Незримая охота

Бежать, бежать, бежать. В последнее время он только этим и занимался! Жон спустился на первый этаж Истфилда как раз вовремя, чтобы услышать рëв со стороны игрового поля. Барьер, или что бы это ни было, был разрушен. Он бросился в противоположном направлении, глубже в город, всё время вспоминая те слова. Найти маяк. Маяк, какой, к черту, маяк? Вейл был мегаполисом на краю водохранилища. Маяк не нужен, когда весь город освещён, как на четвертое июля. У Вейла даже не было доков. У него просто был район, случайно названный так. Достаточно близко, решил он. Может, «маяк» — это просто название. А может, это и не маяк вовсе — хотя в таком случае он был бы рад получить от девушки в красном более чёткие инструкции. Сверху донёсся гневный визг, за которым последовали выстрелы. Ладно, может, она сейчас отвлечена. Вполне справедливо. Жон добрался до металлической ограды и, протиснувшись сквозь прутья, покинул территорию Истфилда. На хвосте у него никого не было, но, зная, чем он занимается, он не хотел рисковать. Гриммы, если их вообще можно так назвать, могли быть в любой точке города. Большинство людей не смогут их увидеть, но если он наткнутся на одного, то те станут охотиться за ним незамедлительно. Жон перешёл на быстрый шаг и, задыхаясь, стал обдумывать варианты. Лучше всего было направиться в район доков, потому что если кто-то и собирался назвать какое-то место маяком, то оно будет именно там. Однако бегство туда могло только ухудшить ситуацию. Его предыдущая попытка схватиться с двумя монстрами едва не привела к гибели. Они были быстрее его и, похоже, не уставали, а второй заметил его именно из-за его безрассудного бегства от первого. Может быть, безопаснее было бы действовать немного медленнее. В данный момент у него на хвосте никого не было, так что лучше перестраховаться, чем нарваться на неприятности и выдохнуться. Сигнал сотовой связи по-прежнему отсутствовал. Жон нахмурился и убрал телефон. Вот тебе и «гугл». Было бы неплохо позвать на помощь. Вообще-то... — Эй! Эй, такси! Несколько машин промчались мимо, но одна остановилась, прижавшись к обочине. Окошко опустилось, показав латиноамериканское лицо. — Здравствуйте, — сказал Жон, наклонившись. — Вы знаете место под названием «Маяк»? — В Вейле нет маяков. — Я знаю. Это место так называется. — В Вейле нет маяков, — повторил он с сильным акцентом. О, чëрт побери. — Тогда отвезите меня в доки, — сказал он, забираясь внутрь. Когда мужчина открыл рот, Жон перебил его: — Бульвар У кромки воды. Вы его знаете? — Знаю. Закрыв за собой дверь, таксист снова выехал на дорогу. Поздним вечером движение было небольшим, пешеходов тоже, так что они ехали быстро. Выглянув в окно, Жон вздрогнул, заметив на обочине тень нечеловеческой формы. Хуже того, такси свернуло на неё. Жон низко пригнулся, надеясь, что она его не заметит. К его облегчению, такси не подверглось нападению. Неужели они реагируют только на взгляд, или просто ехали слишком быстро, чтобы оно его заметило? Выглянув из-за кузова, он увидел, что тварь, похожая на медведя, смотрит в его сторону, но не двигается. Возможно, у неё не было времени осознать, что она видит кого-то, на кого может напасть. Вздохнув, Жон откинулся на спинку кресла и расслабился. Всё его тело сильно дрожало. То ли от страха, то ли от усталости. Неудивительно, что таксист как-то странно на него посмотрел. Должно быть, он выглядел так, словно сходил с ума от наркотиков или убегал от какого-то преступления. Последнее было ближе, хотя, учитывая количество адреналина в его теле, возможно, имелось в виду первое. Чëрт. Ему почти хотелось заснуть на заднем