Незримая охота

Тропический ураган. Изменение климата. Китайское оружие. Эти теории быстро и громко разносились по всем США и звучали по телевизору в углу бара Озпина. Маяк молчал: в трауре, в шоке, в ярости. Кошмар разразился днём, и, по несправедливому стечению обстоятельств, ночь прошла спокойно. Никто не знал, почему, и меньше всего Жон. Может быть, было так — граница укреплялась после того, как Кошмар проходил, настолько, что численность Гриммов оставалась низкой даже после наступления темноты. Может быть, Гриммы были измотаны предыдущим нападением и не хотели продолжать. А может, дело было совсем в другом. Он не мог заставить себя беспокоиться. На стол перед ним опустился стакан с каким-то алкогольным напитком, за ним последовал ещё один. Стул напротив заскрипел, когда Озпин сел. Его лицо было измождённым и осунувшимся, с морщинами у глаз. Он снял очки, ущипнул себя за переносицу и тихо вздохнул. Жон почувствовал себя не лучше и взял рюмку. Водку с чем-то. За обильной порцией водки трудно было почувствовать вкус безалкогольного напитка. Напиток обжигал горло. Говорят, люди пьют, чтобы забыться. Может быть, он мог бы попробовать. — Спасибо, что обработал все имеющиеся травмы. Я знаю, что это было нелегко. — Таков был наш уговор. — Ещё глоток. Ещё больше огня. — Некоторым из них понадобится больница. Слишком много серьёзных ран, а у меня мало медикаментов. — Я попрошу кого-нибудь достать ещё. Что касается больницы, то я уже отправил их. Кошмар предоставит хоть какое-то оправдание; я сказал им, чтобы они заявили, что их ранили мародеры, воспользовавшиеся ураганом. — Мародеры, да? — Как и предполагал тот офицер. Рука Жона крепко сжала стакан. Жидкость в нем сердито забулькала, почти по собственной воле. Кап- кап — Спящие найдут для себя оправдания. А мы тем временем делаем то, что должны. — Почему это произошло? — Я не знаю. — Озпин вздохнул. — Кошмары никогда не случались днём. Ни разу за всё время моего пребывания в статусе Пробуждённого, а это уже добрых тридцать пять лет. Я не уверен, что это из-за ослабления барьера, или это был какой-то особый случай. — Вы видели Левиафана? — Существо в водохранилище? Да, я видел его. Не уверен, что Пробужденные не могли его не заметить. Ты знаешь, что это такое? — Это существо, которое охотится на меня. — Ах... — Именно благодаря мне оно вообще появилось здесь. — Ты этого не знаешь. — Озпин положил руку ему на плечо. — Не будь таким самонадеянным, чтобы возлагать вину за трагедию на себя. Если бы не ты, он бы охотился на другого. — Другой мог бы не продолжал убегать всё это время. Другой бы не потянул за собой Янг. — Другой мог бы уже погибнуть... и положить конец Вейлу. Иногда выживание — это всё, на что мы можем надеяться. Иногда выживают не все. — Озпин на мгновение замолчал. — Я знал Янг с самого детства. Ей было десять лет, когда она пришла ко мне, сломленная, в крови и с маленьким ребёнком на руках. Её родители были убиты. Её мать была Пробуждённой; Гримм пришёл за ней и тем самым вызвал Пробуждение у двух маленьких детей. Они бы погибли, если бы их отец не заставил себя Пробудиться. — Заставил...? — В этом мире нет более особенной вещи, чем любовь родителей к своему ребёнку. Тебе, наверное, приходилось слышать истории о людях, которые передвигают невероятные тяжести или проявляют нечеловеческую выносливость, чтобы защитить любимого человека. По словам Янг, их отец сначала не мог понять, что причиняет им боль, но только благодаря своей любви заставил себя признать реальность происходящего. Он пробудился, напал на Гримма и выиграл время, чтобы спастись. То немногое время, которое он смог выиграть. — Их родители погибли. — Да. А дети сбежали. Руби была сильно ранена, очень сильно, но Янг несла её через весь город, следуя за светом моего маяка. Я нашёл их в окружении Гриммов, спас, принес сюда и вырастил как своих. Жон опустил голову. — Мне жаль... — Не стоит. Не за смерть Янг. Она бы не хотела этого и не приняла бы твоей вины. Думаю, она была бы весьма обеспокоена твоим поведением, хотя и не без некоторого