Перепутья. Книга первая: Нулевой километр

Когда утрата с ног сбивает - Ты оглядись. Смотри, как снегом наметает Чистый лист. На нём напишешь, всё, что будет, Ну а потом Зачитываться станут люди Твоим листом. - Напомните, мистер Майлз, - ворчал Рэймонд, отряхиваясь от дождевых капель, - какой сейчас месяц? Кажется, с утра был январь? - Угу, январь. - Буркнул Кот и провел ладонью по волосам, убирая со лба мокрые пряди. Однако стоило ему поднять руку, как несколько коварных капель ледяной воды скользнули и в рукав, и за шиворот кожанки, заставив высокого подростка нервно дернуться и громко выругаться. - Да твою же мать! Какого хуя?! Ебучая погода!!! - Кого я слышу?! - оба мужчины сразу повернулись на зычный голос, раздавшийся из одного из кабинетов, и навстречу им выступил тот, ради кого они проделали весь этот путь под дождем из самого гетто.       Мужчина был немного ниже и Рэймонда, и Майлза - среднего роста. То же самое можно было и сказать про его возраст - средний. Навскидку ему было чуть за сорок - в коротких каштановых волосах уже виднелись седые нити, но было их совсем немного. Глубокая морщина на переносице говорила о том, что шериф довольно часто хмурится - ну, было от чего! Такая работа - не до смеха.       Однако глаза Брукса блестели живостью, а губы тут же сложились в ехидную, но беззлобную улыбку, стоило ему увидеть старого знакомого. - Фортис! - расслабленно сунув руки в карманы форменной куртки, ухмыльнулся шериф. - Ты чего пришел? Соскучился по участку, а, парень?! Давно тут не был?       Майлз тут же раздраженно оскалился, нервно дернул плечами. Шериф всегда относился к нему по-доброму, но парню было неприятно, что тот сразу же припомнил его грешки, подчеркнув, что еще какое-то время назад Фортис-младший был тут частым гостем. Отчего-то старшекласснику было до ужаса неприятно, что Брукс сказал это в присутствие учителя истории. Кот и сам не понимал, почему ему вдруг стало важно мнение мистера Морта о нем, но по коже прошел холодок - как тогда, на рождественской ярмарке, где шериф сказанул подобное при Шарлотте.       Ухмылка резко пропала с лица Брукса, когда он перевел взгляд на фигуру сурового мужчины рядом с подростком. - У вас с ним какие-то проблемы, мистер…? - Морт, - Ворон решительно шагнул навстречу и протянул шерифу руку, - меня зовут Рэймонд Морт. Я - учитель Майлза.       Брукс коротко пожал протянутую ладонь, всё еще не сводя напряженного взгляда с парня. В его глазах явно читалось: “что опять, Фортис?”.       Кот было нервно фыркнул, но тут же взял себя в руки и нарочито равнодушным взглядом обвел помещение. С августа, когда его в последний раз забрали в отделение, тут ничего не изменилось: серые бетонные стены, пластиковое покрытие на полу, дешевые лампы на потолке, забраные жалюзи окна и стол дежурного. А если пройти дальше по коридору, то будет несколько кабинетов и единственная камера, где Майлзу неоднократно приходилось бывать на протяжении последних лет. И обдумывая это, парень вдруг поймал себя на мысли, что в первый раз пришел в участок добровольно, да и разговор сейчас пойдет не о том, какой он хреновый, да и вообще не о нем!       Чувствуя как насупился Кот и видя как нахмурился шериф, Рэй поспешил успокоить представителя закона: - С мистером Майлзом всё в порядке, мы пришли по одному очень важному вопросу, мистер Брукс.       Шериф смерил учителя не менее внимательным взглядом и кивнул с вежливой полуулыбкой: - Тогда пройдемте ко мне в кабинет.       Обычный офис главы полиции обычного небольшого городка - отметил про себя Рэймонд. Совсем небольшая комнатка, стены обиты деревянными панелями, по углам - архивные тумбочки с делами, в центре - стол Брукса. За которым сейчас и устроились все трое. Рэй - более уверенно, облокотившись одной рукой на столешницу прямо напротив шерифа, а Майлз - чуть поодаль, вальяжно откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. - Итак, - шериф сложил руки в замок перед собой, - что вас привело? - Есть один человек… девочка, которая попала в очень и очень непростое положение… - начал историк.       Майлз старался слушать, как учитель рассказывает уже известную Коту историю его Котёнка, но всё равно мысли о том, где он сейчас находится, не давали ему покоя и вызывали в памяти не самые приятные образы, заставляя возвращаться в те нерадостные годы, когда он только-только начал скитаться.       Глядя куда-то в пустоту перед собой, старшеклассник вспомнил, как его в первый раз привели в участок: притащили, если точнее. Он тогда украл какую-то мелочь с прилавка в магазине, а хозяин заметил. И не надавал оборванному мальчишке пинков и не вышвырнул на улицу, а за ухо привел в полицию.       Не в пример хуже был иной случай, когда его, едва оправившегося от побоев отца, вновь поймали на воровстве. Кот, который тогда еще сам был Котенком, просто не успел сбежать и ему знатно досталось от владельца автозаправки, который и вызвал полицию. Правда Брукс, увидев избитого, ревущего мальчишку, сделал крепкое внушение перегнувшему палку заправщику, а юного Майлза забрал с собой, не только накормив, но и позволив переночевать в участке.       Кражи. Снова кражи. Драки. Хулиганство.       Кот закрыл глаза, помотал головой, силясь отогнать непрошеные воспоминания. Сколько раз он оставался в участке уже не по своей воле? И сколько таких ночевок ему еще предстоит? Или та драка в ночном клубе, в августе, была последней?..       Бархатистый голос учителя истории, который уже завершал рассказ, заставил Кота встряхнуться, и он, зябко поведя плечами, поднял голову. Соберись! Сейчас решается судьба малышки, а значит, нельзя пропустить ни слова из того, что говорит Морт! - Теперь вы понимаете, мистер Брукс, как нам важно ваше содействие: нужно найти мисс Уилсон опекунов именно здесь, чтобы не подвергать ее лишнему стрессу и не отправлять в приют или даже другой город, - закончил Рэймонд и отклонился на стуле назад, как бы слегка прерывая контакт с собеседником и давая ему шанс обдумать сказанное учителем. - Не волнуйтесь, - тут же добавил он, коротко сжав длинные пальцы в кулак, - всё исключительно в рамках закона. Мы и не думали просить у вас ничего, что выходило бы за его пределы.       Шериф молчал, явно переваривая услышанное. Его напряженный взгляд буравил стол где-то в сантиметре от сцепленных натруженных рук.       Видя, что мужчина задумался, Кот вскочил на ноги и нервно рванул молнию на косухе. От его резкого движения с черной кожанки слетел целый веер брызг, которые попали и на стол, и на лежащие на нем документы. - Бля, Брукс, ты же понимаешь, что другого способа нет?! Нет других вариантов!       Шериф взглянул на парня с той же легкой усмешкой, в глазах снова вспыхнули озорные искорки: - Да есть варианты, Фортис. Даже если тебя съели - выходов всегда два, - ухмыльнулся он своей незатейливой шутке, - но здесь, в вашем случае, реально есть еще способ: если девочка… кхм… - на секунду замялся Брукс, - забеременеет и родит, то вы с ней, как родители, уже будете отдельной ячейкой общества и… скажем так - никуда ее в таком случае не заберут, ни в какой приют. Однако… - он отклонился на стуле так же как незадолго до этого сделал Рэй, отодвинув себя от стола на вытянутых руках, - однако нужно, чтобы девушка была беременна. А что для этого делать, тебе объяснять не надо…       Тут он улыбнулся еще шире и вскинул голову на Кота: - Или надо, а, Фортис? Надеюсь, что ты уже сам разобрался!       Рэймонд, до этого сидевший с суровым взглядом и сведенными бровями, внезапно закашлялся в кулак, скрывая рвущийся наружу смех. Конечно, смешок этот был нервный и совсем не веселый, но почему-то учитель не смог его сдержать - наверное, из-за напряжения прошлых часов.       Майлз, не ожидавший такого выпада в свою сторону, изумленно отпрянул, вспыхнул, но тут же нахмурился, злобно оскалился, стремясь за яростью спрятать смущение. Однако раньше, чем ему это удалось, на смену злости пришли совсем другие чувства: отчаяние, горечь и обреченность. Беременность равно ребенок. Никому не нужный ребенок, рожденный лишь как функция, не более того! Увы, но Майлз слишком хорошо знал, что бывает с такими детьми - теми несчастными, которые не нужны своим родителям. И едва подумав так, высоченный старшеклассник сжал кулаки и процедил сквозь зубы: - А когда этот ребенок родится, то что дальше? Кому он будет нужен, а?! Кто его возьмет? Может ты?!       Брукс опешил от такого напора и только открыл рот, чтобы успокоить парня, сказать, что это была шутка, как вдруг… - Если будет такая необходимость - я возьму, - раздался уверенный баритон учителя, и Рэй твердо посмотрел в глаза Коту, словно подтверждая свои слова, скрепляя их двумя карими сургучными печатями.       На несколько секунд в кабинете воцарилась полная тишина. Каждый из мужчин словно завис во времени, пока фраза Ворона тяжеловесно оседала у них в головах.       Шериф, всё еще глядя круглыми глазами на странного учителя, который разбрасывается такими мощными заявлениями, тяжело выдохнул: - Уффф… Ну, вы же оба понимаете, что это так себе выход. И всё же лучше вернуться к предыдущему варианту - к вашему варианту. К поиску приемной семьи здесь, в Навьен-Роуд, но… Но девочка всё равно должна будет переждать это время в приюте - пока идет поиск… - Именно поэтому мы и пришли, мистер Брукс, - снова облокотился на стол Рэймонд, поправив широкий серебряный перстень на правой руке, - я предлагаю не нарушать привычный порядок вещей для мисс Уилсон - ей и так сейчас очень нелегко. Девушке уже шестнадцать, и у нее есть всё, что нужно для жизни - жилье, подработка… - он уверенно мотнул головой в сторону Майлза, - поддержка. Плюс как ее учитель могу сказать, что успеваемость у нее приемлемая, так что учиться она успевает и, я уверен, к выпускному году проблем не возникнет. К тому же, я могу обещать лично присматривать за мисс Уилсон и в случае проблем - немедленно сообщать вам. Также можете рассчитывать на хорошую характеристику из школы. Да и вы сам, - Ворон доверительно кивнул шерифу, - можете приглядывать за ситуацией, также взяв ее под контроль.       Брукс явно сомневался. По его лицу было видно, что в нем сейчас борется желание по-человечески помочь и его долг, который обязывал тут же позвонить в опеку и заявить о сироте. - Вы всё говорите верно и очень складно, мистер Морт, но… - Брукс. - Кот, уперевшись кулаками о полированную столешницу, наклонился к сидящему шерифу. - У малявочки только сегодня мать умерла! У нее никого не осталось! Никого, понимаешь?! Приют и все вот это дерьмо ее добьет! - И выдохнул отчаянно: - Ты меня столько раз выручал, но сегодня я прошу не за себя! Пожалуйста, помоги моей малышке!       Шериф смотрел на потерянное выражение на лице Майлза, слушал его голос, который едва ли не срывался от горечи, и вспоминал ту хрупкую девочку в безразмерной черной куртке, что жалась к двухметровому старшекласснику. Шарлотта. Тонкая и маленькая. Под защитой огромного Кота. И не только Кота.       Брукс перевел взгляд на учителя. Тот всё так же сидел, чуть нависнув над столом, излучая спокойствие и уверенность. И надежность.       Она не одна. Эта девочка не одна.       И он тоже поможет. - Ладно… - обреченно проговорил шериф, - сделаем так, как вы говорите. Эх, Фортис, - укоризненно взглянул Брукс на школьника и покачал головой, - во что ты опять меня впутываешь?       Неожиданно Рэймонд улыбнулся и, не спеша поднявшись со стула, встал рядом с Котом. - Ну, считайте, что это не он, а мы вас впутываем, мистер Брукс, - с широкой улыбкой ответил Ворон, - мы же вместе пришли.       Удивленно посмотрев на Рэя, Кот почувствовал, как его накрыло теплой волной благодарности. До этого момента никто не принимал его сторону, никто! Он всегда был один против целого мира! Но учитель истории, тот, кого он в ноябре покрыл матом, на которого едва не бросился с кулаками, сейчас был на его стороне, готовый, как и он сам, до последнего бороться за малышку-Уилсон! Невольно Майлз подумал, что даже его родители, даже его родной отец никогда не был на его стороне. Напротив, он, узнав, что его сын опять попал в полицию, обычно избивал его за это до полусмерти!       “Будь мой папаша таким же, как Морт, то все было бы иначе!” - Кот торопливо отогнал эту мысль и расправил широченные плечи, не сводя глаз с шерифа и ожидая его решения. - Хорошо, согласен, что уж с вами делать? - притворно-недовольно заворчал Брукс и положил перед Рэймондом чистый лист и ручку. - Мистер Морт, черканите координаты девочки - имя, фамилию, школу, класс, адрес. И свой телефон, конечно же.       Майлз почувствовал, что у от нервов и напряжения сегодняшнего дня у него начинают трястись руки - самое главное он услышал: шериф поможет. И теперь его словно накрыла какая-то странная слабость. Ему вдруг резко захотелось выйти на воздух. - Спасибо, Брукс… Правда, спасибо, - Кот искренне протянул мужчине широкую ладонь, которую тот тут же пожал, - я пока выйду, лады?       Рэймонд молча кивнул, уже занятый заполнением листа данными Шарлотты, а Брукс только по-свойски махнул ему рукой.

