Незримая охота

— Я не выдумываю, клянусь. Я знаю, что я видел! — Послушай, сынок, было поздно, темно, и ты пережил тяжёлую ситуацию, — ласково произнёс офицер. Он не обратил внимания на тон Жона, вероятно, привык к такому же резкому, если не более грубому отношению. — Ты потрясён, и это понятно. В такой ситуации легко ошибиться. — Я... Я... Тварь, монстр — а как ещё его можно было назвать? — был таким же реальным, как и человек, сидящий напротив него, как и остывающий пластиковый стаканчик с горячим шоколадом в его руках. Но ведь именно подобное и происходило из-за галлюцинаций, не так ли? Люди видели то, чего не было. Могло ли такое произойти...? Он хотел бы сказать «нет», но с правдой было гораздо сложнее смириться. Исчезающие девушки, лепестки цветов и монстры. — Я не говорю, что ты сходишь с ума или что тебе нужна помощь. В такой опасной ситуации логично, что твой разум играет с тобой. Страх делает это даже с самыми храбрыми людьми. Если бы это была собака, она могла бы так выть, но в данный момент, учитывая повреждения, нанесённые жертве, мы думаем, что это мог быть медведь. Жону захотелось рассмеяться. Как, чëрт возьми, медведь мог найти дорогу в Вейл, прямо в парк в центре городской застройки? Это было нелепо. Хотя и не так нелепо, как мысль о том, что это был монстр. — Вы правы. Наверное, я что-то напутал. Простите. — Как я и говорил, всё в порядке, сынок. Мы нашли тело жертвы, но не животное и не девушку, которая, как ты сказал, оказалась на пути. — Если он и подумал, что Жону это тоже приснилось, то воздержался от ответа. — Я не могу сказать ничего определенного о текущем деле, но мы считаем, что ей удалось скрыться. По крайней мере, мы надеемся на это. Нет новостей — хорошие новости. Она оттащила его от тебя, пока была на месте. — А что с телом? — Оставь дело нам. Это не то, о чëм должен думать такой молодой паренёк, как ты, не говоря уже о том, чтобы иметь с ним дело. — Офицер вздохнул, и на мгновение показалось, что он тоже не хочет разбираться с этим. А кто бы хотел? — Для протокола, у нас есть твоё имя и адрес. Если ты нам понадобишься, не мог бы ты ответить на дополнительные вопросы в дальнейшем? — Конечно. Вы можете позвонить мне или прислать кого-нибудь. После школьных занятий, то есть. Если я вам понадоблюсь, можете прийти в школу. — Школа Истфилд, верно? — Да. — Спасибо, сынок. Мы это ценим. — Мужчина похлопал Жона по плечу, как и все офицеры, видевшие его. Все они, похоже, считали, что ему не хватает лишь мгновения до срыва, что, вероятно, было правдой. Дрожь прошла, но пальцы по-прежнему подëргивались время от времени. В криминальных драмах тот, кто находился на месте преступления, всегда считался первым подозреваемым, и он задавался вопросом, почему они были так любезны здесь. Может, просто тактика хорошего полицейского — без плохого, а может, даже при беглом взгляде на тело они поняли, что семнадцатилетний подросток на такое не способен. Бедняга был весь в следах когтей и зубов, причём ни один из них не был человеческим. Офицер помог ему подняться, заменил холодный шоколад на новый, свежий из ближайшей кофейни, и повёл его к парадному входу, всё время обнимая за плечи. Сначала Жон почувствовал слабость, но через несколько секунд, когда он размялся, к нему понемногу вернулись силы. — После случившегося тебя будет немного потряхивать. Постарайся поесть и приложи все усилия, чтобы не упасть. Если чувствуешь, что завтра тебе нужен перерыв в учебе, возьми его, но лучше быть рядом с