Незримая охота

Жон вошёл в Маяк, бросив последний взгляд на призрачный маяк, которого больше никто не видел. Тёплый освещённый интерьер приветствовал его, как и несколько посетителей, которые уже ели и пили. Он помахал рукой в ответ одному или двум, которых узнал, и на мгновение задержал дыхание, опëршись одной рукой о стену. Он не встретил ни одного Гримма. Блейк предупредила, что проследит за ним до границы своей территории, которая довольно случайно оказалась заведением быстрого питания, торгующим суши и морепродуктами, и оставила его одного. С восходом луны он помчался к причалу так быстро, как только мог. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было глупо. В отсутствие преследующих его Гриммов разумнее было бы поберечь силы. В любом случае он был жив и невредим, и ему не пришлось вступать в схватку с каким-то чудовищным существом. Добыча — Я не добыча, — проворчал он и направился к бару. От этих слов Блейк у него во рту остался кислый привкус. Он помахал Вельвет, усаживаясь за столик. — Можно мне кофе, чёрный? Вельвет кивнула в ответ, но была занята подачей напитков для других людей. Он оставил её в покое, а сам стал смотреть на открывающиеся виды. Поскольку ночь только наступила, медицинская помощь пока никому не требовалась. За пределами Кошмара Гриммы не должны были так активно атаковать охотников, чтобы это требовалось. Это дало ему возможность подумать о том, что делать с Блейк и Ребеккой. Продвижение вперёд зависело от Блейк, и ему оставалось только ждать. Если она решит не торопиться, или Ребекка уйдёт на дно, он ничего не сможет сделать. И всё это время Левиафан будет приближаться. Кап-Кап Вельвет вернулась с кофе. — Вот, пожалуйста. — Спасибо. — Жон сделал глоток, горькая и горячая жидкость обжигала язык, но помогала ему не заснуть. Он усмехнулся, опуская стакан. — Руби и Янг сегодня не будет? — спросил он, чувствуя некоторое облегчение от их отсутствия. — Думаю, они ушли на задание от Озпина. Что-то важное. — Да? — Если хочешь узнать больше, спроси у Озпина. — Уверен, он расскажет мне, если захочет. — А если нет, что ж, чем меньше он знает, тем лучше. Он не просил, чтобы его втягивали в это. — Ты привыкла к обычным ночам больше, чем я. Сколько раненых обычно бывает? — За ночь? Хм. Думаю, по-разному. Во время Кошмаров, конечно, намного хуже, здесь как в неотложке. Хотя с момента последнего Кошмара прошло всего полнедели, а Гриммы, как правило, надолго затихают до следующего Кошмара. — И так каждый раз? — спросил он. — Ну, ситуация становится всё хуже. — Вельвет нервно огляделась по сторонам и наклонилась, чтобы прошептать: — Об этом не любят говорить и упоминать, но время между Кошмарами становится всё короче. Раньше они случались каждые пару месяцев. Озпин говорил, что, когда он был моложе, можно было встретить один раз в год или чуть больше. А сейчас? Почти раз в месяц. Иногда раз в двадцать — двадцать пять дней. — Это из-за ослабления Барьера? — Опять же, тебе стоит спросить Озпина. Я просто подаю напитки. — Ладно, хорошо. Но прошло всего пару дней после очередного. Ты сказала, что Гриммов будет меньше. — Да. Меньше — но все равно немного есть, но после Кошмара работать становится легче, по крайней мере, другим охотникам. Озпин говорит, что это как волна после прилива. Мы все знаем, что он придёт снова, но пока что все в безопасности. Это была хорошая аналогия, хотя он предпочел бы, чтобы она не имела отношения к волнам, воде или водоёмам. Он кивком поблагодарил Вельвет и отпустил её к другим посетителям, наблюдая, как брюнетка уходит, а затем вернулся к своему напитку. Атмосфера в некотором роде отражала смену поворота. Всё больше охотников проводили время внутри и веселились, а общее настроение напоминало группу моряков, переживших сильный шторм и желающих отпраздновать этот факт. Мимо его носа пронёсся дым с ароматом табака и сандалового дерева. Он смешивался с запахом говядины, доносившимся с кухни, и заставлял его рот наполняться слюной. Вельвет, вернувшаяся, чтобы подать коктейль, заметила это. — Я принесу тебе порцию, хорошо? — Буду признателен...