***

      Холодный зимний дождь уже кончился, но с низких небес все равно летела какая-то противная ледяная морось, которая оседала на асфальте и припаркованных неподалеку полицейских машинах.       Кот, привалившись спиной к кирпичной стене, вытащил изрядно помятую пачку. От долгого ношения в кармане картинка на ней почти стерлась, а многие сигареты поломались и раскрошились. По уму ее уже давно надо было выкинуть и купить новую, но парень слишком редко про нее вспоминал. Лишь в те минуты, когда случалось что-то действительно серьезное.       Вытащив одну из уцелевших сигарет, Майлз закурил, прикрывая полой куртки трепещущий огонек старой зажигалки, а после перехватил сигарету поудобнее, глубоко затянулся и запрокинул голову, выдохнул горький дым к серым безразличным небесам. Брукс, сам того не ведая, ударил по больному. Нет, Кот прекрасно понимал, что шериф пошутил, но шутка вышла неудачная, ведь он и представить не мог, каково это - быть ненужным ребенком, быть лишним в собственном доме. Его не спускал с лестницы отец, от него не отворачивалась мать. Он не уходил в неизвестность с одной сумкой вещей. Он, в конце концов, не был на месте малявки - не оставался против целого мира. Он не голодал и никогда не ночевал в грязной подворотне!       Едкий сигаретный дым застревал в горле, но Кот упорно затянулся еще раз, нервно стряхнул пепел с сигареты и закрыл глаза. Он сам дитя улиц, дитя помоек и трущоб. Его ласковая малявочка Шарлотта - тоже. И последнее, что им сейчас надо - это ребенок. Который будет не нужен ни своим родителям, ни этому гребаному миру! И несмотря на слова учителя истории о том, что тот, в случае чего, готов забрать этого ребенка, лучше сделать все, чтобы он не появился на свет. Однако, если все будет хреново и придется воспользоваться этим способом, чтобы остановить каток государственной машины, то…       Вспомнив взгляд Рэймонда, Майлз вдруг понял, что он верит этому человеку. Те слова не были пустым звуком. И если бы ему пришлось обратиться к учителю истории с подобной просьбой, то Морт бы помог. Теперь Кот в этом даже не сомневался.       Занятый этими мыслями старшеклассник даже не заметил, как позади хлопнула дверь - Рэй вышел из участка и молча встал рядом, засунув руки в карманы длинного темного пальто. Учитель видел и груз тяжелых мыслей на лице ученика, и уже наполовину выкуренную сигарету в руках обычно не курящего Кота… А потому ничего не говорил и не спрашивал. Потому что - зачем?       Ворон терпеливо ждал, думая о чём-то своём. И только когда Майлз докурил и бросил окурок в так удачно стоящую рядом урну, Рэймонд задал короткий вопрос: - Пешком? - Пешком, - выдохнул Кот в стылый воздух вместе с остатками сигаретного дыма.       И двое мужчин зашагали в сторону гетто, ежась от мелкого моросящего дождя.

