Незримая охота

В глубине души он понимал, что должен связаться с Реном и Норой. Возможно, и со школой, хотя была вероятность, что это сделает его мать. Он доверил ей связаться с полицией или с теми, кто пропал без вести. Он сосредоточился на запахе увядающих и завядших цветов, пробираясь через город. В некоторых местах запах был сильнее — особенно на кладбище, а также в районе набережной, где Руби часто бывала. Он то и дело останавливался, чтобы принюхаться и уловить его, иногда ему приходилось обходить вокруг, чтобы убедиться в этом. Это было не совсем так, как он представлял себе чувства Гриммов. По словам Блейк, это казалось простым делом, но тогда ей приходилось впечатлять его тем, что она определяла, что находится на нем, когда он был в нескольких метрах от неё. Выследить кого-то по всему городу было сложнее. И всё же... тоже нет. На его нос обрушивалась сотня других запахов, которые должны были быть более резкими: от выхлопных газов проезжающих мимо машин до духов и лосьонов после бритья, толпы людей, через которую он проталкивался. Однако запах Руби возвышался над всем этим, он был сильнее и реальнее. Если это вообще имело смысл. Он не думал, что смог бы принять его за натуральный аромат. Что-то в нем было не так. Знакомое. Тяжёлое. Запах Гримма. У него было совсем немного времени, чтобы поучиться у Блейк этому навыку. В каком-то смысле он чувствовал запахи сразу в двух мирах; просто его тело в мире Гриммов спало и не обрабатывало полученную сенсорную информацию. К тому же тело было погружено в воду и спало на дне их маленького бассейна. Адам хотел, чтобы его не было, но он не вернётся в океан, пока не обретет контроль, необходимый для того, чтобы почувствовать и пробудиться, если кто-то войдёт в его владения. А пока нельзя было сказать, что за Гриммы побывали в океане. Блейк сказала ему, что он узнает, если что-то попытается сделать. Он почувствует это так, что не сможет ошибиться. Ему пришлось поверить ей на слово. В любом случае здесь было чем заняться. Нужно было разобраться с Руби. Вайс нужно было найти и как-то помочь. Он не стал бы встречаться с ней — не потому, что Левиафан мог наброситься, а потому, что Гримм Вайс всё равно не отстанет. Ещё один инцидент с кровоточащими окнами не принесет городу ничего хорошего после только что пережитых бедствий. Помочь ей издалека, незаметно. Нелегкая задача. И это до вмешательства Ребекки и лично её Гримма. И ещё школа, — со стоном осознал он. Так как Левиафана больше нет, он снова сможет спокойно спать, но всё ещё остается факт, что он сбежал из школы в разгар урагана, пропал на пару дней — и оставил Кардина без сознания в уборной. Со временем это аукнется ему, но сейчас ему было всё равно. Я дал обещание Янг присматривать за Руби. Я собираюсь довести дело до конца, даже если Руби захочет всё усложнить. — Ты не собираешься облегчать мне задачу, Руби. Это уж точно. Запах вел его прочь от оживленных районов города, в сторону жилого квартала. Ряды домов и боковые улицы в более тихой и спокойной части Вейла. Здания были построены недавно, но каждое стояло отдельно в своем маленьком саду с заборами и аккуратно подстриженными живыми изгородями. Это было похоже на маленький поселок из фильма пятидесятых годов. В Вейле были такие жилые кварталы, как только вы удалялись от застроенного центра города. Дома там были слишком дорогими, чтобы он мог когда-нибудь стать их владельцем, поэтому у него была квартира в самом городе. Пройдя мимо ухоженных и красивых домов, он остановился перед одним заросшим и полуразрушенным. Заросший лианами, мхом и садом, в котором уже много лет не было газонокосилки. Окна были заколочены, а из дебрей зарослей цветов торчала табличка "Продается". — Пришли посмотреть на дом? — спросила женщина, выгуливающая собаку. — Хм? — Жон оглянулся, принюхался к воздуху. Простые духи — с персиковым привкусом — но никакого присутствия Гриммов на ней не было. Обычная женщина. — Да, наверное. Слышал, что цена ниже, чем у других в округе. Нетрудно догадаться. — Хотелось бы, чтобы кто-нибудь купил его. Это, знаете ли, поднимает престиж