Охота на Аспида

"Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно."

Лорд Актон, британский историк.

***

Когда это закончится? Когда он перестанет смотреть на неё так, как смотрит уже долгое время? Раньше ему казалось, что стоит лишь переспать с ней, и всё схлынет, интерес привычно уйдёт без следа. Как всегда. Девушки, с которыми он спал, оставались в прошлом, как завоёванные крепости, которые войска оставляют позади. Но тут привычный сценарий дал сбой. И вот он сидит напротив неё и наблюдает, как она держит книгу, пьёт кофе и затягивается сигаретой в длинном красном мундштуке, положив его на подставку из слоновой кости. И мундштук, и подставку он подарил ей на прошлое Рождество. На ней его чёрный костюм, который он заказывал для себя, когда ещё работал в «Гоблин и Бэркс». Слишком дорогой для простого продавца, но идеально подходящий для Тёмного Лорда. Пуговицы ручной работы, шёлковая подкладка. Он любил себя и выбирал для себя всё самое лучшее, но с каких пор он научился делиться? Да и вообще, какого дракла он уже больше пяти лет тратит не на свою жизнь и свои планы, а остаётся с ней? Он смотрел, как она откидывает длинные волосы назад и продолжает читать; на белой шее вздулась синяя вена, выдавая напряжение. Красиво. Черт! Да о чём он каждый раз думает, находясь рядом с ней? Неужели ему не хватило времени насытиться и пойти дальше? Даже от одной мысли об этом ему становилось тяжело. Незримый груз сжимал грудь. Нет, не время, не сейчас! Он смотрел на неё, и его охватывала жадность. Будто расставание с ней — это отдать что-то крайне ценное, а отдавать он не любил. И потому научился жить с её несносным характером, слишком сильным, чтобы он мог его подавить. Хотя иногда ему этого хотелось. Но будь Ровена хоть капельку проще, была бы она ему интересна? — Том, ты меня слышишь? Ровена щёлкнула пальцами перед его лицом. Она уже несколько минут говорила, а Реддл на неё совершенно не реагировал. — Да, слышу я, не смей так больше делать, — возмутился он и отвёл глаза, сделав вид, что разглядывает гортензии, растущие на клумбе позади неё. — Я думаю, что была в чистилище, проще говоря, в месте между нашим и загробным миром, куда попадают души с незавершёнными делами, но которые не стали призраками, так как не боялись умереть и не держались за эту жизнь. Здесь написано, что живые попадают в чистилище лишь при условии мнимой смерти, — ведьма водила пальцем по страницам, переводя текст. — Когда Акина топила меня, я уверена, что именно этого она и добивалась, — Ровена захлопнула книгу. — Но как она смогла вернуть меня домой и промыть тебе мозги, я не знаю. — Что ты будешь с ней делать? Том ожидал услышать что угодно, но тот ответ, который последовал дальше, никак не совпадал с его ожиданиями. — Ничего, — ведьма легкомысленно пожала плечами. — Я хотела кое-что обсудить с тобой, — она тут же закрыла возможность развивать тему. Том закурил сигарету и кивнул, словно ничего не произошло. — Ты ведь собираешься найти то, зачем пришёл в Гнездо. Я хочу знать, что это. Том стряхнул пепел в янтарную пепельницу на столе и откинулся на спинку стула, снова оглядывая Ровену. — Не понимаю, почему я всё время уступаю тебе? — вопрос был адресован самому себе. Гарпер слегка приподняла бровь и улыбнулась. — Наверное, потому, что конкурировать друг с другом для нас слишком утомительно, да и ни к чему не приводит, — она сделала глоток кофе и повторила его движение. — Я ведь тоже уступаю тебе гораздо чаще, чем следовало бы. — Это пройдёт? — снова вопрос не для неё. — О, если бы я знала ответ, было бы гораздо легче, — она закинула ногу на ногу, поигрывая туфлей на высоком каблуке. — Вернёмся к делу, Том. Что ты искал, когда пришёл в Гнездо? Том выпрямился. После видения Ровены он чувствовал себя легче, словно все детали головоломки встали на свои места. Только вот проблема — в эту игру он играл не один. В этом была и своя прелесть, как в игре на фортепиано в четыре руки. Когда твой партнёр ничуть не уступает тебе в таланте, но есть одна партия на двоих. Мелодия выходила азартной, волшебной, но ему иногда хотелось сыграть соло. — Диадему Кандиды Когтевран, — коротко ответил он и вздохнул, готовясь дать пояснения. — Артефакт основательницы? — спросила Ровена, к его радости, без особого интереса. Для Гарпер интерес к сокровищам