Смурфики: Песнь Льда и Огня

━━━✷✷✷━━━

      Под зелёным куполом леса, где деревья стояли величественно, словно молчаливые стражи, Растяпа и Художник шагали вглубь чащи.       Прохладный ветер приятно щекотал лица, стволы деревьев шептали убаюкивающие мелодии, а солнечные лучи пробивались сквозь листву, создавая волшебные узоры на земле. Художник семенил впереди, у него было хорошее настроение, словно зимний солнечный день — яркое и чистое, способное прогнать тьму уныния.       Растяпа плёлся немного позади, осматривая различные детали леса. Яркие цветы, распускавшиеся под лёгким прикосновением солнечного света, радовали глаз, а мелодичное щебетание птиц создавало симфонию радости.       — Знаешь, Растяпа, — начал Художник, даже не оглядываясь, — я частенько думаю о красоте природы. Например, ты когда-нибудь замечал, насколько красивыми от росы могут быть цветы после дождя?       Растяпа лишь кивнул, но в голове вовсю сражались мысли за страх снова уронить корзинку или споткнуться о корни деревьев. Он сдерживал себя, чтобы не отвлечься на собственные переживания, и вместо этого сосредоточился на ярких красных ягодах, манящих его к себе.       — А деревья… Они могут приносить столько радости, столько ощущений и новизны. И видел ли ты, насколько красиво тут на закате? — продолжал Художник, не сбавляя темп. — Растяпа?       — А? Ты что-то говорил? — спросил Растяпа с лёгким недоумением.       — Ты когда-нибудь видел, как тут красиво во время заката? — повторил Художник, обернувшись к Растяпе. — Тебя беспокоит что-то?       Растяпа опустил голову, не желая встречаться взглядом с Художником.       — Да нет… всё в порядке, — пробормотал он. — Просто задумался.       — Ну, ладно, — ответил Художник, не веря словам своего друга, но и не желая давить на него. — Почти пришли.       Они продолжили путь сквозь чащу, и через несколько минут Художник остановился. Перед ними, как ковровая дорожка, расстилались кусты с яркими красными ягодами. Ягоды сверкали под солнечными лучами, их наливной цвет напоминал огонь — яркий, живой и полный обещаний.       — Ух ты! — воскликнул Растяпа. — Сколько же их тут!       Художник, радуясь восторгу друга, склонился к одному из кустов.       — Природа может предложить множество плодов, но взамен может потребовать что-то ещё, — с улыбкой промолвил он.       Растяпа кивнул, и его взгляд пробежал вдоль ряда кустов.       «Как бы их не испортить…» — подумал Растяпа. К ягодам следовало относиться осторожно, ведь любое неосторожное движение — и ягода превратится в непригодную кашу.       Растяпа осторожно подошёл к кустам, внимательно осматривая каждую ягоду. Он начал аккуратно собирать красные дары природы, перекладывая их в свою корзинку. Время от времени он поглядывал на Художника, он точно также брал ягоды в руки и укладывал их в корзину. Через несколько мгновений обе корзинки были заполнены.       — Смотри, какие мы молодцы! — Растяпа с гордостью поднял свою корзинку.       Художник, ненадолго выйдя из своих размышлений, оценивал результат их труда.       — Молодец, Растяпа. Думаю, Папе этого хватит, — похвалил Художник.       — Надеюсь, — выдохнул Растяпа.       Взяв свои корзинки в руки, смурфики радостно зашагали обратно в Смурфидол. Гордость за удачный сбор переполняла их. Уже рисовались картины вечернего застолья: смурфные пироги, ароматный смурфеничный сок, смех и веселье. Смурфетта, как всегда, пригласит всех на танец. Но Растяпа чувствовал себя не в своей тарелке.       С того самого момента, как Растяпа оглядывал деревню у своего дома, он ощущал неладное. И где-то неподалёку от них хрустнула ветка.       — Ты слышал это? — обеспокоенно спросил Растяпа. Художник недоуменно посмотрел на Растяпу.       — Я ничего не слышал, — ответил Художник с улыбкой на лице. — Наверное, просто ветер.       — Нет, я точно слышал! — настаивал Растяпа, продолжая оглядываться вокруг. — И на ветер не похоже.       — Тебе просто показалось, — пытался успокоить его Художник, с мягкой улыбкой на лице. — Я тут много раз бывал и никогда никого не встречал.       Растяпа немного расслабился, но всё ещё чувствовал легкое беспокойство.       — Надеюсь, ты прав… — сказал Растяпа. Чутьё его никогда не подводило, хоть в это и не всегда верили. — Давай ускоримся?       Они продолжили шагать по чаще леса, перешагивая всякие поваленные ветки, оглядывая окрестности, а Растяпа снова начал засматриваться на яркие цветы, растущие под яркими лучами солнца. Но это всё сопровождалось гнетущей тишиной, нарушаемой только трелями птиц и шумом ветра.       Внезапно, словно в ответ на эту пугающую тишину, раздался грубый голос, обращающийся к кому-то, кто семенил рядом.       — Быстрее, мешок с шерстью, — потребовал Гаргамель.       — Мяу?       — В каком смысле «опять»? Это из-за тебя мы вышли в эти джунгли. Ты хоть понимаешь, насколько дорогие там ингредиенты? И нельзя оставлять нашего гостя одного.       — Мяу-мяу!       — Я виноват?! Кто просил тебя лезть к котлу?       Смурфики обменялись испуганными взглядами, а глазные яблоки едва не вышли со своих орбит от удивления.       — Без паники, — с опаской прошептал Художник.       — Ты же сказал… здесь никого не бывает, — напомнил Растяпа.       Художник схватил Растяпу за руку и быстро оглянулся вокруг. Взгляд его остановился на ближайших кустах, и они бросились туда, едва спрятавшись от взора Гаргамеля. Они затаили дыхание.       Гаргамель, злобно обращаясь к своему фамильяру, семенил по заросшей тропе, не замечая ничего вокруг, кроме растущих даров природы вокруг. Гаргамелю требовались новые ингредиенты для своего внеочередного коварного плана. А вот Азраэль был чуток на запахи, особенно на запах смурфика, и он уже ощутил присутствие своего возможного лакомства. Азраэль поднял хвост трубой и хищной походкой начал подкрадываться к кустам, осторожно принюхиваясь.       — Нет времени на игры, Азраэль, — процедил Гаргамель, поворачиваясь к коту.       — Мя! — прошипел Азраэль, уставившись на кусты.       Гаргамель посмотрел в ту же сторону, куда смотрел рыжий кот. Не заметив ничего интересного, колдун лишь злобно фыркнул.       — Я сказал — нет времени на твои кошачьи игры, — проворчал Гаргамель. — У нас не так много времени, так что будь добр, не отвлекайся на ерунду.       Растяпа, затаив дыхание, прижался к земле, ощущая учащённое сердцебиение у себя в груди. Он слышал каждый шелест листьев, каждый щебет птицы, как будто всё окружающее вокруг желало выдать их местоположение.       — Что будем делать? — прошептал Растяпа, повернув голову к другу. Но Художника уже не было рядом. Растяпа выпучил свои глаза и огляделся вокруг.       Ощутив волну паники, в голову тут же начали ползти навязчивые мысли: «куда делся Художник?», «что теперь делать?»       Он огляделся вокруг в поисках какого-нибудь знака или ориентира, но ничего не могло дать ему подсказку что делать дальше. И Растяпа понял — теперь всё зависит только от него самого.       Сделав глубокий вдох-выдох, он начал обдумывать дальнейшие действия. Нужно быстро уходить отсюда, возвращаться в Смурфидол, но что если Художник попал в беду? Тем самым он его бросит!       Сердце ещё сильнее забилось, пульс уже нехорошо стучал в висках, Азраэль вот-вот его найдет и передаст Гаргамелю, или не станет мешкать и съест на месте.       Ощутив кошачье дыхание за кустами, Растяпа принял решение. В следующую секунду он выскочил из куста и пулей полетел прочь. Он побежал так быстро, что сам был в шоке с того, что ни разу не упал и не споткнулся. Ведомый инстинктом самосохранения, он не оборачивался назад и даже не услышал, как рыжий кот в тот же момент бросился следом.       — Смурфик! Взять его, Азраэль! — послышалось за спиной.       Азраэль рвался вперёд и старался нагнать свою жертву, не давая ей ни секунды передышки. Растяпа, краем глаза замечая стремительно приближающегося кота, вспомнил, что где-то неподалёку должен быть ручей. Растяпа резко свернул и пустился ещё глубже в лесную чащу, пытаясь обмануть кота.       Растяпа не знал насколько далеко он убежал от поляны с ягодами, но это было не важно, важнее всего сейчас было оторваться от преследователя и вернуться в Смурфидол живым и здоровым. Перепрыгнув через очередную поваленную ветку на земле, Растяпа услышал журчание воды неподалёку.       В этот момент он увидел её: блестящую, извивающуюся ленту воды. Добежав до берега, он позволил себе передохнуть.       Сердце колотилось так быстро, что уже готово было выскочить из груди, но отдых не продлился долго, Растяпа краем уха услышал хруст веток, ясно дающий понять дававшие понять — преследователь неотвратимо приближался к нему.       Глухое сопение и фырканье нагнали на Растяпу ещё больше страха, и взглядом он начал стремительно искать себе укрытие. Он заприметил высокое и большое дерево, которое росло у берега, и, воспользовавшись моментом, он бросился к нему. Растяпа подпрыгнул и зацепился за ветку дерева, ловко подтянувшись и, словно белка, начал перепрыгивать с одной ветки на другую, поднимаясь всё выше и выше, пока не забрался на самую высокую и широкую, на которой он облокотился о ствол дерева.       Мгновение спустя он услышал, как сухие ветки похрустывали внизу, и Растяпа понял: Азраэль уже был внизу и вовсю его искал. Растяпа затаил дыхание.       Кот не видел свою жертву, он пытался снова напасть на след, обнюхивая землю и блуждая кругами. Азраэль разочарованно царапнул когтями по песку, когда понял, что он упустил свой обед, совершенно напрасно потратив силы.       Растяпа ощутил холодок, пробежавший по спине, и невольно поёжился от твёрдости под собой.       Кот, фыркнув от досады, развернулся, осознавая всю провальность своей погони.       Азраэль ушёл.       Растяпа медленно выдохнул и прижался к стволу дерева. Он всё ещё дрожал от страха, но сердце постепенно успокаивалось, возвращалось к привычному ритму.       Ушастый смурфик осторожно посмотрел вниз и попытался уловить присутствие здесь своего преследователя, но из-за густоты веток и листвы ничего не смог разглядеть.       А лес меж тем снова показался спокойным, каким и был прежде. Всё стало безобидным.