сиденье. — Заметили сегодня что-нибудь неладное с сигналом сотовой связи? — спросил Жон у водителя, чтобы получить ответ и не заснуть. Сейчас он не мог уснуть. Латиноамериканец оглянулся на него в зеркало заднего вида. Он пожал плечами. — Что-то не так. Нет сигнала. — Да. — Жон вздохнул. — Значит, не только у меня. — Верно. У всех. Что-то связанное с трещиной в небе. Трудно было не думать иначе. Он подумал, не спросить ли его, видит ли он её, но решил воздержаться. Не стоит навлекать на себя неприятности. Если бы парень мог это видеть, он бы так не ездил. Вспышка света заполнила салон такси. Она была яркой и бледно-голубой, как будто в переднее стекло светили фонарём. Водитель никак не отреагировал на свет. Через секунду всё прошло. — Что это было? — Что? — спросил водитель. — Тот свет. — Никакого света, — сказал мужчина. — Может быть, свет от машины. Ни за что. Опять необъяснимые вещи. Жон откинулся на сиденье и посмотрел вперед, в переднее окно. Со стороны водохранилища Кваббин надвигался туман, который сгущался между зданиями у кромки воды и затруднял видимость, особенно если учесть, что было уже поздно. Туман был окрашен в красный цвет, хотя, по его мнению, дело было в кровавой луне. За туманом возвышалась гигантская башня, на вершине которой сиял ярко-голубой свет, вращаясь по медленному кругу и заливая город лучами света. Маяк. Настоящий грёбаный маяк... — Какого хрена...? Он не мог пропустить такое. Не может быть. В Вейле не было ни одного подобного сооружения. Он часто бегал трусцой по бульвару, так что наверняка увидел бы его. Выглядело оно архаично, старомодно и шатко, как здание, простоявшее сотни лет, — вот только самому Вейлу было меньше ста лет, так что такое было невозможно. И фонарь на вершине тоже — он должен был видеть его когда-то раньше. Если бы он существовал. Он был больше, чем большинство других зданий в Вейле, за исключением небоскребов, и, похоже, освещал весь Истфилд и другие районы. — Приехали, — сказал водитель, заезжая в тупик. Дорога уступила место пешеходной зоне, отгороженной металлическими столбиками. — С вас семь долларов двадцать. — Оставьте себе сдачу, — сказал Жон и сунул мужчине в руку десятку. Он выскочил и захлопнул дверь, не обращая внимания на усталое «спасибо». Внимание Жона было полностью сосредоточено на маяке. Он был уже ближе, но в то же время как-то недосягаем. В тумане нельзя было разглядеть основание, но у него возникла странная мысль, что оно находится на самом водохранилище. Опять же, невозможно. Но это было так. Выбежав на бульвар, Жон добрался до кромки воды, где металлические перила отделяли его от небольшого спуска в воду. Плыть к нему было плохой идеей, поэтому он направился вправо, следуя за перилами, но при этом двигаясь примерно в направлении башни. Вода сегодня выглядела необычайно тёмной и глубокой, казалось, что она сможет проглотить его, если он упадет в неё. Кап-кап Его глаза осмотрели местность. Как он уже понял, звук капающей воды обычно предшествует ужасу. Но не в этот раз. На бульваре не было ни одного Гримма, ни одного из тех, кого он мог видеть. Район стал немного безопаснее. Да и людей стало больше. Некоторые из них шли, опустив головы, но было несколько пар и групп у перил, фотографирующих луну или делающих селфи, стоя спиной к воде. Казалось, им нет дела до маяка. Жон снова проверил свой телефон. Сигнала не было, но приложение камеры по-прежнему работало. Он направил камеру на маяк и сделал снимок, затем опустил телефон и нашёл последнее изображение. Он даже не удивился, обнаружив изображение воды, тумана и открытого неба. Ни капельки... Остановив прохожего, Жон