Смурфики: Песнь Льда и Огня

━━━✷✷✷━━━

      Небесный свод над Заколдованным лесом был затянут плотными облаками. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь эту пелену, едва достигали земли, очерчивая своими слабыми потоками отдельные участки леса. Некоторые поляны купались в тусклом свете, в то время как другие оставались в тени, погружённые в сумрак. Несмотря на общую пасмурность, дождь и не думал проливаться; птицы, парящие на достаточной высоте, не предвещали скорого ненастья.       В этой полумрачной обстановке, среди чащи леса, шагали Мастер и Папа-Смурф. Их целью был сбор ингредиентов для приготовления целебного отвара, необходимого для облегчения страданий Растяпы. Лидера Деревни не покидали тревожные мысли, пока он пытался понять природу этого заболевания, что поразило смурфика. Почему он за все свои прожитые годы ни разу не слышал об этой болячке? Как, при этом, Лекарь смог так быстро и точно поставить диагноз? Несмотря на свою тревогу, белобородый смурфик испытывал восхищение способностями и самоотверженностью Лекаря, готового всегда прийти на помощь каждому смурфику в Деревне.       Размышления Папы-Смурфа были прерваны шелестом позади. Мастер только что сорвал последний необходимый цветок, аккуратно положив его в корзинку.       — Вот и последний, — произнёс Мастер, поворачиваясь к Папе-Смурфу, а после выдохнул. — Надеюсь… он выздоровеет.       — Я тоже на это надеюсь, — с тревогой ответил Папа-Смурф. — Никогда раньше я не слышал о таком заболевании. Знаешь, рецепт мне достался много лет назад… И когда нас настигали трудные времена, он помогал и придавал сил.       — Но как-то странно всё совпало. Именно сейчас, когда у Растяпы началась эта… лихорадка, — с ноткой сомнения в голосе проговорил Мастер. — Всё нужное, как назло, закончилось.       — Лекарь рассказывал, что лихорадка — это признак того, что болезнь начинает брать верх, — сказал Папа-Смурф. — Поэтому… надо поторопиться. Чем больше целебного отвара мы приготовим, тем больше шансов на выздоровление.       — И Силач должен понести заслуженное наказание, Папа, не забыл? — с обидой в голосе промолвил Мастер. — По моему мнению, именно из-за него Растяпа так пострадал.       — Мастер, наказания — это людские методы, — возразил Папа-Смурф, покачав головой. — Мы не должны брать с них пример, мы обязаны улаживать всё мирным путём. Это то, что я говорил вам всю жизнь.       — И как же именно? — с недоумением поинтересовался Мастер.       — Полагаю, — медленно начал Папа-Смурф, — можно возложить на Силача делать вдвое больше работы…       — Втройне, — добавил Мастер. — А лучше впятеро. А если по-хорошему, то вообще вдесятеро.       — Разве тебе не станет жаль Силача при таком непомерном труде? — поинтересовался Папа-Смурф.       — Ничуть. Вот представь, что то что случилось с Растяпой, могло произойти с тобой. Просто представь.       — Так… и что дальше?       — И как же ты после такого сможешь простить Силача? Я ещё могу понять Художника, но он, по крайней мере, раскаялся и переживал за Растяпу после. А Силачу было… всё равно.       — Пожалуй… ты прав, Мастер, — задумчиво произнёс Папа-Смурф. — Я что-нибудь придумаю, чтобы Силач осознал своё ненадлежащее поведение.       — И почему я вообще про него вспомнил, — резко остановился Мастер и с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. — Не стоило уходить из Деревни, он же щас что-нибудь несмурфное насмурфит!       — Не тревожься понапрасну, Мастер, — успокоил его Папа-Смурф и улыбнулся. — Я оставил Ворчуна и Занозу за главных. Они уж точно не допустят никаких неприятностей.