понимания. — Озпин слабо хихикнул. — Она бы точно надавала тебе тумаков. Такая уж она была девушка. — Да. Озпин поднял свой бокал. — За Янг. — За Янг. — повторил Жон, выпивая. Закончив, он опустил бокал. — Она попросила меня присмотреть за Руби. Заставила меня пообещать. Где она? — Она не вернулась. Жон уже поднялся на ноги, когда рука Озпина вцепилась в его руку. — Не надо. Руби способна защитить себя сама. — Если только она уже не ранена. — Нет. Её телефон исправен, но она отказывается отвечать. После неоднократных звонков она отключила его. Гриммы так не поступают. А вот убитая горем девушка, желающая побыть в одиночестве, может. — Если она горюет... — Тем более не стоит оставлять её одну, особенно сейчас. Если она не вернётся до завтра, я сам отправлюсь на её поиски. Но сейчас она убежит, если мы её подтолкнем. Это может подвергнуть её ещё большей опасности. С её способностями мы не сможем поймать её, если она не захочет быть пойманной. — Я не могу просто оставить её... — Тогда не надо. — Озпин снова дернул его за руку, заставляя вернуться в кресло. — Позвони ей, оставь сообщение, отправь смс. Дай ей понять, что ты будешь рядом и что она не единственная, кто скорбит. Я сделал то же самое, как и другие. — Верно. — Он опустился в кресло, давая Озпину понять, что может отпустить его. — Вы правы. Я... наверное, я плохо соображаю. — Никто не может тебя винить. Я тоже не в лучшей форме. — Озпин ещё раз похлопал его по руке и медленно встал. — Вы не одиноки в этом, мистер Арк. Я просто хотел сказать об этом. — Спасибо. Жон подождал, пока Озпин уйдёт, и вернулся к своим мыслям. Слова были добрыми и хорошими, но Озпин не понимал, насколько он сам виноват во всём произошедшем. Янг была там только потому, что пыталась ему помочь. Если бы он не был частью картины, она могла бы двигаться дальше и добраться до безопасного места. И Левиафан. Он просто знал, что Кошмар начался лишь из-за Левиафана. Его телефон снова зажужжал. Многочисленные сообщения: от родителей, от Рена и Норы и даже от сестер, которые все слышали и видели новости. Каждый из них получил прямое "Я в порядке" и не более того, но теперь появилось новое сообщение, опередившее остальные. Сообщение от Блейк. — Готов ли ты принять реальность происходящего? Или всё ещё остаешься жертвой? Нахмурившись, он напечатал в ответ: — Готов. — Посмотрим. Раздался звуковой сигнал, и открылась карта, показывающая мост на набережной и лучший маршрут, чтобы добраться до него. Это было недалеко, всего десять минут пешком. — Встретимся здесь. Пришло время поговорить. — Я буду там.

/-/

Гроза рассеялась, но дождь всё ещё лил, хотя и без тех неестественных изменений, которые накрывали город раньше. Уже начали появляться машины и люди, но по всему городу выли сирены, когда машины скорой помощи реагировали на аварии, а полиция — на взломы. До конца ночи будет найдено немало трупов. К счастью, Янг среди них не было. По крайней мере, пока. С ней охотники проведут все необходимые мероприятия, и только после возвращения Руби. Жон шёл под дождем, натянув на себя плащ и пристегнув к бедру нож Янг. Не тот жалкий кухонный нож, который они украли в магазине, а её настоящий — длиной с небольшое мачете и со зверски острым лезвием. Озпин дал ему его для защиты, хотя, учитывая, как тихо вели себя Гриммы после окончания Кошмара, казалось, что он не понадобится. Уже наступила ночь, а он так и не встретил ни одного Гримма в туманной форме. Зато он миновал несколько аварий. Машины, разбившиеся во время бури, деревья, упавшие и проломившие здания и витрины магазинов. Даже лодка была выброшена из водохранилища и валялась посреди дороги. Пожарная команда пыталась убрать её, а сама дорога была перекрыта. Не поднимая головы и засунув руки в карманы, он прошёл мимо всех этих людей, мимо глазеющих зрителей и людей, фотографировавших это бедствие, несомненно, желая получить лучшие снимки для Твиттера и как можно больше ретвитов. Жалко. Был ли он когда-нибудь таким? Наверное. Теперь уже нет. Измотанный душевно и физически, Жон остановился, когда