/-/

— Лучше? Жон отложил посуду и удовлетворенно вздохнул. — Намного. Твой брат потрясающе готовит. — Я передам ему твои слова, — хихикнув, пообещала Вельвет. — Он довольно застенчивый, поэтому не часто выходит на публику. С тех пор как... ну, я ему передам. — Ага. — Если позволишь, я скажу, что ты выглядишь немного обеспокоенным. Я могу чем-нибудь помочь? Беспокойным? На фоне Левиафана, Блейк, Ребекки и всего остального у него было много поводов для беспокойства. Он выбрал более безопасную тему. — Думаешь, это трусость с моей стороны — не пытаться сражаться? — С Гриммами? Думаю, это твоё решение. Озпин не против, если ты будешь лечить других охотников. Специализированные умения стоят гораздо больше, чем ещё одна пара ног для обычной работы. То, как она это сказала, прозвучало так неуверенно, так вежливо и с желанием угодить, что он не мог не подумать, что на самом деле она имела в виду "да, это трусость". Просто она была не из тех, кто говорит об этом в лицо. — Я не... Я никогда не умел драться. — Не думаю, что кто-то сразу начал хорошо сражаться с Гриммами. Они как бы вне нас. — Дело не только в Гриммах. Я... — Он провёл рукой по волосам и тихо вздохнул. — Однажды я ввязался в драку, понимаешь? Настоящая драка, а не просто потасовка на школьном дворе. В моей предыдущей школе, против хулигана. — Против Кардина. — Мне надоело, как он со мной обращался, и я попытался взять дело в свои руки и дать отпор. Постоять за себя. Вельвет, почуяв неладное, прислонилась к стойке. — Что случилось? — Ничего хорошего. Я решил, что больше не собираюсь терпеть его обращение. Я начал сопротивляться. Учителя всё слышали. — А... — Нас обоих отстранили от занятий. Честно говоря, было довольно близко к исключению. Нас не отчислили, так как маме удалось уговорить директора. Конечно, это означало, что и я, и хулиган отделались отстранением. — Он горько рассмеялся. — Политика нулевой терпимости. Неважно, что я защищался или что он чуть не избил меня до полусмерти. Очевидно, я должен был быть лучшим человеком и отступить. Хотя я не мог, потому что он прижал меня к шкафчикам. — Школа не очень-то готовит людей к реальному миру, — мудро заметила Вельвет. — Они утверждают, что готовят, но во многих случаях они просто делают что-то, чтобы облегчить себе жизнь. Учат людей быть пассивными, потому что так с ними легче справиться. Издевательства прекратились? — Чёрта с два. Ка... Хулиган получил по ушам от родителей за то, что его отстранили от занятий, не говоря уже о том, что он пропустил несколько спортивных мероприятий в школе. Мне это не понравилось. Он загнал меня в угол за пределами школы, пока мы были отстранены. Сломал мне руку. Вельвет вздохнула. — Стало хуже, но... в общем, отпор не очень-то помог. Полиция не смогла ничего сделать, так как это был "несчастный случай". Он всегда умел всё скрывать. Я пытался рассказать учителям, чтобы его перевели в другую школу, но они просто сказали, что всё, что случилось, произошло за пределами школы. Им это было неинтересно. С тех пор он понял, что сопротивление ничего не решает, а только усугубляет ситуацию. В школе Кардин был придурком, но за её пределами он показал, что может быть гораздо хуже. Ему требовалось либо принять это, либо он не получит ничего, кроме взбучки. Если бы он сопротивлялся, ему было бы больно. Старая пословица о том, что хулиганы — трусы, готовые сдаться при первом же появлении стержня? Чушь. Иногда хулиганы могли подкрепить свои слова. Другие советы, вроде игнорировать их и быть лучше, тоже не помогали. Не решало проблемы и то, что в будущем ему не придётся с этим мириться. Если он игнорировал Кардина, ублюдок возвращался с ещё большими и жестокими выходками. В каком-то смысле Гриммы мало чем отличались от него. Что он собирался делать против Левиафана? Против существа, настолько огромного, что он был бы всего лишь пятнышком на его глазу? С ним невозможно было бороться. Оставалась только возможность сбежать от него. Игнорировать его? Ха. Как будто. — Есть способы дать отпор, не сражаясь. Жон удивлённо поднял голову. — А? — То, что ты здесь делаешь, это и есть сражение, не так ли? Ты помогаешь нам сражаться. В армии медик — не меньший солдат. Часто они даже важнее. И никто не скажет, что тот, кто остаётся в лагере и лечит раненых, не вносит свой вклад в войну. По-моему, это считается борьбой. Несмотря на своё настроение, Жон улыбнулся. — Спасибо, Вельвет. — Хотя... — Да? — Для нас будет очень плохо, если ты пострадаешь от Гриммов, от которых не сможешь защититься. Если ты не хочешь с ними сражаться, может, научишься лучше от них убегать? Ты часто бегаешь? — Раньше, до Пробуждения. Сейчас бегать по ночам не очень безопасно. — Может быть, но если ты сможешь бегать быстрее и дольше, то сможешь их обгонять. Может, тебе стоит записаться на лёгкую атлетику в школе, если ты не можешь бегать поздно вечером. Любая тренировка лучше, чем никакая. Лёгкая атлетика, да? Он всегда думал об этом, но откладывал, потому что там был Кардин. Не в команде по лёгкой атлетике, как таковой, — он больше занимался футболом, — но всё же в спортивной среде Истфилда. С другой стороны, Вельвет была права. Именно бег спас ему жизнь в первый раз. Если он не мог сражаться, то мог хотя бы поддерживать свою физическую форму. — Неплохая идея. Я подумаю над этим. — Даже если он не сможет попасть в команду, он сможет немного потренироваться. — Спасибо за совет. — Если хочешь, я могу научить тебя нескольким приемам самообороны. Ничего серьёзного, — заверила она, — но как избежать захватов, как