района. Но люди бывают суеверны. — В чём же дело? — Не мне рассказывать, но... говорят, что семья, которая здесь жила. Их убили. Трагическая история, как я слышала. Отец убил жену, потом выгнал детей. А вскоре покончил с собой. С тех пор это место стоит заброшенным. — Женщина вздрогнула. — Жуткое место, как по мне. Некоторые говорят, что до сих пор слышат, как жена плачет по ночам. Плачет о своей загубленной жизни. Мне становится плохо от одного взгляда на это место. Покачав головой и не сказав больше ни слова, женщина удалилась, бормоча про себя. Самоубийство, да? Жон принюхался к воздуху, чтобы убедиться в наличии запаха роз и разложения. Но почему-то он в этом сомневался. Мать и отец убиты. Двое детей спаслись. В смерти обвиняют что-то нездешнее. Все это было похоже на нападение Гриммов. И если учесть, кто, по его сведениям, находился внутри, можно было догадаться, что произошло. Толкнув маленькую калитку, он прошёл через неё и вошёл в сад, скрытый от глаз самой дорогой. Сад был настолько заросшим, что свет проникал в него слабо, оставляя лишь тень. Если трава и цветы доходили ему до груди, то живая изгородь и лианы простирались дальше, образуя навес над головой, цепляясь за стены, а кое-где и повреждая саму кирпичную кладку. Лозы оплели всю входную дверь, закрыв её. У основания этих лоз лежала куча пыли. Сами лозы выглядели ярко-зелёными — слишком свежими. Слишком молодыми. Он раздвинул их одной рукой, не обращая внимания на нахлынувшее на него чувство предчувствия. — Я вхожу, Руби, — сказал он, не уверенный, что она услышит. Проверив дверь, он обнаружил, что она не заперта, хотя и немного заедает. Он поддал снизу ногой, чтобы она открылась. Внутри, как и ожидалось, было темно. Глаза Жона видели сквозь темноту, светясь слабым голубым светом. Большинство людей не обратили бы на это внимания. А вот любой Пробуждённый заметил бы. Те, кто жил в двух мирах, отражали свет из обоих. Свечение было небольшим, но от неестественного света изнутри, глаза загорались. Люди всегда говорили, что глаза — это зеркало души. Интересно, знают ли они, насколько это верно? Внутри коридор вёл к лестнице, несколько комнат разветвлялись налево и направо, а одна в конце переходила в то, что когда-то могло быть кухней. Сначала он заметил борозды на стенах — длинные царапины, словно кто-то провёл по ним гвоздем. Или когтями. Дверь в кухню лежала на полу и была сломана с одной стороны. Высохшая и потрескавшаяся от старости, она всё ещё была покрыта хлопьями крови. Кто-то захлопнул дверь, заперев себя внутри. Их убили, а дверь выбили. Это дало бы время тем, кто находился в коридоре, выбраться и убежать в безопасное место. Тряхнув головой, Жон оторвал взгляд от жуткого зрелища и направился к лестнице. Каждая из них прогибалась и скрипела, когда он опускался на неё. Перила были увиты колючей лозой, на которой распускались маленькие красные розы. Чем выше он поднимался, тем темнее они становились, пока на самом верху все они не завяли и не погибли. Тогда он услышал плач. Рыдания, сбивающиеся на судороги и икоту. Такие надрывные всхлипы, от которых в сердце вонзается нож. Неудивительно, что соседи решили, что это призрак Саммер. Учитывая дом и то, что попасть внутрь было непросто, они наверняка решили, что он заброшен. Аромат роз, слез и резкий привкус сожаления убеждали Жона в обратном. Дойдя до двери спальни, на которой красовалась стилизованная роза — нарисованная, но не настоящая, — он открыл её и вошел внутрь. Пол был усыпан цветами в разном состоянии. Кругом лежала пыль. Небольшая клумба была заросшей и цветущей, она увядала, умирала, а затем снова распускалась в считанные секунды, разбрасывая лепестки в воздухе. Стены местами потрескались и, казалось, вот-вот обрушатся, но их удерживали лианы и корни, проросшие в потолок, а местами и сквозь него. В центре, прижавшись к стене, сидела маленькая фигурка, уткнувшись лицом в колени. Руби накинула на лицо капюшон. Ее плечи вздымались и опускались, когда она всхлипывала. — Руби... Она заплакала ещё сильнее. — Янг не хотела бы, чтобы ты была такой. Янг отдала свою