот теперь он оказался в обратной ситуации. Иронично. — Жон! — Крошечная фигурка промелькнула перед его лицом. Белые волосы и испуганные голубые глаза. — Вставай! Ты должен... ах! — Вайс бросилась прочь, когда Гримм метнулся к ней. Она пролетела совсем близко от его челюстей, и он отчаянно попытался дотянуться и схватить его, но поймал только перья. Те попали ему в рот, и он немного поперхнулся, но Гримм пролетел мимо, преследуя свою добычу. — Ты можешь двигаться? — спросила Руби, опустившись рядом с ним. Её плащ висел над отражающим барьером, на котором он лежал. — Не очень. — Он застонал. — Я могу трансформироваться... — Не надо. В человеческом облике ты не сможешь здесь выжить. — Плащ Руби слегка развевался над ним, и её прикосновение было прохладным, но как только это проходило, жжение возвращалось. — Тебе нужно вернуться в воду, — сказала она. — Это неудачная битва. Нам нужно отступить и попробовать ещё раз с теми знаниями, которые у нас есть. Спорить не приходилось. Он чувствовал себя умирающим. — Как...? Я не могу преодолеть барьер... — Солнечный свет. Он существует только благодаря лучам света, искривленным его концентрацией. Оборви любую из этих вещей, и ты упадешь. Я постараюсь отвлечь его и сохранить жизнь Вайс. Если она умрёт, всё будет напрасно. — Подожди. — Он скривился. — А ты не можешь его убить? — Гриммы вечны. Моё прикосновение может уничтожить всё, кроме них. Я могу повредить его кожу, состарить его тело, причинить ему боль и страдания, но я не смогу убить его самостоятельно. Кроме того, Вайс должна быть той, кто нанесёт последний удар. — Руби подняла голову и издала шелестящий вздох. — Я должна уходить. Иначе она умрёт. Руби взметнулась в воздух и исчезла в погоне за Гриммом, который кружил над ней. Вайс явно пыталась не выпускать их из поля зрения, понимая, что без них она беспомощна. Нарушить его концентрацию или избавиться от солнечного света? Последнее, очевидно, означало тень, поскольку никто из них не мог уничтожить солнце. Затушить его и так было невозможно. Тем не менее он попытался дотянуться до своего океана внизу. К его удивлению, препятствий не было. Вода под ним бурлила и пузырилась, откликаясь на его зов. Солнечный свет может взаимодействовать только с реальными вещами. Мой контроль над водой не подчиняется законам физики. Он концептуален. Так или иначе, барьер удерживал меня, но не мой "контроль над водой". Он удерживал воду. Он попытался поднять её и обернуть вокруг себя, но волны плескались о дно барьера — менее чем в сантиметре от него, но казалось, что в нескольких километрах. Вода была достаточно близко, чтобы ощутить её запах и вкус, но он не мог до неё дотронуться. Вокруг? Создавать барьер, покрывающий весь океан, было бы нелепо. Он начал управлять водой и раздвигать её вширь, ища край, который можно было бы обогнуть. Но их не было, и он в панике стал раздвигать воду всё дальше и дальше — на добрую сотню метров, потом на две, потом на три и четыре. Почти километр он исследовал водой, но она оставалась недосягаемой. Неужели он действительно создал зеркало во всем мире Гриммов? Это... Это было просто смешно. С кем они столкнулись? Стиснув чудовищные зубы, Жон продолжил исследование.

