Незримая охота

— Как жизнь свободного человека? — В смысле, как жизнь человека, которого отстранили от учёбы. — Жон с грустной усмешкой сидел за столиком в небольшой закусочной вместе с Норой и Реном. Школа только-только закончилась в пятницу днём, а это означало, что в понедельник он вернётся в Истфилд. — Это было... Напряжённо? Опасно? Многомерно? — Интересно. Рен приподнял одну бровь. — Правда? Не так интересно, как в школе, я уверен. К нам уже подходили люди, чтобы расспросить о тебе. Мельница слухов сходит с ума. Никто не может понять, кто ты — жертва, которая сорвалась, или псих, который только и собирается, чтобы устроить погром в школе. Жон рассмеялся. Он не был ни тем, ни другим. Он был человеком, а ночи проводил в облике гигантского морского змея. Ну, знаете, обычные подростковые штучки. — Если ты так хочешь узнать, то не волнуйся. Это точно было один раз. — Я никогда в этом не сомневался. — И Кардин это заслужил, — добавила Нора, рассыпая крошки торта по своему рту. — В смысле, он был против тебя с самого начала учебы. Все это знают. —Засунув пальцы в рот, Нора облизала каждый. —Завтра по-прежнему всё в силе. Верно? — Как будто я посмею забыть. Ты всё равно потащишь меня за собой. — Ага! — Она рассмеялась. — А что насчёт твоей подруги? — С ней немного сложнее. — Она не придёт? — Я хочу, чтобы она пришла. Ей это необходимо. — Он вздохнул. — Руби совсем расклеилась. Я знаю, что смерть Янг сильно давит на неё, но меня беспокоит, насколько сильно она замыкается в себе. — Горе — дело непростое, — предупредил Рен. — Я знаю. В больнице меня учили этому, и хотя мне никогда не приходилось сталкиваться с этим по опыту работы, я знаю, что семьи могут обвинять врачей и медсестер, если их близкие умирают. Пять стадий. Особенно гнев. — Он предполагал, что она прошла и через другие, но гнев, как всегда, было легче всего определить. — Я не говорю, что это необычно, что она это чувствует, просто я хочу помочь. Вытащить её и отвлечь — это должно помочь. — Или это заставит её разозлиться на тебя ещё сильнее, — заметила Нора. — Или так. — Риск, на который ты готов пойти? — Наверное, придётся. — Руби нуждалась в нём, так что сбежать она не могла. Если понадобится, он сможет вытерпеть её раздражение и ярость. — Простите, что взвалил это на вас, ребята. На самом деле это не ваше дело. Рен хихикнул. — Всё в порядке. — Да. — Нора улыбнулась и наклонилась к нему, чтобы он увидел её лицо. Это можно было бы назвать поддержкой, если бы он не заметил, как она украла у него последний кусок торта. — Кроме того, вся эта прогулка — наш маленький праздник в честь того, что ты благополучно вернулся после шторма. Если помощь ей поможет тебе, то я только за. — Спасибо. — Он улыбнулся и позволил Норе взять последний кусочек. Они действительно были отличными друзьями. И, что ещё важнее, они даже отдалённо не были связаны с Гриммами, Кошмарами или делами Пробуждённых. Нора неожиданно усмехнулась. — Ну как. Руби. Она хорошенькая? Он простонал. — Не надо. — Что? Просто хочу сказать, что ты проводишь с девушкой больше времени, чем многие другие. И теперь ты за ней присматриваешь. — Ей пятнадцать. — Ага! Два года. Непреодолимая разница в возрасте. — Удивительно, что ты знаешь, что значит "непреодолимая", — проворчал он. Нора пнула его под столом. Рен разнял их. — Пощади его, Нора. Уверен, как только у Жона появится девушка, он сразу же даст тебе знать. — Пусть так и будет. Мне нужны фотографии. — Фотографии чего...? — Первого свидания. — Нора скривилась. — Фу. Не то что ты подумал извращенец. — Что я...? — Он хлопнул себя по лбу. — Нет. Забудь об этом. Я здесь, чтобы попросить помощи в том, чтобы вытащить Руби на улицу. Что-нибудь такое, чтобы не похищать её и не тащить за собой. — Если она не хочет идти, то выбора может и не быть, — сказал Рен. — Просто заставим её, — добавила Нора. — Скажи ей, что тебе нужно с кем-то встретиться, и она должна пойти с тобой, а потом встретиться с нами. К тому времени будет слишком поздно отказываться. — Это наверняка выведет её из себя. — А что не выведет? Ты только что сказал, что она постоянно раздражена в данный момент. Это не изменится. Просто смирись и вытащи её. Я так делаю, когда у Рена плохое настроение и он хочет просто сидеть дома и дуться. Он не сказал бы, что Руби дулась или делала это без причины, но смысл всё равно был. Она не собиралась выходить добровольно, что бы он ни делал. — Ладно. Думаю, я постараюсь оправдаться. Прикроешь меня, если она попытается меня убить? Нора рассмеялась. — Ей всего пятнадцать. Как мало они знали.