падать, не причиняя себе вреда, и разрывать чьи-то захваты. Возможно, это не позволит тебе победить Гримма, но этого будет достаточно, чтобы вырваться, если кто-то схватит тебя. Это даст тебе шанс вырваться. Её слова были так близко к тому, что предлагала Руби, чтобы помочь ему научиться драться, и всё же сформулированы иначе, осторожно. Достаточно, чтобы их можно было рассмотреть. — Я... я, пожалуй, соглашусь. Если у тебя будет время... Вельвет улыбнулась. — Я могу найти время. Мы с Оскаром будем рядом. Если кто-то из нас пострадает, я бы хотела, чтобы ты был здесь, в безопасности. — Ха. У тебя есть свои мотивы, да? — Конечно! Оба рассмеялись. Озпин, спотыкаясь, спустился по лестнице и, оглянувшись по сторонам, увидел его. — Жон! — зашипел он, бросаясь вперёд. Вельвет тут же уступила ему место, поняв, что что-то не так. — Озпин? Кто-то ранен? — Жон уже наполовину встал на ноги, когда Озпин добрался до него. — Главный госпиталь. Ты знаешь его? — Да. Я работал там волонтером и проходил практику. Опыт работы. А что? — Руби и Янг выполняют там задание. Им нужно найти кровь — кровь Гриммов — до того, как больница успеет исследовать её и осознать её нечеловеческую природу. Где она будет храниться в течение ночи? Быстро. — А. Хм... — Он на мгновение задумался. — Отделение патологии. Там должна быть комната для анализов крови, если её будут хранить для тестирования. — Патология, — повторил Озпин, и Жон на мгновение задумался, к кому он обращается, пока не понял, что в другой руке у мужчины сотовый телефон. Вероятно, он связан с Янг или Руби. — Кабинет анализа крови. Вы поняли? Должно быть, они ответили, потому что Озпин сделал паузу. Выражение его лица потемнело. — Вы уверены? Руби или Янг ответили. — Её там нет, — сказал Озпин, скорее для него и Вельвет. Он выругался. — Я не могу описать опасность, которая возникнет, если эту кровь проверят и отправят за пределы штата. Мы можем столкнуться с полномасштабным Пробуждением. Если не среди населения, то среди медицинских работников по всей территории США. Это будет массовая резня, если не полное разрушение Барьера. Мне нужно, чтобы вы хорошенько всё обдумали, мистер Арк. — Я-я-я!? — Где может быть кровь, если не в отделении патологии? — Я... я не знаю. — Думай! — зашипел Озпин, хватая его за плечи. — От этого зависят жизни! Внутри него нарастала паника. Чëрт, чëрт, чëрт. Он не был готов к этому. Прошло несколько недель с тех пор, как он работал в больнице. Уже почти три месяца. Его сердце билось как барабан. Ладно, думай. Я могу это сделать. Я там работал. Чëрт. А почему не в патологии? Там хранится вся кровь, которую нужно исследовать. Этого требует закон. Таков закон. — Жон... — начал Озпин. — Я думаю! — огрызнулся он в ответ. По понятным причинам кровь должна храниться при определённых температурах. Донорская кровь может храниться в холодильнике, но они никогда не возьмут неизвестную и загадочную кровь и не поместят её туда. Больницы были подвержены ошибкам персонала, многие из них были перегружены работой и стрессом. Не стоит хранить заражённую кровь вместе с донорской, готовой к переливанию. Это было просто здравым смыслом. Кровь, которую нужно было проверить, хранилась в комнате для анализа крови в патологии, и большая часть анализов проводилась там, чтобы избежать каких-либо заминок. Единственный случай, когда ситуация могла измениться, — это если требовался определённый специалист. Некоторые из них могут работать в неурочное время... — Гематолог. Возможно, в кабинете гематолога. Озпин замер. — Это тот, кто будет её исследовать? — Да. Специалист по крови. Обычно они не работают так поздно, но если это важно... — Янг, тебе нужно найти кабинет гематологии, — сказал Озпин в трубку. — Возможно, кровь сейчас проверяют. Ты должна остановить их. — Он сделал паузу. — Где? Я не знаю. Разве в больнице нет карт для таких случаев? — Карты предназначены для посетителей, — перебил Жон. — На них можно увидеть палаты, кафе, туалеты и прочее. Но они не показывают, где находится каждый кабинет. Янг, видимо, поддержала его. — Ты знаешь, где он находится? — спросил Озпин. — Я... я знаю, как его найти... Озпин кивнул. — Янг, иди к входу. Я отправлю к тебе Жона. — Через секунду он повесил трубку и повернулся к Жону. — Подожди, я не говорил... — Жон, нам это нужно. Слишком многое поставлено на карту. — Но Гриммы... — Их не так много. Я не пошлю тебя в бой. Я попрошу охотника отвезти тебя туда. Янг и Руби будут ждать тебя. Вдвоем они смогут победить любого Гримма, который вам попадется. Сражаться не придётся, но им потребуется твое знание планировки больницы. — А разве я не могу просто направить их? — Если ты можешь сделать это по телефону и прямо сейчас, то да. А ты способен? — Озпин дал ему шанс сказать, что может, но молчание говорило само за себя. Выражение лица Озпина стало жёстким. — Если эта кровь не будет изъята из больницы, нас ждёт катастрофа. И тогда, если это произойдёт, у тебя не останется другого выбора, кроме как сражаться. В противном случае выступи в роли их проводника, и мы сможем предотвратить это. Если бы у меня был кто-то ещё, кто мог бы это сделать, я бы послал его. Проклятье. А если бы он этого не сделал, то подверг бы риску всех остальных, не только людей в Вейле, но и свою семью в Бостоне. Он не мог так поступить. — Никаких Гриммов, верно? — Никаких боёв. Я отвезу тебя в больницу, а Руби и Янг сопроводят тебя обратно. Эти двое защитят тебя от всех Гриммов. Пожалуйста, Жон, нам это нужно. — Я... Добыча — это всё, чем ты когда-либо будешь. — Я сделаю это.

