Город засыпает

– Вот дерьмо. Других слов у Агги не нашлось, когда он во все глаза смотрел на заглавную статью "Городского вестника": "Срочная новость! Мясник в Городе!" За его плечом шумно выдохнул Леда, пока Агги быстро просматривал текст. – Чего-о? – возмутился он. – "Больше десятка жертв"?! Какого еще десят… "Полиция бездействует: под видом работы полицейские главного управления расхаживают по борделям…" Откуда они знают? – Что, мать твою, знают! – не спросил, а рявкнул Сойк. – Агги, ты в своем уме, мы тут что, по борделям ходим? – Я имел в виду, откуда они знают, что мы устраивали рейд, когда искали следы Нана Широмы… – Вот так и надо говорить! А не просто "откуда они знают"! Какой-то осел тебя услышал, и понеслось. На это Агги мог бы возразить, что прежде он нигде такого не говорил и никакой осел его слышать не мог, но взглядом зацепился за следующий абзац: "Последней кровавой жертвой мясника стал молодой парень, сын всеми любимого пекаря Гертруда Менце, и, если бы не его локальная известность, Город так бы и прозябал в неведении. Ни смерть простого подростка, ни семинариста одного из Храмов не заставили полицию пошевелиться. Что уж говорить о смертях людей из нижних слоев общества. Лишь на словах любая жизнь ценна, тогда как на деле…" – Кто-то слил газетчикам наши данные, – тихим голосом озвучил Йо мысль, которая за секунду до этого пришла в голову Агги. – Правда дерьмо, иначе и не скажешь. – Это не дерьмо, это натуральная катастрофа, – Сойк устало опустился в свое кресло, пока все остальные сотрудники стояли, сгрудившись у его стола, заглядывая в газету, которую держал Агги. – Я бы не стал так драматизировать, – вкрадчиво произнес Манабу. – Рано или поздно дело получило бы огласку. Нельзя же вечно… – Драматизировать? – моментально вскинулся Сойк. – Манабу! Ты хоть представляешь, что сейчас начнется?! – Эм… Ну, по правде сказать, я не так давно в полиции… – Вот именно, что ты тут недавно, потому не умничай! Было заметно, что Манабу есть что возразить, но он решил промолчать, а заговорил снова Йо: – Думаю, уже сегодня нас завалят письмами, звонками, да и многие не поленятся явиться лично. У каждого найдется нелюбимый сосед, на которого обязательно надо настучать, кто-то вспомнит, что видел что-то подозрительное, хотя на самом деле или ошибается, или вовсе придумал… – Или же ничего не видел и не придумал, но просто захочет высказать нам свое презрение, – подхватил Агги и с тяжким вздохом свернул газету. Информации, по сути, в статье было немного – в основном газетчик распылялся о том, какая полиция плохая и некомпетентная, как опасно ходить по улицам Города, и если раньше за свою жизнь и честь опасались юные девицы, то теперь и мужчинам надо быть настороже. Но даже тот небольшой объем конкретных сведений, уместившийся в несколько предложений, свидетельствовал, что в участке произошла утечка. – В статье говорится про обыск дома "человека легкого поведения", – не без иронии процитировал Агги, загнув один палец, – довольно подробно описано, как именно порезаны лица жертв, – он загнул второй, – упоминаются сами жертвы и, опять же, эти бордели. А еще есть фраза про "больше десятка жертв". И пусть последнее – это красочное преувеличение, однозначно кто-то из наших стал их источником информации. – И вот именно поэтому, – Сойк ткнул пальцем в сторону Агги, – ты сейчас поедешь в издательство и поговоришь с этим писакой. – Я? – возмутился Агги. – У меня что, дел других нет, тратить полдня на бульварного бумагомарателя? Отправь кого-то из констеблей, кто не занят. – Все заняты, – голос Сойка зазвучал обманчиво спокойно, а сам он смотрел, не моргая, будто змея. – А еще, Агги, ты, кажется, начал забывать, кто здесь начальник. – Об этом я всегда помню, – постарался примирительно ответить тот. – Но скажи, чего ради туда ехать? Что нам это даст? – Расспросишь его строго и с пристрастием, чтобы выяснить, кто у нас крыса, – и, заметив, что Агги опять собирается спорить, Сойк предостерегающе поднял руку, отчеканив по словам: – Это важно. Точка. Из кабинета начальника все расходились подавленные. Йо уныло побрел к своему рабочему месту, не иначе предвкушая, какой невеселый день его ожидает. Агги тихо ругался сквозь зубы, натягивая плащ. – Скажут, что получили анонимку какую-нибудь, которую – ну конечно же – не сохранили, – вздохнул он. – А может, и этого не скажут, а просто пошлют – они не обязаны выдавать свои источники. Вовсе не факт, что кто-то специально на нас нажаловался. Скорее, какой-нибудь констебль любит поболтать с женой… Леда, а ты куда? Только сейчас Агги заметил, что Леда тоже одевается и уже застегивает блестящие пуговицы на своем пальто. – Пожалуй, нашей желтой прессе будет слишком много чести, если к ним явится сам господин Терада, – попытался пошутить Агги, однако Леда даже не улыбнулся. – С радостью поехал бы с тобой, но, боюсь, мне предстоит кое-что более неприятное, – поморщился он. – Я сейчас к отцу. Постараюсь донести до него о случившемся до того, как он сам раскроет газету. И в ответ на непонимающий взгляд Агги, который не видел причин торопиться к приматору, Леда покачал головой: – Все куда серьезнее, чем тебе кажется. Дело и правда громкое, а я уже больше месяца в вашем управлении, но ни разу никому не отчитался, будто тут тишь да гладь и ничего не происходит. Будет выглядеть странно, даже подозрительно. – И что ты соврешь? Почему ты не отчитывался, если спросит отец? – У меня полчаса на дорогу и полчаса, чтобы придумать, – грустно улыбнулся Леда. – Наверное, постараюсь донести, что не все так страшно, как написано в статье, и жертв вовсе не десяток. На самом деле все было ничуть не лучше, чем писал журналист вестника, и, более того, Агги не удивился бы, если бы со временем оказалось, что жертв и правда куда больше. По-хорошему, такое громкое расследование магистрат должен был взять на контроль, но вот незадача – проверяющий в полиции уже был. А проблема заключалась в том, что в участке Леда занимался чем угодно, но только не контролем и не отчетами перед начальством. – Удачи тебе, – от души пожелал Агги. – Надеюсь, обойдется и тебя ни в чем не заподозрят. – Худшее, в чем меня могут заподозрить, так это что я тут бездельничаю, – хмыкнул Леда. – Как-нибудь справлюсь. И это… Я тебе зонт одолжу. На этих словах он протянул Агги свой зонт, в сложенном виде больше похожий на изысканную трость, и, когда Агги хотел запротестовать, чуть ли не силой сунул ему в руки: – Посмотри, что там происходит. Доехать ты сейчас не сможешь, весь город стоит, а пешком и утонуть можно. Бросив короткий взгляд за окно, Агги поежился. С утра немного потеплело, мокрый снег перешел в проливной дождь, а во что превратилась ледяная грязь под ногами, не хотелось даже воображать. – Спасибо, – коротко поблагодарил Агги, а когда Леда, кивнув, хотел выйти за дверь, остановил его: – Ты еще вернешься сегодня? – Не знаю. А что? – нахмурился Леда. – Боюсь, что вечером мне придется отмечать день рождения, – Агги невесело усмехнулся. – Все от меня этого ждут. Приходи и ты. – По-моему, ты не хочешь его отмечать, – заметил Леда. – А если человек не хочет, лучше как раз не приходить. – Но остальные-то будут, – развел руками Агги, и было что-то в его внешнем облике такое, что заставило Леду негромко рассмеяться. – Как я тебя понимаю. У меня празднования дней рождения уж точно не такие, как у тебя, но поверь: я ненавижу их не меньше. На этом, не попрощавшись, он вышел, а Агги, проводив его взглядом и взглянув на резную деревянную ручку зонта, которую сжимал в руке, подумал, что Леда так и не ответил, стоит его ждать или нет.