людьми. Доза нормальной жизни поможет тебе быстрее восстановиться. — Хорошо. Понял. — Если тебе понадобится помощь или ты почувствуешь себя хуже, обращайся. У нас есть люди, которые могут помочь с этим. — Я... я думаю, со мной всё будет в порядке. Но спасибо. Офицер явно не поверил ему, но кивком согласился с его решением. Такси уже было вызвано и оплачено, и он сел в него на улице, откинувшись назад, когда дверь захлопнулась. Они предложили подвезти его домой, но меньше всего ему хотелось, чтобы мистер и миссис Марс увидели, как он возвращается в патрульной машине, и сделали неверный вывод. Он не хотел говорить об случившимся сегодня вечером. Он хотел забыть. К счастью, таксист чувствовал то же самое, и пожелав ему спокойной ночи, он вышел из машины и уехал. К облегчению Жона, миссис Марс отсутствовала, и он зашёл в дом, где было тепло. Безопасно. Потерев руки, Жон поднялся по лестнице на второй этаж и направился к квартире. У него было предчувствие, что это была его последняя ночная пробежка на ближайшее время. По крайней мере до тех пор, пока в новостях не сообщат, что животное-убийца поймано. Он возился с ключами в замке, дважды промахнулся из-за нервов, а на третий раз уронил ключи. С проклятием он опустился, чтобы поднять их, и оказался лицом к лицу с хмурой девушкой. Опять Блейк. Чëрт. — П-прости, — заикаясь, проговорил он. — Не смог вставить. — Он сделал паузу, уловив подтекст. — Ключ, я имею в виду. — Он снова внутренне выругался. Как будто она могла подумать, что он имел в виду что-то другое. — Не обращай внимания. У меня выдалась тяжёлая ночь. Её глаза странно мерцали в лунном свете. Они были... жёлтыми? И слегка светились? Нет. Это его разум снова играет с ним. — Хм, — хмыкнула она, ничего не сказав, Через секунду в замке лязгнул ключ, и он, чуть не вздохнув от облегчения, задвинул дверь одним плечом, пожелав девушке «спокойной ночи». — Спокойной ночи, — ответила она, уходя, но не в свою комнату, а на улицу, вниз по лестнице. — Нет, не спокойной, — прошептал Жон, закрывая и запирая дверь, а затем приставляя к ней стул. — Совсем нет. — Он упал на кровать, положив голову на руки. — Чëрт! Надо было предупредить её о медведе! — Он снова поднял голову, собираясь броситься к двери. — Она уже ушла. Чëрт побери. Боги, он был в замешательстве. Часы на столе пробили около 22:30. Он хотел позвонить родителям, поплакать, покричать и просто выплеснуть всё накопившееся, но мама уже спала, а завтра был рабочий день. Отец был на службе и наверняка занят. Да и вообще, хотел ли он говорить о том, что видел? Он даже не был уверен, что это было. Эта штука. Это был не медведь и не волк. Может быть, он рассмотрел её неправильно — он был слишком напуган, чтобы остановиться и измерить эту грёбаную штуку, — но её форма, глаза, пропорции — всё это не походило ни на одно животное, которое он знал. А девушка — он слышал, как она говорила, и, более того, он успел сбежать, пока животное отвлеклось. — Пока его убивали, — пробормотал он. — Подождите, но они сказали, что не нашли его тело? Неужели девушка забрала его, как какой-то трофей? Кем она была, чëрт возьми? И кто вообще охотится с косой? — Нет. Нет, — процедил он, опустив голову на руки. — Хватит об этом думать. Заставив себя лечь, Жон натянул одеяло до подбородка и зажмурил глаза. Его квартира была защищена, как и он сам, и скоро полиция разберётся с чудовищем и сделает весь город безопасным. Как и говорил полицейский, ему пришлось пережить плохой день. Ему станет лучше.