поинтересовался: — Вы знаете место, которое здесь называется маяком? — Маяк. Что, типа, маяк...? — Нет. Просто какое-то место так называется. — Не думаю, что знаю, приятель. А вот в той стороне есть место, которое называется «Маяк». — Он указал направо, вниз за перила. — Это бар, я думаю. Сомнительное местечко. "Маяк", маяк? Не упоминала ли девушка о чëм-то подобном? — Спасибо. — Жон отпустил мужчину и поспешил дальше. Гриммов по-прежнему не было видно, но он не хотел рисковать. Он уже был измотан как физически, так и морально. Единственное, что поддерживало его, — это адреналин. Мышцы на ногах горели. Это было гораздо хуже, чем обычные пробежки. Но если бы не его ночные пробежки, его бы здесь не было. Но если бы не мой бег, я бы не смог убежать от тех первых Гриммов. Меня бы поймали и убили почти сразу. Кстати, об убийствах: он до сих пор не знал, что произошло с мисс Фарлей и той девушкой. Мисс Фарлей получила пулю в голову, но встала на ноги. Это отменяло мысль о том, что она была нормальной, хотя то же самое можно было сказать и о другой девушке, которая двигалась слишком быстро, чтобы быть человеком. Жон провёл ладонями по рукам, дрожащим в прохладном ночном воздухе. Неужели бой в Истфилде закончился? И если да, то кто вышел из схватки победителем? И закончится ли эта ужасная ночь с восходом солнца? — Должна закончиться. Не может быть, чтобы это продолжалось долго... Маяк оставался на воде, недосягаемый и, если он поплывет к нему, возможно, каким-то странным образом неосязаемый. Может быть, он никогда не доберётся до него — здание навсегда останется недосягаемым. Перила уступили место лестнице, ведущей на нижнюю площадку, похожую на бетонный причал, выходящий на берег водохранилища. На ней, прямо у задней стенки, возвышалось большое строение из дерева и кирпича. Оно было странной формы, похожее на пабы в британском стиле, которые он видел, когда приезжал с семьей в Ирландию. В нём было, пожалуй, два этажа, белые стены изредка нарушались чёрными деревянными балками, имитируя викторианский стиль. Перед входом стояли два пустых деревянных стола и тёмно-синяя дверь. Окна были задëрнуты шторами, но тусклый свет изнутри подсказывал, что заведение открыто. Изнутри доносился равномерный шум. Над дверью и сбоку от неё висела вывеска. Это была деревянная штуковина, плавно покачивающаяся на железной перекладине, со стилизованным изображением маяка, сияющего в двух направлениях, как в бурном океане. Под ним крупными буквами было написано "Маяк". За ним, почти прямо — хотя и вдали от берега — стоял маяк. Если прищуриться и не обращать внимания на то, что подсказывал разум, можно было представить, что маяк соединен с баром. Значит, это было то самое место. Глубоко вздохнув, Жон положил руку на дверь и протиснулся внутрь. Его обдало волной тёплого воздуха, затем послышались негромкие разговоры, звон бокалов и треск открытого огня в очаге. Вслед за этим в воздухе повеяло запахом горящих дров и сигаретного дыма. В заведении было многолюдно. В первом зале стояло не менее шести или семи столиков, а через открытый арочный проём было видно, что за ним находится ещё один, и бар пролегал через оба зала. Изнутри он ещё больше напоминал британский паб: деревянные стулья вокруг круглых столов, а по углам — несколько прямых скамеек с мягкими подушками. На стенах висели незатейливые картины, в основном на морскую тематику, с одной стороны стоял музыкальный автомат, а рядом — два игровых автомата. У одного из них стоял мужчина и нажимал на кнопки под вспышки яркого света и глупые звуки песен. Несколько местных жителей — а они ощущались как местные, даже