подошёл к мосту, на котором Блейк просила его встретиться с ней. Он не был огромным, скорее дорога и тропинка через часть водохранилища, которая немного вдавалась в Вейл. Сама дорога была закрыта, а из-за дождя никто не хотел гулять. На краю моста, прислонившись к железным перилам, стояла одинокая фигура. В капюшоне. Ждет. Кап- кап Вздохнув, он поднялся по тропинке на мост, остановился, чтобы посмотреть через перила вниз, в водохранилище, и продолжил путь, только убедившись, что в глубине нет глаз. Вода была неподвижна, если не считать дождя, хлеставшего по её поверхности. — Блейк, — поприветствовал он её. На ней был капюшон, закрывающий уши и волосы, но из-под него неестественно сверкали глаза. — Жон. — Гримм в человеческом обличье на мгновение огляделась по сторонам, пытаясь понять, не пришел ли кто с ним. — Ты пришёл один? — Она фыркнула. — Ты не такой, как все. Я чувствую на тебе запах Левиафана. — Прекрати это дерьмо, Блейк. Ты знаешь, что он был здесь. — Хм. Хорошо. Я знала. Я знала, что он был здесь и что он придет за тобой. — Как долго? — огрызнулся он. — Как долго ты знала? — Что Левиафан будет охотиться на тебя? С самого начала — но не притворяйся, что я не говорила тебе, Жон. Я предупреждала тебя, что он будет продолжать охотиться на тебя. Я предупреждала тебя, что это случится. Ты просто не хотел слушать. — Янг мертва. — Мне жаль. — В её тоне не было и намека на сочувствие. — Не надо, — прошипел он, сверкнув глазами. — Не притворяйся. — Мои извинения. — На этот раз, по крайней мере, она казалась искренней. — Трудно испытывать какие-то чувства к человеку, тем более к тому, кого я никогда не встречала. В любом случае, твои проблемы серьёзнее, чем один мёртвый друг. — Осторожнее, Блейк. — Я наблюдаю за происходящим, Жон. Я наблюдаю за происходящим с особой тщательностью, потому что уже много раз спасала твою жизнь — вместе с жизнями всех твоих друзей. Как ты думаешь, Левиафан ушёл по собственной воле? Ты думаешь, что это сделал ты? Он нахмурился. — Нет. — Вот именно! Я несу ответственность за его уход, я несу ответственность за то, что ты ещё дышишь, и каждым своим шагом я подвергаю опасности свою жизнь в обоих мирах. Не пытайся читать мне нотации, когда именно ты прячешься от правды. — Ладно. — крикнул он. — Ладно. Я больше не прячусь, так что скажи мне. Больше никаких игр, Блейк. Я хочу знать правду. Она скрестила руки и изучала его. — Ты справишься с ней? — Узнаем. — Да. Полагаю, так и будет. Очень хорошо. Задавай свои вопросы. — Левиафан, — сказал он. — Он пришёл за мной. Был ли... Был ли Кошмар, который случился, вызван им? Было ли все это прямым результатом того, что он пытался добраться до меня? — Да. — Блейк не стала затягивать с ответом. — Всё это было ради тебя. Чёрт. Жон пошатнулся, и перила упёрлись ему в бедра, поддерживая его. Дождь продолжал падать вокруг них, забрызгивая его лицо холодной водой. Это не могло скрыть его боль. Все это. Он знал или, по крайней мере, подозревал, но какая-то часть его души надеялась, что Блейк скажет «нет». Что все это было трагической случайностью, а Левиафан был просто втянут в неё, как и многие другие Гримм. Но нет. Он пришёл за ним. Он сделал это. Это — Янг — была его вина. — Чёрт... — Его зубы сжались. — Чёрт, чёрт, чёрт. — Только не говори мне, что ты уже разваливаешься на части. Я думала, ты сказал, что готов к правде. — Я... — Он не был готов. Он вообще не был готов. Но Левиафан не собирался ждать, пока он подготовится. — Я в порядке. Просто злюсь. Разозлился. Как он...? — Он вздохнул. — Я использовал некоторые способности Левиафана в школе. — На Кардина. — Это то, что вызвало это? — Нет. Облегчение. Сырое и болезненное. — Левиафан пришёл за тобой, но использование его сил не привело бы к этому. То, что ты вообще можешь ими пользоваться, — лишь свидетельство того, как близок он был к тому, чтобы прорваться. Это побочный эффект, а не причина. Решение о прорыве, действие по прорыву было инициировано исключительно с его стороны. Твоя вина, если это слово применимо, в том, что ты всё