Нити Судьбы: Танец Любви и эхо Мыслей

Сквозь высокие стрельчатые окна класса заклинаний пробивался тусклый свет, едва растапливая тени, окутывающие комнату. Ноябрьская пасмурность нависала над Хогвартсом, а мелкий дождь, казалось, застыл в воздухе, непрерывно барабаня по каменным стенам замка. В углу кабинета лениво потрескивали волшебные светильники, отбрасывая блики на старые учебники и тёмные мантии учеников. Сабина сидела за широкой деревянной партой, поджав губы и старательно выводя буквы в конспекте. Рядом, как всегда, растянулся Джейкоб — но её неугомонный друг, который, вместо того чтобы внимательно слушать профессора Флитвика, сосредоточенно рисовал неприличные каракули на полях пергамента. — Итак, класс, — раздался звонкий голос профессора Флитвика, мгновенно перекрывая приглушённый шум дождя, — сегодня мы переходим к замораживающему заклинанию! «Глациус». Это очень полезное и вместе с тем элегантное заклинание, позволяющее быстро замораживать предметы и, в умелых руках, даже воду или движущиеся объекты. Он взмахнул палочкой, и перед ним парящая в воздухе свеча внезапно покрылась ледяной коркой с лёгким хрустом. По комнате пробежал восторженный шёпот, а в воздухе закружились тонкие снежинки, испаряя прохладу. — Круто, — пробормотал Джейкоб, наблюдая за свечой с восхищением. Он толкнул Сабину локтем. — Представляешь, сколько веселья можно устроить заморозив Тому ноги? — Только не ему, он же отомстит хуже чем кто-либо, — прошептала Сабина, пытаясь скрыть улыбку. — Всё, тихо. Неожиданно профессор Флитвик замер и с лёгким присвистом повернулся к ним. Его глаза, выглядывающие из-под очков, строго уставились на Сабину. — Мисс де Фиенн? Сабина вздрогнула, положив перо на стол. — Да, профессор? — Где ваша кузина, мисс Аврора? — спросил он мягко, но настойчиво. — Почему её нет на занятии? Сабина на мгновение растерялась. Аврора, ведь из Слизерина, а она из Рейвенкло, откуда же ей было знать где её сестра? К тому же, пропускать уроки? Это было не в её стиле. Она стиснула пальцы, ощущая, как холодок пробежал по позвоночнику. — Я… не знаю, профессор, — ответила Сабина, слегка побледнев. — Она, возможно, неважно себя чувствует… В классе воцарилась тишина. Кто-то из учеников хмыкнул. Сабина почувствовала, как к её щекам приливает кровь. — Слизеринцы! — пробормотал кто-то из задних рядов. — Они всегда пропускают, когда сложно, — раздался насмешливый голос откуда-то сзади. Сабина вздрогнула и обернулась. Генри Холт, высокий парень из Гриффиндора с вечно странным выражением лица и тёмными волосами, откинулся на спинку стула. Его палочка небрежно крутилась в пальцах. Флитвик мягко постучал по столу палочкой, призывая к порядку: — Заткнись, Генри, — резко отрезал Джейкоб. Его голос прозвучал низко и угрожающе, что было необычно для его обычно расслабленного тона. Генри замер, как будто не веря своим ушам. Он медленно выпрямился, взгляд его зеленых глаз остановился на лице Джейкоба. — Это ты мне? — спросил он, слегка склонив голову набок. — Ты, чего Паркин, вступаешься за слизеринцев? — А тебе какое дело? — огрызнулся Джейкоб, сверкнув глазами. Он чуть наклонился вперёд, сжимая палочку так, что костяшки пальцев побелели. Генри усмехнулся, но его усмешка вышла натянутой. В классе повисла напряжённая тишина, будто воздух вдруг стал гуще. Даже профессор Флитвик на миг замер, вопросительно глядя на них с кафедры. — Это странно, знаешь? — продолжил Генри, на этот раз гораздо тише, но с вызовом. — Ты же сам из наших, Джейкоб. Мы же на одной стороне. А теперь ты вдруг… что? Защищаешь слизеринку? — Ты сейчас сам звучишь как слизеринец, — прошипел Джейкоб, его голос напоминал тихий рык. — Иди дальше замораживай свои учебники, а не тарахти по пустякам. — Как благородно, — протянул Генри с фальшивым восхищением. — Ты вступаешься за эту слизеринку. Может, тебе самому стоит перевестись в их подземелья? — Может, тебе стоит попробовать заморозить свою болтовню? — отрезал Джейкоб, его глаза сверкнули, и теперь казалось, что он больше борется с собой, чем с Генри. — Этого достаточно! — рявкнул профессор, его тон неожиданно громко прокатился по классу. — Мистер Холт, мистер Паркин, если вы хотите помериться силами, рекомендую отложить это до дуэльного клуба! Сабина, сидевшая рядом, почувствовала, как воздух между двумя гриффиндорцами накалился до предела. Она бросила на Джейкоба удивлённый взгляд. Её друг, обычно бесшабашный и весёлый, сейчас выглядел по-настоящему опасным. Его глаза потемнели, челюсть сжалась, как будто он готов был метнуть в Генри не заклинание, а кинжал. — Джейкоб… — прошептала Сабина, слегка коснувшись его руки, чтобы успокоить. Джейкоб взглянул на неё. Он глубоко вздохнул, опустил палочку на стол и отвернулся, с трудом возвращая себе спокойствие. Генри, нахмурив брови, непонимающе смотрел на него. Его губы скривились в раздражённой ухмылке, но он ничего больше не сказал. — Профессор Флитвик, — произнёс Барти Крауч младший, поднимая руку. Он сидел за одной из первых парт, вместе с Регулусом. — Аврора заболела. Она утром предупредила профессора Слизнорта. Сабина дёрнулась, удивлённо взглянув на Барти. Даже Джейкоб, который всё ещё исподлобья сверлил Генри, поднял голову. — Заболела? — переспросил профессор Флитвик, переводя взгляд на Барти. — Да, сэр, — Барти кивнул, его голос звучал уверенно, но на лице застыло выражение предельной учтивости. — Возможно, ей стоило сообщить заранее. Но она выглядела действительно бледной. В классе прошёл лёгкий шёпот. Сабина слышала, как кто-то позади фыркнул: — Удобно заболеть, когда ты слизеринец. — Всё ясно, мистер Крауч, спасибо за разъяснение, — Флитвик вернул себе привычное спокойствие и посмотрел на класс в целом. — Вернёмся к практике, пожалуйста! — раздался чуть громче голос Флитвика, словно пытаясь разрядить обстановку. — Я не хочу, чтобы кто-то испытал на себе Глациус от чрезмерного усердия своих партнёров. Шум класса возобновился. Ученики вернулись к своим палочкам и неуверенным попыткам заморозить перья и чернильницы, но Сабина всё ещё ощущала напряжение, словно оно висело в воздухе между Джейкобом и Генри. — Зачем ты так с Холтом? — тихо спросила она Джейкоба, чуть наклоняясь к нему. Джейкоб взглянул на неё краем глаза и пожал плечами, делая вид, что ему всё равно. — Потому что кто-то должен был его заткнуть, — буркнул он, но Сабина уловила в его голосе что-то ещё: глухое раздражение, смешанное с чем-то, что он пытался скрыть. — Ты его удивил, — добавила она с лёгкой улыбкой, надеясь вернуть его в привычное игривое настроение. Джейкоб взглянул на неё и, наконец, позволил себе слабую ухмылку. — Отлично. Пусть привыкает, что я умею удивлять. Но, а сейчас я заморожу твоё перо, оно прилипнет к твоей руке до самого ужина. Джейкоб моментально вскинул палочку и ухмыльнулся Сабине. — Даже не думай, — Сабина резко отодвинула свои вещи и схватилась за палочку, но уголком глаза всё ещё смотрела в окно. Снаружи серое небо казалось особенно давящим, а холод от тумана проникал даже сквозь стены. Аврора. Как же так. Её беспокойство не давало ей покоя, как кусочек льда, застрявший внутри. — Ты чего? — спросил Джейкоб, сбавляя тон и глядя на Сабину внимательнее. — Просто думаю об Авроре, только вчера ей было нормально…думаешь она заболела из-за того, что мы вчера простояли в астрономической башне — тихо ответила Сабина. — После урока сходим к слизеринцам? — предложил он. — Мало ли. Может, она нашла приключения на свою голову. Сабина кивнула, но неуверенно. Ей на особо хотелось спускаться в подземелье, особенно находится близко к гостиной Слизерина. В это время на другом конце класса раздался резкий крик — кто-то из учеников случайно заморозил свою сумку, и та хрустнула под тяжестью льда. Сабина вздрогнула от звука, но тут же заставила себя сосредоточиться. «Сначала урок. Потом Аврора,» — твёрдо подумала она, сжимая палочку крепче.

[…]

Небо над квиддичным полем висело тяжёлым, серым пологом, словно огромная грозовая туча вот-вот готова была разразиться дождём. Холодный ноябрьский ветер пробирался под мантию, цеплялся за волосы, заставляя игроков плотнее прижимать мётлы к телу. Где-то на краю трибун лениво покачивались золотые и красные флаги Гриффиндора, но даже их пёстрые цвета казались выцветшими под этим мрачным небом. — Джеймс, ты хоть немного смотри, куда летишь! — крикнул Сириус, его голос прорезал шум ветра, словно удар плети. Джеймс, который в этот момент как раз наклонялся вперёд, увернувшись от стремительного бладжера, тут же выпрямился. Его очки блеснули в тусклом свете, а на лице появилась извиняющаяся усмешка. — Да я смотрю, смотрю, — отозвался он, поправляя растрёпанные волосы. — Ты смотришь только в своей голове, — огрызнулся Сириус, легко управляясь с метлой. Он парил чуть выше и наблюдал за другом с едва скрываемым раздражением. — Или ты рассчитываешь, что Пруэтт будет защищать тебя на каждой тренировке? Фабиан Пруэтт, играющий в роли загонщика, метнул бладжер в сторону, даже не взглянув на Сириуса. Его сосредоточенный взгляд был прикован к центру поля, где два младших игрока из команды отрабатывали пассы. — Пруэтт делает свою работу, — парировал Джеймс, но в его голосе не хватало привычной уверенности. Он прищурился, пытаясь сосредоточиться. Мячики, метлы, движения игроков… Всё это казалось привычным, и всё же его мысли то и дело возвращались к другой картине. Аделаида, стоящая внизу на поле, в яркой красно-золотой одежде и с золотыми помпонами в руках. Её лёгкая улыбка, блеск в глазах, когда она поднимает руки в такт кричалке… Джеймс так живо представил это, что не заметил, как бладжер сорвался с курса и понёсся прямо к нему. — ПОТТЕР! — рявкнул Сириус. Джеймс выдернул себя из грёз в последний момент. Его рефлексы, закалённые годами тренировок, сработали автоматически: он резко наклонился вперёд, притянул ручку метлы к груди и с шумом вынырнул из траектории бладжера. Чёрный мяч просвистел мимо, оставляя за собой почти слышимый вихрь. — Мерлин, Джим, что с тобой?! — Сириус подлетел ближе, его лицо выражало одновременно гнев и беспокойство. Он ударил Джеймса по плечу, но скорее не для того, чтобы причинить боль, а чтобы привести его в чувства. — Ладно-ладно, я в порядке! — Джеймс на мгновение пошатнулся, но тут же выровнялся, натянуто улыбаясь. — В порядке? — Сириус прищурился. — Ты же чуть не свалился с метлы! Это тебе не прогулка в парке, Джим. Или ты думаешь, что слизеринцы будут ждать, пока ты поразмышляешь о своей следующей чёртовой фантазии? — Фантазии? — Джеймс нахмурился, но затем его лицо вспыхнуло, когда он понял, что Сириус, скорее всего, уже догадался, о чём он думал. — Да, чувак, я вижу, что ты крутишь у себя в голове. Аделаида и чирлидинг? Серьёзно? Сейчас совсем не время для твоих пошлых мечтании. — Ну, это было бы… мило, — пробормотал Джеймс, стараясь скрыть смущение. Сириус закатил глаза и громко выдохнул: — Знаешь, Джеймс, мило — это не то, что принесёт нам победу в субботу. Если ты не начнёшь следить за игрой, слизеринцы устроят из тебя отбивную. Джеймс вздохнул и провёл рукой по растрёпанным волосам. — Ладно, ты прав. Больше никаких отвлечений. Обещаю. — Посмотрим, — сухо отозвался Сириус, затем кивнул головой в сторону Фабиана. — В следующий раз он тебя спасать не будет. Считай, это был аванс. Джеймс снова взглянул на поле. Пруэтт молча отрабатывал удары, его движения были чёткими и отточенными, словно он готовился не к тренировке, а к настоящей битве. На лице Фабиана не дрогнул ни один мускул — он полностью сосредоточился на своей задаче. Джеймс крепче сжал ручку метлы. Он чувствовал, как раздражение друга подействовало на него, будто ведро ледяной воды на голову. И в этот момент на поле, словно по сигналу, зашумел дождь. Сначала это были лёгкие капли, смешивающиеся с ветром, но уже через минуту дождь усилился, превращаясь в холодный ливень. Струи воды стекали по форме Джеймса, превращая его очки в две мутные линзы. — Отлично, — пробормотал он, вытирая очки о мокрую футболку. — Добро пожаловать в ноябрь, — бросил Сириус с ухмылкой, его волосы прилипли к лицу, но он, похоже, не особо обращал на это внимание. — Продолжаем! — крикнул капитан команды, перекрикивая шум дождя. Джеймс снова занял позицию и заставил себя сосредоточиться. Теперь всё, что он видел, это движущиеся фигуры товарищей, мячики, которые нужно было ловить, и метлы, проносящиеся в воздухе с такой скоростью, что их рёв почти заглушал шум воды. Он забыл об Аделаиде. Забыл о Сириусе, об учёбе, обо всём, кроме поля. Всё, что осталось, это квиддич. И, честно говоря, Джеймс чувствовал себя только лучше, когда наконец отбросил всё лишнее.