если Жон чувствовал себя чужаком — посмотрели в его сторону. Их глаза были суровыми, а лица — ещё более суровыми. Перед ним собралась целая коллекция капюшонов, шляп, балахонов и прочего. Большинство людей надвинули их, скрывая лица. В современном недоверчивом мире такое обычно не приветствуется, но в «Маяке» это, похоже, никого не волновало. Лица наблюдали за ним, некоторые перешептывались с другими за столиками. Он не увидел никого, кого бы он узнал, что было неудивительно, и у него сложилось чёткое впечатление, что ему здесь не рады. Мужчина за стойкой громко кашлянул. У него были белые волосы, очки и зелёный шарф, поверх чёрного жилета, но, несмотря на прическу, угадать его возраст было практически невозможно. Ему могло быть как тридцать, так и пятьдесят лет. Он стоял с бокалом в руке, а другой протирал его белой салфеткой. — Добро пожаловать в «Маяк», незнакомец. Чем могу помочь? Нервы Жона были на пределе. Он сглотнул и зашагал вперёд, с болью осознавая, как от каждого шага скрипят деревянные половицы. Он дошёл до бара и сел на один из стульев. Этого показалось достаточно, чтобы убедить всех, что ему разрешено, потому что люди вернулись за свои столики и возобновили разговор. — Не видел вас здесь раньше, — сказал мужчина. — Вы недавно в этом районе? — Я живу здесь уже давно. Просто никогда не видел необходимости... Не знал, что это место существует. Мужчина пожал плечами. — Мы в стороне от дороги. Скорее, можно сказать, местное заведение. Люди приходят выпить и отдохнуть или встретиться с друзьями. — Кое-кто посоветовал мне прийти сюда, — сказал он. — О? Кто-то, кого я мог бы знать...? Жон заколебался. Он внимательно посмотрел в его глаза. Они были спокойными и прищуренными, а главное — тëмно-карими. Естественного цвета. Они не светились, не мерцали и не имели какой-либо необычной формы. Если не считать его нестареющей природы, мужчина выглядел как любой другой, которого он мог бы встретить на улице. — Я не запомнил её имени, — признался Жон. — Но у неë... у неё были серебряные глаза. Мужчина сделал паузу. Всего на секунду, но заметную. — Понятно. Её зовут Руби. Руби Роуз. Невысокая девушка с тёмными волосами, с окрашенными кончиками в красный цвет. Узнаёте? — Да. Это она. — Интересно. Меня зовут Озпин, и я владелец этого прекрасного заведения, места отдыха для тех, кто в нем нуждается. Убежище от шторма, от тёмных глубин океана. "Маяк" во тьме. — Жон. Жон Арк, — ответил он. — Прекрасно. Полагаю, вам хочется выпить. Успокоить нервы. Жон хотел было отказаться, объяснить, что на самом деле не пьёт и вообще слишком молод для этого, но в последнюю секунду одумался. Его рука опустилась. Из-за всего этого дерьма, беготни и страха он и не заметил, как был измотан. А мысль об алкоголе прямо сейчас? Да, ему бы это не помешало. — Пожалуйста. Что-нибудь крепкое. — Здесь всё крепкое, — сказал Озпин, отвернувшись. Он поднёс стакан к бутылке, прикреплённой вверх дном над задней стойкой. — Нашим посетителям это необходимо. Мы не очень-то ориентируемся на тех, кто заходит сюда случайно, чтобы провести вечер или выпить после тяжёлого рабочего дня в офисе. Полагаю, вы уже догадались об этом. — Я... я не знаю. Я скорее растерян... — Понятно. — Озпин положил бумажную подставку и поставил на неё стакан. — Водка и «Ред Булл», — сказал он. — У меня такое чувство, что вам это понадобится, чтобы не заснуть сегодня ночью. Судя по вашему виду, вы не захотите сомкнуть глаз до самого восхода солнца. Кивнув, Жон поднес напиток к губам. На вкус он был похож на лекарство, как и большинство энергетических напитков, но в нём чувствовалась водка, и напиток