жизнь не для того, чтобы ты погрязла в страданиях и замкнулась в себе. Комната содрогнулась при упоминании имени Янг. Стены заскрипели, с потолка посыпалась пыль. Это была угроза. Предупреждение. Он проигнорировал её и сделал шаг вперёд. — Янг сражалась до конца. Она спасла мне жизнь. Я был с ней, когда она умерла. Ты знаешь, что она мне сказала? Знаешь, какими были её последние слова? Присмотри за моей сестрой. Сделай так, чтобы Руби была в безопасности. Чтобы она не чувствовала себя одинокой. В конце она думала о тебе. Она только о тебе и думала. Она любила тебя. — Прекрати... — Голос Руби надломился. Казалось, она уже несколько дней не пила воды. — Я пообещал, что найду и помогу тебе. Я всё испортил. Левиафан схватил меня и чуть не убил. Так бы и случилось, если бы кто-то не помог мне. — Он сделал паузу, пробуя воду. — Спасибо тебе за это. Ты спасла мне жизнь. Тело Руби задрожало. — Конечно, ты мстила за Янг. Я знаю, что это, вероятно, было главной причиной. Именно это побудило меня сражаться. Я хотел заставить этого ублюдка заплатить за её смерть. Я собираюсь заставить Ребекку тоже заплатить. Но... — Он сделал ещё один шаг вперед. — Сначала я хочу выполнить свое обещание, данное ей. Я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. — Руби... — прошептал он, протягивая руку. Перед ним выросла стена лиан. Это были не растения. Он знал это. Лианы росли естественным образом, хотя и с нелепой скоростью. Некоторые из них расстилались по полу, другие увядали и умирали на полпути, и лишь небольшое их количество доживало до своего полного роста, конкурируя за ограниченный свет, проникающий через окно комнаты. Если бы Руби могла управлять растениями, в этом не было бы необходимости. Это никогда не было её силой. Время. Руби управляла временем. — Прекрати! — рыдала она. — Хватит говорить! Оставь меня в покое! Я не справилась. Я не справилась, я не справилась, я не справилась. Я подвела её! — Ты не подвела её, — сказал он. — Подвела! Ты не понимаешь! — Думаю, понимаю. — Жон обошел лианы и подошёл к Руби, а затем сел рядом с ней. — Я не говорю о Янг. Я говорю о Руби. Тебе кажется, что ты подвела Руби, но это не так. Ты сделала всё, что могла, чтобы защитить её сестру. — Девушка, Гримм, сидевшая рядом с ним, вздрогнула. — Руби не стала бы ненавидеть тебя за то, что случилось. Ты старалась изо всех сил. Это было похоже на прорыв плотины. Руби билась в конвульсиях, металась, а потом попыталась вырваться — только для того, чтобы рухнуть на полпути и застонать во всю мощь лёгких. Не обращая внимания на её попытки оттолкнуть его, он притянул девушку к себе и склонил голову к её голове, прижимая её к себе, пока она плакала и рыдала. Люди любили романтизировать слёзы. В фильмах, книгах или просто по телевизору. Но это было совсем не так. Это не было ни приятным звуком, ни красивым зрелищем. Она рыдала и всхлипывала, захлебываясь и с трудом переводя дыхание, а слезы текли по её лицу, оставляя на бледной коже уродливые красные следы. Её волосы были всклокочены, покрыты пылью и до невозможности грязны. От её одежды пахло розами и грязью. Несмотря на это, он прижался к ней. Он не знал, как долго она плакала, но позволил ей. Когда она немного успокоилась, если это можно было так назвать, а её рыдания превратились в болезненные крики и хриплые вздохи, он поднял руку и собрал всю влагу в комнате, собирая и очищая её в ладони. Осторожно двигая большим пальцем, он направил её по спирали к её губам. Руби жадно пила его. Она была слишком усталой и слабой, чтобы спорить. Когда всё было кончено, она прижалась к нему и не двигалась. — Как... — прошептала она. Испуганно и обиженно. — Как ты узнал...? — Когда Янг было больно, она на мгновение потеряла сознание. Должно быть, я повёл её по тому же пути, по которому она шла, когда была младше и когда убили её родителей. Она начала переживать это, говорить. Он ясно помнил её слова. — Она сказала, что Руби умерла. Что Руби закрыла глаза и умерла... Девушка рядом с ним сокрушённо прошептала. — О... — А потом, я думаю, она открыла их, и снова и была в порядке. Только