[…]

Холодный вечерний ветер срывался с окрестных холмов, трепал флаги факультетов, проникая даже в замок. Воздух был пропитан предвкушением — матч Гриффиндора против Слизерина должен был стать главным событием недели. На широком подоконнике, у самого конца коридора, вольготно устроились Джейкоб, Том и Ксенофилиус. Их разговор, полный лёгкой болтовни и приглушённых смешков, звучал так, будто для них весь мир замер на мгновение. Том угощал друзей горячими печеньями, которые каким-то образом умыкнул из кухни. — Думаю, я всё-таки попробую, — сказал Джейкоб, проглотив очередной кусок. Его взгляд рассеянно блуждал за пределами окна. — В квиддичную команду. Том фыркнул, чуть не поперхнувшись. — Ты серьёзно? — Его глаза блеснули насмешкой. — Ты же даже не знаешь, с какой стороны держать метлу. — Знаю, — отрезал Джейкоб, но с улыбкой. — Просто я немного… ржавый. — Немного? — вмешался Ксенофилиус, держа в руке странного вида конфету. — Джейкоб, в прошлый раз ты упал с метлы ещё до того, как оторвался от земли. — Это был… несчастный случай! — Джейкоб покраснел, и его взгляд снова уплыл к окну. — Не то, чтобы я не верил в тебя, но…туда берут не всех, знаешь же — пробормотал Том, пытаясь скрыть смешок. Их болтовню прервал внезапный шум шагов. Трое слизеринцев, словно появившись из ниоткуда, приблизились к ним с такой уверенностью, будто уже давно решили, что этот разговор им принадлежит. Рабастан Лестрейндж шёл впереди, высокий и напряжённый, его холодные глаза сверлили Джейкоба с таким видом, будто он был не человеком, а надоедливой помехой. За ним следовали Нотт и Розье, оба с одинаково насмешливыми выражениями лиц. — Ну надо же, кого я вижу, — протянул Рабастан, его голос звучал как яд, растянутый в словах. — Мусор который вечно крутится вокруг меня. Джейкоб выпрямился, его улыбка растаяла. — Рабастан, как же не приятно видеть твоё мерзкое лицо, — отозвался он, скрещивая руки на груди. Том и Ксенофилиус напряглись, переглянувшись, но молчали. — О, я тронут, — Рабастан усмехнулся, но его глаза блеснули угрозой. — Я как раз думал, почему ты до сих пор не спрятался в своей комнатке. Как же это… в духе твоей семьи, Паркин. — Хватит уже, Лестрейндж, — сказал Джейкоб, его голос звучал ровно, но в нём чувствовалось напряжение. — Если ты пришёл потрепаться, давай покороче. У нас тут, знаешь ли, дела. Рабастан усмехнулся, делая вид, что не заметил его тона. — Дела? — Рабастан сделал шаг ближе, его мантия слегка развевалась от сквозняка. — Или ты всё ещё мечтаешь стать кем-то, кем никогда не будешь? Мне просто интересно, — начал он, склонив голову чуть на бок, — сколько ещё людей узнают об этом… небольшом факте из твоей биографии? Джейкоб прищурился, его взгляд превратился в ледяной оскал. — Что ты имеешь в виду? — О, да ладно,Паркин, — Рабастан шагнул ближе, и его тень упала на лицо брата. — Ты ведь поделился с этими двумя… друзьями, не так ли? Слова Рабастана вонзились как нож. Джейкоб на долю секунды замер, его лицо стало бледным, но тут же покраснело от сдерживаемого гнева. — Я не думаю что это твоего ума дело, — тихо произнёс он, вглядываясь в насмешливые глаза Рабастана. — А я думал, что ты достаточно умен, чтобы понять, что тайны… — Рабастан сделал паузу, медленно улыбаясь, — не могут долго оставаться тайнами, особенно когда им управляет такой мягкотелый ублюдок, как ты. Ксенофилиус сделал вид, что занят своим сэндвичем, но на его лице было явное замешательство. Том, напротив, вцепился взглядом в Рабастана, словно пытаясь понять, насколько тот серьёзен. — Если ты сейчас пытаешься произвести впечатление на своих дружков, то это жалкая попытка, — холодно бросил Джейкоб. На мгновение повисло напряжённое молчание. Розье хмыкнул, а Нотт театрально покачал головой, будто услышав шутку. — Знаешь, — начал Рабастан, усмехнувшись, — я тут подумал. Мы можем раз и навсегда решить наши… разногласия. — О чём ты? — Джейкоб прищурился. — Есть одно место, частное, скажем так…— медленно произнёс Рабастан, — куда ходят те, кто умеет решать проблемы как настоящие волшебники. Клуб дуэлянтов. Вдруг ты захочешь попробовать? — Дуэль? — Том нахмурился, но Рабастан даже не удостоил его взглядом. — Только мы, один на один, — продолжил Рабастан, будто не замечая недоумения в глазах Джейкоба. — Думаю, это будет честно. Джейкоб задумчиво посмотрел на него. Он знал Рабастана достаточно хорошо, чтобы понять, что в его предложении кроется что-то большее. Ловушка? Возможно. Но он также знал, что отказ не останется незамеченным. — Что скажешь, а, братец? — Рабастан выделил последнее слово с особым презрением. Джейкоб подался вперёд, на его лице появилась ухмылка. Понятно, не только он но, и сам Лестрейндж поделился со своими друзьями о их семейной тайне. — Ты хочешь устроить спектакль? Ладно. Но если проиграешь, можешь больше не лезть ко мне. — Мы посмотрим, кто из нас будет жалеть, сегодня после отбоя, запретный лес. Только ты и я. — отозвался Рабастан. Он развернулся, махнув рукой своим спутникам, и они исчезли так же внезапно, как появились. — Ты в своём уме? — воскликнул Том, когда слизеринцы скрылись из виду. — Спокойно, Том, — отмахнулся Джейкоб, — это всего лишь дуэль. — Дуэль, устроенная Рабастаном? Ты серьёзно думаешь, что он играет честно? — Если он что-то задумал, я разберусь, — отрезал Джейкоб. Но в его голосе слышалась уверенность, за которой скрывалось беспокойство. Где-то вдали громыхнул гром. На улице начали сгущаться тени, и холодный ветер с порывом влетел в зал, заставив свет свечей затрепетать. Ксенофилиус осторожно посмотрел на Джейкоба, затем на Тома. — Ты уверен, что это хорошая идея? — Это не идея, — Джейкоб поднялся с подоконника, его глаза сузились. — Это необходимость. — Он знал, — Джейкоб тихо прошептал, не обращая внимания на друга. Его глаза были направлены в никуда. Чёртов Рабастан знал, что он всё рассказал друзьям. Но, как? — Он просто провоцирует тебя, — отрезал Том. — И ты ведёшься на это! — Если я не пойду, это будет выглядеть как трусость, — резко ответил Джейкоб. Ксенофилиус осторожно тронул его за плечо. — Мы с тобой, Джейкоб. Но будь осторожен. У Рабастана никогда ничего не бывает просто так. Джейкоб молчал, его лицо стало суровым, как у человека, принимающего тяжёлое решение. За окнами разразился дождь, хлынувший на тёмные луга. Ксенофилиус, как всегда задумчивый, теребил пуговицу на мантии, его взгляд блуждал где-то вдалеке, будто он подслушивал мысли самого Хогвартса. — Так… — Сабина появилась перед ними внезапно, как порыв ветра, взмахнув своими локонами. В голосе её слышалась подозрительность, а в темно-карих глазах полыхало любопытство. — О чём это вы так мило беседовали с Рабастаном Лестрейнджем? Том захлопнул рот, будто случайно его открыл. Джейкоб бросил на него быстрый взгляд, словно говоря:не смей,. Ксенафилиус сделал вид, что вообще не слышит вопрос, задумчиво глядя в потолок. — Так, о чём? — повторила Сабина, уперев руки в бока. — Не о чём, — пожал плечами Джейкоб слишком небрежно, как бы случайно роняя обёртку на пол. Он пригладил кудрявые волосы, но даже это выглядело неестественно. — Лестрейндж просто… ляпнул пару слов. Не стоит внимания. — «Не стоит внимания», — передразнила Сабина, поджимая губы. — Серьёзно? Вы выглядите так, будто вам предложили сунуть головы в пасть дракона. — Ничего подобного, — быстро вставил Том, пытаясь выглядеть беззаботно, но его улыбка была наигранной. — Рабастану просто… делать нечего было. — Делать нечего, да? — Сабина прищурилась, переводя взгляд на Джейкоба. — Тогда почему ты так напрягся, Том? Джейкоб вздохнул. — Сабина, брось. У нас нет времени на всякую ерунду. Кстати, как там Аврора? Она же вроде бы приболела? — Не меняй тему! — вспыхнула Сабина, но тут вмешалась Пандора, которая, как обычно, мягко сгладила конфликт: — Джейкоб прав, Сабина, — её голос был тихим и задумчивым. — Мы как раз собирались навестить Аврору. Хотели узнать, как она себя чувствует. Сабина бросила на Джейкоба взгляд, полный«я это запомнила», но, кажется, решила временно отпустить его. Она вздохнула, сложив руки на груди. — Да, мы собираемся к ней. А потом на ужин. Идёте? — Я с вами, — кивнул Джейкоб слишком быстро. Слишком готов сбежать от разговора. — А мы пока займём нам места, — добавил Том, лениво махнув рукой. — Кто-то ведь должен это сделать. — Отличная идея, — поддержал его Ксенафилиус, но выражение его лица оставалось слегка подозрительным. Сабина снова сузила глаза, но ничего не сказала. Она подхватила Пандору за локоть, и обе девушки направились к выходу из холла, Джейкоб шагнул следом, сунув руки в карманы и нарочито небрежно насвистывая какую-то мелодию.

[…]

Большой зал погружен в привычный вечерний гул. Звук вилок и ложек, смешанный с оживлёнными разговорами, создавал фон, на котором кипела жизнь. Внезапно тяжёлые двери распахнулись, и в зал вошли двое — Джеймс Поттер и Сириус Блэк. С них стекала вода, одежда облепила тела, волосы блестели от влаги. Они выглядели так, будто только что побывали под сильным ливнем. В их руках не было ни полотенец, ни запасной мантии. Ничуть не смущённые собственным видом, оба направились прямо к столу Гриффиндора. — Это что, потоп? — раздался чей-то смешок с дальнего стола. — Или у них новая тактика на поле? — добавил другой голос. Не обращая внимания на смешки и шёпоты, друзья уверенно зашагали к столу Гриффиндора. За ними тянулась цепочка мокрых следов. Их идиллия прервалась, когда к ним подошла Лили Эванс. С её лица было понятно: терпение на исходе. — Вы в своём уме? — всплеснула она руками, невозмутимо глядя на них. — Залитый водой пол, мокрые следы, одежда, которая пахнет… Вам не приходило в голову, что это… мерзко? Сириус никак не отреагировал, продолжая увлечённо намазывать масло на тост. А Джеймс лишь обернулся и с самым невинным видом пожал плечами. — Лили, мы заслужили этот ужин. И ты не поверишь, но нам было некогда переодеваться, — ответил он с лёгкой ухмылкой. — Некогда? — Лили спросила недоуменно. — Так возьмите и потратьте на это пять минут! Вы, в конце концов, не дома ведь. Вон, Гидеон Пруэтт пошел и переоделся, а вы что? — Именно, Лили, мы в Большом зале, и здесь ужинают, а насчет Гидеона, его сегодня не было на тренировке. — парировал Джеймс, откинувшись назад и заложив руки за голову. Её губы сжались в тонкую линию, и казалось, ещё секунда — и она уйдёт. В этот момент за спинами Поттера и Блэка появилась фигура, которую многие в Гриффиндоре знали как строгую и непреклонную. И за их спинами раздался тихий, но твёрдый голос. — Ты как обычно ведёшь себя как ребёнок, Поттер. Джеймс замер. Он оглянулся через плечо и встретился с холодным взглядом Аделаиды. Она стояла, скрестив руки на груди, словно не собиралась ни на секунду сомневаться в своей правоте. Темные глаза блестели от сарказма, но голос звучал непреклонно. — А ты у нас такая взрослая для своих пятнадцати лет? — колко бросил он, вставая. В зале повисла тишина. Несколько человек повернулись, наблюдая за сценой. — По крайней мере, я понимаю, что мокрая одежда и сквозняки — не лучшая комбинация, — парировала она, не отводя взгляда. — Но ты, видимо, предпочитаешь заболеть и свалиться в больничное крыло. — О, не волнуйся, я тебя не побеспокою, когда свалюсь, — язвительно бросил Джеймс. Сириус тихо хмыкнул, но, встретив взгляд Аделаиды, тут же сделал вид, что изучает свою тарелку. — Проблема не только в тебе, Поттер. — Она кивнула на лужу, образовавшуюся под их местом. — Думаешь, домовые эльфы рады убирать за тобой? — А ты теперь адвокат домовых эльфов? — он шагнул ближе. — А ты можешь хотя бы раз поступить как взрослый? — её голос стал твёрже. — Встань, пройди в больничное крыло, возьми зелье от иммунитета и надень сухую одежду. Или ты даже на это не способен? Джеймс хмуро уставился на неё. — После ужина я этим займусь, — буркнул он. Но Аделаида не отступила. Она шагнула ближе. Они были неподобающе близко, и понизила голос. — Нет, Поттер. Ты сделаешь это сейчас. Не потому что я сказала, а потому что ты должен думать не только о своём удобстве, но и о других. — Она кивнула в сторону его мокрой скамьи. — Ты портишь всё вокруг. — Да что с тобой? — взорвался он. — Оставь меня, — устало бросил Джеймс, но взгляд его был полон злости. — С удовольствием, как только ты выйдешь из этого зала. Аделаида развернулась, не дожидаясь ответа, и решительно зашагала прочь на свое место. В зале было так тихо, что слышно было эхо её шагов. Джеймс смотрел ей вслед, стиснув зубы. Мокрая одежда действительно холодила, но признаться в этом — никогда. Он ещё какое-то время стоял, пытаясь справиться с кипящими внутри эмоциями, но даже Сириус, кажется, ощутил неловкость. Бросив друг другу короткий взгляд, оба нехотя поднялись и направились к выходу. — Ладно, пошли, — пробормотал он Сириусу. Когда они вышли из зала, Лили наконец выдохнула и, скользнув взглядом к Аделаиде, тихо прошептала: — Ты серьёзно напугала их. Аделаида коротко кивнула, но во взгляде её читалось беспокойство, тщательно скрываемое за внешней строгостью. Джеймс шёл по коридору, и мокрые ботинки громко шлёпали по каменному полу. Он не сказал ни слова, но лицо его было мрачнее грозового облака. Мокрая одежда холодила тело, волосы липли к шее, но его больше всего раздражала не эта слякоть, а мысли, которые никак не давали покоя.