/-/

Жон прижался лбом к кафелю душевой кабины. Одной рукой он выключил горячую воду, прежде чем она успела стать холодной, и на мгновение замер, давая воде стечь. Его глаза налились кровью, лицо осунулось. Сон. Он дался ему нелегко. Ночные кошмары мучили его, постоянно будили, и в те моменты, когда он поздно ночью прятался под одеялом, воображение играло с ним в жестокие игры, заставляя его представлять, что он слышит звуки. Животные звуки. Скрежет когтей по дереву, ворчание, рычание. Как будто за дверью была собака, но это было невозможно, поскольку он находился на втором этаже жилого дома с закрытым доступом. В какой-то момент он даже представил себе злобный рёв в городе. Может, так оно и было. Может, это полиция убивает животное? Сомнительно. Выстрелов не было. Скорее всего, его воображение просто воспроизвело тот самый жуткий звук, который издало животное, когда отбросило руку того человека. Это был посттравматический синдром или что-то в этом роде, или повторяющийся сон. Это имело смысл, учитывая, насколько он был в панике. В конце концов, одна беспокойная ночь — невысокая цена. Его взгляд скользнул по стене к сливу, где вода закручивалась в нижней части душа, кружась по часовой стрелке, всё ниже и ниже. Вниз. Вниз. Он опустил голову под воду, глядя в тёмный туннель. Его толкают вперёд. Удушье. Ноги подкосились, и он упал, вынырнув из грёз с испуганным вскриком. Он успел вскинуть руку, чтобы остановить падение, пока не ударился коленом о пол в душевой, но только чуть-чуть. Ещё один кошмар, на этот раз уже в бодрствующем состоянии. Ощущение, что его погружают в воду. Может быть, причиной были издевательства Кардина накануне? — Отлично. Теперь у меня будет посттравматический синдром из-за него? Нет... — Он потëр лицо и вздохнул. Возможно, просто нервы расшатались, или адреналин то прибывал, то убывал. Сейчас он был готов наброситься на любого, включая Кардина. Его щека дёрнулась. Он снова услышал звук. Кап-кап Если не кошмары мешали ему спать, то это дьявольское капанье. Как из крана, оставленного включенным над полной раковиной, только он уже раз десять проверил все свои краны и никак не мог заставить звук исчезнуть. Должно быть, капало из соседней квартиры — либо из пустой, либо из квартиры Блейк. Это означало, что он не собирается в ближайшее время просить её выключить его. Она заметит, когда в следующий раз воспользуется краном. Пока что ему приходилось просто мириться с происходящим. Возможно, школа ему поможет. Офицер сказал, что нужно вернуться к обычному распорядку дня. С этими мыслями Жон повесил сумку на плечо и вышел, захлопнув за собой дверь. При этом он заметил на двери какие-то странные бороздки. Это были... следы когтей? Нет. Ему показалось. Или же подобное сделает всё ещё хуже, чем должно быть. Кошка, собака, а может, просто енот или кто-то ещё. Чудовищ не существовало, тем более таких, которых, как ему казалось, он видел прошлой ночью. Жон закрыл глаза и мысли и поспешил к лестнице, спускаясь с неё через две ступеньки за раз. Ему предстояло прожить ещё один день. И этот день не включал в себя дикие фантазии и кошмары.

/-/

Войдя в класс, Жон посмотрел на часы. Без двадцати девять, то есть у него оставалось десять минут до того момента, когда все должны будут сесть за парты, чтобы началась перекличка. Он вздохнул с облегчением и оглядел класс, подняв руку, чтобы помахать, когда заметил Рена и Нору у заднего окна, сидящих за своими партами. Нора поставила свою сумку на свободное место справа от себя, приберегая его для него. — Привет, Рен, — сказал он, садясь. — Привет, Нора. И спасибо. Нора хихикнула и забрала свою сумку. — Без проблем. Нельзя сказать, что у него не было друзей в Истфилде, просто их было очень мало. Рен и Нора были его единственными друзьями, и это было просто чудо, что он вообще их завел. Рен был тихим и замкнутым парнем с тёмными волосами, азиатскими чертами лица и вечно спокойным выражением. Он был из тех, кто мог бы стать крутым, если бы захотел, но ему не хватало желания попробовать. Он не был ленивым, просто сосредоточился на том, что считал важным, — на учебе и небольшом количестве друзей. Нора, с другой стороны, была его полной противоположностью. Кипучая там, где он был неразговорчивым, болтливая там, где он был тихим, и вообще вся из себя гипер. У неё были красивые зелёные глаза, яркие рыжие волосы и бледный цвет лица. Она была девушкой, которая по всем правилам не должна была сидеть с ними, не говоря уже о том, чтобы разговаривать, а должна была быть частью какой-то популярной группировки. У неё была такая фигура, от которой у большинства парней текли слюнки, а в сочетании с её яркой улыбкой, дружелюбным характером и — кхм — внушительными пропорциями, она была образцовой девушкой-соседкой. Он бы тоже проникся к ней симпатией, если бы не знал, что она явно увлечена Реном, его лучшим приятелем. Это накладывало свой отпечаток на подобные отношения, но, к счастью, это произошло до того, как Жон успел проникнуться своими чувствами