это было не так. Её глаза были немного другими, и у неё появились силы. Силы, которые Янг не могла объяснить и, возможно, не хотела. Может, она убедила себя, что глаза всегда были серебряными. Может, травма не позволила ей вспомнить, что они всегда были другими. — Они были голубыми... — прошептала Руби. — Красивые детские голубые. — Руби умерла той ночью. Правда? — Я... — Голос девушки, Гримма, надломился. — Я не убивала её... Я... Она Пробудилась. Вошла в мои владения. Я отреагировала на вторжение... — Слова прозвучали быстро, торопливо, словно все это нужно было выплеснуть, пока она снова не потеряла контроль над собой. — Она уже умирала, была сильно ранена и истекала кровью. Девушка упала в моем саду и умирала на земле, когда я нашла её. Я... я признаю, что намеревалась причинить ей вред. Она не могла сражаться, но я загадала ей загадку. Игру. Если она проиграет, я заберу её душу и тело. Если бы она выиграла, я бы отпустила её на свободу. — Руби не согласилась играть, не так ли? — Нет. — Голова девушки — Руби — упала ему на грудь. — Что она сказала? — Ты можешь спасти мою старшую сестру. Ты можешь спасти её от монстров. Пожалуйста, помоги ей. Помоги ей, и я отдам тебе своё тело. Оно будет твоим, что бы со мной ни случилось. Просто спаси мою старшую сестру. Пожалуйста. Я люблю её, а мамы и папы больше нет. Глаза Жона закрылись. Рядом с ним она ещё немного поплакала. — Ты согласилась на сделку. — Она всё равно умирала, — заикалась Руби. — Я не могла ей помочь. Даже если бы я замедлила время в своём мире, это ничего бы не изменило в её. Я... я не знала, что делать, но я знала, что она всё равно умрет. Я приняла сделку. А потом... Потом я очнулась, и она была надо мной. Она смотрела на меня сверху вниз с такой любовью и облегчением в глазах. — Янг? — Я всегда хотела рассказать ей. Сказать ей правду. Но она была так счастлива, Жон. Янг была так счастлива узнать, что с Руби всё в порядке, даже если это не так. Я... я восприняла сделку буквально. Если я должна была помогать и защищать её, то, конечно, я могла бы делать это лучше, если бы она думала, что с Руби всё в порядке. Просто небольшая ложь. — Не думаю, что Руби была бы недовольна этим. Ты заботилась о ней много лет. Ты сделала Янг счастливой. Она действительно любила тебя. — Она любила Руби. Это я её убила. — Это неправда. — Он притянул Руби к себе и заставил её посмотреть на него. — Ты жила в доме Руби много лет. Почти десять лет, я думаю. Неужели ты думаешь, что за это время Янг не успела полюбить тебя? По-настоящему полюбить ту, кем ты являешься? Да, она думала, что ты Руби, но маскировка хороша лишь настолько, насколько хорош человек под ней. Руби не было и десяти, когда она умерла. Мы понятия не имеем, какой она могла быть в подростковом возрасте. Это всё ты. Руби, которая росла вместе с Янг и сражалась с ней против Гриммов, — это ты. — Как я понимаю, есть две Руби Роуз, — сказал он. — Та, что пожертвовала своей жизнью, чтобы защитить старшую сестру, которую любила, и та, что возродилась в результате этой жертвы. Та, что полюбила старшую сестру, которую только что обнаружила, и которую в свою очередь полюбила Янг. Даже если этот Гримм занял место Руби, она не поступила так, как Блейк. Она не жила ради собственного развлечения и не устраивала свои дела. Руби — а он не знал, как ещё её назвать, — вписалась в оставленную жизнь и сдержала обещание, данное прежней Руби, присматривая и защищая старшую сестру столько, сколько могла. А потом, когда Янг погибла, она пришла отомстить за нее, сразившись с самим Левиафаном. И спасла ему жизнь. — Ты спасла меня, знаешь ли. Спасибо тебе за это. — Я пришла за ним, — сказала Руби. Задыхаясь от злости. — Этот ублюдок убил её. Забрал её у меня. Мою Янг. Мою сестру. Я... я любила её! Я действительно любила её. Она была единственной, кто смотрел на меня с любовью в глазах, единственной семьей, которая у меня когда-либо была, моей сестрой. А он забрал её у меня, и он даже не охотился за ней... — Руби закричала, вызвав всплеск новой растительной жизни, и стены вокруг них стали разрушаться на