Охота на Аспида

И вдруг меня охватывает несказанная печаль, которую несёт в себе время; оно течёт и течёт, и меняется, а когда оглянешься, ничего от прежнего уже не осталось. Да, прощание всегда тяжело, но возвращение иной раз ещё тяжелее.

Эрих Мария Ремарк

Лучи яркого осеннего солнца пробивались сквозь желтеющую листву и слепили глаза. Сендвич с вяленым мясом оказался слишком жестким — не спасал даже соус с каким-то странным остро-терпким привкусом. Том поморщился. Антонин явно не был из тех, кому важно получать удовольствие от еды; кажется, его вполне бы устроила кора с ближайшего дерева. Вот уже второй день они пробирались через лес. Портал вывел их не совсем туда, куда рассчитывали. Недавняя буря повлияла на работу магического артефакта, из-за чего им пришлось преодолевать около тридцати километров пешком. Первый день пошел насмарку — ливень заставил их укрыться под деревьями, закутавшись в плащи. Без магии было совсем тоскливо, но рисковать не стоило. Сегодня им повезло: они прошли почти половину пути и устроили привал. — Будешь? — Антонин протянул ему серебряную фляжку. — Что это? — недоверчиво спросил Реддл. — Не бойся, не отравлю. Лучше тебе достанется печать, чем тому... маниакальному психу, — Антонин усмехнулся. Том сделал осторожный глоток. Жидкость была сладкой, с медово-цветочным ароматом и легким привкусом обволакивающего тепла, явно с высоким градусом. — В походе нет ничего лучше медовухи. Это тебе не огневиски, — сказал Антонин с гордостью. Том вернул фляжку и кивнул. Долохов свято чтил традиции, даже если вокруг лес и лишь примитивный привал. Впрочем, Том всегда подозревал, что гастрономические предпочтения Антонина никак не связаны с его аристократичным внешним видом и манерами. Баранья нога или странные блюда из свеклы в их доме стали привычными. За эти годы он уже многое попробовал: кое-что и впрямь оказалось съедобным, а вот с остальным он едва справлялся. Однако между похлебкой из приюта и столом семьи Долоховых выбор был очевиден. — Так, значит, Адам тебе не понравился? — поинтересовался Том. — С удовольствием отправил его порталом в Судан. Хотя сначала приложил о стену. Гадкий тип, — фыркнул Антонин и сам сделал глоток, откинувшись на ствол дерева и глядя в чашу леса. — Ты ведь пошел со мной из-за неё? — Том озвучил догадку. — Ты про Ровену? — Антонин глотнул из фляжки и сплюнул на траву. Здесь, в лесу, он совсем лишился своего джентльменства и был больше похож на простолюдина, не обремененного манерами. — Ну да, это очевидно, — он пожал плечами и вытащил самокрутку. — Не то чтобы я тебя ненавижу, но сам понимаешь — компания так себе. Том усмехнулся, прекрасно понимая его чувства. — Ты ведь не глуп и понимаешь, что она никогда не выберет тебя, сколько бы ты ей ни служил. Зачем тогда тратить на это жизнь? Антонин выдохнул дым, глядя в небо. Его голубые глаза казались почти прозрачными. — Я сделал много дерьма в жизни, слишком много. Но впервые мне кажется, что я не трачу время зря. — Но ведь она не будет с тобой, — Том не понимал. — В чем тогда смысл? Антонин задумчиво посмотрел на него, словно решая, стоит ли продолжать разговор. — Мне не нужен смысл. Я иду по пути предков и считаю его единственным правильным. Видишь ли, мой род происходит из города змеиных поклонников. Говорят, его построили змеи задолго до того, как к власти пришла Хелена. Они научили нас магии и принципам равновесия. Об этом я читал в семейной библиотеке, когда был юнцом. Время стерло и город, и его жителей, но память рода осталась. — И ты решил продолжить традицию предков, — подытожил Том. Что ж, культы змеепоклонников были распространены повсеместно. Но вот фатальная одержимость Долохова Ровеной ему не нравилась. Антонин словно прочитал его мысли и усмехнулся. — Пойдем, — сказал он, вставая. — До сторожки еще далеко, а я не хочу встретить бурю в лесу. — Откуда ты знаешь, что будет буря? — Том прищурился. Не только Ровена, но теперь и Долохов предсказывал бурю, хотя сам Том, проживший в Гнезде пять лет, так и не научился чувствовать ее приближение. Антонин уже начал двигаться, но остановился и обернулся: — Над лесом за последний час не пролетело ни одной птицы. Значит, скоро поднимется ветер. Они это чуют. Том не стал отвечать, а просто пошел за ним, думая о том, что в какой-то мере Ровена была права, отправляя с ним Долохова. Только он ей об этом не признается даже под пытками.

