Незримая охота

— Я пойду. — Здесь сказано "в одиночку", — прошипел Жон, пытаясь вырваться из хватки девушки, которая была на два года младше его. — Пойдёшь один — умрёшь. — Серебряные глаза Руби пронзили его насквозь. — Я пойду. Он не стал спорить дальше — только зря потратит время. Место, где держали Нору, было достаточно близко, чтобы дойти пешком. Он попытался побежать, но Руби остановила его, предупредив, что бег — это не только хороший способ выдохнуться и погибнуть, но и что у них ещё есть время. Он должен был прибыть только через два часа. — Зачем кому-то нужна Нора? Она же обычная девушка. — Нормальные люди тоже становятся жертвами нормальных преступлений, — заметила Руби. — А может, тут что-то другое. Зачем кому-то заставлять нас ждать два часа, если мы можем добраться туда за тридцать минут на такси? Жон пожал плечами. — Не знаю. Может, они не знают, как далеко мы находимся. — Если они похитили Нору, значит, они следили за нами и ждали, когда она останется одна. — Тон Руби был разумным, логичным, но в нём чувствовался намёк на разочарование. Он не был уверен, было ли это связано с похищением Норы или с тем, что это отнимало у них время на охоту в другом мире. И тут его осенило. — Это делается для того, чтобы мы не нашли Фарлей! — Вполне возможно. — Руби нахмурилась. — Слишком удобное время. Не говоря уже о том, что они хотят, чтобы мы дождались ночи, а именно тогда Гриммы будут наиболее активны. — Это... Ты думаешь, это она? — Не знаю. В его внутренностях поселилось тошнотворное чувство. Казалось невозможным, что она может вернуться — не прошло и недели после того, как они её убили. И всё же, разве не так поступали Гриммы? Разве не в этом заключался смысл того, что они поглощали тех, кто входил на их территорию, и завладевали их телами? — Слишком рано делать какие-либо предположения, — сказала Руби. — Есть много людей, которые могут похитить кого-то, и это могут быть Гриммы или нет, но у неё могут быть союзники. Это может быть и не она. Кто знает, может, это даже Блейк. — Разве она не могла просто позвонить мне? Руби пожала плечами. Никто из них не думал, что это Блейк. Город жил своим чередом, словно не замечая происходящей в нём драмы, как и Гриммов с охотниками. Когда солнце садилось за горизонт, охотники прибывали к Маяку, чтобы получить указания. Они брали в руки оружие и отправлялись на борьбу с ночными чудовищами. Когда луна взошла без единого разрыва на небе, Жон вздохнул с облегчением. Он уже наполовину ожидал нового Кошмара, который только усугубит ситуацию. Он отправил ещё одно сообщение Рену, заверив его, что Нора в безопасности — позже ему придётся это объяснить, — и последовал за Руби по заброшенному переулку к металлической задней двери какого-то магазина. Руби громко постучала в неё и стала ждать. Прошла минута или две, прежде чем последовал ответ. Засов открылся изнутри, а затем дверь со скрипом распахнулась, проехав по каменной ступеньке, что свидетельствовало о том, что ею не пользовались регулярно. Высокий чернокожий лысый мужчина в белом фартуке высунул голову, на его губах застыла усмешка и оскорбление. Она угасла, когда он заметил девушку в красном балахоне. — Руби. Какие-то проблемы? — Нам нужно отправиться на охоту, — сказала Руби. — Прямо сейчас. Нам нужно оружие. — Ты не сможешь добраться до Маяка? — Нет. — Хорошо. Жди здесь. — Мужчина бросил на Жона любопытный взгляд, но не стал спрашивать, кто он такой. Он вернулся в здание, оставив дверь открытой. —Кто это был? — спросил Жон. — Охотник-тайник. — Видя его замешательство, она вздохнула и пояснила. — Не всегда знаешь, когда наступит Кошмар, и