/-/

Все её благородное воспитание, образование и личные тренеры привели её именно сюда. Вайс кружила в воздухе, теперь она была более уверена в своей акробатике, поскольку знала, что её сила исходит от света, а не от ветра. Это говорило о том, что ей не нужно подчиняться таким понятиям, как сопротивление ветра или трение. Она была частицей света, мчащейся то в одну, то в другую сторону. Неважно, что свет движется по прямым линиям или не обладает массой, как она. Может быть, дело опять-таки в зеркалах, а каждое изменение направления — это отскок. Трудно сказать. В любом случае это ей не слишком помогало. Повелитель Солнечного Света неотступно преследовал её, и его зеркальные барьеры смыкались вокруг неё, сокращая пространство, по которому она могла свободно перемещаться. Далеко внизу серебристая форма Левиафана сверкала в лучах солнца, от его тела поднимались клубы пара, и он лежал в ловушке. Столько сил потрачено на то, чтобы помочь мне убить эту тварь. Он погубит всех нас. Конечно, с этими двумя всё будет в порядке — они смогут вернуться в свои человеческие тела. Она же умрёт и будет поглощена, а затем заменена этим монстром в своём теле. По крайней мере, на те несколько минут, которые потребуются Озпину и остальным, чтобы схватить её и перерезать ей горло. Какая бесславная смерть. Гримм вдруг закричал в ярости. Оглянувшись, Вайс увидела, как призрачная фигура Руби движется по его боку, почти как кусок ткани, в который влетел Гримм. Там, где она касалась, Повелитель Солнечного Света становился потрёпанным и рваным, перья становились ломкими и отваливались, а кожа чернела, трескалась и сочилась кровью, приобретая гнусный оттенок красного, смешанного с чёрным. Визжа, чудовище отвернулось от неё, на мгновение отступив вверх. Вместо того чтобы преследовать, Руби понеслась к ней, двигаясь на ветру так же легко, как и Вайс. — Ты жива, — сказала она с тем слабым удивлением, с которым можно было бы воспринять изменение погоды. — Да. Не благодаря плану. Что будем делать? — Пока отступаем, — сказала Руби. — Наша информация была неверной. — Хотя, возможно, она и не имела в виду ничего такого, Вайс вздрогнула. — Я сказала вам всё, что знала! — Мы должны были выяснить больше. Нужно было подождать, чтобы удостовериться. — Плащ печально колыхнулся. — Я проявила нетерпение. Ты можешь умереть из-за этого. Вайс ждала ответа "прости", но его не последовало. Зарычав, она подняла глаза на Повелителя Солнечного Света. — У этой твари должно быть какое-то слабое место. — В общем, тут я согласна. Это должно быть очевидно — ночь. — Насколько я могу судить, здесь никогда не бывает ночи. В этом мире вообще есть цикл день-ночь? — Есть. — Руби отреагировала мгновенно. — Но это его владения. Здесь он контролирует ситуацию. Естественный порядок ночи и дня сохраняется и в других местах, как и в моем владении, но здесь он не нужен, если он ему не позволит. — И как, мы заманим его в другое владение? — Он никогда не пойдёт за нами. Это его дом; он будет держать нас здесь и не покинет его из страха оказаться в чужом владении, где его могут убить. Вайс нахмурилась. Тогда они ничего не могли поделать. Её душа была заперта здесь, и монстр не собирался отпускать её в ближайшее время. Более того, оно возвращалось, надвигаясь на них с широко раскрытой пастью. Вайс уклонилась влево, а Руби — вправо: плащ зацепил одно из украшавших его крыльев, отчего оно обмякло и умерло. В ответ она вильнула в сторону и высунула оба крыла, подняв их вверх. Перья взметнулись вверх и зашуршали в солнечном свете, став более яркими и красочными. Может быть, под солнечными лучами происходит заживление? Что-то вроде фотосинтеза? Преобразует солнечный свет в солнечную энергию, чтобы придать себе безграничную выносливость? Она не любила ругаться, но этот случай заслуживал, ведь сейчас был абсолютный пиздец. И вот я здесь, не имея ни единой силы и не имея возможности сопротивляться. Полёт