***

      На самый неблагополучный район города медленно опускались хмурые январские сумерки. Пронизывающий ветер сдул остатки тумана, а колючий дождь застывал ледяной коркой на растрескавшемся асфальте, мусорных баках и черных островах пожарных лестниц.       В маленькой серой квартирке было темно, но уже не так холодно, как до этого, словно пришедшая тьма укутала этот крохотный мирок мягкой пуховой шалью, оградила от остального мира и скрыла двух старшеклассниц, которые сидели на старом диване.       Шарлотта, по-прежнему лежа головой на коленях у Пелли, подтянула колючий черно-красный плед повыше, укрыв и себя, и ноги своей подружки. Пенелопа же слегка пошевелилась в полусне, уютно прижав Ло к себе.       Слезы малышки высохли, но лишь потому, что у нее больше не было сил. Она проплакала весь день и все, что она сейчас могла, это лежать и смотреть в темноту, крепко прижимая к груди темно-синий шелковый платок - последнюю вещь, к которой прикасались руки ее матери.       Девушки не разговаривали. Пелли дремала, а Ло прислушивалась к звукам, которые окружали ее. Каждый из них был привычен, обкатан ее слухом за тот год, что она жила одна, и уже не пугал. Глухой рокот - старый водопровод. Грохот за стеной и звон - опять ругаются соседи. Далекий стук - хлопнула входная дверь на первом этаже. А это…       Девчонка вскинулась, услышав знакомый звук на лестнице. К нему она еще не привыкла и лишь училась вычленять его из всех остальных звуков старого дома.       Шаги. По лестнице загрохотали шаги. И эту тяжелую поступь Шарлотта не спутала бы ни с чем другим.       В замке повернулся ключ и дверь распахнулась. В ту же секунду в квартиру проник тусклый свет с площадки, но его заслонила высокая фигура. Казалось, человек, который зашел в коридор, вот-вот зацепится широкими плечами за дверной косяк. Вторая фигура, что следом шагнула во тьму, нисколько не уступала первой ни в росте, ни в размахе плеч.       Звякнули ключи: Ло знала, что Кот всегда швыряет их на тумбу, которая стоит недалеко от дверей, но иногда промахивается и они падают на пол. Сейчас не промахнулся.       Щелкнул выключатель и под потолком вспыхнула лампа, залив пространство у дверей тусклым желтоватым светом. Высокий старшеклассник встряхнулся, точно настоящий кот, оглянулся было, но учитель истории, который стоял за его спиной, уже захлопнул дверь, словно отсекая эту квартиру от всего остального мира, и тут же тепло улыбнулся обеим девушкам.       Ло ответила вымученной улыбкой, но тут же перевела взгляд на Кота, который сбросил кожанку и шагнул в комнату, по пути ударив по еще одному выключателю, заставив загореться еще один светильник. - Майлз…       Будь они в школе, то Шарлотта бы застеснялась учителя, но сейчас все, чего она хотела, это прижаться к своему любимому, уткнуться в его плечо. А потому всем телом подалась к Коту навстречу, потянулась к нему, и он сразу же подхватил ее на руки. - Все норм? - Майлз задал этот вопрос в пространство, обращаясь сразу и к Пенелопе, которая поднялась с дивана, и к малышке, которую он крепко прижимал к себе. - Никакой муд… черт в дверь не долбился? - Нет, всё в порядке. - Покачала головой Пелли и перевела взгляд на Рэймонда. - Как прошло? - На данный момент мы сделали всё, что могли, - Рэй поднял стоящий у дивана кожаный портфель, который предусмотрительно оставил в квартире Шарлотты на время визита в участок, - дальше будем действовать по обстоятельствам. Но… - на секунду замялся он и устало улыбнулся Котёнку, которая немного опасливо взглянула на учителя, - мы со всем справимся. Теперь я в этом уверен.       Кот, внимательно посмотрел на Ворона, но ничего не сказал, только задумчиво кивнул. Рэймонд же, одернув пальто, коротко кашлянул в кулак: - Думаю, сейчас мисс Уилсон нужен покой. Так что не буду больше вас задерживать. Отдыхайте. - Конечно, мы пойдем! - засуетилась Пелли, дернувшись к стулу, где лежала ее верхняя одежда, но Рэй на долю секунды опередил ее и быстро развернул пальто перед девушкой джентльменским жестом.       Та немного смутилась, но всё же поспешно продела руки в длинные рукава и пихнула в карман малиновую вязаную шапку - ничего, наденет позже, на улице. Сейчас главное - дать Майлзу и Ло побыть наедине.       Повернувшись к однокласснику, который бережно держал на руках малышку, Пелли немного замешкалась и, не найдя, что сказать, осторожно приблизилась к паре подростков. Она ласково погладила Шарлотту по плечу, даря ей последние капельки тепла, которые способна была сегодня дать. А после быстро и уверенно сжала руку Кота - буквально на секунду, словно говоря: я с тобой, мы с вами. Держись.       Майлз опешил от ее жеста, и Птице на миг показалось, что его необычные глаза сверкнули, точно тающий на солнце лед, но Кот тут же напустил на себя суровый вид и серьезно кивнул Пенелопе, как до этого - учителю.       Пелли чирикнула пару прощальных слов и отступила к двери. Уже открывая ее и пропуская ученицу перед собой, Рэймонд обернулся к Коту и Котёнку: - Если что - сразу же звоните мне. Обязательно. В любое время, - четко проговорил он последние наставления, - я тоже буду держать вас в курсе. Берегите мисс Уилсон. Спокойного вам вечера.       Рэй успел уже шагнуть за порог, как услышал за спиной тихое, немного хрипловатое и бесконечно усталое: - Спасибо. - Не за что. Майлз.       Историк быстро прикрыл входную дверь, оставив подростков наедине. Но уже не одних.