***

Редакция "Городского вестника" – главной и по сути единственной газеты Города, если не считать бульварные листовки, находилась в Нижнем городе недалеко от Центральной площади. Как и любой горожанин, Агги знал, где она расположена, но бывать там за всю жизнь ему ни разу не доводилось. Нужное здание он нашел практически сразу: внешне оно было непримечательным, большим и серым. Насколько Агги было известно, редакция занимала лишь отдельную его часть, тогда как большая была отдана под типографию, где помимо газет еще печатались книги. Вокруг сновали прохожие и извозчики, было шумно, но, когда Агги переступил порог дома, гвалт усилился десятикратно. Растерявшись, он замер на месте и огляделся. В просторном холле суетились люди, преимущественно молодые, девушки и парни куда-то спешили, едва ли не бежали, передавали друг другу бумаги, перебрасываясь короткими репликами, смысл которых от человека непосвященного ускользал. – Скажи Марку, что авантитул никуда не годный. Пусть переделает и срочно! – Там пришел специалист по бесшвейному скреплению, пусть кто-то к нему подойдет. – Пагинация сбита!.. – У них другая шкала, она нам не подходит! От избытка незнакомых слов у Агги моментально кругом пошла голова, а еще было совершенно неясно, куда идти – никто не обращал на него внимания. Сделав нерешительный шаг вперед, он хотел было остановить кого-то из суетившихся работников, когда его окликнули: – Эй, куда собрался? А пропуск? Только теперь Агги заметил небольшое ограждение, немного похожее на стойку трактирщика, за которой сидел хмурого вида мужчина в синей униформе, выдающей охранников и сторожей в любом казенном доме. – Вот мой пропуск, – Агги развернул удостоверение и сунул его охраннику едва ли не под нос. – Мне нужен Токунаго Алари. Где его найти? Именно этим именем была подписана статья, вызвавшая бурю в участке, однако охранник, который сперва пялился на удостоверение Агги, как баран, теперь поднял на него такой же недоуменный взгляд. – Кто, простите? – Токунаго Алари, – устало повторил Агги, настроение которого за долгую дорогу под ледяным дождем окончательно испортилось. – У вас такой работает. – А… – вдруг осенило охранника. – Так это же Джин из "Вестника"! – Что «джин»? – теперь не понял уже Агги. – Ну его так зовут. Алари – это псевдоним, а мы все называем его Джином, – охранник так разулыбался, что Агги заподозрил: некий Джин, доставивший полиции столько хлопот, был его хорошим приятелем. – Замечательно, – сухо прокомментировал Агги, с трудом сдерживая раздражение. – Как мне с ним поговорить? – Так это вам на второй этаж по лестнице, потом направо, последняя дверь по коридору, – даже не поблагодарив, Агги направился к широким ступеням, ведущим прямо из холла наверх, и уже за спиной услышал: «А что случилось-то?», но отвечать не стал. На втором этаже было заметно тише и спокойнее, в коридоре он не увидел ни единого человека, хотя за многочисленными дверями, закрытыми и приоткрытыми, что-то активно обсуждали, смеялись и спорили люди. Агги предположил, что здесь и располагалась редакция "Городского вестника", тогда как переполох внизу относился к типографии. Нужную ему дверь он распахнул без стука – к моменту, когда добрался до цели, досада на проклятого журналиста и его паршивую статью достигла такого уровня, что Агги сочувствовал всем, кто попадется ему на пути. В небольшой комнатке было три человека: девушка в сером платье со строгой прической, совсем юный парень, на лице которого обильно алели прыщи, и мужчина постарше – светловолосый и светлоглазый, он сидел за столом, закинув на него ноги, и почему-то Агги сразу понял, что этот тип ему и нужен. – Кто из вас Токунаго Алари? – не поздоровавшись и не представившись, спросил Агги, и ожидаемо именно человек за столом ему ответил: – А кто спрашивает? Кивнув себе же, Агги смерил быстрым взглядом притихших парня и девушку: – Вон отсюда, – и так как исполнять приказание те не спешили, только удивленно переглянулись, Агги уже громче добавил: – Вон отсюда, я сказал. У меня к вашему коллеге личный разговор. Одной рукой все еще сжимая зонт Леды, второй Агги вытащил из кармана удостоверение, и теперь изумление на лицах молодых людей сменилось тревогой. – Оставьте нас, – невозмутимо попросил человек за столом и смерил Агги насмешливым взглядом, а когда за его младшими коллегами закрылась дверь, он широко улыбнулся: – Узнаю прекрасную полицию Города, только и способную детей пугать. Это вам не преступников ловить, тут мозгов не надо. Рассудив, что выбранное им поведение хама в данной ситуации будет более чем уместно, Агги опустился на стул прямо напротив стола и вытащил из кармана мокрого плаща сигареты. В комнате пахло так, что сомнений не возникало: здесь регулярно курят, потому и спрашивать разрешения Агги не посчитал нужным. – Ну рассказывай, Джин, как статью писал и кто тебе помогал, – выдохнув дым, Агги откинулся на спинку стула и уставился на журналиста. Опускать ноги на пол тот не спешил: так и сидел, демонстрируя отличные кожаные ботинки. Одет он был как франт, но не сдержанно и дорого, как одевался тот же Леда, а, напротив, кричаще – в розовую рубашку и полосатые брюки. Только сейчас Агги заметил: тот не был блондином, волосы его были обесцвечены, что выдавали слегка отросшие корни. Даже когда Джин сидел, было понятно, что он совсем невысокого роста, а еще – что он мнит себя весьма привлекательным. – Не обязан отчитываться какому-то случайно зашедшему полицейскому, который даже не потрудился имя свое назвать, – во рту Джин перекатывал леденец, и на секунду тот блеснул между его зубов. – Еще как обязан, – именно такого ответа Агги и ожидал. – В твоей поганой статейке слишком много информации, которую случайный человек знать не может. И сейчас я выясню, откуда ты ее взял. – Имею право не выдавать свои источники, – ситуация журналиста забавляла, и он закинул руки за голову, умудряясь, даже будучи ниже, смотреть на Агги свысока. – Свобода прессы. В полиции знают законы нашей страны? И он опять просиял улыбкой, а Агги почувствовал непреодолимое желание врезать ему прямо в зубы. – А теперь послушай меня, умник, – Агги подался вперед, да так резко, что Джин немного отпрянул. – В Городе уже несколько месяцев режет людей сумасшедший убийца. Дело расследуют все отделы полиции, оно на контроле в магистрате и у самого приматора. Расследование максимально засекречено, потому что человек этот очень опасен, и неизвестно, какая паника начнется из-за огласки. И тут вылезаешь ты, идиот, со своей дрянной писаниной, и разглашаешь детали, о которых не слышал даже шеф полиции. Как думаешь, какая идея нам первой пришла в голову?.. – Люди имеют право знать… – уже не так уверенно произнес Джин. Слова Агги произвели на него впечатление, но он старательно храбрился и даже улыбался все так же широко, пусть и чуть более натянуто. – Мы подумали: а не убийца ли человек, написавший это? – Да ну ладно! – возмутился Джин и опустил ноги на пол, приняв нормальное положение, а заодно наконец проглотил проклятую конфету, которая тоже раздражала Агги. – Совсем совесть потеряли? Может, еще посадите меня без доказательств? – Доказательства на лицо: ты определенно в курсе вещей, которые знают только полицейские и сам маньяк. И сдается мне, что к полицейским ты не относишься. Напугать такого прожженного журналюгу, каким казался Джин, едва ли было можно пустыми угрозами. Однако упоминание приматора и магистрата сработали как нужно: происходящее перестало казаться ему забавным. – Я не верю, что такому, как ты, хватит сил и ума сначала убить несколько человек, потом успешно замести следы, – Агги смерил своего собеседника пренебрежительным взглядом. – Но мало ли? Чего только не бывает. Я могу арестовать тебя, и, думаю, пары недель нам хватит, чтобы разобраться. Посидишь в камере. Пришла очередь Агги улыбаться, и он насмешливо оглядел наряд Джина, когда тот перестал изображать веселье и зло нахмурился. – Не имеете права, – тихо произнес он. – Это беспредел. – Полиция имеет право подозревать, – невозмутимо пожал плечами Агги. – Вот ты сейчас очень подозрительный. Разве что у тебя был какой-то источник? И все, что ты написал в статье, ты взял не из своей головы. Во взгляде Джина, как в книге, можно было прочесть все, что он думает и о полиции в целом, и об Агги конкретно. Но и Агги по праву считал, что в людях более-менее