иногда люди оказываются безоружными или не могут добраться до Маяка. В таких случаях есть места и люди, к которым можно обратиться. У них есть оружие, медикаменты и убежище. Обычно это опытные или пожилые охотники, владеющие собственным домом или бизнесом. Те, у кого нет семей. — Почему так важно отсутствие семьи? Руби грустно улыбнулась. — Потому что ты не захочешь привлекать Гриммов к детям. Ох. Черт. Жон вздрогнул и отвернулся, благодарный за то, что мужчина вернулся прежде, чем неловкое молчание стало еще больше. С собой у него было два небольших кейса — маленькие чёрные кожаные сумки, в которых можно было носить ноутбук. Никому и в голову не придет, что их носят люди их возраста. — M1911. Стандартный. По три магазина к каждому. — Он протянул один из них Руби, затем Жону. — Вам нужно что-нибудь еще? Я могу предоставить еще немного патронов, если нужно. — Этого должно быть достаточно. Спасибо. — Хорошо. Увидимся, Руби. И с тобой, друг. — Пока? — Жон слабо помахал рукой, когда мужчина захлопнул дверь и задвинул засов на место. Он был достаточно дружелюбен, и это, пожалуй, было странно, ведь он был дружелюбным человеком, который только что дал двум подросткам оружие посреди тёмного переулка. Он не спросил, было ли это необходимо. Когда на кону стояла жизнь Норы, это было совершенно необходимо. — Держи его в кейсе, пока мы не подойдём поближе. Не стоит доставать его здесь. — Верно. — А ведь он собирался бежать в это место один, без оружия. — Спасибо, Руби. Я рад, что ты здесь и помогаешь. — Мне нужна твоя помощь в поисках убийцы Янг. Его плечи опустились. — Это единственная причина, по которой ты мне помогаешь? — Это... Нет. — Руби вздохнула и снова посмотрела на него. На секунду она улыбнулась. — Я не хотела так говорить. Ты мне нравишься. Ты мой друг. Просто... — Я знаю. —Сказав эти слова, он почувствовал себя лучше. Уверенным. — Я рад, что ты чувствуешь то же, что и я. И Нора тоже друг, так что давай найдём того ублюдка, который ее похитил, и разберемся с этим раз и навсегда. Кто знает, может, у них даже есть информация о Фарлей. — Хм. Вперёд.

/-/

Он ожидал увидеть заброшенный склад, но место, на которое указывало текстовое сообщение, оказалось действующей фабрикой. Конечно, так поздно ночью она не была открыта, но всё ещё в действующем состоянии. Судя по вывеске, здесь производили еду. Точнее, супы и другие консервы. Главное здание было большим, квадратной формы, с несколькими погрузочными площадками с одной стороны для грузовиков и автомобилей, главным входом с вестибюлем и пожарной лестницей, выходящей на задний двор. Внутри свет был выключен. — Что нам делать? — спросил он Руби. Вместо ответа Руби подняла голову и понюхала воздух. Жон тут же последовал её примеру, поняв, что она задумала. В воздухе ощущался привкус масла и жира, а также многочисленных пищевых ингредиентов — особенно томатов. — Фабрика по производству еды... — Руби помрачнела. — Идеальное место для засады. — Да, я ничего не чувствую. — Обычно запахи Гриммов были сильнее других, но этот случай был исключением из-за того, как благоухала вся территория. Здесь должны были быть ящики и коробки с едой, свежей или подгнившей, и, несомненно, готовые к транспортировке запасы, и все это способствовало этому. — Что нам делать? — снова спросил он. — Пробраться через заднюю дверь? Или это слишком очевидно? — Мы разделимся. — Что? Разве это не... худшая из возможных тактик Скуби-Ду? Он понятия не имел, знает ли Руби, кто такой "Скуби-Ду", но она закатила глаза. — Тебе сказали прийти одному, и он исполнит угрозу, если увидит меня. Ты должен позвонить на телефон Норы и попытаться