***

      Дверь закрылась практически бесшумно и маленькая квартирка вновь погрузилась в тишину. Ло, прижавшись головой к плечу Кота, едва слышно прошептала: - У тебя руки дрожат. - Чего?! - Удивленно вскинувшись, Майлз повернул голову, встретившись взглядом с девчонкой. Та, впрочем, торопливо отвернулась, пряча заплаканные глаза. - С чего ты взяла, мелочь? - Чувствую. Отпусти меня. Тебе же тяжело. - Фигня это все!       Шарлотта устало вздохнула. Майлз бы ни за что не признался в своей слабости, но малышка чувствовала, что его мышцы подрагивают от напряжения. Запоздало девушка сообразила, что утром он нес ее от самой больницы, а она только сейчас об этом вспомнила. - Пелли мне рассказала, что вы с мистером Мортом ходили к шерифу Бруксу. Так значит, меня не отправят в приют?       Майлз, не отпуская Ло, устало плюхнулся на диван, а Шарлотта, устроившись у него на коленях, свернулась клубочком, точно маленький котеночек. Она ждала что он скажет, но Кот ответил спустя довольно продолжительное время: - Да, моя малявочка. Морт и Брукс сделают все, чтобы ты осталась в этом городе.       Молча кивнув, малышка кончиком пальца провела по черным линиям татуировки, которые виднелись из-под футболки Кота. С его приходом ей немного полегчало, но горе никуда не делось. Ей не хотелось разговаривать, не хотелось что-то спрашивать. Майлз сказал, что все будет хорошо? Значит - все будет хорошо.       Кот вздрогнул, зябко поежился. Девушка, которую он прижимал к себе, тоже дрожала от холода, но даже не замечала этого - как и он сам. Жизнь в гетто научила их не замечать холод, не замечать голод, убогость жилья и одежды. Тут все это не важно. Главное - выжить. - Тебе холодно? - Словно откликнувшись на его мысли, Ло подтянула колючий плед повыше, укрыв и себя, и своего обожаемого Кота, обхватила его за плечи, греясь и сама грея. - Теперь - нет. - Парень закрыл глаза и улыбнулся, покрепче сомкнув руки на талии худенькой девушки. - Уже не холодно, моя маленькая.       И снова тишина. Кот поймал себя на мысли, что ему одновременно хочется и рассказать Ло о том, как они с учителем истории поговорили с Бруксом, и просто помолчать. Просто побыть рядом с этой фарфоровой малышкой, которой сегодня утром судьба нанесла один из самых страшных ударов за всю ее недолгую жизнь. Однако Шарлотта заговорила сама: - Майлз, а знаешь, мама хотела с тобой познакомиться. - Голос девушки был едва слышен, ведь она уткнулась в здоровенного старшеклассника, спрятала лицо у него на груди. - Незадолго до Рождества мы с ней разговаривали и она сказала, что очень хотела бы тебя увидеть, познакомиться с тобой. Она верила что… - Малышка явно боролась с подступающими слезами. - Что ты сможешь меня защитить, потому что она… она больше… Не сможет…       Больно.       Уткнувшись лицом в растрепанные русые пряди, Майлз до боли зажмурился, чувствуя, что под веками защипало. Она хотела познакомится с ним - Беатрис хотела встретиться с тем, кому поверила заочно, даже не разу не увидев! Она верила в то, что он сумеет защитить ее дочь, защитить малявочку!       Непереносимая боль зародилась где-то там, в груди, разлилась обжигающим холодом по рукам Кота, колючей изморосью осела на ресницах и вырвалась в судорожном вздохе.       Она доверила ему то единственное ценное, что у нее еще оставалось: свою дочь. И в эту секунду Майлз до боли отчетливо осознал, что потерял человека, которому он был бы нужен. Который нашел бы в нем опору и на которого он бы сам мог опереться в трудную минуту. Он знал Беатрис лишь по рассказам Шарлотты, но ни на миг не сомневался в том, что она была чудесным человеком.       Которого он потерял.       Малышка беззвучно заплакала. Кот, ласково проведя ладонью по ее волосам, хотел было что-то сказать, но побоялся, что голос сорвется. Да и есть ли смысл что-то говорить? Ведь никакие слова не вернут Шарлотте мать, а ему - друга.       Однако он тут же открыл глаза и заставил себя улыбнуться, глядя на свою малышку сквозь мутную пелену утраты, отчаяния и слез. Как бы там ни было, а Беатрис была права: он тот, кто сумеет защитить ее дочь!

***

      Когда Рэймонд и Пелли вышли из серого дома в сгущающиеся зимние сумерки, беспокойство учителя по поводу дождя сошло на нет - мелкая морось, к счастью, уже прекратилась. Его собственное пальто было неприятно-влажным, еще не успело высохнуть с момента их с Майлзом похода к Бруксу. И он очень не хотел, чтобы ученица тоже промокла - ведь на такси отсюда, увы, не уедешь. О чём Ворон тут же сообщил девушке: - Мисс Гейл, у меня плохие новости.       Пелли посмотрела на него со смесью усталости и сарказма: мол, да неужели? - Мы не вызовем сюда такси, оно просто не приедет в этот район. Придется идти пешком хотя бы до супермаркета Ньюманов.       Пенелопа пожала плечами - не страшно. - Ну или… - вдруг усмехнулся Рэймонд, - можно поступить, как недавно предложил мне мистер Майлз - вскрыть случайную машину и нарисовать на ней шашечки.       Девушка засмеялась - но тоже немного нервно, как и сам Рэй сегодня в участке. Оба прекрасно понимали, что сейчас не до смеха. - Мистер Морт, - Пелли покосилась на высокую фигуру в длинном пальто, в очередной раз с приятной теплотой на сердце отметив, что учитель носит ее подарок, ее шарф, - что вам удалось узнать у шерифа? Он поможет? - Да, - прямо ответил Рэймонд, - пока идем до супермаркета, я как раз успею вам всё рассказать. А уже оттуда вызовем машину - вы не против?       Идти бок о бок с любимым учителем, слушать его голос, слышать, как он и Кот пусть и частично, но решили проблему ее подруги - конечно, она не против! Однако надо было поторапливаться - на гетто уже опускалась темнота, а оставаться вечером в таком районе было очень неразумно и опасно.

***

      Рэй оказался прав - он успел рассказать суть и итог беседы с шерифом, пока они с ученицей шли до магазина Ньюманов. Супермаркет находился как раз на границе неблагополучного района, потому такси туда уже могло приехать. В машине Пелли и ее учитель почти не разговаривали - каждый думал о своем, перемалывая в голове тяжелые новости и события сегодняшнего дня.       Когда авто остановилось у небольшого домика немногочисленного семейства Гейл, Птичка думала, что просто попрощается и выйдет из такси, но нет - Рэймонд, попросив водителя немного подождать, сам довел ее до крыльца, убедившись, что мисс Гейл точно добралась до дома. И только после этого, заботливо спросив, всё ли в порядке с самой девушкой и после ее утвердительного ответа вежливо пожелав ей доброго вечера, направился к машине. И только когда Пелли закрыла дверь и включила свет в прихожей, она поняла, что не сообразила пригласить учителя на чай!! Но было уже поздно - за окном зарычал мотор автомобиля, и через несколько секунд машина уже скрылась за поворотом улицы.       “Вот я дура!” - досадливо подумала Пенелопа, подвешивая пальто, и тут же зажмурилась, потому что подсознание немедленно отозвалось мерзким голосом: “Конечно, дура! Ты еще в этом сомневаешься?”.       Легкая тряска головой не помогла, поэтому Пелли повторила движение, но уже сильнее.       Хорошо, что тети еще нет дома - она сегодня до позднего вечера будет в библиотеке, разбираться с архивом…       Девушка заперла входную дверь и потянулась повесить ключ на крючок у зеркала как вдруг! Ключи выскользнули из ее руки и со звоном брякнули о деревянный пол. Птичка с удивлением посмотрела на свои руки - их била крупная дрожь. Почему внезапно так помутнело перед глазами?.. Это что, слезы?... “Разнылась, слабачка! У тебя-то никто сегодня не умер! Чего ревешь?”. - Замолчи… - прошептала Пелли и устало опустила веки, из-под которых тут же выкатились несколько крупных слезинок. “Замолчать? Ну нет! Это ты всё время молчишь, трусиха! Кто-то же должен говорить правду!” - Молчи… - девушка оперлась на небольшую тумбу со старым телефоном. “Молчи, Пёрышко! Глупое Пёрышко… Молчи о том, как тебе страшно, о том, как тебе больно. Молчи о том, как переживаешь за подругу - молчи… Ведь надо казаться всем стойкой, умной, взрослой… А на самом деле ты - трусиха и слабачка!” - Замолчи!! - сильные пощипывания за кожу рук ни к чему не привели… Голос не замолкал… “Трусиха и слабачка, которая не может принять ни помощь, ни правду!!! Они все умирают! ОНИ ВСЕ УМРУТ!!! БЕСПОЛЕЗНАЯ ЖАЛКАЯ ТРУСИХА!!!” - ЗАМОЛЧИ!!!       Резкая боль, которая пронзила не только тыльную сторону ладони, но и сознание Пенелопы - длинные алые полосы, кровь под ногтями…       Это сделала она? Она сама?.. Она поцарапала себя?...       Даже не разувшись, девушка бросилась в ванную. Жмурясь от боли, она промыла глубокие царапины под струей прохладной воды и быстро обернула руку полотенцем - ведь из длинных ранок еще сочилась кровь.       Птичку трясло - от страха, от слабости, от того, что эмоции, которые она подавляла целый день, наконец вышли наружу. Прижав замотанную ладонь к груди как ребенка, Пенелопа бессильно опустилась вдоль кафельной стены и тихо заплакала. Что с ней происходит?... Почему голоса больше не умолкают? Почему в моменты большого морального напряжения они просто криком кричат - их не заглушить, не убрать… Помогает только боль. И с каждым разом - всё более сильная…       Что же ей делать?       Как же ей это скрыть?..