/-/

Ещё одна ночь прошла в исследованиях по великому океану, который был его владениями. На этот раз его человеческое тело спало, погружённое сантиметров двадцать воды в его ванной, неподвижное и не дышащее, что, вероятно, привело бы в ужас любого, кто был бы достаточно смел, чтобы проникнуть в его квартиру. Он сразу же заметил разницу, чувствуя себя бесконечно более отдохнувшим как во время пребывания в мире Гриммов, так и после пробуждения. К сожалению, их усилия не принесли никаких конкретных результатов. Но это не обязательно было плохо. Чем больше они сужали круг возможных вариантов, тем ближе они становились, но это, конечно, не слишком способствовало улучшению настроения Руби. Она угрюмо и молча летела рядом с ним в своей форме плаща, снова зависнув над океаном, пока он расспрашивал всех, кого мог найти, о местонахождении Ребекки Фарлей. Проснувшись в ванной, он сел и позволил воде стечь со своего обнажённого тела. Несмотря на то что вода была холодной после более восьми часов сна, он не чувствовал ни малейшего дискомфорта. Более того, ему казалось, что он впервые за целую вечность выспался по-настоящему. Он вытянул обе руки над головой и издал довольный звук, когда его суставы затрещали. Неужели сон в воде настолько изменил ситуацию? Он словно родился заново. Каждый мускул его тела ощущал свежесть и расслабленность. Выбравшись из воды, он насухо вытерся, зашел в комнату, выбрал джинсы и рубашку и оделся. Вчера, пока он гулял с Реном и Норой, Озпин встретился с миссис Марс и договорился о съёме квартиры для Руби, в результате чего она оказалась в квартире слева от него. Он чувствовал её запах сквозь стены, что до сих пор казалось ему вторжением в частную жизнь. Впрочем, он чувствовал, что это были инстинкты Гримма. Он начинал воспринимать свою квартиру как свою территорию, как и Блейк. Это только подчеркивало, как тяжело было Блейк, когда он спал в соседней комнате, пропахший океанскими глубинами. Проверив телефон, он прочитал несколько сообщений: напоминание (и угрозу, если он забыл) от Норы и ещё одно сообщение от родителей и некоторых сестёр. Они по-прежнему беспокоились о том, что он снова исчез. Жон улыбнулся и ответил на каждое из них, пока варил кашу, разогревая её на плите и добавляя в нее малину и чернику из холодильника. Сев за стол, он отправил ещё несколько сообщений матери, сообщая, чем займётся в выходные, и в десятый раз заверяя её, что с ним все в порядке и ей не нужно приезжать в Вейл. Хотя он был бы рад их увидеть, он не хотел подвергать их опасности. Покончив с едой, он ещё немного положил из кастрюли на плите в миску и вышел наружу, постучав в дверь рядом со своей. Ответа не последовало. Жон постучал снова. — Я знаю, что ты там, Руби. Это невозможно скрыть. Изнутри послышался шорох, затем босые ноги зашлепали по деревянному полу. Засов на внутренней стороне двери со скрежетом открылся, а затем и дверь. Дверь со щелчком распахнулась, открыв единственный светящийся серебряный глаз. — Что? — Можно войти? — Зачем? Он закатил глаза и просунул ногу внутрь, прежде чем она успела закрыть дверь. — Завтрак. — Я не голодна. — Дверь закрылась, или попыталась, но зацепилась за его ногу. — Ты голодна, — сказал он, открывая дверь. — Потому что я точно знаю, что вчера вечером ты ничего не ела, а человеческому телу нужна пища, чтобы продолжать жить. Кроме того, твоя кожа осунулась, и у тебя мешки под глазами. — Ты что, врач? — Да, в