/-/

Несмотря на поздний час, больница явно не закрывалась на ночь. Пациенты лежат в палатах, а машины скорой помощи время от времени снуют туда-сюда, отвечая на экстренные вызовы в городе. Отделение неотложной помощи было открыто, а парковка заполнена примерно наполовину, когда их машина въехала на неё и остановилась. — Похоже, здесь я тебя и оставлю, — сказал мужчина. — Здесь? Это безопасно? — Гриммов нет, насколько я могу судить. — Он кивнул в сторону фонарного столба, где Жон разглядел фигуру Янг, стоявшей с руками в карманах и опущенным капюшоном. — Иди к ней. Она присмотрит за тобой. — Ага. — Не очень обнадëживающе, учитывая, как мало он ей нравился. Тем не менее Жон поблагодарил водителя и вылез из машины, чувствуя себя немного более уязвимым, когда она отъехала. Окинув взглядом парковку, он не увидел ни одного Гримма, хотя всё могло измениться. Он быстро направился к Янг. Заметив его приближение, она отошла от лампы. Её глаза были чуть ярче, чем в школе, чуть более настороженными. Если она спала на большинстве уроков, как он слышал, то, вероятно, уже полностью перешла на ночной режим. — Привет. Рада хоть раз увидеть тебя на улице. Решил прыгнуть в глубину? — Озпин сказал, что ты будешь держать Гриммов подальше от меня. — Не совсем то, что я имела в виду, но конечно. Оставь их нам. — Где Руби? — Всё ещё внутри. Благодаря своим... способностям, она лучше подходит для того, чтобы незаметно прокрасться. — Янг коротко огляделась по сторонам и накинула капюшон. — Тебе лучше прикрыться. Здесь полно камер. Озпин ведь сказал тебе, что мы вломимся? — Это подразумевалось. — Без этого в кабинет гематолога не попасть. Жон натянул толстовку и нервно дёрнул её за капюшон, надеясь, что ни одна из камер видеонаблюдения не засечëт его. — Мне это не очень нравится... — Успокойся. Мы ничего не кладём и никому не причиняем вреда. Мы спасаем жизни. — А полиция это так воспримет? — Никак. Они никогда не поймут. Янг жестом велела ему следовать за собой и обогнула заднюю часть здания, подальше от оживлённой парковки скорой помощи, которая, как они оба знали, может оказаться ловушкой. Даже если бы они притворились ранеными, их бы занесли в каталог и зарегистрировали, а значит, как только они исчезнут, их имена и личности в записях будут первыми, к чему обратятся в больнице. — Не уверена, что Оз когда-нибудь рассказывал тебе, но у охотников не самые лучшие отношения с властями. Не потому, что мы их ненавидим, а потому, что они не могут понять, чем мы занимаемся. Логично, правда? — Они бы стали Пробуждëнными, если бы только смогли... — Точно. Ну увидят они несколько фигур в капюшонах, стреляющих в воздух посреди улицы, и что, по-твоему, они сделают? Может, Вейл и не Юг, но всë-таки не стоит попадаться полиции с оружием. Так и здесь. Мы не можем позволить себе быть пойманными при проникновении в больницу. — А что мы будем делать, если нас поймают? — Мы не попадёмся. — Янг отступила от окна, перед которым они стояли. — Ты можешь залезть...? Да кого я обманываю, конечно, ты не сможешь залезть. Вот. — Она опустилась на колени и протянула ему обе соединенные вместе руки. — Я тебя подсажу. Верхняя часть окна не заперта. Жон посмотрел в его сторону. Оно выглядело запертым. — Ты уверена? — Как, по-твоему, мы с Руби попали внутрь? Оно открыто. Поверь мне. Больше он ничего не мог сделать, если только не хотел вернуться в Маяк в одиночку, признавая свою трусость всё это время. Нервно сглотнув, Жон встал на руки Янг, неловко придерживаясь обеими руками за окно, пока она поднимала его. — Держись, — сказала она, стиснув зубы. Он неловко потянулся к верхней части окна и открыл его. — У меня получилось. — Отлично. Внезапно опора под ним исчезла. Он вскрикнул и плюхнулся на оконную раму, дико дрыгая ногами в поисках опоры. В отчаянии он поднялся на ноги, протиснувшись в узкое пространство так, что оказался в равновесии, наполовину внутри, наполовину снаружи. Он хмуро посмотрел назад в окно. — Может, в следующий раз предупреждать? — Ты слишком тяжёлый. Залезай. Пока здесь никто не прошёл. Забраться внутрь и спуститься на пол не составило труда — в этом ему помогли многочисленные шкафчики и полки. Янг удачно подобрала окно, ведущее в закрытую кладовую. Судя по всему, в уборную. Ни в одной больнице не стали бы хранить секретные или важные материалы в комнате с окном на первом этаже. Янг без особых усилий поднялась и перелезла через него, почти бесшумно приземлившись рядом с ним. Она уже двигалась к открытой картонной коробке. — Вот, — сказала она, доставая и бросая ему маску. Простая медицинская маска для инфекционных