***

      Рэй закрыл за собой дверь и устало привалился к ней спиной, выдохнув - ну и день! Хотя он тут же одернул себя - ему ли жаловаться? Мисс Уилсон сейчас гораздо тяжелее!       Знакомство с шерифом хоть и дало немного надежды на хороший исход этого дела - всё же Брукс показался Рэймонду человеком хорошим и надежным - но всё равно в этом уравнении было еще слишком много неизвестных. Та же бабушка Шарлотты, например… Или опека.       Любой из факторов мог свести все усилия на нет, но это не значило, что не стоит пытаться. И на данный момент все они сделали всё, что могли. Тогда чего он нервничает?       Рэй прикрыл глаза и прислушался к себе, к своим чувствам, эмоциям… Этой нехитрой манипуляции его в свое время научил психолог - это был способ остановиться, проанализировать состояние и найти причину нервозности.       Глубокий вдох…       …и медленный выдох.       В чем дело?       Что не дает ему покоя?       Состояние мисс Уилсон? Нет, она сейчас в надежных руках…       Мисс Гейл? Тоже нет, они недавно попрощались на довольно спокойной ноте, девушка сейчас дома, он лично проводил ее до крыльца…       Мистер Фортис? Да, возможно. Но что именно?       Ворон резко распахнул глаза - его слова в участке! Когда Брукс пошутил про “легкий способ отделаться от опеки”. Как рьяно бывший профессор бросился закрывать собой все дыры, выпалив уверенно, что и ребенка Майлза он тоже приютит при необходимости! Не слишком ли громкие слова, а, Рэймонд?       Учитывая, сколько тебе лет.       От этих мыслей Рэй внезапно помрачнел и стал поспешно раздеваться, поняв, что уже какое-то время стоит в прихожей в промокшем пальто. Разувшись и развесив верхнюю одежду на плечиках, мужчина с удовольствием снял пиджак, который сегодня почему-то стеснял его движения. Словно строгая “броня”, которую Ворон носил вот уже много месяцев, начала на него давить. Скорее морально, чем физически.       Аккуратно пристроив шарф мисс Гейл рядом с пальто, Рэй кинул беглый взгляд на свое отражение в небольшом зеркале над комодом. И застыл на месте.       Раньше он этого почему-то не замечал, хотя смотрел на себя каждое утро, поправляя галстук перед работой - но сейчас ему прямо бросилось в глаза: как же Рэймонд похож на своего отца!       Ведь именно сейчас он был почти в том возрасте, когда профессор Ричард Морт впервые взял на руки своего новорожденного сына. В пятьдесят лет.       Гордая осанка, строгий стиль одежды, нос с выраженной горбинкой и… седые брови. Рэй помнил отца уже седым - его густые, черные как смоль волосы Ворон видел только на старых фото.       Ричард и Эдит Морт всю жизнь пытались завести детей, но безуспешно. Пара профессоров-языковедов прошла через тяготы Второй Мировой, отец даже какое-то время преподавал в Лидсе, но потом оба уехали на родину матери, в Штаты, где совершенно неожиданно исполнили давнюю мечту - когда уже потеряли всякую надежду.       Поздняя беременность Эдит протекала под тщательным контролем врачей, и, к счастью, мальчик родился доношенным и без патологий. Крепкий мальчишка быстро рос и радовал родителей своими успехами в учебе и гуманитарным складом живого и яркого ума. Рэймонд всегда был благодарен маме и отцу за всё, что они ему дали, за их безграничную любовь к своему позднему и такому долгожданному чаду, но…       Но их не стало слишком рано. Ричард ушел, когда его сыну едва исполнилось двадцать. Эдит пережила мужа всего на пять лет…       Сейчас, приближаясь к отметке “пятьдесят”, Рэй даже начинал благодарить несчастливый случай за то, что тот “наградил” его генетическим бесплодием. Потому что он никогда бы не пожелал для собственного ребенка такой судьбы: уже в восемь-десять лет видеть, как стремительно стареет отец, видеть, как огромна пропасть между поколениями, хоронить родителей, когда ты еще толком не успел с ними пообщаться…       Именно поэтому Рэймонд понимал, что как бы он ни хотел детей, отцом ему не стать. Не только по причине бесплодия - есть же вариант взять приёмного ребенка или воспользоваться научными достижениями в области искусственного оплодотворения - но и потому, что не хочет, чтобы его сын или дочка видели в нём не папу, а дедушку…       Он опрометчиво и твердо сказал Майлзу, что, если будет нужно, возьмет его дитя. И, несомненно, он так и сделает! Но… будет ли этот ребенок счастлив? С таким отцом как он?       Рэй со вздохом провел ладонью по лицу, отступив, наконец, от зеркала. В нормальных семьях, в обычных семьях, у мужчин его возраста дети сейчас заканчивают школу. Вот Майлза, например, можно было бы вполне принять за его сына, мисс Гейл - за его дочь…       Ворон грустно усмехнулся - если бы у него с Пенелопой что-то сложилось, то бедная девушка была бы вынуждена постоянно отвечать на вопросы об “отце” и, наверняка, постоянно краснела бы за него… Зачем ей это?       Будто у Пелли и без того проблем мало…       Именно это и беспокоило Рэя - её отец. Реальный отец. При любой попытке поговорить о нём, девушка резко переводила тему и словно замыкалась в себе, отговариваясь короткими общими фразами. У Рэймонда было стойкое нехорошее чувство, что он был сейчас способен помочь всем - кроме мисс Гейл. Потому что она не пускала его в какую-то очень важную и болезненную часть своей жизни.       Мисс Уилсон приняла его помощь в прошлый раз - примет и в этот, он не сомневался! Даже Майлз - колючий, недоверчивый Майлз! - позволил себе “опереться” на неожиданно оказавшегося рядом взрослого… Но вот мисс Гейл - нет. Она словно пыталась справиться сама. Ворон видел, что внутри у нее живет огромная боль, но делить ее Птичка ни с кем не хочет. Даже с ним.       А он бы очень этого хотел - утешить ее, подарить тепло и защиту своих могучих крыльев - как сегодня сделал для ее одноклассников. Но против ее воли он сделать этого не мог.       Она сама должна прийти. Сама должна попросить помощи.       Или хотя бы подпустить Рэймонда к источнику ее боли.       А то, что боль была - Ворон не сомневался. Он её чувствовал.       Но не знал, как помочь.