Аделаида.

Её колкий тон всё ещё звенел в голове.

«Ты как обычно ведёшь себя как ребёнок, Поттер…»

Он стиснул зубы, вспоминая, как она смотрела на него сверху вниз, будто ему пять лет, а она — его строгая нянька. — Великая взрослая, — пробормотал он себе под нос, пнув случайный камешек, валявшийся на полу. Сириус, который шёл рядом, поднял бровь, но ничего не сказал. Джеймса раздражало, как Аделаида помыкала им. Она появлялась в самый неподходящий момент и всегда ухитрялась ставить его в глупое положение. Особенно при всех. Большой зал наверняка до сих пор обсуждает, как она его «пристроила». Но что бесило больше всего — он слушал её. Всегда. Слова, сказанные ею, каким-то образом цепляли его сильнее, чем хотелось бы. И даже сейчас, уходя из зала, он знал, что её замечание про больничное крыло и сухую одежду — правильное. — Да кто она вообще такая, чтобы мне указывать? — тихо вырвалось у него, когда они завернули за угол. — Кто бы она ни была, — лениво вставил Сириус, который явно наслаждался всем этим, — она девушка в которую ты влюблен. Джеймс промолчал, зная что друг прав. — Да ладно тебе, — ухмыльнулся Блэк, поправляя мокрую прядь волос. — Сколько я тебя знаю, ты никого не слушал так, как её. Джеймс фыркнул, отвернувшись. — Я не слушаю её. Просто она… раздражает. Сириус громко рассмеялся. — Сохатый, если бы тебя раздражал каждый, кто говорит тебе правду, ты бы уже лопнул от злости. А тут… это что-то другое. Это л-ю-б-о-в-ь. — Бродяга. — протянул Джеймс, глядя взглядом который не сулил ничего хорошего. Но внутри Джеймс продолжал вариться в своих мыслях. Ему не нравилось, что Аделаида могла так легко пробиться сквозь его броню и заставить его делать то, чего он не хотел. Она действовала ему на нервы, как никто другой. И всё же, он поймал себя на том, что её слова до сих пор не отпускали его.

«Ты мог бы хотя бы раз поступить как взрослый…»

Джеймс выдохнул. Ему очень хотелось доказать ей, что он не ребёнок. Но как это сделать?