мне не помогает, если нет препятствий, в которые он мог бы влететь. Даже если бы я могла управлять солнечным светом, это только сделало бы его ещё сильнее. Может ли она заставить день превратиться в ночь? Вайс подняла голову и сосредоточилась, желая, чтобы солнце сдвинулось с места. Ничего не было. Ну, в реальной жизни солнце тоже не двигалось, но кто мог сказать, что мир Гриммов — вращающаяся планета или нет, или что у него нет солнца на орбите? Логика — по крайней мере, их логика — применялась только тогда, когда это было необходимо. Или же она действовала по другим правилам. — Заходи! — прошипела она, глядя на солнце. — Заходи. Пусть наступит ночь. Визг был единственным предупреждением о готовящемся нападении. Вайс бросилась вниз и увернулась, но получила удар пером в грудь и была отброшена назад. Они были гораздо прочнее, чем казалось, и тварь могла их удлинять. К счастью, она либо не могла их выпустить, либо не хотела. Или не посчитала нужным. Единственной надеждой оставалось освободить Жона. Только он обладал достаточной силой, чтобы вытащить эту тварь из её стихии. В воде она была бы почти беспомощна. Вайс посмотрела вниз и выругалась при виде неподвижного тела, испускающего шипение. Чешуя начала отслаиваться, обнажая под собой голые мышцы и плоть, потрескавшуюся и истëртую, как запекшаяся грязь на полу. Один из его глаз отсутствовал, буквально взорвавшись в глазнице. Он выбыл из борьбы. Даже если бы его затащили в воду, он не смог бы защитить её. Гримм приостановился. Он прекратил преследование и позволил ей увеличить расстояние, сосредоточив внимание на левом фланге. Он громко шипел, перья трещали, как шипы. Вайс проследила за его взглядом, но ничего не увидела. Зато она кое-что услышала. Громкое рычание вдалеке. — Ещё один Гримм...? Но это был не Гримм. Быстро перемещаясь над горизонтом, что-то приближалось к ним — огромная струя тьмы, которую она сначала приняла за тень, но вскоре поняла, что это всего лишь тень, которую она создает. Огромный водяной циклон устремился к ним, обрушивая потоки воды на те районы, которые он миновал, и безошибочно направляясь к ним. — Похоже, он нашёл выход, — сказала Руби. Так оно и было. Завихрения понеслись вперёд, и Повелитель Солнечного Света с визгом взлетел ввысь, далеко за пределы досягаемости. Словно телескоп, сфокусировавшийся на их положении, солнце мерцало и заострялось, обжигая жаром кожу Вайс и особенно Левиафана. Дотянуться до врага он не смог бы, но до себя — вполне. Вода взметнулась над их головами и заслонила солнце. Лишь на мгновение, кратчайшее из мгновений, но достаточное, чтобы отражающий барьер под ним ослаб. Учитывая огромную массу Левиафана, этого хватило, чтобы барьер рассыпался. Жон шлëпнулся обратно в океан и погрузился под волны. Это не было изящным приземлением или отходом. Он просто рухнул вниз и затонул, как линкор, сброшенный с большой высоты. При этом вода начала клокотать и обрушиваться на него, в её поверхности открылись огромные дыры. — Это наш сигнал, — сказала Руби, стреляя вниз. — Бежим! В воду! Ей не нужно было повторять дважды. Вайс бросилась за ними вниз, не обращая внимания на яростный визг сверху. Барьер восстанавливался — она это видела, — но на это требовалось время, а тень от шторма все ещё была достаточно сильной, чтобы сделать его хрупким. Вайс пробила его со звуком, похожим на звон разбитого стекла, и рухнула на поверхность воды. Мгновенный холод принес приятное облегчение, но Повелитель Солнечного Света продолжал приближаться. Она поняла, что тот не собирается отступать. Он не боялся раненого Левиафана. Единственный, кто не позволял ему приблизиться к воде, погрузился в неё, чтобы зализать раны, а Вайс, в отличие от Жона и Руби, не могла вечно задерживать дыхание. Она была прикована к мелководью. Вскрикнув, Вайс нырнула и поплыла в сторону — теперь она была гораздо менее подвижна, чем в воздухе. Могучие когти Гримма вонзились в воду.