поговорить с человеком. Ждут именно тебя. Я проберусь через другой вход и постараюсь занять хорошую позицию, чтобы подслушать и помочь. — С этими словами она удалилась, проскользнув через заднюю часть фабрики и скрывшись из виду. Вот дерьмо. Значит, они действительно так сделают. Жон посмотрел на свой телефон и сглотнул. Странно, что он так смирился с Левиафаном, но при мысли о чем-то подобном его бросало в дрожь. Может быть, потому, что от его действий зависела чья-то жизнь. Если он всё испортит, за это придётся расплачиваться Норе. Расслабься. Я сражался с гигантским морским чудовищем. Я могу это сделать. Встав на колени, он открыл кейс и посмотрел на чёрно-серый пистолет внутри. Тот был больше и тяжелее, чем тот, что Руби одолжила ему раньше, но вес внушал уверенность. Взяв один из трех магазинов, лежащих рядом, он зарядил его и дослал патрон в патронник. Кобуры у него не было, поэтому он сунул пистолет в карман и застегнул молнию. Запасные магазины отправились в другой. — Больше нет времени медлить... — прошептал он, проверяя время на телефоне. Со звучным глотком он набрал номер Норы. — Это ты? — Ответил мужской голос. Хриплый и хриплый, он звучал так, словно он пробежал марафон. — Это ты!? — повторил он с отчаянием в голосе. — Клянусь Богом, парень. Если это не ты, я вышибу ей мозги на хрен! — Воу-воу! Это я. Жон Арк. Ты мне писал. — Хорошо. Хорошо. — Мужчина громко сглотнул. Он задыхался. — Ты пришёл один. Верно? Лучше бы ты, блядь, пришёл один. — Я один. Один. — Где ты? — Снаружи. — Жон посмотрел на окна, но там никого не было. — Я не хотел приходить и заставать тебя врасплох. Слушай, я здесь ради своей подруги. Я просто хочу, чтобы с ней все было хорошо. Сегодня вечером ни с кем не должно случиться ничего плохого. — Ты думаешь, я этого не знаю? — Задыхаясь, задыхаясь и — это был звук плача? Это была не Нора. Это был сам говорящий. — Я... я не... Просто иди сюда, ты, блядь. Через парадную дверь. Медленно так. Попробуешь что-нибудь сделать, и я убью твою подружку. Клянусь, блядь! Звонок закончился со щелчком, оставив Жона на улице с бешено бьющимся сердцем и хмурым взглядом. Это определенно была не Ребекка Фарлей. Во-первых, она знала, что они с Норой не были вместе, и была спокойна до самого конца, когда её убивали. Она бы не была такой испуганной — и уж тем более не ожидала, что он придёт один. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Руби. Я буду здесь почти бесполезен. Не то чтобы это имело значение. Он не мог оставить Нору в такой ситуации. Глубоко вздохнув, Жон направился к главному входу. Дверь оказалась незапертой — не взломанной, а именно незапертой. Несмотря на то что это был полностью функционирующий производственный центр, внутри не было ни шума, ни тревоги. Учитывая, насколько дорогостоящим было всё оборудование — не говоря уже о гигиенических рисках, связанных с продуктами питания, — здесь должна была быть система сигнализации. Несмотря на то что это была фабрика, вход в здание представлял собой холл. Здесь стояла пара стульев, стол администратора, лестница, ведущая наверх, и несколько торговых автоматов, не говоря уже о паре чётко обозначенных уборных. Сзади была открыта двойная дверь, на полу лежал огнетушитель. Это был хороший знак, и он подкрался к ней, не решаясь заглянуть внутрь, чтобы не нарваться на пулю. Она вела в заводской цех. На первый этаж. Весь этаж был заполнен механизмами разных форм и размеров, большинство из которых он не мог понять. Конвейеры перебрасывали товары от одной большой машины к другой, а пол был блестящим и блестящим, вероятно, для того, чтобы не загрязнять продукты. Свет