глазах. — Руби... — Она была не более чем жертвой. Её жизнь была загублена, потому что он хотел прийти в этот мир. Я его ненавидела! Я хотела его смерти! — Руби стиснула зубы с такой силой, что они заскрипели. — Я даже не знала, что ты там. Если бы он не нанёс последний удар, Руби, скорее всего, погибла бы. Но, возможно, в этом и заключался её план. Избежать горя, покончив с собой в бою с Левиафаном. Воспользовавшись небольшим шансом, она могла бы отправиться туда, куда отправилась Янг после своей смерти. У Руби должна была развиться душа, чтобы перейти в загробный мир. Жон прижал её к себе. — Мне было всё равно, что со мной будет. Я просто... Я просто хотела, чтобы он страдал. Хотел, чтобы он был одинок, как я сейчас. — Ты не одна, Руби. Я здесь. — Янг не... — Она здесь, — сказал он, слегка отодвигаясь. Он прикоснулся пальцем к её коже. — Она всё ещё здесь. — А потом прикоснулся к её голове. — И здесь. Может быть, это всё, что у нас осталось, но это всё равно что-то. Пока ты не забудешь её, она никогда по-настоящему не исчезнет. На лице Руби промелькнула целая гамма эмоций, прежде чем она остановилась на сыром горе. — Но мне не нужны её воспоминания. Я хочу к ней. Я хочу, чтобы она вернулась... — Я знаю, Руби, — сказал он, притягивая её к себе. — Я тоже хочу её вернуть. Руби зарыдала, прижавшись к нему.

/-/

— Я не знаю, что мне теперь делать, — призналась Руби спустя почти тридцать минут. — Я... я даже не помню, почему я захотела прийти в этот мир. Думаю, это могло быть любопытство, но сейчас... Мне стало одиноко. Я больше не хочу быть запертой в своем саду в одиночестве. На веки вечные... — И поэтому ты полюбила Янг? Потому что она подарила тебе смысл жизни? — Янг любила Руби. Любила меня, — сказала она, хотя и с некоторым сомнением. — Это помогло мне почувствовать себя нужной, и я пообещала оберегать её. Все, чего я хотела, — это прожить с ней всю жизнь, наблюдать, как она найдет себе пару, выйдет замуж, заведет детей... — Она хотела того же. Она хотела, чтобы у тебя все это было. Руби сокрушенно рассмеялась. — Ты должна продолжать, Руби. — Почему? — Потому что этого хотела бы Янг. Она сказала, чтобы я позаботился о тебе, чтобы ты прошла через это. Разве это не значит, что она хотела, чтобы ты продолжала двигаться дальше? Продолжала жить? Если есть загробная жизнь, она, наверное, смотрит на тебя сверху вниз, чтобы убедиться, что это так. — С чего бы это? Теперь у нее будет настоящая Руби, вместе с мамой, Саммер, и Тайянгом. — Этой Руби она не знала почти десять лет. Она будет волноваться за тебя. Руби прикусила губу. — Тебе нужна моя помощь... — Да. — Не было смысла скрывать это; Руби не была идиоткой. — Ты спасла меня в бою с Левиафаном, но есть ещё Гриммы, которые попытаются прорваться. Янг отдала свою жизнь, чтобы защитить людей этого города, всего мира. Я хочу продолжать делать это вместо нее. — Почему? — Руби огрызнулась. — Сначала ты этого не делал. Ты был трусом. Он пропустил это оскорбление мимо ушей, понимая, что горе подпитывает его. — Был. Я пытаюсь исправиться. Пытаюсь учиться на её примере. — Он вздохнул. — Помоги нам, Руби. Помоги мне и Озпину исправить этот барьер и сделать так, чтобы больше не было Янг Сяо-Лонг. Больше не будет разбитых семей. Чтобы Саммер или Тайянг больше не умирали в своих домах. Руби выглядела неуверенно. Он произнёс главный аргумент. — И помоги мне выследить того, кто послал за мной Левиафана — и кто действительно виновен в смерти Янг. — Её... — Глаза Руби распахнулись и засветились яростным серебристым светом. — Та, что провела над тобой ритуал. Ты знаешь, где она? — Я знаю, как она пахнет. — Спасибо Блейк. — И я знаю, что она вернулась в Истфилд, чтобы попытаться выманить меня оттуда. А ещё я знаю, что она попытается убить меня за то, что я убил её товарища. А это значит, что лучший шанс найти её — пойти со мной. — В Маяк... — Да. Руби сжалась в клубок. — Озпин узнает... — Может быть. Но это его проблемы. Ты должна вернуться в Маяк. — Почему? Медленно он положил руку ей на голову. — Потому что Янг хотела бы, чтобы ты присутствовала на её похоронах.