***

У Тома всегда была хорошая память, она помогала ему с учебой, да и во время работы в лавке с клиентами не подводила никогда. Но даже его поразила схожесть сторожки, где они оказались с Антонином, с тем домом, где ему пришлось укрываться от бури с Ровеной. Эти две постройки словно копировали друг друга. Даже посуда и припасы на кухне стояли в тех же местах. Том вспомнил это так ярко, ведь тогда он провёл немало времени за готовкой. Сейчас же ему показалось, будто он провалился в прошлое, и это было странное чувство. Утром, с первыми лучами солнца, они продолжили путь. Ночь выдалась неспокойной: буря разыгралась не на шутку, ветер выл в дымоходе, а что-то или кто-то упорно скреблось в окна и двери. Тома это не трогало — он был слишком измучен, чтобы беспокоиться. — Уже недалеко, — бросил Антонин, шагая впереди. В руках он держал длинный резной посох, которым проверял тропу. — Если бы ты вел нас по нормальной дороге, мы уже давно были бы на месте, — язвительно заметил Том, следуя за ним. — Это единственная дорога, — огрызнулся Антонин, не оборачиваясь. — Или ты предпочёл бы обойти всю территорию кругами? Вперёд, если хочешь сам показать, как надо. Том фыркнул, но промолчал. Чем дальше они заходили, тем больше местность напоминала болото. Густой туман стелился над землёй, ноги увязали в вязкой грязи, а свет становился всё слабее, хотя было ещё далеко до полудня. — Проклятая земля, — выругался Антонин, сплюнув в грязь. Он остановился, достал из кармана небольшую глиняную фигурку птицы и покрутил её в руках. — Ты собираешься устраивать представление? — скептически спросил Том, пытаясь не слишком испачкать ботинки в топкой тропе. — Это манок. Здесь нечисти полно. Если мы применим магию, Арест сразу узнает, где мы. А это земли Гнезда. Придётся обходиться без заклинаний, — он кивнул на фигурку и добавил: — Не отставай. Антонин приложил фигурку к губам и дунул. На первый взгляд ничего не произошло, но Том заметил, что туман вокруг начал медленно рассеиваться. — Удивительно, как ты умудряешься выживать, — саркастически заметил Том, следуя за ним. — Твоя коллекция безделушек внушает уважение. — Хочешь подержать? — Антонин оглянулся через плечо, в его голосе скользнуло раздражение. — Могу и тебе объяснить, как это работает. Только вряд ли ты поймёшь. — Не трудись, — усмехнулся Том, но разговор прервал шум, донёсшийся из глубины леса. На мгновение он увидел женский силуэт, мелькнувший между деревьями. Он напрягся, вглядываясь. — Там кто-то есть, — тихо сказал он. Антонин остановился, проследил взглядом, но ничего не увидел. — Лес обманывает, — бросил он. — Не отвлекайся. Однако Том уже не слушал. Ему почудился женский смех, звонкий, манящий. Фигура снова мелькнула в тени, и он, сам не замечая, сделал несколько шагов в её сторону. — Эй! — окликнул его Антонин, но Том не ответил. Смех раздавался всё ближе. Он забыл обо всём: о Долохове, миссии, грязи, хлюпающей под ногами. Его сознание словно заволокло мягким туманом. Он следовал за силуэтом, пока не оказался у воды. Лишь холодная волна, захлестнувшая его ноги, вырвала его из оцепенения. Том посмотрел вниз — он стоял в реке по колено в грязной воде. Перед ним в зарослях камыша появилась девушка. Она была прекрасна: тонкая фигура, длинные тёмные волосы с синим отливом, миловидное лицо. Но глаза... Белёсые зрачки, пустые и мёртвые, выдали её природу. — Кто ты, путник? — голос раздался в его голове, певучий, ласковый, но в то же время чужой. — Зачем пришёл сюда? Том взял себя в руки и, стараясь