был выключен, но лунный свет проникал сквозь окна, окружавшие здание, — все они были зарешечены и установлены высоко, проходя по верху стены чуть ниже потолка. Лучи света освещали пол. Там, в дальнем углу, но все ещё в добрых двадцати метрах от ближайшей стены, лежала Нора. Она обмякла в кресле, головой вперёд, а тело её было связано. Без сознания. Она должна была быть без сознания. Если нет... Нет. Она должна быть без сознания. Если я побегу к ней, я погибну. Это явно ловушка. Со всеми этими механизмами, не говоря уже о конвейерах, ведущих второй этаж и выше, нападавший может прятаться где угодно. — Я знаю, что ты здесь! — внезапно закричал мужчина. Его голос раздался со всех сторон. — Если она тебе нужна, забери её. Он звучит так же испуганно, как и я. Это было странно, ведь он мог в любой момент отпустить Нору и избежать всего этого. По крайней мере, парень не мог его видеть, раз ему пришлось кричать. Сделав шаг в помещение, Жон скользнул за большой чан из нержавеющей стали, втиснул свое тело между ним и стеной и прокрался сзади. Вытащив телефон, он поставил его на беззвучный режим и набрал номер Норы. Откуда-то слева донеслась бодрая мелодия "Despacito", затем проклятие и звук чего-то сердито отбрасываемого. Мобильник разбился о пол, и песня закончилась. Жон уже двигался. Он прижался к правой стороне фабрики и помчался между различными станками и механизмами, следя глазами за левой стороной, откуда доносился звонок. Пистолет был тяжёлым в его руке, когда он достал его и снял с предохранителя. Это было безумием, но рисковать не стоило. Он потянулся силой к воде, но она была заперта в прочных металлических трубах. Механизмы были слишком прочными, чтобы он мог извлечь из них воду. Громкий треск разнесся по фабрике. Искры отскакивали от стены в сторону его головы — высотой не более полуметра, но казалось, что ближе. Он пригнулся и, ругаясь, бросился в укрытие, когда ещё один выстрел срикошетил от пола, а третий — от конвейерной ленты, за которой он находился. Ни один из выстрелов не был точным, по крайней мере по меркам Руби, но это был первый случай, когда кто-то открыл по нему огонь, и это было самое громкое, что он когда-либо слышал. Сердце колотилось в груди, пока он прятался за механизмом, зажатый между различными клапанами, насосами и циферблатами. Очередной выстрел отлетел от задней стенки какого-то аппарата, давая понять, что человек знает его местоположение. Оставаться на месте было плохой идеей, если он собирался обойти вокруг, но шагов слышно не было. Человек, стрелявший в него, не двигался, а стоял на месте, не сводя с него прицельного взгляда. — Выходи! — крикнул мужчина. — Если ты Жон Арк, то выходи! — Зачем ты это делаешь? — крикнул в ответ Жон. — Почему ты хочешь убить меня? Что я тебе сделал? — Я не хочу... — Мужчина всхлипнул. Всхлипывал. — Я не хочу этого делать. Я... я должен! У меня нет выбора! Мне жаль, мне так жаль. — Теперь он плакал. Громко и неистово. — Просто выйди и умри. Я отпущу её, обещаю. Я не хочу никому причинять боль! В любой другой ситуации он мог бы посочувствовать. — Это у тебя пистолет, парень. Ты можешь опустить его и уйти в любой момент. Я не видел твоего лица. — Я не могу! Не могу. — Ещё один выстрел, пробив сталь и заставив механизм издавать громкий свистящий звук. Это был газ? Газ под давлением? — Я не хочу умирать! — кричал мужчина, стреляя снова и снова. — Я не хочу умирать! Это моя фраза, подумал Жон, зажмуривая глаза и борясь с ужасом в своём нутре. Он должен был двигаться. Он должен был отважиться на град пуль и удрать, потому что если это был газ, то вся эта машина могла взлететь