/-/

— Ты нашел её, — сказал Озпин и подошел к Жону, когда все, кто стоял вокруг гроба, освободили место для Руби, отступив в сторону, чтобы девушка могла побыть с сестрой. Одетые в темные цвета охотники, знавшие Янг, пришли проститься с ней, и никто не знал, что делать с Руби. Жон наблюдал, как юная — если она вообще была юной — Гримм прильнула лицом к груди Янг и заплакала. Ему хотелось подойти к ней и поддержать, но, возможно, так будет лучше. Он не хотел слишком рано лишать её этого. — Мы приготовили для нее место рядом с родителями, — продолжил Озпин. — Наконец-то она будет с ними, хотя я надеюсь, что теперь она будет с ними и душой. Она умерла естественной смертью, так что её душа не должна пострадать. — Я знаю. — сказал Жон. — Я был там. — Мои извинения. Он чувствовал нервозность Озпина. Более того, он чувствовал человечность Озпина. Он наполовину ожидал, что старый охотник и сам является частично Гриммом, но это было не так. Он не чувствовал в Маяке ни одного другого Гримма, даже отдалённо. — Ты боишься меня. — Не боюсь, мистер Арк. Осторожничаю. — Я — это я, если ты об этом спрашиваешь. Я не Левиафан. Правда, Блейк утверждала, что теперь он им является, но дело было не в этом. Он не был тем Левиафаном, который пытался уничтожить Вейл и затопить весь штат. С точки зрения Озпина, этого было достаточно. — О, я прекрасно это понимаю, мистер Арк. Твои манеры весьма уникальны, не говоря уже о том, что ты помогаешь Руби. — Озпин посмотрел на девочку, прижавшуюся к Янг. — Бедная девочка. Потерять близкого человека нелегко. Я знаю. — Опыт? — Когда я Пробудился, у меня были жена и дети. А теперь... — Глаза Озпина закрылись. — У меня их нет. — Мне жаль. — Это случилось очень давно. Руби... Я полагаю, что ты узнал правду. Значит, Озпин действительно был в курсе. Или догадывался. — Я узнал, что она — убитая горем девушка, потерявшая того, кто значил для неё весь мир. Что она более человечна, чем многие из тех, кого я знаю. Озпин понял намёк. — Да. Да, она такая. Присмотри за ней, Жон Арк. — Обязательно. Я обещал Янг. — А что ты будешь делать теперь? Раньше ты говорил, что не хочешь сражаться... — Все изменилось, — признал он, склонив голову. — Я буду сражаться, но... я не могу пока присоединиться к Охотникам. Ты бы этого не хотел. За мной по-прежнему кое-кто охотится, даже если Левиафан исчез. — Это Ребекка Фарлей? — Да. Мы с Руби собираемся выследить её и покончить с ней. — Тогда желаю вам успеха. Если понадобится наша помощь, обращайтесь. Жон прикусил губу. — Есть одна вещь, которую вы могли бы сделать. Кое-кому нужна помощь. Пробуждённый... Озпин повернулся к нему. — Я весь во внимании.