Хогвартса был вполне обычным. Её жизнь была связана с магическими артефактами, и она часто встречала волшебников, помешанных на коллекционировании. Узнав о его желании заполучить диадему, она отнесла это к небольшой причуде и могла простить ему такую мелочь. — Думаю, Салазар оставил печать Когтеврана. Том ответил коротко, но в груди разливалось неприятное жжение. Так близко все эти годы, и он, как глупый мальчишка, не мог догадаться. Всё было на поверхности, как когда-то говорила Ровена. Проклятые тонкости, намёки, загадки! — Ты знаешь, где она может быть? Ровена крутила пустую чашку в руке. Её мысли то и дело уходили в другую сторону, но сосредоточиться было важно. — У меня есть сведения, что место, где спрятана диадема, находится недалеко от Гнезда, — он тщательно подбирал каждое слово Елены. — Дубовая роща, ручей и каменная пещера с тремя выходами на восток, юг и запад, стоящая спиной к северу. — Да, Слизерин — гений, — Ровена улыбнулась. — Спрятать печать под носом у Ареста. Том улыбнулся ей в ответ. Простое и элегантное решение предка было достойно уважения. — Только достать диадему будет непросто, — ведьма задумчиво нахмурилась, рисуя схематическую карту на столе. Следом за её движением появлялись белые линии, как если бы она писала мелом на доске. — К северу от Гнезда действительно была дубовая роща и пещеры, а ещё капище для серединных духов. Ряд алтарей стоял там ещё до постройки Гнезда. Они служили приманкой для фейри во время бури, не позволяя им разгуливать по всему лесу. — И в чём же сложность? — спросил Реддл, глядя, как она рисует небольшую схематическую карту. — Рощу затопило. Когда мне было десять, маглы построили дамбу вверх по реке. Им нужна была вода для шахт и фабрик. Река изменила русло, и часть леса на севере оказалась под водой. — Почему Хелена это допустила? Хотя Том уже давно понял, что предыдущая Глава Гнезда действовала, мягко говоря, не в интересах Гнезда, допустить потерю магических земель даже для неё было бы глупостью. — Как я понимаю, Хелену дела маглов не интересовали. Удар мы почувствовали только тогда, когда настало время бурь. В тот раз духи впервые разбушевались. До того капище притягивало их, словно магнит, а когда его не стало, они оказались опасны даже для магов. — И Хелена ничего не сделала? — он невольно сжал кулак. Маглы снова разрушали его мир. — Шахтами были заинтересованы члены Совета, они наложили вето на этот вопрос. Мой отец построил несколько сторожек, подобных той, в которой мы были. Благодаря этому, оказавшись в лесу во время бури, у людей был шанс выжить. Том поджал губы, словно то, что случилось много лет назад, имело прямое отношение к нему. — Я отмечу все известные мне сторожки на карте. Отправляйся туда завтра. Ровена вытащила из кармана брюк пару игральных костей и положила их на стол. — Используй их для перемещения. Арест не сможет отследить такой портал. — Я думал, ты составишь мне компанию, — немного разочарованно сказал Том. — Мне пока не стоит ступать на земли Гнезда, — ответила Ровена, и в её словах читался только расчёт. — Но компанию я тебе предоставлю. — И кого же, позволь узнать? — Долохов. Если он выжил в сибирских лесах, то и бурю переживёт. Ты ведь не забыл, что уже осень? Том поджал губы, и хоть ненадолго, его глаза окрасились в красный. Нет уж, он не позволит ей всё решать за себя. Провести несколько дней в лесу с Долоховым не входило в его планы, да и в одиночку он бы прекрасно справлялся. Не дав ему ответить и уловив его взгляд, Ровена накрыла его руку своей. — Давай рассуждать рационально: ты и выживание в дикой природе — это не сочетается, да и мне важно, чтобы мой змееуст вернулся ко мне в целости, — её голос стал нарочито мягким. — Иначе печать придётся передать Адаму. Ты ведь этого не хочешь? — Ты меня шантажируешь, — он отдёрнул руку. Последнее ему слишком не понравилось, да и манипуляцию он прекрасно почувствовал. Ровена встала и, прежде чем уйти, наклонилась к нему. — Я лишь пытаюсь о тебе позаботиться, как бы это ни звучало, — сказала она. Слова прозвучали с нотками сарказма, но казались искренними. — И ещё, Том, — она задержала взгляд на его лице. — Прежде чем ты отправишься в лес, нам нужно встретиться с Советом. Том нахмурился. — Когда? — Сегодня вечером, — ответила Ровена, слегка прищурившись. — Будь готов.