разбудил его. Он был ледяным. Он освежал так, что он и не подозревал, что ему это нужно. Ему потребовалась секунда, чтобы осмыслить сказанное Озпином и его значение. Он поднял глаза на мужчину. — Дневной свет облегчит ситуацию? — Облегчит? Нет. Будет безопасней? Да. Вы увидите, что многие вещи, которые происходят ночью, не происходят так же при свете дня. — Слава Богу. — Поколебавшись, Жон отпил ещё немного. — Что происходит? Что здесь творится? Я знаю, что вы можете видеть маяк за этим местом. Не может быть, чтобы вы не могли видеть его. — Могу, — признал Озпин, улыбаясь. — В конце концов, это я его туда поместил. — Как? — Это не тот ответ, к которому вы готовы. Жон скрипнул зубами. — Ладно. Тогда зачем? — Чтобы служить сигналом и маяком для таких, как вы. Таких, как мы. Чтобы сообщить им о приближении бури и о том, куда они могут прийти, чтобы спастись. Чтобы обеспечить безопасное убежище во время бури. — Озпин кивнул остальным покровителям. — Скажите мне, Жон. Вы знаете о Сне? — Немного. — Жон окинул взглядом окружающих. — Но стоит ли мне говорить об этом здесь? Люди могут подумать, что я сошёл с ума. — Все здесь — Пробужденные. Если... это слово что-то значит для вас. Значит, Ребекка говорила правду. — Возможность видеть чудовищ, — сказал он. — Часть наших душ застряла в другом мире или что-то в этом роде. Трещины в небе, Кошмары, вырвавшиеся из Сна, который оберегает всех. — Он приподнял бровь. — Я на правильном пути? — Очень даже. Руби сказала мне, что ищет кого-то, кто только что Пробудился. Я не ожидал, что вы так много знаете. — У меня был хороший учитель. — Правда? И где же этот учитель? — Сражается насмерть с Руби. Озпин замер. Его взгляд метнулся к двери, а затем вернулся к нему. Он кивнул. — Понимаю. Возможно, нам с вами стоит поговорить наедине. — Он отвернулся и обратился к стройной брюнетке, работавшей неподалеку. — Вельвет, не могла бы ты присмотреть за баром, пока я помогаю нашему новому посетителю? — О, эм. Да, мистер Озпин. — У девушки были каштановые волосы и карие глаза. Она была молода, может быть, на год или два старше его. Она выглядела неуверенно и не подходила для работы в таком сомнительном месте, как это. — Спасибо, Вельвет. С ней всё будет в порядке, Жон. Пойдёмте. Вас нужно ввести в курс дела, и я вижу, что вас мучают вопросы. С моей стороны было бы невежливо просить подождать ответов. — Да. Думаю, да... Озпин подвёл его к лестнице, ведущей на второй этаж. По обеим сторонам коридора располагались комнаты, и сквозь половицы все ещё слышался гул разговоров и звон бокалов. Как ни странно, этот шум действовал на него успокаивающе. Это было постоянное напоминание о том, что он здесь не один. Мимо проплывали комнаты, которые либо использовались, либо не были нужными. Озпин остановился у одной из них в конце коридора и распахнул её, жестом пригласив Жона войти. Это была не спальня и не комната для гостей, а что-то вроде зала для совещаний. Здесь стоял простой стол с лампой и папками, а задняя стена была заставлена многочисленными книжными шкафами с толстыми томами и книгами, выглядевшими до невозможности старыми. Названия намекали на то, что это не художественная литература или, по крайней мере, не романы. Многие были написаны на непонятных ему языках. Французский, немецкий, испанский. Он даже разглядел какие-то символы, которые могли быть китайскими, японскими или корейскими. Слева, под окном с задернутыми шторами, стояла зелёная кушетка. На ней лежали четыре розоватые подушки. Рядом с ним стояло одно кресло, на которое сел Озпин. Жон сел на диван, хотя ему пришлось побороть желание лечь и уснуть. Пустой бокал он