/-/

Вайс вихрем пронеслась по небу, пытаясь скрыться от хищника, который, как она знала, был у нее за спиной. Она слышала мощные взмахи его крыльев и чувствовала, как воздух вокруг нее нагревается от его едкого дыхания. Отчаявшись, она пригнулась и выскользнула из-под его ног, переводя дыхание, когда огромное пернатое существо пронеслось мимо. Но недолго. Оно развернулось по изящной и широкой дуге, ни разу не сбавив оборотов, и снова нацелилось на нее своим острым клювом. Всё повторялось снова. Блейк исчезла. Исчезла. Вайс не знала, где её искать, но ощущение было такое, будто её бросили. Забыта. Она выполнила просьбу и приманила монстра к воде, прервав атаку на Вейл, но наградой ей было ничто. Сны продолжали приходить. Монстр продолжал пытаться убить её. А теперь её единственный спаситель бросил её. Это было несправедливо. Её тело не могло продолжать жить. Сколько дней она уже не спала? Она не знала точно, но сейчас оно сломалось— полностью отказалось от неё. Последнее, что она помнила, — как вошла в свой дом и служанки бросились к ней, спрашивая, где она была. Кто-то выкрикнул её имя, и мир вокруг перевернулся. Потеряла ли она сознание? Возможно. Должно быть, все эти волнения, а также усталость и недосыпание окончательно выбили её из колеи. Теперь она оказалась в ловушке. В ловушке дольше, чем когда-либо прежде. Раньше страх и паника будили её, и тогда ей удавалось спастись от монстра в лучшем случае на час. Теперь же прошло уже больше трёх. Я... Я не могу так больше... Я едва могу двигаться.. . Кто-нибудь, разбудите меня, пожалуйста. Должно быть, я ворочаюсь; просто разбудите меня и вытащите отсюда! Никто этого не сделал. Вероятно, они решили, что сон ей не повредит. Как Блейк бросила её, так и её семья бросила её. Если бы её убили здесь, и это чудовище захватило бы город, разве отцу было бы до этого дело? Повлияет ли это на его важные выборы? До тех пор, пока результаты голосования будут в его пользу, ему будет все равно. — Ха... — Вайс горько рассмеялась. — Зачем вообще беспокоиться? Если никому нет дела до того, выживет она или умрёт, зачем бороться? Вайс зависла в воздухе, когда огромное чудовище снова бросилось на нее, раскрыв клюв и обнажив ряды тонких зазубренных зубов. Мгновение боли, ощущение невероятной силы, а потом — ничего. Отдых. Она сможет поспать. Вайс закрыла глаза и попыталась притвориться, что ничего этого не происходит. В последнюю секунду они снова распахнулись. — Нет! — Вайс упала. Падая, она отбросила монстра, который вгрызался в то место, которое она занимала. Страх пронесся сквозь неё, густой и ледяной, и Вайс отвернулась, полетев вниз, к стеклянному океану. — Я хочу жить! —подумала она со слезами на глазах. — Даже если никому не будет до этого дела, я не хочу умирать. Я не хочу! Я отказываюсь! Её рука снова коснулась воды — но, как и много раз до этого, поверхность была стеклянной, и пальцы больно отскакивали от неё. Чудовище зажало её в своей паутине, в своем открытом небе, и от этого никуда не деться. Оно с воплем пронеслось позади неё, низко пикируя и проносясь над океаном в её сторону. Вайс летела впереди него, стараясь обогнать его. Ещё несколько часов, подумала она, уже зная, что её тело не выдержит. Всего несколько часов — от шести до десяти — и я проснусь. Все будет хорошо. Я найду Блейк. Я... я найду выход из этого кошмара. — Я должна! Должна... Должна доказать, что они все ошибаются. Доказать, что она не сошла с ума. Эта мысль, эта мстительная решимость придали ей новые силы, и она бросилась вперед, на мгновение оказавшись быстрее даже того чудовища, что стояло позади. Оно закричало от ярости и попыталось не поддаваться, прижимая крылья к бокам. В этот момент вода впереди Вайс начала пузыриться. Если бы это не было прямо перед ней — в доброй сотне метров, — она бы не заметила этого. Да и слово "пузыриться" к этому не подходило. Словно кто-то сунул тысячеградусный чайник под ванну с холодной водой. Поверхность океана пенилась и бурлила, брызги летели отовсюду, вздымаясь и сворачиваясь в клубок. На её глазах вода взметнулась вверх, ударилась о зеркальный барьер над водой и разбила