{…}

Аврора лежала на своей кровати, свернувшись в клубок под тяжестью тёплого одеяла. Её бледное лицо, обычно сияющее здоровьем, теперь покраснело от жара. Она дрожала всем телом, хотя в комнате было достаточно тепло. Темнота за окном намекала, что вечер давно вступил в свои права, но её бессонница всё равно держала её в цепком плену. На прикроватной тумбочке стоял недопитый стакан воды и ополовиненная бутылочка с зельем от простуды. Аврора смотрела на потолок, пытаясь заставить себя встать и выпить остатки зелья, но сил катастрофически не хватало. Дверь комнаты скрипнула, и в приоткрытый проём осторожно заглянула Диана, одна из её соседок по спальне. Она была невысокой, с длинными русыми волосами, собранными в косу, и обычно держалась тихо. Сегодня её лицо выражало лёгкую тревогу. — Аврора, — осторожно позвала она, подходя ближе. — Тебя зовут вниз. Аврора медленно повернула голову, её взгляд был сонным и мутным. — Кто? — прохрипела она, голос звучал хрипло и надтреснуто. — Сабина… и ещё кто-то. Они у входа в гостиную. Аврора прищурилась, морщась от головной боли. Она хотела отказаться, но понимала, что Сабина не стала бы беспокоить её по пустякам. С трудом выбравшись из кровати, она завернулась в мягкий тёмно-зелёный плед, который схватила с кресла. — Спасибо, Диана, — пробормотала она, не глядя на девушку. Аврора встала у зеркала, дрожа, несмотря на тяжёлый тёплый плед, что был наброшен на её плечи. Щёки впали, глаза были мутными и красными, а кожа — болезненно-бледной, почти прозрачной, как фарфор. Темные волосы прилипли к её лбу, и от этого она выглядела ещё более беспомощной, словно статуэтка, вот-вот готовая разбиться. Её шаги были неуверенными, словно она шла по льду, который мог треснуть в любой момент. Диана лишь беспомощно посмотрела ей вслед, но ничего не сказала. В гостиной Слизерина царил обычный полумрак. Зелёные отблески воды озера, мерцающие за огромными окнами, создавали ощущение, что комната находится под толщей воды. Большинство студентов собрались у камина, обсуждая домашние задания или планы на выходные. Но даже эта уютная атмосфера не могла смягчить напряжение, с которым Аврора спускалась вниз. У выхода её ждали Сабина, Джейкоб и Пандора. Сабина, в своей синей мантии Рейвенкло, выглядела взволнованной, а её брови были чуть сведены к переносице. Пандора, стоявшая рядом, нервно теребила подол своей мантии, изредка оглядываясь, словно боялась, что их вот-вот прогонят. Джейкоб, скрестив руки на груди, слегка хмурился, глядя на приближающуюся Аврору. Он, как обычно, выглядел собранным, но в глазах мелькали тревога и напряжение. — Аврора! — Сабина первой шагнула ей навстречу, её голос был мягким, но тревожным. — Как ты себя чувствуешь? — На удивление плохо, — хрипло ответила Аврора, едва успев подойти к ним. Она попыталась изобразить слабую улыбку, но это выглядело жалко. — Зачем вы пришли? — прошептала она, её голос был тихим, слабым, будто его срывал ветер. Сабина, шагнув вперёд, заговорила мягко, но с тревогой в голосе: — Мы хотели увидеть тебя. Убедиться, что тебе лучше. — Ты выглядишь ужасно, — откровенно заметил Джейкоб. Гриффиндорец нарочно прятал беспокойство за насмешкой. Он стоял чуть позади Сабины и Пандоры, его тёмные волосы взъерошены, а лицо было напряжённым. Он не сводил глаз с Авроры, словно боялся, что она вот-вот рухнет на пол. Аврора попыталась улыбнуться — коротко, как тень улыбки, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Она медленно шагнула к ним, кутаясь в плед. Платье её мантии слегка волочилось по полу, а ноги с трудом поднимались с каждым шагом. — Спасибо, Джейк, — сухо ответила она, прислонившись к холодной каменной стене. — Так приятно услышать. Сабина шагнула ближе, чтобы поддержать её, заметив, как её кузина пошатнулась. — Аврора, тебе нужно вернуться в кровать. Мы просто хотели убедиться, что с тобой всё в порядке. — И решила привести делегацию? — с трудом выдавила Аврора, чувствуя, как слова выходят всё медленнее. — Мы волновались, — тихо произнесла Пандора. — Сабина сказала, что ты совсем одна. — Я справлюсь, — прошептала Аврора, но её голос звучал всё слабее. Мир начал вращаться перед её глазами. Зелёные отблески воды за окнами казались слишком яркими, а голоса вокруг — слишком громкими. Она сделала шаг вперёд, но ноги словно отказались её слушаться. — Эй! — Сабина вскрикнула первой, увидев, как Аврора пошатнулась. Аврора почувствовала, как земля уходит из-под ног, и попыталась ухватиться за стену, но пальцы соскользнули по холодному камню. Последнее, что она услышала, был голос Джейкоба: — Поймал! Он успел подхватить её за талию, прежде чем она ударилась об пол. Плед сполз с её плеч, и её голова бессильно упала на его грудь. Джейкоб крепко держал её, его лицо было напряжённым, а дыхание — неровным. — Что за… Аврора! Черт… — пробормотал он, крепче прижимая её к себе. — Она вся горит! Сабина! — Я здесь! — Сабина уже метнулась к ним, глаза её расширились от ужаса. — Аврора? Аврора, ты меня слышишь? — Сабина схватила её за запястье, пытаясь нащупать пульс. Её руки дрожали. Но Аврора не отвечала. Веки её едва дрогнули, а дыхание было коротким и прерывистым. На щеках выступил лёгкий румянец, но скорее от жара. — Что стоим? — раздражённо бросил Джейкоб, вставая на ноги вместе с ней на руках. — В больничное крыло! Сейчас же! Сабина молча кивнула, хотя голос у неё дрожал. Пандора выглядела встревоженной, но в её лице сохранялась какая-то тихая решимость. — Держи её крепче, — мягко сказала Пандора, следуя за ними. — Постарайся, чтобы голова не запрокидывалась. — Знаю! — бросил Джейкоб, пробираясь к выходу из подземелья. Джейкоб не обращал внимания ни на что вокруг. Его шаги были уверенными, но лицо оставалось сосредоточенным. Сабина шла рядом, поглядывая на него и на свою кузину, чувствуя, как тревога сжимает её сердце. Пандора шла сзади, всё ещё теребя подол своей мантии. — Она будет в порядке? — тихо спросила она у Сабины, но та лишь покачала головой. Джейкоб ускорил шаг, чувствуя, как лёгкое дыхание Авроры становится всё слабее. Они вышли из подземелий. Воздух снаружи был прохладнее и свежее, но он не мог сбить жара, исходившего от Авроры. Тёмные коридоры Хогвартса казались бесконечными, с каждой минутой шаги становились всё быстрее, а тишина давила на уши. Джейкоб ничего не говорил. Он шагал быстро, взгляд его был устремлён вперёд, челюсть сжата. Лицо, обычно такое уверенное и насмешливое, сейчас казалось сосредоточенным и мрачным. Он даже не заметил, как несколько учеников из других факультетов оборачивались им вслед с удивлением, когда они пронеслись через главный холл. Двери больничного крыла распахнулись с гулким эхом, нарушив тишину, царившую в длинном коридоре. Джейкоб, прижимая бессознательную Аврору к груди, переступил через порог, сопровождаемый Сабиной и Пандорой. Их обувь громко цокала по каменному полу, отражая спешку и тревогу. Больничное крыло встретило их запахом травяных мазей и еле уловимой горечью зелий. Белоснежные простыни на койках были идеально заправлены, окна занавешены плотными шторами, пропускающими лишь слабый свет из уличных факелов. — Что с ней? — голос мадам Помфри, решительный и слегка резкий, прозвучал, как колокол. Она появилась из-за стеллажа с зельями, взгляд её сразу упал на девушку в руках Джейкоба. — Она потеряла сознание, — быстро ответил он, осторожно укладывая Аврору на ближайшую кровать. Джейкоб неохотно отступил на шаг, его взгляд не отрывался от Авроры. Сабина сжала пальцы на плече Пандоры, её губы дрожали, но она ничего не сказала. — Простуда, — тихо добавила Сабина, шагнув вперёд. — Она заболела либо вчера вечером либо сегодня утром, но… кажется, ей стало хуже. Мадам Помфри молча подошла ближе, её взгляд скользнул по бледному лицу Авроры, влажным от пота волосам, прилипающим к лбу. — Почему вы сразу не привели её ко мне? — в её голосе прозвучала смесь укора и беспокойства. — Мы сами не знали, — выдохнула Сабина, потирая виски, будто стараясь успокоить головную боль. Джейкоб, скрестил руки на груди, но взгляд не отрывался от Авроры. Мадам Помфри не стала тратить времени на расспросы. Её палочка взметнулась вверх, направленная на Аврору. Волшебница тихо пробормотала диагностическое заклинание, и светящийся золотистый поток окутал тело девушки, пробежав от макушки до ступней. На мгновение все затаили дыхание. — Высокая температура, обезвоживание, общее истощение, — заключила она, опустив палочку. — Классическая простуда, но… — её брови нахмурились, — выжала из себя всё, прежде чем вы привели её ко мне. Джейкоб скривился, словно эти слова касались лично его. — Она… — он замялся, затем с раздражением пробормотал: — Почему она так упрямится, даже если ей плохо? — Потому что это Аврора, — глухо отозвалась Сабина, присаживаясь на край кровати. Она осторожно откинула волосы с лица кузины, касаясь её горячей кожи. — Это же де Фиенны, они никогда не покажут, что слабы. — тихо произнесла Пандора. Она, осторожно шагнула вперёд. Её обычно мечтательные глаза сейчас были полны тревоги. — Она дышит так тяжело, — прошептала она. — Потому что ей плохо, — резко ответил Джейкоб. Он нервно провёл рукой по волосам, стараясь унять раздражение, но злость закипала внутри. Он снова посмотрел на Аврору. Её губы были чуть приоткрыты, дыхание прерывистое, а руки безжизненно лежали поверх одеяла. — Всё, хватит. Дайте мне работать, — мадам Помфри властно махнула рукой, и Сабина нехотя поднялась с кровати. — Её состояние не настолько критично, чтобы вас всех здесь держать, — добавила она, обводя их строгим взглядом. — Но если хотите помочь, принесите ей свежей воды. И постарайтесь не стоять над душой. Джейкоб не двинулся с места, его взгляд по-прежнему был прикован к девушке. — Она была холодной, когда я нёс её сюда, — тихо сказал он, словно оправдываясь. Мадам Помфри вздохнула. — Это пройдет, мистер Паркин. Укутайте её, и дайте мне наложить согревающее заклинание. Сабина осторожно потянула Джейкоба за руку, вынуждая его сделать шаг назад. — Ей сейчас лучше, — мягко сказала она, хотя в её глазах не было уверенности. — Мы должны были прийти раньше, — пробормотал он, голос звучал глухо. — Если бы не ждали до вечера… — Никто не виноват в этой ситуации, — твёрдо перебила Сабина, хотя ей самой не хватало сил звучать уверенно. Пандора, стоявшая чуть в стороне, нервно закатила глаза. Сильный дождь барабанил по высоким окнам больничного крыла, создавая ритмичный, почти гипнотический шум. Но в комнате казалось, будто воздух стал тяжёлым от напряжения. Аврора слабо пошевелилась, её губы чуть дрогнули, и Сабина тут же обернулась. — Она очнулась? — спросила она, её голос прозвучал чуть сдавленно. — Еще нет, — уверенно ответила мадам Помфри. — Не сразу. Ей нужно время и покой. — Она измотала себя, — тихо проговорил Джейкоб, продолжая смотреть на неподвижную фигуру. Его кулаки сжались. Мадам Помфри не обратила внимания на их разговор, сосредоточенно накладывая заклинание. Под её палочкой тёплый свет окутал Аврору, постепенно согревая её замёрзшее тело. — А теперь все вон, — наконец сказала она, распрямляясь. — Посещения строго запрещены до утра. Сабина взглянула на Джейкоба, надеясь, что он не станет спорить, но тот, к её удивлению, кивнул. Он задержался на мгновение, бросив последний взгляд на Аврору, всё ещё укутанную в её зелёный плед. — Завтра утром, — пробормотал он. — Я буду первым, кто её навестит. Сабина только тихо кивнула, понимая, что в этот момент спорить было бессмысленно. Ливень, барабанивший по крышам и стенам замка, казался нескончаемым. Он бил в стекло тяжёлыми каплями, словно требовал впустить его внутрь, наполняя воздух холодной сыростью. Длинный коридор, залитый тусклым светом факелов, казался бесконечным. Каменные стены впитывали холод, и откуда-то издалека доносился гулкий шум дождя, стучавшего по старым витражам Хогвартса. Сабина, Джейкоб и Пандора молча шагали по скользкому полу, их мысли всё ещё витали в больничном крыле, где они оставили бледную и ослабленную Аврору под заботливым присмотром мадам Помфри. — Она хотя бы спокойно дышит, — пробормотала Пандора, поджав губы и кутая руки в рукава мантии. — Знаете, мне кажется, она чересчур себя загнала. — Ага, — буркнул Джейкоб, оглядываясь через плечо, словно хотел удостовериться, что Аврора в безопасности даже на расстоянии. — Ей надо полежать пару дней и прийти в себя. Ничего страшного. Помфри всех ставит на ноги. Сабина лишь молча кивнула. Её мысли блуждали в хаосе беспокойства за кузину и усталости после напряжённого дня. Она уже хотела предложить свернуть разговор и поскорее добраться до Большого зала, когда из-за угла раздались громкие голоса, а через секунду из полумрака вывалились две промокшие до нитки фигуры. — Я же говорил ему, что мы промокнем до костей, — раздался голос Сириуса Блэка, раздражённый и громкий. — Этот упрямый осёл, скажи же Джим! — А ты — нытик, Блэк, — отозвался Джеймс Поттер. Сириус хмыкнула встряхивая промокшие волосы. Капли воды разлетелись в стороны, и часть из них угодила прямо на мантию Сабины. — Блэк, ты что, в конце концов пёс или человек?! — огрызнулась она, одёргивая мантию. — Отойди от меня! Сириус, усмехнувшись, вскинул бровь и провёл рукой по мокрым волосам. — Извини, Сабина, не заметил тебя за своей мокрой чёлкой. — Его голос был полон язвительной насмешки, а серые глаза сверкнули с вызовом. — Не заметил? Да я — лучшее, что ты видел за этот день, Блэк! — язвительно выпалила Сабина, вскидывая подбородок. — Это ещё вопрос, — огрызнулся он, встряхивая мантией ещё раз, как назло, прямо перед ней. — Хватит, вы оба, — вмешался Джеймс, прерывая словесную перепалку. Он подошёл ближе к Сабине, озабоченно оглядывая её с головы до ног. — Что ты тут делаешь? С тобой всё в порядке? — Почему все думают, что я не в порядке? — Сабина вздохнула и, наконец, сложила руки на груди. — Со мной всё хорошо. Мы Аврору проведали. — Аврору? — Джеймс нахмурился. — Она заболела? — Уже лучше. Мы оставили её в лазарете, — вставил Джейкоб, который к этому моменту с Пандорой отошли чуть вперёд, оставив Сабину наедине с Поттером и Блэком. Он оглянулся и, заметив задержку, махнул рукой. — Сабина, ты идёшь? — Сейчас! — крикнула она в ответ, а затем снова обратилась к Джеймсу, который всё ещё внимательно смотрел на неё. — Ей просто нужно время и покой, — продолжила Сабина спокойнее. — Ты сам куда идёшь? — В больничное крыло, — пояснил Джеймс, делая ещё одну попытку отжать мокрую мантию. — Нас накрыл ливень во время тренировок. Сириусу зелье не помешает. — Мне? Это тебе приказала железная леди, — проворчал Блэк, снова встряхивая волосы. — Мерлин, да хватит! — Сабина закатила глаза. Сириус, довольный её реакцией, ухмыльнулся ещё шире. — Тебе так идёт злиться, де Фиенн. Я прямо упиваюсь этим. — А ты попробуй помолчать, — фыркнула она мгновенно. — Удивительно, как вы ещё не поубивали друг друга, — пробормотал Джеймс, подталкивая Сириуса в сторону больничного крыла. Поттер обернулся к Сабине и уже мягче добавил: — Рад, что с тобой всё хорошо. Береги себя. — Ты тоже, Джим, — отозвалась Сабина и, наконец, развернулась, чтобы догнать Джейкоба и Пандору. — Удачи, де Фиенн! — донёсся ей вслед насмешливый голос Сириуса. — Постарайся не поскользнуться по пути. Она лишь фыркнула в ответ, игнорируя его замечание. Ливень всё ещё гремел за стенами замка, но внутри вновь воцарилась тишина. Сабина прибавила шагу, догоняя друзей, и почувствовала, как странное тепло растекается где-то внутри — не из-за слов Блэка, конечно же, а потому что, несмотря на все колкости, ей было приятно, что Поттер и Блэк всё же беспокоились. Дверь в больничное крыло скрипнула от резкого порыва ветра, когда Джеймс и Сириус вошли внутрь, отряхивая мокрые мантии и оставляя на каменном полу лужицы воды. Полутёмное помещение было залито мягким светом от парящих ламп и свечей. Воздух здесь пахло настойками, зельями и чем-то успокаивающе-свежим, как после грозы. — Вот уж не думал, что после дождя попадём в это царство горьких зелий, — тихо пробормотал Сириус, лениво проводя рукой по мокрым волосам. — Лучше зелья, чем ангина, Блэк, но, ты прав я тоже хотел бы сначала поужинать. — ответил Джеймс, но его взгляд уже приковал к себе угол комнаты, где было особенно тихо. — Кто вообще придумал тренировки в такой ливень? Если бы не это, нас бы не выгнали. Но Джеймс не слушал. Его взгляд остановился на дальнем углу палаты, где уединённо стояла кровать, занавешенная полупрозрачными зелёными ширмами. На одной из кроватей, почти сливающейся с белоснежным постельным бельём, лежала Аврора. Бледная, с теми же тёмными локонами, разбросанными по подушке, она казалась почти бесплотной фигурой на фоне высоких зелёных ширм, которые отделяли её койку от других. Мадам Помфри стояла рядом, колдуя над девушкой, её тонкие руки уверенно взмахивали палочкой, а вокруг мерцали едва уловимые серебряные искры. — Мерлин… — прошептал Джеймс, его привычная улыбка полностью исчезла. Он медленно подошёл к кровати, будто боялся своим присутствием нарушить хрупкую тишину. — Что с ней? — Никаких вопросов, мистер Поттер, — раздался строгий голос мадам Помфри. Она не обернулась, продолжая свои действия, но её голос прозвучал как предупреждение. — Девочка истощена и простужена. Высокая температура, сильное переутомление. И, смею вас заверить, это результат не только осенней погоды. Сириус, который обычно был бесстрастным наблюдателем в подобных ситуациях, замер на месте чуть позади Джеймса. Он уставился на Аврору с лёгкой складкой на лбу, словно сам не мог понять, что делает в этом месте и почему ему вдруг стало неуютно. — Она что, без сознания? — тихо спросил он, но в его голосе проскользнуло удивление, почти нехарактерное для него. — Как она? — спросил Джеймс, на сей раз громче и увереннее. — Думаю, простуда началась давно, но она не обращала внимания. Дети… Всё тащите на себе до последнего. — А когда она очнется? — Поттер, вам не место в больничном крыле в таком виде, — строго ответила мадам Помфри, лишь на мгновение отводя взгляд от своей пациентки. — С вас вода ручьём льётся. А Авроре сейчас нужен покой. Джеймс резко сглотнул, а его пальцы сжались в кулаки. Он не отводил взгляда от лица Авроры, едва узнаваемого из-за её бледности. Легчайший румянец, вызванный жаром, почти не оживлял её черты. — Неужели никто раньше не заметил, что с ней что-то не так? — прорычал он неожиданно, обернувшись к Сириусу. — Успокойся, Поттер, — ответил Сириус, хмурясь и убирая руки в карманы промокшей мантии. — Как будто ты мог заметить хоть что-то со своей вечной головой в облаках. — А ты, значит, заметил?! — вспыхнул Джеймс, развернувшись к нему. Его голос, хоть и не громкий, прозвучал как выстрел в тишине палаты. — Я? — Блэк склонил голову и пожал плечами. — Она для меня вообще как призрак. Что мне её замечать? Сириус на мгновение замолчал, а потом продолжил, запуская пальцы в волосы, и убирая мокрую челку: — Джим, ну серьезно, ты выглядишь так, словно сейчас расплачешься, — с заметной долей насмешки бросил он, но голос его звучал тише обычного. — Замолчи, Бродяга, — резко ответил Джеймс, не отрывая взгляда от неподвижной Авроры. — С чего такая агрессия? — Сириус поднял брови и усмехнулся, но в глазах читалось что-то иное, что он не хотел показывать. Может быть, лёгкая обеспокоенность, которую он тщательно скрывал под маской безразличия. — Может, хватит! — громко, но устало оборвала их мадам Помфри, закончив очередной жест палочкой. Она обернулась к двум мокрым и замершим юношам и указала на выход. — Если вы здесь ради беспокойства о её здоровье, то не мешайте мне работать. Девушке нужен покой. Зачем вы пришли? — Зелье для иммунитета, — заговорил Сириус. Его голос прозвучал низко и спокойно, но в нём слышалось что-то похожее на беспокойство, хоть и завуалированное. — Нам бы согревающие чары тоже не помешали. — Конечно бы не помешали, — пробурчала мадам Помфри, недовольно качая головой. Она отошла к своему рабочему столу и зашуршала пузырьками. — Вечно вы что-то умудряетесь натворить. Мадам Помфри вернулась к ним с двумя небольшими пузырьками и ткнула их обоим в руки. — Выпейте сразу же, — сказала она строго. — А потом — в башню и в кровать! И никаких походов по коридорам. Вы меня поняли? — Поняли, мадам Помфри, — хором ответили Сириус и Джеймс, как два нашкодивших первокурсника. Сириус фыркнул и отступил назад, прислонившись к стене. Его взгляд всё же на мгновение задержался на Авроре. — Выглядишь паршиво, — пробормотал он почти себе под нос. — Что ты сказал? — бросил Джеймс. — Ничего. Пойдём, — Сириус махнул рукой к двери. Джеймс отвернулся, обхватив шею рукой в нервном жесте, а затем бросил последний взгляд на Аврору. — Простите, мадам Помфри, — глухо произнёс он, больше не глядя на Сириуса. — Мы лишь… хотели узнать, как она. — Узнали. Теперь ступайте, — жёстко отрезала целительница и снова вернулась к Авроре, накладывая охлаждающие чары. Джеймс развернулся, но уходить явно не хотел. Он замешкался, глядя на свою подругу так, будто надеялся, что она вдруг откроет глаза и улыбнётся ему. Но Аврора не двигалась. Только едва заметное дыхание поднимало и опускало её грудь. — Просто… когда она очнётся, — пробормотал Джеймс, глядя на мадам Помфри, — скажите ей, что я заходил. — Разумеется, Поттер, — коротко ответила она и продолжила свою работу. Дверь за ними закрылась, и снова наступила тишина. Мадам Помфри бросила взгляд на девушку, чьё дыхание уже стало чуть спокойнее. — Упрямое поколение, — тихо пробормотала она себе под нос и продолжила свою работу.