разбирается, а потому не сомневался, что для такого холеного нарцисса вряд ли найдется угроза страшнее, чем оказаться запертым в одной клетке с уличными бродягами и ворами, пусть и ненадолго. – Была анонимка, – процедил сквозь зубы Джин, на что Агги картинно всплеснул руками, как будто удивившись, а после затушил сигарету в пепельнице, что стояла на столе. "Всего-то дел на пять затяжек. Можно было и констеблей послать", – мысленно обратился он к воображаемому Сойку. – Прекрасно, так бы сразу. Давай сюда свою анонимку. – Не могу, у меня ее нет, – ответил Джин и, заметив, как Агги меняется в лице, зачастил: – Да потому что это было не письмо! Мне… Нам в редакцию позвонили. Это был телефонный звонок. То, что Токунаго Алари получил анонимку, Агги почти не сомневался – по пути в редакцию он ставил своей целью забрать письмо или записку, чтобы потом проанализировать в участке, попытаться определить, откуда ее отправили, и принять все остальные необходимые, но в целом рутинные для таких ситуаций меры. В идеале журналист мог бы привести его прямо к стукачу, если тот встречался с кем-то в редакции лично, чтобы, как вариант, получить вознаграждение за свой рассказ, но Агги не верил, что ему настолько повезет. И почему-то даже в голову не пришло, что анонимным мог быть звонок. – Так… – протянул Агги, лихорадочно думая, и выражение его лица было настолько сердитым, что Джин забеспокоился еще больше. – Я все расскажу, у меня феноменальная память. Можешь записывать за мной, если хочешь. Я почти слово в слово помню, что он сказал. Еще не так давно, когда кто-то из горожан хотел позвонить, он снимал трубку, и его соединяли с телефонными операторами, которыми, как правило, были девушки с приятными голосами. Но наука не стояла на месте, прогресс был во всем, и в какой-то момент для телефонного звонка операторы стали не нужны – набрав нужный номер, звонивший напрямую связывался с абонентом. А значит, не существовало никакой возможности выяснить, откуда звонили. И Агги даже думать не хотел о том, как много телефонов появилось в Городе за последнее время – проверить всех было попросту невозможно. – Феноменальная память и феноменальный кретинизм, – Агги смерил Джина долгим взглядом. – Ты что, написал статью, в которой обвиняешь полицию в бездействии, рассказываешь всему Городу засекреченную магистратом информацию, не имея ни реального свидетеля, ни даже его письма? Вся напускная надменность слетела с лица Джина, как наброшенная вуаль, и с удивлением Агги заметил, что у того слегка порозовели скулы. – А твой главный знает, что у тебя нет никаких доказательств? – спросил Агги, заранее зная ответ. Все же "Вестник" считался приличной газетой и некую, пускай и чисто репутационную ответственность за свои публикации он нес. – Я сказал ему, что получил анонимку, и это правда, – с нажимом произнес Джин, и Агги отнюдь не для вида, а искренне и от усталости возвел глаза к небу. – А редактор, стало быть, не попросил тебя эту анонимку ему показать? – Я здесь на хорошем счету, – угрюмо отозвался Джин. – Мне верят на слово. – Едешь со мной, – вздохнул Агги и хотел было встать, но Джин вскочил первый. – Зачем ехать? Я все расскажу! Минутой ранее Агги порадовался бы, увидев страх на этом самодовольном лице, но теперь он чувствовал, как начинает болеть голова. Проблем у полиции прибавилось, а помощи от бездарного писаки не будет. – Не надо меня арестовывать, я же не сбегу и не денусь никуда! Я готов дать показания! Арестовывать Джина пока и правда было не за что, что бы ни наговорил ему Агги, потому он только кивнул и жестом предложил сесть. Тащиться вместе с журналистом через весь Город прямо сейчас хотелось меньше всего, а выяснить подробности можно было и на месте. Из бездонного кармана своего плаща Агги вытащил старый потрепанный блокнот, которым пользовался не часто, а карандаш без спроса взял со стола Джина. Пусть и не феноменальная, память у него тоже была хорошая, однако в такой ситуации он посчитал разумным сделать заметки. – Рассказывай, – потребовал Агги. – В воскресенье я сильно задержался на работе, – торопливо заговорил Джин, рухнув на свой стул. – У меня был материал на целый разворот для понедельничного выпуска, а в субботу была большая пьянка: у приятеля свадьба скоро, вот мы и отмечали. – Да ты издеваешься, – возмутился Агги, который меньше всего желал слушать длинные предыстории. – Я же просто объясняю! – вспыхнул Джин. – Так вот, я не успевал закончить статью, засиделся за полночь, а выпуск уходит в печать в три часа ночи, потому что в семь за газетой приходят первые почтальоны. Вот я и спешил, к тому же верстальщики уже ушли, и мне надо было самому привести материал в пригодную форму… Выражаться кратко, как большинство бульварных писак, этот журналист не умел, потому Агги призвал на помощь все свое терпение и только смотрел исподлобья, пока Джин, жестикулируя, рассказывал, как было дело. – Я сидел здесь, в этом кабинете, совсем один, и тут вдруг зазвонил телефон. Оглядевшись по сторонам, Агги понял, что в комнате никакого телефона не было, и Джин поспешил пояснить: – В редакции есть только один телефонный аппарат, он вон там, в конце коридора. Им все пользуются. – И кто звонил? – Откуда ж мне знать? Я сильно удивился, кому оно надо звонить среди ночи, подумал, что это редактор хочет спросить, успеваю ли я закончить статью, и пошел ответить. Но на том конце провода был какой-то незнакомый человек. – Мужчина? – Да, мужчина. – И какой у него был голос? – Хриплый. Глухой такой. По правде, я тогда подумал, что он пьяный, потому что говорил очень невнятно. А теперь мне кажется, что он просто пытался изменить голос. Может, говорил через шарф или платок. – И что он тебе сказал? – Агги быстро записывал слова Джина. – Сперва он спросил, дозвонился ли до редакции "Городского вестника", и, когда я ответил, что так и есть, он сказал, что у него есть важная информация и что статья, которую я могу написать, меня прославит. – Вот тут он не соврал, – ехидно заметил Агги, отрывая взгляд от блокнота, на что Джин заерзал на стуле. – Я уже десять лет здесь работаю и знаю цену таким звонкам, – сердито ответил он. – И я не принял его во внимание вообще, пока не узнал, что Илдре Менце мертв. – Этот человек тебе, что ли, говорил про Илдре? – прищурился Агги. – Да, именно. – Скажи еще, что ты был с ним знаком. – С Илдре – нет, но все знают пекарню Гертруда Менце. – А ну стой, – потребовал Агги, поднимая руку, в которой сжимал карандаш. Как нередко с ним случалось, в груди заскребло неприятное предчувствие: ему показалось, что он что-то упускает. – Давай по порядку: что тебе сказал этот человек? – Да если честно, все, что он сказал, я написал в статье, – развел руками Джин. – После того, как объявил, что статья меня прославит, он начал бубнить, что в Городе появился мясник, что он убивает молодых людей, исключительно мужчин, что опаивает их и потом режет им лица. И что двенадцатой жертвой, последней на текущий момент, стал красавчик Илдре Менце. – Стоп. Двенадцатой? – Он так сказал. – В твоей статье число "двенадцать" не звучит. – Я написал "больше десятка", – пожал плечами Джин. – Мало ли, вдруг информатор ошибся? Изо всех сил Агги старался, чтобы эмоции не отразились на его лице. Не было никаких причин верить ни странному звонившему, ни даже самому Джину, который пересказывал его слова, ссылаясь исключительно на свою якобы хорошую память, но если на секунду предположить, что убитых уже двенадцать, то где-то в Городе или в его окрестностях, в канавах или заброшенных домах, спрятано еще минимум семь обезображенных тел. От этих мыслей становилось дурно. – Красавчик Илдре – это твои слова или его? – Это он так сказал, "красавчик Илдре". Я ж говорю, у меня отличная память, я все запоминаю с первого раза и слово в слово. А как тот Илдре выглядел, красивым он был или нет, я не знаю. Дурное предчувствие, что в редакцию позвонил вовсе не сторонний информатор, начало превращаться в пугающую уверенность, и, мрачно глядя на Джина, Агги думал о том, что ехать в участок тому все же придется, чтобы дать показания по всей форме. Теперь уже ненужный блокнот Агги вернул в карман плаща, который так и не снял. – Далее тот человек рассказал, что полиция бездействует и топчется на месте, что обходит притоны, вынюхивает там неведомо что, потому что реальных идей, где искать маньяка, у