поставил на журнальный столик перед собой. — У меня тут есть ещё немного алкоголя, — сказал Озпин, потянувшись к подлокотнику. Он достал бутылку виски. — Не самый мой любимый, но крепкий и насыщенный. Постарайтесь пить по глоточку. Меньше всего нам нужно, чтобы вы отключились здесь. — Он налил немного в стакан Жона. — Теперь мы здесь одни. Никто не должен нас беспокоить. Задавайте свои вопросы, мистер Арк. Жон наклонился вперед. — Что, чëрт возьми, здесь происходит? — Вам придётся быть более конкретным. — Конкретнее? За мной только что гнались монстры по всему городу. Я видел, как убили человека. Я видел вещи, которые не могу объяснить, и когда я наконец получил от кого-то ответы, она попыталась принести меня в жертву в каком-то ритуале — после чем воскресла от пули, всаженной ей в голову какой-то шестнадцатилетней девочкой, которая может двигаться быстрее, чем я способен видеть, и которая владеет огромной грёбаной косой. — Пятнадцать. — Что? — Руби пятнадцать лет. — Как будто это имеет значение. — А эти существа, как вы их назвали, — Гриммы. — Я всё это знаю. Или кое-что из этого. Я знаю, что такое Гриммы, в общих чертах, но кто вы, чëрт возьми, такие? Что происходит в Вейле, почему именно в Вейле, и как, чëрт возьми, мне это остановить? Озпин внимательно посмотрел на него, проведя пальцем по ободку своего бокала. — Ответы на многие из этих вопросов я ищу сам. Боюсь, что в вопросах «почему» и «что» я не смогу вам помочь. Однако это касается не только Вейла. Такое случается и в других местах. — Тогда почему я об этом не слышал? — А почему вы не слышали об этом в этом месте? — спросил Озпин. — Потому что это секрет. Потому что даже когда этот секрет будет раскрыт, обычный человек откажется его принять. Потому что вера, Жон, — это мощное оружие и мощная защита для тех, кто находится в безопасности во Сне. Я лично могу подтвердить присутствие Гриммов в Нью-Йорке, хотя могу сказать, что здесь их гораздо больше. Вейл, по-видимому, является горячей точкой для них и единственной трещиной в барьере в Соединенных Штатах. По крайней мере, нам об этом известно. Озпин кивнул в сторону окна, хотя никто из них не мог видеть трещину в небе отсюда. — Мы считаем, что причиной такого изобилия Гриммов является ослабление барьера между нашим и их миром. Их присутствие в нашем мире постоянно увеличивается, хотя мы делаем всё возможное, чтобы оно не достигло такого уровня, который бы нас захлестнул. — Мы...? — Пробужденные. Я, те, кто внизу, Руби. Мы называем себя «Охотниками», и наша работа — выслеживать Гриммов, где бы они ни находились, и убивать их. Чтобы число Гриммов в нашем мире не превысило число Пробудившихся, чтобы было меньше шансов, что ещё больше Спящих пробудится в Кошмаре. И ты, Жон, — сказал Озпин, наклонившись вперед, — последнее пополнение в наших рядах. — Что? — Жон отшатнулся. — Нет. Нет, нет, нет. Я не один из вас. Я не боец. Как вы вообще сражаетесь с этими тварями? — По большей части сталью. Ты же видел Руби в действии. Коса? — Я не охотник. Послушайте, я ценю выпивку и объяснения, но я на это не подписывался. Я не хочу ничего из этого. Как мне покончить с этим? Как мне вернуться обратно в Сон? — Ты не можешь. — Ха! — Жон истерически рассмеялся. — Х-хорошо. Смешно. Но серьёзно. — Я говорю серьезно, Жон. Смертельно серьезно. — Не может быть... — Твоя способность пробуждаться, видеть разрывы в нашей реальности — это то, что рождается из веры. Ты не можешь не видеть этого так же, как не можешь убедить себя поверить в то, что то, что ты знаешь как истину, нереально. То, что было увидено, не может быть не увидено. — Тогда я могу забыть. Я