[…]

Сабина сидела в Большом зале за столом Рейвенкло. Ужин был в самом разгаре: сквозь шум голосов и звон столовых приборов доносились смех и оживлённые обсуждения. Пламенные факелы на стенах отбрасывали тёплый свет, но за окнами уже сгущались серые тучи, предвещая дождь. На тарелке Сабины лежал едва тронутый пирог, но аппетит оставил её ещё на середине обеда. Мимо прошмыгнул Пивз, распевая какую-то глупую дразнилку, но Сабина лишь закатила глаза и перевела взгляд на Джейкоба. Он сидел почти близко к ней, Том с Ксенафилиусом постарались. Паркин выглядел странно сосредоточенным. Его тарелка была пуста, хотя ещё несколько минут назад он ел, как будто не ел весь день. Теперь же он теребил в руках ложку, время от времени постукивая ею по краю стола. — Ты какой-то напряжённый, — заметила Сабина, откидываясь на спинку скамьи. — Случилось что-то? Джейкоб поднял на неё взгляд. Его тёмные глаза блеснули, но он быстро отвёл их в сторону. — Всё нормально, Сабина, — буркнул он, слишком быстро, чтобы это звучало правдоподобно. Сабина нахмурилась. — Ты лжёшь. — Нет, не лгу, — возразил он, но его пальцы всё ещё нервно стучали по столу. После этого он отвернулся, и всяческий игнорировал попытки Сабины поговорить, даже не взглянул на неё когда она несколько раз ткнула его локоть. После ужина Большой зал начал постепенно пустеть. Тяжёлые деревянные двери, обитые железом, тихо скрипели, когда группы учеников выходили в холл, обсуждая домашние задания, шутя и смеясь. Сабина в одиночестве шла к выходу, ещё переваривая увиденное за ужином — Джейкоб выглядел странно. Он почти ничего не ел, лишь ковырялся в своём пироге, словно не замечая происходящего вокруг. Когда она заметила его на лестнице, болтающего с Томом и Ксенафилиусом, её внутренний тревожный колокол зазвонил громче. Она подошла ближе, скрестив руки на груди, и прислонилась к перилам. — Ну и что это за мрачные тайны? — начала она, прищурив глаза. Том и Ксенафилиус переглянулись. Джейкоб поднял взгляд, и его лицо мгновенно стало нейтральным, почти слишком спокойным. — Да не о чем говорить, Сабина. Просто болтали, — отмахнулся он, как будто это не имело значения. Сабина наклонила голову, продолжая пристально смотреть на него, пока в его голове не начали мелькать обрывки мыслей. Это всегда происходило случайно, когда её эмоции становились слишком сильными. Она не любила пользоваться своим даром без необходимости, но сейчас он будто включился сам. «Запретный лес. Рабастан. Дуэль. Никаких свидетелей.» Сабина резко выпрямилась. Её сердце застучало быстрее, ладони вспотели. — Ты серьёзно? — голос её дрогнул, а Джейкоб посмотрел на неё с лёгким испугом. — Серьёзно о чём? — он старался держаться спокойно, но взгляд Сабины, полный смеси шока и гнева, заставил его отвлечься. — О дуэли с Лестрейнджем, Джейкоб, — сказала она тихо, но в её голосе была твёрдость стали. Том и Ксенафилиус напряглись, переводя взгляд то на Сабину, то на друга. — Как ты узнала? — Джейкоб нахмурился, его привычно тёплый взгляд стал настороженным. — Это не важно, — Сабина шагнула ближе, теперь уже сверля его взглядом. — Что ты задумал? Рабастан хочет втащить тебя в ловушку, а ты играешь ему на руку! Джейкоб замялся, взгляд его скользнул в сторону, но он тут же вернулся к Сабине. — Это не твоё дело, Сабина, — буркнул он. — Моё, если это касается тебя, Джейкоб! — её голос сорвался на повышенный тон. — Послушай, — он бросил быстрый взгляд на Тома и Ксенафилиуса, словно ища поддержки, но те молчали. Затем он чуть тише добавил: — Это между мной и Рабастаном. — Это глупость! — Сабина не отступала. Она уже чувствовала, как нарастает волна ярости и беспомощности, и ей хотелось вытрясти из Джейкоба все глупые идеи, которые он явно придумал в своей голове. — Я не могу просто так это оставить! — он резко повернулся к ней, теперь его голос звучал громче. — Джейкоб… — Сабина сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Она пыталась найти правильные слова, чтобы достучаться до него. — Рабастан не заслуживает того, чтобы ты рисковал собой. Ты не понимаешь, он… — Нет, Сабина, это ты не понимаешь! — он перебил её, сжав кулаки. — Я должен это сделать. Сабина всё ещё стояла напротив Джейкоба, её взгляд прожигал его насквозь. Она не могла поверить, что он мог быть таким упрямым. Раздражение, смешанное с волнением за друга, кипело в её груди. — Нет, не должен! — она вскинула руки, чувствуя, как разгорается в ней злость. Джейкоб, напротив, выглядел так, будто ещё немного — и он просто взорвётся. Его лицо покраснело, а кулаки сжались так, что побелели костяшки. — Ты что, считаешь, что можешь мне указывать? — он шагнул к ней, его голос задрожал от гнева. — Прекращай поучать меня! Мне не нужна мамочка, Сабина! Эти слова, словно хлёсткий удар, повисли в воздухе. Сабина отпрянула, моргнув, словно её толкнули. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. На её лице мелькнула боль, а затем она прищурилась, словно решая, как ответить. — Мамочка? — сдавленно переспросила она, её голос стал ледяным. Её руки, до этого скрещенные на груди, упали, а пальцы нервно скользнули по краю мантии. — Ты ведь даже не знаешь, что такое иметь маму, Джейкоб. Его глаза вспыхнули, как будто её слова вонзились в самое уязвимое место. — Что ты сказала? — он произнёс тихо, угрожающе. — Ты слышал, — Сабина выпрямилась, несмотря на дрожь в голосе. — Моя мама заботилась обо мне. Беспокоилась. Любила. И если ты считаешь, что забота — это слабость, может, дело в том, что ты просто не знаешь, что это такое! Джейкоб резко развернулся, словно пытаясь скрыть, как больно её слова ударили по нему. Его плечи дрожали, когда он сделал глубокий вдох. — Заткнись, Сабина, — тихо сказал он, но в его голосе звучала угроза. Она шагнула вперёд, не желая отступать, несмотря на напряжение, повисшее между ними. — Нет, я не заткнусь! — её голос стал громче, а в глазах загорелся вызов. — Ты мне дорог, Джейкоб. Ты для меня важен. Я не собираюсь смотреть, как ты идёшь на самоубийство, только чтобы доказать что-то этому… этому Рабастану! Джейкоб резко обернулся. Его глаза горели, а губы дрожали от сдерживаемых эмоций. — Ты понятия не имеешь, каково это — быть мной! — выкрикнул он, делая шаг вперёд. — Постоянно быть в сомнении о том, кто ты! И ты не понимаешь, каково это — жить, зная, что твой единокровный брат — слизеринская змея, которая готова тебя уничтожить и знаешь что, Сабина? — его голос прозвучал низко, с опасной сталью. — Может, тебе стоит заняться своей жизнью, а не пытаться лезть в мою. — Джейкоб… — Сабина протянула руку к нему, её голос дрогнул, но он резко вскинул ладонь, отрезая её попытку. — Хватит, — резко бросил он, глядя ей прямо в глаза. — Я не просил тебя обо мне заботиться. И тем более не просил делать вид, что понимаешь, через что я прохожу. Он повернулся и зашагал прочь, оставив Сабину стоять в оцепенении. Его шаги, громкие и отрывистые, эхом разносились по коридору, пока не стихли вдалеке. — Ну и иди! — выкрикнула она ему вслед, но её голос дрогнул, и злость тут же сменилась отчаянием. Её плечи обмякли, а глаза начали жечь от предательских слёз. Она отвернулась, стирая их рукой, но почувствовала чей-то пристальный взгляд. — Это было чересчур, Сабина, — тихо, но твёрдо проговорил Том. Ксенафилиус с согласием кивнул, неотрывно глядя на подругу. Она резко обернулась, глядя на него с вызовом. — Что? Он шагнул ближе, его глаза сверкнули строгим взглядом. — Ты использовала его боль, его слабое место, чтобы одержать верх в споре. Это было несправедливо. Сабина зло фыркнула, скрестив руки на груди. — Это несправедливо? — её голос наполнился горечью. — А то, что он собирается идти на дуэль и рисковать, это справедливо? Том тяжело вздохнул и, казалось, на мгновение задумался, прежде чем снова посмотреть на неё. — Он упрямый, да. Иногда безрассудный. Но это не оправдывает твоих слов. Ты могла остановить его иначе. А теперь? Ты только подлила масла в огонь. Сабина открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Она отвела взгляд, чувствуя, как обида на Джейкоба перемешивается с осознанием, что Том, возможно, прав. — Я просто… — начала она, но голос дрогнул. — Ты просто хотела, чтобы он остановился, — мягче продолжил Том, но его взгляд остался строгим. — Но иногда слова причиняют больше боли, чем действия. Сабина кивнула, но ничего не сказала. Она отвернулась, глядя в сторону, куда ушёл Джейкоб. Её сердце было тяжёлым, как камень. — Он мне дорог, Том, — тихо прошептала она, не оборачиваясь. Том молча смотрел на неё несколько секунд, прежде чем тяжело выдохнуть. — Тогда сделай то, что делает человек для дорогих ему людей. Не пытайся его контролировать. Поддержи его, даже если он делает ошибки. Он бросил последний взгляд на Сабину и направился прочь, кивая Ксенафилиусу идти за Джейкобом. Гриффиндорец и Рейвенкловец оставили её наедине со своими мыслями. Сабина осталась стоять, прижимая ладонь к груди, будто пытаясь унять боль, которая затопила её сердце. «Я сделаю всё, чтобы не дать этому дублю состояться, Джейкоб, даже если ты будешь ненавидеть меня за это,»подумала она, её взгляд стал твёрдым.