них… У вас нет. И сказал, что еще убили подростка, и семинариста, и много людей из низшего сословия… – "Низшее сословие" – это тоже его слова? – Да, так и сказал. Он не уточнил, кто это, но я подумал, что, может, бездомные, пьяницы или мелкие преступники. Я не стал переспрашивать, потому что к тому моменту решил, что звонит какой-то придурок под опиумом или еще под чем-то и несет он полный бред. Ну а потом через пару дней пошли слухи, что под мостом нашли тело пекаря Менце, и я вспомнил этот разговор. Озарение было таким внезапным, что Агги едва ли не подскочил. Он резко выпрямился, и Джин тут же умолк и вжался в спинку своего стула, глядя на Агги во все глаза. – Пару дней, – повторил Агги. – Ты сказал, что готовил ту статью к понедельнику? – Так и есть, – кивнул Джин. – В субботу у нас была пьянка… – То есть звонок был в ночь с воскресенья на понедельник? – Да, конечно… – В котором часу? Не контролируя себя, Агги повысил голос, а потом и вовсе вскочил, нависая над столом и над ссутулившимся под его напором Джином. – Э-э… Я не уверен точно. Помню, что уже закончил и хотел идти вниз, в типографию, чтобы передать материал… – В печать материал уходит в три, – повторил его недавние слова Агги. – Да, в три. Значит, было где-то около двух. "Пять сорок, – прозвучало голосом Леды в голове Агги. – Время пять сорок. Ты же на часы хотел посмотреть?" Это была та самая ночь, с воскресенья на понедельник. До боли прикусив ноготь большого пальца, Агги сделал несколько нервных шагов по комнате, не замечая удивленного взгляда журналиста. Илдре убили в ночь с воскресенья на понедельник, и можно уточнить, когда нашли тело, но Агги и так был уверен, что это случилось позже двух часов ночи, ведь его самого вызвали уже часов в пять, и он не сомневался: констебли, случайно обнаружившие тело при патруле, сначала оповестили Сойка, а Сойк первым делом послал за ним, за Агги. – Подумай хорошенько, – остановившись, Агги обернулся к Джину. – Подумай сейчас как следует, слышишь меня? Это очень важно. Ты уверен, что этот звонок было именно в ночь с воскресенья на понедельник? – Железно уверен, – за этот недолгий разговор Джин растерял всю свою самоуверенность: теперь он заметно побледнел и старательно закивал, будто школьник, отвечающий на вопрос учителя. – Я никогда так не засиживаюсь на работе, я все всегда сдаю вовремя. Со мной такое впервые, я не мог перепутать. Это точно было в ночь с воскресенья на понедельник. – И точно до трех часов, – подхватил Агги. – Потому что сдать свою статью в печать ты все же успел. – Успел, – опять кивнул Джин. – Но я уже собирался идти в типографию, когда тот человек позвонил. Может, было около двух или полтретьего. Честно, я не посмотрел на часы. И Джин улыбнулся как-то жалко, почти несчастно: – Между нами, я, когда слушал, что говорил тот человек, подумал, конечно, что он не в себе, но мне и жутковато стало. Я тут один в редакции, поздно, свет нигде не горит, а он мне рассказывает, что среди нас ходит маньяк. Но свои нервы я списал на богатое воображение и на усталость, а оно вон как вышло – оказалось, что он не врал. Получается, это кто-то из ваших на вас же и настучал? Кто-то из полиции? Именно эта догадка так разозлила утром Сойка, когда он развернул утреннюю газету – никто, кроме полицейских, не был в курсе некоторых деталей расследования, описанных в статье. Но все оказалось куда хуже, как теперь понимал Агги, ведь в два часа в ночь с воскресенья на понедельник полиция еще не знала, что Илдре Менце убит. "Если предположить – вот просто взять и на секунду предположить, – что в редакцию газеты позвонил сам убийца, зачем ему это?" – Агги не обратил внимания, что теперь, когда ведет внутренний диалог с самим собой, представляет Леду, незаметно превратившегося из проверяющего в напарника, с которым можно обсудить расследование. Воображаемый Леда, как и сам Агги, ответа на этот вопрос не знал. – Завтра за тобой пришлют, и ты отправишься в участок давать официальные показания, – проговорил Агги, и страх пополам с негодованием, отразившийся на лице Джина, ничуть его не тронул. – Мы же договорились!.. – начал было тот, но Агги непреклонно мотнул головой. – Я с тобой ни о чем не договаривался, а еще подумать не мог, что все настолько серьезно. Иначе за тобой уже сегодня явился бы конвой. – Ка… Какой конвой? – Джин вытаращился на него почти в ужасе. "Такой, что ты, похоже, единственный, кто лично говорил с маньяком", – про себя ответил Агги, но благоразумно промолчал: не хватало еще, чтобы журналист пошел об этом чесать языком с коллегами. – Я бы забрал тебя прямо сейчас, – проигнорировал его вопрос Агги, – но, сдается мне, мой шеф сегодня вряд ли сможет тебя выслушать, а я хочу, чтобы он присутствовал на допросе. – На допросе? Я что, подозреваемый? – подскочил Джин. – Пока что нет, но в твоих интересах вспомнить все подробности телефонного звонка, в идеале записать их, а самое главное – ни с кем это не обсуждать. Ты меня понял? Беспомощно открыв и закрыв рот, Джин медленно кивнул. – И учти, что ты не должен покидать Город. Вообще не должен скрываться. Пока что ты не подозреваемый, но можешь им стать, если не будешь сотрудничать с полицией. – Да буду, буду я сотрудничать! – огрызнулся Джин. Он старался говорить с негодованием, даже со злостью, но Агги видел, что всю свою спесь тот растерял. Именитый журналист, пишущий статьи на передовую "Городского вестника", был изрядно напуган. Не без досады Агги подумал, что, каким бы пижоном ни был этот Джин, назвать дураком его точно нельзя. Если он догадается, что говорил с преступником, ему хватит ума сложить два и два и задаться важным вопросом, от которого у Агги больно ныло под сердцем: если в ночь убийства последней жертвы в редакцию звонил сам маньяк, откуда он знает так много о деталях расследования?

***

В участок Агги вернулся в весьма скверном настроении. Всю дорогу от редакции он думал о том, что они явно упускают нечто важное, но на ум не шло ни единой догадки. С досадой щупая рукой блокнот в кармане, Агги устало кивнул сидевшему на своем посту Йо и направился прямиком в кабинет Сойка. Новости начальника не порадуют: свидетель из Джина был никудышным, но все же важным, и, хотя полученная информация в какой-то мере могла приблизить их к разгадке личности убийцы, предположения Агги повергли бы Сойка в ужас. К тому же слова Леды о том, что маньяк явно заигрывает с полицией, все более походили на правду, и с таким ни Агги, ни даже сам Сойк за свою карьеру еще не сталкивались. Безусловно, полиция иногда ловила отбитых преступников или просто выпившее хулиганье, но сложный серийный убийца, который по какой-то причине считал себя в силах дразнить полицейских и усложнять им жизнь, был чем-то новым, необычным. Понимание, что это далеко не последний сюрприз от маньяка, не покидало Агги, пока он без стука входил в кабинет начальника, предвкушая долгий и сложный разговор. Тяжелым его делало еще и то, что Агги твердо решил: нужно сделать признание о найденном в квартире Нана полицейском бланке. Конечно, говорить о том, почему Агги им озабочен и как они с Джури рыскали по квартире накануне обыска, он не планировал – слишком уж дорожил своей головой, но рассказать о своих подозрениях на фоне всех последних событий Сойку стоило. Агги не знал, какой реакции стоит ожидать – уж точно Сойк не будет счастлив узнать, что Агги скрыл улику, словно был неопытным констеблем. Возможно, шеф будет орать оставшуюся половину дня, а может, даже лишит его праздничной премии. Ситуацию осложняло еще и то, что информация об Илдре просочилась в прессу, и любые ошибки теперь могли стоить очень дорого, но других – хороших – новостей у Агги для начальника не было. Однако в кабинете не оказалось ни Сойка, ни даже Манабу. Агги постоял на пороге, потом вернулся к Йо узнать, не выходил ли куда-нибудь Сойк, но тот лишь пожал плечами, извинившись, что оставил свой пост ради обеда. В своем кабинете Агги не обнаружил и Леду: карта все также висела на стене, напоминая, что расследование пока так никуда не продвинулось. Вещей Леды тоже нигде не обнаружилось, и со вздохом Агги опустился на стул, тут же принявшись переписывать собственные заметки в более логичный и удобоваримый вариант отчета, который затем подшил к делу. Он не следил за временем и опомнился, когда за окном уже начало темнеть, но Леда так и не появился. Как