***

      Прошло несколько дней, за которые успело существенно похолодать. Наступила погода, уже больше напоминающая январь - вот только снег еще не выпал. Слякоть предыдущих недель застыла ледяной грязноватой коркой - и город словно ждал, пока ее накроет белое чистое полотно.       В эти дни Шарлотта, разумеется, не ходила в школу. Рэймонд позаботился о том, чтобы у нее не было трудностей - ни с пропусками, ни с учителями. Лично написав характеристику на ученицу мисс Уилсон и направив все нужные документы шерифу, он также следил за тем, что и как директор Сандерс отвечает органам опеки. Историк еще пару раз лично увиделся с Бруксом, рассказав ему о предполагаемой проблеме в лице бабушки Шарлотты.       Шериф уже успел переговорить с представителями опеки - Рэй не знал, как Брукс умудрился их уболтать, но судя по гладкому ходу дела мисс Уилсон, новый знакомый Ворона хорошо умел решать такие вопросы.       Майлз разрывался между работой и своей малявочкой, которая почти не выходила из дома и часто забывала даже поесть, пребывая в горестном забытье. Она немного оживлялась только когда возвращался Кот или приходила Пенелопа, которая приносила в их серую холодную квартирку вкусные пироги, запах покоя и теплого уюта.       В один из визитов Птицы Ло, сидя с подругой на диване, бесцветно сказала ей, что завтра похороны мамы и Шарлотта очень хочет, чтобы Пелли пришла. И не только она. - Вы же с мистером Мортом придёте на кладбище, правда? - глядя в одну точку и сжимая в руках уже остывшую кружку с крепким чаем, спросила Ло.       Пелли вздрогнула. Девочка сказала об этом так незатейливо, так просто… “Вы с мистером Мортом” - словно она считала их парой. Словно для нее они были неотделимы друг от друга. Наверное, бедняжке в ее состоянии так действительно казалось… - Конечно, - улыбнулась Птичка и кивнула подруге, - конечно, придём, не волнуйся. Мы вас не оставим.

***

      Погода опять испортилась. Кот чувствовал, что ветер, коварно забирающийся под капюшон, был холодный, практически ледяной. Он пах снегом, стылым железом и бензином.       Малышка, которую высокий старшеклассник крепко прижимал к себе, стояла, уткнувшись лицом ему в грудь, изо всех сил вцепившись тонкими пальчиками в его куртку. Ло зажмурилась и, если бы могла, то закрыла бы уши и стерла себе память, чтобы навсегда забыть те страшные минуты, что они провели в морге.       Но Майлз не отворачивался. Напротив, он глаз не сводил с простого деревянного гроба, который уже погрузили в катафалк. Однако парень видел перед собой не светлые доски и дешевую машину, водитель которой кидал недовольные взгляды на двух подростков, а лицо несчастной женщины, что проиграла в борьбе со страшной болезнью и сейчас лежала там, в этой деревянной коробке.       Красивая…       Кот вдруг поймал себя на мысли, что мертвая Беатрис, хотя и измученная болезнью, все равно была красивой. И теперь Майлз со стопроцентной уверенностью мог сказать, что Шарлотта очень похожа на мать: те же тонкие черты лица, тот же разрез глаз, тот же рост, та же фигура. Как он сам был полной копией человека, которого он ненавидел всем сердцем, так и малышка была копией своей матери. Женщины, которую он увидел в первый и, о злая ирония, в последний раз.       Шарлотта заплакала, и Кот еще крепче прижал ее к себе, положил руку своей девушке на затылок, опустил голову, уткнувшись лицом ей в макушку. Он совсем не знал эту женщину, не перекинулся с ней даже парой слов, но ему было больно. И эта боль в груди была такой сильной, словно ему разом сломали несколько ребер! Невольно он задал себе вопрос: если даже ему так невыносимо горько, то что же сейчас чувствует его малявочка?       Хлопнула дверь машины, и водитель завел мотор. Ло, услышав это, вздрогнула, еще сильнее вжалась в Кота, словно стараясь в его объятиях скрыться от всего мира. В эту секунду она не замечала ничего: ни пронизывающий холод, который забирался под рваные джинсы и слишком легкую для этой погоды куртку, ни голод, ведь она уже несколько дней толком ничего не ела - не могла проглотить ни кусочка, как бы Майлз ее ни уговаривал. Она нашла в себе силы посмотреть на маму, нашла силы не разрыдаться прямо там, у гроба, но сейчас, стоя под этим пронизывающим ветром, она не могла заставить себя разжать руки и повернуться, посмотреть вслед отъезжающему катафалку, просто не могла!       Автомобиль уже давно уехал, работники морга зашли в помещение и двое подростков остались на пустынной улице одни. Кот, по-прежнему утыкаясь лицом в русую макушку Ло, выдохнул: - Нам пора ехать, моя малявочка. - Я не хочу… - Не хочешь ехать на кладбище? - Не хочу верить, что я теперь одна… - Ты не одна! Я же с тобой! Я всегда буду с тобой!       Услышав эти слова Ло улыбнулась сквозь слезы, но так и не сумела заставить себя поднять взгляд на своего обожаемого Кота. Вместо этого она вздохнула тихонько и, отстранившись, прошептала: - Идем. - А после добавила: - Мама любила быть в центре внимания. Любила, когда вокруг нее много людей… Но сегодня будем только мы вдвоем. - Нет. - Майлз коснулся подбородка малышки, заставив ее поднять голову и посмотреть на него. - Ты забыла? На кладбище будем не только мы.

***

      Над дверью приятно брякнул маленький колокольчик. Женщина за прилавком встрепенулась и радостно вскочила - сейчас был совсем не сезон, до крупных праздников далеко, так что покупатели заходили в ее цветочный магазин нечасто. Она недавно убрала рождественский ассортимент, а до Пасхи было еще далековато, так что мелодичное позвякивание над входом раздавалось в лучшем случае два-три раза в день.       С улицы ворвался холодный поток воздуха, и в лавку шагнула довольно необычная пара: хорошо одетый, высокий мужчина средних лет с абсолютно гладкой головой и широкими седыми бровями и девушка в приталенном зимнем пальто и аккуратной вязаной шапке приятного малинового цвета. Из-под шапки на плечо юной особы спускалась длинная черная коса.       Продавец приветливо улыбнулась редким посетителям: - Добрый день! Вам что-то посоветовать?       Мужчина, галантно пропустив перед собой свою спутницу, ответил на улыбку женщины: - Добрый! Нам нужны…       Внезапно он осёкся и растерянно огляделся - взгляд его пронзительных черных глаз забегал по магазину, полному цветов и букетов разных форм и размеров.       Черноволосая девушка, не видя его замешательства, спокойно разглядывала ассортимент.       Женщина-продавец не торопила, она рассматривала неожиданных покупателей так же внимательно, как они - ее товары. “Похожи-то как! - подумала хозяйка, переводя взгляд с мужчины на девушку и обратно. - Наверное, папа и дочка”. - Мисс Гейл, - позвал высокий господин, и брюнетка тут же повернулась к нему. “А нет, не папа и дочка”. - Мисс Гейл, как вы думаете, что лучше взять? Вы знаете мисс Уилсон гораздо лучше, чем я.       Девушка уверенно двинулась к большой вазе, где, источая сладкий медовый аромат, мягко белели и словно светились… - Лилии. Ло говорила, что ее мама любила белые лилии. - Будьте добры… - мужчина поднял было руку, чтобы махнуть продавцу, но она и сама уже шла к покупателям. - Сколько вам?       Рэймонд ненадолго задумался. Надо взять побольше, рассчитывая еще и на Майлза с Шарлоттой - вряд ли ребятам этим утром было дело до покупки цветов… - Пару дюжин, - кивнул он и улыбнулся хозяйке магазина, - могу попросить вас выбрать посвежее? - Вам отберу самые лучшие! - искренне заверила женщина и принялась за работу.       Пока она доставала белоснежные цветы на тонких стебельках один за другим из общей вазы, Пелли деликатно отошла в сторону. Рэймонд краем глаза наблюдал за ученицей - несмотря на то, что сегодня они встретились по совсем не радостному поводу, ему вдруг стало очень интересно - а какие цветы любит Птичка?       Девушка медленно прошлась вдоль ряда высоких ваз, скользнула равнодушным взглядом по белым розам и георгинам, слегка наклонила голову у ярко-рыжих гербер, немного задержалась у нежных розовых пионов и… остановилась возле нескольких видов насыщенно-алых роз на длинном стебле. Её внимание привлекли те, что отличались от остальных на редкость тугими бутонами, благородными бархатными лепестками и темно-бордовым цветом.       Как густая кровь…       Рэй сперва удивился такому предпочтению, но затем - затем Пелли, видимо почувствовав на себе его взгляд, повернулась к учителю истории. Несмотря на нежную смущенную улыбку, которой она его одарила, когда их глаза встретились, в глубине двух прекрасных черных опалов засияло пламя.       Плечи мисс Гейл уже давно не опускались и не сжимались в страхе - что бы ни происходило. Они расправились, делая ее осанку ровной, а движения более уверенными и плавными. Через мягкий серо-бежевый пушок её крыльев уже вовсю пробивались темные перья.       Статная гордая Птица с гладким смоляным оперением действительно могла бы любить такие розы. Благородные и роскошные. Как и она сама.