и пострадать в результате. С самого начала он знал, что у него не будет шансов, но не влюбился в неё, а наслаждался их дружбой. Однако их встреча была случайной. Он пришёл в класс в первый день, полный рухнувших надежд и мечтаний после того, как понял, что Кардин его преследует. Потерянный и вялый, он сел рядом с самым тихим парнем, которого смог найти, надеясь, что тот хотя бы потерпит его. Рен ничего не сказал, но ему и не пришлось, через секунду появилась Нора и сказала, что это её место. Он так смутился, что встал, чтобы уйти, но Нора не дала ему этого сделать, потащила его обратно и сказала, что, как она понимает, Рен — классный, и они могут разделить его. По одному с каждой стороны. Затем она притащила стол — очень громко — и усадила за него Жона, образовав трио, которое так и осталось трио. Рен согласился, потому что это было просто, а Жон — потому что он не знал, как отказать Норе. Но всё обошлось. — Ты ужасно выглядишь, Жон, — сказал Рен с беспокойством на лице. — Ты всю ночь делал домашнее задание...? Завуалированный вопрос был не очень завуалированным. Они знали об издевательствах, знали и хотели помочь, но Жон им не позволил. Как и в большинстве школ США, в Истфилде действовала политика нетерпимости к издевательствам — помимо всего прочего, — и если бы они попытались помочь ему и были уличены в насилии, их бы отстранили от занятий или, того хуже, исключили. И он сомневался, что это что-то изменит в долгосрочной перспективе. Достаточно было их понимания, помощи в уборке или выполнении испорченных домашних заданий. Он не хотел их терять. Конечно, Кардину тоже приходилось играть по правилам нетерпимости, но в тот единственный раз, когда он сделал что-то достаточно очевидное, чтобы его заметили, он обратился к родителям за помощью и те помогли сократить его отстранение от занятий. С тех пор он держал свои издевательства в тайне и часто обходился без насилия. Ну, или ненасильственными в том смысле, что не оставлял никаких улик, которые могли бы послужить доказательством. В любом случае, в данном случае Рен был совершенно не прав. — Это не то, что ты думаешь. Я... ну... — Он заколебался, но полиция не велела ему молчать. В конце концов он уступил и наклонился вперед, жестом приглашая их сделать то же самое. — Ладно, слушайте. Вчера вечером я ввязался в то, во что не должен был ввязываться. Я расскажу вам об этом, но вы должны молчать, пока я не закончу. Хорошо? Почувствовав его серьёзность, оба кивнули, и Жон принялся рассказывать о прошедшей ночи, не жалея ужасных подробностей. У Рена расширились глаза, а у Норы открылся рот, но, пообещав друг другу, они молчали, слушая, как Жон рассказывал о страхе оказаться в смертельной ловушке, о панике, о кошмарах, которые не давали ему уснуть, и о встрече с полицией. Закончив, он зевнул и сказал: — Вот почему я выгляжу как ожившая смерть. — Чëрт... — прошептала Нора. — Сегодня утром я услышал новость о диком животном, — сказал Рен, не менее потрясённый. — Я ни на секунду не подумал, что ты можешь быть к этому причастен. Неудивительно, что ты так плохо выглядишь. Я рад, что ты в безопасности. — Полицейские сказали, что это нормально — чувствовать себя так, учитывая то, что я видел. — Могу себе представить. Ты уверен, что тебе действительно стоит быть сегодня в школе? Учителя наверняка поймут. — В полиции также сказали, что я должен вести как можно более ближе к обычному распорядок дня. Быть дома... — Жон поморщился. — Не помогло. Оставаться наедине со своими мыслями сейчас не самое приятное занятие. — Хочешь, мы зайдëм к тебе вечером? — спросила Нора. — Мы могли бы устроить ночевку. Жон улыбнулся, почувствовав прилив тепла внутри, что на мгновение развеяло раздражающий звук капель, который по-прежнему донимал его. Это было в духе Норы — мгновенно отбросить все свои планы, чтобы помочь другу. Рен тоже был рядом и кивнул. — Нет, всё в порядке. Как насчёт этих выходных? Сходим в центр города вместе? Втроём? — Конечно! — Я не против, — сказал Рен. — Спасибо. — Жон кивнул. — Что касается сегодняшнего дня... ну, мне просто придётся постараться не заснуть и не сойти с ума от любой тени. — А. Что ж, на всякий случай нам придётся присматривать за тобой. — Конечно, будем, — сказала Нора, сжимая его руку в своей. — Не волнуйся, Жон. Тебе больше никогда не придётся сталкиваться с подобным. Мой отец — полицейский. Он найдёт и поймает эту сумасшедшую тварь. Потом мы поместим её в зоопарк, и люди будут платить, чтобы на неё посмотреть. — Я заплачу за то, чтобы этого не делать, — сказал он, хотя ему удалось немного посмеяться. — Я просто с нетерпением жду выходных. Мне нужно как следует отдохнуть. Дверь снова открылась, и вошёл учитель, давая сигнал всем занять свои места: он прошёл в переднюю часть класса и сел на своё место. Жон взял свою сумку и засунул её под парту, а Нора прислонила колено к его колену под столом. Молчаливый знак поддержки. Он улыбнулся в ответ и сразу почувствовал себя немного лучше. Может, всё закончится не так уж плохо...

