Чудны дела твои

В комнате, которую демонесса выбрала для себя, она упала на застеленную постель и уткнулась лицом в ладони. Она запуталась. В себе, в мыслях, планах и действиях. Все было так просто и понятно, но теперь даже самые примитивные действия вызывали вопросы, а привычные аксиомы — сомнения. Винчестеры оказались способными смешать даже древнейшие устои, привести в смятение сильнейшую демонессу, наполнить ее сомнениями. Хотелось вернуться к себе, заняться привычным делом, быть может, объясниться с Кроули и посоветовать ему не прыгать туда, куда он не дотянется ни при каком раскладе. Хотелось заманить в ловушку Наоми и напомнить, что ее ангельская непогрешимость стоит на воистину дьявольских грехах. Хотелось ринуться отсюда прочь и больше никогда не возвращаться. Однако желание, горячее, волнующее, единственное, что всегда имело значение для всей демонической братии и сестрии, уже тугой плотной лианой обвило ее ноги, подобралось к стану и грозилось заковать в путы страсти с ног до головы. Дин Винчестер, Сэм Винчестер, ангел Кастиэль — даже сами имена звучали, как изысканная музыка. Устоять было невероятно сложно и, что самое главное, не очень-то и хотелось. Вот только Генри Винчестер в картину мира никак не вписывался, и это заставляло Аббадон с досадой кусать губы и погружать бедняжку Джози все глубже и глубже в пучины сознания. Генри Винчестер был откровенно лишним в расчетах и очевидная ненависть, которую он с такой охотой демонстрировал демонессе, нисколько не помогала. Хотелось крови. Горячей, дымящейся, почти пылающей. Хотелось набрать ее в пригоршню, зачерпнуть двумя руками, а затем вознести эти руки к небу. Кровь никогда не лжет, именно поэтому данным на ней клятвам можно верить. Кровь способна даровать облегчение, кровь готова связать несвязуемое, кровь обнажала любые секреты. Аббадон задумчиво, словно бы в полусне, вытащила из потайного кармана брюк крохотный кинжал, удивилась беспечности охотников, не удосужившихся провести нормальный обыск, а затем медленно провела по ладони Джози, пересекая все линии судьбы, любви и предназначения. Темная, густая, получеловеческая-полудемоническая кровь тонким ручейком побежала из разреза, наполнила ладонь, словно источник крохотное русло, а затем побежала вниз. Аббадон набрала побольше воздуха в легкие, затем задержала дыхание. Обмакнула пальцы в кровь и принялась расписывать стены символами, спустилась к полу, набросала и там несколько резких черточек, дождалась, пока все символы объединяться в один рисунок, на мгновение вспыхнут, а затем погаснут, и лишь тогда выдохнула. Следов крови нигде не осталось, она исчезла не только со стен, но и с пола, и даже с ладони. Сам порез стал выглядеть так, как будто ему дней десять, не меньше. И тем не менее, сетка осталась, и демонесса горько улыбнулась: она надеялась, что использовать это средство никогда не придется, и вместе с тем жаждала, чтобы такая потребность случилась как можно раньше. Как раз, когда она закончила, по стенам бункера пробежала едва заметная дрожь. Аббадон прислушалась, принюхалась и улыбнулась: теперь можно было и выйти, чтобы посмотреть на пророка. Сначала из-за двери: азиатский парнишка, ничем не примечательный, уставший, задерганный, запуганный, почти безумный. Демонесса улыбнулась и покачала головой. Мировой замысел до сих пор потрясал ее своей бессмысленностью, но заводить разговоры об этом пока не следовало. Поэтому она вышла на свет, подошла поближе к Генри сзади и шепнула ему так тихо, чтобы никто не слышал, но чтобы ее дыхание обожгло ухо хранителя знаний: — А покормить вы мальчика не хотите? Генри отшатнулся от нее куда мощнее, чем мелкая черноглазая шушера побежала бы от святой воды. Он даже вскрикнул, Винчестеры у противоположной стены схватились за оружие и приняли боевые стойки, а парнишка-пророк припал к столу и прикрыл голову ладонями. Аббадон рассмеялась, но смех ее вышел слишком горьким. Демонесса схватилась за голову, мгновенно соорудила на макушке смешную копну и почти простонала: — Парни, ну нельзя же так, в самом деле! Вы наплевательски относитесь к себе, это я уже поняла, дело ваше, но другие-то ни в чем не виноваты. Или это ваш тайный план, издеваться над окружающими ради благой цели? В таком случае вы преуспели в некоторых вопросах куда лучше, чем даже мой отец и создатель! Людям требуется отдых. А еще они нуждаются в воде и пище, и если вы не хотите угробить мальчика окончательно, лучше немного поухаживать за ним. — Кевин прекрасно понимает, как важно все, что он делает, — сухо сказал Дин, посмотрел на Аббадон и опустил взгляд. — И мы не собирались морить его голодом: Сэм как раз собирался пойти чего-нибудь сварганить. — А потом пусть все-таки поспит часов шестнадцать, — настойчиво сказала демонесса и посмотрела на мальчика. Пророк упрямо отводил взгляд, кроме того, его слегка потряхивало. Аббадон заинтересованно подошла поближе, изящно вывернулась из захвата Генри и обхватила острый мальчишеский подбородок пальцами, развернула его к себе. — Ну что же, покажи мне свои тайны, — демонесса прибегла к любимой телепатии и даже погрузилась в яркую мешанину картинок, событий и переживаний, но внезапно словно бы электрический разряд смертельной для человека мощности пронзил ее с ног до головы. Аббадон отшатнулась и покачнулась, прижала пальцы