━━━✷✷✷━━━

      Завершив совещание и попрощавшись с друзьями, Дмитрий наблюдал, как дверь конференц-зала бесшумно скользнула в стену, открыв ему путь в длинный белоснежный коридор. Переступив порог, он ступил на безупречно отполированный пол, и в тот же миг раздался приглушенный щелчок автоматического замка.       Перед ним простирался коридор «Третьего» Корпуса «Цитадели» — просторное, светлое пространство с невысокими потолками, но обилием рабочих зон, разграниченных стеклянными перегородками. Корпус, рассчитанный на шесть этажей, объединял аналитические кабинеты, рекреационную зону, студию звукозаписи и репетиционную комнату, а также командный центр, где принимались ключевые решения. Доступ в эти помещения был у всех, однако полномочиями принимать решения обладали лишь члены верховного отряда «Авиаторы», где Дмитрий занимал главенствующую позицию.       Пока он неспешно продвигался по коридору, изредка покачиваясь из-за болезни, мимо проходили люди в чёрной униформе с эмблемой «Миротворец» на груди. Некоторые были одеты в лёгкую одежду, другие предпочли фирменные толстовки. Большинство были поглощены рабочими задачами, что-то обсуждали и не обращали на него никакого внимания, однако нашлись и те, кто приостановился и почтительно приветствовал беловолосого лидера.       — Привет, Дима. Как самочувствие? — спросил человек на пути. — Давно тебя не было видно.       — Привет, нормально, — уважительно кивнул Дмитрий. — Сам как?       — Не жалуюсь, не жалуюсь, — проговорил человек. — Но скучаю по остальным.       — Это уж точно, — потускнел Дмитрий. — Ну ладно, свидимся ещё.       — Ну давай тогда, удачи тебе.       — И тебе, — произнёс Дмитрий и двинулся дальше.       Некоторые переглядывались, удивлённые появлением Дмитрия в рабочей зоне, что случалось нечасто. Несмотря на это, он всегда был на связи — любой мог обратиться к нему при необходимости, и запрос немедленно рассматривался. «Миротворцы» были также технологически продвинуты: каждый имел при себе смартфон с мессенджером собственной разработки, предусматривающим общий чат на все три корпуса.       Продолжая путь, Дмитрий решил оценить своё состояние и взглянул на левое запястье, где был закреплён «Биомаркер» — устройство, разработанное Микки по его заказу. В «Цитадели» все носили это устройство, не снимая даже за её пределами. «Биомаркер» отслеживал изменения в составе крови, и при выявлении отклонений полоска на индикаторе начинала постепенно краснеть, а при критических показателях срабатывала сигнализация.       Индикатор вновь окрасился в красный, заполнив четверть шкалы. И это было странным, ведь он несколько минут назад принял таблетки, а полоска вновь начала краснеть. Это означало, что вскоре Дмитрию необходимо снова принять лекарство для поддержания адекватного состояния.       Вскоре перед ним показался знакомый проход, соединяющий «Третий» корпус с его домом на вершине «Цитадели» — в «Четвёртом» корпусе. По углам были установлены камеры видеонаблюдения, охватывающие все точки доступа, а в центре располагалась металлическая раздвижная дверь с панелью идентификации, требующей сканирования ладони, указательного пальца и считывания карты доступа. Остановившись у двери, Дмитрий огляделся по сторонам.       Слева, чуть поодаль, располагалась просторная кухня с барной стойкой и длинными столами, за которыми несколько человек отдыхали после работы. Заметив Дмитрия, они приветливо помахали ему, и он ответил коротким кивком.       Позади, чуть левее, тянулся тот самый длинный коридор, по которому он только что прошёл. А справа находилась небольшая комната отдыха с диванами, отделённая стеклянными стенами. Вернувшись к проходу, Дмитрий поднёс руку к сканеру, приложив ладонь и указательный палец к соответствующим сенсорам. Услышав характерный подтверждающий звук, Дмитрий достал из кармана карту доступа и вставил её в кардридер и тут же извлёк её. Индикатор над дверью сменил цвет с красного на зелёный.       — Доступ разрешён. С возвращением, Дмитрий Кравиц, — произнёс автоматизированный голос, и металлическая дверь отъехала в стороны.

***

      Лифт плавно остановился, и двери разъехались в стороны. Дмитрий вышел вперёд, оказавшись в одиноком пространстве «Четвёртого» корпуса. Здесь не было людей, не слышалось разговоров, лишь постоянный гул механики за стенами и слабый присвист ветра, что доносился из-за пределов Корпуса. Было холоднее, чем в «Третьем» корпусе, что не удивляло — система отопления здесь работала хуже из-за ограниченной длины труб, поэтому здесь работали другие системы, создававшие тепло.       Дмитрий повернул направо и двинулся по длинному коридору. Тёмно-серые стены хаотично покрывали рисунки, которые он бережно хранил с детства. Каждый раз, возвращаясь сюда, он невольно задерживался, чтобы взглянуть на них. Внизу, у ресепшена на главном входе, висела доска с другими его детскими работами, доступная для всех, но те, что висели здесь, оставались особо важными.       Пожелтевшие листы, слегка потрёпанные временем, хранили моменты, к которым он не возвращался, но и не стирал из памяти. Теперь это были просто тени прошлого. Остановившись на мгновение, Дмитрий провёл пальцами по краю одного из рисунков, а после убрал руку, двинувшись дальше.       В конце коридора он распахнул дверь и вышел на металлический настил серверной. Гул охладительных систем, вентиляции и работающих серверов наполнял всё, вибрации ощущались даже в настиле. Здесь было ещё холоднее, но терпимо. Взгляд скользнул к термометру, закреплённому на стене — показатели были в пределах нормы, а значит, всё работало как надо.       Развернувшись, Дмитрий покинул серверную и направился дальше. Вскоре он достиг широкой мастерской, где царил привычный беспорядок — разбросанные инструменты, детали кибернетических устройств, другие упаковки. Не замедляя шаг, он свернул ещё раз и увидел впереди лестницу, ведущую к двери, почти сливающейся со стенами.       Подойдя ближе, Дмитрий начал подниматься по ступеням. Оказавшись у двери, блондин вытащил из кармана толстовки связку ключей и, найдя нужный ключ, вставил его в замочную скважину. Пара поворотов — и замок щёлкнул, позволяя ему войти. Перед ним открылось главное помещение «Четвёртого» корпуса — его дом.       Просторный коридор тянулся вдаль, заканчиваясь небольшим возвышением, где стоял массивный рабочий стол. Позади него располагалось огромное окно, пропускающее достаточное количество света. По бокам от коридора было два прохода: один вёл в спальню, а другой — в техническую комнату, совмещённую с кухней, ванной комнатой и круговой лестницей, что вела на крышу «Цитадели».       Дмитрий неспешно прошёл по коридору и поднялся на возвышение, остановившись перед столом. На нём стоял включенный компьютер с шестью мониторами. На одном транслировались записи с камер наблюдения «Цитадели» и был открыт общий чат всех корпусов. На втором — записи с уличных камер, доступные всем жителям города, но Дмитрий включил их специально: синеволосый человек не давал ему покоя, и он некоторое время за ним наблюдал, пока тот не скрылся совсем. Третий монитор показывал техническую информацию о «Третьем» и «Втором» корпусах, в том числе статусы серверов и их загруженность. На главном мониторе был обычный рабочий стол, а над ним был ещё один экран с постоянно обновляющейся таблицей посетителей, проходящих через ресепшн, и списком «Миротворцев» с их текущими задачами. Последний монитор был выключен.       На столе царил бардак — бумаги с текстами не выпущенных песен «Дарксайда», инструменты, мелкие детали, не убранные на свои места. В одном углу стояло радио, в другом — стационарный телефон с кнопками и трубкой. Под столом располагалась тумба с тремя отсеками. Возле окна, сзади, стоял фикус — одно из немногих растений, что Дмитрий когда-либо завёл.       Через окно открывался величественный вид на Ванкувер. Город внизу скрывал туман, а вдали едва различались стены «Периметра». Дмитрий уселся в директорское кресло и, пододвинувшись ближе, открыл трансляцию мировых новостей. Взяв пульт от множества колонок, что были расположены в некоторых углах дома, он прибавил звук и вскоре всё наполнилось гулом множества голосов, каждый из которых вещал свою часть информации.       — В Ванкувер прибыл новый «Миротворец». По предварительным данным…       — Однако есть и другие версии. Согласно некоторым источникам, этот «Миротворец» не только остановил грабителей…       — Ситуация с новым «Миротворцем» продолжает набирать обороты. Местные власти ожидают официального ответа от представителей «Миротворцев», в том числе от Дмитрия Кравица, чтобы…       — Так или иначе, общественность остаётся в недоумении. Кто же этот «Миротворец» на самом деле? Спаситель или жестокий судья? Ответы на эти вопросы, мы, вероятно, получим в ближайшее время.       — Но, как бы там ни было, события последнего дня показали: «Кронка» снова стала небезопасной. «Миротворцы» могут быть как защитниками, так и угрозой, и, похоже, не все их действия направлены на благо горожан.       — Тем временем, один из ведущих журналистов нашего телеканала выразил желание лично посетить Ванкувер и взять эксклюзивное интервью у Дмитрия Кравица. Он заявил, что хочет узнать подробности ситуации и получить ответ на вопросы, которые волнуют не только каждого жителя всех стран, но и граждан самого Ванкувера. Мы будем следить за развитием событий.       Слушая новости, Дмитрий медленно потянулся к тумбе под столом. Открыв первый ящик с характерным скрипом, он вытащил синий файл и положил его на стол перед мониторами. Он вытащил из файла лист бумаги, медленно развернув его лицевой стороной, и в следующий момент начал пробегать глазами по написанному тексту.

