Gli Innamorati

      Дом Брунгильды и Ингвара представал перед глазами, как настоящий гигант в этой скромной, временами изношенной деревне. Внушительное строение, включая даже свое крыльцо, выделялось среди прочих своей величиной.       Светло-деревянная крыша, надежно укрывающая крыльцо от бесконечного танца снежных хлопьев, служила своеобразным навесом над головой. Лестницы, покрытые коврами, разложенными вдоль каждой из ступеней, придавали зданию особый домашний вид. Изысканно вырезанные перила по бокам от лестниц будто были тщательным трудом настоящего мастера-плотника. У входной двери на стене висели небольшие картины, защищенные от бурь и ветров, благодаря своему удачному внутреннему расположению относительно дома. Через окна, окружавшие дом со всех сторон, проникал мягкий приглушенный свет, создавая атмосферу неповторимого уюта и тепла.       Тарталья развалился на ступеньках, глядящих прямо на выход из деревни. Но его взгляд не привлекали уходящие пейзажи вместе с рядом стражей руин. Вместо этого его глаза устремились к необычайно яркой луне, освещающей ночное небо, как и окружающие ее яркие звезды.       Возможно, причина столь значительного сияния заключалась в том, что здесь, в отличие от привычной столицы или даже родного Морепеска, где ночной порт озарялся ослепительным светом, световое загрязнение было значительно меньше. Или, возможно, виной всему было то, что он слегка захмелел на огненной воде.       Изначально он решил всего лишь немного проветрится на улице, так как, несмотря на столь длительный день, сна не было ни в одном глазу; тело болезненно ныло, а мозг был перегружен. Однако, осознав, что на улице невозможно оставаться без какого либо подогрева из-за угрозы замерзания до смерти, Тарталья взял с собой бутылку алкоголя — неотъемлемый атрибут в любом походе в Снежной.       Не зря вода эта называлась «огненной». Она обжигала горло настолько, что затем ощущалось приятное тепло, согревающее сердце, несмотря на свою леденящую натуру из-за минусовой температуры. Фактически, от этого холодка лишь горечь ощущалась меньше.       В Снежной порой, это был единственный способ согреться.       Внезапно позади Тартальи изнутри дома послышались шаги, а затем раздался скрип открывающейся двери.       — Не спится? — донесся голос Скарамуччи позади.       Тарталья откинул голову назад. С этой перевернутой точки зрения Скарамучча смотрелся несколько комично.       — То же самое могу спросить и у тебя, — хмыкнул он, возвращая внимание вперед. Он немного отодвинулся, чтобы дать Скарамучче возможность присоединиться.       — Мне не нужен сон, — спокойно возразил тот, спускаясь вниз по ступеням, пока не достиг той, на которой сидел Тарталья.       — Да-да, тебе вообще ничего не нужно, — фыркнул Тарталья и, наконец, перевел взгляд на собеседника. Теперь, когда он больше не глядел вниз головой, облик Скарамуччи стал более отчетливым. Он явно только-только из ванной, о чем говорили его мокрые волосы, которые больше не липли от крови, и более не размазанная косметика. И в кой-то веке на нем не было его привычной громоздкой шляпы.              Внезапно Тарталья осознал, чем столь ангельская чистота чревата, и его глаза расширились. — Ты куда пошел с мокрой головой?! — Он вытянул руку, пытаясь остановить Скарамуччу и при возможности затолкать его обратно в дом. — Простудишься же!              Скарамучча, естественно, не сдвинулся ни на шаг, а лишь выставил руки в боки, закатив глаза. — Я ведь уже говорил, — тяжело выдохнул он, усаживаясь рядом. — Я не чувствую холода.              — Ой, тьфу, — Тарталья покачал головой, играясь с рюмкой в руке. — Я постоянно забываю, — добавил он, чувствуя, как раскраснелись его щеки. Этот румянец, как ни стыдно было признаться, вовсе не был вызван содержимым стакана, который он сейчас предпочел изучать, скрывая свое лицо от взгляда коллеги.              Ведь Тарталья и краем глаза заметил, как нежная кожа на одной из ляжек оголилась благодаря тому, что синяя ткань ночного халата, не слишком крепко завязанного, скользнула в сторону.       В мозг Тартальи уже который раз за ночь незаметно ворвалась мысль: Скарамучча привлекает его не только как потенциальный соперник в острых дуэлях, но и сексуально.       