звучать непринуждённо, ответил: — Заблудился. Не хотел тревожить, но... сама видишь, — он развёл руками. — Лжёшь, — её голос стал холоднее. Она шагнула ближе и на лице появилась странная улыбка. — От тебя пахнет той, кто обещала вернуться ко мне. Но она не пришла. "Ровена," — догадался Том. Это могла быть только она. — Она передала тебе привет, — он улыбнулся, стараясь выглядеть спокойным. — И попросила кое с чем помочь мне. — Сама не явилась, а тебя прислала? — лицо девушки омрачилось. Она начала обходить его по кругу, будто раздумывая. — Помощи просит, говоришь? — голос стал угрожающе низким. — Забыть про меня совсем, утопить бы тебя и затянуть на дно... Том стоял неподвижно, понимая, что любое движение может её спровоцировать. — Но тогда и она не придёт. Не принесёт тех сладких чёрных кусочков, которые я так любила... — голос затих, сменившись тоской. Он с трудом подавил смешок. Так вот чем Ровена приручила эту тварь — шоколадом! — У меня есть шоколад, — Том проверил нагрудный карман. — Если ты поможешь мне, он твой. Девушка напряглась, взгляд её был голодным. — Обманешь — утоплю! — Тогда это будет последний шоколад в твоей жизни, — пожал плечами Том. — Решай. Дева заколебалась, но, наконец, кивнула. — Чего ты хочешь? — На дне озера есть три пещеры. В центральной лежит вещь, которая мне нужна. Девушка нахмурилась. — Тёплый камень? Жаль... он мне нравится. Но спустя мгновение она нырнула, оставив за собой круги на воде. Том воспользовался моментом и начал тихо отходить к берегу. Он знал, что на суше мавки теряют свою силу. Спустя десять минут она вернулась, неся камень, покрытый илом и ракушками. — Отдай шоколад, — сказала она. Том протянул ей плитку, взял камень и уже хотел уйти, но пронзительный крик взорвался в его голове. Звук был столь мощным, что он потерял равновесие. Выстрел. Всё стихло. Он поднял голову и увидел Антонина с пистолетом. Вода вокруг девушки окрашивалась в тёмный цвет. — Ты всегда так решаешь проблемы? — с трудом произнёс Том. — Если бы не я, тебя уже не было бы, — пожал плечами Долохов. — Хватит болтать, пошли. Том посмотрел на камень в руках, тяжело вздохнул и двинулся следом за ним.

***

Грохот камня, ударившего о мостовую, был оглушительным. Плита рухнула прямо туда, где секунду назад стояла Ровена. Поток горячего воздуха обдал её лицо. Пошатнувшись, она едва удержала равновесие, но даже не замедлила шаг. Сильнее сжав палочку, ведьма побежала дальше по узким улочкам Кроатона. Земля под ногами дрожала, раскалённые трещины ползли по камням, словно огненные змеи. Небо, разорванное молниями и грохочущими раскатами грома, казалось готовым обрушиться прямо на город. Это был хаос в его самой пугающей форме, но Ровена не могла позволить себе остановиться. "Только бы успеть!" Эта мысль звучала как мантра. До главного храма оставалось совсем немного. Её палочка почти машинально выпустила заклинание, отбрасывая в сторону двух горожан и спасая их от падающей плиты. Это было быстрее, чем она могла подумать. Инстинкт или рефлекс — значения не имело. Всего несколько часов назад она спокойно сидела у окна, потягивая кофе. В комнате царил уют и тишина, пока на её столе вдруг не появился пергамент. Тот самый: идеально ровный, пропитанный магией, с витиеватыми строчками предупреждения: Тьма над Кроатоном сгущается вновь, Скоро здесь вспыхнет зловещая кровь. Спасайтесь, кто может, враг на пути, Тебе решать: бежать или спасти. Ровена сразу поняла, чьих рук это дело. Арест. Его мерзкая игра, где она, конечно, всего лишь