ВЫПИСНОЙ ЭПИКРИЗ

      Наименование медицинской организации (фамилия, имя, отчество (при наличии) индивидуального предпринимателя, осуществляющего медицинскую деятельность), ОГРН (ОГРНИП) Государственное автономное учреждение здравоохранения «Цитадельская клиническая больница № 1 г. Ванкувер»       Наименование отделения (структурного подразделения): Психиатрическое отделение       Номер медицинской карты: 489128233       Сведения о пациенте:       Фамилия, имя, отчество (при наличии): Дмитрий Кравиц, отчество отсутствует.       Дата рождения: 07.06.1995 г.р. Пол: Мужской.       Адрес проживания: Индийский океан, остров Кронка, г. Ванкувер, р-н Террикон, к-н «Цитадель».       Находился (лась) на лечении с 14.10.2020 по 02.02.2021 14:00 в отделении: Психиатрическое отделение.       Заключительный клинический диагноз:       F60.3 Психопатия органическая, циклоидная форма; F20.0 Параноидальная шизофрения; F20.8 Хронический психоз, обострение; F90.0 Синдром дефицита внимания и гиперактивности; F32.2 Тяжёлая депрессия; F42.0 Обсессивно-компульсивное расстройство; F43.1 Посттравматическое стрессовое расстройство.       Основные симптомы:       Является хроническим состоянием с выраженными признаками паранойи, эмоциональной нестабильности и социальной изоляции. Проявления агрессии, неконтролируемых импульсов и дефицита эмпатии. Искажение восприятия реальности, часто склонность к подозрительности и гиперболизированному восприятию угроз. Задержка в психоэмоциональном развитии, что приводит к регулярным психотическим эпизодам.       Дополнительные наблюдения:       Пациент на протяжении последнего месяца демонстрирует признаки отчуждения и эмоциональной изоляции, а также избегания общения с окружающими, что связано с глубокими психологическими травмами, полученными в результате утраты значимой части «Миротворцев» в 2018 году. В настоящий момент пациент проявляет особую заботу о сохранении порядка в «Цитадели». Краткосрочная терапия медикаментами может привести к улучшению состояния, однако для стабилизации психоэмоционального состояния требуется длительное наблюдение и возможно более интенсивная терапевтическая поддержка.       Лечение:       Галоперидол — препарат для лечения психозов и параноидных состояний. Назначен в дозе 10 мг дважды в день для купирования психотических симптомов и стабилизации состояния.       Ламотриджин — для стабилизации настроения и снижения эпизодов депрессии, назначен в дозе 100 мг в день.       Амитриптилин — антидепрессант, назначен для устранения симптомов депрессии и улучшения общего психоэмоционального состояния, дозировка 25 мг в день.       Лоразепам — транквилизатор для снятия напряжения и предотвращения панических атак, дозировка 2 мг дважды в день.       Рекомендации:       Пациенту рекомендовано продолжить терапию в амбулаторных условиях под регулярным наблюдением психиатра. Необходимы регулярные консультации с неврологом и психотерапевтом. Рекомендуется соблюдать режим дня, избегать стрессовых факторов и алкоголя.       Дата: 02.02.2021 14:00       Подписан заведующий отделением Ким Валентинович.       Подписан лечащим врачом Миронова Наталья Михайловна.       Психиатр (взрослый).       Тяжело вздохнув, Дмитрий вернул лист обратно в файл и положил в первый ящик тумбы, медленно закрыв его. Убавив звук новостей, он взялся за клавиатуру и зафиксировал открытый общий чат всех корпусов, нажав мышью на поле ввода. В следующий миг он начал набирать текст:       «Всем привет. Мы провели совещание и пришли к выводу, что будем пробовать «Тест на доверие». Вскоре нужно будет собраться во «Втором», и я выберу добровольцев, что примутся за этот план. Либо, вы можете написать мне в личку, если кто-то из вас уже хочет стать добровольцем. Оставшийся день можете отдыхать, работы особо нет. Всех люблю».