отделений. — Дополнительное прикрытие на случай, если нас заметят. — Может ли она сработать как маскировка? — Нет, если только мы не найдём остальные вещи. Руби проверила. — Она дала ему секунду, чтобы натянуть маску, прежде чем продолжить: — В приёмной много народу, но в это время в коридорах тихо. В некоторых местах есть движение, но оно ограничено. — Палаты и отделение скорой помощи, — согласился Жон. — В ночную смену будут работать медсестры и врачи, но они будут либо в своих кабинетах, либо присматривать за палатами повышенного риска. Некоторым людям требуется лечение почти двадцать четыре семь. Янг выдержала паузу, впечатлённая его знаниями. — Да. Похоже, ты знаешь своё дело. Руби всё ещё в патологии. Мы подумали, что сначала проведём тебя туда, на случай, если что-то упустили. Следуй за мной и не отставай. Делай всё, что я скажу. Она подождала, пока он кивнëт, а затем подкралась к двери, приоткрыла её и выглянула наружу. Довольная увиденным, она приказала ему следовать за собой и пошла по тускло освещённым коридорам. Они двигались быстрой трусцой. Это должно было выглядеть подозрительно для камер, но, с другой стороны, так же выглядели бы и два человека в капюшонах и масках. Лучше, наверное, просто быть быстрыми. Быстро добравшись до лестницы, они проскользнули в пожарный выход и поднялись на следующий этаж, останавливаясь всякий раз, когда слышали гул лифта. Сердце Жона замирало в горле, он ожидал, что в любой момент кто-нибудь войдет. Но никто не входил. Изредка доносились приглушённые разговоры, но шаги быстро удалялись. Часы посещений давно закончились, значит, это были уставшие медсестры и врачи, работающие в ночную смену. Они не были ни бдительными, ни полностью проснувшимися. — Патология на втором этаже, — прошептала Янг без всякой необходимости. Он знал, где она находится. — Руби по-прежнему там, но она могла переместиться, если кто-то заходил. — Никто не должен, — сказал он. — Кровь должна храниться ночь, а патология нужна для анализов. Они не стали бы рисковать с уставшим персоналом. Или не должны... Янг кивнула. — Давай пока не будем рисковать. Когда они поднялись на второй этаж, Янг остановилась у двери и несколько секунд прислушивалась, а через мгновение заглянула в стекло пожарного выхода. Она махнула ему рукой, чтобы он следовал за ней, и проскользнула внутрь, оставив его тихо закрыть за собой дверь. На втором этаже не было никакой охраны. Это была более тихая и промышленная часть больницы. Офисы, комнаты отдыха персонала, кухни и даже койки для профессионалов, которые могли позволить себе только быстрый сон. Здесь же находились лаборатория для проведения анализов и хирургическая палата, но они были спрятаны в западном крыле, подальше от загрязнений, таких как еда и отдыхающие люди. Конечно, на второй этаж пациентов тоже не пускали, что делало их присутствие ещё более подозрительным. Жон посмотрел на камеру, выходящую на лифты. Она должна была их заметить, да и огонёк всё ещё мигал. — Не смотри на неё, — прошипела Янг и потащила его прочь. — Мы не сможем помешать им, не проникнув на комнату безопасности, а это чревато неприятностями. Шансы не в нашу пользу. За каждой камерой в больнице будет следить всего пара человек. Если мы будем действовать быстро, то должно быть всё в порядке. — Должно...? Ты полагаешься на случай. — Мало что ещё мы можем сделать. Мы совсем не Люди в чёрном. У нас нет гаджетов, чтобы отключать камеры или взламывать компьютерные системы. Чем дольше мы будем спорить, тем хуже будут шансы. Жон озадаченно покачал головой, но позволил ей увлечь его за собой. — Я действительно думал, что всё будет намного профессиональнее, чем происходит. Янг рассмеялась. — Почему? Мы не агенты спецподразделений. Мы такие же несчастные ребята, как и ты, которым не повезло стать Пробуждëнными. — Она наблюдала за ним краем глаза. — Возьмём, к примеру, меня: я была бы обычной школьницей, беспокоящейся о свиданиях, походах в торговый центр с друзьями и подающей хороший пример Руби. А вместо этого я врываюсь в больницу с каким-то придурком, чтобы украсть кровь. — Она со вздохом посмотрела вперёд. — Мы не профессионалы. Никто из нас не профессионал. В нём зародилось неловкое желание извиниться, но, к счастью, оно было прервано. — Разве мы не можем накрыть или сломать их? — Самый быстрый способ дать им понять, что что-то не так. Они заметят, что камера ведёт себя неправильно, больше, чем просто два человека, пробежавшин мимо в течение нескольких секунд. Ему пришлось поверить, что она знает больше него. Ближе всего к нарушению закона он подошёл, когда пробирался в Истфилд после Пробуждения. Ну, и