/-/

— Ха! — Жон вздрогнул от неожиданности и схватился за голову. — Аргхх! А-а-а-а! Он встал и, спотыкаясь, вернулся в ванну, барахтаясь в воде и выплескивая её за борт. Умудрившись зацепиться одной рукой за бортик, он вытащил себя и упал на плитку, дергаясь и отплевываясь. Физические раны, полученные им в мире Гриммов, не затронули его — их не было на теле, — но голова. Господи, его голова. — Жон? — Руби открыла дверь. — Вайс не... — Аргххх! — Он схватился за голову и оттолкнулся обеими ногами, с громким звуком ударившись о раковину. — Моя голова. Он в моей голове! — Жон! — Я чувствую его в своем мозгу! Его когти! Его перья. — Словно острые булавки вонзаются прямо в мозг и волочатся по нему. Он застонал, свернувшись в клубок на полу, но тут его охватил спазм, и он снова выпрямился, ударившись ногой о раковину. На боль он не обратил внимания, её заглушило ощущение того, что чудовище-птица-змея буквально пожирает его серое вещество. — Это же твоё владение! — огрызнулась Руби, схватив его за плечи. — Он не в твоей голове. — А-а-а-а! — Мистер Арк!? — крикнул Озпин, врываясь в дверь. — Что...? — Мы не смогли его убить, — ответила Руби, держа Жона за плечи, пока он бился в судорогах. — Тварь оказалась сильнее, чем мы ожидали. Она ранила Жона и заставила его уйти на глубину. Теперь она достаточно смела, чтобы пробиться сквозь его владения. Отсюда... Жон застонал и обхватил голову обеими руками, пытаясь отдышаться. Ему казалось, что он уже должен был привыкнуть к боли, но ничего не получалось. Это происходило не с его телом или разумом, а в другом мире. Тварь — Повелитель Солнечного Света — ныряла в воду и выныривала из неё, пытаясь что-то поймать. Он чувствовал каждое вторжение, словно раскалённый нож, вонзающийся в череп. — Подождите, ведь после...? — Его глаза расширились. — Где Вайс!? — Я как раз об этом и пыталась тебе сказать, — сказала Руби, помогая ему подняться на ноги. — Она не очнулась вместе с нами. Я не думаю, что она очнётся... — Что? — Теперь, когда в твоём владении не безопасно, её душе негде спрятаться. Раньше Гримм, преследующий её, был готов проявить терпение, но теперь, когда он знает, что ты за ним охотишься, всё изменилось. Он использует шанс поохотиться на неё на твоей территории. Она не может затаить дыхание и опуститься на дно, как ты. Ей нужно дышать. И когда она это сделает, Гримм будет ждать её. Как птица, охотящаяся за рыбой в океане, он нырял, вытягивая когти — а может, пытался проткнуть её клювом. Мир покачнулся, когда он подумал об этом, и если бы Руби не подхватила его, он бы упал. — Я едва могу думать, — пробормотал он. — Моя голова... Господи, моя голова... — Вот почему Гриммы не любят других Гриммов в своих владениях. Это не так уж плохо, если они там мирно живут, но вторгаться вот так? Наносить ущерб? — Руби покачала головой. — Не зря Блейк и Адам были взволнованы моим присутствием. Я была как игла, застрявшая в их мозгу и медленно отравляющая всё их существо. Уф. Жон вздрогнул. Это объясняло явное беспокойство Гриммов, к которым он и Руби подошли, и, возможно, даже враждебность Адама по отношению к нему. Возможно, это даже объясняло, почему Гриммы так агрессивно относятся к людям, заблудившимся в их мире, но с тем же успехом это могло быть и желанием заселить оба мира. — Почему меня не беспокоит, когда ты находишься в моём? — спросил он. — Не знаю. Возможно, дело в том, что в твоих владениях нет никакой жизни, которую я могла бы убить. Может, там и есть микроскопические формы жизни, но ты не чувствуешь их исчезновения. Или, может быть, это связано с тем, что ты в меньшей степени Гримм, чем все мы. — Может... ах! — Он схватился за лоб. — Сейчас это не имеет значение, — сказала она. — Вайс в ловушке, пока не умрёт она или Повелитель Света. Как бы мне ни было неприятно это говорить, но лучше убить её сейчас. Это было бы милосердием. — Нет. Я отказываюсь. — Хорошо. — Руби легко согласилась. — Я не сказала, что мне нравится эта