выяснилось, не вернулся на рабочее место и Сойк, и Агги с неприятной радостью выдохнул, понимая, что нелегкий разговор откладывается: хоть настроение и было практически на нуле, но он договорился отметить свой день рождения в кабаке в паре кварталов от участка, где уже должны были собираться коллеги. – Чего хмурый такой, именинник? – улыбнулся ему Казуки, дожидаясь на выходе из участка, пока Агги наденет свой плащ. Сам он стоял полностью одетый и весело поглядывал на куда менее довольного жизнью Агги и неуклюже собиравшегося Йо. – Денек выдался не из лучших, – хмуро отозвался Агги, мысленно признаваясь себе, что и вправду сейчас он с куда большей охотой пошел бы домой, чтобы лечь пораньше спать. Но обещание друзьям приходилось держать. – Сейчас мы зальем твой денек элем, – подмигнул Казуки, хватая Агги за плечи, отчего тот чуть не ткнулся носом ему в плечо. – Негоже грустить, когда ты и так уже почти дед. – От деда и слышу, – пробурчал Агги, за что получил от Казуки тычок в бок и скривился. Йо рассмеялся за его спиной, прощаясь с дежурным, и присоединился к друзьям. – Грустить точно не стоит: представляешь, сколько людей сегодня придет, – сообщил он Агги, пока тот потирал бок, пытаясь одновременно избавиться от удушающих объятий Казуки. – О нет, только не говори, что вы созвали весь участок… – Даже лучше! Помнишь наш ученический корпус? Ребята тоже придут! Агги беззлобно выругался, от чего Казуки засмеялся, пока Йо ловил извозчика, высоко подняв руку. До кабака можно было дойти и пешком, но, очевидно, их уже ждали, и Агги не возражал против недолгой поездки – за день он уже находился. К тому же следовало признать, что скверное настроение чуть-чуть отпустило: он хоть и ворчал, что Казуки зря созвал столько народу, ведь это не его похороны, но, по правде, был даже благодарен друзьям за то, что те спланировали веселый вечер в компании знакомых и не знакомых Агги людей. И он ни в чем не ошибся: когда через двадцать минут они вошли в трактир – получше, чем тот, где Агги периодически обедал, – их встретил громкий гул и знакомые лица, некоторые из которых уже раскраснелись от спиртного. – С днем рождения еще раз, – поздравил его Манабу, добравшийся к месту раньше них, когда Агги по праву именинника опустился во главу стола, тут же получив в руки кружку эля и одобрительные улюлюканья. Манабу сидел по левую руку и протягивал ему какой-то сверток, улыбаясь своей слегка уставшей улыбкой. – Ух ты, спасибо. А что это? – искренне обрадовался и вместе с тем удивился Агги и, не дождавшись объяснения, начал разворачивать шуршащую бумагу. – Купил тебе удобную перьевую ручку – будешь описывать свои трупы, – с гордостью прокомментировал Манабу, пока Агги оглядывал черную с позолотой ручку. Колпачок плотно сидел и приятно щелкнул, когда Агги открыл его, проверяя перо прямо на заляпанной серой скатерти. – Я сам такими пишу, очень удобные и долговечные. И чернила можно заливать прямо в корпус, а не носить с собой. – Спасибо, – от души поблагодарил Агги, обычно писавший огрызками карандашей, которые забывал менять. – Классный подарок, Манабу, – встрял в разговор Казуки, усевшийся рядом и панибратски обнявший его за плечи – точно так же, как недавно обнимал Агги, в шутку, но Манабу дернулся, будто его током ударило. – Агги обожает писать, правда, Агги? – Отвянь, Казуки, – сердито дернул плечом Манабу, тут же пряча улыбку. – Агги хотя бы писать умеет. Агги на этих словах рассмеялся, с неподдельным интересом и весельем наблюдая за тем, как Казуки сражается за возможность не отпускать плечи Манабу, пока тот ему что-то сердито отвечает. Манабу хоть и ворчал при любой возможности, но делал это беззлобно, как теперь казалось Агги – не то чтобы он был экспертом в дружеских отношениях, но всерьез злиться на Казуки ни у кого не получалось. – Больше эля имениннику! – скомандовал кто-то, когда кружка опустела, и Агги послушно поднял ее над головой, призывая официантку, которая суетливо передвигалась между столами и шумными компаниями. – А может, лучше вина? Или настойку? Агги обернулся на голос, встречаясь взглядом с молоденькой миниатюрной работницей кабака. Он хотел было ответить, что не хочет мешать спиртное, но слова вылетели из головы, когда девушка ему приветливо улыбнулась. У нее были темные глаза и такие же темные волосы, заплетенные в косу; опустив взгляд ниже, Агги уставился на корсет, стягивающий не слишком большую, но аккуратную грудь. Девушка была миловидной, пусть и не первой красавицей, однако Агги, который из-за работы никакую девушку вблизи не видел уже больше месяца, впечатлился и этим. – А может, именинник пригласит девушку на свидание? – поинтересовался он вслух, чувствуя, как настроение растет, а вместе с ним и решимость уйти сегодня из трактира не в одиночестве. – Я Ирма, – не ответила на вопрос девушка, сверкнув глазами и засмущавшись. За спиной Агги кто-то рассмеялся, Казуки о чем-то громко шутил, а девушка улыбалась, польщенная вниманием. – Значит, мне еще кружку и встречу с Ирмой после работы, – заявил Агги, возвращая улыбку и недвусмысленно оглядывая официантку с ног до головы, отчего та совсем смутилась и захихикала, удаляясь в сторону кухни, специально виляя бедрами. Удовлетворенный Агги повернулся обратно к столу, встречаясь взглядом с Йо, который показал ему палец вверх и отсалютовал своей кружкой. Агги не заметил, как его кружка наполнилась, а перед глазами промелькнул вырез на платье официантки, имя которой он почти сразу забыл, а после кто-то увлек его в разговор. Сколько он выпил, Агги не знал, то и дело отвлекаясь на все новые поздравления и общение со знакомыми – он не брался считать, как много людей собралось его поздравить, а заодно и выпить. И вечер уж точно перестал быть томным, когда с очередной сменой кружек Агги обнаружил официантку сидящей у него на коленях, а места Казуки и Манабу рядом с ним – опустевшими. Девушка обнимала его обеими руками за шею, чему-то смеясь – возможно, его шуткам, – а Агги чувствовал жжение в паху от долгого воздержания и был уже почти в той кондиции, когда хотелось незаметно исчезнуть с собственного праздника, чтобы уединиться с новой знакомой. И именно в этот момент прямо перед его глазами возник Леда. Агги не заметил, как тот вошел, и опомнился, только когда Леда, слегка смущенно улыбаясь и кивая в знак приветствия всем вокруг, присел на место Манабу. Агги в этот момент как раз делал глоток из своей кружки и закашлялся. – Привет, Леда, – опомнился он, только сейчас сообразив, что тот так и не появился в участке, а когда Агги отправился на праздник, о напарнике вспоминать не было времени. Почему-то эта мысль отрезвила. – Хорошо, что ты все-таки пришел. – Мне в участке подсказали, что все здесь, – нейтрально заметил Леда, не разделяя настроения Агги. – Я тебя искал, но… Ты пей, вот, – Агги быстро отыскал какую-то полную на вид кружку, но Леда не оценил его гостеприимства, смерив напиток недоверчивым взглядом. – У меня нет времени веселиться, – сообщил он, игнорируя поднятую кружку и не спеша вливаться в общее торжество. – Вообще-то я хотел с тобой поговорить. – Ладно, – слегка озадаченно согласился Агги, демонстрируя, что готов слушать. – Не попросишь свою спутницу нас оставить? – спросил Леда, вместо того чтобы начать разговор, и Агги моргнул. Если бы был трезвее, он бы оценил сполна язвительные нотки в голосе напарника, но Агги лишь удивился на мгновение, после чего понял, на что намекает Леда. Ирма все еще обнимала его, сидя вполоборота, и он похлопал ее бедру, шепнув, что им нужна новая порция выпивки для всех, а ему – поговорить с другом. Он не заметил взгляда Леды, которым тот провожал девушку, пока та нарочито медленно поднималась с его колен, напоследок шепнув на ухо что-то, чего Агги не расслышал. – Извини, тут шумно, – оправдался он, повернувшись к Леде, а тот указал кивком на дверь, без слов предлагая выйти на улицу. Там Агги сразу зябко поежился: в отличие от Леды, который даже плащ не расстегнул, он сидел в одной рубашке, разгоряченный выпитым, тогда как на улице был холодный вечер с промозглым ветром. – Где ты был весь день? Его вопрос прозвучал будто на допросе, но Леда лишь устало прикрыл глаза, привалившись спиной к холодной стене кабака. – Весь день проторчал в магистрате. Всю душу из меня вытрясли, – он перевел взгляд на Агги и добавил: – Из Сойка, кстати, тоже. – Вас