выпивка в Маяке в несовершеннолетнем возрасте, но там никто на него не донесёт. Кап-кап — Руби впереди, — прошептал он. — Или же Гримм... Янг выглядела удивлённой. — Как ты это понял? — Разве ты не можешь? Разве ты не слышишь... — Он жестом указал на свою голову. — Что слышу? — ... — Он сделал паузу, не зная, стоит ли продолжать или нет. Янг выглядела не просто растерянной, а прямо-таки обескураженной. Было очевидно, что она ничего не скрывает; она понятия не имела, о чëм он говорит. — Н-ничего. — Не похоже, что ничего. — Нет. Я имею в виду, что слышал её. Руби. — Хм... — Янг не поверила ему, это было очевидно. — Раз ты так говоришь. — Она остановилась перед комнатой, на двери которой висело несколько предупреждающих табличек, многие из которых запрещали доступ, а другие призывали не открывать шкафы, не выключать холодильники и не баловаться с градусниками. — Мы здесь. — Она постучала в дверь один раз. — Идёт техническое обслуживание, — ответил тихий голос. Кап-кап — Руби, это я. — Янг? — Дверь слегка приоткрылась, показав единственный серебряный глаз, мерцающий в темноте, как свеча. Увидев Янг, Руби распахнула дверь шире и облегченно вздохнула. — О, слава Богу! А Жон здесь? — Я здесь, — ответил он. — Да, он здесь. Быстрее, заходи. — Янг схватила его за руку и потащила вперёд, практически передав его Руби, которая подхватила его за плечи. Кап-кап Шум был гулким, отдавался эхом, но в нём не было ничего необычного. Он слышал его уже тысячу раз. Странно, что он так отличался от Вайс, которая, насколько он мог судить, была похожа на Руби. Не так светились глаза, как он помнил, но всё же. Что же так отличало её? Он понял, что слишком долго смотрел на неё, когда Руби неловко толкнула его, и отвернулся, чувствуя себя неловко от такого внимания. — Хм. Хей. Прости, что вытащила тебя и всё такое. Я знаю, что ты не хотел делать ничего подобного. — Нет, всё в порядке. — Но Руби в этом не виновата. Или не будет, пока он не обнаружит, что кровь просто стояла на полке, а она не заметила. — Озпин сказал мне, как это важно. И это всего лишь разовое дело... — Да, да, это прекрасно, — перебила Янг. — Но у нас нет времени, ты же знаешь. Руби, покажи ему, где должна была быть кровь. Руби кивнула и поспешила к пустому шкафу, который, на первый взгляд, ничем не отличался от других. Все холодильные шкафы были стеклянными, на передней стенке прикреплена бумага с цифрами и буквами. Внутри стояли стеллажи с маленькими флаконами, некоторые из них были пусты, но каждый заполнен стеклянным контейнером, наполненным красным веществом с крошечным серийным штрих-кодом. — Думаю, она была здесь, — сказала Руби. — У меня просто было... предчувствие. Всплеск-Всплеск Всплеск-Всплеск Всплеск-Всплеск Он отступил назад, поднеся одну руку ко лбу. Руби настороженно наблюдала за ним, но не вмешивалась, позволив ему отвернуться от шкафа, пока его зрение плыло. Когда зрительный контакт прервался, ужасающий шум в его голове начал утихать. — Что? — спросила Янг. — Только не говори мне, что теперь ты боишься крови. Она не знала. И не могла знать. Но Руби знала. — Нет, я... забудь, просто голова болит. Руби права. Она должна быть там. Янг посмотрела с подозрением. — Откуда ты знаешь? — Это я знаю, как работают больницы, или ты? Я просто знаю. Дело в протоколе. — Абсолютная ложь. Усилием воли он вернул своё внимание к шкафу. Теперь, когда он был готов к этому, всплески стали менее болезненными. Он смог заставить себя рассмотреть каждый флакон. Ни один из них не вызвал более сильной реакции, чем сам шкаф, да и то приглушëнной, отстранëнной. Он и без взгляда знал, что кровь не здесь, но всё равно проверил, вглядываясь в маленькие серийные номера на шкафу. — Это всё флаконы пациентов. Думаю, они хранили бы что-то подобное без серийного номера, и их было бы больше. Не хотелось бы, чтобы кто-то перепутал его с кровью пациента. — Итак, гематолог. Где он? — Это не так просто. Он может быть в своём кабинете, в палате или в другой исследовательской лаборатории. Посмотрите вокруг, может, найдëте какие-нибудь бумаги. Он должен был расписаться в ведомости о том, что забрал препарат. — Он начал рыться в бумагах на столе рядом со шкафом, просматривая их. — Там есть компьютер, — сказала Руби. — Разве не на нём должна быть запись? — Да, но я не могу получить к нему доступ. — Я думала, ты здесь стажировался. — Стажировался. Они не собирались давать мне доступ к записям пациентов, не говоря уже об образцах крови. Нам бы повезло, если бы они оставили запись в журнале, но никто здесь не может быть настолько глуп. Лучше всего найти бумажную копию. Янг выругалась и начала искать. Руби была менее уверена. — А разве она есть? Я думала, сейчас всё на компьютерах. — В идеале так бы и было, — объяснил он. — Но больницы так не работают. Каждый день совершается так много ошибок, а люди всегда перегружены работой и спешат. Нельзя доверять только компьютерным системам. Что, если она выйдет из строя? А вдруг вирус? Учитывая человеческий фактор, в больницах всё делается в трех экземплярах, и я имею в виду всё. Если кто-то должен сделать укол, ему придётся сначала проверить, что у него есть нужные данные на компьютере, затем подойти и поговорить с пациентом — подтвердить его имя и лечение, — затем проверить его записи, затем проверить на портативном устройстве цифровые записи ещё раз. Только после всего этого они введут вам препарат, а затем должны будут зарегистрировать инъекцию в системе, в документах, прикреплённых к койке, и в ротационном листе палаты. — Звучит не очень неэффективно... — Да, но так безопаснее. Меньше шансов, что кто-то ошибется и убьет пациента. Как считают в больнице, лучше доставить неудобства персоналу, чем убить кого-то и подвергнуть тех же сотрудников судебным разбирательствам и проверкам. Именно поэтому бюрократия в больнице была такой запутанной и на всё уходило так много времени, но это была лучшая система, которая у них была, даже если она была несовершенной. В данный момент это также давало им шанс найти кровь, поскольку гематолог не мог просто взять её, не подписав и не оформив документы. Если чья-то кровь пропадёт, медсестра, которая будет её искать, должна быть в состоянии определить, куда она делась. И сразу же. — Я нашла! — воскликнула Янг. Она сунула ему в руки лист бумаги. — Это оно, да? — Дай-ка я проверю. Пациента нет, записей нет, крови — пятнадцать литров? Ну, это точно не кровь человека. Это должно быть оно. — От пятнадцати литров придётся избавиться, но он мог оставить это на Руби и Янг. — Я был прав; она у гематолога. Он забрал его в свой кабинет. Первый этаж, западное крыло, прямо у гематологических палат. — Он прикусил губу. — Проблемы? — спросила Руби. — Если он рядом с палатами, значит, он рядом с пациентами, а это значит, что он рядом с медсестрами и врачами, которые ухаживают за пациентами. — Больше людей, — фыркнула Янг. — Отлично. По крайней мере, эта запись говорит о том, в каком отделении он находится? — 2-B. — Ты знаешь дорогу? Он кивнул. — Я могу найти его. — Ребята, кажется, у нас ещё одна проблема, — сказала Руби. Она указала на камеру в углу комнаты, которая всё это время автоматически двигалась туда-сюда. Теперь она стояла на месте, управляемая вручную. И направлена прямо на них. — Чëрт! — ругнулась Янг. — Пора сматываться.

/-/

Вайс стояла у окна, держась обеими руками за стекло, и смотрела в ночь. Обычно в столь поздний час она лежала бы в постели, но не спала. Горничные думали, что так и есть — настоятельница отправила её спать пораньше из-за явной усталости. Она даже предложила ей снотворное. Вайс не решилась их принять, но и отказаться не посмела. Две таблетки были смыты в унитаз, остальные лежали на тумбочке. Если она не сделает вид, что пытается, они могут взять дело в свои руки. Даже если монстры не придут, кошмары точно будут. Был момент, когда после школы боль и головная боль стали слишком сильными, и она заснула в машине по дороге домой. Сны вновь стали преследовать её. Мечты о небе, облаках и воздухе, насколько хватало глаз, и о ней, способной подниматься на них по своему желанию и летать, как ей вздумается. Такой сон был бы предметом зависти многих. Вайс знала, что некоторые наслаждались бы этой очевидной свободой. По крайней мере до тех пор, пока оно не пришло за ней. — Нет. Оно не здесь. Здесь ничего нет. Вайс нервно оглянулась на зеркало на туалетном столике, но оно было закрыто наброшенной на него простыней. Горничные убирали её каждый день, и она не удивилась бы, если бы её психиатр вбил себе в голову, что у неё какое-то расстройство внешности. В Нью-Йорке она разбивала каждое зеркало, но это имело свои последствия. Даже сквозь белые простыни она чувствовала, что оно наблюдает за ней. Тшшшш-Дзинь-Дзинь — Уходи! Ты не настоящая! — Вайс зажмурила глаза и прижалась лбом к прохладному стеклу окна. Как бы ей хотелось сейчас вылететь через окно, в ночное небо. А может быть, и нет, а просто спрыгнуть вниз. Временами, когда усталость и страх овладевали ею, подобные мысли становились мучительными. Но она так и не решилась. Школа тоже не была той свободой, о которой я думала. Что случилось сегодня? Мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется. В голове промелькнул образ парня, с