идея. Просто, возможно, будет лучше... — Я бы предпочел, чтобы мисс Шни вернулась в целости и сохранности, — сказал Озпин. Старик с тревогой посмотрел на девушку, лежавшую на его кушетке. Несмотря на разыгравшийся кошмар, она не вздрагивала и не шевелилась во сне. — Нелегко найти кого-то, кто заменит меня, и я обещал помочь ей. Я бы хотел использовать все возможности, прежде чем соглашаться на такую жертву. — То же самое, — хмыкнул Жон. — Я обещал помочь. — Ты не сможешь помочь, — сказала ему Руби. — Твоему телу — твоей форме Гримма — нужно время, чтобы исцелиться. Вода поможет, но не сразу. Если ты попытаешься противостоять ему сейчас, то умрёшь. — Как долго? — На полное исцеление уйдет несколько дней. — У Вайс нет этих дней. — Он чувствовал, как она плещется в водах его разума. Он всё ещё охотился за ней. — У неё нет и одного дня. Насколько мне хватит нескольких часов? — Недостаточно. Ты калека, Жон. Ты потерял глаз, не говоря уже о других ранениях. — А ты не могла бы ускорить моё выздоровление? — Если бы я могла так хорошо контролировать свои силы, мне бы не пришлось оставаться одной. Правда? Скорее, я состарю тебя на тысячу лет. Ты, конечно, исцелишься от этих ран, но тебе понадобится столько же времени, если не больше, чтобы оправиться от того, что я с тобой сделаю. Жон беспомощно замер. — Озпин, нам нужно поесть. Хорошая еда немного поможет. Не настолько, чтобы вернуть меня в боевую форму, но... может быть, достаточно, чтобы что-то сделать. — Да. А Вайс? — Озпин посмотрел на девушку на диване. — Кто-то должен присматривать за ней. На случай, если она очнётся. — Руби закрыла глаза. — Если она очнëтся... им следует быть готовыми немедленно убить её. — А нет ли у неё шанса победить, как это сделал Жон? — Нет. У Жона была вода вокруг и камни, которые он мог превратить в оружие. Поле боя Вайс — пустое небо. Как ни несправедливо это говорить, но у неё нет ни единого шанса победить Повелителя Света. Без нас...

/-/

Жон стоял у Маяка, глядя на неподвижное водохранилище и маяк, сияющий в его центре, невидимый для всех обычных людей, занимающихся своими повседневными делами. Они не знали ужасов невидимого мира, как не знали и того, что один из них сейчас борется за свою жизнь в его пределах. Он чувствовал, как Вайс по-прежнему ю борется у поверхности его владения. Каждый выпад Повелителя Света словно гвозди впивался в его череп. Есть было трудно. Он успел сделать несколько укусов, прежде чем головная боль стала слишком сильной, чтобы её игнорировать. Руби предложила выпить — как говорится, чтобы не чувствовать боли. Он отказался, понимая, что на самом деле она предлагает ему смириться со своей неспособностью помочь Вайс. Они обещали помочь ей победить Гримма, а сами остались целы и невредимы, в то время как она рисковала своей жизнью. У них даже было время поесть и немного выпить. — Чëрт возьми... Руби ни в чëм не виновата. Вообще никто не виноват. Они пришли с неверной информацией и поплатились за это, когда Повелитель Света расставил свою ловушку. Попавшись на крючок, он был выведен из борьбы ещё до того, как она началась. Это моя вина. Я — основная сила. Именно я должен был быть осторожен. Если бы я использовал свою воду для проверки, прежде чем прыгать самому, я мог бы заметить, что что-то не так. Нужно было. Должен был. Мог бы. Задним умом всегда можно было всё понять. Дверь в Маяк открылась и закрылась. Он знал, что это не Руби, потому что не чувствовал её запаха. Ему пришлось повернуться, чтобы увидеть, кто это. На этот раз Озпин. В каком-то смысле он был благодарен за это. — Как она? — спросил Жон. — По-прежнему никаких признаков её пробуждения. Может, это и к лучшему. — В краткосрочной перспективе. Она не сможет сбегать от него вечно. Вдвоем они погрузились в неловкое молчание. Единственной их компанией были звуки прохожих, наслаждающихся своей жизнью — делающих покупки, болтающих и бегущих трусцой. Да ещё далекий шум воды, бьющейся о заграждения. — Если бы я