вызвали вдвоем? – Нет, вызвали нас по отдельности. Как ты помнишь, я должен следить за работой полиции и ходом расследования, и от меня потребовали всей информации на фоне вышедшего выпуска "Городского вестника", – Агги понимающе кивнул, и Леда продолжил: – Не буду пересказывать все, скажу только, что статья наделала шумихи куда больше, чем я полагал. Я три раза отчитывался, не считая сколько раз повторял все, что знаю, но унять шум не смог. Статьей уже заинтересовался приматор и чиновники средних и высших рангов – думаю, Сойка вызвали на доклад как раз туда. – Во дела, – пробормотал Агги, глядя на уставшего Леду: в полутьме его лицо казалось посеревшим, волосы растрепались, а сам он смотрел на Агги так серьезно, что под одним его взглядом становилось не по себе. – Я был у этого бульварного писаки и выяснил подробности, но не смог найти никого в участке, чтобы рассказать. – Расскажешь потом, – кивнул Леда. – Думаю, хороших новостей у тебя немного. А у меня еще меньше: завтра в участок прибудет приматор. – Твой оте… То есть приматор к нам еще не заглядывал, – нахмурился Агги, запнувшись на полуслове. – Для официальных визитов его график слишком плотный, – сообщил Леда с холодком в голосе. – Я так понял, завтрашняя делегация будет срочной и непубличной, если ты понимаешь. – Не совсем, – честно признался Агги, который действительно не видел, в чем разница: визит есть визит. – Это значит, что сопровождать его будет не стадо чиновников, а семья и несколько советников, как на благотворительных визитах, – терпеливо пояснил Леда и в ответ на молчаливый вопрос Агги подтвердил: – Я тоже буду в составе делегации и представлять вас не смогу. – Ну… – задумчиво протянул Агги. – Тебе за этот визит достанется? Леда посмотрел на него долгим взглядом, словно думая о чем-то своем, прежде чем вздохнул: – Понятия не имею, но совершенно точно достаться может вам. Меня не посвятили в детали визита, но учитывая ситуацию… – Я понял, ты пытался нас выгородить, но приматор приедет с инспекцией, – резюмировал Агги, наблюдая за реакцией Леды. – Как-нибудь договоримся. – Я бы на твоем месте беспокоился больше, – возразил Леда. – Уж не знаю, как будет, но это дело вполне может стоить Сойку его места. А значит, и тебе тоже. – Спасибо, что беспокоишься, – несмело улыбнулся Агги, но тут же посерьезнел, не встретив одобрения Леды. – Полагаю, за ночь ничего изменить я не могу, значит, будь что будет. По правде, если меня уволят, я найду, чем заняться. – Завидный оптимизм, – согласился Леда и выпрямился. – Надеюсь, все обойдется. – Скоро увидим. Они замолчали, каждый думая о своем, но стоило Агги поежиться от холода, как Леда очнулся: – Ладно, пойду я. Извини, что принес плохие новости – просто хотел тебя предупредить. – Да что ты, – покачал головой Агги. – Пойдем, что ли, выпьем? Расслабишься хоть чуть-чуть. Он ожидал, что Леда согласится – вроде бы утром они почти договорились, что тот присоединится к празднику, который Агги и сам не любил, но тот почему-то посмотрел на Агги долгим взглядом и отвернулся. – Лучше я все же пойду, – произнес он глухо, и Агги пришлось даже склониться ближе. – Я устал, а у вас там и без меня весело. – Да э-э… – Агги замялся, не найдя, что ответить, а еще почувствовал неприятный укол. Леда кивнул ему на прощание, не дожидаясь, пока Агги придумает, что еще сказать, и поднял руку, подзывая своего водителя – только тогда до Агги дошло, что оставаться Леда явно не планировал изначально. Он проследил взглядом за тем, как тот скрылся в салоне автомобиля, который тут же тронулся, сворачивая в переулок, пока Агги остался стоять и смотреть в темноту, позабыв о пробирающем до костей ветре. Он стоял на месте еще несколько минут, обдумывая все услышанное и не понимая, что расстроило его больше: предстоящий визит главного в Городе человека, наверняка сулящий им проблемы, или то, что Леда не остался. Вместе с тем запоздало пришла догадка, что в составе делегации на правах члена семьи завтра явится и Рейна – девушка, которую когда-то Агги искренне считал своей любовью, которая не принесла счастья ни ему, ни Леде и уж вряд ли была счастлива теперь сама. И все же мысль о встрече с ней померкла на фоне привкуса горечи от ухода Леды. Что-то казалось неправильным в их сумбурном и неловком прощании, но Агги не мог понять что. И только взгляд Леды, отчужденный и грустный, застыл перед глазами, когда Агги со вздохом толкнул дверь, возвращаясь в шум и тепло кабака.

***

Приезд приматора был назначен на восемь утра, но уже в семь абсолютно все без исключения сотрудники полицейского управления были на месте. – И не спится же ему, нет бы после обеда приехать, – проворчал сонный Джури, когда пронесся мимо Агги по коридору с очередным поручением. Его с утра пораньше загоняли все, кто только мог, и в другой ситуации Агги от души посочувствовал бы другу, но сейчас был слишком занят своими личными переживаниями. Несмотря на вчерашнюю пьянку, а также короткий и совершенно не запомнившийся секс с официанткой в одном из чуланов трактира, проснулся Агги задолго до нужного времени с удивительно легкой головой и потому как следует собрался, побрился и даже отыскал в шкафу рубашку посвежее. Волнение Агги разделяли и его коллеги, но если те были возбуждены перед визитом важного гостя, обсуждали, что никогда не видели главу Города так близко, и вспоминали все существовавшие слухи о Тераде-старшем, то Агги больше предавался воспоминаниям. Пусть и в далеком прошлом, но Рейна сыграла важную роль в его жизни, она много для него значила когда-то, и он не мог постоянно не думать о ней и не гадать, как та сейчас выглядит и вспоминала ли она сама о нем хотя бы иногда. К половине восьмого всех, кто должен был приветствовать приматора, Сойк согнал в холл, и Агги тоже был в их числе. Стоя рядом с Манабу, Бё и еще несколькими полицейскими, Агги разглядывал натертый до блеска пол – таким чистым он его никогда еще не видел и почему-то пытался представить, чем сейчас занимается Леда. – Агги! – вернул его в реальность Сойк. – Ты – следователь по главному делу, из-за которого все это с нами и случилось! Почему ты стоишь с таким тупым выражением лица? У Агги имелось, что ответить на это Сойку, но он только вздохнул и попытался изобразить приветливую улыбку. Злить лишний раз начальника, который и так был изрядно на нервах, однозначно не стоило. – Я тоже стою с тупым выражением, – подал голос Бё, который успел привалиться к стене и теперь застыл с недовольной миной, скрестив руки на груди. – Можно, я работать пойду? Дел навалом. – Нельзя, – отрезал Сойк. – Именно приматор в свое время одобрил строительство морга в нашем участке, так что будешь отчитываться. – Можно подумать, он сюда морг пришел смотреть, – пробубнил Бё, но, как и Агги, посчитал, что лучше не спорить. Время тянулось, как мед течет с ложки. Из-за безделья Агги все больше воображал предстоявшую встречу и оттого чувствовал легкий мандраж. Лучше бы они в ожидании чем-то занялись, тем более приматор вполне мог себе позволить опоздать. Окинув взглядом своих братьев по несчастью, а потом Йо, который дежурно сидел за своей конторкой, Агги отметил, что каждый из них сегодня особенно старательно причесался и побрился, и от этого открытия ему стало смешно. – Боги, Агги, над чем ты ржешь, – устало пробормотал Манабу даже без вопросительной интонации в голосе, а потом снял и протер очки – в третий раз за последнюю четверть часа. – Я просто заметил… – начал было объяснять Агги, но в этот момент дверь полицейского управления распахнулась. И в тот же миг все волнение схлынуло с Агги, как морская волна. Ожидание было труднее самой встречи – стоило нежеланным гостям появиться на пороге, как на душе стало спокойно, словно худшее уже случилось. Приматор, как и предупреждал Леда, приехал с супругой, которую вел под руку, со своим единственным сыном и, конечно, с невесткой, но также вместе с ним прибыла его охрана, несколько чиновников из магистрата и, к неожиданности для Агги, журналисты, одного из которых выдавала огромная фотокамера в руках и штатив подмышкой. Он сам не знал почему, но сперва взглянул на приматора, после на его жену и на Леду, лицо которого оставалось совершенно непроницаемым, а только потом – очень медленно, как ему самому показалось, – перевел взгляд на Рейну. Статная и стройная, она почти не изменилась – безусловно, стала