***

Недовольная Аяна сидела в кресле, то и дело обводя собравшихся придирчивым взглядом. Перед ней за огромным овальным столом из обтесанного камня сидели почти все оставшиеся члены совета. Кто-то нервно стучал пальцами по столу, кто-то сидел в задумчивом молчании, а по залу время от времени пробегали недовольные шепотки. Да и сама теневая волшебница была обескуражена столь наглым поведением Гарпер. Собрание совета было скорее приказом, чем просьбой, и это выводило Аяну из себя. Она привыкла сама командовать, но сейчас ей пришлось играть по чужим правилам, что выбивало её из равновесия. Ровена изменилась, но природа этих изменений оставалась для Аяны загадкой. Она была рада её возвращению, но не знала, чего ожидать. Взгляд Аяны скользнул на большие настенные часы — её ученица опаздывала. Неслыханная дерзость! Обычно они с Хеленой всегда садились за стол одновременно. Что-то здесь явно было не так. Члены совета заметно нервничали, и недовольный шепот усиливался. Не все присутствующие были довольны новыми порядками. Те, что поумнее, уже начали ощущать нависшую угрозу, но говорить об этом вслух никто не решался. Каждый из них предпочитал создавать вокруг своей персоны ореол силы, независимо от того, насколько она была реальной. Стихийные маги, сидящие дальше всех, сохраняли дистанцию. Глава семейства Ибрис, дедушка Ровены, был чернее грозовой тучи. За последние месяцы он потерял двоих сыновей и племянника, на которых возлагал большие надежды. Его жена сегодня отсутствовала, и он прибыл в сопровождении своего ученика и внука Кириса. Оба были одеты в мантии, щедро украшенные мехом горностая. Ибрис сжимал в руках огромный чёрный магический посох, словно готовился к обороне. Некромантов было немного, и те, кто остались, старались стать невидимыми, втягивая головы в плечи. Бестиарии, самые многочисленные после теневых, занимали четверть стола. Именно среди них слышались самые громкие шепотки. Только теневые маги чувствовали себя относительно спокойно. Прошло ещё минут двадцать, прежде чем по залу раздались медленные, уверенные шаги, звук которых гулко отдавался от стен. Тяжёлая дверь открылась сама собой, и в зал вошла Ровена. Ровена остановилась в дверях, её фигура будто бы сама собой заполнила пространство зала, заставив всех замолкнуть. Позади неё, скрытые в тени, по обе стороны шагали Том и Акина. Оба, как и Ровена, были одеты в чёрные мантии, лишь золотой дракон, вышитый на мантии Акины, выделял её среди остальных. — Прости за опоздание, — произнесла Ровена, не глядя на Аяну, и двинулась к своему месту за столом. Перед столом выросли три каменных кресла, похожие на троны, украшенные чёрно-золотой инкрустацией и гербами змеиных домов. В тишине слышался только гул шагов. Маги совета вжали головы в плечи, словно предчувствуя приближение чего-то неотвратимого. Сам Ибрис напрягся, крепче сжав свой посох, но не сказал ни слова. Ровена прошла мимо него с невозмутимым видом, будто не замечая его скрытой враждебности. Она села за стол, и тишина, на мгновение наступившая, стала ещё более гнетущей. Том и Акина плавно переместились по обе стороны от неё, скрываясь в тенях зала. Том, высокий и хмурый, на мгновение остановился у стены, бросив быстрый взгляд на Ибриса, словно оценивая его реакцию. Акина же, напротив, была спокойна, её движения были грациозными, но настороженными. Она бесшумно скользила вдоль стены, оставаясь почти незаметной для остальных. Их присутствие добавляло ещё больше напряжения в и без того гнетущую атмосферу. Том едва заметно проверил свою палочку, которая была скрыта под мантией, и встал чуть позади Ровены, готовый к любому повороту событий. Акина, не сводя глаз с Самиса Ибриса, сделала небольшой жест рукой, и на мгновение вокруг её ладони вспыхнула золотая магическая нить, словно напоминание о её готовности применить силу в случае необходимости. — Думаю, все понимают, почему мы здесь, — начала Ровена, её голос прозвучал мягко, но в нем слышалась стальная нота. — Мы слишком долго избегали обсуждения этого вопроса, но больше тянуть нельзя. До того, как Арест сорвет печати, осталось пять