пешка. Но разве у пешки нет шанса стать королевой? Теперь, стоя у дверей храма, она тяжело дышала. Несколько жадных вдохов не приносили облегчения. Сердце колотилось, кровь струилась по запястью тонкой лентой. Барьер, воздвигнутый аврорами, почти запер город, и только кровавая жертва дала ей шанс проникнуть внутрь. “Арест знает. Он знает, что Акина и Аяна здесь. Он не хочет, чтобы печать была передана." Эти мысли хлестали её разум, но логика спотыкалась о неожиданный вопрос: “Что заставило Министерство пойти на атаку Кроатона?” Дверь храма скрипнула, и Ровена, больше не контролируя себя, буквально влетела внутрь. Тишина, царившая здесь, была почти оглушающей, контрастируя с адом за стенами. В центре зала Аяна говорила со старейшиной, но, увидев Ровену, махнула рукой, отпуская его. Она обернулась. Всё в её облике дышало решимостью. На ней были кожаные доспехи, обтягивающие её фигуру, а длинные седые волосы были заплетены в тугую косу. Лицо озаряла странная улыбка — смесь обречённости и воодушевления. — Ну что, пришло время моей последней битвы, — заявила Аяна с дерзкой радостью. — Старый поганец решил сделать мне подарок. Умереть в тишине слишком скучно. Долго же ты добиралась, ядовитая. — Где Акина и остальные маледиктус? — спросила Ровена, в голосе которой мелькнуло раздражение. Её уверенность, что в Кроатоне они в безопасности, теперь казалась ей глупостью. — Акина здесь. Остальных я отправила. Это не их война, — спокойно ответила Аяна. — Стражи сообщили, что на город напали авроры Министерства. Это правда? — Ровена пристально вглядывалась в лицо теневой ведьмы. — Такая же правда, как и то, что ты змея, — кивнула Аяна. Она подошла ближе, поправляя выбившиеся пряди волос у Ровены. — Посмотри на себя... Так встречают своих учителей? Её прикосновение было мягким, но сильным. Раненое запястье Ровены засияло слабым светом, кровь мгновенно остановилась. Оставшийся розоватый след вызвал у неё тревогу. — Что с твоей силой? — тихо спросила она. Аяна выглядела спокойной, но её глаза выдавали усталость. — Всё когда-то заканчивается, — с неожиданной меланхолией произнесла она. — Моё время давно истекло. Печать удерживала меня, но больше нет. Осознание резануло Ровену, как нож. Аяна собиралась передать печать. — Ты оставишь Кроатон? Сейчас? В такой момент?! — тревога в её голосе прорвалась сквозь маску спокойствия. — Кроатон? — Аяна усмехнулась. — Мы не боимся Министерства. Они царапают наш барьер, как жалкие мыши. Они сделали, что должны: передали послание от Ареста. Он хочет, чтобы печать была передана. Это его план. — Почему? Зачем ему это? Разве печати не нужны ему самому? — перебила Ровена. Аяна кивнула, усмехнувшись. — Он — последний, кто сможет ими воспользоваться. Пусть думает, что всё идёт по его замыслу. Она снова коснулась волос Ровены, на этот раз по-матерински. — Жаль, что я не могу сказать больше. Но это решение позволило нам с Хеленой выиграть для тебя эти пять лет. Теперь я уверена, что это было не зря. Ровена замерла, борясь с желанием плыть по течению. Это было похоже на чужие мысли, захватившие её разум. — Зачем он написал мне письмо? — упрямство всё же заставило её задать вопрос. — Потому что только Глава Гнезда может передать печать. Арест это прекрасно знает. — Тогда где Акина? Не будем терять времени. Ровена резко тряхнула головой, скинув руку Аяны. Словно вместе с этим жестом она сбросила мешающие эмоции. — Вот это настрой мне по душе, — улыбнулась Аяна. Её голос звучал так, будто она ожидала праздника, а не смерти.