думал, что это поможет, я бы упомянул, что Вайс знала о риске, — сказал Озпин. — Это не помогает. — Я знаю. Вместо этого я скажу, что мисс Роуз рассказала мне о том, что произошло. Об особенностях боя. Свет слишком часто связывают с понятиями добра и добродетели, но это, пожалуй, наивное понимание. Солнце может сжечь так же легко. — Для Гриммов добро и зло не имеют значения. Всё дело в инстинктах. — В этом наше преимущество перед ними, я считаю. Гриммы могут рассуждать — в этом мы убедились на примере Руби и Синдер. Но часто они предпочитают этого не делать, особенно когда более прямой подход может принести результат. В душе они животные, как и все мы, но, похоже, они больше полагаются на инстинкты, чем мы. Жон бросил на него взгляд, гадая, к чему тот клонит. Озпин, похоже, был из тех, кто любит говорить лирические речи, но Жон сомневался, что он станет делать это, когда жизнь Вайс в опасности. В конце концов, легко было предположить, что Озпин знает ответы на все вопросы, но это было не так. Он был таким же растерянным, как и Жон. В этом отношении они были равны, и Жон решил относиться к нему как к равному. — У вас есть план? — У меня есть идея, — сказал Озпин. — Не уверен, что она сработает, но, возможно, ты сможешь ею воспользоваться. — Я постараюсь. — Он повернулся лицом к мужчине. — И что же за идея? — Ты знаешь, как образуется ураган? Ураган? Жон порылся в памяти, но её уже терзал кто-то другой. — Я не помню. Вроде бы вода превращается в облака, потом облака движутся — восходят по спирали вверх где-то. Тепло. А потом идёт дождь? — Почти. Но это больше относится к дождю в целом и является упрощенным учебным примером. Ты знаешь, как воздух устремляется внутрь, чтобы заполнить вакуум? — Озпин дождался кивка Жона. — Здесь дело обстоит примерно так же. Тропические штормы и ураганы обычно возникают в тёплых районах, где горячий воздух испаряется и набирает влагу из океана. Горячий воздух поднимается вверх, создавая внизу пустоту, которая естественным образом заполняется свежим воздухом, который становится тёплым и влажным и снова поднимается вверх. Цикл продолжается. — Цикл... — пробормотал Жон. — Значит, воздух продолжает подниматься, и ещё больше поднимается, образуя круговое движение? То же самое, что можно увидеть на спутниковых снимках? — Именно. Нарушение баланса давления воздуха приводит к тому, что круговорот продолжается. Он вращается всё быстрее и быстрее, и разница между штормом и ураганом заключается, по сути, в скорости ветра. Человеческие определения для человеческих терминов, как говорит мисс Роуз. Внутри него зародилось волнение. — Ураган, который закроет солнце. Но... получится ли? — Насколько я понимаю, способности этого Гримма не позволяют управлять воздухом или ветром. Он будет бессилен предотвратить твои действия и, возможно, даже не почувствует их, пока не станет слишком поздно. Мисс Роуз рассказала об облаках в окрестностях, так что погодные условия соответствуют действительности. А что касается жары? Ну, его вам с лихвой обеспечит некий Гримм. Ингредиенты уже имелись. Вода, воздух и почти тропическая температура. Было уже достаточно жарко, чтобы испепелить его кожу, так что вода легко испарится, если удастся побудить Повелителя Света поддерживать высокую температуру. — Более того, это может быть что-то, что ты сможешь сделать в одиночку, — сказал Озпин. — И пока ранен. — Руби взбесится..., — заметил он. — Тогда, возможно, нам с тобой не стоит упоминать об этой идее. Это эксперимент. Не более того. Если Гриммы хотят полагаться на инстинкт, мы будем полагаться на то, что мы развивали — на науку. Понимание того, как всё устроено, — одно из преимуществ, к которому не будет доступа ни у одного из Гриммов. — Верно. — Жон посмотрел на водохранилище Кваббин, потом на Озпина. — Передайте Руби, что у меня сильно разболелась голова и я прилягу. Что бы ни случилось, не позволяйте ей разбудить меня. Озпин кивнул. — Удачи, Жон Арк. Постарайся вернуть её.