процессе обучения. Руби снова вздохнула, но отступила назад, понимая, что не сможет помешать ему войти внутрь. Она пробыла здесь всего две ночи и один день, но в квартире уже царил беспорядок. На кухне стояли банки из-под газировки, одна коробка из корейского ресторана, расположенного неподалеку, а на полу валялось несколько брошенных предметов одежды. Он постарался не обращать на это внимания, проходя на кухню и отодвигая в сторону мусор, чтобы освободить место для миски с кашей. Вытащив из ящика ложку, он воткнул её в миску и передал ей. — Ешь. Руби поморщилась. — Каша — дрянь... — Она не может быть невкусной, потому что у неё почти нет вкуса. Кроме того, она тебе нужна. Ешь. Ворча под нос, Руби села на край кровати и принялась за еду. Она всё ещё была в своей одежде для сна, которая представляла собой не более чем красные и белые брюки в горошек и чёрную майку. Единственное, что бросалось в глаза, — это маленькие часы на цепочке на шее и три будильника рядом с кроватью. — Это твои владения? Часы? — Ммм... — Руби кивнула в сторону еды. — Раньше Янг думала, что мне просто трудно просыпаться. — Готов поспорить, ты не очень-то способствовала этому, если это пример того, как ты обычно выглядишь по утрам. Она высунула язык. Оставив её есть, Жон занялся кухней: собрал отходы, пока они не протухли, и выбросил их в мусорное ведро, затем завязал края пакета и вынес его сам. Он положил ещё один в мусорное ведро, а затем достал тряпку и намочил её, вытирая стенки. Если Руби и раздражало, что он был занят, она этого не показывала. Должно быть, она была голоднее, чем думала, потому что ложкой вылавливала из миски все до последней капли "дрянной каши". — Мне нужно кое-что сделать сегодня, — сказал Жон, стараясь говорить непринужденно. — Янг попросила меня кое-что сделать. Руби тут же подняла голову. — Что? — Просто она попросила меня кое о чем. Хочешь пойти со мной и помочь? Так будет проще. — Почувствовав её неуверенный взгляд, он продолжил. — До вечера мы всё равно ничего не сможем сделать. Я подумал, что мы сможем разобраться с этой проблемой для Янг, прежде чем отправимся на поиски Ребекки. Руби прикусила губу. — Ты не обязана, если не хочешь. Я не сомневаюсь, что Янг поймёт, если у тебя есть что-то более важное. А у нее, конечно же, не было. Руби просто хотела хандрить. — Н-нет. Я приду. Я помогу. — Круто. — Он улыбнулся и отошел от её чистой кухни. — Хочешь принять душ и переодеться? Встретимся у входа, пока я избавлюсь от всего этого хлама? — Он поднял мусорный пакет, заполненный до отказа, из её комнаты. Руби кивнула и быстро собрала одежду, пока он выходил. Наступил момент, когда её осенило. Когда она поняла, что происходит, и что её обманули, её понимание пришло сначала медленно, пока они приближались к торговому центру, а затем с внезапной ясностью, которую он смог проследить по её лицу, когда они подошли к небольшой закусочной и Нора с Реном помахали в их сторону. Глаза Руби сузились, губы сжались, и она повернулась на пятках. Он ждал этого уже добрых пять минут и поймал её за плечо, прежде чем она успела убежать, притянул к себе и с широкой улыбкой направился к своим друзьям. — Привет, ребята. Это Руби. — Он не дал ей опомниться. — Руби, это Рен, а это Нора. Это мои школьные друзья. Поздоровайся с ними. — Привет, — сказал Рен. — Привет! Я Нора! Руби посмотрела на него и пробормотала:— Привет... — Наклонившись к нему, она зашипела: — Что ты делаешь? Ты же сказал, что это для Янг! — Так и есть, — прошептал он в ответ, а затем сказал громче. — Рен, Нора и я решили провести субботу вместе и повеселиться. Я подумал, что было бы неплохо взять тебя с собой, раз уж ты и так выкладываешься на полную. — У меня нет на это времени. — У тебя есть. — Он прижался к ней. — Я точно знаю, что есть. — Давай, это будет весело. — Нора хлопнула в ладоши и поставила на стол тарелку с лакомствами. — У нас есть печенье. — Я похожа на маленькую девочку? — Нет, — ответил Рен. — Но ты выглядишь голодной. В ответ на предательство желудок Руби громко заурчал. Она хмуро посмотрела на него. — Ну вот. Решено. — Жон толкнул её на стул, который Нора вытолкнула одной ногой, а затем сел с другой стороны Руби, зажав её между ними. — Ты всё равно здесь, так что можешь и поесть. И раз уж мы здесь, к тому же тебе нужны новые вещи для квартиры, мы тоже можем немного пройтись по магазинам. — Мне ничего не нужно... — Нужно. Если только ты не собираешься до конца жизни питаться только едой на вынос. — Послушай Жона, — шепнула Нора. — Он врач. Или собирается им стать. — Тебе самой не мешало бы есть поменьше сладостей, Нора. Она вздохнула. — Ты называешь меня толстой!? Реннннииии! Отомсти за мою честь! Азиатский мальчик оперся подбородком на одну руку. — Я не хотел этого говорить, но ты выглядишь немного более пухлой. Кусок торта выпал из рук Норы на тарелку, и она издала тихий, клокочущий и гортанный звук. Весь цвет её лица исчез. Конечно, всё это было шуткой: Нора выглядела как всегда великолепно, и Рен никогда бы не посмел так её называть, но они разыгрывали её ради Руби, пытаясь растопить лед и добиться от неё улыбки или хихиканья. Не повезло. Она взяла одно из печений и механически хрустела им, закрыв глаза и поджав губы. Нора вздрогнула и посмотрела в его сторону, делая жест "Что будем делать?". Жон пожал плечами, он был так же растерян, как и она, если не хуже. Поднимать людям настроение никогда не было его сильной стороной. — Итак, — обратился он к Норе и Рену. — Есть планы на сегодня? — Да. Я подумал, что мы могли бы снова посетить зал игровых автоматов. Поиграем в какие-нибудь игры, перекусим, посмотрим, как Рен будет рубиться в DDR, и проведём весь день впустую. — Нора каким-то образом заставила это звучать продуктивно, пригубив остатки газировки. — Я собиралась сказать, что посмотрю фильм, но они все отстойные. К тому же сегодня суббота, так что будет много народу. И если Руби придётся просидеть в тишине два-три часа, это её не очень обрадует. Жон кивнул, довольный тем, что они не забыли о ней. Какой уважающий себя пятнадцатилетний подросток не захочет развлечься в игровом зале? Их было много, но все они были ботаниками, так что всё сходилось. — Ты должна увидеть Рена во время игры в DDR, Руби. Он профи. — Ты преувеличиваешь, — ответил Рен с мягким смешком. — Мы не преувеличиваем, — в унисон сказали они с Норой. — Если кто-нибудь побьет его лучший результат, я куплю обед на всех. Если, конечно, вы согласны? — Он подтолкнул Руби в бок. — Хочешь попробовать? — Не очень. Вот это да. Жон вздохнул, но быстро успокоился. Никто не говорил, что всё будет легко. В любом случае, сидение без дела её не развеселит. Схватив печенье, он встал и обошел Руби с фланга на случай, если она попытается убежать. Она не стала бы использовать свои силы и рисковать тем, что все здесь Пробудятся. — Пойдёмте в игровой зал!