дней. Её слова вызвали едва слышимый ропот. Некоторые члены совета заерзали на своих местах, кто-то украдкой бросил взгляды на Ибриса и Аяну, словно ища поддержки. — Вы обязаны подчиниться Гнезду, — продолжила Ровена, игнорируя недовольные шепотки. — Клятва была дана добровольно вашими предками, а кровная клятва связывает нас всех. Вы все знаете, что случится, если кто-то решит нарушить её. В зале стало так тихо, что было слышно, как тикают настенные часы. Те, кто раньше пытался шептаться или ерзать, замерли. Сила, исходящая от Ровены, усиливалась с каждым её словом, и маги начали чувствовать, как их собственная воля начинает гаснуть под её влиянием. Кровная клятва, которой они связали себя с Гнездом, давала Ровене возможность контролировать их, и это было неоспоримо. Сама ведьма чувствовала это, сила сама текла по ее телу, не требуя контроля. — Но Гнездо... — начал Ибрис, его голос звучал надтреснуто. — Мы потеряли слишком много. Я не позволю, чтобы… — Ты не позволишь? — перебила Ровена, её голос стал холодным, как лед. Она подняла руку, и зал наполнился ощущением невидимого давления. — Или ты предпочитаешь подвергнуть риску всех вас, включая твою семью? Ибрис замолчал, его лицо побледнело. Все знали, что клятва, нарушенная хотя бы одним, приведёт к разрушительным последствиям для всех. Именно это было причиной того, почему Совет вынужден был следовать за Ровеной — даже самые могущественные маги не могли игнорировать силу, которой связали себя с Гнездом их предки. Только вот они не ожидали, что молодая Глава сумеет все таки открыть в себе эту силу, ведь Хелене она была недоступна. — Ты говоришь, как будто командуешь нами, — прорычал Самис, подавшись вперёд. Его глаза сверкали гневом, и в воздухе вокруг него начали кружиться едва заметные потоки магической энергии. — Но не забывай, девочка, ты здесь всего лишь инструмент Гнезда, а не его голос. Мы, маги, правим этим Советом столетиями. И никто, особенно такая как ты, не заставит нас сломать свою волю. — "Такая как я?", — Ровена подняла бровь, её голос остался холодным, но глаза сверкнули опасным огнём. — Ты не против уточнить, Самис, что ты имеешь в виду? — Ты всего лишь ребёнок, что слишком рано получил силу, — вмешался ещё один маг, седовласый некромант с худым лицом. — Насколько нам известно, ты — не более чем ставленница Гнезда. Возможно, ты даже не понимаешь всех последствий своих действий. Мы здесь для того, чтобы принимать решения, а не исполнять чужие приказы. Особенно тех, кто не доказал свою зрелость и опыт. — Да, — поддержал его кто-то из некромантов, кивая. — Мы столетиями формировали этот Совет, и теперь ты требуешь, чтобы мы подчинялись тебе, как будто мы — твои ученики? А ты кто такая? Просто ставленница, которая и дня не правила. Гул возмущённых голосов начал усиливаться. Некоторые члены Совета вставали с мест, явно готовые бросить вызов Ровене, ощущая, что с группой они смогут переломить её волю. Несколько стихийных магов обменялись злобными взглядами, кивая друг другу. Ровена почувствовала, как Том и Акина напряглись, в любой момент готовые ответить на атаку. Но она сама и не шелохнулась, всего лишь наблюдая за происходящим. — Никто из нас не слуга Гнезда! — резко вставил Ибрис. — Наши предки дали клятву, да, но не для того, чтобы выполнять прихоти кого-то, кто даже не сидел за этим столом в момент её заключения. Да и остальные змеи утратили печати! Что вы можете всего лишь с одной печатью Аспидов? Не забывай, печать Маледиктус все еще принадлежит Совету! Напряжение в зале стало ощутимо густеть, когда Ибрис, прищурившись, медленно поднялся со своего места, явно готовясь ответить Ровене. В воздухе начала нарастать магическая энергия, угрожающая перерасти в конфликт. — Довольно, печать Маледиктус будет передана совей законной владелице, как и было решено ранее, — внезапно раздался голос Аяны. Её спокойное, но непреклонное вмешательство мгновенно привлекло внимание всех присутствующих. Она поднялась со своего кресла величественно, но с явной угрозой во взгляде. Её фигура была окутана тенью, словно сама ночь поддерживала её