могу... Должен же быть какой-то способ. — Жон попытался встать. Озпин опередил его, толкнув обратно на место. Жон отшвырнул его руку. — Это безумие. Это безумие. Какой-то наркотик, сотрясение мозга. Есть способы забыть. — Ты можешь забыть, но твоя душа — нет. Твой разум — нет. И даже если бы ты притворился, что всё это не реально, тебе было бы лучше знать, что здесь происходит. — Озпин постучал себя по голове. — У нас есть поговорка, у нас, Пробужденных. Однажды открыв глаза, их уже не закроешь. — Нет... — Боюсь, что да. Я всю жизнь искал способ покончить с этим. Если бы я знал способ, я бы уже давно применил его к себе. Мир Жона рухнул на него. Страх, давление были невероятными. В кои-то веки исчезла эта непрекращающаяся капель, и всё же ему не стало от этого лучше. — Но я не могу сражаться. Я не умею. Не против монстров. — Ты думаешь, в этом мире все рождаются умеющими? Если пятнадцатилетняя девочка может научиться, то и ты сможешь. И тебе придётся учиться. Даже если ты не захочешь этого, Гриммы придут за тобой. Ты можешь бегать до конца жизни, но рано или поздно они тебя настигнут. Лучше тебе знать, как противостоять им. — Я не могу! — Тогда ты умрёшь. Горло Жона сжалось. — Это не угроза ни с моей стороны, ни с чьей-либо другой. Вы Пробудились. Вы больше не находитесь в безопасности Сна. Гриммы будут охотиться на тебя. Они убьют вас. Широкие испуганные глаза Жона заметались по комнате. — Разве я не могу остаться здесь? Здесь безопасно. — Он сглотнул. — Разве не...? — Безопасно. Пока что. Я бы не отказал, но спросите себя, действительно ли вы сможете проводить здесь каждую ночь до конца своей жизни? Не будет ли ваша семья спрашивать, где вы? Как бы вы жили дальше? — Н-не навсегда. Только до тех пор, пока всё не закончится. — Мистер Арк... — Это должно закончиться! Это не может быть вечно! Озпин вздохнул. — Вы правы. Это не будет длиться долго. Даже сейчас Кошмары приходят с большей регулярностью. Трещина в небе расширилась. Спящие Пробуждаются в невиданных количествах. Гриммы рыщут по улицам не только в дни Кошмаров, но и каждую ночь. — Кресло скрипнуло, когда Озпин наклонился вперед. — Это не продлится долго, мистер Арк. Вы правы. Но, судя по тому, что происходит, это не закончится так, как хотелось бы вам или мне. Жон опустил голову на руки. — Этого не может быть. Этого просто не может быть... Озпин встал, раздался ещё один скрип кожи и дерева. Он обошёл стол и положил руку на плечо Жона. — Сегодня не нужно принимать никаких решений. Вы через многое прошли. Оставайтесь здесь, восстановитесь. Если хотите, поспите. Охотники обеспечат вам безопасность на ночь. Мы сможем поговорить об этом при свете утра. — Разве это не ваша комната? — Моё расписание несколько более ночное, чем ваше. По причинам, которые, я уверен, вам понятны. Не волнуйтесь, я высплюсь днём. Ему хотелось спорить, задавать новые вопросы, но Озпин был прав. Его нервы были расшатаны, мысли не укладывались в голове. Не говоря уже о чистой усталости, сжигавшей его тело. Он едва мог думать, не говоря уже о том, чтобы осмыслить всё происходящее. — Вы ответите на другие вопросы утром? — Да. Ни я, ни кто-либо другой не намерен держать вас в неведении. Не стесняйтесь спуститься вниз, когда отдохнете. Днём в Маяке меньше народу. Не беспокойтесь пока о принятии каких-либо решений, — сказал он, направляясь к двери. — Они могут подождать до завтра. Дверь за ним захлопнулась, оставив Жона одного. Но не в тишине. Между его дыханием, мягким шумом водохранилища снаружи и негромким гулом разговоров снизу он ощущал нечто иное. Измотанный морально и физически, Жон лег на диван и закрыл глаза рукой. Хотя он ожидал, что заснуть будет невозможно, сон будет тяжёлым. Он отключился через секунду.