***

— Зачем ты спас меня? — спросил Том, сидя на деревянной скамье у растопленного камина. Его мокрые вещи сушились на другом стуле, а из огня поднимались языки пламени, освещая его усталое лицо. Он был признателен, что захватил с собой дополнительные вещи, иначе пришлось бы сейчас завернуться в простыню и выглядеть не лучше, чем какой-нибудь уличный бродяга. Но, по крайней мере, камин дарил тепло, и он мог хоть немного прийти в себя после того, что случилось. Антонин сидел на табурете, задумчиво натирая свои ботинки ваксой. Это было совершенно обычное магловское занятие, но для него оно стало чем-то сродни медитации. Он будто возвращался в детство, в годы Дурмстранга, где каждое утро наставник тщательно проверял чистоту формы и блеск сапог. Мало того, если сапоги не блестели, как зеркало, а в них не отражалась его собственная фигура, то пару ударов по затылку можно было бы считать минимальной наказанием. И всё это без магии, иначе количество ударов удваивалось. Антонин усмехнулся, вспоминая об этом. Да, это было странное время, но он признал, что оно было самым счастливым в его жизни. — Ты хочешь сказать, что было бы логичнее позволить Мавке превратить твои мозги в кашу? — он отложил щетку на пол, поставил ботинки в угол и, отойдя на несколько шагов, повернулся к Тому. — Ведь сам говорил, что Ровена никогда не выберет меня при любом раскладе. Он встал, собрался идти на кухню, но тут же обернулся и, заметив, что Том не ответил, тихо продолжил: — Ну что ж, я не знаю, как тебе, но мне вряд ли стоит этим заниматься. Долохов вышел на кухню. Через некоторое время он вернулся, неся в руках две тарелки с горячим супом. Поставив их на стол, он, не говоря ни слова, вернулся на кухню за бутылкой вина и хлебом. Он уселся напротив Тома, налил себе вина и пригласил его жестом сесть рядом. Реддл хоть и не был уверен в кулинарных способностях Антонина, всё-таки не смог удержаться от того, чтобы не попробовать суп. Он давно не ел нормально, а урчание в животе всё сильнее напоминало о голоде. Так что, несмотря на сомнения, он всё же взял ложку. Суп был довольно неплох, несмотря на странный привкус. В нем даже нашлось несколько кусков мяса, но на тему его происхождения лучше было не думать. Они ели молча, каждый поглощал еду с сосредоточенным видом. Том всё же не мог отделаться от странного ощущения, что он и сам, и Антонин, как бы пытались найти какую-то точку соприкосновения, какой-то общий момент в их разговорах, чтобы сблизиться. Хотя бы на несколько минут. — Знаешь, ведь я с тобой во многом согласен, — неожиданно нарушил молчание Антонин, ломая хлеб пополам. — Давно уже пора приструнить маглов и грязнокровок. — он отломил большой кусок серого хлеба и закусил им. — Только твоя публика слишком изнежена, чтобы начать действовать. Они приходят слушать сладкие речи и убеждаются в том, что их кровь всё ещё что-то значит, но сами едва ли способны убить хоть муравья. И что это за борьба? Том отложил ложку и взял чашу с вином, задумчиво глядя в окно. Снаружи небо потемнело, и по веткам деревьев уже начало играть слабое мерцание, предвещающее бурю. Он знал, что она скоро начнется, и это дало ему возможность скоротать время за беседой, не думая о погоде. — А что бы сделал ты? — спросил он, сделав глоток вина и доставая пачку сигарет из кармана. Антонин протянул ему спички машинальным движением и налил себе ещё вина, наполнив чашу до краев. В сторожке не было бокалов, но глиняные чаши, которые они использовали, вполне подходили для того, чтобы пить из них вино. Антонин тоже взял сигареты и закурил, выдыхая дым в воздух. — Я бы делал ставку на молодняк. Эти старые снобы — они уже выдохлись. Их только могила исправит, а вот выращенные с молодых ногтей в правильном русле дети могли бы быть смелее. Им нужен правильный лидер, образец для подражания, кумир. Как угодно называй, — говорил он, вздыхая и смотря в огонь. Том усмехнулся, легко откинув голову назад. Он знал, что Антонин думал об этом. У Тома не было сомнений, что этот план в голове его собеседника был чётким и выверенным. — Ты думал об этом, не так ли? — спросил Том, затягиваясь сигаретой. Антонин кивнул, не отрывая свой взгляд от огня. — Каждый, кто имеет смелость взглянуть правде в глаза и увидеть, как наш мир трещит по швам, задумывается о