{…}

Запретный лес был тёмным, словно сама ночь решила сойти на землю. Ветви деревьев, окутанные мраком, зловеще шептались под резкими порывами ледяного ветра. Дождь усиливался с каждой минутой, превращая землю в грязь и делая шаги предательски громкими. Джейкоб шагал вперёд, стиснув зубы, пальцы крепко сжимали палочку. Его мантия липла к телу, промокшая насквозь, но он игнорировал холод, сосредоточив весь гнев на фигуре, которая ждала его впереди. — Ты уверен, что это стоит того? — Том поравнялся с ним, его голос звучал обеспокоенно. — Это не твоя битва, Том, — Джейкоб бросил на друга быстрый взгляд. — Я разберусь с ним сам. — Ага, пока он не прикончит тебя, — хмуро пробормотал Ксенофилиус, оглядываясь по сторонам. — Потому что, честно говоря, это всё выглядит как ловушка. — Потому что это и есть ловушка, — с нажимом сказал Том, его взгляд был холодным. — Он тебя туда заманивает, Джейкоб. — Пусть попробует, — голос Джейкоба сорвался, словно он едва сдерживал себя. Внутри всё кипело. Рабастан. Его «брат». Каждое воспоминание о том, как их вынуждали пересекаться, резало по сердцу. Отец — их общий отец, всегда пытался сделать так чтобы они общались, но этому никогда не бывать. Лестрейнджы никогда не будут его семьей. Когда Джейкоб вышел на поляну, его взгляд мгновенно нашёл Рабастана. Тот стоял спокойно, но его поза была напряжённой, а на губах играла знакомая язвительная усмешка. За его спиной, стояли его дружки Уильям Нотт и Эван Розье. Их глаза блестели в полумраке, словно они только и ждали момента, чтобы вцепиться в добычу. — Ты всё-таки пришёл, братец, — сказал Рабастан, намеренно выделяя последнее слово. Джейкоб замер. Мгновение. Два. Его сердце сжалось, а руки сжались в кулаки, но он заставил себя дышать ровно. — Не называй меня так, — тихо, но твёрдо сказал он, его голос прозвучал, как удар ножа. Рабастан рассмеялся. Смех был холодным, почти неприятным. — Почему? Боишься, что кто-то узнает? Ах, да. Ты ведь уже проболтался своим приятелям, верно? — Он кивнул на Тома и Ксенофилиуса, его взгляд блеснул триумфом. — Это не твоё дело, — выплюнул Джейкоб, делая шаг вперёд. Его палочка чуть дрогнула в руке, но глаза оставались жёсткими, полными ярости. — О, напротив, это моё дело, — Рабастан медленно вытащил свою палочку, при этом его движения были спокойными, почти ленивыми. — Ты стоишь здесь только благодаря нашей фамилии. Ты — ошибка, Джейкоб. И я собираюсь доказать это всем. — Ты не доказал этого раньше и не сможешь сейчас, — огрызнулся Джейкоб, сжав палочку крепче. Грудь горела от ярости. — Хватит болтать. Рабастан поднял палочку, но не атаковал сразу. Он смотрел на Джейкоба с каким-то хищным интересом, словно хотел увидеть, как тот сломается. — Очень смело. Но ведь ты знаешь, что тебе меня не победить. Джейкоб рванул вперёд. —Экспеллиармус! Луч света сорвался с его палочки, но Рабастан ловко уклонился, а затем мгновенно ответил: —Ступефай! Взрыв света ослепил поляну, но Джейкоб успел отбить заклинание. Едва он поднял взгляд, Рабастан снова атаковал. — Ты слишком медлителен, — с усмешкой произнёс Рабастан, бросая очередное заклинание. — А ты слишком самоуверен! — крикнул Джейкоб, уклоняясь. Грязь под ногами разлеталась в стороны, он чувствовал, как холодный дождь льёт на лицо, смешиваясь с потом. Рабастан двигался с пугающей скоростью, его движения были чёткими, выверенными. Джейкоб с трудом успевал защищаться. — Ты жалок, Джейкоб, — усмехнулся Рабастан, кидая ещё одно заклинание. — Думаешь, твои «друзья» смогут тебе помочь? Джейкоб огрызнулся: — По крайней мере, у меня они есть! Рабастан взвился, словно тигр. Его лицо исказилось от ненависти. — Ты — никто! Ты — грязное пятно на нашей фамилии! — А ты — высокомерный подонок! — выкрикнул Джейкоб, его голос дрожал от гнева. — Я не твой брат. Я никогда им не был и не буду! — Отлично, — Рабастан внезапно замер, его улыбка стала ещё шире. — Тогда я без сожаления тебя уничтожу. Он поднял палочку, но прежде чем успел закончить заклинание, с края поляны раздался крик: — Хватит! Все замерли. Сабина ворвалась на поляну, её мантия трепетала на ветру, лицо горело гневом. Она направила палочку на Рабастана. — Если ты ещё раз тронешь его, тебе не поздоровится, — её голос был твёрдым, как сталь. Рабастан окинул её взглядом, в котором мелькнуло недоумение, смешанное с презрением. — И что ты сделаешь, птичка? Слетишь с насеста? Сабина сделала шаг вперёд, не опуская палочку. — Сабина?! — Джейкоб ошеломлённо посмотрел на неё. — Ты с ума сошёл?! — выкрикнула она, подбегая ближе. — Ты думаешь, что это решит ваши проблемы? На мгновение напряжение достигло предела. Том и Ксенофилиус вышли из тени, став рядом с Сабиной. Рабастан, Нотт и Розье переглянулись. Рабастан засмеялся, но в его глазах промелькнуло удивление. — Ох, твоя спасительница. Как мило. Сабина подняла палочку, её голос звучал твёрдо: — Если кто-то из вас тронет Джейкоба, вы пожалеете. — Уходим, — наконец бросил Рабастан, его голос снова стал ледяным. — Мы ещё поговорим, Джейкоб. Они исчезли, оставив после себя только тишину и стук дождя. Джейкоб стоял, тяжело дыша. Глаза Сабины встретились с его. — Ты в порядке? — её голос звучал мягче, но всё ещё был пропитан тревогой. — Ты что здесь делаешь? — Джейкоб повернулся к Сабине, его голос дрожал от гнева. — Спасаю тебя от совершения глупостей, — ответила она, глядя прямо в его глаза. Том и Ксенофилиус подошли ближе, и на мгновение они все замерли в напряжённой тишине. — Напомни мне никогда не ввязываться в твои семейные дела. Ксенофилиус рассмеялся, но в его голосе звучала усталость. — Отличный совет. Сабина всё ещё смотрела на Джейкоба. В её глазах читались боль и страх. — Ты не должен был сюда идти, — сказала она тихо. Джейкоб отвёл взгляд, но промолчал. — Может быть, — тихо произнёс Джейкоб, его взгляд всё ещё был направлен на Сабину. Дождь усилился, пропитывая их мантии насквозь. Но в этот момент никто из них не заметил холода.

[…]

Аврора медленно открыла глаза, чувствуя головокружение и слабость. Два дня в больничной палате дали о себе знать — её тело было словно расквашенное, и каждое движение давалось с трудом. Комната была неосвещённой, тяжёлые, густые шторы плотно закрывали окна, но в воздухе всё равно ощущался легкий запах трав и лекарства. Аврора прислушалась, но не услышала ни шагов, ни голосов. Похоже, она была одна, по крайней мере, на момент пробуждения. Пальцы, потянувшиеся к голове, обнаружили мокрое полотенце, а кожа была словно заморожена, холодная и влажная. У неё было ощущение, что весь мир замер, в то время как её мысли медленно собирались в одно целое, вновь приобретая форму. Она слабо вздохнула, чувствуя, как в груди зарождается лёгкая тревога. Дверь тихо приоткрылась, и в комнату зашли сразу двое.Лёгкие шаги, за которыми следовал почти бесшумный шум одеяла, сказали ей, что в палате кто-то есть. Серафина вошла с тем самым видом, который Аврора давно научилась распознавать: горделиво-отстранённым, с лёгким намёком на недовольство, словно ей совершенно не понравилось, что её заставили прийти. За ней шла Аделаида, более спокойная, но в её глазах тоже было нечто тяжёлое. — Ты проснулась, — тихо сказала Аделаида, села рядом на стул и осторожно погладила сестру по руке. Она была в своём привычном, аккуратно застиранном платье, с отрешённым взглядом. Серафина прошла мимо, скидывая сумку на стул, и коротко кивнула. Она всё равно не могла скрыть лёгкую озабоченность в глазах, хоть и пыталась держать лицо. — Я уж думала, ты здесь навсегда останешься. Аврора слегка приподнялась, ощутив боль в груди. Она едва сдержала улыбку, не столько от слов Серафины, сколько от того, как она пыталась держать лицо. Она знала свою кузину. Серафина, с её острым языком и хмурым взглядом, всегда умела поставить в тупик, но не сегодня. Сегодня, в её словах было что-то большее — скрытое раздражение, затмённое чем-то ещё. Аврора поймала это, но пока не решалась задать лишний вопрос. — Ну, если бы ты пришла раньше, возможно, мне не пришлось бы здесь лежать, — Аврора ухмыльнулась, пытаясь скрыть напряжение в голосе. — Аха, не будь ты такой слабой, не пролежала бы двое суток, — фыркнула Серафина, чем озадачила даже саму себя. Она не ожидала что её раздражение вольется в эти слова и ненароком заденут Аврору, которая не была причастна к её такому хмурому состоянию. Серафина как будто выплёскивала свой яд, не думая о том, что именно она сказала. Но это было не злость — это было нечто более глубокое, что скрывалось за её словами. Аврора почувствовала лёгкую обиду, но постаралась сгладить угол. — Ты что-то не в духе, не так ли? — Аврора задумалась на секунду, пытаясь найти тему для лёгкой беседы. Она не хотела углубляться в серьёзные разговоры, ведь она сама только что пришла в себя. — Может, ты переживаешь об Розье? — Аврора засмеялась, пытаясь смягчить обстановку. В этот момент она сама даже не поняла, насколько её слова могли задеть. Это было не злое замечание, это была просто шутка, легкая и беззаботная, как всегда. Аврора не считала, что в этом есть что-то серьёзное. Но в комнате вдруг стало тише. Странная тишина, почти зловещая. Серафина резко обернулась. Её лицо, которое ещё мгновение назад было скрыто за маской молчания, теперь было наполнено огнём. Глаза заискрились. Её губы сжались, а голос, когда она заговорила, был таким холодным, что Аврора почувствовала, как ей стало тяжело дышать. — Ты, наверное, шутишь, да? — её голос был низким, но в нём чувствовалась натянутость, сдержанная злость. Аврора даже не сразу поняла, что произошло. Она наклонила голову в сторону, пытаясь понять, что именно задело Серафину. Аврора поморщилась, не понимая, почему её слова вызвали такую бурю. В её глазах промелькнуло удивление. — Что я сделала не так? — спросила она, чувствуя, как что-то внутри неё сжалось, как будто на неё вдруг навалилась тяжесть. Она явно не ожидала, что Серафина так отреагирует. Серафина, казалось, не могла сдержать своёй реакции. Она нахмурилась, стиснув зубы, и её взгляд стал ещё более резким. — Ты всегда такая, — её голос звучал твёрдо, но в нём была скрытая боль, которая ещё не успела выйти наружу.— Всё всегда у тебя — легкомысленно. Ты просто говоришь, не думая. Аврора замерла. Эти слова будто шибанули её. Они попали в самое сердце, потому что она точно не хотела сделать больно Серафине. Она не могла понять, почему она так бурно отреагировала, почему её шутка, которую она сама восприняла как безобидную, могла так сильно ранить. — Серафина… я не хотела… Я правда не хотела тебя обидеть. Прости.— её голос был искренним, но чувство вины всё равно не отпускало. — Ты… лезешь в мои мысли, Аврора. — Серафина почти прошипела это. В её глазах горел огонь, а губы сжались в тонкую линию.— Не смей этого делать. Аврора покраснела, её глаза широко распахнулись от удивления. — Что? Я… я не… не хотела! — её голос стал мягким. Она ощущала всю тяжесть обвинения. Всё казалось настолько невозможным. Она не могла понять, как она могла нарушить некую невидимую границу. Но Серафина не остановилась, её взгляд всё ещё был полон злости и обиды. — Ты ведь знаешь, что я не могу скрыть свои мысли, как Аделаида.— её слова звучали как удар. — Не смей влезать в мои чувства и мои мысли. Ты не имеешь права. Аврора замерла. Она поняла, что Серафина действительно огорчена. Но она не могла понять, как это связано с её шуткой, с этим маленьким, безобидным замечанием. Она чувствовала, что её младшая сестра скрывает что-то большее, что-то, что выходит за пределы одной реплики. — Я не хотела… — Аврора почувствовала, как её горло сдавливает сжимающее чувство вины. Она не могла найти правильных слов, чтобы объяснить, что её намерения были хорошими. Серафина отвернулась, её лицо вновь стало непроницаемым. Она сделала шаг назад, её тело словно стало меньше, скрытнее. — Не смейте вы все вмешиваться в то, что я не готова вам рассказать, — тихо произнесла она, и её голос звучал как последнее предостережение. Аврора сидела, пытаясь понять, что именно случилось. Она почувствовала, как всё внутри неё замерло, как нечто отдаляется, как будто часть её самой теперь была отрезана от Серафины. И в её сердце было не только сожаление, но и растущее непонимание. Она не могла понять, почему её слова, просто лёгкая шутка, повлекли за собой такую бурю. Серафина, наконец, покинула комнату. Аврора сидела в тишине, ошеломлённая. Всё, что она пыталась сделать, это разрядить атмосферу, а вместо этого она создала пропасть между ними. — Ты опять накручиваешь себя? — спросила Аделаида, её голос был прямым, как всегда. — Серафина просто не могла выбрать лучший момент, чтобы устроить истерику. Это её любимое занятие. — фыркнула старшая Де Фиенн. Аврора встряхнулась, но на лице её было что-то между облегчением и раздражением. Она знала, что Аделаида не всегда была мягкой в своих словах, но от её резкости было не легче. Хотя, иногда именно её сарказм помогал Авроре лучше понять, что всё не так уж страшно. — Что ты хочешь этим сказать? — сдержанно спросила Аврора, хотя её взгляд уже начинал проясняться. Аделаида усмехнулась, присаживаясь на край кровати и скрестив руки на груди. — Серафина вообще на взводе с самого утра. Поэтому не стоит воспринимать это так серьезно. — её голос стал саркастичным. — Сабина, в который раз устроила ей нервный срыв, а тут ещё ты с твоими шутками. Ну, вот и наступил пик ее раздражения. Аврора слегка нахмурилась. Сабина? Она и не думала, что раздражение Серафины могло быть связано с этим. — Сабина что-то сказала ей? — тихо спросила Аврора. Аделаида отмахнулась, её взгляд был чуть презрительным, но на её лице играла лёгкая усмешка. — Да, как обычно. С утра немного поругались. Серафина вечно думает, что Сабина её недооценивает. Ты же знаешь, — Аделаида вжала пальцы в локти, как будто копалась в чём-то грязном, демонстрируя, как это её раздражает. — А когда ты ещё подбросила эту «шутку» про Розье, не удивительно, что она всё на тебя вывалила. Аврора вздохнула, тяжело опустив плечи. Это объясняло многое, но всё равно ей не нравилось, как всё обернулось. Она не хотела, чтобы Серафина злилась на неё. — Я не хотела её обидеть, — сказала она с явным сожалением. — Я просто подумала, что она не воспримет это всерьёз. Аделаида фыркнула, её взгляд стал колким. — Пфф, конечно. Серафина — мастер скрывать всё, что у неё на сердце. Если бы ты знала, сколько раз она приходила ко мне с лицом, как у вьюги, после того, как Сабина с ней немного подралась. — она покачала головой. — Но такова её природа. Она прячет всё за этим её уколами и сарказмом. Аврора поняла, что сестра не торопится жалеть её. Но в этих словах была правда. Серафина никогда не была той, кто легко делился своими переживаниями. Она всегда была слишком гордой, чтобы признать, что ей больно. — И что мне теперь делать? — спросила Аврора, сдерживая панику, которая начала подниматься в её груди. Она не хотела терять связь с Серафиной. Аделаида расправила плечи, её лицо снова стало решительным. — Ты ничего не должна. Ты просто перестанешь зацикливаться на том, что она тебя не понимает. Она может быть и обижена, но тебе не нужно устраивать спектакль из этого. Всё, что ей нужно — это пару минут, чтобы остыть. И она сама всё поймёт. — её голос стал менее резким, но в нём всё равно звучала уверенность. Аврора почувствовала, как её напряжённые плечи немного расслабились. Да, возможно, ей действительно нужно было отпустить ситуацию и дать Серафине пространство. — Ты права, сестра. — Аврора улыбнулась, хотя на её лице всё ещё была печаль. Аделаида подмигнула, в её голосе появился обычный сарказм. — Если тебе нужно ещё пара минут для самоуничижения, я могу продолжить. — она усмехнулась, покачав головой. — Но по большому счёту, я уверена, что Серафина сама будет сожалеть, когда остынет. Ну а ты, безусловно, сделаешь вид, что всё хорошо, как всегда. Аврора не могла сдержать лёгкий смешок. Это было то, что ей нужно было услышать. Всё не так страшно. В конце концов, они с Серафиной всегда могли найти общий язык, даже если это будет требовать времени. И хотя Аделаида и не была самой мягкой, её слова заставляли Аврору чувствовать себя немного легче.