к вискам, стараясь унять острую боль. — Я не думаю, что демону дозволено заглядывать в разум пророка, — осторожно сказал Кастиэль. — Тебя предупредили, но в следующий раз все закончится плачевней. — Божественная сигнализация, — хмыкнул Дин. — Подумать только: я был уверен, что ты можешь абсолютно все!. — Знал бы ты, сколько всего мне недоступно! — огрызнулась Аббадон, заметила самодовольную усмешку Генри и собрала все внутренние силы для успокоения. Какая жалость, что план отца по апокалипсису не сработал, сидела бы она сейчас у себя, горя бы не знала… — Не переживай, ангел, я понятливая, больше не сунусь. Пойду лучше, посмотрю, что там кухарит Сэм, он поприветливее вас всех вместе взятых будет. И да, как закончите кормить своего пророка и уложите его спать, потрудитесь разыскать его матушку. Думаю, она нуждается в укрытии и защите не меньше, чем ее сынуля. В конце концов, будет очень неприятно выкупать у Кроули ее тело по частям. Уверяю, он взвинтит цены до небес! Договорив, Аббадон кинула последний взгляд на Дина Винчестера, пожала плечами, отвернулась и вышла прочь из комнаты. Парень был прекрасен, ослепительно прекрасен, но она предпочла бы с ним не общаться вовсе. Зато второй брат вызывал улыбку одним фактом своего существования, и в кухонный блок Аббадон вошла почти в приподнятом настроении. — Пришла ко мне на помощь? — спросил Сэм и кинул на демонессу косой взгляд. — Сомневаюсь, что вы сумеете съесть то, что я приготовлю, — хмыкнула Аббадон, затем уселась прямо на стол и принялась покачивать ногой в такт движениям кухонной лопатки в руках Сэма. Кажется, тот жарил мясо, рядом с ним лежала огромная миска с нарезанными овощами. — К счастью, о чем демонам не нужно заботиться, так это о пропитании. — Какая удача, — хмыкнул Сэм и слегка раздраженно дернулся. — Тогда зачем ты здесь? — Сидеть безвылазно в комнате я не хочу, — Аббадон пожала плечами. — Оставлять вас и отправляться на прогулку, когда пророк уже здесь, довольно глупо, а твои родственники гостеприимством не отличаются. — Интересно, с чего бы это? — фыркнул Сэм, и демонесса подхватила его ироничное настроение. — Да, действительно, почему так… — протянула она и подмигнула Винчестеру. — Хотя стоп, как же я могла забыть о том, что я — злой и страшный демон и виновна лишь одним фактом своего существования. — А разве это не так? — словно бы безразлично спросил Сэм и помешал лопаткой ровно нарезанное мясо. Помолчал немного и признался. — Я понимаю, как это звучит, но я столько раз пытался поверить демонам, даже находил среди них союзников, но всегда все заканчивалось одинаково: меня предавали, и выяснялось, что я уже успел наворотить столько зла, что вовек не искупить. Демоны лгут — единственное правило, в котором я уверена, как в аксиоме. — Лгут люди, — эхом откликнулась Аббадон и покачала головой. — Мой опыт подсказывает мне, что ложь — исключительно человеческое качество. Ты никогда не думал о том, что тебя всегда предавали демоны, появившиеся от людей? — В каком смысле? — Сэм растерянно вытаращился на Аббадон и не заметил, как раскаленная капля масла выстрелила ему в шею. Винчестер ойкнул и приложил ладонь к пострадавшему месту, демонесса спрыгнула со стола и приблизилась к охотнику. — У меня, у Азазеля и у нескольких других могущественных демонов был отец. Нас создали отдельно, не из человеческих душ. Мы и можем слегка больше, чем все остальные, и в адских муках никогда не корчились. Зато все остальные были перекованы из грешников в наказание за их деяния. Разве Дин не рассказывал тебе, как это обычно случается? — Дин вообще почти ничего не рассказывал о том времени, которое он провел в аду, но как ты узнала? Хотя нет, это глупости: о нас, наверное, уже всему аду известно. — Не всему, — Аббадон пожала плечами. — Просто есть вещи и события, которые оставляют след, хочешь ты этого или нет. Так что мне ничего объяснять не нужно. Грешники становятся демонами и не слишком сильно отличаются от прошлых себя. Некоторые получают раскаяние и шанс на прощение, к сожалению, слишком малый и слишком редко. Вы не любите признавать ошибки и не любите меняться. Вы привыкли считать себя центром вселенной, и даже лучшие из вас подвержены общей болезни. Глядя на вас, я понимаю, почему отец затеял бунт: вы не признаете договора, вы требуете беспрекословного подчинения. — Это не так, — твердо сказал Сэм и отступил от Аббадон, уже исцеленный и готовый спасать все, что осталось от ужина. — Не все люди такие, как ты описываешь. Хороших людей гораздо больше, чем плохих. — Чем вы планируете заниматься теперь? — Аббадон перевела тему. — Кевин продолжит переводить скрижаль, а мы станем следить за Кроули, Наоми, за всеми, кто будет пытаться нам мешать и защитим Кевина, — изумленно ответил Сэм. — Мы ведь именно это обсуждали, не так ли? — Конечно, — солнечно улыбнулась Аббадон. — Только между делом подумай еще и о том, что вы относитесь к Кевину как к средству достижения цели. Парень истощен, его разум на грани, но, кажется, вы даже не думали о передышке для него. Ровно так же рассуждал Азазель, а ведь он вселенское зло, не так ли? Сэм оторопело молчал. Аббадон, закончив отповедь, погладила охотника по скуле, вышла из кухонного блока. Очень вовремя: снаружи слышался странный невнятный шум, от которого волоски на загривке отчего-то вставали дыбом.