/-/

Вайс снова рухнула в воду, отброшенная в сторону поздним финтом, в результате которого тело Гримма соприкоснулось с её телом. Она ударилась о поверхность, как ракета, и вся тяжесть пришлась на спину. Солнечные лучи били по поверхности воды, и она смогла различить на их фоне очертания чудовища, снова летящего к ней. Плавать приходилось медленно и вяло. Жона и Руби нигде не было видно — они покинули её, — и теперь она не могла вырваться из этого мира. Винить можно было только себя. Я убедила их, что это был Гримм, управляющий ветром. Виновата она или нет, но на глаза навернулись злые слёзы. Если бы она умерла здесь, её семья продолжала бы считать её безумной. Они скажут, что она покончила с собой, что её постигло расстройство и она тронулась умом. Они забудут о том, кем она была на самом деле, и будут помнить только кого-то не совсем правильного. Даже её сестра будет помнить только эту её сторону. Могучие когти вонзились в воду и устремились к ней. Вайс только успела отклониться в сторону, чтобы они задели её бок. Крови не было, но она почувствовала, как боль пронзила её тело, а может, и душу. Если бы она была способна истекать кровью, то уже была бы вся в порезах и крови. Избежать этого было просто невозможно. Терпеливый охотник исчез — вместо него появился свирепый и дикий зверь. Когда Гримм рванулся, Вайс ухватилась за его когти и отпустила, только когда её вытащили из воды. Она захрипела и закашлялась, привлекая внимание зверя и вызывая его крик. Но либо так, либо утонуть. В тысячный раз Вайс взвилась в воздух, пытаясь ускользнуть от него. Ничто его не замедляло. Ни усталость, ни облака в небе, ни даже сама вода. Если бы только здесь был остров или что-то, за чем можно спрятаться. Брызги океана попали ей на лицо, и она смахнула их. Затем сбоку на неё обрушился ещё один удар, хлестнув по лицу. Брызги попали ей в рот, и она, не задумываясь, их проглотила. Сладко. Вода была пресной. Но разве она не должна быть солёной? Волосы хлестнули её по лицу, и она огляделась по сторонам, поняв, что ветер усилился. Брызги были вовсе не брызгами, а дождём, и налетел он так внезапно, что она не заметила его приближения. В сочетании с внезапно поднявшимся ветром дождь шел по диагонали, перекрывая ей обзор. Волны накатывали и злобно бились, совсем не похожие на спокойные, которые были до этого. Море тоже выглядело темнее, хотя, возможно, это было связано с тяжёлыми дождевыми тучами над головой. Повелитель Света закричал от ярости, сворачиваясь в клубок под внезапным шквалом и размахивая крыльями во все стороны, словно пытаясь заставить бурю подчиниться. Это не входило в его планы. Погода была не его рук делом. Раздался раскат грома, за ним последовал долгий грохот и вспышка света, озарившая весь мир. И Вайс, и Гримм зависли в воздухе, не испытывая на себе воздействия страшных ветров, но этого нельзя было сказать ни об океане, вздымавшемся во все стороны, ни об облаках, которые клубились в небе, образуя густую, клубящуюся массу черноты. Достаточную, чтобы заслонить солнце.