присутствие в зале. — Ты, Ибрис, и все мы слишком далеко зашли, — её голос резал тишину, как нож. — Ровена права. Мы связаны клятвой, и нарушить её — это значит погубить всех, включая тебя и твоих оставшихся близких. Ты думаешь, что твои личные потери дают тебе право игнорировать законы магии? — Аяна, — прорычал Ибрис, — Ты всегда держалась в стороне. Неужели теперь ты будешь защищать её, эту… Этих… — Осторожнее с выражениями, — Аяна резко перебила его, и её голос стал ещё более ледяным. — Ты забыл, с кем говоришь. Я здесь не для того, чтобы слушать твои жалкие попытки доказать свою силу, Самис. Ты не единственный, кто понёс потери, и не единственный, кто вынужден идти на жертвы. Каждый из нас связан клятвой, и это не вопрос твоих предпочтений. — Ты посмела бросить вызов мне и моему роду, — прорычал Ибрис, и его голос задрожал от сдерживаемой злости. — Ты и твоя кровная клятва — всего лишь иллюзия. Никто не будет держать меня в рабстве! С этими словами Ибрис рванулся вперёд, направляя свою магию прямо на Ровену. В воздухе сверкнула тёмная энергия, вспыхивая всполохами молний, и на мгновение казалось, что ничто не сможет остановить его гнев. Но Ровена не сдвинулась с места, её лицо оставалось бесстрастным, даже когда волна магической силы приближалась. Она подняла руку, и вдруг в воздухе вспыхнула едва заметная сеть — тонкая, как паутина, но она мгновенно оплела Ибриса, замедляя его движение. Сеть становилась всё более плотной, завязывая его магию и подавляя его волю. Ибрис резко остановился, когда почувствовал, как невидимые нити начали оплетать его тело, словно гигантская паутина. Его руки замерли, а посох выпал из рук, ударившись о каменный пол с гулким звуком. Он напрягся, пытаясь сопротивляться, но чем больше он двигался, тем сильнее сеть затягивала его. — Ты слишком самоуверен, Ибрис, — спокойно произнесла Ровена, её голос был тихим, но в нём чувствовалась безграничная сила. — Кровная клятва — это не иллюзия. Это магия, которой ты сам подчинился. Ты думал, что сможешь нарушить её и выйти сухим из воды? Ты думаешь, что твоя воля сильнее того, что связывает вас всех? Сеть, словно живая, начала ползти по его рукам, затягивая его тело ещё сильнее. Ибрис скрипел зубами, его лицо искажалось от отчаяния. Он попытался произнести заклинание, но его магия оказалась заблокированной — сеть поглощала каждую каплю его силы. — Нет! — воскликнул он, пытаясь вырваться, но его руки уже не слушались, они были связаны этой магической паутиной, словно он был всего лишь куклой. — Твоя сила здесь бессильна, — Ровена шагнула ближе, её глаза горели хладнокровной уверенностью. — Кровная клятва связала тебя так же, как и всех остальных. Ты не можешь её нарушить, как бы ты ни пытался. Ибрис начал дёргаться, но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее паутина затягивала его тело, лишая его возможности двигаться. Его дыхание стало хриплым, и было видно, как его сила истощается. Наконец, он пал на колени, склонив голову, когда сеть окончательно сковала его. В зале воцарилась полная тишина. Никто не осмелился произнести ни слова. Даже самые уверенные в себе маги осознали, насколько сильна Ровена и насколько неотвратима магия клятвы. — Это урок для всех вас, — сказала Ровена, обращаясь ко всему Совету. — Никто не может избежать последствий клятвы. Она связала нас всех, и я буду следить за тем, чтобы она была исполнена. Времена равенства, которые установила Хелена, закончились. Больше не будет иллюзий, что каждый из вас имеет право на равное слово или влияние. Совет теперь будет служить Гнезду. Вы все будете подчиняться воле, которую диктует сила, заключённая в печатях. И те, кто осмелится возразить, погибнут. Она не давала никому возможности перебить или возразить. Её слова были приговором. — Вы слишком долго пользовались силой, что принадлежит Гнезду, — продолжила Ровена. — Столетиями Совет питался от печати, вытягивая магию, не понимая последствий. Вы привыкли думать, что печати — это ваш ресурс, ваш источник силы. Но правда в том, что это была лишь отсрочка. И теперь пришло время платить по счетам. Некоторые члены