/-/

Учёба шла своим чередом, и Жон с удивлением обнаружил, что привычная рутина действительно помогает. Он был слишком отвлечëн болтовней учителей по предметам, которые его не интересовали, и предметами, которые ему нравились, и почти не задумывался о том, что произошло накануне вечером. По крайней мере, в основном. В перерывах между уроками его мысли возвращались к тому моменту, а Рен и Нора не могли отвлекать его весь день. Это нормально, говорил он себе. Нет ничего плохого в том, что его мучают эти мысли. Какая-то часть его души хотела позвонить отцу, который имел дело со многими людьми, страдающими от стресса и даже ПТСР, обычно по гораздо более серьёзным причинам, чем у него. Николас понял бы, что происходит, и бросил бы все силы, чтобы прийти на помощь, но что-то удержало его. Возможно, это было желание не быть обузой или просто типичный мужской инстинкт — делать всё без посторонней помощи. Закапывать всё внутри и справляться с этим собственными силами. Так или иначе, Жон каждый раз отступал от мысли рассказать родителям. Лучше не волновать их, особенно из-за того, с чем они не могут помочь. Его мысли вернулись к той девушке. Трудно было удержаться. О ней было легче думать, чем о монстре, даже если она обещала «разобраться» с ним. Воспоминания были туманными, и он сильно запаниковал, чтобы обращать внимание на детали, но она выглядела молодой. Моложе его, хотя, возможно, всего на пару лет. — Я отказываюсь верить, что мне привиделось всё это... — О чём ты? — спросил Рен, стоявший неподалеку и собиравший свою сумку, когда урок закончился. — А? Ничего, извини. Я разговаривал сам с собой. — Хм... — Было видно, что Рен ему не поверил, но его друг постарался не давить. Либо он, либо Нора были рядом с ним весь день, даже когда он ходил в туалет. Даже Кардин потерял всякую надежду остаться с ним наедине, ограничившись лишь шкафчиком. Ему удалось это сделать только потому, что Жон что-то заметил. На краю зрения появилась огромная тень, заполнившая коридор от пола до потолка и напоминающая животное. Он едва не закричал, прежде чем тень исчезла, не оставив после себя ничего. Всё было смутно и нечетко, и, как он потом понял, скорее всего, это была галлюцинация, основанная на том, что он видел вчера. Но всё равно это нормально, подумал он, чтобы успокоить себя. Нет ничего плохого в том, чтобы пугаться теней, увидев чью-то смерть. Было бы ещё страннее, если бы он относился ко всему произошедшему нормально. — Не волнуйся, — сказал Жон Рену, — я просто нервничаю. Разве можно меня винить? Рен рассмеялся: — Думаю, нет. Послушайся моего совета, Жон, даже если он тебе не нравится. Останься сегодня дома. Не выходи на очередную ночную пробежку. — Ха. Будто стоит мне это говорить. — Даже когда он снова начнёт бегать, он не будет приближаться к парку. На данный момент и в ближайшие выходные он намеревался запереться дома с пиццей и закусками. — Мы ведь встречаемся в воскресенье, верно? — сказал он, меняя тему. — На автобусной остановке, а потом в кино? — В одиннадцать, да. Не надо перекусывать. Мы пообедаем перед фильмом. — А твои родители не против? Родители Рена были такими же иммигрантами, как и родители Жона: его родители приехали из Франции и Ирландии, а родители Рена — из разных уголков Азии. Было трудно определить откуда именно, поскольку Рен выглядел как нечто среднее между японцем и корейцем, но более существенным отличием было то, насколько консервативными могли быть родители Рена. У них не было проблем с ним, но они не были уверены, что делать с Норой и её интересом к их сыну. Не помогало и то, что Нора была такой общительной и дружелюбной ко всем и каждому. — Насколько они знают, я иду с тобой в кино, — сказал Рен. — Позаботься о том, чтобы так и оставалось, хорошо? — Конечно. Я буду на подхвате на твоём свидании. Рен вздохнул. — Ты же знаешь, что это не так. — Это не помешает мне дразниться. — Идиот. — Рен ухмыльнулся и легонько ударил Жона по