━━━✷✷✷━━━

      «Ну хватит дрыхнуть уже, надоел», — прозвучало в голове назойливое ворчание.       Растяпа медленно разлепил веки, но тут же зажмурился обратно из-за слепящего солнечного света. Пульсирующая головная боль только усилилась, а спазмы в животе скрутили его, вызывая подкатывающую тошноту.       Привыкнув к свету, синеволосый открыл глаза и несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Перед ним оказались знакомые пурпурные глаза. Длинные чёрные волосы плавно ниспадали на плечи Айса, частично скрывая выражение лица.       Внезапный порыв ветра заставил Растяпу съёжиться и приподняться на локтях. Потерев глаз и заметив Айса над собой, Растяпа сделал пару глубоких вдохов, но вместо этого закашлялся — сперва тихо, но потом приступ усилился, заставив прижать руку к груди. Горло саднило, лёгкие будто обожгло ледяным воздухом.       — Опять ты кашляешь… — хмуро заметил Айс. — Ты же знаешь, что это само не пройдёт.       Растяпа ничего не ответил. Конечно, он знает. Знает слишком хорошо.       «Где… где я вообще?» — подумал Растяпа, когда он с трудом поднялся и сел.       — Небольшая формальность, Лаки. Здесь можно переждать бурю, — спокойно произнёс Айс. — Как видишь, никого поблизости, так что можем говорить вслух.       — Какую ещё бурю? — переспросил Растяпа, оглядываясь. Лишь сейчас он обратил внимание на странный пейзаж: крыши домов, усеянные антеннами, напоминающими конструкции Мастера, но в разы масштабнее. Из вентиляционных шахт поднимались клубы дыма, внося свою изюминку в причудливый городской ландшафт. Солнце медленно скрывалось за «Цитаделью».       — Разобрался с грабителями, но теперь, боюсь, нас ищет весь город. Признаю, погорячился…       — Весь город?! Что ты там натворил? — Растяпа резко обернулся.       — Не кричи, — спокойно попросил Айс. — Давай, вставай, нечего разлёживаться на крыше.       Он поднялся первым, хотя, конечно, ему это не требовалось.       Растяпа, последовав его примеру, начал медленно подниматься, несколько раз едва не потеряв равновесие. Выпрямившись во весь рост, Растяпа заметил раскинувшийся панорамный городской пейзаж, растянувшийся на многие километры и исчезающий за густой дымкой на горизонте. Только сейчас до него дошло, где они находятся — на крыше какого-то дома.       — Болезнь прогрессирует… — констатировал Айс, наблюдая за ним.       — Я в курсе, — буркнул Растяпа и провёл ладонью по лицу.       — И что собираешься делать?       Растяпа устало выдохнул, стараясь хоть немного прийти в себя.       — Пойду дальше, что ещё?       Айс молчал. Возможно, подбирал слова. Или злился. Какая разница?       — Ты понимаешь, что просто «пойти дальше» не поможет? — наконец сказал он.       — А что поможет? — фыркнул Растяпа. — Лекарств нет. Лекаря тоже. И я наделся, что ты мне поможешь.       Айс не ответил, а после медленно двинулся к парапету крыши.       — Знаешь, что это за место? Давным-давно, это было одним из моих любимых мест, — задумчиво проговорил Айс.       Растяпа машинально шагнул за ним, едва не одёрнув за плечо, но тут же напомнил себе, кем был его «друг». Айс подошел к самому краю и, не сбавляя шага, опустился, свесив ноги вниз.       — Помнишь, как мы познакомились? — он чуть повернул голову. — Очень напоминает то место.       — И правда, — согласился Растяпа, засмотревшись на «Цитадель». Айс жестом пригласил его сесть рядом, похлопав мерцающей рукой по парапету.       — Ну чего стоишь там? Давай, садись. Поговорим, пока город не утихнет.       Ветер по-прежнему трепал волосы Растяпы. Оторвав взгляд от возвышающейся «Цитадели», он попытался отыскать ее вершину, но, разочарованно вздохнув, опустил голову. Здесь, на крыше, царило умиротворение, контрастирующее с недавними событиями.       Почему с ним обошлись так жестоко? Неужели попытки доказать свою пользу неизбежно влекут за собой презрение? И если так, то что тогда значил поступок Айса, который дал ему новое тело и вытащил прямо из лап смерти?       — Ну? — голос Айса вывел из размышлений. — Садись уже. И на все вопросы будет свой ответ.       Растяпа покачал головой, прогоняя ненужные мысли и, стараясь не оступиться, направился к краю крыши. Раньше он боялся высоты, но страшнее этого были только воспоминания о суровых днях, проведённых в одиночестве. Опустившись на парапет рядом с мерцающим Айсом, Растяпа глубоко вдохнул и сразу же понял, почему этот район назывался «Малым».       — Частенько я сюда приходил раньше, если мне надо было подумать, — мечтательно начал Айс, обводя взглядом городской пейзаж с доминирующей на горизонте «Цитаделью». — Это я тебя сюда привёл, сразу после того, как уладил дела с преступниками. Мы, кстати, почти на границе «Малого Ванкувера» сейчас находимся. Магазинчик, да и укрытие бомжа… остались далеко позади. Здесь нас никто не достанет, даже если поднимут тревогу на весь мир. Да и по воздуху не найдут, над всем островом полёты запрещены.       Растяпа невольно сравнивал Айса с собой и теми, кто остался в Смурфидоле. Он всё ещё тосковал по родному дому и друзьям, которых, возможно, больше никогда не увидит. Пусть Силач и открыл ему жестокую правду, но теперь уже не было смысла отрицать: он всегда был лишним в смурфной семье. И никакие слова — о любви, о ценности — не могли заглушить ту боль, которую он вынашивал с самого детства.       Но странное дело… с Айсом он находил нечто общее. У него теперь был только Растяпа, а у Растяпы — только Айс и люди, которых ещё предстоит встретить. А человеческое тело, к которому он ещё не привык, служило мостом в человеческий мир. И они оба — он хотел в это верить — были добрыми в душе и готовыми на многое.       — Ты, наверное, хочешь узнать, почему я без спроса беру тебя под контроль, и каким вообще чудом я это делаю, — внезапно начал Айс, вырвав Растяпу из размышлений. — Раз уж мы остались одни, а «Искра» перенесла нас обоих на этот остров…       — К чему ты клонишь? — взолновался Растяпа.       Айс посмотрёл вперёд и задумчиво улыбнулся.       — Позволь мне рассказать тебе свою историю, Растяпа. Свою правду. Пока есть время.