которым она столкнулась, но реакции не последовало. Он не был красавцем, уж точно. Такой же усталый, как и она, с бледной кожей и тусклыми глазами. Но и романтический интерес не вызвал у неё никакой реакции. Скорее умопомрачительную боль, гнев и ярость. Вайс застонала от воспоминаний и провела рукой по стеклу окна. Открыв глаза, она заметила, что ладонь окровавлена. — Ах! Она испуганно отступила назад и посмотрела вниз. Порезы не украшали ни ладони, ни тыльную сторону кисти, ни пальцы. Отмахнувшись от неё, она снова осмотрелась, но руки были чистыми. А вот окно — нет. Там, где она до него дотронулась, остался кровавый отпечаток руки, как будто само окно кровоточило. — Н-нет, это чепуха. Я слышала об этом. О каком-то составе. Репортаж был нечётким, и она почти не обратила на него внимания. Единственное, что она поняла, — это то, что события происходят по всему городу, хотя она думала, что такое было раньше. Странно, что это началось именно сейчас, на том самом окне, к которому она была прижата. С любопытством Вайс протянула руку и провела пальцем по чистому участку стекла. На пальце выступила кровь. Палец болел, и она с шипением отдëрнула его. Ещё один взгляд показал, что она не пострадала, ни пореза, ни крови.— Аллергия. Должна быть. Раздражение кожи тем, что вызывает жидкость. Тшшшш-Дзинь-Дзинь Вайс вскинула голову. Звук вернулся, а вместе с ним и сопение снаружи. Не обращая внимания на кровь, она снова прижалась к окну, а другой рукой потянулась за маленьким ножом. В саду стояла чёрная фигура, похожая на животное, и обнюхивала припаркованный у входа Бентли. Оно искало её. Она не сомневалась в этом ни секунды. Вскоре чудовище обнаружит её запах и подойдёт к окну в поисках добычи, а она будет ждать, приготовившись. Так обычно и происходило, к чему она привыкла. Только недавно всё изменилось... Вайс подумала, не изменится ли это снова сегодня ночью. Вот! У стены. Она сразу же увидела его — отделившуюся тень, на этот раз человеческого размера и формы. Тень двигалась быстро, целеустремленно, похожая на животное и в то же время не похожая на него. За несколько секунд она покрыла участок местности, нацелившись прямо на монстра. Вайс прикусила губу так сильно, что из неё чуть не пошла кровь, и напряглась, пытаясь разглядеть что-то в тусклом свете. Фигура прыгнула на спину монстра и повалила его на землю. Завязалась борьба, короткая и яростная, после чего существо обмякло и затихло. Мертво. Убито. И снова, как и в прошлую ночь, другой человек мог видеть этих чудовищ. Не только увидеть, но и сразиться с ними, как она. Убить их. Фигура подняла голову. В темноте она мало что могла разобрать, но глаза женщины — а Вайс решила, что это женщина, — казалось, светились в темноте. Несомненно, это обман света. Они были цвета жжёного янтаря и блестели, как кошачьи глаза. Тшшшш-Дзинь-Дзинь Вайс затаила дыхание. Фигура подняла руку в знак приветствия. Она неуверенно подняла свою в ответ. Контакт. Какой-то контакт. Если этот человек мог видеть и убивать тех монстров, значит, она должна была знать, что они собой представляют и как их остановить. В голове мелькали самые разные варианты, и ей хотелось только одного — распахнуть окно и выкрикнуть все свои вопросы. Но она не могла. Все окна были заперты, а ключ хранился у настоятельницы. Они боялись, что она покончит с собой. Нет. Ее отец боялся скандала, связанного с её самоубийством. Ведь это плохо отразится на предвыборной гонке. Отчаявшись передать хоть какое-то послание, Вайс жестом обеих рук показала на окно, а затем на свои губы и покачала головой, давая понять, что не может говорить и слышать. Она не была уверена, что сообщение было получено, но фигура достала что-то из кармана и протянула к свету ближайшего фонаря. Небольшой белый конверт. С большой осторожностью и очевидным движением фигура опустилась на колени и положила конверт возле дерева, у которого стояла, затем достала камень и положила его сверху. Стоя, фигура указала сначала на Вайс, а затем на место, где был спрятан конверт. Вайс быстро и отчаянно кивнула. Ей хотелось сейчас же побежать и найти его. Но она не могла. Они не позволили ей. Он будет там утром. Я смогу подобрать его до школы. Вскоре фигура скрылась из виду, но, как подозревала Вайс, не совсем. Она понимала, что ей следовало бы беспокоиться о том, что таинственный посетитель преследует её, оставляя сообщения, но не беспокоилась. Слишком много стресса, слишком много страха. Она привыкла к возможной опасности. Всё, что она знала, — это то, что этот человек знает больше, и она должна выяснить, что происходит. Пока крылатое существо не поймало её.