руке. — Когда ты уже найдëшь себе девушку, чтобы я мог сделать то же самое в ответ? — Я не совсем то, что большинство девушек ищут в парнях. — Да, конечно. Блондин, спортивный и самостоятельный. Такие непривлекательные черты. Удивительно, что я могу стоять в твоём присутствии и меня не тошнит. — Сарказм был силён. — Я могу понять, что ты не уверен в себе, но это не изменится, если ты не подойдëшь к кому-нибудь. Подумай об этом. Пока Нора не вбила себе в голову, чтобы сосватать тебя. Ты этого не захочешь. — Это облегчит ситуацию. — Ты. Не. Захочешь. Этого, — повторил Рен, на этот раз медленнее. — Верь человеку, который знает её лучше всех. — Ладно, ладно. Но вы двое действительно похожи друг на друга. Когда ты собираешься пригласить её на свидание и начать официальные отношения? — Это не так просто. Всë... сложно. Рен больше ничего не сказал, и Жон уловил намёк на то, чтобы оставить всё как есть. Родители и семья, догадался он. Когда занятия в школе подошли к концу, многие ученики уже собирались бежать на свободу. Рен всегда был более степенным, как в силу своего характера, так и потому, что ему приходилось ждать Нору, у которой были свои занятия, поскольку она изучала основы бизнеса. Нора и бизнес. Это его тоже удивило. Так или иначе, Жон ждал вместе с ним, не желая оставаться один. Пока Рен собирал вещи, Жон позволил себе выглянуть в окно и посмотреть на школу внизу, где из парадного входа, словно вода из шланга, лилась толпа учеников. Большинство из них собирались в группы, похожие на их собственную, общались и строили планы на выходные. Стоянки для велосипедов тоже были заняты, как и парковка, небольшая, но, как обычно, переполненная родителями, приехавшими за своими детьми. Школа Истфилд была достаточно известной, чтобы некоторые приезжали сюда. Его внимание привлекла копна светлых волос, длинных и блестящих, с золотистым блеском. Большинство людей в наше время считали волосы длинными, если они достигали плеч, но у неё они спускались до поясницы, словно водопад, дикий и неуправляемый. — Что-то ты слишком высоко замахнулся, — заметил Рен. Щëки Жона покраснели. — Я ничего не говорил. — Он оскалился. — И разве не ты только что сказал мне, что я не непривлекателен? — Скажи так, и Нора начнёт волноваться. Кроме того, есть ещё такая вещь, как слишком недоступные цели. Хотя что я знаю? Она отказала всем, кто когда-либо её приглашал. Может, у тебя будет шанс. — Сомневаюсь. Ян Сяо-Лонг. Китайское имя, европейские черты лица. Это было едва ли не самое полярное качество девушки, которая считалась красавицей школы Истфилд. Её совершенное лицо, живые глаза с фиолетовым оттенком и стройная фигура привлекали внимание всех парней с пульсом и интересом к противоположному полу. Да и некоторых девушек тоже. Жон вряд ли их винил. В мире Instagram и откровенных снимков в социальных сетях Янг каким-то образом умудрялась стоять выше всего этого, выглядя в реальной жизни словно отретушированной. Она могла бы стать супермоделью. Ходили слухи, что так оно и было. Но в то же время никогда ещё не было человека, который бы так воплощал идеал «не суди о книге по её обложке». Возможно, она и выглядела как девчонка, которая любит накраситься и пофлиртовать с мальчишками, но Янг быстро расставила всё по своим местам. В Истфилде не было никого, у кого было бы больше задержаний и отстранений от занятий, чем у неё. Никто не пренебрегал правилами так явно, как она, будь то стычки с другими учениками, опоздания с домашним заданием или просто пропуски занятий. Янг могла выглядеть красивой, да и была ею, но в глубине души она была правонарушительницей. Возможно, именно удивление при виде её в школе и в форме и привлекло его внимание. То немногое время, что она проводила в школе, она часто тратила на сон, сидя в задней части кафетерия с закрытыми глазами, окружённая своей компанией популярных девочек, многих из которых, Жон был уверен, она даже не замечала. — Не всё то золото, что