      «Ты смеешься так звонко над тем, что остался один».

             Растяпа ощущал некое разочарование. Неужели Художник его бросил тогда? Он чувствовал себя преданным, одиноким и напуганным. Волчонок, оторвавшийся от своей стаи.       — Как это ты его упустил? Бесполезный комок блох! — послышалось глубоко в лесу.       Гаргамель ещё был там, а значит слезать с ветки ещё рановато. Растяпа решил ещё ненадолго задержаться на ветке этого дерева, прижимаясь к стволу, боясь, что если сейчас он расслабится, то вновь придется бежать.       Страх постепенно начал сходить на нет, а на его место приходила усталость. Сейчас ему очень не хватало присутствия его подруги детства, которая тогда пропала без вести. Она всегда его успокаивала, всегда была рядом с ним. И куда же она делась?       В душе воцарилась тишина. И этот мир, проникающий в его разум через глаза, был слишком красив, но усталость была сильнее. Тело начинало поддаваться дремоте. Сон поглощал его.

━━━━━━

      Когда мои глаза закрыты, я вижу себя в большой, уютной комнате. Её пол устлан мягким, пушистым ковром, и по стенам висят картины, нарисованные Художником: зеленые лужайки, синие облака, яркие цветы. Вдыхая аромат свежего хлеба, который выпекает Пекарь, улыбка сползает на лицо, согревая изнутри.       Сидя за столом, покрытым белой скатертью, мне открывается вид на заснеженные вершины гор, которые пытаются скрыться за листьями деревьев. Рядом сидят смурфики и играют в симфоническом оркестре: кто-то на арфе, другой на флейте, а третий бьёт в барабан.       Я снова лечу над лесом на спине Летуна, и рядом со мной сидит Папа-Смурф. Мы летим выше деревьев, над облаками, и я чувствую прохладный ветер. Мы летим к волшебному озеру, где вода синяя, а в ней плавают золотые рыбы. Мы купаемся в озере, играем в смурфбол среди кувшинок и наблюдаем за красивой радугой над лесом.       Я нахожусь в домике с розовой крышей, что построен среди цветов. В нем живет Смурфетта, и она готовит что-то, что-то что очень вкусно пахнет. Она улыбается и дарит мне яркий цветок с нежным ароматом. Мы играем в салочки среди цветов, и она смеется всякий раз, когда я её догоняю.       Я вижу мир счастья и радости. Я среди своих друзей, и мы вместе веселимся и поем, играем и смеемся. Никто не пытается нас поймать, никто не пытается нас съесть или сварить. Мы живём в мире, где нет зла, и где мы все счастливы.