старше, но даже как будто красивее от этого. На высоких каблуках Рейна была почти одного роста с Ледой, у нее были такие же, как у мужа, светлые волосы и глаза, и вдвоем они смотрелись удивительно гармонично. "Самая красивая пара Города", – вдруг вспомнилась Агги подпись под фотографией "Вестника" десятилетней давности, из которой он и узнал, что бывшая возлюбленная выходит замуж за другого. Пожалуй, в тот раз журналисты не соврали. На Рейне было строгое черное платье ниже колена, черные бархатные туфли – Агги не брался гадать, как она шла через лужи от автомобиля к дверям управления, белое пальто, которое она не застегнула, а на голове – миниатюрная шляпка с короткой черной вуалью, прикрывавшей лоб и едва опускавшейся до уровня глаз. Эта шляпка была единственной игривой деталью в ее туалете, оттеняла его и делала образ Рейны безупречным. Рассматривал ее Агги от силы несколько секунд, после чего та перехватила его взгляд. Рейна изменилась в лице: промелькнуло узнавание, а следом неподдельное удивление, и Агги понял, что Леда потрудился предупредить о встрече только его, тогда как для Рейны появление возлюбленного студенческих лет стало сюрпризом. Он спокойно выдержал взгляд своей бывшей, потом вежливо улыбнулся и не без облегчения посмотрел на приматора, благо в этот момент заговорил Сойк. – Господин приматор, рады вас приветствовать в главном полицейском управлении, – выдал его шеф заметно заготовленную фразу. – Жаль, что при таких обстоятельствах. – Мне очень приятно в любом случае – всегда хотел поближе познакомиться с работой доблестной полиции нашего Города, а все времени не хватало, – такой же отрепетированной фразой ответил приматор под скрип карандашей журналистов, которые ловили каждое его слово, пока их коллега устанавливал штатив. Агги понадеялся, что их не позовут делать общее фото, и подавил вздох. Пока Сойк и приматор рассыпались в вежливых приветствиях, Агги присмотрелся внимательнее и понял, до чего же Леда был одновременно похож и не похож на своего отца. Приматор выглядел импозантно, у него были широкие плечи, открытое лицо и волевой подбородок. Агги не знал точно, сколько ему лет, должно быть, около шестидесяти, а дать ему можно было от силы пятьдесят. Сыну достались его светлые волосы и цвет глаз, и легко было заметить в них что-то общее, но все же Леда бы совсем другим. Мельком глянув на мать Леды, женщину хрупкую и в целом непримечательную, Агги отметил, что чертами лица Леда больше походил на нее, чем на ее мужественного супруга. А потом он взглянул на Леду и поразился, до чего странно тот держался. – Если желаете, мы можем пойти ко мне в кабинет, где поговорим подробно о волнующем всех нас деле, – продолжал светский диалог Сойк, пока Агги увлеченно всматривался в лица их гостей. – Нет, я думаю, мы можем продолжить здесь, к тому же я планирую сделать несколько публичных заявлений. Показалось, что Сойк слегка побледнел от таких новостей, в то время как Бё, наоборот, развеселился. – Спорим, сейчас денег нам даст? На расследование, – шепнул он. – Не буду я с тобой спорить, – стараясь не шевелить губами, ответил Агги. – Скучный ты. И благоразумный, потому что я прав. Точно денег даст, а в кабинет идти не хочет, потому что туда журналюги с фотоаппаратом не поместятся. Агги уже не слышал – он всматривался в лицо Леды, которое оставалось неэмоциональным, пустым и больше напоминало маску. Его временный напарник стоял как манекен, с выпрямленной спиной, с расправленными плечами. Он смотрел прямо, как будто на всех одновременно и ни на кого конкретно, и в глазах его не отражалось ровным счетом никаких чувств. За локоть его придерживала рука Рейны в черной перчатке, но едва ли Леда чувствовал ее прикосновение. И одно Агги мог сказать наверняка: это был совершенно не тот человек, который смеялся и шутил с ним в тесном кабинете, который возмущался на подколы Агги и который увлеченно предлагал свои идеи, пусть порой и безумные, вроде той, про культ, или про поиск выживших жертв преступлений. "Как же ты со всем этим живешь?" – мысленно обратился к нему Агги, но Леда не обращал на него никакого внимания. Почему-то Агги казалось, что не смотрит тот специально. "Фальшивые" – самое верное слово наконец пришло на ум. Все семейство Леды было фальшивым: ненастоящими были их улыбки, нечестными льстивые слова, демонстративным было богатство. А самым фальшивым из них всех был Леда, потому что был не таким, как его родственники – уж в этом Агги не сомневался, потому что верил, что он-то как раз видел Леду настоящим и живым. В эту минуту он подумал, что, если бы ему предложили выбирать между роскошью жизни Леды и сырой квартиркой на последнем этаже в дрянном районе, он, ни секунды не колеблясь, поехал бы к себе домой и никогда в будущем об этом не пожалел. – Благодаря моему сыну, который уже несколько недель имел удовольствие работать с вами, я в курсе положения дел. Предлагаю публично не разглашать подробности, – вещал приматор, а когда упомянул Леду, наградил его ласковой улыбкой. Ослепительно блеснула вспышка. Леда ответил тем же отцу, вот только улыбка у него вышла куда более неестественная и продержалась на губах ровно полсекунды, пока щелкал затвор фотокамеры. После Леда снова уставился в пустоту, и Агги зачем-то изо всех сил, но безрезультатно пытался поймать его взгляд. А вот Рейна чувствовала себя не в своей тарелке. Она переступала с ноги на ногу и, даже не пытаясь этого скрыть, откровенно разглядывала Агги с головы до ног, позабыв сохранять отчужденность. Агги не сомневался, что его бывшей прекрасно видно, как бедно он одет, что она уже оценила, насколько тяжела и безрадостна жизнь простого полицейского, и наверняка испытывает к нему жалость, а может и презрение, но неожиданно понял, что ему наплевать. Он лишь изредка вспоминал о Рейне все эти годы, но только сейчас осознал, что прошлое действительно осталось в прошлом. – Мой дорогой сын рассказал, с какими трудностями сталкивается полиция, как много приходится работать сверхурочно констеблям и следователям, и почему, увы, результаты пока нельзя назвать удовлетворительными… Все полицейские – от Сойка до случайных констеблей, которых начальник выгнал в холл для массовки, – дружно уставились на Леду, но у того ни единый мускул не дрогнул на лице. – К сожалению, бюджет города на этот год, как и на следующий, распланирован и расписан, и магистрат никак не сможет помочь полицейскому управлению финансово. Однако у меня возникла идея, что можно сделать. Поэтому заявляю, что сегодня выписываю денежную помощь полиции из личных средств семейства Терада в размере пятидесяти тысяч галлеров. Тут же раздались громкие аплодисменты, и Агги не сразу понял, что хлопали как раз пришедшие с приматором немногочисленные чиновники. С секундным опозданием аплодисменты поддержали полицейские. – Сказочная щедрость! – в голосе Бё было столько сарказма, что его можно было намазывать на хлеб. – Как бы не разжиреть нам на барских харчах. – Лучше, чем ничего, – тихо отозвался Агги, хотя мысли у него были примерно те же. – Надо было так сказать: вот вам пятьдесят тысяч, голосуйте за меня на следующих выборах… Аплодисменты стихли, и Бё поспешил умолкнуть. Про себя Агги с ним полностью согласился. Для семьи Терада пятьдесят тысяч были каплей в море, как и для управления полиции такая сумма являлась сущей ерундой – она точно никак не могла помочь ускорить поиски свихнувшегося убийцы. Зато было легко представить, сколько восхищения выльется на приматора в завтрашней газетной статье. Разнос, которого все так боялись, отменялся, понял Агги в этот момент. Еще вчера Леда опасался за место Сойка и самого Агги, но, очевидно, отец не поставил его в известность, что именно собирается делать в полиции. А может, и сам на тот момент еще не придумал, выбрать метод кнута или пряника. На взгляд Агги, поведение приматора было политически верным: лучше поддержать полицию, чем устраивать разнос и менять руководство прямо сейчас. Убийцу рано или поздно поймают, и лучше сделать хорошую мину при плохой игре, чем признать, что важный столп общественного порядка оказался бесполезным – что полицейские не способны защитить граждан даже от случайного психа. – Что ж, это бесконечно щедро с вашей стороны, – произнес заметно удивленный Сойк. Агги не сомневался, что он тоже ожидал совершенно иного. – Раз уж вы сегодня нас посетили, не