блестит, — причудливо сказал Жон. — Тебе стоит попробовать сказать эту фразу при ней. Посмотрим, как далеко она тебя заведёт. — Заткнись, Рен. — Отлично, и теперь, поскольку у Рена появился стержень, дразнилки будут отплачены в десятикратном размере. — Я просто удивлён, что она здесь. Большинство учителей уже перестали её уговаривать. Просто чудо, что она ещё не бросила учебу. — Значит, она, должно быть, сдала экзамен. — сказал Рен. — Едва ли. Может, ей нужен репетитор? — Заткнись, Рен. Его друг коварно усмехнулся. — Просто сказал. — Ну да, я просто говорю, что ты можешь... — Жон прервался, так как внизу Янг повернулась в сторону, реагируя на что-то. Угрюмое выражение лица, которое она носила почти всё время, и прищуренные глаза, говорившие об усталости или недосыпании, исчезли в одно мгновение. Появилась улыбка, яркая и тёплая, способная осветить даже самую тёмную комнату. Ему казалось, что он никогда не видел, чтобы она улыбалась. Хотя нет. Она была так же прекрасна, как и всё её тело. Жон поморщился от этого, и в груди у него быстро заколотилось. Может, она и превосходила многих по красоте, но он всё ещё был подростком. Ему было позволено любоваться на расстоянии. Однако любопытство взяло верх. Что могло заставить такую, как она, милашку, так улыбаться? Парень? Любовник? Жон наполовину ожидал, что к ней подъедет кто-то, покрытый татуировками, на мотоцикле. Чего он никак не ожидал, так это маленькой девочки, бросившейся на неё. Янг подхватила её и закружила, восторженно смеясь. — А? — А? — Рен оглянулся, но, как и подобает хорошему парню, никак не отреагировал на красивую улыбку и смех Янг. — О. Я слышал, у неё есть сестра. — Сестра? — Младшая сестра. Кажется, она учится в соседней школе. Какой-то парень, изучающий математику, пытался подружиться с ней, чтобы подобраться к Янг. Насколько я слышал, ничего хорошего из этого не вышло. Он мог себе представить. Такое случалось пару раз с парнями, которые пытались понравиться ему, чтобы улучшить отношения с сёстрами, и всегда с одинаково плачевными последствиями. Тем не менее, эти двое совсем не походили друг на друга. Янг была высокой и фигуристой, а её сестра — невысокой и, судя по тому, что он мог разглядеть под толстовкой, худой и не такой развитой. Да и волосы у неё были темнее, а челка выбивалась из-под красного капюшона. Красный... Кап-кап Уф. Опять этот адский звук. Жон схватился за голову обеими руками, словно пытаясь заткнуть течь. Неужели кто-то оставил включённым кран в классе? Он отступил назад и ударился о стол позади себя, вздрогнув, когда тот заскрежетал по полу. — Жон...? — спросил Рен. Кап-кап Через мгновение звук утих, и Жон, открыв глаза, испустил протяжный выдох. Мир был прежним, хотя перед глазами были какие-то пятна от того, как сильно он их зажмуривал. Неожиданно его внимание снова переместилось вниз, и он тут же встретился взглядом с парой глаз, смотрящих прямо на него. Упс. Жон вздрогнул. Они оба смотрели прямо на него, а он смотрел на них из окна второго этажа, как какой-то преследователь. Янг выглядела не в восторге, а её сестра... трудно сказать. Удивлена, если не сказать больше. Что делать, что делать. Улыбнуться и помахать рукой? Отвести взгляд? Не было смысла притворяться, что он не смотрел, если они застукали его в таком виде. Жон сглотнул и уже хотел отвести глаза, как вдруг что-то зацепило их. Сестра Янг... У неё была бледная кожа и тёмные волосы с красным отливом, а также яркие серебряные глаза, заметные даже с такого расстояния. Они были широкими и становились всё шире, как будто она узнала его. Вспомнила его. Девушка. Девушка из парка. Это была она. Жон сделал шаг назад, так как его охватила паника. Он снова задел стол, но на этот раз отодвинул его. Девушку, стоявшую внизу, невозможно было перепутать, её лицо — то немногое, что он успел увидеть, — запечатлелось в его памяти. Словно в подтверждение своих слов, она что-то быстро сказала сестре и прервалась, сделав