━━━━━━

      Проснувшись, Растяпа ощутил, как спина предательски заныла. Ветка дала понять, что не терпит подобных незваных гостей. Судя по всему, он проспал добрую половину дня, ведь лес уже успел раскраситься закатным багрянцем. Шапка на голове сползла ещё ниже и полностью закрыла взор. Смурфик поправил её, и, потянувшись, начал аккуратно спускаться по веткам. Оказавшись на земле, Растяпа огляделся по сторонам.       Преследователя нигде не было. Он вздохнул с облегчением, но тревога всё-таки никуда не делась, ведь Азраэль мог просто затаиться где-нибудь и выжидать свою жертву. Но было ещё одно чувство: предательство или всё же вынужденная мера? Художник никогда бы не оставил Растяпу в беде, как и любого другого смурфика, но почему он так поступил?       Имя этого смурфика вызывало у Растяпы странное чувство досады. Он был ему лучшим другом очень долгое время, ещё с подросткового периода, вместе они делили радости и тяготы. Или всё же он им не был?       «Мы же должны защищать друг друга… — думал Растяпа, с досадой глядя себе под ноги. — Один за всех и все за смурфика…»       — А кто сказал, что ты должен беспокоиться? — прошептал про себя Растяпа, с трудом сдерживая поток эмоций. Погрузившись в воспоминания, он начал обдумывать всё то, что произошло за сегодня: сначала Художник пришёл прямо к нему домой, который, к слову, находится практически краю Деревни и предложил пойти за ягодами. Потом Художник начал обсуждать красоту вокруг, описывая вслух всё, что вообще видел перед собой.       — И что же ты сделал? — спросил сам себя Растяпа. — Правильно, ничего.       Решив не стоять попросту на месте, он, прихрамывая, поковылял к поляне, где они с Художником собирали ягоды.

      «Внезапно,

Оказался один я в пустоте.

Ни единого лица, ни друга впереди.

      «И видел ли ты, насколько красиво тут на закате?» — вспомнились слова Художника. И только сейчас Растяпа понял, какой смысл несли его слова. — «А деревья… Они могут приносить столько радости, столько ощущений и новизны».       Растяпа тогда не обращал на это внимание, глядя на красивые цветы, но сейчас ему показалось, что Художник был прав.       Огромный пылающий шар на небе медленно опускался вниз по небосводу, прячась за густую листву леса, окрашивая его в золотистые цвета заката. В воздухе ощущался приятный аромат сосновой смолы, смешанный с земляничным духом леса.       Растяпа впервые заметил необыкновенную красоту заката. Он шёл и наблюдал, как солнце медленно ползёт за горизонт, оставляя за собой яркое и нежное послесвечение. В этой красоте он забыл о своей горечи, о предательстве Художника и о пустой поляне. Он просто вдохнул этот волшебный воздух.       И в тот же момент, к нему всё вернулось, и он продолжил свой путь. Растяпа всё шёл, прихрамывая, по тропинке, по которой они шли к поляне. Каждый шаг отдавался болью в спине, но он старался не обращать на неё внимания.       В голове крутились мысли о предательстве Художника.       «Как же он мог? — повторял он мысленно, кусая губу от обиды. — Мы же друзья, мы должны были быть вместе, поддерживать друг друга».       Растяпа зашагал быстрее. Но в то же время, что-то глубоко внутри него шептало: «Подожди, ты ведь не знаешь правды. Он спас тебя, когда спрятал. Как знать, может он был вынужден уйти…»

      И снова танцую с прошлым я в ночи.

      Вспоминаю каждый миг, что был когда-то.

             Спустя какое-то время, Растяпа добрёл до поляны. Но то, что он там обнаружил, заставило его злиться ещё сильнее. Те корзинки, что они бросили, когда спрятались в кустах — исчезли, словно их никогда и не было, даже следа от их тяжести на траве не было.       — Художник… забрал их… обе, — с досадой прошептал Растяпа. — А собирали… вместе.       Растяпа сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Решив поговорить с Художником позже и полностью понять мотив его действий, Растяпа развернулся и зашагал в сторону Деревни.       Каждый шаг давался ему с ещё большим трудом — боль в спине усилилась, а мыслей о Художнике становилось всё больше и больше, создавая запутанный клубок навязчивости, который он не мог распутать.

      Словно сон, всё произошло так быстро,

И жду теперь,

Что смысл жизни вновь найду».