хотите ли взглянуть на наше управление? – Разумеется, с огромным удовольствием, – отозвался приматор. – А после я пригласил бы вас на короткий личный разговор. – О, вот где прозвучит самое интересное, – опять зашептал Бё. – "С нас пятьдесят тысяч, с вас – чтоб через неделю убийца был в петле…" – Мне пойти с вами? – негромко спросил Агги у Сойка, но тот лишь коротко мотнул головой: – Будь в своем кабинете и не отлучайся. Если что, я позову. Гости засуетились: журналисты и чиновники расступились, пропуская приматора вперед, полицейские тоже отступили в стороны, репортер с камерой подхватил штатив и чуть его не выронил. Тишина, тяжко висевшая в главном холле, пока шел разговор, разбилась как стекло – люди начали негромко переговариваться, и гул, заполнивший пространство, сразу стал похож на пчелиный. Бросив последний взгляд на Леду, которому что-то выговаривал приматор, Агги направился в свой кабинет дожидаться дальнейших распоряжений. Когда он закрыл за собой дверь, то испытал чувство облегчения. Это был далеко не конец – не стоило сомневаться: при приватном разговоре глава Города предъявит Сойку обвинения в медлительности и некомпетентности и выставит свои требования. Хоть из кожи вывернись, но придется достать убийцу даже из-под земли. Однако конкретно в данный момент Агги наслаждался сиюминутным покоем от того, что часть глупого представления под названием "визит приматора" была позади. Усевшись за стол, он некоторое время листал документы, которые сам подшил к последнему делу, но сосредоточиться не получилось. Подсознательно он ждал, что Сойк все же позовет его, но минуты текли, превратились уже в час, однако за ним никто не пришел. Поднявшись с места, Агги скрестил руки на груди и посмотрел за окно на серое небо и серую мостовую, где наконец закончился очередной дождь со снегом, и задался вопросом, заглянет ли к нему перед уходом Леда. В унисон с его мыслями без стука скрипнула дверь, и Агги, обрадованный, обернулся, чтобы тут же замереть на месте. Вместо ожидаемого Леды на пороге стояла Рейна. Еще пару секунд, забыв стереть глупую улыбку с лица, Агги смотрел на свою бывшую девушку, а та, неверно расценив его радость, неуверенно улыбнулась в ответ. Это и отрезвило Агги, который моментально посерьезнел и вспомнил, что надо расцепить руки, а после поклониться – из памяти всплыли давно забытые правила этикета: в том обществе, где Агги вращался сейчас, женщины от мужчин никаких поклонов не ждали. – Здравствуй, Агги, – наконец произнесла Рейна и вошла в кабинет, прикрыв за собой дверь. – Привет, – отозвался тот. – Вот уж не ожидала тебя сегодня встретить, – снова несколько нервно улыбнулась Рейна. Вместо ответа Агги внимательно присмотрелся к ней, тогда как Рейна так же пристально глядела на него. Вблизи она была даже идеальнее, чем издали. Ни единой складки на одежде, ни единого выбившего из строгой прически волоска. Безупречно чистые туфли, будто ее сюда принесли на руках, пуговицы расстегнутого пальто покрывал перламутр, а в ушах миниатюрные жемчужные серьги – Рейна выглядела даже изысканнее, чем супруга приматора. Агги смотрел на нее и думал, что, если бы они впервые встретились сейчас, он бы и головы в ее сторону не повернул – в Рейне настоящей не осталось ничего от веселой и беззаботной девчонки с перепачканными чернилами пальцами в легкомысленном, слишком открытом на плечах платье, в которую он когда-то без ума влюбился. Впрочем, как по справедливости рассудил Агги, Рейна наверняка думала примерно о том же, глядя на него. – Ты совсем не изменилась, – соврал Агги, не придумав, что еще сказать. – И ты тоже, – задумчиво отозвалась Рейна, на что Агги искренне рассмеялся: – Вот уж не думаю. – Я заметила, что ты все время на меня смотрел, – огорошила его Рейна. – Смотрел? – удивился Агги и запоздало сообразил, что многочисленные взгляды, которые он бросал в сторону Леды, не остались незамеченными. "Даже хорошо, что она приняла их на свой счет", – промелькнула мысль, и Агги сам себе не ответил бы, что в этом хорошего и почему на Леду ему смотреть нельзя. – Это ничего. Я ведь тоже удивилась, – губы Рейны дернулись в попытке снова улыбнуться. – И сразу тебя узнала. Как странно, ты работаешь в полиции. – Ну, где-то работать мне надо, – пожал плечами Агги. Неловкости перед своей первой несбывшейся любовью он не чувствовал, как и смущения. Агги было все равно, и это было прекрасно. Безразличие – лучшее чувство, которое можно испытывать к своему прошлому, как он понял сейчас. До Рейны и ее завидной судьбы ему не было никакого дела. Он не представлял, о чем с ней говорить, как с совершенно незнакомым человеком, а потому не знал, куда деть руки и чуть было не сунул их в карманы брюк, но потом вспомнил, что так всегда делал Леда, когда нервничал, и потому не стал повторять этот жест. – И как тебе работа в полиции? Нравится? Если сперва Агги показалось, что Рейна сама не знает, о чем вести разговор, то теперь он не без удивления понял, что той как будто было действительно интересно. – Такая работа не может нравиться. Но, говорят, у меня неплохо получается. – Я даже не удивлена, – на сей раз улыбка Рейны была мягче. – Тебе всегда все легко давалось. – Нет, ты забыла, – усмехнулся Агги. – Учился я не очень. – Потому что не слишком-то хотел. А когда тебе было что-то надо, все получалось. Не зная, что ответить, Агги опять пожал плечами. Разговор у них вышел какой-то никчемушный и на месте Рейны он бы сейчас попрощался да ушел, так как покинуть свой собственный кабинет сам не мог. Но Рейна почему-то не спешила уходить. – А я нигде не работаю, – негромко произнесла она. – Скажи, странно? Получить такое прекрасное образование и никак им не пользоваться. Чуть насмешливо приподняв брови, Агги с усилием заставил себя хотя бы не усмехнуться. Всем было прекрасно известно, для чего девушки из богатых семей учатся в университете – чтобы потом быть прекрасным образованным дополнением к своему именитому мужу: высокому чиновнику, известному писателю или актеру театра, а если очень повезет – сыну приматора. – Думаю, у тебя нет в этом необходимости, – нейтрально отозвался Агги. – Да, пожалуй, – согласилась Рейна, но на миг выражение лица у нее сделалось то ли несчастным, то ли обиженным – Агги не успел считать эмоции. – Ну что ж, рад был тебя… – начал было прощаться Агги, когда Рейна сделала решительный шаг вперед, сократив расстояние между ними до полуметра. От неожиданности он осекся. – Агги, я хотела бы с тобой встретиться, – быстро и тихо произнесла она. – Зачем? – ушам своим не поверил Агги. – Что же, я не могу просто так повидаться со старым другом? – с горечью улыбнулась Рейна. Ее лицо было так близко, что он мог рассмотреть за тонкой вуалью светло-серые глаза. – Но мы же не друзья, – напомнил Агги. – Я понимаю, что ты злишься на меня. Встреча с приматором прошла на удивление ровно, и мироздание решило воздать Агги по полной, устроив свидание с бывшей. Рейна вдруг протянула руку и сжала пальцы Агги своими. На них все еще была бархатная перчатка, очень мягкая на ощупь. – Я не… – начал было Агги, но в этот момент дверь открылась снова. "Проклятие…" – только и успел подумать Агги. Если бы на пороге появился кто-то из журналистов и увидел, как никому неведомый полицейский держит за руку невестку приматора, или же если бы там оказался Казуки, который моментально разнес бы слух по всему управлению, Агги и то не почувствовал бы такой досады, когда по закону подлости увидел никого иного, как Леду. Немая сцена длилась бесконечно долгих две секунды: Агги заметил, что в сторону мужа Рейна головы так и не повернула, тогда как Агги смотрел на одного только Леду, а Леда – на них с Рейной. "Это не то, что ты сейчас думаешь", – хотелось произнести Агги избитую фразу. Вместо этого он аккуратно, но настойчиво освободил свою ладонь из пальцев девушки. – Пора идти. Все только тебя и ждут, – холодно произнес Леда, и Рейна медленно перевела взгляд на него. Не сказав ни слова, она направилась к двери, и Агги показалось, что, если бы Леда вовремя не посторонился, она бы грубо задела его плечом в узком дверном проеме – жест, никак не свойственный такой знатной интеллигентной особе. Леда тоже не удостоил его и взглядом, лишь последовал за Рейной, беззвучно закрыв дверь за собой. А Агги так и остался стоять посреди кабинета с ощущением, что вся эта сцена ему приснилась.