━━━✷✷✷━━━

      Остров «Кронка» — живописное место, раскинувшееся на стыке Евразии и Африки. Её история уходит корнями в прошлое, начавшись задолго до открытия Америки Христофором Колумбом. Остров знаменит своими выдающимися учёными, развитой медициной, превосходными условиями для жизни и гарантированной безопасностью. Это родной дом «Миротворцев», и всегда им был. Единственный город на острове носит название Ванкувер и, насколько я знаю, был основан около пятисот лет назад. Я не углублялся в нашу историю, поэтому не могу рассказать больше.       В детстве я мечтал хоть на мгновение остановить течение времени. Я смотрел на стрелку часов и думал: ну остановись, пожалуйста. Я хотел, чтобы время остановилось, и я остался один в этом мире. Чтобы я мог делать всё, что захочу: гулять по улицам, пробовать новые блюда, дышать свежим воздухом и просыпаться с первыми тёплыми лучами солнца. Хотел всего того, чего желает обычный человек. В своих фантазиях я вдруг задался вопросом: «А разве я не останусь в одиночестве?»       Буду один жить в этом замершем мире. Мне не с кем будет разделить эту радость, и мне всё наскучит. И тогда я останусь совершенно один. Но в чём тогда разница? Ведь я и так одинок. Посмотри в мои глаза, и ты увидишь ту боль, что я в себе несу: «Помогите мне, кто-нибудь, ну помогите же!». Кричу сам себе, и себя не слышу. Мне всегда было сложно. С самого рождения у меня было ощущение, будто я не существую. Все заняты чем-то, а меня как будто нет. Словно я нахожусь за пределами пространства. Словно сценаристы и режиссёры придумали историю, в которой нет места для меня.       Я — травмированный ребёнок, обделённый вниманием. Я запрещал себе испытывать любые эмоции, и в моих воспоминаниях нет искры, нет яркости, которые делали бы их красочными. От того и кажется, что меня и вовсе не было в самом жизненном процессе. Обстоятельства, в которых я рос, превратили меня в эгоиста и хладнокровного монстра.       Но и я не бесчувственный. Боль усиливается, когда понимаю, что я всё прекрасно ощущаю, но не могу никак отреагировать. Когда я говорю себе: «Да кому ты нужен? Никто тебя не спрашивал, всем на тебя плевать» — я понимаю, что это не мои слова. Кто-то когда-то сказал мне это, а теперь я воспринимаю эти слова как свои.       Время идёт, и прогресс не стоит на месте. В городе есть производственный район, известный как «Металлургический», и там производят удивительные вещи. Как для народа, так и для развития торговли. Там же расположен завод «ВПЗЭМИ» — «Ванкуверский производственный завод электромеханических изделий». Совет директоров включал в себя специалистов, посвятивших предприятию многие годы. Одним из них был мой отец — Райан. Мамы у меня не было вовсе… вернее была, но матерью её язык не повернётся назвать.       На этом и начинается моя история.

━━━✷✷✷━━━

ИНТЕРЛЮДИЯ: АЙС БРЕКЕР

ЧАСТЬ I

      «Огонь, ты друг и палач,

      Ты факел и бич,

      Ты солнце и смерть,

      Ты Звезда и кратер.

      Огонь, как старший брат человека, сопровождай его на пути.

      К счастью и вечному прогрессу».