ещё жив и находишься в крупном населённом пункте. Он поднял глаза. — Ты думаешь, мне следует покинуть город? Уйти в пустыню? — Думаю, это ничего не изменит. Он всё равно убьет тебя, потом завладеет твоим телом и вернётся обратно. В лучшем случае ты купишь Вейлу месяц или два. Зависит от того, как далеко ты уйдёшь. Но у Левиафана здесь есть союзник, эта Ребекка. Она может предоставить ему транспорт для возвращения в город. — Ему нужно моё тело. — Да. — Тогда... — Его руки крепко вцепились в перила. — Если бы я умер... — Твоя смерть решила бы проблему в краткосрочной перспективе, — с пугающей откровенностью заявила Блейк. — На самом деле я и сама подумывала убить тебя пару раз, особенно когда мы только познакомились. Было бы легко свернуть тебе шею и покончить с этим. Он вздрогнул, но сдержался. — Почему ты этого не сделала? Сентиментальность? — Не совсем. Я увидела в тебе пользу. Убив тебя, я лишь отсрочила бы появление Левиафана, но его приятельница просто заманит в свой океан кого-нибудь другого. Ты — его первая цель, но есть ещё тысячи людей, которые могут оказаться в такой же ситуации. В долгосрочной перспективе она просто найдёт тебе замену. Но, оставив тебя в живых, я смогу использовать тебя, чтобы выманить её. Конечно. Чего ещё он ожидал от Гримма? Блейк не было до него никакого дела, кроме как до средства достижения цели. Странно, но его это не слишком беспокоило. Это облегчало понимание. Они были на равных. — Что теперь будет? — спросил он. — Теперь? Ну, это зависит от обстоятельств. Убийство тебя мало что решит, но я чувствую, что это должно быть сказано. Если ты почувствуешь, что контроль над собой ослабевает. Если тебе покажется, что он захватывает контроль. — Девушка пожала плечами. — Краткосрочное решение может оказаться лучшим вариантом. Жон испустил долгий вздох. — Убить себя? — Ты должен быть абсолютно уверен, что Левиафан не выживет в твоём теле. Перережь себе горло, проткни мозг, сердце или даже застрелись. — Блейк достала из-под плаща чёрный предмет, заставив его напрячься. — Одного выстрела в голову должно быть достаточно. Медленно, нерешительно он взял у неё пистолет. Он был тяжёлым, как эмоционально, так и физически. Тяжесть ответственности. Неизбежность. — Это ничего не решит в долгосрочной перспективе... — Нет. — А разобраться с Ребеккой – решит? Блейк замешкалась с ответом. — Просто скажи мне, Блейк. — Решение проблемы с Ребеккой не позволит ей доставить к Левиафану ещё одного человека. По крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не перейдёт на его сторону по собственному желанию. Такое случается редко. Однако это не помешает тебе уже находиться на территории Левиафана. — Значит, как только она умрёт, ты убьёшь меня. И тогда у Левиафана не будет пути в этот мир. Таков был твой план, не так ли? — Да. — Ха. — Смех был горьким, нездоровым. — Верно. Ну, это должно обезопасить Вейл на некоторое время. Но это не остановит ослабление границы, верно? — Не остановит, но если на неё не будут давить Гриммы, она сможет восстановиться сама. Наши миры, должно быть, существовали сотни тысяч лет без проблем. Лишь в последние несколько столетий ситуация изменилась. Скорее всего, из-за вмешательства. Судя по вашей истории, старые цивилизации были гораздо осторожнее, когда дело касалось нашего вида. Они верили, но также имели ритуалы и фольклор, которые учили их, как не привлекать наше внимание. — А в наши дни мы называем это суеверной чепухой. Замечательно. — В конце концов, это не имело значения. — Тогда Ребекка. Я готов покончить с этим, Блейк, что бы это ни значило. Мы найдём её, убьем... а потом покончим с этим. Так? — Так. — Блейк некоторое время пристально смотрела на него. — Если уж на то пошло, я бы предпочла, чтобы всё закончилось как-то иначе. Левиафан слишком опасен, чтобы так рисковать. — Я понимаю. Ты останешься, я полагаю? Присмотришь за Вейлом? — Это теперь моя территория. Я буду её защищать. — Достаточно хорошо. Ты сможешь выследить Ребекку с помощью своего обоняния? — Нет, пока этот дождь не прекратится. В нём