на воздух. Чёрт, чёрт, чёрт. Господи, надеюсь, он плохо стреляет. Жон встал и приготовился, вдохнул воздух и приготовился к прыжку веры. БАХ! БАХ! БАХ! — Аииииии! — закричал мужчина, и сапоги гулко застучали по металлу. Выстрелы раздались с другого направления. Руби! Пользуясь случаем, Жон выскочил из укрытия и помчался быстрее, чем когда бы то ни было, перебирая ногами и руками, преодолевая двадцать пять метров между своей и новой позицией. Он добрался без единого выстрела и притаился за приземистой машиной с несколькими экранами, конвейерной лентой, ведущей туда и обратно, и символом рентгена на ней. — Тебе сказали прийти одному! — закричал мужчина. — Я сказал в одиночку! Я... я убью её! Нора. Чёрт. Он рванулся с места, прежде чем успел подумать дважды и потерять уверенность. Он пронесся по полу, проскользнул над конвейером и пригнулся, полуприседая, полубегая. Неподалеку прогремел выстрел, и дульная вспышка осветила дорожку с одной стороны. Руби открыла огонь по появившемуся нападавшему, отгоняя кричащего мужчину и снова скрываясь из виду. Жон продолжал бежать. Он продолжал бежать. У Норы не было никакого укрытия, и она была легкой добычей. Один выстрел в её сторону — и она будет мертва, мертва! Он уже потерял Янг. Из-за своего бездействия, из-за своей чёртовой слабости он не собирался терять никого другого. — УМРИ! — закричал стрелок. Он добежал до Норы за секунду до того, как что-то врезалось ему в спину, повалив его вперед, на Нору и её кресло. Они рухнули вместе в клубок конечностей. Жжение охватило его спину, когда он с расширенными глазами оказался на теле Норы. В меня стреляли, понял он с тревожным чувством спокойствия. Мне выстрелили в спину. — ЖОН! — крикнула Руби, прикрывая его. — ДВИГАЙСЯ! Двигаться? Сейчас? Его только что подстрелили. Он... Он умирал. Он собирался умереть. Он участвовал в перестрелке с каким-то безумцем на фабрике и истекал кровью. Тяжело дыша, с дырой в спине, он смотрел в широкие испуганные глаза Норы. Нора. Она не была без сознания. Почему-то это его успокоило. Дало ему мгновение ясности. Он воспользовался им, пока мог: с трудом поднял Нору на ноги, стул и всё остальное, и потащил их обоих за станки, когда позади них раздались выстрелы: стрелок наконец заметил Руби на лестнице и открыл по ней шквальный огонь. Усадив Нору, Жон заскрипел зубами и, стараясь не обращать внимания на боль, принялся за веревку, удерживающую её на месте. Узел был слишком тугим, чтобы его развязать, но с её помощью ему удалось перекинуть его через её бюст и голову. Ослабив узел, он легко снял остальные узлы. Видимо, её не очень хорошо привязали, если он смог так быстро снять её. Она пошевелила руками, как только они освободились, и сорвала клейкую ленту со рта. Потекло немного крови, но, похоже, её это не волновало. — Что...? — Шшш... — Он зажал ей рот одной рукой. — Послушай, у меня нет времени на объяснения. Тебе нужно убираться отсюда. Убирайся отсюда. И благополучно возвращайся домой. Её глаза были такими широкими и растерянными, но так было лучше. Незнание было блаженством. Оно было безопасным. За знание приходилось платить слишком высокую цену, и это не было обычным похищением или убийством. Это было очевидно по тому, насколько невменяемым был этот человек. — Тебе нужно бежать. Кивни, если поняла. Нора судорожно кивнула. Он отпустил её рот. — Жон, что происходит? Я шла домой, и тут подъехала машина. Там был мужчина с пистолетом. Он безудержно плакал, но сказал, чтобы я садилась в машину, иначе он меня убьёт. — Её трясло — сильно трясло. — Я не знала, что делать. — Ты справилась. Ты справилась. Рядом раздались