Что да — Тарталья с уверенностью в сердце мог сказать, что тот приглянулся ему еще при первой встрече. Однако до этой миссии он как-то и не думал о возможной материализации своего влечения.       Хоть и Тарталья считал себя умелым пьющим, алкоголь всё равно бил в голову, заставляя руки так и чесаться от желания дотронуться этой идеальной на вид ноги — поласкать, ощутить какова эта кукольная кожа на ощупь.       Благо, эта самая кукла вывела его из раздумий внезапным, громким хныканьем. — Я перечитал эту книгу три раза, но всё равно ничего не понял! — Скарамучча достал ту самую книгу-сказку, которую им вручила Брунгильда, и принялся перелистывать ее, словно пытаясь найти ответы на свои вопросы в четвертый раз.       — Да ладно тебе, Скара, — Тарталья извлек из-под шубы вторую рюмку, припрятанную как раз на случай, «если друг присоединится на улице в лютый холод, чтобы выпить огненной воды и поболтать». — Возьми, расслабься. Ночь глубокая, подумаем завтра, — добавил он, наконец, осмелившись вновь посмотреть в лицо товарища, протягивая тому рюмку.       Тарталья в принципе придерживался мнения о том, что утро вечера мудренее. И, как ни странно это могло показаться, но именно в эту позднюю ночь он ощущал неподдельное желание провести время вне рабочих будней, в общении со Скарамуччей. Узнать его лучше.       Однако, по всей видимости, коллега не разделял его внутреннего рвения. Скарамучча бросил недоверчивый взгляд сначала на рюмку, а затем и на самого Тарталью. — И каким образом это поможет прийти к ответу?       — Никаким. Я же только что сказал — это просто для расслабления, — он подождал немного, надеясь на изменение настроя Скарамуччи, но, увидев, что тот так и не поддается, Тарталья закатил глаза и решительно попытался пропихнуть рюмку еще ближе, самостоятельно. — Ты же знаешь, что говорят, — уговаривал он. — Если друг присоединиться к тебе на улице, в лютый холод, чтобы выпить огненной воды и поболтать, знай, что он именно тот…       — Да знаю я! — рявкнул Скарамучча, вырывая напиток у Тартальи и опрокидывая его себе в горло залпом.       От увиденного зрачки Тартальи расширились, но мгновением его лицо расплылось в удовлетворенной лыбе.       — Вот видишь! — радостно воскликнул Тарталья, похлопывая Скарамуччу по плечу. Он вовсе не обращал внимания на силу удара. — Можешь же, когда хочешь!       Скарамучча хмыкнул и, поставив нынче пустой сосуд обратно рядом с Тартальей, перекрестил руки на груди. — Эту поговорку про огненную воду я знал еще задолго до твоего рождения, — заявил он с полной грудью гордости.              А ведь правда. Несмотря на то, что из них двоих Тарталья являлся уроженцем Снежной, именно Скарамучча, будучи Предвестником, жил на этой земле гораздо дольше.              — Кстати, а сколько тебе лет? — поинтересовался Тарталья между делом, прислонившись спиной к перилам и полностью повернувшись телом к Скарамучче.       — Почти пятьсот, — как ни в чем не бывало откликнулся Скарамучча, тем не менее, самодовольно усмехаясь, явно предвидев ажиотаж, который будет вызван его словами. Жестом руки он показал пять вытянутых пальцев, словно ему было пять годиков.       Тарталья чуть не поперхнулся. «Пятьсот лет?! — недоумевал он про себя. — Да ну вас! А выглядит даже моложе меня! Ладно, сто лет, ну двести. Да пусть хоть триста, но пятьсот?!» Вот сколько бы раз он ни узнавал о старинном возрасте Предвестников, каждый раз будто впервые.       — Да? А по тебе и не скажешь… — с явной иронией проговорил Тарталья, явно пытаясь таким образом скрыть свое удивление.       — А на сколько я выгляжу? — застал его вопросом Скарамучча.       — Ну, когда я увидел тебя в первый раз, то подумал, что мы ровесники.       — Правда?! — возгласил Скарамучча и приблизился к Тарталье настолько близко, что явно нарушал его личное пространство. Тем более сидя, разница в их росте выглядела уже не столь существенной, и они почти оказались нос к носу. Тарталья волей неволей попытался отодвинуться, но лишь сильнее уперся спиной в перила. — Значит, ты думал обо мне тогда? — глаза Скарамуччи светились, словно тысячи светлячков. Он будто предвкушал чего-то. Тарталья даже не мог быть уверен, что видел когда-либо более взволнованного Скарамуччу.       «Что за формулировка такая? — в мыслях смутился он. — Конечно, как тут не думать, если ты то и дело пялился на меня, еще и о чем-то шушукался с Синьорой? Тут любой бы призадумался, что это за ненормальный и на кой черт я ему сдался?» Ну действительно, Тарталья не понимал всего этого культа таращения на незнакомых. В лучшем случае такие оценивающие взгляды могли означать две вещи: либо вызов на дуэль, либо намерение трахнуть человека. И последние слова Скарамуччи явно больше намекали на второй вариант.       — Кхм… — Тарталья неловко потер шею, стараясь не слишком пристально глядеть на компаньона, при этом про себя говоря:       «Боже, Скара, продолжишь себя так вести, я же могу не выдержать и…»       Однако не успел он завершить эту мысль, как прямо перед ними, за забором деревни раздался пищащий голос. Этот звук, казалось, общался самим с собой, и его природа была далека от человеческой речи. Тарталья моментально узнал этот противный писк и напрягся, готовясь к возможной опасности.       И вскоре из-за одного из стражей руин выступил маг Бездны, спокойно парящий в окрестностях жилой местности, как ни в чем не бывало.       Скарамучча, явно также среагировав на звук, собирался что-то сказать, возможно, даже взяться за оружие, но Тарталья быстро прикрыл ему рот ладонью и плотно прижал к себе, блокируя любые запланированные действия. Он опасался, что внезапный враг обратит на них внимание и обзаведется элементальным щитом.       Скарамучча дергался и недовольно мычал. Благо пиро маг Бездны находился на достаточном расстоянии и не услышал этих звуков.       — Чшш! — тихо приказал Тарталья, осторожно убирая ладонь со рта Скарамуччи, будто опасаясь, что тот взорвется криками. Однако тот, напротив, наконец уловив намерения Тартальи, оставался неподвижным, лежа на его груди.       На готове у Тартальи уже имелся лук с натянутой стрелой, хоть и оперировать его в дальнейшем могло быть несколько неудобно из-за находившегося тела Скарамуччи меж рук. Тарталья молча и сосредоточенно наблюдал за мелким монстром, готовый к любому возможному развитию событий. Его сердце билось стабильно, дыхание тоже в порядке, но напряжение в воздухе было ощутимо.       Изумительно, сколькие тонкости сопровождают момент прицеливания, хотя на деле ощущаются как мгновение, особенно у опытных стрелков. И действительно, в следующую секунду стрела была выпущена и метнулась прямиком в ничего не подозревающее существо, которое от полученного урона отлетело на сантиметров пятьдесят назад.       С уверенностью, что цель на ладони, Тарталья тут же выпустил следующую стрелу. Но та не достигла своего предназначения. Ведь в то время, как стрела мчалась к магу Бездны, тот нагло посмеялся над ними и исчез из виду, словно растворяясь в воздухе.       Тарталья было решил, что он вот-вот появится перед ним, и он сможет нанести решающий удар в ближнем бою. Но судьба распорядилась иначе: и след мага буквально простыл.       Выругавшись, Тарталья с силой бросил лук на землю:       — Твою мать!       Будь это не лук — единственное оружие, с которым у него никак не клеится, он бы разнес противника с одного удара.       — Ну-ну, — хмыкнул Скарамучча, отпрянув от груди Тартальи. — Ничего страшного. Вполне возможно, что ты оставил в живых еще одного дружка Брунгильды.       — Ты думаешь, что она в сговоре с Бездной?       — Ее высказывания на счет мира Архонтов звучали весьма радикально, согласись же, — заметил Скарамучча. Его аккуратные черты лица приобрели проницательный вид. — К тому же если они действительно каэнрийцы, вполне возможно, что они так и сдружились с «отвратительными существами, скрывающимися на краю леса».       Пока он произносил последнее предложение, его указательный палец постукивал по параграфу в нынче открытой книге, демонстрируя, что он цитирует его.       Было очевидно, что под «отвратительными существами» подразумевались члены Ордена Бездны.       — Звучит логично, — подтвердил Тарталья, потирая подбородок.       Действительно, Орден Бездны и каэнрийцы разделяли общую цель — низвергнуть Селестию. Хотя о последних было известно лишь единицам в этом мире, Тарталья, пройдя путь молодого бойца в рядах Фатуи, оказался среди них.       Невольно закралась мысль о настырных разговорах Брунгильды о целях Фатуи как организации, и всё вокруг внезапно стало приобретать больший смысл.       — Мучча, а ведь как ни посмотри, у нас с Орденом Бездны общие цели, — усмехнулся Тарталья.       — Только сейчас понял? — с точно таким же озорным тоном, что и у Тартальи, вопросил Скарамучча.       — Как-то не задумывался просто.       — Пора бы. — Скарамучча пожал плечами. — Как видишь, эта деревня далеко не столь проста, как казалась изначально.       Несмотря на то, что слова Скарамуччи звучали скорее уколом в адрес Тартальи, намекая на «нехватку применения мозгов» с его стороны, в отношении деревни он был абсолютно прав. Странные события, происходившие вокруг, в очередной раз подтверждали, что за обычным фасадом скрывается что-то гораздо более загадочное и опасное.       Всё это начиналось с того с того, что информация, которую им выдали, была скуднее некуда:       Тоненькая папочка буквально на две страницы. На первой из них простирались лишь несколько строк описания местности, сопровождаемых старой картой, изображавшей область, не забыв упомянуть о близ расположенной старой гостинице. Этот фрагмент информации явно намекал, что миссия планировалась быть ни в одну ночь длинной. Конечно, были упомянуты разлом и монстры, но не более того. Это казалось априори недостаточным для осуществления задачи такого масштаба.       Да и единственная поставленная цель задания звучала просто: «исследование разлома». Однако что именно требовалось «исследовать» в этой бесконечной пропасти и, главное, каким образом — оставалось загадкой.       Изначально Тарталья старался списывать все эти странности на свою личную возможную неопытность. Даже сейчас, когда их критические взгляды совпали, Тарталья решил обратиться за помощью к старшему товарищу:       — Давай подведем итоги. Что, в сущности, нам нужно сделать?       — По идее, сейчас не помешало бы расшифровать то, что спрятано в этой книге… — проговорил он, вращая книгу в руках, внимательно вглядываясь в её блестящую обложку. — Я полагаю, что жители этой деревни являются народом той самой снежной принцессы, который остался после событий с карликами. А Лунница и есть Лунный лес из книги.       Если говорить откровенно, последний раз, когда Тарталья сталкивался со «Снежной принцессой и шестью карликами» пришелся на времена детского сада, и его память об этом была довольно смутной. Поэтому он не слишком понимал все эти аналогии, про которые столь настойчиво затирал Скарамучча. Он желал исследовать и разобраться в этом самостоятельно, чтобы посодействовать, однако предпочел пока не прерывать столь бурный поток мыслей, а потому дал Скарамучче закончить:       — В любом случае, мне неясно, какой такой ответ здесь может крыться. Ведь, как мне кажется, сама деревня не играет столь уж существенной роли, судя по книге, кроме как быть подчиненной принцессе. — Он ненадолго притомился, словно выглядывая ответ в лице Тартальи. — Может быть, если копнем чуть дальше и узнаем, кем были карлики, принц или даже…       — Подожди, подожди! — Тарталья всё-таки не выдержал и был вынужден перебить, замахав руками. — Если это действительно достоверная история этого места, с какой это стати она записана в какую-то детскую сказку?!       Скарамучча задумался, глядя в пол. — Ты прав… Это тоже интересный вопрос.              Тарталья молча ожидал ответа, гордясь, что смог внести свой вклад в расследование.       — Думаю, здесь затаилось что-то запретное, о чем не положено знать посторонним, — наконец заговорил Скарамучча.       — И что же происходит с посторонними, которые таки узнают?       — Именно из-за того, что эта тайна зашифрована под сказку, ничего страшного и не происходит. В конце концов, это просто история, которая могла не иметь никакого отношения к реальной жизни.       Наблюдая за тем, как Скарамучча методично перебирает доказательства, тихо-тихо подходя к ответу, Тарталья проникся глубоким восхищением. У Скарамуччи каждая подсказка буквально вставала на свое место.       Будучи прославленным бойцом, известным своей грубой силой, Тарталья прекрасно понимал, что настоящее мастерство достигается и за счет отточеноного ума.       Он, безусловно, был самым лучшим учеником и на теоретических занятиях на курсах Фатуи. Однако такие вещи, как взвешенная дедукция, выстраивание четкой цепочки мыслей — приходят лишь с опытом, который у Скарамуччи явно присутствовал.       — Ты такой умный, Скара, — с нескрываемой завороженностью выпалил Тарталья.       Однако вряд-ли Скарамучча посчитал этот комплимент уместным, ведь его бледные щеки тот же час вспыхнули.       — А это здесь причем? — Он попытался спрятаться за книжкой. — Тарталья… — Тяжко выдохнул он. Его речь едва пробивалась сквозь страницы и толстую обложку. — Ты меня хоть иногда слушаешь?       Но Тарталью такая реакция Скарамуччи ничуть не смутила. Скорее наоборот. Тарталья потянулся за книгой, которую Скарамучча крепко сжимал в руках, и с некоторым трудом смог ее отобрать, вновь открывая взору смущенное лицо Скарамуччи.       — Давай я попробую расшифровать послание, — проговорил он, светло улыбаясь и тряся отобранной книгой, словно неким трофеем. — Если найду что-то новое, я тебе поведаю. Идет?       Скарамучча нахмурился. Ему эта идея явно пришлась не по вкусу.       Он, как Тарталья уже успел понять еще во время их стычки в лесу — абсолютный одиночка. Это очень явно проявлялось в совместной работе; Скарамучче было очень затруднительно полагаться на постороннюю помощь, предпочитая справляться со всем самостоятельно.       В каком-то смысле Тарталья был солидарен. Единственное отличие заключалось в том, что он не так настойчиво старался избегать общества людей.       — И когда же ты это сделаешь? — засомневался Скарамучча. — Неужели вовсе спать не будешь?       В точку.       В те бессонные ночи, когда сон был недостижим, Тарталья предпочитал погрузиться в работу или тренировки, чем бесцельно лежать в постели, так и не сомкнув ни глаза.       — Что за вопрос? Конечно буду! Перед сном попытаюсь разобраться, — не стесняясь, слукавил Тарталья.       Скарамучча еще некоторое время покривился, и пялился так, словно мог разглядеть нотки лжи. Тарталья было думал, что попался. Однако вопреки ожиданиям, взгляд Скарамуччи внезапно смягчился. Он кивнул, всё-таки согласившись:       — Постарайся уж.       — Можешь рассчитывать на меня, — заверил Тарталья, запрятав книгу в шубу.       И внезапно наступила тишина. Столь плотная и непроницаемая, что в ней Тарталья слышал свой собственный ускоренный пульс, глухо бьющий в висок.       Наконец, прервав затянувшееся молчание, Скарамучча тихо произнес имя Тартальи. В его обычно сдержанном тоне прозвучал намёк на неуверенность, что еще больше выделялось движениями тонких пальцев, нервно скручивающих край халата.       — М? — промычал тот. Наблюдая за неопределенным состоянием товарища, он еще сильнее затревожился, страшась перед ожидающим по виду не слишком позитивным разговором.       Но следующие слова приятно удивили. Даже слишком:       — О том, что произошло в лесу… — он немного притомился. — Прости меня. Я ни за что ни про что наговаривал на тебя, еще и орал.       Понимая, что необходимо как можно быстрее успокоить Скарамуччу, чтобы он не расплакался прямо сейчас, Тарталья положил руку на его плечо. — Эй, ну ты чего? — Длинные пальцы описывали круги на напряженном участке. — Не говори так, а то мне станет неловко.       — Ты еще и жизнь мне спас, — явно ни капли не взбодрившись, пробубнил Скарамучча.       — Хоть убей меня, Мучча, но я ни за что не поверю, что такая мелкая тварь угрожала жизни Шестого Предвестника.       Тарталья не предполагал, что этот сумбурный набор слов приведет к чему-то, но Скарамучча кажется, действительно оживился, наконец одарив его своей искренней обаятельной улыбкой. Эта улыбка, безусловно, придавала его и так прекрасному лицу еще больше очарования.       И каким, спрашивается, образом Тарталья должен раздражаться на такую милашку? Если бы на месте Скарамуччи был кто-то другой из Предвестников, они бы даже не подумали извиниться, ведь посчитали бы, что нет никакого повода. Вечно они смотрели свысока на всех, включая друг друга. Именно по этой причине Тарталья не мог найти общий язык ни с одним из них.       Но теперь… кажется, у него появился если не друг, то хотя бы приятель, с которым можно было бы уладить разногласия, договориться. Весьма иронично, что именно этого человека Фатуи ненавидели больше всех.       — Ты прав, — фыркнул Скарамучча, внезапно обретая уверенность. — Я бы и сам справился с волком. Но всё же благодарю тебя.       — На то мы и напарники! — громко засмеялся Тарталья, обвивая руку вокруг Скарамуччи и крепко прижимая его, чуть ли не стискивая. К глубочайшему удивлению, Скарамучча не противился этому неожиданному жесту товарищества. Напротив, он принял его. Тихо засмеявшись, он склонил голову, отвечая на объятия.