/-/

Руби понимала, чего добивается Жон. Просто она не могла избавиться от мысли, что он пытается заменить Янг в её жизни. Или назначить других людей, чтобы сделать это. Он не был таким человеком. Но принять это было трудно, очень трудно. Человеческие эмоции никогда не были простыми для понимания. Хотя называть их человеческими было бессмысленно, ведь даже Гриммы испытывали ярость и гнев. Даже Гриммы испытывали горечь, когда теряли что-то принадлежащее им, обычно территорию. Иногда — любимых. Если можно назвать "товарищей" близкими, как это было с Янг. В её ситуации это не имело значения, потому что она никогда раньше не испытывала ярости. Ни разу. Да и как можно, когда никто не желает приближаться к твоим владениям? Никто ничего не хотел от неё, потому что у нее ничего не было. Любой предмет, который она держала в руках, рассыпался в прах. Любые связи, которые она заводила, увядали и умирали. Даже её владения гнили и умирали, постоянно перемещаясь между жизнью и смертью: растения росли, увядали, умирали и гнили в режиме реального времени. Поскольку ни один Гримм не заботился о её владениях и ни один не заботился настолько, чтобы взаимодействовать с ней, единственными настоящими эмоциями, которые она знала, были тоска и одиночество. Даже горе было чуждо, ведь ей никогда не приходилось сожалеть о потере. До появления Янг. Часть её души презирала свой гнев. И дело было не только в том, что он был направлен на Жона, которого она считала другом, но и в том, что гнев отвлекал от боли, которую, как она была уверена, должна была чувствовать. Какое право она имела злиться? Янг была мертва. Если кто и имел право злиться, так это она. Я должна чувствовать горе. Утрату. А вместо этого во мне лишь жгучая ярость. Это... Неужели я недостаточно любила Янг? Неужели я настолько эгоистична? Почему я больше не могу плакать? Как она сказала Жону, что эмоции Левиафана не виноваты в его нападении на хулиганов, так и отсутствие горя не было виной её человеческого тела. Это была проблема её и только её, и намёк на то, что она не заботилась о Янг так же сильно, как она о ней. Это было похоже на кинжал, вонзившийся в её сердце. Друзья тоже были не виноваты, поэтому она старалась не обращать на них внимания. — Дом ходячих мертвецов, — пояснила Нора. — По-моему, здесь есть и симулятор набора текста, но лучше уж эта игра. — Она протянула Руби ярко-красный пластиковый пистолет, который, как она догадалась, был "очевидной причиной". — Посмотрим, как далеко мы сможем зайти. Это было так бессмысленно. Но она не могла от этого избавиться. Лучше просто покончить с этим. — Отлично. Игра началась достаточно легко, и хотя сложность нарастала, Руби без труда справлялась и с задачей, и с задачей своего партнёра по кооперативу, который был немного слабее, когда дело доходило до дела. Монстры на большом экране, зомби и другие странные существа, были не такими пугающими, как те, что она видела в реальной жизни. Не пугали и битвы, ведь враги падали от нескольких быстрых выстрелов и не нуждались в отсечении конечностей железом или сталью. С учетом её подготовки по владению оружием и всей практики, которую она получила в Охотниках, игра действительно не справлялась. Она потеряла одну или две жизни из-за атак с разных сторон в неподходящее время — по её мнению, это было полным бредом, — но проходила уровни с лёгкостью. Ближе к концу Нора даже начала сидеть и наблюдать за происходящим, предоставив Руби самой расправляться с