так много соли, что она перебивает все запахи. Я едва смогла разобрать твоё приближение, не говоря уже о том, чтобы найти её, если она прячется где-то в городе. Я... — Блейк прервалась, вздохнув. Её глаза расширились и опустились к груди. На коже расцвела большая красная полоса — от острого металлического шипа, который был вбит ей в спину и выведен из груди, чуть ниже шеи. Кап- кап — Прятаться? — спросил женский голос. — О, но я бы не сказала, что прячусь... — С противным хлюпаньем шип был вырван из спины Блейк, забрызгав землю кровью. Блейк упала вперёд, её тело удержалось на ногах только благодаря человеку, стоявшему позади неё. Жон поймал её. — Блейк! Нет! — О. Она была тебе чем-то дорога, Жон? — Мисс Ребекка Фарлей стояла на мосту, где прежде стояла Блейк, и дождь стекал по её безупречному лицу. Одетая в повседневную юбку длиной до колен и чёрный жакет, она выглядела как любая женщина, вышедшая на прогулку. Если бы не железный шип в её руке, что-то вроде гигантского промышленного гвоздя, который был пропитан кровью. Она выронила его с громким лязгом. — Мне жаль, что так вышло, но, видишь ли, она обидела и моего друга. Она вмешалась в дела, которые её не касались. Блейк судорожно вздохнула в его объятиях. — Беги... — Да. Во что бы то ни стало, беги. Убегай и убегай, пока не сможешь больше бежать. Рука Жона скользнула в карман. Нащупав оружие, которое дала ему Блейк, он крепко сжал его и снял с предохранителя, используя её тело, чтобы скрыть это действие. — Или что? — Или? — Ребекка рассмеялась. — О, Жон. Давай не будем притворяться тем, кем ты не являешься. Ты будешь убегать. Это то, что ты всегда делал. Так поступает твой род. Они бегут, как добыча, прячутся, делают всё возможное, чтобы выжить, и только так. Вот почему я так заботилась о тебе раньше. Ты так хотел выполнить то, что я говорила. Так охотно. Ах. Я даже пыталась доставить тебе немного удовольствия перед концом. — Облизав губы, она наклонила голову набок и прикусила губу. — Я могу сделать это снова, если ты захочешь. Уступи мне, и я позабочусь о том, чтобы ты покинул этот мир как минимум не девственником. — Заманчивое предложение. — Да, не так ли? Это лучшее, что ты можешь получить. — У меня есть встречное предложение. — О? Пока она говорила, он вытащил пистолет, развернул его и прицелился ей прямо в грудь. Его палец нажал на спусковой крючок. Огонь. Жжение. Пистолет внезапно нагрелся на сто градусов или даже больше, и его кожа опалилась. Он вскрикнул и выронил пистолет: выстрел прошёл высоко, прямо над её плечом. Пистолет упал на пол и зашипел на асфальте. Взмахнув рукой, Ребекка каким-то образом отправила его в полет. — Это что-то новенькое. Несомненно, это её влияние. — Ребекка с усмешкой посмотрела на Блейк. — Но нападать на меня ночью — значит сражаться со мной, когда мои силы находятся в зените. Глупость. Я учила тебя лучше, Жон. — Пошла ты! — Выхватив оружие Янг, он замахнулся в её сторону. Ребекка поймала его за лезвие. Её кровь потекла по металлу и по его руке, но она не шелохнулась и смотрела на него весёлыми глазами. — Драться? И так внезапно? Где это было, когда мистер Винчестер избивал тебя? Где был этот дух? — Ты убила Янг! — Мисс Сяо-Лонг? Хм. У меня было предчувствие. Спит весь день; явные признаки Пробуждённого. Она хотя бы отдала свою душу, чтобы переправить одного из нас, или умерла бессмысленной смертью? — Ребекка хмыкнула, глядя на его пылающие глаза. — Последнее, я вижу. Её пальцы внезапно сжались, раздробив клинок Янг и отбросив его в сторону. Ее рука поймала его за шею и подняла на ноги, отталкивая от Блейк, которая уже с трудом дышала. Из её груди хлестала кровь — свидетельство того, что легкие были задеты. — Маленькая кошечка должна знать, что нельзя вмешиваться в охоту настоящих хищников. Знай своё место, кошка. Блейк удалось как-то хитро улыбнуться, даже несмотря на кровь. — Опять провалилась? Невероятно, что ты так долго существуешь в этом мире и насколько малого добилась. Улыбка исчезла с лица Ребекки. — Вот и кончилось моё терпение. — Огонь собрался