Совета зашептались, их лица стали бледными, когда они осознали смысл её слов. Ровена не просто говорила о порядке и дисциплине. Она говорила о воздаянии. — Печать, которая удерживает Маледиктус, была ослаблена не просто так. Она слабела, потому что вы сами подрывали их магию своими амбициями. И теперь долг пришёл за вами. Мы должны восстановить Гнездо, вернуть ему полную силу, и цена за это будет высокой. Её глаза блестели холодным огнём, когда она продолжила: — Каждому из вас предстоит внести свой вклад в возвращение утраченной силы. И те, кто не справится или откажется, будут уничтожены. Это не предупреждение, это реальность. Печать больше не защитит вас от последствий вашего собственного высокомерия. Змеи, что были сдерживаемы столетиями, пробудились. И если вы не станете частью решения, вы станете частью проблемы, а проблемы мы больше не можем себе позволить. На этот раз не было ни шепотков, ни возмущений. Совет замер в молчании, осознавая, что старые порядки ушли навсегда. Ровена оглядела зал, медленно переводя взгляд с одного члена совета на другого. Теперь, когда Ибрис был усмирён, и каждый почувствовал на себе силу Кровной Клятвы, она знала, что пора переходить к главному. — Вы все понимаете, почему мы здесь, — сказала она, её голос был твёрдым и спокойным. — И хотя вы, возможно, сомневались в моём праве вести вас, сейчас у нас есть более серьёзная угроза, чем наши внутренние споры. Она сделала паузу, позволяя своим словам зазвучать в полной тишине зала. — Через пять дней, — продолжила Ровена, — Арест попытается сорвать печати Гнезда. Гул недовольства и удивления разнёсся по залу. Даже самые опытные маги зашептались между собой, услышав имя Ареста. — Да, вы все знаете, что это значит, — холодно подтвердила она. — Печати, что защищают Гнездо, удерживают невероятную силу. Если Аресту удастся их разрушить, эта сила вырвется наружу и уничтожит всё, что ей встретится на пути. Не будет ни совета, ни магии, ни мира, каким мы его знаем. Арест уверен, что сможет контролировать эту силу, но мы все понимаем, что это иллюзия. Никто не способен управлять такой мощью. Он погубит нас всех. Её слова заставили всех присутствующих замереть, осознавая глубину угрозы. — Я знаю, многие из вас полагали, что это дело лишь политическое. Но то, что сделает Арест — это акт безумия, и мы должны остановить его, — продолжила Ровена. — Гнездо должно остаться под нашей защитой. Если Арест разрушит печати, он не только высвободит силу, которая уничтожит наш мир, но и нанесёт непоправимый удар по самим основам магии. Никто из нас не будет в безопасности. Сейчас уже никто не шептался — все внимательно слушали каждое её слово. — Наша цель теперь ясна, — произнесла она, её голос стал ещё тверже. — Мы должны захватить Гнездо до того, как Арест сможет добраться до него. Мы должны защитить печати и помешать ему разбудить эту силу. У нас есть всего пять дней, чтобы подготовиться, — её взгляд обвёл зал. — Я знаю, что многие из вас привыкли к самостоятельным решениям, но сейчас нам нужно действовать как единое целое. Кровная Клятва обязывает нас всех служить этой цели. Аяна кивнула с места, подтверждая слова Ровены. — Каждый из вас должен сделать свой вклад, — продолжила Ровена. — Стихийные маги займутся защитными барьерами вокруг Гнезда. Некроманты обеспечат дополнительную охрану. Бестиарии призовут столько тварей, сколько смогут. Теневые маги, — она посмотрела на Аяну, — Будут следить за каждым движением Ареста и его последователей. Он не отдаст нам Гнездо просто так. Нам предстоит бой. Её слова были резкими, но справедливыми. Никто не мог отрицать, что Ровена точно знала, что делать. — У нас мало времени, — закончила она. — Мы должны действовать быстро и решительно. Мы не можем позволить миру быть разрушенным из-за безумных амбиций одного мага. Ваша клятва не просто связала вас со мной. Она связала вас с судьбой этого мира. Она дала знак Тому и Акине, и все трое встали из-за стола. — Перед вами ваши новые хозяева. Посмотрите и запомните наши лица, — добавила она, её голос вновь стал холодным и жёстким. — Вы служите Гнезду.