шаги. — Жон! — крикнула Руби — не поблизости. Не глядя, Жон высунулся из-за угла и сделал три выстрела. Пистолет дёрнулся в его руках, но он сумел удержать его. Выстрелы были беспорядочными, но их хватило, чтобы загнать нападавшего в укрытие. Кто-то более подготовленный, как его отец, продолжал бы наступать, зная, что шанс попасть в цель при стрельбе вслепую ничтожно мал. Ещё одно доказательство того, что здесь что-то не так. Когда он оглянулся, Нора испугалась ещё больше. Она не знала, что у него тоже есть пистолет. Она никак не могла понять, почему — или он не мог объяснить. Что он мог сказать? Что он мог сказать, чтобы объяснить это? Он не мог. Он ничего не мог сказать. — Тебе нужно бежать, — повторил он, серьёзно глядя на неё. — Тебе нужно выбраться отсюда в целости и сохранности. — Почему у тебя пистолет? — Тебе нужно, — повторил он медленно. — Бежать. — Почему...? — Нора замерла, заметив, как он привалился спиной к механизму. Её внимание переместилось вниз, сначала на его вздымающуюся грудь, а затем дальше, к крови, оставшейся на месте, где он спас её. — О Боже, — прошептала она, поднося руки ко рту. — В тебя попали. — Всё в порядке. — Как...? — ЖОН! Ещё два выстрела. Дикие и беспорядочные. Они попали во что-то металлическое. Этот ублюдок пытался обнаружить их — даже рискуя быть убитым Руби, чтобы сделать это. Скорее всего, чтобы убить его. Шансы на то, что Нора окажется целью, были ничтожно малы. — Чем быстрее ты выберешься, тем быстрее я смогу сбежать, — сказал он, пошатываясь, и потащил за собой дрожащую Нору. — Нам нужно добраться до выхода. Я... я попытаюсь отвлечь его внимание. Ты можешь бежать? — Без тебя!? — Пока что. Кто-то должен занять его. У меня есть поддержка. — Я слышала. Это... Это Руби? Чёрт. Норе действительно нужно было перестать замечать некоторые вещи. Перестать собирать воедино кусочки, пока она не Пробудилась в мире, куда более жестоком, чем тот, к которому она привыкла. И если Нора Пробудится, Рен последует за ней. Мои друзья не должны в этом участвовать. — Ты. Можешь. Бежать? — зашипел он, вложив в слова всю свою боль и гнев. — Это серьёзный, мать твою, вопрос, Нора. У меня нет времени на твои! Её глаза застыли. Хотя она была смертельно напугана, и вполне обоснованно, она кивнула. — Я могу. Я вызову помощь. Я позвоню в полицию. Это... Это была ужасная идея. Опасная идея. — Не надо, — сказал он, зная, что это безнадежно. Что ещё могла сделать Нора? — Нет, забудь об этом. Просто приготовься бежать. Если тебя ранят, я себе этого никогда не прощу. — Верно. — Нора улыбнулась в ответ, в глазах стояли слёзы. Без предупреждения она схватила его за лицо и притянула к себе. Его глаза расширились, когда её губы соединились с его губами. Это был не любовный или романтический поцелуй, а скорее такой, в котором он почувствовал весь её отчаянный страх, всю её привязанность и заботу. — То же самое касается и тебя, — прошептала она, отстраняясь. — Не умирай. Пожалуйста. — Конечно. Со мной всё будет в порядке. — Он улыбнулся улыбкой, которой не чувствовал внутри, и поднял пистолет, прижимаясь спиной к прохладному металлу и морщась от боли. Он бросил последний взгляд на свою подругу и подмигнул. — Как только я отойду, хорошо? Выбирайся и уходи в безопасное место. Не прекращай бежать, даже если услышишь выстрелы. — Обязательно. Обещаю. — Хорошо. — Выдохнув, Жон сосредоточился. Или, по крайней мере, как мог. Сейчас или никогда. Секунду он прислушивался, откуда доносится тяжелое, паническое дыхание, затем выскочил за угол. Пистолет лязгнул в его руках. Первый выстрел попал в стену. Второй, не рассчитав отдачи, попал в стену ещё