{…}

Серафина, кипящая от раздражения, вышла из больничного крыла, с трудом удерживая себя от желания разнести что-нибудь в клочья. Ее мысли крутились вихрем — злость на Аврору, на себя, на то, что ее эмоции снова вырвались наружу. Она ненавидела эти моменты, когда сестры видели все, что творилось у нее в голове. Пробираясь сквозь толпу студентов, спешащих в Большой зал, Серафина старалась игнорировать суету вокруг. Она решила укрыться от шума во внутреннем дворе — там всегда было немного спокойнее. Коридоры замка, живые и словно дышащие, словно вытягивали из нее остатки терпения. Наконец, заворачивая за угол, Серафина вдруг столкнулась с кем-то плечом. Девушка остановилась, нахмурившись, и повернулась к той, кто посмел не уступить ей дорогу. Перед ней стояла стройная брюнетка с изящными чертами лица. Взгляд ее холодных глаз скользнул по Серафине с явным неодобрением. — Может, ты будешь смотреть, куда идешь? — резко бросила она, скрестив руки на груди. — Это ты мне? — Серафина изогнула бровь, ее голос звенел опасным ледяным тоном. — А кому же еще? — усмехнулась незнакомка, чуть наклонив голову. — Впрочем, если ты и правда не заметила, кто перед тобой, я могу представиться. Эммелина Вэнс. Третий курс. — Какая честь, — язвительно произнесла Серафина, поджав губы. — Но, боюсь, твоего имени недостаточно, чтобы мне стало хоть немного интересно. Эммелина фыркнула и шагнула ближе, явно намереваясь не уступить ни на дюйм. — Забавно слышать это от второкурсницы, — произнесла она с оттенком насмешки. — Думаешь, можешь позволить себе такой тон только потому, что у тебя фамилия на слуху? — А ты полагаешь, что твой возраст дает тебе право читать мне лекции? — Серафина склонила голову чуть вбок, ее голос капал ядом. Их взгляды встретились — столкновение двух миров. Обе аристократки, привыкшие к тому, чтобы их уважали и боялись, просто не могли сойтись мирно. Сзади послышался легкий кашель. — Простите, леди, но ваш спектакль уже собрал зрителей. Обе девушки обернулись одновременно. На некотором расстоянии стоял юноша с безрадостным лицом и чуть растрепанными светло-каштановыми волосами. Римус Люпин, положив руки в карманы брюк, наблюдал за ними с явным интересом. Серафина снова встретилась взглядом с Эммелиной, их молчаливая дуэль продолжалась, как будто вся толпа в коридоре исчезла. Казалось, воздух между ними становился плотнее, электризуясь от напряжения. Взгляд Вэнс, холодный, как утренний иней, скользил по лицу Серафины, как будто изучая возможные слабости, а губы кривились в надменной усмешке. — Знаешь, — начала Эммелина, словно невзначай поправляя идеальный локон, — Мы обе знаем, что твои манеры оставляют желать лучшего, но, может, стоит держать их под контролем, чтобы не испортить и так сомнительную репутацию вашей фамилии? Серафина медленно выдохнула, словно загоняя ярость внутрь. Она чувствовала, как мышцы в спине напряглись, а пальцы едва сдерживают дрожь. В голове пульсировало знакомое, почти сладкое желание причинить боль. Её дар так и звал её чтобы она выпустила его наружу. Но прежде чем она успела ответить, Римус вмешался. — Девочки, может, стоит успокоиться? — раздался мягкий голос, спокойный, но твердый, как приглушенный звон серебра. Серафина резко повернула голову и недоброжелательно взглянула на Римуса. Его взгляд был направлен на нее, как будто он пытался заглянуть глубже, чем она готова была позволить. — Не думаю, что стоит тратить силы на перепалки в коридоре, — продолжил он, шагнув ближе. Его голос был спокоен, но в нем угадывалась скрытая настойчивость. — Серафина, ты ведь знаешь, что лучше держать себя в руках. — Лучше? — переспросила она, голос звучал тихо, но в нем уже прокатывалась угроза. Она повернулась к нему, скрестив руки на груди. — Ты правда думаешь, что мне есть дело до мнения кого-то вроде нее? Эммелина дернула подбородком, её глаза сузились. — Простите, кого-то вроде меня? Римус поднял руку, словно прося их обеих успокоиться. — И с каких это пор ты вмешиваешься в мои дела, Люпин? — её голос звучал сдержанно, но в нём чувствовалась скрытая угроза. Римус чуть напрягся, но удержался от прямого ответа. — Я просто не думаю, что Джеймс или Сириус обрадуются, если узнают, что вы сцепились, — сказал он спокойно, глядя прямо на Серафину. — У тебя, кажется, не лучший день. Может, стоит просто выдохнуть? Она взглянула на него, будто оценивая, стоит ли прислушиваться. Эммелина фыркнула, как будто эти слова её вовсе не касались. — Смешно, что кто-то вообще способен думать о ней. Серафина не разозлилась, вместо этого её губы растянулись в усмешке, холодной и острой, как осколок стекла. — Ты прав, Римус, — сказала она, чуть наклонив голову, но в её глазах плясало что-то хищное. — Зачем мне тратить время на перепалку? Она повернулась к Эммелине, её голос зазвенел, как натянутая струна. — Хотя, знаешь, Эммелина, я завидую твоей настойчивости. Все эти бесконечные попытки угнаться за Сириусом… — Серафина сделала паузу, притворно задумавшись. — Это почти трогательно. Если бы не было так унизительно. Лицо Эммелины мгновенно побледнело, будто по нему прошелся порыв ледяного ветра. Она открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Серафина продолжила, её голос становился всё тише, но от этого ещё опаснее: — Ты ведь понимаешь, что он смотрит на тебя лишь тогда, когда ему скучно и когда он хочет лицезреть что-то жалкое? Нет? Хотя, думаю, тебе всё равно. Главное ведь носить его фамилию, правда? Эммелина, наконец, нашла голос, но он прозвучал сдавленно: — Ты ничего не знаешь о нас. Серафина наклонилась ближе, её волосы упали на плечи, скрывая часть лица, и она улыбнулась — медленно, без капли тепла. — О, поверь, знаю достаточно.Вас даже не существует. Ты говоришь это с такой уверенностью, как будто Сириус когда-то думал о тебе, — произнесла она, не повышая голоса, но каждое слово резало, как лезвие. Римус, всё это время молчавший, шагнул ближе. Эммелина мгновенно побледнела, но попыталась сохранить видимость спокойствия. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — холодно произнесла она. — Правда? — Серафина чуть склонила голову, её голос стал тихим, почти шёпотом, но от этого ещё более опасным. — И сколько раз он смотрел на тебя так, как ты мечтала? Или, может, ты довольствуешься его безразличием, лишь бы продолжать цепляться за пустое звание? Невеста Сириуса Блэка. Как гордо звучит, если не знать, что для него это просто шутка. — Серафина, хватит. Это уже слишком. — произнёс он резко, его голос, наконец, потерял мягкость. Она медленно выпрямилась, обернувшись к Римусу. — Что такое, Римус? Стало некомфортно? Может, ты просто не привык видеть, как я сталкиваю никчемных людей с реальностью? Или ты решил защитить её, потому что Сириус этого хочет? Хотя, на вряд ли… Блэку я уверена совсем безразлично что там творит его ‘невеста’. Серафина бросила на него взгляд, полный презрения. Он встретил её взгляд, спокойный, но твёрдый. — Или, — ответил он, не отводя взгляда, — я слишком хорошо знаю, что ты пожалеешь об этом, если продолжишь. На мгновение в воздухе повисло напряжение. Их взгляды встретились. Но Серафина первой отвернулась. — Пожалею? — усмехнулась она, сделав шаг назад. — Люпин, мне жаль только одного: что я потратила своё время. Она ещё раз посмотрела на Эммелину, её взгляд был ледяным, а затем развернулась и исчезла в толпе. Римус молча смотрел вслед удаляющейся фигуре Серафины. Её шаги были быстрыми, но уверенными, а мантия развевалась за ней, словно тёмное облако. В ней было что-то, что цепляло его взгляд: это холодное, почти безжалостное остроумие, огонь, который горел в её глазах, и сила, с которой она отбивалась от любого, кто пытался её задеть. Она была совсем другой, чем её лучший друг Джеймс. Если тот действовал, не задумываясь, полагаясь на своё обаяние и харизму, Серафина казалась холодным лезвием ножа. Её дерзость и резкость могли бы оттолкнуть, но… Римус не мог не признать, что в этом было что-то завораживающее. — Как она смеет?! — голос Эммелины вырвал его из размышлений. Он перевёл взгляд на Слизеринку, которая всё ещё стояла на месте, сжимая руки так крепко, что костяшки побелели. Её лицо раскраснелось от гнева, а голубые глаза метали молнии. — Ты видел, как она со мной разговаривала? — продолжала Эммелина, подступая к нему ближе. — Эта… эта наглая девчонка! Кто она вообще такая, чтобы позволять себе такое? Римус хотел было вставить слово, но Эммелина продолжала: — Я не удивлюсь, если это Сириус проболтался! Только он мог рассказать этой вертехвостке, этой… Авроре Де Фиенн, что то о нас. А та, конечно, всё разболтала своей младшей сестре. Её вечно распускающийся язык… — Её тон становился всё более истеричным. — Но это не её дело! Как смеет эта мелкая говорить о наших с Сириусом отношениях? Римус слегка нахмурился, но старался сохранить нейтральное выражение лица. Ему не совсем понравилось как выражалась Эммелина, но он не хотел еще больше злить и без того, разбушевавшуюся девушку. — Думаю, Серафина просто… не в духе, — осторожно сказал он. Эммелина повернулась к нему, её взгляд потемнел от злости. — Не в духе? Это всё, что ты можешь сказать? Она унизила меня перед всем коридором! Он вздохнул, немного устало проведя рукой по волосам. — Не смей оправдывать её, понятно? — произнесла Эммелина, её голос повысился. — Она заявила, что Сириус считает меня шуткой! Как будто он ей что-то лично говорил! Римус хотел ответить, но вовремя прикусил язык. Он не знал, что именно могло толкнуть Серафину на такие слова, но вполне мог представить себе, что Сириус действительно мог обмолвиться о своих чувствах — или их отсутствии — к Эммелине. Хотя, его друг никогда не был близок ни с одной де Фиенн, не считая моментов когда издевался над Сабиной или Авророй. — Эммелина, — начал он мягко, стараясь вернуть её к реальности, — не думаю, что тебе стоит это воспринимать так близко к сердцу. — Конечно, тебе легко говорить! — она вцепилась в его мантию, её лицо исказилось от обиды. — Ты не в моём положении! Ты не знаешь, каково это, когда всё, о чём ты мечтаешь, внезапно становится поводом для насмешек! Римус почувствовал лёгкое беспокойство. Он не привык к таким сценам, да и не особо умел разбираться с чужими эмоциями, особенно с гневом, смешанным с обидой. — Послушай, — сказал он, стараясь говорить уверенно, — я могу… поговорить с Сириусом, если хочешь. Эммелина сразу выпрямилась, и её лицо осветилось новой идеей. — Да! Отведи меня к нему! Пусть он объяснит! Пусть он скажет мне в лицо, что ничего не говорил этой наглой девчонке! А, особенно этой дуре — Авроре. Римус напрягся. Это была не лучшая идея, но, видя, насколько Эммелина решительно настроена, он понимал, что спорить с ней бесполезно. — Хорошо, — ответил он наконец, слегка вздохнув. — Пойдём, поищем его. Но, — он поднял палец, предостерегая её, — никаких сцен, хорошо? Сириусу это не понравится, — последнее слово он прошептал, и уже пожалел что решил помочь ей. Эммелина хмыкнула, резко расправила плечи и кивнула, словно он предложил ей пойти в бой. — Как скажешь. Но я не уйду, пока не получу ответы! Римус коротко кивнул, думая про себя, что зря вообще вмешался в этот разговор. Теперь ему предстояло уладить не только перепалку между двумя девушками, но и потенциальную бурю, если Сириус, как обычно, скажет что-то не то. Во внутреннем дворе царила тишина, нарушаемая лишь ленивым пением птиц и едва уловимым шёпотом ветра. Сириус лениво перебрасывал в руках маленький кожаный мячик, выверяя каждый бросок с ленивой точностью. Питер, полусонный, развалился на траве рядом, прикрыв глаза. Джеймс, напротив, сидел прямо, обняв за плечи Серафину. Она тихо что-то рассказывала ему, её голос