чём-то подобном. Никто не может быть до конца уверен в том, что происходит вокруг. Но то, что я вижу, не дает мне покоя. Том бросил сигарету в угол и выдохнул дым. Он понимал, о чём говорит Антонин. Впереди была долгая ночь, и в воздухе всё ещё ощущался адреналин от пережитых событий. Спать не хотелось, и, кажется, ни одному из них не было интересно искать укромное место для отдыха. — Так расскажи, с чего бы ты начал, друг мой? — сказал Том, слегка иронично скривив уголок губ, но в его голосе не было ни капли насмешки. Это был настоящий интерес, желание понять, что стоит за этим планом. Антонин задумался, его взгляд стал более сосредоточенным. Антонин отставил чашу с вином и задумчиво протянул руку к сигарете, поджигая её. Он замедленно втянул дым, и несколько секунд смотрел в огонь, словно пытаясь разглядеть в его языках нечто большее. Затем, он продолжил. — С чего бы я начал... — он задумался, как бы весомо произнести свои слова. — Начать нужно с разрушения устоявшихся норм. Старые порядки — это нечто неживое, существующее по инерции. Они не умрут просто так, их нужно сжигать. Проблема не в том, что они имеют власть, а в том, что они не готовы увидеть, как всё вокруг изменяется. Нужно разрушить этот каменный мир их принципов и показать, что есть другой путь. Том внимательно слушал, всё глубже погружаясь в мысли собеседника. В его словах была энергия, какой-то внутренний огонь, который не мог не подкупить. — Ты действительно веришь, что всё можно поменять, просто разрушив старое? — спросил Том, снова глядя в окно. Ветер за окном начал усиливаться, и в воздухе чувствовалась напряжённость. — Ты ведь понимаешь, что это влечёт за собой последствия. Те, кто был у власти, не уступят её просто так. Они будут бороться до последнего. Антонин улыбнулся, но эта улыбка была не совсем радостной. Он откинулся назад, прислонившись спиной к стене, и на мгновение его глаза стали ледяными. — Я всегда знал, что это будет кроваво. Но ты ведь сам сказал, что они не способны на действия. Те, кто сидят наверху, боятся перемен, и они хотят комфортно жить. Но есть в этом и преимущество — их слабость. Костяки старого мира будут крошиться, как песок, и все, кто удерживает этот песок, тоже скоро рухнут. Всё начинается с того, что они начинают бояться за свои позиции. Мы должны заставить их бояться нас. А для этого нужно начать действовать решительно. Том наклонился вперёд, его глаза сверкали от интереса. — Ты говоришь, как настоящий стратег, — заметил он. — Но где взять тех, кто будет готов действовать с тобой? Не все разделяют твои идеи. Большинство будет сидеть на месте и смотреть, как другие подставляются. Антонин откинул голову назад и засмеялся тихо, беззвучно, как человек, знающий нечто большее. — А ты разве не видишь, что те, кто сидят в тени, давно готовы? Они всё понимают. Сначала они боятся. Потом они начинают действовать в тени, но когда почувствуют, что в темноте нет никого, кто сможет их защитить, они выйдут на свет. Молодёжь всегда готова к переменам. Они ищут лидера. И вот тогда лидеры с ними и выйдут на свет. Будет огонь, который нещадно уничтожит всё, что встанет на его пути. Том задумался, чувствуя, как внутреннее напряжение постепенно переходит в интерес. Он не мог не признать, что Антонин говорил что-то важное. Что-то, что могло изменить не только их мир, но и их судьбы. — Ты действительно думаешь, что можно поднять армию из таких... серых масс? Из молодых волшебников? — спросил Том, продолжая раздумывать. — Ты знаешь, что без мощной поддержки это будет просто сражение на выживание. И я не уверен, что все смогут выжить. Антонин сжал кулаки, его лицо стало более суровым. — Мощь — это не только деньги или власть, — сказал он, поднимая глаза на Тома. — Мощь — это воля. А воля — это не то, что можно купить за золото. Я знаю, как вырастить магов как делали мои предки. Это не такие чародеи, которые сидят на троне и думают о своих деньгах. Это будут новые колдуны и ведьмы, которые хотят перемен, которые устали от лжи и боли. Нужно показать им, что они не одиноки. И они станут частью чего-то большего. Том подождал несколько секунд, внимательно разглядывая лицо Антонина. В его словах было что-то неуловимо притягательное. Это была не просто идея — это была жажда перемен, которая горела в глазах.