выше. Ни один из выстрелов не попал ни во что, но испуганный звук, донесшийся из-за механизма рядом с местом, откуда он стрелял, подсказал ему, что он попал рядом. — Сейчас! — крикнул он. Нора выскочила из укрытия. Она бежала так быстро, как только могла, низко опустив голову и прикрываясь руками, направляясь к входу, из которого он появился. Из-за механизма раздалось проклятие, но Жон побежал к нему, вытянув пистолет и стреляя. — Я здесь, ублюдок! Это за мной ты охотишься! Пистолет разрядился, и Жон выругался. Звук донёсся до него, и из-за станка выскочил человек с диким выражением лица. Это был первый раз, когда Жон смог разглядеть его как следует. Стрелок не был закоренелым преступником или психом. Это был обычный мужчина в деловом костюме, помятом и покрытом потом. Его лицо было невероятно бледным, а на лице застыло выражение такого ужаса, что Жон замер. А потом мужчина поднял пистолет. — Чёрт! — Жон бросился назад, но не в укрытие. Он был полностью открыт, но выстрелы промахнулись: один прошёл мимо его руки и пустил немного крови, а другой отскочил от металла в сторону и осыпал его искрами. Стрелка так сильно трясло, что он даже не надеялся как следует прицелиться. Он был просто на нервах. Именно это придало Жону уверенности, чтобы рвануться вперёд, а не назад. Наброситься на похитителя, возможно, в буквальном смысле, и атаковать его в лоб. Он зашел низко, плечи и руки обхватили его за талию и понесли назад. Вместе они врезались в промышленное оборудование и отскочили. Жон тяжело приземлился, голова закружилась, но мужчина приземлился рядом с ним, и пистолет отлетел в сторону. Мужчина закричал и пополз за ним. Задыхаясь от боли, Жон потянулся и схватился за лодыжку, крича от того, что мышцы спины напряглись и сжались в спазме вокруг раны. Хватка оказалась не слишком крепкой, и мужчина ударил его ногой по лицу, заставив отпустить руки, а в глазах заплясали звёзды и чёрные пятна. Выстрел раздался далеко в стороне, прежде чем мужчина успел дотянуться до оружия. От пистолета полетели искры, и он отлетел в сторону, отскочив от пола, как камешек от поверхности озера. Ещё один выстрел попал в руку мужчины, заставив её вспыхнуть кровью и осколками кости. — Аргххх! Аргххх! — Неплохо, Руби. — Жон стиснул зубы и, пошатываясь, встал на колени. Мужчина полз, прижимая одну руку к груди, к тому месту, где он уронил свой пистолет. Правда, он был незаряжен. Запасные магазины лежали у него в кармане. Потратив время на то, чтобы ухватиться за конвейер и упереться в него, Жон, пошатываясь, выбрался на открытое пространство, подняв руку в знак того, что это он. — Ты ранен? — позвала Руби. — Да. Нора сбежала? — Она выбралась. Он почувствовал облегчение. Было больно. — Это хорошо. — Он мертв? — Нет. — Жон посмотрел туда, где исчез мужчина. По звукам испуганных рыданий нетрудно было догадаться, что он жив. — Нет, он всё ещё жив. И я думаю, мы заслуживаем ответов. Мужчина услышал его. — Я не хочу этого! Я никогда этого не хотел. Пожалуйста, у меня есть семья! — Сначала ты пытался убить меня. И я думаю, что я... — Нет! Пожалуйста! Я старался изо всех сил, я старался. Клянусь, я пытался. Пожалуйста, нет... — Ты... — Жон запнулся. Говорил ли этот человек вообще с ним? — Я пытался! Я пытался! Пожалуйста, нет, умоляю вас! Нет... — Мужчина подавился воздухом. Наступило мгновение тишины. Затем начались крики. — Ягхххх! Аииииииииииии! Нет! Аааа! Это был самый ужасный, диссонирующий и болезненный звук, который Жон когда-либо слышал. Как будто человек кричал, когда каждый нерв в его теле был подожжён. Как будто ему вырывали горло, и он захлебывался кровью, но