      Стены родильной палаты, казалось, готовы были содрогнуться от истошных криков роженицы, лежавшей на кушетке. Яркий свет ламп дневного света освещал всё вокруг. Резкий запах дезинфицирующего средства раздражал обоняние. Будущая мать кричала с такой силой, словно исторгала из себя нечто большее, чем просто ребенка. На лбу вздулись вены, лицо покрылось испариной, а губы сжались в тонкую линию.       — Нет… не могу… ещё немного… — прохрипела она. Врач и акушерка поочередно поддерживали её, подбадривая словами.       — Дышите глубже. Ещё чуть-чуть… и… ТУЖЬТЕСЬ!       Роженица вновь отчаянно вскрикнула, прикладывая колоссальные усилия. И вот, ещё несколько мучительных минут, и палата затихла, позволяя стенам перевести дух. Послышался влажный шлепок, и врач перерезал пуповину. Маленькое тельце, испачканное кровью и слизью, теперь было отделено от матери.       — Поздравляю, у вас мальчик, — торжественно произнес врач, осторожно поворачивая ребенка в сторону роженицы.       Молодая женщина, истощенная болью, с трудом приподняла голову. Она взглянула на свое дитя с робкой надеждой, а в ответ… тишина. Ребенок не плакал. На его личике застыло безмятежное, невинное выражение.       Прошло несколько томительных дней. Обессиленную, но счастливую мать уже выписали из больницы, и вот, она, не совсем уверенно, шла по длинному коридору в сопровождении врача, бережно несущего в руках драгоценный сверток, укутанный в одеяло. Преодолев множество поворотов и разветвлений, женщина наконец приблизилась к центральному выходу из роддома. Там её, с огромным букетом цветов в руках, поджидал отец малыша, Райан. Рядом с ним стояли его верные друзья, которые тоже приехали разделить эту долгожданную радость и сопроводить их домой. Увидев, как жена выходит в зону регистратуры вместе с врачом, он тут же бросился к ней и нежно поцеловал её в щёку, передавая ей букет. Обернувшись к врачу, мужчина с трепетом принял из его рук сверток со своим сыном и, взглянув на лицо ребенка, едва сдержал подступающие слезы. Малыш был так похож на него, словно был его крошечной копией. Лицо Райана осветилось неподдельной любовью при виде этого маленького существа.       — Как назовем его? — спросила Илла у мужа, подойдя ближе. — О, они тоже здесь? — заметила она друзей Райана. Мужчина всё смотрел на лицо ребенка и внимательно изучал его, не веря своим глазам.       — Такой холодненький… — словно разговаривая с самим собой, изумляясь крохотным размерам и нежности своего ребёнка. — Пусть будет… Айс.

***

      Первые недели после возвращения домой были наполнены хлопотами и заботами. Илла, хоть и изнурённая родами, не могла оторвать взгляда от своего сына. Она часами могла наблюдать за тем, как он спит, как он морщит носик, как его крохотные ручки тянутся к ней. Райан, в свою очередь, изо всех сил старался помогать жене.       Молодой отец полюбил своего сына всем сердцем, а Айс, в свою очередь, реагировал на них, открывая свои маленькие глазки и одаривая родителей своими первыми, ещё неуверенными улыбками.       Спустя несколько месяцев после появления Айса на свет, Илла получила сообщение о начислении материнского капитала. Это известие она восприняла с огромным восторгом. Она буквально светилась от счастья. В голове женщины тут же начали выстраиваться планы. Она ярко представила себе песчаные пляжи, тёплое солнце и убаюкивающий шум волн.       — Мы поедем отдыхать! — воскликнула Илла, взволнованно подходя к Райану. — Представляешь, столько денег! Куда мы с тобой рванём? Может, на Мальдивы? Или в Таиланд?       — А как же Айс? — поинтересовался Райан. — С кем мы его оставим?       Илла, словно не заметив возражений мужа, с энтузиазмом ответила:       — Ой, не переживай! Я уже позвонила маме. Она приедет и посидит с ним. Она так рада будет внука понянчить.       В словах Иллы не было ни капли сомнения, ни малейшей тревоги. Она была всецело поглощена предстоящей поездкой и предвкушением отдыха. Увлечённая своими планами, молодая мать, казалось, не отдавала себе отчёта в том, что материнский капитал, предназначенный для поддержки семьи с ребёнком, будет потрачен не на нужды малыша, а на их собственные развлечения.

***

      Дни перетекали в недели, а недели — в месяцы. Айс рос и физически развивался, однако по необъяснимым причинам оставался будто невидимым для окружающих. Мальчик пробовал произносить свои первые слова, бормотал что-то невнятное, но это не вызывало ожидаемой реакции от родителей. Ребёнок тянул ручки к матери, но та, увлечённая телефонным разговором, даже не обращала на него внимания, а отец редко появлялся дома, поскольку состоял в совете директоров «Металлургического» района.       Однажды в их квартиру нагрянула толпа незнакомых людей, которых родители называли то «родственниками», то «гостями». Глаза мальчика загорались от любопытства, когда он наблюдал за перемещением стола в гостиную и раскладыванием на нём тарелок с едой. Быть может, кто-то приехал с ребёнком, и он наконец сможет с ним поиграть? Но малыш продолжал оставаться в своём углу в окружении игрушек. Вскоре гостиная наполнилась громкими разговорами, звоном приборов и аппетитными запахами пищи, которую, к сожалению, ребёнку нельзя было есть из-за отсутствия зубов.       Айс неуверенно ползал под столом, изо всех сил пытаясь привлечь хоть чьё-либо внимание и найти себе компанию для игр. Весь первый год жизни он провёл, играя со своими игрушками, которые стали для него самым ценным сокровищем. И ни разу никто другой не прикасался к ним. С незнакомыми ощущениями Айс вернулся на своё место и просто стал наблюдать за взрослыми, пока не почувствовал странное чувство уверенности, словно что-то внутри подсказывало, что пришло время.       Ребенок вытянул руку, упёрся ладошкой в пол и плавно оттолкнулся, после чего… встал на ноги. Впервые он стоял самостоятельно. Не ползал, а именно стоял. Это казалось невероятным, ведь все вокруг продолжали заниматься своими делами, а он… он теперь мог стоять. Самостоятельно, без какой-либо опоры. Айс сделал первый шаг. Затем ещё один, и ещё, пока не прошёл от своего угла до стены и обратно. Но за столом никто не повернулся и не заметил этого важного достижения малыша. Почему никто не отметил, что он совершает что-то значительное? Почему никто не похвалил его? Почему никто не удивился? Малыш ведь уже не ползал, не лежал, а каким-то… иным способом передвигался.