вокруг нее, обжигая его шею, но не касаясь его. Огонь охватил свободную руку Ребекки и сплелся с её кистью. Она направила её на Блейк. — Прощай, неудачница. — НЕТ! Блейк продолжала молчать. Она откинула голову назад и с гордостью смотрела на Ребекку, пока пламя захватывало её. Поглотило её. Плоть, мышцы и кости таяли, когда нечеловеческий, перегретый огонь сжигал её дотла. Она ни разу не вскрикнула. Ни разу не прервала зрительный контакт. По крайней мере, до тех пор, пока её глаза не перестали быть глазами. Остался лишь обугленный труп. — Б-лейк... Исчезла. Вот так. Прямо как Янг. — Такова судьба всех тех, кто сует свой нос не в своё дело. — Ох. Ты плачешь, Жон? Ты заботился о ней? Любил ли ты её? Уверяю тебя, она не испытывала к тебе таких же чувств. В конце концов, ты всего лишь человек. Ей было всё равно, искренне, но в то же время она изо всех сил старалась помочь. — Я убью тебя. — Хм? — Ребекка с любопытством посмотрела на него. В её глазах появилось нечеловеческое выражение, а вокруг руки, державшей его, закрутился огонь. — Неужели? Значит, моё предложение о приятном конце осталось без внимания? Я так и думала. Убить тебя было бы проще простого, но не бойся. Тебе ещё предстоит сыграть свою роль. Другая её рука обхватила его горло. Зависнув в воздухе, она начала выдавливать из него жизнь, обеими руками сдавливая трахею. Она шагнула вперёд, к краю моста, а он всё это время брыкался. Несколько человек уже заметили её и кричали, чтобы она остановилась — неважно, какое это имело значение. Она могла убить их с легкостью. — Тебе пора уснуть, Жон. Уснуть и возродиться. Улыбнувшись напоследок, она перебросила его через перила и подвесила над водохранилищем. Ее руки сжались в последний раз, перекрыв ему доступ к кислороду. Его ноги обмякли. Ребекка отпустила его. Последнее, что он увидел, падая вниз, была её улыбка. Последнее, что он почувствовал, — это удар спиной о ледяную воду. И вдруг он оказался в океане. Кап- всплеск — Я вижу тебя. Глаза. Желтые глаза, приближающиеся из темноты. — Да. — прорычал Жон в ответ, выпрямляясь в воде. Дыхание, как всегда, не вызывало затруднений, но впервые он ощущал течения, чувствовал саму воду — и чувствовал, как она реагирует на его движения. Сжав одну руку в кулак, он почувствовал, как вода закручивается вокруг него. — Я тоже вижу. Янг, Блейк, Руби. Его семью. Всех. Даже настоящую Ребекку Фарлей, погибшую так давно от рук подруги Левиафана. Ещё столько людей погибли в Кошмаре, разорванные на части Гриммами или просто оставленные умирать от ветра, дождя или других несчастных случаев. И всё из-за него. Из-за Левиафана. Жон встретился взглядом с приближающимся Левиафаном, рассекающим воду своим угреподобным телом длиной в несколько тысяч метров. Его настоящее тело находилось в водоеме, тонуло — или плыло. Всё зависело от его дыхательных путей. Возможно, Левиафан сможет дышать водой, когда вселится в него. А может, и нет. В любом случае, если бы он умер здесь, то не дожил бы до этого момента. Бежать, спасаться, уплывать, скрываться. Он остался на месте. Я не могу бежать. Не от него. Он будет охотиться за мной вечно. До самой моей смерти. И по пути погибнут другие, как это случилось с Янг. Если я продолжу бежать, ничего не изменится. Но если я останусь... что я смогу сделать? Как можно противостоять такому? Люди действительно являются добычей. Это всё, чем мы когда-либо будем. — Но я обещал присматривать за Руби. Я поклялся. — Я вижу тебя, — повторило чудовище, устремив на него свои глаза, похожие на прожекторы. Вместо того чтобы быть парализованным их силой, Жон развёл руки в стороны и заставил себя двигаться. Океан откликнулся: течение резко изменилось и потащило его в сторону, прочь с дороги. Словно дельфин, рассекающий воду, он понесся прочь. Ярость Левиафана прорезала океан гневным ревом. — Спасения нет. Спрятаться негде. — Спрятаться? Кто сказал, что нужно прятаться? За всё, что ты сделал, я убью тебя. Или умру, пытаясь. Кап- кап Вода замерцала. Кап- кап Кап- кап И тут раздался далёкий звук. Тик- Так Тик- Так Бом Бом