врагами. — Ого. Ты уже пользовалась оружием? — Я посещала полигон вместе со своим опекуном. — Они с Янг врали, когда кто-то спрашивал об их навыках. Сейчас, в Америке, никто не мог её опровергнуть. — Мой опекун — помешан на оружии и позаботился о том, чтобы мы знали, как им пользоваться. — Круто. Я никогда не стрелял из настоящего оружия. — Там всё по-другому. — Руби убрала красную штуковину в кобуру. — Тяжелее, отдача сильнее, да и размер меньше. — Пластиковая штука была комично огромной. — Не понимаю, зачем идти против зомби с ручным пулеметом. Он мало что даст. — Да, но это логика кино.— Нора рассмеялась. — Рен показал мне статью, в которой говорилось, что если бы зомби были настоящими, то все они погибли бы от животных-падальщиков, погоды или чего-то более сложного, например, небольшой лестницы. — Она оглянулась. — А где Ренни? — Он пошёл с Жоном покупать напитки. — Хм. Ты очень наблюдательна. Она пожала плечами. — Я всё замечаю. — Жон очень беспокоится о тебе, ты знаешь. — Я знаю. — Руби издала долгий и тяжелый вздох. — Я пытаюсь не доставлять ему хлопот... — Да. Он знает. Ты потеряла сестру, верно? Я не знаю, каково это. Сирота. — Нора сказала это небрежно, как будто это не имело значения, но Руби всё равно вздрогнула. Этот термин не совсем точно описывал её положение, но подтекст всё равно был. Одиночество. — Прости... — Нет, не стоит. Все говорят, что лучше не иметь, чем потерять, но я не знаю. Нельзя тосковать по тому, чего у тебя никогда не было. Тебе лучше знать, я думаю. Да. Это был интересный вопрос. Выбрала бы она, оглядываясь назад, жизнь в мире, где она никогда не встретит Янг? Где она пропустила бы всю радость и любовь, но при этом не потеряла бы их и не столкнулась бы с вечной тоской по ним. Она не была уверена. Люди в конце концов умирали, и им не приходилось вечно жить с этой болью. А ей придётся. При условии, что её не убьет кто-то другой, но для этого нужно, чтобы её убили в обоих мирах. — Я не знаю, — честно призналась она. — Я любила Янг. Я скучаю по ней... Нора сочувственно обняла её. — И я не ненавижу Жона за то, что он пытается это сделать, — быстро добавила она. — Я понимаю, что он пытается заставить меня чувствовать себя лучше и все такое, но... я не знаю. Какая-то часть меня не хочет чувствовать себя лучше. Как будто я пытаюсь забыть то, что было у нас с Янг. Как будто он пытается заставить меня скорее двигаться дальше и оставить Янг позади. — Он не пытается этого сделать. — Я понимаю. Просто... — Ты понимаешь, тут наверху, но не внизу? — Нора коснулась головы и сердца. Руби кивнула. — Я понимаю. Мальчишки не умеют доносить свои мысли. Мне ли не знать, я уже несколько месяцев пытаюсь уговорить Рена пригласить меня на свидание. Руби посмотрела в её сторону. — Ты уверена, что нравишься ему? — Да. Мы уже целовались. — Щеки Норы разгорелись, но она счастливо улыбнулась. — В основном это из-за его родителей. Он просто ничего не делает, потому что я им не нравлюсь и они считают, что ему нужно больше внимания уделять школе. Ах. Но он никогда не говорил об этом. Просто продолжал быть другом и не объяснял, почему он переключился с поцелуев на то, чтобы просто оставаться рядом. Нора надулась. — Когда я наконец выпытала у него, он просто сказал, что полагает, что я знаю. Как... что? Как я могу знать, что решили его родители? Я что, экстрасенс, что ли? — В её голосе было столько раздражения, что Руби вынуждена была хихикнуть. Даже это казалось предательством по отношению