***

      Когда Айсу исполнилось три года, родители повели его на прогулку в небольшой сквер на «Терриконе», что сейчас выглядел наряженным, словно в честь какого-то праздника. И правда, отец сказал, что сегодня какой-то праздник. В то время это был общедоступный район, без строгих проверок на въезде. Шагая за родителями, мальчик с изумлением разглядывал высившуюся впереди башню, казавшуюся бесконечной. Интересно, а что там находится? И почему она такая высока?       — Айс… ну ты опять за своё? — произнесла Илла, заметив, что он немного отстал. — Говорили же, не отходи от мамы и папы!       — Мама? — произнес Айс тонким голоском. — А с’то это? — он указал на высокий небоскрёб.       — Уж точно то, чего тебе не нужно знать, — проворчала Илла и, толкнув Райана за плечо, жестом попросила поддержать.       — Да, Айс, мама права. Тебе это ни к чему, — согласился Райан.       К сожалению, Айс давно привык к подобным ответам. Ещё при первом знакомстве с директрисой детского сада, в который он ходил, она ему сразу не понравилась. Внутри возникало предчувствие, что его ждут непростые дни. Мальчик покорно следовал за родителями, которые уже миновали огороженную территорию с высоким забором.       Внутри этого пространства находился тигр, моментально привлекший внимание Айса. В следующее мгновение дрессировщик, словно по мановению волшебной палочки, выпустил из руки вспышку розового пламени, и обруч, мгновенно охваченный огнем, стал препятствием, которое тигр ловко преодолел. Всё вокруг взорвалось громкими аплодисментами смотрящих.       Айса переполнило любопытство, он хотел понять, как это было устроено, и уже собирался попросить родителей задержаться, чтобы посмотреть ещё раз.       — Мама! — позвал Айс, дергая женщину за рукав. — Давай пасмот’лим!       — Айс, ну ты не видишь, что взрослые разговаривают? — резко ответила Илла, и в этот момент мальчик заметил, что родители общаются с незнакомыми людьми. — Это, между прочим, твои двоюродные братья.       Какие ещё двоюродные братья? Айс совершенно их не знал, но не стал уточнять, с грустным видом продолжив наблюдать за действиями дрессировщика. Вскоре они подошли к прилавку, где продавец, с улыбкой на лице и добротой во взгляде, осторожно протянул Айсу большой леденец на палочке. Глаза мальчика загорелись от радости, и он уже было потянул ручку к лакомству, но, стоило им отойти от прилавка, как Илла тут же отобрала леденец, сказав строгим тоном:       — Нет, Айс, тебе нельзя леденцы, они вредны для зубов.       Мальчик расстроился, но ничего не сказал. Он уже понял, что его желания мало что значат для родителей. Илла, совершенно не обращая внимание на огорчение сына, положила леденец в свою сумку, не удосужившись даже съесть его самой. Райан, в свою очередь, был занят разговором по телефону, и на его лице было выражение человека, полностью погружённого в свои мысли. В этот момент Айс почувствовал, как его радость от прогулки куда-то улетучилась, а вместо неё осталось какое-то непонятное чувство. Нахмурившись, он на секунду остановился, а потом вновь последовал за родителями, продолжая рассматривать мир вокруг, но теперь уже без того искреннего интереса, что был до этого.

***

      Маленький Айс сидел на ковре в центре игровой игровой детского сада и сосредоточенно катал свой игрушечный грузовик. Мальчик иногда отрывался от занятия и поглядывал на других детей, в одном углу играющих вместе в дочки-матери, а в другом мальчишки увлеченно строили башни из кубиков, стараясь возвести сооружение повыше. Айс же, казалось, был предоставлен самому себе, то и дело возвращаясь к своему грузовику.       Вскоре Айс подумал: «Можно же попроситься поиграть!». Взяв грузовик в руку и крепко сжав, Айс поднялся на ноги и направился к группе детей, занятых своей игрой. Преодолев игровую комнату, он подошёл ближе и остановился, внимательно глядя на тех, кого он считал друзьями.       — П-п-пивет, а мо’зно с вами пои’глать?       В ответ на предложение, дети, словно по команде, прекратили игру и обернулись к нему. Маленькая девочка с кудряшками нахмурилась и ответила:       — Ты скучный, с тобой не инте’гесно и’гать!       Её поддержал другой мальчик, которого звали Толик:       — Да-да, ты всё п’аламаеш, и п’атом плакать буд’ешь!       Ещё один мальчик, немного постарше, в очках по имени Саша, презрительно фыркнул:       — Фу, он как муха зу’ззит, иди отсюда!       Слова ребят его сильно ранили. Внутри всё словно перевернулось, обида и непонимание затмили ясный взор. Не в силах сдержать эмоции, Айс вытянул руку и схватит стоявшую рядом пирамидку, с яростью разбросав её кольца в разные стороны. Дети, опешив от такого поведения, вскрикнули и начали визжать. Айс, не глядя на них, стремительно развернулся и направился обратно к своему месту, на ходу вытирая рукавом накатившие слёзы. Не успел он дойти до ковра, как почувствовал резкий удар по затылку. От неожиданности он покачнулся и едва не упал на пол. Повернувшись, он увидел нахмуренного Толика, чьё лицо исказилось в злобной гримасе.       — Ты заслу’зил, — процедил тот сквозь зубы. Это была последняя капля. Злоба окончательно перевесила чашу терпения и, сжав кулачки, мальчик со всей силы бросил на пол свой грузовик, от чего игрушка со звонким треском отскочила от твёрдого пола. Резко выдохнув, Айс замахнулся, собираясь дать обидчику сдачи. Но вместо этого, из ладошки вырвался яркий, розовый язычок пламени, мгновенно опаливший волосы на макушке Толика.       Глаза мальчика расширились от испуга и удивления. Пламя, хоть и не было обжигающим, заставило Толика подскочить на месте и с громким воплем броситься бежать в сторону воспитателя, судорожно пытаясь потушить дымящиеся остатки своей причёски. Увидев, как бежит к воспитателю обиженный Толик, с криками жалуясь на внезапное возгорание, Айс осознал весь масштаб содеянного. Отшатнувшись назад, словно от толчка, он замер на месте, испуганно озираясь по сторонам. Не понимая, что произошло, он смотрел то на свою руку, то на убегающего друга. По щекам потекли слёзы, и дрожащими пальцами он начал тереть глаза.