***

Малый зал храма был освещён свечами. Их дрожащий свет пробегал по старым каменным стенам, будто оживляя их, и усиливал напряжение в воздухе. В отличие от большого зала, здесь можно было уловить отголоски хаоса, раздававшиеся из охваченного битвой города. Ровена держала за руки Аяну и Акину. Её пальцы крепко сжимали их ладони: одну с одной стороны, другую с другой. Управление чистой энергией оказалось для неё неожиданно лёгким. Она ощущала себя мостом между двумя сущностями — это было странное, ни с чем не сравнимое чувство. Она чувствовала, как сила уходит из одной и перетекает в другую. Но в этом процессе не было боли, страха или радости — лишь бесстрастное осознание: это должно быть сделано здесь и сейчас. По полу прокатывались вибрации, и древние каменные плиты под ногами едва заметно содрогались. За стенами раздавался грохот битвы, но для Ровены это был лишь фон. Сейчас она могла чувствовать всё острее, чем когда-либо. Казалось, её восприятие расширилось, охватывая весь город. Закрыв глаза, она ясно увидела, как отряды авроров отступают под натиском стражей Кроатона. Их атака была обречена, а значит, ни у кого нет шансов прорваться. И всё же они упорно продолжали бой, как марионетки в руках Ареста, ведомые его волей. Но зачем ему ускорять передачу печати? Какова его цель? Мысли оборвались, когда Ровена почувствовала, что рука Аяны ослабла. Силы печати покинули её. Ровена отпустила руку Акины, завершив ритуал, и подхватила ослабевающее тело Аяны, осторожно опуская её на пол. Теневая ведьма казалась такой лёгкой, словно перо. Лицо покрылось глубокими морщинами, кожа утратила свою упругость, а тело будто высохло. И только глаза всё ещё светились прежней яркостью. Ровена никогда раньше не видела её такой умиротворённой — Аяна словно избавилась от какого-то невыносимого бремени. Она улыбалась и смотрела мимо, будто видела кого-то невидимого. — Мне так жаль... что я убила тебя... — шёпотом вырвалось из её губ. — Прости, что не смогла отказать тебе. Я любила только тебя... Прости, сестра... Эти слова были обращены не к Ровене, а к кому-то за её спиной. Гарпер оглянулась, но никого не увидела. Когда она снова посмотрела на Аяну, та уже была мертва. Её тело начало исчезать прямо на руках Ровены, рассыпаясь в пыль. Ровена медленно поднялась. С маской безразличия на лице она отряхивала себя от следов пепла, пытаясь скрыть подступающие чувства. С уходом Аяны умерло её прошлое, ушла целая эпоха. Теперь всё, что останется — это она и её решения. Никого больше за её спиной. — Ты в порядке? — спросила она Акину. Та выглядела удивительно спокойной, словно ничего не произошло. — Мне казалось, это будет иначе, — Акина провела рукой по запястью, где уже начала проступать метка печати. — Ожидания часто подводят, — иронично заметила Ровена, подмечая разочарование в её глазах. Этот момент казался ей почти сладким. Она знала, что маледиктусу не потребуется долгих пяти лет, чтобы установить связь с печатью. Но сейчас ей хотелось насладиться этим мгновением. — Нам стоит присоединиться к защите города? — Акина произнесла это так, будто с нетерпением ждала битвы. Ровена одним лишь взглядом заставила её замолчать. — Думаю, Кроатон справится и без нас, — ответила она холодно. Ещё раз мельком взглянув на место, где покоилась Аяна, Ровена тихо прошептала: — Надеюсь, теперь ты сделала всё, что хотела. Затем развернулась и пошла к двери. — Нам пора уходить. Храм станет штабом и госпиталем для раненых. Нам здесь не место. Ровена знала историю Кроатона хорошо. Это была далеко не первая битва для города. Сегодняшняя вероломная атака авроров была лишь слабым отголоском прошлого — внутренних восстаний и клановых войн, которые раздирали эти стены на части. Но теперь она знала: впереди будут дни ещё более мрачные.