к памяти Янг. Она не должна была смеяться или веселиться, когда не прошло и недели. — Думаю, Жон такой же, только, надеюсь, не такой тупой. Но это не значит, что он хорошо объясняет. — Да... — У нее никогда не получалось разговаривать с мальчиками, и не только из-за неловкости. Озпин не в счет, он уже старик, но Руби всегда обращалась к Вельвет за советом, если Янг была недоступна. Может быть, Нора могла бы помочь... — Я чувствую... я чувствую, что подвожу Янг. — Слова прозвучали без всяких объяснений и просьб о совете, но Нора кивнула и замерла, слушая. — Прошла всего неделя, а я уже играю в автоматы. Разве мне не должно быть хуже? И почему я всё время злюсь? Это неправильно. Мне должно быть грустно. И я не должна злиться на Жона ни за что. Он ничего не сделал. — Он рядом, — заметила Нора. — Это... Это бессмысленно. Если он не виноват... — — С каких это пор гнев должен иметь смысл? — Нора хихикнула. — Спортивные фанаты злятся на своих друзей и родственников, когда их команда проигрывает. Люди постоянно вымещают свою злость на тех, кто этого не заслуживает. Лицо Руби поникло. — Это не значит, что ты плохой человек, — продолжала Нора. — Просто нормальный. И не похоже, что ты можешь злиться на кого-то ещё за то, что случилось. Думаю, если того, на что ты хочешь злиться, либо нет, либо ты не можешь на него накричать, ты злишься на других людей. — Даже если они этого не заслуживают? — Даже если они этого не заслуживают. Ты злишься. Это понятно. И, наверное, нормально. Я имею в виду, ты злишься из-за смерти сестры и немного срываешься на нем. Это гораздо более простительно, чем если бы кто-то избил свою жену из-за проигрыша футбольной команды. — Но всё равно это всё из-за меня. Я не грущу, что Янг больше нет, я злюсь, что у меня больше нет её... — И ты думаешь, это значит, что ты не любила её как следует? Руби беспомощно кивнула. — Не думаю, что имеет значение, что ты чувствуешь. Люди устроены по-разному. Если ты скучаешь по ней, то это главное, как бы ты это ни проявляла и ни чувствовала. — Нора обхватила её за плечи и притянула к себе, чтобы обнять. Это было так похоже на объятия Янг, так что Руби сразу же прижалась к ней. — Мёртвые не скорбят о своём уходе. Они и так мертвы. Это тем, кто остался, приходится справляться с горем. Вот почему люди, которые лишают себя жизни, причиняют боль всем остальным. — Нора сжала её плечи. — И если бы Рен и Жон умерли, думаю, я бы тоже злилась. Но это не значит, что я их не любила. — Хм... — Руби закрыла глаза и испустила долгий вздох. — Я скучаю по ней... — Значит, ты любила её и любишь до сих пор. И я уверена, что Жон не против того, чтобы ты на него злилась, если это означает, что с тобой все в порядке. Он не пытается заставить тебя забыть сестру, просто вспоминай о ней с радостными мыслями. А не печальными. Она снова кивнула, вдыхая аромат Норы. Старшая девушка не стала комментировать ни это, ни сырость, испачкавшую её блузку. Она ещё немного прижалась к Руби, отпустив её, только когда мальчики вернулись. Они отстранились друг от друга, и ни Рен, ни Жон не поняли, что между ними произошло. Но Руби чувствовала себя немного лучше. Она все ещё грустила, все ещё скучала по Янг, но уже чуть меньше расстраивалась из-за того, что была там. — Ну что, готова посмотреть, как Рен победит в DDR? К явному удивлению Жона, Руби улыбнулась в ответ. — Конечно. — Правда!? — Да. Но только если ты пойдешь против него. Лицо Жона вытянулось. Нора громко захохотала.