      Стараясь переключиться на что-нибудь другое, взглядом он начал скользить по стволам деревьев, покрытым золотыми красками. Он заметил, как солнечно-жёлтая листва осеннего клёна резко контрастировала с густо-зелёной хвоей сосны, которая стояла совсем рядом.       Он попробовал представить себя на её месте, прочувствовать её стойкость, её незыблемость. Он мысленно представил себе корни, крепко вцепившиеся в землю, и могучую крону, уверенно встречающая любые непогоды.       Ветерок приятно подул в лицо, создавая ощущение прохлады, и он пронёсся по лесу, создав шумное шевеление листвы. А боль в спине стала ещё сильнее, и Растяпе пришлось невольно сгорбиться, чтобы хоть как-то её унять.       И вдруг на горизонте он увидел домик, затем ещё один и ещё, утопающие в тенях огромных деревьев. Смурфидол, родной дом.       А воздух начал наполняться удивительным запахом свежей выпечки. Сладкий, теплый аромат хлеба и корицы проник в глубину его души, и вот, он уже видит дым, поднимающийся из дымохода Пекаря, и уже слышит голоса своих собратьев.       — Ну вот… я дома, — прошептал Растяпа, сходя на тропинку, ведущую к его домику. — Надо будет завтра поговорить с Художником.

━━━✷✷✷━━━

ФЛЭШБЭК

Растяпа и Художник

Много лет назад

━━━✷✷✷━━━

      Смачный удар кистью по холсту, и всё вокруг покрылось краской.       — Попробуй ещё раз, Растяпа, — разочарованно выдохнул Художник, наблюдая, как рисует Растяпа.       — Не знаю, Художник. У меня не получается.       — У всех есть талант, и рано или поздно он проявится. Нужно больше практики, — дружелюбно сказал Художник, улыбаясь своему другу, и устанавливая новый лист холста на мольберт. — И, кажется, мы опаздываем на обед. И мы оба знаем, как Пекарь не любит, когда кто-то опаздывает.       Растяпа посмотрел на кисть в своей руке, затем на чистый холст, потом снова на кисть. Ему всегда хотелось стать похожим на своего лучшего друга, хоть на долю. Не быть обычным неуклюжим смурфиком, ни на что не годным.       — Папа всегда говорит: «ученик может превзойти учителя». И я, наверное, справлюсь. Ты иди, я попробую что-нибудь нарисовать.       — Но ты ведь знаешь, что Пекарь не ждёт. К тому же, ты с самого утра рисуешь, пора дать руке отдохнуть, — озабоченно нахмурился Художник.       — Он не заметит, что меня нет. Да и никто не заметит, что меня нет. И обед не будет испорчен, — ответил Растяпа. В этих словах была доля правды — каждый обед, завтрак или ужин, на которых он был, каким-либо образом были испорчены.       Растяпа, не отрывая взгляда от холста, решительно покачал головой.       — Нет, Художник, я лучше ещё попробую, — продолжал Растяпа, крепко сжимая в руке кисть.       — Но ты же ничего не смурфишь с самого утра! А у Пекаря сегодня его фирменные оладья! Неужели ты его пропустишь? — с тревогой произнес Художник, наблюдая за стараниями друга.       — Оладьи? — задумался Растяпа. — А что, правда?       Художник кивнул, с надеждой глядя на друга. Он знал, что Растяпа любил эти оладьи больше всего на свете.       — Давай я потом догоню? — предложил Растяпа, не отпуская кисть.       Смурфик с бабочкой на шее покачал головой, он уже начинал опасаться за друга.       — Растяпа, ты уже полдня рисуешь, даже перерыв не делал. И у тебя уже пропал аппетит! Ты должен сходить на обед. Мы можем пойти вместе.       — Спасибо, Художник, но я не особо голоден. Если ты хочешь на обед, то иди. Не нужно за меня переживать.       — Растяпа, ты мой друг. Самый смурфный из всех, — заботливо произнёс Художник. — И если ты не пойдешь, то и я не пойду.       — А почему ты думаешь, что я не хочу идти из-за других? И… спасибо за такие слова, — смущённо ответил Растяпа, ведь таких слов ему давно не говорили. — Я просто не голоден. И как я уже сказал, за меня не нужно переживать.       — Ладно… — с разочарованием вздохнул Художник, понимая, что он не сможет уговорить Растяпу пойти и поесть чего-нибудь. — Тогда придётся тебя заставить!       Художник поднял Растяпу на руки и потащил в сторону столовой.       — Эй! Отпусти меня! — крикнул Растяпа в шоке от того, что его таким образом заставили пойти на обед.       — Ни в коем случае, — засмеялся Художник, крепко держа Растяпу в руках.