Gli Innamorati

      Они продвигались сквозь густой, заснеженный лес уже столько времени, что казалось, словно вечность и вправду обрела место в этом мире, исполняя самые эгоистичные желания самой Вельзевул. К счастью, хоть вихрь бури обошел путников стороной, иначе передвижение до деревни Лунница стало бы еще более затруднительным.              Скарамучча и Тарталья, как лидеры групп шли впереди, оставляя глубокие следы на пушистом снегу. Их подчиненные с трудом плелись позади, тяжело дыша в этом мерзком холоде, и ни у кого не хватало сил для лишних слов; и так утомленные дневным плаванием через море, они теперь столкнулись с еще одним испытанием — ночным путешествием по морозу.              — Слушай, Скара, — внезапно окликнул Тарталья, нарушая тишину.              Скарамучча поднял на него вопросительный взгляд.              По сравнению с иссохшими и усталыми лицами остальных, его взгляд сверкал вечно-неугомонной энергией. Ему хватало сил даже для игр с созданным им водяным шестом по пути: — Я конечно понимаю, что ты не испытываешь холода и все дела, но тебе правда удобно ходить по снегу в сандалях? — усмехнулся он, закидывая шест на плечи.              Скарамучча не произнес ни слова, лишь продолжал внимательно смотреть на него, вскинув брови, в ожидании очередной глупости.              — Это же ужас как неудобно, — прорычал Тарталья. — Они ведь, должно быть, постоянно застревают в снегу, да, и ноги же мокнут. Как ты вообще передвигаешься? Давай я лучше тебя понесу… — Он запнулся, переводя взгляд на его ступни, уже обутые в высокие сапоги, которые было видно даже в толстом слою снега. — Когда это ты успел переобуться?!              Скарамучча хмыкнул: — Неужели ты думаешь, что без тебя я бы не догадался, что на снегу в открытой обуви неудобно? — с этими словами, он ускорил шаг, оставляя Тарталью с людьми позади.              — Эй, подожди! — прокричал Тарталья ему вслед.       Он мигом нагнал Скарамуччу и вновь встал к нему бок о бок: — Ну почему ты постоянно убегаешь? — проныл Тарталья, глядя на него.              Скарамучча нахмурил брови, и протянул руки вверх. Схватив Тарталью за щеки, он развернул его голову вперед, будто тем самым говоря: «Ты не в ту сторону смотришь». Тогда перед ними раскрылся немного неоднозначный вид — в глуши, прямо посреди густого леса, высветились многочисленные, невысокие деревянные домишки.              — Мы на месте, — подтвердил он, прежде чем оглянуться и прокричать солдатам, оставшимся позади. — Пошевеливайтесь! Мы пришли!       Издалека деревня выглядела мягко говоря скудно. Большинство зданий скорее напоминали развалины, а те немногие уцелевшие дома явно не могли похвастаться недавней постройкой. Более того, Скарамучча даже начал сомневаться, характерна ли, вообще, подобная архитектура для Снежной.              — Идем, — скомандовал он, дождавшись всех солдат.              Тарталья одобрительно кивнул в ответ, и растворил свое копье, стукнув им о землю. Вместе они направились в сторону деревни.              Подойдя ближе, Скарамучча обнаружил, что деревню ограждал низенький и полуразрушенный забор, обвитый паутиной тут и там. Даже трудно было представить, от чего он мог защищать, учитывая его обветшалые доски и гнилые столбы, не способные сдержать даже самые слабые силы. Но зато вокруг всего забора возвышались десятки стражей руин — древние статуи и обломки, которые, казалось, были погружены в глубокий сон. Некоторые из них сидели, как и полагается бездействующим стражам руин, другие спали стоя, а еще некоторые погруженные лицом в снег, покоились на земле.       — Осторожно, — шикнул Скарамучча, оглядываясь назад. — Не создавайте слишком много шума, не разбудите их. И не смейте подходить ближе, пока я не дам на это разрешение.       Подчиненные, трясущиеся руки которых крепко сжимали оружия, яростно закивали головами. Их шаги стали более осторожными, ступая так, чтобы звук не пробудил стражей. Никто из них не осмелился произнести ни слова, будто даже их дыхание могло нарушить хрупкий покой стражей. Солдаты внимательно следовали за Тартальей и Скарамуччей, последний из которых время от времени поднимал руку, призывая солдат к большей осторожности.       Они достигли небольшой деревянной калитки — единственного места у забора, где стражи руин не образовывали тесное единое множество, а оставались на небольшом расстоянии друг от друга, создавая свободное пространство. Скарамучча догадался, что это и есть своеобразный вход в деревню. По обе стороны от калитки стояли двое стражей руин, которые выглядели самыми новыми из этого древнего собрания.       Остановившись в значительном расстоянии от входа, и приказав подчиненным отдалиться еще сильнее, Скарамучча принялся внимательно разглядывать стражей, строя догадки о их происхождении. Тогда, тихий, осторожный голос Тартальи вывел его из раздумий:       — Эй, Скара, — Тарталья потянул Скарамуччу за рукав. Он всё это время, также не отрываясь, глядел на ближайших стражей руин.       — Чего тебе? — отрывая Тарталью от своего рукава, рыкнул Скарамучча, и перевел свой взгляд на него.       — Тебе не кажется, будто эти стражи охраняют деревню?       — Замечательная находка, — с нескрываемой иронией в голосе, проговорил Скарамучча. — Да, так и есть. Только не понимаю какой толк от них, если они даже не проснулись, когда к ним приблизились десятки чужаков.       На всей его памяти не было видано, чтобы стражи руин занимались охраной человеческих поселений. Обители монстров и запущенные развалины — безусловно, но никак не людей. И тут, перед его взором, предстала, на первый взгляд жалкая деревня Лунница, которая явно не могла позволить себе содержать столь многочисленный отряд стражей.       — Хочешь, я убью их? — восторженно предложил Тарталья, обнажая свой меч. Он уже успел сделать несколько шагов вперед.       — Не вздумай, — выставив руку, чтобы преградить ему путь, настоял Скарамучча.       Тарталья надул губы, и с нескрываемым разочарованием убрал свой меч в ножны. — Возможно, — начал он, после небольшой паузы, — местные жители деревни, ошарашенные нападками монстров из Бездны, по своей наивности подобрали стражей руин в надежде на защиту, — предположил Тарталья, устремив взор вперед.       Скарамучча, к его удивлению, наконец столкнулся со столь долго ожидаемым, сосредоточенным выражением лица Тартальи. Он, кажется, наконец отбросил легкомысленные забавы, и включил вместо этого свою собранную и логическую сторону.       — Но вот беда, — продолжил Тарталья. — Видимо, только позднее, жители осознали, что их новые защитники не так уж и работоспособны. Тем не менее, они решили не избавляться от них, чтобы отпугивать чужаков от деревни, хотя бы внешним видом.       — Нет, исключено, — опровергнул Скарамучча, покачав головой. — Для столь бедной деревни, лишенной средств, было бы невозможно так спокойно затащить сюда десятки стражей. Более того, — он приблизился к одному из стражей у калитки и аккуратно дотронулся до холодного металла. Как и ожидалось, страж руин остался неподвижен. — Где бы они нашли их столько? — он вновь повернулся к Тарталье и остальным, оставив стража за спиной. — Мое мнение — это те самые меры, которые Фатуи предприняли против монстров. