Город засыпает

Вздохнув, Агги помассировал пальцем висок: голова начинала болеть, и он предчувствовал, что даже выпитый ранее кофе ему не сильно поможет. Агги бездумно кивнул прошмыгнувшему мимо него Руи и придержал за ним дверь – тот был слишком нагружен папками с бумагами. В ответ он ничего не сказал, только быстро направился дальше по коридору, и Агги, снова вздохнув и поморщившись, шагнул в открытую дверь, ведущую в архив. Он уже готовился быть встреченным очередными насмешками Соно – общаться иначе тот не умел, – но вместо этого услышал лишь шорох бумаг и чьи-то сдавленные ругательства где-то в глубине помещения. – Есть тут кто? – поинтересовался Агги, наблюдая привычную разруху: за пустующим столом архивариуса не было ни клочка свободного места, какие-то раскрытые папки, сваленные в кучу бумаги, пролитое и уже порядком высохшее пятно чернил в центре стола, кружка недопитого кофе и гребень для волос соседствовали с явно важными документами, внимания и уважения которым Соно не пытался уделить. Агги брезгливо оглядел открывшуюся ему картину, мысленно снова отвечая самому себе на извечный вопрос, почему работа в архиве требовала так много времени и свободных рук, когда из-за ближайшего стеллажа высунулась голова Юуто: – А, Агги? Извини, порадовать тебя нечем, – он тут же скрылся, чтобы в следующее мгновение появиться из-за стеллажа во весь рост. – У нас тут все вверх дном. – Я заметил, – усмехнулся Агги, выразительно поглядев на стол Соно. – Где этот? – Ушел куда-то еще с утра, – Юуто пожал плечами и бросил на стол архивариуса еще одну папку. – Я просил Соно сверить данные по убийствам четырехлетней давности, но он, кажется, еще даже не приступил. Все возмущается, что мы мешаем его работе. – Я думал, у нас сейчас работа одна – найти похожие убийства, – Агги выжидающе посмотрел на Юуто, а тот криво улыбнулся: – Соно палец о палец не ударил, чтобы нам помочь с поисками. Тут работы человек на шестерых хватит. Ладно сейчас хотя бы Джури старается подхватить побольше дел, а так… Агги понимающе кивнул. Он знал, что Юуто действительно делает все возможное, чтобы помочь с расследованием, и не мог позволить себе требовать от него большей скорости. – Приматор не поставил никаких сроков, – сказал ему Сойк накануне после ухода правительственной делегации. Как Агги и полагал, в личной беседе Сойк получил заметную трепку от показательно вежливого господина Терады, и ему пришлось отчитаться обо всем происходящем. – Значит, будем работать в своем темпе, – согласился Агги, на что Сойк посмотрел на него так, будто он выдал невиданную глупость. – Нет сроков – значит, с поимкой маньяка надо поторопиться. Приматор не в восторге от просочившейся информации. А сейчас мне и заниматься расследованием некогда – нужно явиться на разговор к очередному холую для составления рапорта о работе нашего участка. – В такой час? – Агги бросил взгляд за окно, где сумерки уже опускались на и без того хмурый город. – Кого это волновало. – Кстати о разговорах… – опомнился Агги, когда Сойк уже надевал свой плащ, который он обычно не носил, предпочитая короткую куртку, но, видимо, разыгравшаяся за окном непогода была сильнее принципов. – Я хочу, чтобы ты присутствовал на допросе Джина, журналиста из "Городского вестника". – Вроде я поручил это дело тебе. – Я его уже опросил. Но ты должен услышать сам, что он скажет – он придет в участок завтра после обеда. – Не обрисуешь в двух словах, что там такое? – нахмурился Сойк, но Агги упрямо покачал головой: – Тебе не понравится его рассказ. Выражение лица Сойка сменилось на мученическое, и он едва удержался от того, чтобы не закатить глаза – Сойк знал, что приукрашивать Агги не стал бы. Коротко заверив, что придет к назначенному часу, он быстро вышел из кабинета, оставив Агги одного – секретаря начальника после встречи с делегацией Агги нигде не видел. Теперь же он пришел в архив, чтобы поторопить Соно: непрозрачный намек Сойка на то, что выполнения поставленных задач от них ждут в кратчайшие сроки вопреки демонстративному спокойствию приматора, следовало передать и архивариусу. Вряд ли это возымело бы эффект, но Агги хотелось четко донести до него мысль, что общее дело и в его личных интересах. – Леда просил передать ему информацию о выживших, – вспомнил Юуто, когда Агги ничего не ответил и не поддержал разговор. – Я не уверен, что это все, но несколько интересных дел я подготовил. Можешь взять с нижней полки. Юуто указал на стеллаж за столом Соно, где в аккуратной стопке дожидалось несколько папок. Они ярко контрастировали с бардаком на столе самого архивариуса. – Передам ему, – благодарно отозвался он, и Юуто скрылся за стеллажами, чтобы вернуться к работе. Агги огляделся, еще раз подумав о том, что архив в его нынешнем состоянии участку скорее вредил, чем помогал: если на каждое дело придется тратить столько сил, взбучки от магистрата станут привычными, а Сойк будет еще злее и раздражительней, за что сложно его винить, хотя навести порядок и уволить Соно все еще было в его силах. – Ой, Агги, привет, – Джури вынырнул откуда-то из глубины помещения, приветливо улыбаясь. – Ты пришел помочь нам? Он посмотрел на Агги с надеждой, на что тот поморщился, покачав головой: – Вообще-то я пришел поговорить с Соно… – О, – надежда в глазах Джури погасла так же быстро, как и появилась, а сам он притих и будто бы даже втянул голову в плечи, как он делал каждый раз, когда тушевался. – Честно говоря, я тоже хотел поговорить с тобой о Соно. – М-м? – Агги с интересом всмотрелся в лицо друга, а Джури, опасливо оглядевшись и убедившись, что Юуто и констебли заняты разбором папок и переговариваются о чем-то своем, подошел ближе, заставив Агги чуть склониться. – Я разговаривал с Аямэ, когда он приносил правки в отчет для дела Камады, он страшно занят сейчас и толком времени у него не было, но… В общем, он попросил меня принести ему некоторые материалы по делу Нана Широмы – он не сказал зачем, но вроде бы хочет проверить что-то еще… – Ближе к делу, Джури, – поторопил его Агги, видя, что рассказ уходит куда-то в сторону и он теряет нить. – Да-да, так вот, я пошел в хранилище, чтобы подготовить все нужное, но, когда сверялся по списку с уликами, изъятыми из дома Нана, не нашел нигде лепных статуэток и вазы. Аямэ попросил не их, но я точно помню, что сам помогал констеблям переносить ту фарфоровую вазу и даже споткнулся о нее в хранилище, когда уходил. – В архиве полный бардак, – заметил Агги, но Джури поджал губы и покачал головой: – Я сам видел все статуэтки на полке и брал копии с описи. До просьбы Аямэ я в хранилище не бывал, зато Соно частенько там пропадает. – И ты думаешь… – Помнишь, говорили, что Соно стащил какие-то ценные вещи из архива пару лет назад? Ему Сойк сделал выговор тогда. Но статуэток нигде нет – и я сразу подумал, что Соно опять ворует из участка… – На твоем месте я бы не говорил об этом Соно, – посоветовал Агги, видя, что Джури явно взволнован больше него самого. Ту давнюю историю Агги смутно припоминал, и, хотя он не слишком вникал, то, что Соно нечист на руку, ему было известно. Более того, Агги ни на минуту не усомнился, что статуэтки увел именно архивариус – некоторую ценность они точно представляли, к преступлению едва ли имели отношение, то есть искать не будут, а сбыть их было проще простого: какие-то деньги, пусть и небольшие, с их продажи легко можно было выручить на рынке. – Я и не стану! – горячо возмутился Джури. – А вот Сойку нужно сказать, я мог бы и сам… – Не надо, – Агги понял, к чему ведет Джури. Сейчас был не самый удачный момент для внутренних разборок, но кража улик, которые могли пригодиться Аямэ, да и вообще кража сама по себе была слишком важна, чтобы не рассказать о ней начальнику. Однако Агги знал, как Сойк не обрадуется – в последнее время ему сообщали только плохие новости. – Я поговорю с ним завтра и сам обрисую ситуацию. Нужно будет провести проверку – постарайся посмотреть остальные улики, если еще будешь в хранилище. – Не буду, Соно велел мне перепрошить отчеты, – хмуро отозвался Джури. – Пальцы уже болят возиться с ними. Но я постараюсь следить за Соно… – Только так, чтобы не доставить себе проблем, – от души посоветовал Агги. Джури снова грустно улыбнулся и хотел что-то добавить, но в этот момент дверь в архив распахнулась как от пинка, ударившись о стену, отчего Агги вздрогнул. – Ты все треплешься, – Соно не поздоровался и даже не потрудился закрыть дверь, сощуренно глядя на застывших Агги и Джури. Он выглядел чем-то взбешенным, впрочем, Агги не стал бы утверждать, ведь ни разу не заставал Соно в хорошем настроении. – А ты чего приперся? Ничего не делаешь сам и отвлекаешь моих бездельников? – О бездельниках я бы промолчал, – отозвался Агги, с неприязнью глядя на растрепанного Соно. Край его рубахи выбился из штанов, на груди было яркое пятно от какой-то еды – Соно производил впечатление живущего на улице пьяницы, а не главы архива. Но взгляд Агги его ничуть не задел: он во все глаза смотрел на Джури, который больше не улыбался. – Ты долго будешь заниматься всякой ерундой, лишь бы не выполнением своих рабочих обязанностей? – обманчиво мягко протянул Соно, и его тон не сулил ничего хорошего. – Я передал Агги информацию, которую он просил, – оправдался Джури, но такое объяснение Соно не удовлетворило. Агги замер как вкопанный, растерявшись, когда внезапно тот перешел на злое шипение, отчего Джури отшатнулся к стеллажу, ударившись о него спиной. Градус резко повысился: еще ни разу подобные сцены Агги не заставал, а потому не сообразил, что Соно нужно остановить, не позволить наступать на сжавшегося от страха Джури, который, казалось, готов был провалиться под землю. Соно возвышался над ним словно грозовая туча, но, когда он занес руку, Агги отмер. – Даже не вздумай, – посоветовал он, делая шаг вперед и загораживая собой Джури. – Посмеешь тронуть, и я донесу Сойку о превышении полномочий. – Только подумай об этом – и ты труп, – в сердцах выругался Соно, но руку опустил, теперь переводя взгляд с Джури на Агги. От него неприятно пахло, и Агги с трудом удержался от того, чтобы не поморщиться. Он заметил, как из глубины помещения вышел Юуто и еще один парень, которого послали помогать, но приближаться они не стали. – Я предупреждаю, Соно, – угрожающе добавил Агги. – Джури не потерпит такого отношения, он пришел помогать. – Помощничек хренов! Идиот хуже Руи, – вдруг расхохотался Соно, и перемена в его настроении была настолько резкой, что Агги на мгновение усомнился, все ли было с ним в порядке. – Только таких дебилов при себе и держишь. Этот даже читать толком не умеет – какое дело я велел подшить, а? Что, мать-шлюха не обучила грамоте? Ситуация вышла из-под контроля. Джури ничего не говорил, стоя за его спиной, только шумно дышал, и Агги догадывался, что тот с трудом сдерживается, чтобы не ответить что похлеще. – За дебилов можешь выговорить Сойку. – Шел бы ты, Агги, к своему хозяину – как плешивый пес бегаешь тут и лаешь, – прищурился Соно, а его нездоровое веселье прекратилось так же резко, как началось. – Смотри, как бы кость поперек горла не застряла. – Что ты несешь… – Агги совершенно утратил нить разговора, а Соно уже потерял к нему интерес, шагнув в сторону, чтобы лучше видеть притихшего Джури: – Принеси мне отчеты по поножовщине в порту, идиот. И хватит трепаться, а не то будешь всю ночь переписывать старые дела. А вы чего уставились? Мало работы? Пошел вон, Руи, скрылся с моих глаз! Вошедший в распахнутую дверь Руи резко изменил траекторию, свернув к ближайшему стеллажу, а Соно, выругавшись напоследок и не прекращая чихвостить работников, ушел в противоположный конец зала. Глубоко вздохнув, Джури так ничего и не ответил и только взгляд отвел, когда Агги повернулся к нему, чтобы приободрить.

***

Всю дорогу из архива в свой кабинет Агги думал о том, что на Соно надо срочно найти управу. Вопрос кадров его не касался, и, если Сойк все еще не уволил архивариуса, на это у него были какие-то свои неведомые причины. Однако смотреть на то, как, пользуясь положением, Соно унижает подчиненных, как он выбирает слабых и бьет по больному, было просто противно. Соно был не дурак – того же Юуто он не задирал, Агги в этом даже не сомневался, потому что тот мог дать отпор. Страдали самые уязвимые, и Агги решил, что все же вмешается и для начала попробует поговорить с начальником. Дверь в кабинет ему пришлось открывать ногой – руки были заняты кипой папок. Леду он застал в том же положении, в каком оставил, когда уходил в архив: склонившись над столом, тот старательно выводил строчку за строчкой. – Мне велели предоставлять ежедневный отчет в магистрат о продвижении расследования, – сухо сообщил он Агги утром. – Так писать же нечего, мы ничего нового не нашли. – Вот именно, – веско ответил Леда. – Сейчас буду сочинять. Почему его временный коллега был таким недовольным и сохранял всю ту же отчужденную маску, с которой ходил накануне, Агги не знал и решил не приставать с расспросами, к тому же ему самому сегодня предстоял визит к ненавистному Соно, а потом непростой допрос журналиста, чтобы забивать себе голову причинами мрачного настроения Леды. И вот по возвращении из архива, обнаружив все такого же не похожего на себя Леду, Агги опустил папки на край стола и замер, ожидая реакции, но Леда едва ли удостоил его взглядом. – Юуто передавал привет и миллион старых дел с выжившими жертвами кровавых преступлений, – отчитался он. – Спасибо, я посмотрю позже, – ровным тоном произнес Леда. Происходящее Агги уже напоминало бездарный театр, поэтому, упершись двумя руками в стол, он приблизился почти вплотную к лицу Леды и торжественно произнес: – Улыбнись, друг! Твой батя уже уехал. Подскочив как ужаленный, Леда чуть стул не перевернул и с неприкрытым гневом уставился на Агги. – Ты что себе позволяешь?! – наверное, он хотел крикнуть, но почему-то получился задушенный шепот. – Ну слава богам, – Агги радостно улыбнулся в ответ и демонстративно уселся на свой стул, пока Леда, напротив, замер на своих двоих. – Я уж было подумал, что у тебя со вчерашнего дня паралич лицевых мышц. – Плохая шутка, Агги, – процедил Леда. – Так я же не шутил, – развел руками тот. – Не хочешь рассказать, что вообще происходит? Если тебя достал кто-то, так скажи прямо, а то у меня догадки странные. – Это не твое… – начал было Леда и с запозданием услышал конец реплики: – В смысле, догадки? – Да ты как будто на меня обиделся. Это из-за Рейны, что ли? Так я тут ни при чем, она сама пришла. Наверное, проследила, в какую дверь я зашел, да сбежала от вашей унылой делегации. Меньше всего Агги верил в то, что Леда ходит такой подавленный из-за ревности к жене – он ни на секунду не сомневался, что Рейну тот не любит и не любил никогда. И, к своему удивлению, тут же он заметил, как Леда плотно сжал губы, будто слова Агги попали в цель. Под пристальным его взглядом Леда гордо вскинул голову, опустился на свой стул и взял в руку перьевую ручку, всем своим видом показывая, что собирается продолжить работу. – Мне нет дела до Рейны, – холодно произнес он. – Как опытный следователь, мог бы уже догадаться. – Знаешь ли, всякое бывает. С одной стороны, плевать, с другой – ревнуешь, – и такое случается. – Я не ревную, – голос Леды стал еще ниже, а взгляд колючим. – Это все твои фантазии. Я был бы только рад, уйди она от меня. Развод по моей инициативе станет концом репутации отца, а вот, если бы она сама сбежала с каким-нибудь любовником, никаких бы вопросов к нашей семье не возникло. – А у нее есть любовники? – из праздного любопытства поинтересовался Агги и тут же понял, что делать этого не стоило. Очень медленно Леда отложил ручку в сторону и не моргая уставился Агги в глаза. – Чем больше узнаю тебя, тем сильнее мучает меня один вопрос, – обманчиво спокойно произнес он. – За что ты ее полюбил? Она ж пустая, как кукла. От такого поворота в разговоре Агги искренне растерялся. – Ну, знаешь ли, когда мы познакомились, нам было по шестнадцать лет. Не самый осознанный возраст. – Столько лет прошло. Поверить не могу, что тебе до сих пор есть до нее дело. "Ты сейчас серьезно?" – теперь пришла очередь Агги во все глаза таращиться на Леду. Тот сидел ровно, будто натянутая струна, и ждал реакции на свой полувопрос. Существовал с десяток вариантов ответа на слова Леды, который невесть что надумал и теперь вел себя странно. "Леда, да мне же правда на нее плевать", – как будто он врет и оправдывается. "Леда, тебе не стоит так ревновать жену", – но Леда ведь уже сказал, что был бы только рад любовнику Рейны. "Что ты ко мне пристал? Что у тебя вообще в голове?" – прямой путь поругаться, потому как неведомо откуда взявшуюся злость Леда сдерживал с заметным усилием. – Почему у вас нет детей? – вместо ответа вслух спросил Агги. В иной ситуации он бы и не подумал задавать настолько бестактный вопрос, но сейчас, когда их беседа напоминала сцену из шапито, а Агги все равно не придумал, что сказать, он, сам того не осознавая, повел себя как на допросе особенно изворотливого подозреваемого – попытался застать врасплох. И ему это удалось: чего бы ни ожидал от него Леда, но точно не такого. От изумления он приоткрыл рот, а потом на несколько секунд прикрыл глаза. – Как тебе только наглости хватает? – после короткой паузы произнес он. – Ты первый начал задавать нескромные вопросы. Я думал, у нас так принято. – Что, нравится заглядывать в чужие постели, Агги? – прищурившись, Леда криво усмехнулся. – А ты мне не чужой, – развеселился Агги. Как ни странно, но придуманный чисто интуитивно план дал результат – Леда откинулся на спинку своего стула и вдруг негромко рассмеялся. – С тобой невозможно разговаривать, – покачал он головой, улыбаясь при этом немного грустно, как показалось Агги. – Да, ты уже когда-то говорил. – Чтобы были дети, надо заниматься сексом. Поэтому детей у нас нет. – О-о, – такой откровенности Агги не ожидал и тут же пожалел, что вообще спросил. – Извини, я… – Да что уж, – перебил его Леда и снова невесело усмехнулся. – С ума сойти, да? Мы с тобой фактически не были знакомы в университете, не виделись десять лет, общаемся чуть больше месяца, а ты уже знаешь обо мне больше моих близких. "Не так уж они тебе близки, твои близкие", – в воображении Агги всплыли вчерашние воспоминания – лица родственников Леды: фальшивая улыбка приматора, его супруга-декорация, холеная Рейна, естественная не более, чем манекен в швейном ателье. Впрочем, Агги не мог не признать, что, не будь он знаком с Ледой, посчитал бы, что тот не лучше остальных. – Если хочешь, могу о себе что-нибудь рассказать, – Агги развел руками в приглашающем жесте. – Правда, такого интересного, как у тебя, в моей биографии не было. – Я живу с женой в фамильном особняке родителей, – проигнорировал его дурачества Леда. – Матери я никогда не был интересен – она как звук тишины в пустом доме. Надежды и ожидания отца я не оправдал, уж точно не о таком сыне он мечтал. А он ведь обо мне еще многого не знает. Рейна неприятна мне как человек, я не хочу с ней даже разговаривать, не то что спать. Поначалу, когда только поженились, мы еще пытались играть в семью, но теперь едва ли переносим друг друга физически. – Мне очень жаль, – искренне отозвался Агги. Не то чтобы слова Леды стали для него откровением: пообщавшись с ним какое-то время, нечто подобное Агги мог бы представить, если бы всерьез задумался, как выглядит жизнь семейства Терада изнутри. Но воображать и слышать в действительности было совершенно разными вещами. – Представь на минуту, что в этом склепе появился бы ребенок. Бедное существо. Так что нет, детей у меня точно никогда не будет. "Потому что в свое время ты сам был таким же бедным существом", – в очередной раз мысленно ответил ему Агги словами, которые не стоило произносить вслух. С одной стороны, Леду ему было от души жалко – какая же ирония заключалась в том, что внешне благополучный, красивый и богатый человек, молодой и здоровый, был при этом настолько несчастен. С другой, Агги думал о том, что жалеть Леду точно не стоило. Что бы тот сам о себе ни думал и как бы ни было ему тяжело влачить подложную жизнь, его точно нельзя было назвать сломленным. Почему-то Агги верилось, что рано или поздно терпение Леды лопнет и он вырвется из клетки морали, бессмысленных церемоний, долга и прочей ерунды, которую ему привила с детства его нездоровая семья. – Мне жаль, что так вышло, – повторил Агги уже сказанное и добавил: – Но я уверен, что однажды все у тебя изменится. – Да ну? – Леда насмешливо поднял брови. – Это каким же образом? – Думаю, ты найдешь способ, – улыбнулся Агги. – Ведь все, что тебя связывает, очень условно. Несколько мгновений Леда сидел, не двигаясь, и Агги многое бы отдал, чтобы понять, о чем тот думает. – Семья – это не условность, – наконец медленно, взвешивая каждое слово, сказал он. – Возможно, тебе просто нужна другая семья, – отозвался Агги и подмигнул, стараясь разрядить обстановку. – Я смотрю, ты у нас специалист по семьям, – хмыкнул Леда. – Отчего же сам не хочешь жениться? – Почему не хочу? Я б, может, и женился, да пока не на ком. Может, однажды мне встретится милая девушка, которую не смутит квартирка с плесенью и пропадающий сутками на работе муж с нищенским жалованьем. И Агги радостно улыбнулся, уже готовый услышать от Леды ответ в духе, что и с тысячами галлеров такой болван никому не нужен, либо же вежливое заверение, что, конечно же, когда-нибудь такая женщина обязательно найдется. Однако Леда не ответил ничего: к удивлению Агги, он только опустил взгляд на свой недописанный отчет, а на его губах появилась странная улыбка. Агги она показалась горькой. – Спасибо за содержательный разговор, но пора и работу работать, – чуть торопливо заговорил он, не желая задумываться, что именно сейчас повисло в воздухе между ними. – Полагаю, Сойк меня уже заждался. Он спешно встал и с досадой подумал, что так и не поговорил с Ледой о тревожных подозрениях, на которые навел его допрос журналиста. Но теперь момент был явно неподходящим, да и Леда смотрел на него нечитаемо, как будто хотел сказать что-то, о чем Агги уже и так знал. "Думай про расследование, идиот, – скомандовал себе он. – Ну же". Однако о расследовании не думалось, потому Агги на миг представил, какие молнии будет метать в него Сойк, если он придет на допрос Джина отрешенный и растерянный, и только эта живая картинка отрезвила и смыла беспокойный флер, который оставили слова Леды, а еще больше – слова, которые так и не прозвучали.

***

Низко склонившись над столом, Джин подписывал отчет о своих показаниях, которые старательно с его слов составил Манабу. С видимым безучастием наблюдая за этой сценой, Агги неуместно думал о том, что у Джина плохое зрение, раз приходится едва ли не носом прижиматься к бумаге, чтобы разобрать буквы. Напротив горе-журналиста сидел Сойк с каменным лицом, и, если, слушая рассказ о ночном звонке, Агги еще пытался считать его эмоции, то потом плюнул на это дело – босса от услышанных новостей словно заморозило. – На этом все? – Джин вскинул голову и торопливо отодвинул от себя бумаги, как будто те были отравленными. – Пока да, но мы можем вызвать вас для повторной дачи показаний, – ровно ответил Сойк. – Напоминаю, что вы не смеете покидать Город. – Да куда уж я теперь, – пробормотал Джин. В полицейское управление он опоздал, и, когда констебли, отправленные в редакцию, не вернулись ни через полчаса, ни через час, Агги почувствовал головную боль от мысли, что во время своего визита в "Городской вестник" он перестарался – трусливый журналюга испугался настолько, что сбежал, и теперь придется искать еще и его. Но все оказалось куда прозаичней: в редакции констеблям сообщили, что Джин был уволен, и тем пришлось отправиться к нему домой, где они застали журналиста в состоянии тяжелого похмелья. На то, чтобы собраться, ему потребовалось еще полчаса, и к моменту, когда важный свидетель был доставлен в управление, и Сойк, и Агги были уже порядком на взводе. – Манабу, проводи нашего свидетеля, пожалуйста, – ровным голосом попросил Сойк, и если секретарь и удивился такой странной просьбе, то виду не подал. – Конечно, – взял подписанный отчет он. – И бумаги эти отнеси в архив, пусть кто-то снимет копию. На сей раз Манабу вскинул брови, но снова удержался от вопросов и посторонился, пропуская Джина вперед. Едва за ними закрылась дверь, как Сойк откинулся на спинку своего кресла и – отнюдь не демонстративно, как показалось Агги, – застонал. – Только этого нам не хватало, – сдавленно произнес он. Вздохнув, Агги пересел на стул, где перед этим давал свои показания Джин, чтобы лучше видеть начальника, и невольно поежился: подсознательно и совершенно необоснованно он надеялся, что Сойк придет к каким-то иным, отличным от его выводам, но по реакции уже видел – шеф думает о том же, что и Агги, и он в шоке. – Именно поэтому я хотел, чтобы ты его сам выслушал, – сказал Агги. – Если он говорит правду, я даже представить не могу, чем это для нас закончится, – отрешенно Сойк смотрел в потолок, и Агги подумал, что ждал другой реакции – как правило, в таких случаях Сойк начинал орать на всех и вся. – Если этот паршивый писака нигде не ошибся – получается что? В ту ночь ему звонил убийца, который, к тому же, работает в полиции? – Не обязательно, – поспешил ответить Агги, у которого было время как следует обо всем поразмыслить. – Убийца может быть близок кому-то из полиции. Например, он может быть другом или братом кого-то из болтливых констеблей, который любит за кружкой эля поделиться о работе и о слухах, что ходят в управлении. – Или это может быть сам журналист, – подхватил Сойк. – Или он ошибся с датой, и звонили ему вовсе не в ночь с воскресенья на понедельник… – В это мне слабо верится, – покачал головой Агги. – Мне тоже, – взгляд Сойка, который до этого блуждал по всей комнате и ни на чем не мог остановиться, наконец замер в одной точке на письменном столе, будто на Агги он не хотел смотреть. – И знаешь почему? Потому что самый логичный вывод: сумасшедший маньяк работает в нашем управлении, он констебль или даже следователь, он убивает людей, он следит за расследованием и развлекается, сливая информацию газетчикам. Он псих и он один из нас. А самое гадкое – нет ни малейшего представления, как именно его найти, как выделить одного конкретного из толпы остальных, ни в чем не виновных. Ты знаешь, сколько человек работает в нашем участке? – Сотни две? – неуверенно предположил Агги. – Двести сорок восемь. Это без учета приходящих уборщиков и курьеров, а также узких специалистов вроде Аямэ, которые у нас не числятся, но тоже могут быть в курсе абсолютно всего, потому что у них есть уши, а констебли любят болтать. – Можно было бы попробовать опросить всех, – задумчиво протянул Агги. – Это займет много времени, но… – Не вздумай! – Сойк повысил голос так неожиданно, что Агги замер на месте. – Никто не должен знать. Слышишь меня? Вообще никто. Я не зря отправил Манабу в архив, чтобы он не слышал нашего разговора. Ты не будешь этим делиться ни с кем: ни со своим другом Казуки, ни с Джури, ни – самое главное – с приматорским сынком. Любая информация с сегодняшнего дня только между нами. Вскользь Агги успел подумать, что с "приматорским сынком" он как раз обсудит все до мельчайших подробностей – Леда мог оказаться полезным, иногда его посещали свежие идеи. Кроме того, Манабу слышал показания Джина и не был дураком – сложить два и два он был способен и сам. Но зацепился Агги за другое имя – в памяти всплыла картина, как Джури возмущенно доказывал, что ничего не терял на месте преступления. – Я тебе должен кое в чем признаться, – сделав над собой усилие, заговорил Агги. – Раньше я об этом умолчал, потому что посчитал несущественным, но теперь так не думаю. Глаза Сойка опасно прищурились, и знай Агги его чуть хуже – а может, дорожи этой работой чуть больше, – он бы всерьез заволновался. – Та-ак? – тихо протянул Сойк. – Речь об обыске квартиры Нана Широмы. Когда мы прибыли туда, я заметил на полу полицейский бланк – из нашего управления, незаполненный. Я подумал, что его обронил кто-то из тех, кто приехал раньше меня, подобрал и убрал в карман. И только после того, как я услышал показания Джина, у меня возникло подозрение, не лежал ли этот бланк там до нашего официального приезда? На Сойка было жалко смотреть, а Агги почувствовал себя злодеем, добивающим умирающего. – Агги… – незнакомым низким голосом начал тот. – Как ты мог? Ты же не желторотый констебль… – Я виноват, – сдаваясь, Агги поднял руки. – Облажался по полной. Бланк лежал на полу, чуть задвинутый под цветочный горшок, и все выглядело так, будто он просто выпал из кармана или из папки с документами, а тот, кто уронил его, не заметил. У меня даже мысли не мелькнуло, что он мог быть там и раньше, до приезда полиции. В очередной раз за этот день Сойк удивил Агги. Он не стал ни кричать, ни угрожать, ни возмущаться, только поставил локти на стол и на несколько секунд спрятал лицо в ладонях. – Кто-то еще об этом знает? – наконец вскинул голову он. – Нет, – глазом не моргнув, соврал Агги. – Никто не видел. – Вот пусть так и остается. Потому как, если этот бланк и правда был там до вашего приезда, самая паршивая теория подтверждается, – и, понизив голос почти до шепота, он добавил: – Убийцей может оказаться полицейский. Ты понимаешь, чем это грозит? Агги понимал, но, не будучи начальником, страха перед бюрократической машиной не испытывал. Наверняка Сойк лишится должности, когда личность убийцы раскроется. Однозначно поднимется волна народного недовольства всей полицией в целом. Начнутся долгие проверки, полетят головы, Агги тоже могут уволить. Но думать обо всем этом сейчас не имело смысла – о чем действительно следовало волноваться, так это о поисках преступника, которого надо остановить до того, как он жестоко зарежет очередную жертву. Вот на чем Агги желал сосредоточиться. – Предлагаю сейчас об этом не думать – смысл страдать о том, что еще не случилось? Пока надо бросить все силы на поиски. – Да, ты прав, – Сойк кивнул, но Агги не сомневался, что не думать у начальника не получится. – Приложи все свои усилия и достань этого гада. Я очень на тебя рассчитываю. На последних словах он посмотрел Агги в глаза так пристально, что тому сделалось не по себе. Он даже слов правильных не нашел, только кивнул и поднялся со стула. В своих силах Агги не был уверен – точнее, он думал, что любой, даже самый пронырливый преступник рано или поздно ошибется и будет пойман, вот только сколько людей он убьет до этого, не хотелось даже гадать. А еще Агги помнил, что хотел рассказать Сойку об открытии Джури – о том, что их архивариус, судя по всему, опять взялся за старое и ворует ценные предметы, приобщенные к расследуемым делам. Однако Сойк выглядел как побитая собака, Агги не сомневался, что за последний час у того и так прибавилось седых волос, потому посчитал за лучшее пока не вываливать на него еще и эту информацию. Соно никуда не денется, поговорить о нем можно и позже.

***

Следующие пару дней Агги и не запомнил толком: ожидаемо расследование снова замерло в мертвой точке. Каждый день он встречался с Юуто, чтобы узнать: никаких зацепок так и не было найдено, а в архиве царствует бардак и бессменно раздраженный Соно. Сойк все чаще отсутствовал – Агги знал, что тот проводит много времени в магистрате на каких-то не то совещаниях, не то допросах: несмотря на якобы данную полиции свободу и сумму денег, пожертвованную приматором, наблюдение за работой участка велось практически ежедневное. В свои дела Сойк никого не посвящал, он брал с собой в магистрат Манабу, и тот выглядел серее тучи, когда Агги заставал его на рабочем месте или за кофе. У Манабу даже не было сил спорить с Казуки, который, к удивлению Агги, тоже перестал цепляться и только приносил ему свежие булочки по утрам. Все происходящее в участке практически можно было назвать его обыденными буднями, кроме того, что расследование никуда не двигалось, а Агги внутренне напрягся, понимая, что с последнего убийства уже прошло какое-то время и это было явно плохим знаком – не ровен час, жди следующего. – Ты смотришь в отчет уже минут сорок, – как-то заметил Леда, который сидел на своем рабочем месте и внимательно читал новое дело о выжившем после поножовщины парне, которое утром занес Джури. Он был прав: Агги практически не улавливал суть текста, наизусть помня каждое слово, но ничего нового не мог заметить и оттого злился. – И читаешь его уже второй день подряд. – Я ищу, что мы упустили, – огрызнулся Агги, на что Леда только отложил свою папку и внимательно посмотрел на него. В последовавшие дни Леда сменил гнев на милость: после увиденной им сцены с Рейной и разговора с Агги он оставался отстраненным еще недолго и как-то раз с утра встретил Агги, как обычно, улыбкой и предложением выпить кофе. – Ты и сам прекрасно знаешь, что ничего не упустил, – мягко возразил он, и Агги глубоко вздохнул. – А что мне еще остается? Зацепки кончились, и я понятия не имею, куда двигаться дальше, – Агги уронил голову на руки, не обращая внимания на то, что мнет отчет. – Это самое сложное мое дело. Леда вряд ли расслышал его бормотание, а вместо этого чем-то зашуршал. Агги поднял голову как раз тогда, когда Леда встал и начал натягивать свой плащ. – Вставай, – скомандовал он и кивком головы указал на плащ Агги, перекинутый через спинку стула. – Куда? – не понял Агги, оставаясь сидеть. – Лучший способ на чем-то сосредоточиться – это проветрить голову. К тому же нам положен перерыв на обед. Агги прищурился, не до конца понимая, что Леда задумал, и со вздохом встал. В животе крутило еще с самого утра – он не успел позавтракать ничем, кроме крепкого кофе. – Если нас увидит Сойк, влетит за то, что мы бездельничаем, – сообщил он Леде, когда они уже выходили за двери участка. – Не увидит. Сойк в магистрате – вызвали с утра. Я передал ему свой отчет, и он сказал, что не вернется до вечера. – Иногда мне кажется, что ты чаще пересекаешься с моим начальником, – удивился Агги, который за сегодня Сойка еще не встречал. Порой казалось, что тот его избегает, но, конечно, это было не так. – По правде, твой начальник тоже должен мне отчитываться, – пояснил Леда и тут же остановился, глядя по сторонам и пропуская повозку. – Сойк ни разу не соизволил. Агги хмыкнул, прекрасно зная, почему Сойк не рвется активно с Ледой сотрудничать: он все еще считал его засланной магистратской крысой, не иначе. Агги знал, что предрассудки Сойка не имеют ничего общего с действительностью: Леда уже не раз подкидывал им дельные мысли и брал на себя внушительную часть работы с документами, которую Агги бы выполнял втрое дольше. В участке не хватало ресурсов, и, вместо того чтобы осветить эту проблему и обвинить того же Сойка в неверном распределении рабочей силы, Леда включился в эту работу сам, ни разу не пожаловавшись вслух. "Когда закончим это дело, скажу Сойку, чтобы извинился перед Ледой", – думал Агги, признавая, что выразить благодарность его временному напарнику действительно стоит. – Куда мы идем? – спросил он через несколько минут, стараясь поспевать за Ледой, уверенно идущим к площади. – Знаю тут одно место, – коротко ответил тот, сворачивая в переулок. По обеим его сторонам располагались маленькие приличного вида лавки: цветочная, мясная, что-то с дорогой посудой. – Я иногда там обедаю. Сегодня пообедаем вместе. – Я хотел поесть в трактире, – неуверенно возразил Агги, за что получил красноречивый взгляд Леды, который обернулся только ради того, чтобы усмехнуться: – В трактире поесть ты еще успеешь. Хотя я бы на твоем месте не стал. – Ну конечно, – развеселился Агги, понимая, на что намекает Леда. – Между прочим, похлебка из потрохов там вкуснее любой ресторанной мешанины. Они остановились у какого-то заведения, Леда наградил Агги самым сердитым взглядом и смело открыл дверь, чтобы войти внутрь. Агги последовал за ним, силясь прочитать аккуратно выведенное на вывеске название. Едва он переступил порог, как в нос ударил сладкий запах свежего хлеба, жареного мяса и чего-то еще, что было сложно определить. В животе сразу заурчало, и Агги сглотнул, понимая, что голоден. Девушка в форменном платье перекинулась с Ледой парой слов, узнав его, и предложила следовать за ней в главную залу. Агги хотел бы не глазеть по сторонам, но у него не получалось, до того интересным было это место. Вопреки ожиданию увидеть длинные столы с лавками, как обычно в трактирах, в главной зале они проходили мимо небольших огороженных ширмами круглых столиков. Верхний свет был слегка приглушен, что создавало приятную атмосферу, посетителей было немного и все они скрывались за узорчатыми ширмами, а по узким проходам ходили только работники заведения с позолоченными подносами в руках. Девушка провела их в самый конец зала, и Леда благодарно кивнул, когда она слегка отодвинула ширму, чтобы гостям было проще расположиться за столом. Агги сразу заметил чистую скатерть и стулья из темного дерева, обитые мягким бархатом. Официантка приняла у них плащи, прежде чем удалилась, не забыв прикрыть ширму обратно, создавая им с Ледой маленький, но уютный кабинет – самый уютный, что видел Агги. – Выбирай, что хочешь, – предложил Леда, удобнее усаживаясь в глубоком стуле и разворачивая салфетку. – Я не пробовал все, но уверен, что тебе понравится, что бы ты ни взял. – Ты с ума сошел, – выдохнул Агги, все еще пребывая в растерянных чувствах. Это место меньше всего напоминало заведение, где можно было быстро отобедать. – Леда, это же… булочная! – Вообще-то, буланжерия, – поправил Леда, раскрывая меню. – Что тебя так удивляет? – У нас только что убили сына владельца булочной, а ты хочешь пообедать у их конкурентов? – неуверенно сформулировал свои мысли Агги, пока Леда увлеченно читал меню. – Вряд ли конкурентов, – возразил он флегматично. – И что же нам теперь, не есть хлеб? – Простого хлеба я тут и не вижу, – пробормотал в ответ Агги, тоже раскрывая меню. – Кроме того, тут все такое… Он хотел сказать "дорогое", но замялся, чувствуя непонятно откуда взявшийся стыд. Леда сказал, что иногда тут бывал, и для него, конечно, цены в меню были вполне посильны. Как и для Агги, вот только после такого обеда он явно останется без ужина. – Тут все очень вкусное, – снова перебил его Леда и, понимая, отчего Агги замялся, опустил краешек меню, глядя прямо ему в лицо: – Выбирай, что захочешь. Я угощаю. – Так не пойдет, – сразу насупился Агги, готовый отказываться от снисходительных предложений кого угодно и особенно – Леды. – Нет, правда, – начал тот, – ты много работаешь и мало ешь, а в качестве тех похлебок я не уверен. Моя же задача – помочь расследованию. Позволь мне угостить тебя чем-то вкусным, после чего, быть может, ты действительно найдешь какие-то дельные мысли в своих же отчетах. Леда закончил свою речь, теперь глядя на Агги одновременно выжидающе и с триумфом. И Агги сдался. – Тебе говорили, что иногда непонятно, оскорбил ты человека или снизошел до него? – в шутку поинтересовался он, а Леда пожал плечами, демонстративно пряча глаза в меню: – По-моему, только что оскорбили меня, – отозвался он, но в его голосе Агги четко расслышал веселые нотки, понимая, что всерьез обижаться Леда и не думает. Названия в меню звучали наполовину незнакомо, потому, после недолгого его изучения, Агги со вздохом отложил его на стол. – Я ничего из этого не пробовал, закажи что-нибудь на свой вкус, – пояснил он Леде, которого такой ответ вполне удовлетворил. Он позвонил в позолоченный колокольчик на столе и, когда к ним подошла уже знакомая девушка, продиктовал ей несколько названий, практически не глядя в меню. Когда она все записала и удалилась, Леда наконец отложил меню и сложил руки на столе. – Они недавно открылись и мой отец знаком с их владельцем, – зачем-то пояснил он. – Иногда на приемы в магистрате привозят отсюда свежую выпечку и пироги – я заказал мясной с почками. – В участок иногда ребята на обед приносят пироги из лавки Кирка, но почками там и не пахло. Леда тихо рассмеялся, и Агги улыбнулся тоже, понимая, что попробовать пироги из лавки старого пекаря и по совместительству мясника Леда уж точно не согласится. – Вообще-то это место выглядит так, будто сюда ходят только парочки, – заметил Агги, обводя взглядом их уютную кабинку. – Уверен, не один чиновник приводил сюда любовниц, чтобы скрыться от любопытных глаз. – Я не приводил, – покачал головой Леда. – Ну у тебя вроде как и любовниц-то нет. Ляпнув первое, что пришло в голову, Агги не успел подумать, как это прозвучит для Леды. Тот действительно как будто бы замер на мгновение, не ожидая услышать такой ответ, но взял в себя в руки и улыбнулся вполне искренне: – Зато у меня есть страшно недоедающий напарник. Вернув ему улыбку, Агги перевел взгляд на вошедшую к ним с подносом девушку. Она ловко расставила на столе приборы, две широких тарелки с аккуратно нарезанным пирогом, а также общее блюдо с каким-то пирожными. Пока Агги рассматривал выпечку, перед ним на столе оказалась чашка и маленький кувшин, в котором, очевидно, было молоко. Леда поблагодарил девушку и сложил ладони вместе. – Слюнки текут, – сообщил он, и Агги моргнул: эта фраза настолько не подходила Леде, что ее мог бы произнести Казуки или тот же Йо, но уж никак не он. Но Леду ничего не смутило, и он уже взялся за нож и вилку, разрезая пирог. Агги поспешил последовать за ним, чувствуя, как желудок недовольно урчит, требуя хоть какой-то еды. Даже по одному виду заведения он не сомневался, что еда здесь будет отменной, но первый кусок пирога оказался даже лучше любых фантазий. Мясо таяло во рту, у него был слегка пряный привкус, а хлеб был пропитан соусом, который выгодно дополнял блюдо. Даже почки были гораздо вкуснее, чем все когда-либо опробованные Агги. Он сам не заметил, как молча проглотил практически весь кусок пирога и, опомнившись, решил налить молоко в кофе, чтобы запить. – Что это? – не понял он, когда из кувшина в чашку вылилась темно-коричневая жидкость, на молоко ничем не похожая. – Шоколадная настойка, – пояснил Леда, отправляя в рот очередной кусочек своего пирога. – Она сладковатая и хорошо согревает. – Леда, мы же на работе, – Агги бросил на напарника непонимающий взгляд, а тот пожал плечами: – Уверяю, напоить тебя я не пытаюсь. Попробуй, очень интересное сочетание с крепким кофе. "Кажется, кто-то говорил, что не пьет", – подумал про себя Агги, послушно делая глоток и прикрывая от удовольствия глаза. Леда был прав – алкоголь совсем не чувствовался, зато кофе приобрел сладковатый привкус, а следом по телу разлилось приятное тепло. – Я же говорил, тебе все понравится, – прокомментировал Леда, заметив, как блаженно щурится Агги, позабыв о своих возмущениях. До конца трапезы они почти все время молчали: Агги было слишком вкусно, чтобы тратить силы на разговоры, а Леда украдкой наблюдал за ним, не забывая попивать свой шоколадный кофе и промакивать чистой салфеткой губы. – Только не говори мне, что эти пирожные тоже вскружат мне голову, – предостерег Агги, подхватив с общего блюда одну из булочек. Пирожным в обычном его понимании это не было, но Агги не слишком разбирался в сладком. – Тебя довольно несложно удивить, – хмыкнул Леда, пока Агги пробовал выпечку, и оказался прав. В еде Агги был достаточно неприхотлив: чаще всего у него не было времени, еще чаще – лишних денег, чтобы как-то выбирать. В детстве, пока отец не разорился и семью не постигли несчастья, у них был даже свой повар, но теперь это казалось какой-то другой жизнью, от которой Агги совершенно отвык. А для Леды это явно было самой скучной обыденностью. Пропасть между их мирами, даже когда они сидели в нескольких десятках сантиметров друг от друга, казалось просто огромной. – Вообще-то я думал обсудить с тобой одну мою идею, – поделился Леда, когда Агги закончил жевать и откинулся на спинку стула, чувствуя себя сытым и довольным жизнью. Он вопросительно взглянул на Леду, который устроил на столе локти, придвигаясь к Агги чуть ближе. – Юуто передал мне несколько дел, и все, кроме последнего, я уже прочитал. – И что там? – Разного рода жертвы преступлений. Сложно даже сказать, кому из них повезло больше – каких только ужасов я не начитался. – К этому привыкаешь, – согласился Агги. – Поначалу мне тоже было трудно и снилось потом ночами всякое. За годы работы в полиции чувства притупились. – Я уверен, что ты прав, – Леда кивнул и сцепил руки в замок. – Однако меня больше поразило то, насколько много жестоких людей вокруг. И ведь никто не знает, не является ли эта милая работница булочной серийный убийцей. – Добро пожаловать в наш мир, – пошутил Агги, но Леда его веселья не разделил. – Знаешь, я надеялся найти в этих делах кого-то, кто мог бы сейчас творить эти бесчинства. Вместо этого я нашел массу подозрительно травмированных людей. И как бы мне ни хотелось, мы не сможем проверить каждого из них. – Почему? – Не все дела подробно и аккуратно заполнены. Какие-то не имеют контактной информации, в каких-то вообще не все листы подшиты и половина утеряна. Я даже не рассчитываю, что можно попросить Юуто найти недостающие. – Да, я бы не надеялся на такую удачу. – А еще многие из выживших покончили с собой. Там был мужчина, который выпил яд, судя по дополнительному листу в отчете, и коронер установил, что он умер, сильно мучаясь. Едва ли не хуже, чем во время преступления – на него напали ночью и чего только не творили непойманные бандиты. – Жуткая смерть, – прокомментировал Агги, невольно поморщившись. – Безусловно, но это не все. Какая-то часть выживших жертв была направлена в дома блаженных. Наверное, шок от пережитого помутил их рассудок. – Это не удивительно, – вздохнул Агги. – Бывали у нас дела, где жертвы преступлений или изнасилований были не в себе. Не думаю, что всем из них удалось вернуться к прежней жизни. – Скорее всего, не удалось, – согласился Леда. – Но ведь бывали случаи, когда оттуда сбегали? Что, если наш маньяк как раз так и оказался на свободе и совершенно не в себе? Я предлагаю съездить и опросить тех, кого найдем в живых. – Леда… – Агги замялся, глядя на раскрасневшегося Леду. В его глазах горели огоньки, и Агги знал это чувство: он и сам нередко перевозбуждался, когда его осеняла хорошая идея. Вот только Леда не работал в полиции и не знал, какие идеи были годными, а какие следовало похоронить еще в зачатке. – Это нам ничего не даст. – Но почему? Конечно, они могли уже умереть, кто знает, но у меня минимум шесть дел, где указан про их пристанище… – В домах душевнобольных люди теряют человеческий облик. К тому же, я не помню случаев побега за последние годы. Замолчав, он глядел на Леду, который не спешил говорить, обдумывая услышанное. Агги знал, что не лукавит: пару раз, когда только поступил на службу и был простым констеблем, он бывал в таких местах, и это было худшее из всех возможных пристанищ. Большей частью там содержались душевнобольные, но даже простой человек в таком месте сошел бы с ума за пару месяцев. Что уж говорить о травмированных людях. – Значит, ехать туда ты не видишь смысла, – резюмировал Леда, догадавшись, почему Агги так уверен в своих словах. – Получается, никаких зацепок у нас снова нет. – Я ценю, что ты нам помогаешь и перечитываешь эти дела, – счел необходимым пояснить Агги. – Может, ты сможешь использовать эту информацию, чтобы улучшить жизнь Города в будущем. Но вряд ли кто-то из жертв преступлений, попавший в дома блаженных, нам что-то поведает. А ездить туда я бы и сам больше не хотел. – Я поищу другие зацепки, – улыбнулся Леда, ничего не ответив на признание его заслуг. – К слову, ума не приложу, как вы читаете это все на постоянной основе и сами не отправляетесь к душевнобольным. Там описан такой мрак – одно преступление хуже другого. – Спроси меня, когда закончим это дело, – рассмеялся Агги, выпрямляясь на стуле и оглядываясь в поисках плаща, позабыв, что девушка унесла их вещи куда-то в другое место. – Ну, тогда еще по одному кофе? – предложил Леда, опережая немой вопрос Агги. За временем он не следил, но чувствовал, что обеденный перерыв они уже потратили и им следовало вернуться к работе – к унылым и мрачным отчетам. Но сам не зная почему, Агги кивнул, невольно обрадовавшись предложению Леды и тому, что еще немного времени они смогут провести в спокойствии и уюте вкусной булочной, где кроме них все посетители были влюбленными парочками.

***

Стоя у приоткрытого окна, Агги курил уже третью по счету сигарету и думал о том, что завтра не будет себе благодарен: давным-давно следовало лечь спать, а от мерзкого привкуса во рту не поможет ни зубной порошок, ни кофе. Однако остановиться Агги не мог – он чувствовал странное возбуждение, больше похожее на волнение, на ожидание чего-то хорошего, а в какой-то момент поймал себя на том, что улыбается как дурак. Леда и весь проведенный с ним день не шел у Агги из головы, и ему казалось, что он все еще чувствует приторный вкус кофе с шоколадной настойкой. После второй чашки, конечно, он не был пьян, но тепло и сытый желудок разморили, и обратно в участок они с Ледой возвращались куда медленнее, иногда прикасаясь друг к другу плечами. Разговаривали они мало, но Агги шел с каким-то неизвестным ему чувством – что ему было уютно молчать рядом с Ледой, который тоже не торопился нарушать тишину, глядя вперед и улыбаясь уголками губ каким-то своим размышлениям. И вроде бы не произошло ничего из ряда вон выходящего – ну подумаешь, сходил не в обычный трактир, а в какую-то пафосную чайную, или как она там называлась – Агги не запомнил сложное слово, да и, обсуждая работу, ни к каким интересным выводам они с Ледой не пришли, но все равно таким довольным Агги не чувствовал себя давно. Словно с ним произошло что-то действительно замечательное. Из-за того, что все мысли Агги были заняты Ледой, когда в его дверь постучали, он вскинулся и на миг представил, что это Леда к нему и пришел. В голове успела промелькнуть мысль, что найти его квартиру для того не составило бы труда – он подвозил его на машине, знал, в какую дверь войти, а что живет Агги на последнем этаже, он упоминал неоднократно. Но через мгновение он опомнился. – Проклятие, – выругался Агги и выбросил недокуренную сигарету в окно. Последние два раза к нему стучали посреди ночи, когда хотели вызвать на место преступления. Распахнув дверь, Агги в первую секунду попятился, не узнав сразу высокую фигуру в плаще, и только когда гость откинул мокрый от дождя капюшон, почувствовал, что сердце сжимается от плохого предчувствия. – Юуто… – выдохнул Агги. – Только не говори, что… – Новости хорошие, – быстро заверил тот и тут же смутился. – Ну, насколько у нас вообще они бывают хорошими. Можно войти? Я не помешал? Агги посторонился, пропуская друга внутрь, и только когда он закрыл дверь, Юуто, не снимая плаща, вытащил из-под его полы потрепанную папку. – Не мог дождаться утра, потому сразу поехал к тебе. Похоже, у нас наконец попадание, и на этот раз не такое пустое, как перед этим. Не веря своим глазам, Агги выхватил папку из его рук, раскрыл и пробежался взглядом по первым строкам. – Юу, ты с ума сошел, – невольно Агги перешел на шепот. – Ты вынес дело из архива. – Ай, да когда у нас следили за порядком, – отмахнулся тот. – Я подумал, что тебе тоже будет интересно взглянуть прямо сейчас. А завтра утром принесешь обратно. – Да, ты прав, – Агги уже читал, лишь вполуха слушая, что говорит его друг. – Спасибо тебе. – Можно чаю у тебя выпить? С обеда не жрал ничего, – пожаловался Юуто и наконец снял тяжелый от влаги плащ. Агги на это только рукой махнул, что означало одновременно и приглашение, и пожелание чувствовать себя как дома. С Юуто они были давно знакомы, и пускай друзьями их назвать было сложно, тот иногда бывал у Агги дома, пару раз ночевал после общих попоек, и вместе им всегда было комфортно, потому что можно было друг друга не замечать. Делу, которое принес Юуто, было четыре года, и вел его какой-то из следователей, имени которого Агги не знал. – Кто такой этот Уеда Но? – спросил он Юуто и, наконец вспомнив, что все еще стоит на ногах, присел на край кровати. – Понятия не имею, – Юуто шуршал в ящиках в поисках провизии, а на газовой горелке уже грелся чайник. – Но, думаю, он у нас уже не работает. Может, на пенсию вышел? – Жаль, если так, – отозвался Агги. – Ты читай, читай. Отчет довольно подробный, видно, что на совесть работали. Может, этот Уеда нам и не понадобится. Почерк у неизвестного следователя был неровный, даже корявый, продираться через него было непросто, но уже с первых строк Агги понял, что его приятель прав – отчет был составлен скрупулезно и подробно. Убитым был некий Иви Каменаши – простой столяр тридцати восьми лет, без семьи и детей. Жил и трудился в своей мастерской на окраине Верхнего города, и, как предположил Агги, больших денег не зарабатывал, потому что район был ему известен и самым применимым названием к нему было слово "трущобы". В мастерской изуродованное тело Каменаши и было найдено одним из клиентов, который пришел забрать свой заказ. – Действительно очень похоже, – задумчиво произнес Агги, в третий раз перечитывая описание ран. – Порезы на лице, пусть и не такие глубокие и страшные, как у наших жертв, но все же… – Там еще порезы на руках упоминаются, и знаешь, что я подумал? – Что Иви Каменаши сопротивлялся. – Да, именно, – зажурчала вода, когда Юуто, подхватив закипевший чайник, наполнил заварник. – Что, если это первая или одна из первых жертв маньяка? Ты там почитай еще внимательно: этот Иви был достаточно субтильным типом, ростом невысок и веса небольшого. Возможно, убийца никак его не оглушил и не опоил, а просто напал. – А в дальнейшем он стал умнее, – подхватил Агги. Доказательств такой теории не было, но она казалась вполне логичной. – Вот-вот. Умнее и продуманнее. Начал сперва опаивать, потом резал уже наверняка и трупы прятал, а не бросал их на видном месте – там же, где убил. Агги пролистал отчет до конца. Описание ран было подробным, следователь даже не поленился сделать зарисовку лица покойного, однако отчета патологоанатома приложено не было, из чего Агги сделал вывод, что коронеру показывать труп не посчитали нужным – нищий столяр с окраины был недостаточно важной птицей для чрезмерных усилий со стороны полиции. – В заключении написано, что убийцу не нашли, что даже подозреваемых не было, – Агги закрыл папку и задумчиво уставился перед собой, не обращая внимания ни на Юуто, ни на его быструю стряпню – заварив чай, он уже резал найденный в шкафчике хлеб и вяленое мясо, которыми Агги рассчитывал позавтракать. – Каменаши был неприметным человеком, без друзей и связей, – сказал Юуто, повторяя выводы незнакомого следователя из отчета. – А еще он был детдомовский, если ты заметил. – Заметил. Похоже, его судьба вообще никого не интересовала, потому, хоть следователь попался старательный и все задокументировал, тратить время на расследование не посчитали нужным. – И об этом убийстве забыли. Хотя, согласись, оно достаточно кровавое. – В Городе много кровавых убийств происходит каждый день, – нейтрально отозвался Агги. – И то правда, – согласился его друг. – Ну что, добро пожаловать к столу? Вкуса еды Агги не чувствовал, чай у Юуто вышел слишком сладким, но и на это Агги не обратил внимания, погруженный в свои размышления. И лишь когда его гость налил себе уже третью чашку, опомнился и присмотрелся к нему внимательнее. – Выглядишь неважно, – заметил он, и Юуто вскинул на него взгляд. Под глазами друга залегли серые круги, а еще снова начался тик. – Бумажная работа – не для меня, – поморщился Юуто. – Устаю сильнее, чем при патруле. Да и Соно этот мерзкий… Он сделал такое движение, как будто его сейчас вырвет, на что Агги невесело усмехнулся. – О да, его вытерпеть и правда сложно. Я поговорю насчет него с Сойком, как представится возможность. Почему его вообще на работе держат? – Так он же сын кого-то из старой гвардии, – пожал плечами Юуто. – Иначе его и не взяли бы в участок. – Из старой гвардии? – не понял Агги. – Его папаша был не в меру успешным следователем, погиб на службе – мы с тобой не застали, давно дело было. А теперь полиция и Город перед его семьей как бы в долгу. – Тогда все понятно, – вздохнул Агги. – Я вроде слышал, что Соно по каким-то связям свое место получил, но подробностей не знал. – А теперь знаешь. Поговорить с Сойком можешь, но вряд ли он уволит Соно, если тот, конечно, не обосрется совсем сильно. Украв ценные вещи из архива, Соно уже неслабо обосрался, как считал Агги, но обсуждать с Юуто это не хотел, потому что вину архивариуса надо было сперва доказать, пока же это были лишь слова Джури. Потому последнюю реплику друга Агги комментировать не стал. – Нет у тебя еще чего-нибудь пожевать? – с надеждой спросил Юуто. – Извини, что я так, но правда что-то голодно. – Сейчас поищу, – отозвался Агги. – Вот спасибо, – от души поблагодарил его гость. – Кстати, слышал новость? Харман, старший из констеблей, спит с секретаршей из второго отдела. Вчера такой скандал был… Слушать сплетни Агги не хотелось, но Юуто он не перебивал и только бездумно кивал и вежливо улыбался в нужные моменты его рассказа. Думал Агги о том, что спать ему сегодня вряд ли придется – он не успокоится, пока не перечитает отчет еще несколько раз и не запомнит его до последнего слова.