всё равно кричал. Кричал даже тогда, когда его голос то булькал, то трещал, то достигал такой высоты, что разрывался на две части. Это был звук человека, которого пытают до смерти. А потом... Тишина. Ни криков, ни рыданий, ни отрывистых слов. Только звук выравнивающегося дыхания, затем чьи-то шаги, поднимающиеся на ноги. Пистолет, его собственный, выброшенный и пустой, был отброшен в сторону. Он звякнул о пол и отлетел в угол. Неужели он сдался? — Выходи, чтобы мы тебя видели, — рявкнул Жон. — И не делай резких движений, иначе мой друг пристрелит тебя. У нас есть к тебе несколько вопросов, и ты дашь нам на них ответы, если понимаешь, что для тебя это будет лучше. А потом... Потом ему нужно было обработать эту рану. Чёрт, а в больницу можно было обращаться? Они спросят, откуда взялась рана, не говоря уже о том, что Нора к тому времени уже вызовет полицию. Возникнет куча вопросов, на которые у него не будет ответов. Например, почему это произошло, откуда у него пистолет и почему он пришёл сюда с молодой девушкой, а не вызвал полицию. Даже если бы он изо всех сил пытался ответить на них, результатом стала бы камера. Он застрял бы в комнате без возможности защититься, став добычей для Гримма в следующем Кошмаре — или просто любого, кто проскользнёт сквозь решетку. Озпин. Озпин знал, что делать. Ему просто нужно было добраться до Маяка. Но сначала — другое дело. Мужчина вышел из-за машины, широко раскинув руки, ладонями — или ладонью — в сторону Жона. Его культя продолжала заливать кровью пол, но мужчина, казалось, не обращал на это внимания. Или просто ему было всё равно. — Ты меня поймал, — сказал он, в его голосе больше не было ужаса, но было развлечение. Его голова была склонена, но он медленно поднял голову. — Интересно, что ты будешь делать. Жон~. Жёлтые глаза. Светящиеся. — Чёрт... Огонь вырвался из-за спины одержимого Гриммом, распространяясь так же быстро, как он испепелил Блейк, превратив её тело в пепел. Огонь извивался по полу, как змея, но вместо того, чтобы направиться к нему, он метнулся вправо. К механизму, из которого с шипением вырывался газ. — Чёрт! — снова закричал Жон, бросаясь себя в сторону, когда пламя потянулось вверх и охватило трубы. Взрыв газа был колоссальным. Это не было похоже на распространение огня — скорее на взрыв бомбы. Огромная цилиндрическая конструкция разлетелась во все стороны, разбрасывая металлические осколки, но сила взрыва — и жар — подхватили Жона и швырнули его через всю фабрику. На другой стороне он врезался в несколько пластиковых поддонов, проломив один из них, и на него посыпались другие. Со стороны Руби раздались выстрелы, но тут ещё один взрыв потряс помещение. Из металлического прохода послышался жуткий стон, и он рухнул, увлекая за собой Руби и заставляя её упасть на пол. — О, Жон! — позвал мужчина; интонация была женской, даже если голос не был женским. — Ты думал, что избавился от меня? Думал, это будет так легко? Фарлей. Ребекка Фарлей. Ещё один взрыв оборвал их бегство, обрушив пламя и обломки на вход, через который он вошёл. Огонь стал быстро распространяться, охватывая стены и неестественно перемещаясь по ним, добрался до штабеля металлических бочек и заставил их тоже вспыхнуть, пробив дыру в одной стене и обрушив кирпичную кладку вниз. Всё здание превратилось в смертельную ловушку. В которую они и попали. — Я — огонь. Я — пепел. Я — всё, что горит, и всё, что остается после пожара. Я — начало и конец жизни. — Гримм в уже мёртвом мужчине рассмеялась. — Но ты, Жон. Можешь звать меня Синдер. Её глаза вспыхнули. — Ибо это всё, что останется от тебя. В каком бы мире ты ни скрывался.