***

— Это был тяжёлый день. Ровена стояла спиной к двери, наливая себе виски в стакан. В кабинете витал запах сигаретного дыма и опиума. Акина только что ушла, оставив после себя флер восточных парфюмов. Они обе не говорили о случившемся, понимая абсурдность возможного разговора. Гарпер не отрицала, что без поступка Акины ей вряд ли удалось бы пробудить печать, а потому воспринимала всё как вынужденную меру. Кабинет был соединен с её спальней, которой, к слову, Ровена не часто пользовалась, предпочитая проводить ночи с Томом в его спальне. Но сегодня ей хотелось побыть одной, столько мыслей, столько вещей, которые нужно было обдумать. Тихая меланхолия захватила её. Она чувствовала себя измотанной. Возможно, с непривычки, но такая сильная магия опустошила её. Похоже, что из её души разом вытряхнули все силы, оставив лишь частичку, которой едва хватало, чтобы остаться живой. За окном начиналась гроза, раскаты грома и отблески молний были ещё далеко, но сильный ветер уже предупреждал об их появлении. Ведьма одним взмахом палочки разожгла камин. Она редко так делала, предпочитая свежесть и холод даже в зимнее время, но сейчас огонь был ей необходим. Сделав глоток, она смотрела на пламя, поглощённая его танцем. Дверь в спальню внезапно распахнулась, на пороге стоял Том. По его выражению лица трудно было сказать о его настроении, но почему-то у Ровены промелькнула мысль, что ничего хорошего ждать не стоит. Не сказав ни слова, Том сократил расстояние между ними. От неожиданности Ровена отступила на шаг назад. У него были глаза хищника, который собирался наброситься на свою жертву. — Что случилось? — спросила она, не понимая причины такого появления. Но он ничего не ответил, а просто резко взял её за талию и рывком притянул к себе, поцеловал. От неожиданности у неё перехватило дыхание. Поцелуй был грубым, без капли страсти и нежности, напористым и болезненным. Он целовал её так, словно намеренно пытался причинить боль, сжимая в объятиях до хруста костей. Ровена попыталась оттолкнуть его, но это лишь раззадорило его. На мгновение он прекратил и отстранился, смотря на неё, улыбнулся, видя раскрасневшееся лицо, вспухшие губы и полное непонимание во взгляде. Она казалась такой слабой и беззащитной, полной противоположностью той, какой была сегодня вечером на заседании Совета. Но Том, не обращая внимания на её дипломатическую попытку, толкнул её на кровать и навалился сверху, снова целуя её в губы и заводя руки за голову, крепко фиксируя их. — Я не хочу, — она попыталась вырваться. — Тише, тебе понравится, я обещаю, — прошептал он ей на ухо и тут же прикусил мочку уха. Положив ладонь на горло, немного сжимая, а второй рукой продолжал держать запястья. Он злился, даже был в ярости. Злился на себя, на неё и вообще на весь мир. Там, в зале сегодня вечером, он утратил контроль, нет, никто этого не заметил, но для Тома это было очевидно. Сила и власть вскружили ему голову, и это манящее и дурманящее предвкушение обладания печатью сменилось тревогой, опустошающей и холодной, словно льды Арктики. Там и тогда он смотрел на Ровену будто со стороны: видел и не узнавал. Это была не та женщина, к которой он привык и которую считал своей. Кроме того, что она была воплощением силы и власти, она стала для него недосягаемой. Не на всегда, а лишь на короткий момент, но и этого хватило, чтобы выбить землю у него из-под ног. Сидя вечером в тиши своей комнаты, он осознал, что ему нужно вернуть контроль. Вернуть во что бы то ни стало. Подавив сопротивление, Реддл спустил верх платья вместе с лифом и сжал обе груди, принялся целовать и лизать соски, прикусывая. Ровена металась между ощущениями боли, непонимания и обиды, ведь это всё меньше стало походить на спонтанную сексуальную игру, тем более, что её тело начало в какой-то мере отзываться на его действия. Она пыталась дать отпор, но сопротивление лишь раззадоривало