шаг к зданию школы, глаза её были устремлены на него даже с такого большого расстояния. Она бросилась вперёд и скрылась из виду, войдя в школу. «Сначала я разберусь с ним». Чëрт, чëрт, чëрт. Жон схватил сумку и бросился бежать, не обращая внимания на обеспокоенный возглас Рена. — Увидимся в воскресенье! —крикнул Жон, выскочив за дверь, прежде чем его друг успел спросить, в чëм дело. Он не сомневался, что эта девушка, убийца, придёт за ним. У неё не было причин находиться здесь, не говоря уже о том, чтобы заходить в школу, в которой она не училась. Его взгляд метнулся к лестнице, ведущей вниз и наружу, но это была центральная лестница, именно та, которой воспользуется тот, кто войдёт в школу. Он пошёл в другую сторону, пробираясь по пустым коридорам с колотящимся в груди сердцем. Был ещё один путь вниз и наружу — через главный зал. Он дошёл до него и протиснулся внутрь, быстро оглядываясь по сторонам. Янг здесь не было, как и её сестры. Сделав два шага за раз, Жон поспешил вниз и выскочил через пожарный выход, закрыв его за собой. Сердце гулко стучало в груди. Тем не менее он вышел из школы — через заднюю дверь, — а она была внутри. Не желая испытывать судьбу, Жон выбежал с территории школы на улицы Вейла. Миновав два поворота без происшествий, он позволил себе немного расслабиться и перешёл на быстрый шаг. Здесь что-то происходило. Если девушка была настоящей, а не галлюцинацией, значит, и всё остальное, что он видел, было реальным? Что, если этот монстр действительно существовал... Кап-кап Что, если их было больше? Всплеск. Звук отозвался болезненным эхом, заставив его снова схватиться за голову. Через секунду он исчез, но звук воды, разбивающейся о поверхность, словно ножом пронзил его череп. Он покачнулся, и ему пришлось упереться рукой в стену, чтобы устоять на ногах, так как голова пульсировала. — Уф... Почему...? Стиснув зубы, он открыл глаза. Мир казался... затенëнным. Нет, это было не совсем верно. Скорее, тени были... какими-то неправильными. Та, что была связана с его ногами, была в норме, как и те, что окружали других людей, но некоторые из них как будто ходили вертикально по собственной воле. Несколько раз, когда он был младше — и даже совсем недавно, — ему казалось, что он краем глаза видит проходящую мимо тень, но, приглядевшись, обнаруживал, что её там нет. Подобные истории были обычным делом и объяснялись тем, что разум создавал образ для какого-то незначительного движения, уловленного периферийным зрением. Ничего серьёзного. Но теперь, здесь, они остались. Остались. Не растворились ни в чëм, кроме чрезмерно активного воображения. Однако они всё ещё оставались лишь тенями. Одна из них прошла сквозь него без всяких эмоций, даже не отреагировав на него. Жон поднял глаза к небу. Во рту у него пересохло. По небу тянулась чёрная линия — неровная чёрная трещинп, словно кто-то взял чёрный маркер и нарисовал молнию прямо в небе. Она пульсировала вместе с капающей в голове водой, почти в унисон с ней. И судя по тому, как все продолжали заниматься своими делами, он был единственным, кто это заметил. — Ч-что со мной происходит?

/-/

Его не было. Снова. Девушка хлопнула рукой по пустому подоконнику, на котором она его видела. Класс был пуст, и она не могла в нём находиться, а если бы кто-то увидел её, то велел бы уйти. Она не прошла мимо него на лестнице, значит, он нашёл другой выход. Он знал это здание лучше, чем она. Она снова всё испортила. Проклятье. Тик-так Звук. Она хорошо его знала, с самого детства. Девушка подняла серебряные глаза от сжатых кулаков и посмотрела в окно, где в небе над Вейлом появилась неровная чёрная линия. Утром её не было. Девушка выругалась и сделала нервный шаг назад. Из коридора за её спиной появилась Янг с каменным выражением лица. — Похоже, выходные будут насыщенными. Девушка не стала возражать. Да и не могла. Её взгляд был прикован к зазубренной, пульсирующей трещине. Тик-так — Кошмар приближается.