***

— Интересно, использовать мавку, чтобы добыть печать, — задумчиво протянула Ровена, разглядывая камень. Хотя он уже был очищен от грязи и водорослей, выглядел всё ещё как обычный камень. — Но ты уверен, что это — печать? — ведьма прищурилась, всматриваясь в то, что Том назвал печатью. — Разве это не должна была быть диадема Когтевран? Она тебя не обманула? — Нет, я всё проверил, — Том едва заметно улыбнулся. — Наложил чары. Камень — это лишь футляр. Внутри всё, что нужно. Да и твоя подружка, хоть и не слишком умна, как всякая волшебная тварь, чувствует магию. — Подружка? — Ровена удивлённо подняла бровь. Она оставила камень и подошла к большому книжному шкафу. Ведьма начала что-то искать, пробегая кончиками пальцев по корешкам книг. — А что, нет? Никогда бы не подумал, что ты могла бы беседовать с нежитью и при этом угощать её шоколадом, — с усмешкой заметил Том, провожая её взглядом. — Что ты ищешь? — Она собирала для меня редкие травы и водоросли, так что мне не приходилось колоть ноги в кустах или нырять на дно. Это был скорее симбиоз, чем дружба, — ответила Ровена, даже не обратив внимания на сарказм Тома. Сняв туфли на высоких каблуках, она встала босыми ногами на пол, слегка оттолкнулась и левитировала к верхней полке. Не то чтобы обувь мешала ей, но так было удобнее. — Хелена говорила, что на магию тоже есть мода. Во времена её молодости было модно зачаровывать шкатулки так, чтобы они выглядели как неожиданные предметы. Это было ещё до изобретения чар обнаружения. Том встал и подошёл к ней, задрав голову вверх. — Ты уверена, что у Долохова есть подходящая книга? Он не сомневался в обширной коллекции оружия и артефактов Антонина, но книги… За всё время он ни разу не видел его читающим. — Это не его книги, а мои, — хмыкнула Ровена, задумчиво оглядывая полку. — Ты хранишь свои книги в доме другого мужчины? Мне нужно начинать беспокоиться? Ведь в твоём случае книги — это слишком интимно, — усмехнулся Том, не удержавшись от соблазна провести ладонью по её ноге, скользя под юбку. Ровена строго посмотрела на него сверху вниз. — Избавь меня от сцены ревности, Том. Я уже неделю толком не сплю, так что адекватной реакции не обещаю. Она снова повернулась к полке и заметила на книгах ещё одну — с затёртым чёрным корешком и потертыми краями. Ровена взяла её и начала спускаться, позволяя Тому подхватить себя. — Знаешь, я пришел к выводу, что Долохов не так уж плох… в умеренных количествах, конечно, — Том прижал её к себе крепче, чем было необходимо, вдыхая её запах и едва осознавая, что скучал по ней. Эта мысль показалась ему абсурдной, и он быстро отбросил её. — Значит, вы наконец поняли, что у вас есть нечто общее, кроме борьбы за моё внимание, — лукаво улыбнулась Ровена. Том смутился, отпустил её и сделал шаг назад, выглядя как провинившийся мальчишка. — С чего ты взяла? — попытался возмутиться он, но вышло нелепо. Ровена подошла к столу и положила книгу с глухим стуком. — Я всегда знала, что вы найдёте общий язык, если захотите. Она начала листать страницы, а когда Том собрался продолжить разговор, подняла руку, давая знак молчать. Её больше не интересовала эта тема. Том подошёл сзади, заглядывая ей через плечо. Он узнал готический шрифт и понял, что книга на немецком. Хотя он знал лишь немного немецкий, всё же попробовал читать, напрягая память. Ровена же водила пальцем по строкам с лёгкостью, что всегда поражало его. — Здесь советуют запечатывать шкатулки в зависимости от того, кто должен их открыть. Если речь идёт о семейных реликвиях, подойдёт кровь, для передачи тайных сведений используют заранее условленную жидкость… — девушка скривилась. — Дальше я озвучивать не буду. Видимо, раньше ничего не гнушались. — Когтевран запечатала шкатулку кровью, — уверенно заявил Том, но тут же осёкся, опасаясь сказать лишнее. Объяснить, откуда он это знает, было бы непросто. — Почему ты так уверен? — Ровена подняла бровь. — Думаю, вариантов может быть множество. Не успела она договорить, как Том её перебил: — Ты разве не понимаешь? Никто не знал, что Салазар поручил Когтевран спрятать печать. Это было бы самым мудрым решением. — Хм… Ровена задумалась. — Возможно, ты прав. Но отыскать потомков — задача не на один день, а может, и на месяц… Том прыснул от смеха. — Недостаток сна явно тебе не на пользу, Ровена. Ты ведь и сама отчасти потомок Когтевран.