***

      За покупателями уже несколько минут как закрылась дверь, а женщина всё стояла и напряженно смотрела им вслед. Улыбка сама сползла с ее лица - статный мужчина назвал девушку “мисс Гейл”, и хозяйка магазина никак могла вспомнить - где же она слышала эту фамилию. Было в ней что-то очень тревожное, далекое…       Где же она ее слышала? Или может не слышала, а…       Видела! Точно - видела! В газетных заголовках лет десять назад, а может даже больше. Они врезались ей в память кричащими надписями, не менее громкими, чем само преступление, которое потрясло их городок и сильно взбудоражило жителей. Надо думать! Среди них столько лет жил опасный псих, который в один момент сорвался и зверски убил собственную жену! Убил бы и ребенка, если бы девочка в тот день была дома…       Кейси… или Келли Гейл - так звали бедную женщину. И ее дочь - Пенни, кажется - носила ту же фамилию.       Хозяйка цветочной лавки сама не заметила, как ее пальцы судорожно сжали нательный крестик, а губы зашептали молитву: не приведи Господь, чтобы такое повторилось! Ни в одной из семей!

***

      Пелли, сидя на заднем сиденье такси с огромной охапкой лилий, уверенно назвала адрес городского кладбища и даже сказала водителю, с какой стороны лучше подъехать. Сам Рэймонд, конечно, там ни разу не был, но Птичка… Та наверняка бывала там часто - вряд ли её маму, Келли, двенадцать лет назад похоронили где-то в другом месте.       Однако спрашивать об этом у девушки было бы верхом неэтичности. К тому же, им и так предстояло не самое легкое дело - зачем ей сейчас лишние переживания?       Учитель и ученица, понимая это, ехали молча. Рэй уже на выходе из цветочного заметил, что в морозном воздухе начинали кружиться первые робкие снежинки - неужели зима всё же вернётся? В конце января.       В машине было тепло, и редкие мелкие хлопья, что успели прицепиться к окну снаружи, быстро таяли на нагретом стекле, оставляя после себя крохотные капельки.       Смотря на них, Рэймонд вспомнил про дождь, под который они с Майлзом попали в день смерти Беатрис, когда шли к шерифу. Казалось, что тогда небо оплакало бедную женщину - или ее дочку, что осталась сиротой.       Но теперь вновь похолодало. Словно перевернулся лист в календаре и в жизни. Словно открылась новая страница, новая глава.       Простой ли она будет для чтения? Вряд ли. Жизнь сироты, пусть и окруженной хорошими и надежными друзьями, никогда нельзя назвать легкой. Да, родители Рэя тоже ушли из этого мира, когда он был довольно молод, но всё же он в этот момент не был ни подростком, ни ребенком.       Ребенком?       Ворона словно током пробило - ведь рядом с ним сейчас сидела та, кто остался без отца и матери в совсем нежном возрасте! И каково сейчас ей ехать хоронить маму своей младшей подруги?!       Рэймонд ощутил, как его внезапно захлестнула тревога - он резко повернул голову к Пелли и… обомлел.       Девушка сидела по-прежнему ровно, крепко сжимая в руках внушительный букет лилий, но глаза ее были закрыты.       Рэй понимал, что она просто отдыхала или собиралась с силами, но… Глядя на ее напряженный профиль, темные тени под глазами, на цветы, практически лежащие у нее на груди, ему вдруг показалось, что… что она не дышит. Бледную кожу Птички оттеняли резким контрастом иссиня-черные волосы, что плавно колыхались от движения машины. Словно она… утонула. Словно она была под водой, под черной водой, бездыханная и безвольная. И эти цветы - белые лилии - символ непорочности и… смерти.       Рэймонд зажмурился и мотнул головой, отгоняя странный мрачный образ и какой-то иррациональный страх. В этот момент Пелли открыла глаза. И он выдохнул.       Ну что за глупости?! Видимо, историк тоже сильно переживает трагедию мисс Уилсон и принял всё слишком близко к сердцу, раз сознание подкидывает ему такие сюрпризы.       Девушка меж тем бросила короткий взгляд в окно такси и встрепенулась: - Почти приехали. Остановите со стороны Оук-Стрит, пожалуйста.       На этот раз Пелли дождалась в машине, пока Рэй заплатит за поездку - она не хотела помять цветы, так что подала букет учителю, когда он открыл ей дверь снаружи. Рэймонд, перехватив охапку лилий одной рукой, вторую протянул ученице и помог ей выйти.       Та, вышагнув из такси и выпрямившись в полный рост, на миг задержала ладошку в руке мужчины и слегка, едва заметно сжала её. - Спасибо, что поехали со мной, - чуть слышно прошептала она, смотря куда-то вниз. - Иначе и быть не могло, - ответил он и с искренним сожалением отпустил ее руку. Её тепло.       Ведь впереди их ждал холодный и безрадостный день.