/-/

Озпин вернулся на первый этаж и встал за барную стойку, кивнув Вельвет, которая проходила мимо, разнося напитки. "Маяк" заполнялся. Этого следовало ожидать, учитывая Кошмар снаружи. Был поздний вечер, или раннее утро, как можно было бы выразиться. Многие приходили с охоты, сапоги были испачканы кровью и грязью. Один из таких охотников — или скорее охотниц — притащила табурет с громким скрежетом дерева по дереву. Её золотистая грива струилась за спиной — единственная часть её тела, не заляпанная грязью. — Как обычно? — спросил Озпин, уже потянувшись к бокалу с коктейлем. — Да. Длинная ночь. — Видела что-нибудь необычное? — Ничего. — Янг опëрлась локтем о барную стойку, положив подбородок на руку. — Я проверила торговый центр, как ты и просил. На удивление легко проникнуть внутрь, но, думаю, это сами магазины должны беспокоиться о безопасности. — Хм. Никаких признаков недоброжелательности? — Нет, насколько я могу судить. Несколько наркоманов, слоняющихся без дела, и пара Гриммов. Ничего необычного. Спасибо. — Янг приняла «Санрайз» и сделала долгий глоток. — Чëрт, мне это было необходимо. Есть новости от Руби? Она всё ещё охотится за своим маленьким объектом. — Не совсем. Он прибыл не более пятнадцати минут назад. Янг поднял бровь. — Она нашла его? — Да. Он спит наверху. В моём кабинете. — Озпин кивнул вверх. — Я дал ему кое-что, чтобы его отдых не был нарушен. Он сейчас должен спать. — Хех, прямо как ты. Итак, у нас появился новый член? — Трудно сказать. Он неохотно соглашается. Янг фыркнула. — А разве не все мы были такими? — Конечно, но тогда времена были проще. Время можно было уделить. А сейчас... — Всё становится хуже. Да, я знаю. — Янг вздохнула и отступила назад, бездумно сканируя толпу, потягивая свой напиток. — Так где Руби? Она с ним? — Янг усмехнулась. — Стоит ли мне беспокоиться о непорочности моей сестры? — Руби... — Озпин заколебался. — Она ещё не вернулась. Янг отпила из бокала. — Что? — Она послала его вперёд. Спасла его от жертвоприношения, если я правильно расслышал его слова. — Рука Озпина вырвалась и схватила коричневый плащ Янг, прежде чем она успела уйти. — С Руби всё будет в порядке. Ты же знаешь, какая она, Янг. Из всех здесь присутствующих она обладает уникальной способностью противостоять всему, с чем бы не столкнулась. Янг стиснула зубы и высвободила руку. — Ты сказал, что он сбежал после ритуала. Ты уверен, что ничего не вышло? — Я ни в чëм не уверен, Янг. Пока не поговорю с Руби. Он вряд ли сможет рассказать о случившемся, зная так мало. — Он может быть одним из них, — прошипела она. — У него чистые глаза. Они... — Зеркало души, я знаю. — Янг нервно потёрла руку и отвела взгляд. — Поверь, я знаю это как никто другой. — Она заколебалась, нахмурилась, а потом отвернулась. — К чëрту. Я пойду туда. Ты знаешь, где может быть Руби? Озпин не сделал ни единого движения, чтобы остановить её. Он знал, что она этого не допустит. — Полагаю, она хотела проверить твою школу. Истфилд, кажется? Возможно, ты найдëшь её там. — Он наблюдал, как Янг откинула пальто, проверила пристëгнутый к ноге дробовик, а затем затянула его, снова спрятав оружие. Спящие никогда не поймут. Не смогут. — Доброй охоты, Янг, — сказал Озпин. — Возращайся к нам. — К нам или в Сон, — повторила она, а затем озорно усмехнулась. — Жди моего возвращения, Оз. И приготовь немного молока для Рубс. — С этими словами Янг ушла, и сапоги с металлическими подошвами гулко застучали по деревянному полу. Она толкнула дверь и вышла в ночь. В Кошмар.