его ещё сильнее. Расправившись с платьем, Том без сожаления швырнул его на пол, попутно стягивая с себя рубашку. Он начал раздвигать ей ноги, пытаясь стянуть трусики, но она ему не позволяла. Внезапно он остановился и поднял на неё глаза: — Ну же, я просто хочу сделать тебе приятно, — он улыбнулся улыбкой, которая вполне заслуживала доверия. — Это ведь игра, Ровена. На миг девушка немного расслабилась, и этой секунды ему хватило, чтобы раздвинуть ей ноги, стянуть трусики и припасть между её бедер. Ведьма от неожиданности вскрикнула и подалась назад, но его руки держали слишком крепко, и ей ничего не оставалось, как покориться. Эта игра была странной, да и она чувствовала, как сознание кричит о том, что самое время остановиться, и в то же время тело разгоралось. Было в этом что-то новое. То, что он делал губами и языком, было трудно описать. Приятные волны вмиг заставляли стонать, но резкие движения его пальцев внутри вызывали дрожь, но как только она пыталась сжаться, как тут же движения его языка усиливались, принося удовольствие. Это было похоже на слишком острое блюдо, когда гортань заполняет горечь, но идеальное сочетание вкусов заставляет тебя есть дальше. Оргазм стал ярким и неожиданным, она совершенно себя не контролировала, кричала, схватив его за волосы, выгибаясь дугой и падая обратно на простыни. Но он продолжал снова и снова, заставляя её тело содрогаться в конвульсиях, свободной рукой сжимая грудь и сосок до острой боли. И только когда она была на грани, он вошёл. Двигался так сильно и быстро, не щадя ни её, ни себя, что Ровена начала терять связь с реальностью. Чувствовала это дьявольское наслаждение и то, как потеря контроля расползается в груди горечью и чернотой. Том тянул за волосы, заставляя смотреть себе в глаза, а его дыхание стало походить на прерывистый рык. Жарко, невыносимо жарко, вот-вот и их тела загорятся, испепеляя всё вокруг в этом безумии. Кровь пульсировала так, что эту пульсацию можно было слышать в ушах. И вот очередной оргазм накрывает её, забирая последние силы и заставляя провалиться в темноту.

***

Комнату едва освещала пара свеч. Девушка вышла из ванной, завернутая в белый махровый халат. Мельком посмотрев на кровать, заклинанием застелила её, убрав все следы страсти. Сейчас ей было тревожно, впервые за долгое время. Она ощущала себя шахматистом, который должен только указывать ход фигурам, сам оставаясь на месте. Власть — в этом не было для неё услады и ликования. Власть и сила свалили на неё груз, который ей предстоит нести каждый день, переставляя фигуры. А ведь шахматы — не её любимая игра. В них нет азарта и щекотки, лишь расчёт. Ровена села перед зеркалом и принялась расчесывать волосы гребнем, глядя на своё отражение во мраке комнаты. Её глаза пока так и оставались змеиными, словно её сущность, ощутив, как ей дали свободу, не собиралась уходить. И да, это было пьяняще и захватывающе — чувствовать, как сила бурлит в её собственном теле. Вмиг оказаться всемогущим великаном и видеть полное подчинение в глазах тех, кто до этого смотрел на неё свысока. Даже Хелена не производила на них такого эффекта. Её власть была скорее церемониальной, но вместе с тем шаткой и не абсолютной. Только вот хотела ли Ровена того, что получила? Момент триумфа был позади, и теперь понимание того, что всё теперь зависит от неё, обрушилось, отрезвляя холодной реальностью. Даже если им удастся выжить и победить Ареста, то для неё это не закончится. Перед Гнездом встанут новые вызовы: нужно будет восстановить власть змей, начать обучать молодое поколение. Минору хоть и сумел сохранить многих, но едва смог дать им образование, достойное змеиной мудрости. Гарпер со звоном кинула расческу на стол, ощутив приступ дурноты. Да, для неё это не закончится никогда. И только сон в хрустальном гробу прервет эту пытку. Ни мечт, ни желаний. Только шахматная доска и бесконечные партии.