***

      Свежая могила, пустое кладбище, холодный, наконец-то по-зимнему стылый ветер, который то затихал, то налетал внезапными порывами - словно пытался сбить с ног четверых людей, что стояли возле скромного гроба, установленного над зияющим в земле темным прямоугольником.       Каждый из четверых держал в руках белые цветы - лилии. У двоих девушек - высокой, с длинной черной косой, и хрупкой малышки в мешковатой куртке - были целые букеты, у статного мужчины в зимнем строгом пальто - не более четырех штук, а широкоплечий крепкий юноша сжимал в руке всего один цветок.       Рэймонд и Пелли специально взяли побольше, чтобы лилий хватило на всех, но Майлз, когда они протянули ему букет, взял только одну лилию, остальные отдал Шарлотте.       Каждый из тех, кто провожал сегодня Беатрис, думал в этот момент и о ней, и о чем-то своем. По грустной иронии судьбы, из всех присутствующих никто лично ее не знал, кроме, разумеется, Шарлотты. Именно малышка Ло и начала свою тихую и печальную речь. - Моя мама родилась не здесь. Ее родина - Шотландия. Когда я была маленькой, то она часто мне рассказывала сказки о духах, что обитают в холмах и о феях, которые живут в каждом цветке. Моя мама очень любила цветы и она сама была самым прекрасным цветком, который мне только доводилось видеть. Она никого не предавала, никому не лгала и ко всем была добра. Но… - Малышка сжала тонкие зеленые стебли так, что те захрустели. - Но если цветок вырвать из земли, то он погибнет. Моя мама оказалась тем цветком, который сорвали, а после бросили умирать. Однако цветок…Цветок…       Девушка не сумела сдержать рвущиеся из груди рыдания, и Кот тотчас же прижал ее к себе, но Ло, справившись с собой, отчаянно выкрикнула последние слова, которые истаяли в морозном воздухе: - Цветок, даже брошенный в лужу, все равно остается цветком! Прекрасным цветком, прекрасной белой лилией, на чьих лепестках не осядет никакая грязь! Он не сумел тебя запятнать!!! Мамочка, он не сумел! Мама… мама…       По щекам малышки градом катились слезы, она шагнула вперед, споткнулась, но Кот удержал ее. Девушка опустила роскошные белые цветы на гроб, приникла к светлой древесине щекой, позволив себе в последний раз побыть ребенком и прижаться к матери… К матери, теперь скрытой от нее не только тонкими досками, но и расстоянием, которое уже невозможно преодолеть. - Я люблю тебя, мамочка. И никогда не забуду!       Майлз, у которого сердце разрывалось от боли и жалости, бережно прижал к себе малявочку. Это горе им приходится делить на двоих, но если бы он мог оградить от этого свою малышку, если бы только мог забрать ее боль на себя, то он бы сделал это не раздумывая!       Обнимая Шарлотту одной рукой, Кот хрипло проговорил: - Я не знал тебя. Не успел узнать. - По его красиво очерченным губам скользнула горькая улыбка, и он, как ранее Шарлотта, выплеснул свою боль в последнем отчаянном выдохе: - У меня могло быть две малявочки! - А после добавил, глядя в залитые слезами глаза своей девушки: - Я бы сумел вас защитить! И тебя, и Беатрис!       Одинокая белая лилия, неотличимая от своих сестер легла на крышку гроба, а Майлз опустил голову, отдавая последнюю дань памяти женщине, которая прошла мимо его жизни, лишь едва коснувшись ее.       Кот замолк, нежно и крепко прижав к себе малышку.       Пелли смотрела на одноклассника и его девушку и понимала, насколько крепко переплелись их судьбы - как и они сами. Пара выглядела единым целым - подростки дополняли друг друга. Казалось - расцепи их и каждый будет словно частью человека, которая не способна функционировать без второй половинки.       И даже боль, что почти физически обволакивала их сейчас, словно делилась на двоих, была общей. То, что они справятся и с ней, и с дальнейшими трудностями, пока остаются вместе - Пенелопа теперь даже не сомневалась.       Но несмотря на это, они всё еще оставались подростками, детьми, которым была нужна помощь и поддержка со стороны. Потому присутствие самой Птицы и тем более мистера Морта в их жизни и сейчас на кладбище было ничуть не лишним.       Пелли осторожно подошла к гробу и опустила рядом с цветами Шарлотты и Майлза свою часть букета. Черный прямоугольник могилы, виднеющийся под последним пристанищем тела несчастной Беатрис, дохнул на Птичку страхом неотвратимой смерти и жутким предчувствием, которое та, однако, сразу же прогнала, быстро мотнув головой.       Встав на свое место рядом с учителем, девушка заговорила, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и без дрожи: - К сожалению, я тоже не успела узнать миссис Уилсон. Но я благодарна судьбе за то, что узнала её дочь, - Пелли мягко улыбнулась Шарлотте, которая взглянула на нее красными от слез глазёнками, - через эту девушку, которую мне выпало счастье называть подругой, я могу понять, какой была Беатрис. Нежной. Чуткой. Заботливой. И утончённой. Она отдала дочери всё, что могла - и даже больше. Она дала понимание того, что в этом мире живут не только негодяи, но и светлые люди. Которые не боятся трудностей, которые несут своё сияние до самого конца - и гораздо дольше. Одним из таких людей она и была. И теперь свет живет в её дочке. Он не погас и никогда не погаснет. Просто иногда так бывает, что… нам нужно отдохнуть. Отдыхайте, миссис Уилсон, и доброй вам Дороги…       Последние слова Пенелопа произнесла уже очень-очень тихо, почти прошептала. Она была уверена, что её никто не услышал.       Но тут заговорил Рэймонд, как будто продолжая ее слова: - Дорога, которая уходит прямо за Горизонт, часто кажется Бесконечной. Но это - лишь обман зрения. Даже у Бесконечной Дороги есть свой финал. Пункт назначения, в который мы всегда дойдем или доедем, неважно - как быстро движемся. Я верю, что это - место покоя, место отдыха, где каждый сможет оглянуться на пройденный Путь, восстановить силы и… - учитель истории проглотил комок в горле, - и пойти дальше, выбрав себе новую Дорогу. Я верю, что каждый из нас должен, встав на новый Путь, усвоить его Урок. Ведь именно за тем мы сюда и приходим. Учить свои Уроки. Иногда поодиночке, иногда пересекая свою Дорогу с другими…       Ворон оглядел стоявших в молчании учеников: - Беатрис Уилсон тоже прошла свой Путь. Оставила после себя наследие и светлую добрую память, которая будет согревать её родных еще долго. Пусть она будет ярким фонарём, который станет освещать Путь другим. Ведь ваши Дороги, - он снова посмотрел на троих подростков и мягко им улыбнулся, - простираются далеко за Горизонт.       Майлз и Ло снова уткнулись друг в друга, прижавшись в немой задумчивости и печали. А Пелли…       Пелли, широко распахнув глаза, всматривалась в лицо учителя, пребывая в полном шоке - откуда он знает?! Откуда ему известно про Бесконечную Дорогу? Про Уроки, которые каждая душа должна вынести из очередной жизни на земле? Как он узнал то, что жило только в ее голове и чем она лишь однажды поделилась с Шарлоттой?! Малышка Ло с того момента не виделась с мистером Мортом и не могла ему это рассказать! Да и вряд ли бы разговор у них зашел о таких материях…       Тогда откуда он это знает? Концепцию посмертия, которую придумала для себя сама Пенелопа…       Может… Может это тоже пришло к нему однажды во сне, как и Птичке?..       Да нет! Бред какой-то! Таких совпадений не бывает!       Рэймонд между тем сделал пару шагов к гробу и положил последние цветы на его крышку, что-то тихо прошептав. Но что - этого не слышал уже никто.       Первые горсти земли упали на гроб с глухим звуком, в котором малышке послышались отголоски Вечности. Девушка чувствовала на своих плечах руки своего любимого Кота, краем глаза видела стоящую рядом с ней Пелли, а чуть дальше - мистера Морта. В ее душе что-то с хрустом рвалось, словно какая-то ее часть сейчас погибала под комьями мерзлой земли, что падали на полированную поверхность гроба. Но вместе с этой болью Ло чувствовала и нечто иное: тепло.       Она вдруг поняла, что если бы в ее жизни не появился Кот, не появилась Птица, не появился учитель истории, который по какой-то причине видел этот мир под совершенно иным углом, нежели другие учителя, то у могилы матери она бы сейчас стояла одна. Если бы вообще дожила до этого страшного момента.       Запрокинув голову, Шарлотта, заставив себя улыбнуться, прошептала: - Мамочка, пожалуйста, не волнуйся за меня! Ведь я теперь я не одна!       Прикосновение.       Низкие серые небеса вдруг разверзлись и крупные снежные хлопья закружились в стылом воздухе, невесомо касаясь мокрых от слез щек осиротевшей девочки, путаясь в длинных черных волосах утонченной старшеклассницы и оседая на потертой кожаной куртке Кота и дорогом шерстяном пальто Ворона. Рождественская сказка неожиданно вернулась в самом конце января, и вскоре снег уже скрыл черные комья земли, застывшую грязь и побуревшую прошлогоднюю листву.       Он укутал всю землю мягким покрывалом. А следы тех четверых, что в этот морозный день проводили на Бесконечную Дорогу душу, завершившую свой Путь, казались строчками какой-то длинной увлекательной истории, начало которой только что было записано на этом чистом белом листе… Авторы главы: Tae_Nerr и Лисовушка