звучал так спокойно, что казалось, будто злость, кипевшая в ней в коридоре, испарилась бесследно. — И вот она мне говорит: «Будь осторожнее, а то твоя репутация…», — насмешливо протянула Серафина, нарочито пародируя надменный тон Эммелины. Джеймс хмыкнул, его глаза блеснули. — И что ты? Серафина едва заметно ухмыльнулась, её взгляд скользнул куда-то вдаль. — Просто вернула её на землю. Считай, сделала одолжение. Джеймс тихо рассмеялся, но его взгляд вдруг изменился. Он поднял голову, словно что-то почувствовал, и, проследив за его взглядом, Серафина тоже обернулась. По каменной дорожке к ним направлялись двое. Римус шёл первым, его выражение лица было сосредоточенным, но явно настороженным. А вот Эммелина… Она двигалась с решимостью хищницы, которая собирается уничтожить свою цель. Её шаги были уверенными, подбородок высоко поднят. — О, начинается, — пробормотал Сириус, не отрываясь от своего мяча. Он даже не взглянул на неё, но его движения стали более резкими. — Ну и что она тут забыла? — лениво спросил Питер, прищурившись. Джеймс нахмурился и, наконец, встал, встряхнув траву с мантии. — Вот этого я точно не хочу. Он повернулся к Серафине и, наклонившись ближе, тихо сказал: — Прогуляемся? Не хочу, чтобы ты снова врезалась в неё. Серафина, заметив, как губы Эммелины сжались в тонкую линию, чуть наклонила голову, её глаза опасно блеснули. — Ты правда думаешь, что я позволю ей снова вывести меня из себя? Джеймс ухмыльнулся, его голос стал тише. — Я думаю, ты снова с лёгкостью её порвёшь. Но, может, лучше не давать ей повода для истерики. Серафина медленно поднялась, позволив Джеймсу взять её за руку. Прежде чем уйти, она обернулась и встретилась взглядом с Эммелиной. На её лице появилась лёгкая, но явно насмешливая ухмылка. — До встречи, Эммелина, — бросила она с таким тоном, будто их разговор был не более чем скучным воспоминанием. Эммелина сжала кулаки, её лицо пошло пятнами от гнева. — Убирайся, — прошипела она, но Серафина лишь слегка наклонила голову, будто принимая это за комплимент, и повернулась, следуя за Джеймсом. Когда они скрылись из виду, Эммелина резко повернулась к Сириусу, её глаза метали молнии. — Ты позволил ей так говорить обо мне?! Сириус, который всё это время, не глядя на неё, играл с мячом, наконец поднял взгляд. — О чём ты вообще говоришь? — равнодушно бросил он, подбрасывая мяч ещё выше. Эммелина шагнула ближе, её голос дрожал от ярости: — Она унижает меня! И ты даже не вмешиваешься! Это твоя вина! Ты… — Хватит, — Сириус вдруг поймал мяч одной рукой и встал, глядя на неё. В его голосе звучало раздражение, граничащее с презрением. — Перестань вести себя так, будто ты кому-то здесь нужна. Эммелина замерла, её лицо исказилось от шока и злости. — Что… что ты сказал? Сириус склонил голову, словно задумавшись, а затем с издёвкой добавил: — Ты слышала. Так что давай, иди куда шла. У меня нет времени разбираться в твоих истериках. Эммелина открыла рот, но слов не находилось. Сириус не обратил на её состояние никакого внимания, просто вернулся к своему месту на траве, снова подбрасывая мяч в воздух. Римус, всё это время стоявший чуть позади, лишь тяжело вздохнул и покачал головой. Эммелина нервно дышала, сжимая кулаки, её гнев буквально зашкаливал. Она не могла больше сдерживаться. — Ты позволяешь Авроре прикасаться к тебе! — выкрикнула она, сделав шаг вперёд. — А своей невесте — нет? Сириус замер. Его рука, до этого лениво подбрасывавшая мяч, остановилась, сжимая кожаный шарик так сильно, что костяшки побелели. Казалось, что воздух во внутреннем дворе стал холоднее. Он медленно поднял голову, его взгляд упал на Эммелину. В этом взгляде не было гнева — ещё нет. Только опасная тишина, будто шторм, готовый обрушиться в любую секунду, что даже Римус, стоявший рядом, слегка напрягся. — Что ты сказала? — тихо, почти угрожающе спросил он, при этом не двигаясь с места. Эммелина, чувствуя, что перешла границу, на мгновение замешкалась, но гордость не позволила ей отступить. Она сделала шаг вперёд, её темные волосы вспыхнули в лучах солнца, а глаза метали молнии. — Я сказала, — её голос дрожал, но она не отступила, — что ты позволяешь этой пустышке прикасаться к тебе! А…мне— нет! Я — твоя невеста, или ты забыл?! Мяч в руках Сириуса упал на землю с глухим стуком, но он этого даже не заметил. Его лицо исказилось от раздражения, и он резко поднялся, встав во весь рост. Его движения были быстрыми, словно натянутый лук, готовый выстрелить. — Никогда. Не смей. Называть. Себя. Моей невестой. Каждое слово звучало как удар, и Эммелина инстинктивно отступила на шаг, но не смогла оторвать взгляд от его лица. — Ты слышала меня? — продолжил он, глядя ей прямо в глаза. — Никогда. Ни при ком. И тем более при мне. — Но это же правда! — выкрикнула она, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. — Это факт, Сириус! Ты не можешь отрицать этого. — Факт? — переспросил он, делая шаг к ней, его фигура отбрасывала тень на её лицо. — Единственный факт здесь в том, что всё это придумали наши семьи. Это их игры, их грязные планы. Ты — не моя невеста. Ты — просто девчонка, которую ко мне привязали. Эммелина разом покраснела, её губы задрожали, но она быстро справилась с собой, сжав кулаки. — Как ты смеешь? — Эммелина в отчаянии сжала руки в кулаки, её голос дрожал от обиды. — Как смею? — Сириус шагнул ближе, и его голос стал ещё тише, почти шёпотом. — Я не давал на это согласия. И не собираюсь давать. Так что, пожалуйста, — он сделал паузу, наслаждаясь тем, как её лицо заливает краска гнева, — не смей называть себя моей невестой. Потому что ты ею никогда не будешь. Эммелина замерла, её лицо побледнело, но она быстро оправилась, натянув на себя маску ярости. — И всё из-за Авроры, да? — прошипела она. — Эта девчонка считает, что может быть ближе к тебе, чем я? — О, Мерлин тебя дери, — прорычал Сириус, его глаза сузились. — Конечно, защищай её! — вскрикнула Эммелина, теряя последние остатки самообладания. — Всё, что я хотела, — это… — Всё, что ты хотела, — перебил её Сириус, — не имеет значения для меня. Он отвернулся, словно разговор был окончен, и, подобрав с земли мяч, снова принялся подбрасывать его, демонстративно игнорируя её. Эммелина стояла неподвижно, её лицо заливало красками гнева и обиды. Она разом потеряла весь пыл, её движения стали резкими и дергаными. Она шагнула вперёд, собираясь продолжить спор, но тут Римус, стоявший всё это время чуть позади, настойчиво положил руку ей на плечо. — Думаю, хватит на сегодня, — сказал он спокойно, но твёрдо, посмотрев на Эммелину. — Эммелина, тебе лучше пойти. Она отвернулась от Сириуса, её лицо было красным от гнева, но она подчинилась. Сжав зубы, она резко развернулась и, не сказав ни слова, ушла в сторону замка. Когда её фигура скрылась за углом, Сириус резко выдохнул, словно только сейчас осознал, как сильно он разозлился. Он снова опустился на траву, подхватил мяч и начал вертеть его в руках, но теперь уже молча. Римус посмотрел на друга, его лицо было серьёзным, но он ничего не сказал. Только после минуты тишины он сел рядом. — Разозлила она тебя сильно, — усмехнулся Римус. —Эта «невеста» когда-нибудь сведёт меня с ума. Тишина, которая была после ухода Эммелины, тянулась, будто она оставила свой след в воздухе. Сириус был сосредоточен, но в его глазах было что-то большее, чем обычное спокойствие — некая глубокая усталость. Питер, который всё это время лежал на траве, теперь приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на друга. — Ну и ну, — задумчиво начал он, словно рассуждал вслух, но с ноткой явно намеренного поддразнивания. — Аврора вертихвостка? И у неё, оказывается, есть какое-то особое право трогать тебя, Сириус? Римус, сидевший рядом, поднял бровь, его губы дрогнули в едва сдерживаемой усмешке. — О, это становится всё интереснее, — добавил он, подыгрывая Питеру. — Да уж, — продолжил Питер, теперь полностью переключив внимание на Блэка. — Или это мы чего-то не знаем? Может, ты, как Поттер, решил ухлёстывать за очередной де Фиенн? Римус рассмеялся, его смех был лёгким и непринуждённым, но в глазах мелькала искренняя радость от того, что он видел, как Сириус на секунду снова откинулся назад, чуть расслабившись. Питер заметил это и продолжил шутить, добавляя всё больше и больше нелепых деталей в свои догадки. Сириус перевёл взгляд на Питера, но на его лице не было злости, только лёгкое раздражение. — И, конечно, поцеловал Аврору тайком где-нибудь в углу библиотеки? — с преувеличенной наивностью завершил Питер, явно наслаждаясь моментом. Римус не выдержал и рассмеялся, его смех был глубоким и заразительным. — Отличная теория, Питер, — проговорил он сквозь смех. — Ты уже решил, кто из них двоих ему больше подходит? Аврора или Сабина? Сириус, наконец, бросил мяч на землю и, качая головой, притворно тяжело вздохнул. — Вы двое придурков, — бросил он, но уголки его губ всё же приподнялись в лёгкой усмешке. Питер, вдохновлённый успехом своей шутки, расплылся в довольной улыбке. — Ну, признавайся, Блэк! — не унимался он, снова падая на траву. — Эммелина ревнует тебя к Слизеринке Де Фиенн. Сириус, наконец, оторвал взгляд от мяча и посмотрел на Питера. Он не был злее обычного, но в его глазах горел тот же огонь, что всегда приходил, когда кто-то начинал его раздражать. Он отставил мяч в сторону и, не дождавшись, когда Питер продолжит, толкнул его плечом с такой силой, что тот покачнулся и чуть не упал на спину. — Замолчи, Хвост, — сказал Сириус, но его голос не был резким. Просто тихим и мрачным. — Пока не отправил тебя на ужин с кальмаром. — Ого, — притворно испугался Питер, но его смех выдавал, что он совершенно не воспринял угрозу всерьёз. Римус покачал головой, всё ещё улыбаясь. Петтигрю положил голову на траву и с довольным видом продолжил: — Ну, ты бы мог хоть признаться, что между тобой и этими дамами что-то есть! Мы бы все это поддержали, правда, Лунатик? — Питер ухмыльнулся и перевёл взгляд на Люпина, который снова слегка усмехнулся, но никак не ответил. Римус же, сидя на земле, тихо смеясь, вглядывался в Сириуса, который снова смотрел в небо. Его взгляд был пустым, как будто он пытался отогнать от себя нечто важное. И вот в этой тишине, снова прерванной смехом Питера, Римус сказал: — На самом деле, всё это, похоже, находит тебя в напряжении, Сириус. Тебя так легко вывести из себя… Сириус не сразу ответил, его руки снова подняли мяч, и он мял его в ладонях, будто решая, стоит ли продолжать этот разговор. Питер, увидев, что его подколы не имеют того эффекта, на который он рассчитывал, сдался. — Ладно-ладно, ты же сам знаешь, что я просто подшучиваю, — сказал он, переворачиваясь на живот и вытягивая руки. — Я бы сам не отказался от столь горячих сплетен. Римус, всё ещё с улыбкой, пошёл на компромисс. — Эммелина явно не ожидала, что ты так её отпустишь, — сказал он, посмотрев на Сириуса с чуть более спокойным взглядом. — Я думаю, её гордость не позволит ей долго мириться с этим. Сириус ещё раз перевёл взгляд на Римуса, и на его лице мелькнула усмешка. Но на этот раз она была мягче, как будто он чуть-чуть отпускал то, что держал в себе. Он кинул мяч в воздух и поймал его, разглядывая его в ладонях. — Она всегда так, — тихо сказал он. — Не могу сказать, что мне её жалко. Это всё ради славы. Думаю, она и так скоро забудет обо всём. Римус вздохнул, поднимаясь и вытирая руки о траву. — Мы все иногда делаем вещи, которые потом не понимаем, — сказал он мягко. — Но помни, Сириус, не стоит слишком сильно зацикливаться на этом. Сириус кивнул, но на его лице оставался тот же задумчивое выражение. Он снова отпустил мяч, и в какой-то момент все трое просто замолчали. Лишь лёгкий ветерок колыхал траву вокруг.