***

      В кабинете директора царила напряжённая тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов, на которые смотрел Айс. За большим дубовым столом, отполированным до блеска, сидела директриса. Обычно спокойный и добрый взгляд сейчас превратился в строгое и пронзительное сверление глазами. Напротив, на неудобном стуле, нервно перебирая пальцами, сидела Илла. Рядом с ней, на небольшом детском стульчике, понуро опустив голову, сидел Айс, не понимая всей серьёзности ситуации.       — Уважаемая Илла Брекер, я конечно, понимаю, что дети бывают непоседливы, но то, что произошло сегодня… — нарушила молчание директриса, — это выходит за рамки всех допустимых норм.       — Роза Фёдоровна, я… я сама в шоке, — начала Илла, пытаясь оправдаться. — Я не знаю, как такое могло произойти. Мы… мы никогда не замечали ничего подобного!       — Вы не замечали, — повторила Роза, приподнимая бровь. — Или, возможно, не хотели замечать? Ведь, насколько я понимаю, это не обычная детская шалость. Айс, как было замечено, «спонтанно выпустил розовое пламя» из ладони. Вы осознаёте, что это явление указывает на… наличие Кристаллической энергии?       Илла сглотнула и побледнела. Она не ожидала, что дело может дойти до такого.       — Я… да, я понимаю, — пробормотала женщина, — но ведь… ведь он ещё совсем ребёнок! Ему всего три года.       — Возраст не имеет значения, уважаемая Илла, — отрезала директриса. — Кристаллическая энергия, как мы знаем — это сила, требующая строгого контроля. Она может быть опасна для других детей. Вы понимаете, что мы несём ответственность за их безопасность?       — Да, но… — Илла снова попыталась оправдаться. — Я… я обещаю, что буду следить за ним. Мы будем работать над этим. Мы не можем просто так отдать его…       — Отдать? — усмехнулась Роза Фёдоровна, откинувшись на спину директорского кресла. — Дорогая Илла, вы говорите так, будто не знаете, что может случится с детьми, обнаружившие в себе признаки этой энергии. Их забирают в «Цитадель», где они станут «Миротворцами», и это их судьба.       — Но… Айс — мой сын, — прошептала Илла, взглянув на маленького Айса. — Он… он не может туда уехать.       Роза Фёдоровна вздохнула и смягчила взгляд, но лишь на мгновение.       — Илла, я понимаю вас как мать. Но я также должна думать о других детях. Это не только ваш ребёнок. Его… особенности могут быть опасными. Если я не приму мер, меня обвинят в халатности и неисполнении своих обязанностей. Я думаю, что единственный выход — исключить Айса из нашего сада. Ради всеобщего блага.        В этот момент Илла почувствовала, как сердце уходит в пятки. Она не могла себе представить, что Айс будет исключен.       — Уважаемая Роза Фёдоровна, прошу вас, дайте нам шанс, — умоляла женщина. — Мы будем очень осторожны. Мы обратимся к специалистам. Мы будем контролировать его. Я обещаю, что подобного больше не повторится.       — Обещания… — горько усмехнулась директриса. — Как часто их дают, и как редко они исполняются. Но я… я вижу вашу искреннюю обеспокоенность. К тому же, исключение вашего сына не совсем в моих силах. Это серьезный инцидент.       Илла с надеждой посмотрела на директора.       — Но, — продолжила директриса, — я дам вам один шанс. Если инцидент повторится… то, к сожалению, мне придётся отчислить его без дальнейших обсуждений. Я надеюсь, вы меня поняли?       — Да, Роза Фёдоровна, — Илла поспешно кивнула. — Мы вас поняли. Я клянусь, мы сделаем всё возможное.       Роза Фёдоровна, вздохнув, посмотрела на маленького Айса, который, казалось, всё ещё не понимал, что происходит и смягчила взгляд.       — Пожалуйста, уважаемая Илла. Позаботьтесь о нём. Я надеюсь, что мы больше не увидим подобного.       Илла, поблагодарив директрису, взяла за руку Айса, и они покинули кабинет.