/-/

— Было не так уж и плох. А? — Не так уж и плохо. — Руби ворчливо ответила, всё ещё не желая признавать, что ей было весело. Но его это не беспокоило, поскольку он знал, что ей было весело. Медленное напряжение, вытекающее из нее, было достаточным доказательством. — Но мы должны были отомстить за Янг. — И мы отомстим. Сегодня вечером. Но днём тоже нужно что-то делать, и мы могли бы снять стресс. Если наши тела заболеют, мы не сможем сражаться. — Наверное... — Я знаю, что это нелегко, Руби. Мне нелегко, и я не могу представить, насколько хуже должно быть тебе, но я не лгал. Янг попросила меня присмотреть за тобой. Не потому, что она не думала, что ты сможешь позаботиться о себе сама, а потому, что ты была ей так дорога, что в конце концов ты стала последним, о чём она думала. Руби опустила голову. — И я думаю, что если бы она наблюдала за нами сегодня, она была бы очень счастлива. — Может быть. — На этот раз ей не удалось скрыть, что губы слегка скривились. — Но ты всё равно обманул меня. — Ладно. Это я признаю. Но только если ты признаешь, что тебе было весело. — Немного. — Немного? — Твои друзья были неплохими, — добавила она, глядя в сторону. — Нора забавная. — Да. Они замечательные. Они как бы приняли меня, когда я приехал в Истфилд. А без них? Ну, я не знаю, где бы я был. Возможно, я бы бросил Истфилд и сбежал, чтобы спастись от Кардина, и вернулся бы в Бостон. — Разве это было бы плохо? Ты был бы в безопасности от Гриммов. — Конечно. — Об этом он не подумал. — Но я бы не был в безопасности, верно? Просто в неведении. Левиафан был бы на свободе, и Бостон утонул бы под волнами. — Он вздрогнул. — Не будем об этом думать. Еще одна ночь поисков в мире Гриммов. Ты готова? Руби улыбнулась и кивнула. — Да! — Круто. Я только... Его телефон сердито зажужжал, прервав его. — Секунду, — сказал он, вытаскивая его. Руби кивнула. Он проверил дисплей и ответил. — Рен. Что случилось? — Тебе звонила Нора? Рен говорил торопливо, встревоженно. Рука Жона крепко сжала телефон. — Нет. Зачем? Что случилось? — Мне только что позвонил её домовладелец. Нора не вернулась домой. Она не отвечает на звонки. — Рен нервничал и был на взводе. — Я надеялся, что она будет с тобой. — Мы с Руби разделились с вами в торговом центре. — Я знаю, и мы с Норой разошлись в разные стороны, как только оказались в паре кварталов от её квартиры. Мы всегда так делаем! Я полагал, что с ней всё будет в порядке. Я... — Он прервался. — Может, ничего страшного. Может, она вышла или выключила телефон, или ещё что-нибудь. Возможно, я волнуюсь из-за пустяков. Возможно, но он не мог быть уверен. Он уже собирался заговорить, как вдруг зазвонил его телефон. Взглянув на экран, он облегченно вздохнул. — Я только что получил от неё сообщение. — От Норы!? — В голосе Рена звучало облегчение. — Чёрт побери. Скажи ей, чтобы не пугала меня так сильно. — Конечно. Увидимся позже, Рен. Не дождавшись ответа от Рена, Жон открыл сообщение. — Проблемы? — спросила Руби. — Не думаю. Просто Нора напугала Рена, не отвечая ему... Он замер. — Жон? Что случилось? Текст на экране перед ним не принадлежал Норе. Он понял это, потому что текст был написан на совершенно правильном английском языке и со всеми знаками препинания. Не говоря уже о его содержании. Это была карта, на которой было указано местоположение и способ добраться до него, а также одна строка текста. Два часа. Один. Или девушка умрёт.