его с ужасающим звуком, который эхом разнесся по всему миру и по её мозгу. Тшшшш- Дзинь- Дзинь. Зеркало. Разбивающееся зеркало. Вайс нырнула в пролом, даже когда вода расплескалась и скатилась обратно в океан. Даже когда вода, казалось, успокоилась, Вайс не сводила глаз с этой единственной точки. Неизвестно, будет ли вода безопаснее, но она должна быть лучше, чем та, в которой она находилась. Сейчас она была в нескольких минутах от смерти. Она готова рискнуть. По мере приближения трещина становилась всё менее заметной. Это была не поверхность, а некий невидимый барьер, поэтому она не могла разглядеть отверстие в нем, когда вода ушла вниз. Вместо этого она прикинула, в каком месте вода поднимается, и провела пальцами по барьеру, ожидая, когда сопротивление под ней прекратится. Зеркало исчезло. Рука скользнула вниз и вдруг обнаружила, что там ничего нет. Извернувшись, Вайс бросилась вниз через щель и врезалась в волны. Ледяная вода хлынула на нее, и мир потемнел. А потом снова стало светло. Яркие голубые огни — словно прожекторы — уставились на неё. Кап- кап Глаза. Вайс с криком погрузилась в воду, выпуская пузырьки и весь воздух из лёгких, и стала брыкаться, пытаясь выбраться. Она бы не отказалась от монстра в небе — по крайней мере, там она могла свободно двигаться. Вода казалась тяжёлой, словно она цеплялась за конечности и удерживала её на месте. Гигантское угреподобное чудовище начало взмывать вверх, устремляясь к ней. Вайс закричала. Вода... сдвинулась. Это было трудно объяснить — только то, что удерживающий её вес дернул её в сторону, проносясь по воде, словно она была схвачена щупальцем кракена. Мгновение спустя сила отпустила её, подбросив к поверхности. Голова Вайс пробила её, и она тяжело задышала. И тут же замерла: стена из чешуи и плоти прорвала поверхность океана прямо перед ней, на том самом месте, где она была. Словно водопад серебристой чешуи, покрытой водой и мхом, чудовище вынырнуло из воды, прорвало зеркальный барьер, словно бумагу, и врезалось в преследовавшего её пернатого зверя. И её, и водного зверя понесло вверх, пока гравитация не взяла своё, и они оба не упали — Владыка Неба, которого тащил вниз тот, кто, должно быть, был Владыкой Океана. С яростным визгом они рухнули в воду. Чешуя, вздымающаяся перед ней, даже не успела оторваться от воды. Он был настолько огромен, что выпрыгнул вверх, даже не показав всего своего тела. Что-то поддалось. Раздался треск, ужасный звук разрываемой плоти, а затем Владыка Неба вырвался на свободу, неловко хлопая огромными крыльями и вытаскивая себя из воды: в одном крыле зияла огромная дыра, а большая часть конечности отсутствовала. Вайс потрясенно смотрела, как существо смотрит прямо на неё, а затем улетает, поднимаясь в облака. Оставив её с гигантским существом в воде. Может, оно меня не заметило? Если оно занято Владыкой Неба... Гигантские голубые глаза встретились с её глазами из-под воды. Хотя под волнами они помутнели и заблестели, их взгляд был безошибочно уловим. Сердце Вайс замерло. А затем огромное морское существо медленно исчезло в глубине. — Что...? Неужели...? Но...? В голове Вайс все завертелось. Облегчение смешалось с неверием и усталостью, оставив её в состоянии кататонического шока. Ее тело откинулось назад и поплыло по поверхности воды, пока она переводила дыхание и пыталась осмыслить ситуацию. В итоге ответов не последовало.

/-/

Вайс проснулась от писка будильника, стоявшего рядом с её кроватью. 9:00 — мигали красные цифры. Девять утра; опоздание в школу, хотя, скорее всего, это не проблема, учитывая её состояние и положение дел в Вейле. Впрочем, это мало занимало её внимание. Сев, Вайс поднесла руки к лицу и посмотрела на них. Жива. Она была жива. Хотя руки были мокрыми... С любопытством она поднесла одну из них к носу и почувствовала тонкий привкус океана. Значит, это не было её воображением. Она сбежала в океан, её нашло ещё одно из этих кошмарных чудовищ, а потом... оно оставило её в покое. Дало ей поспать. Первый непрерывный сон за последние несколько недель. Откинувшись на подушки, Вайс в замешательстве уставилась на потолок. Кап- кап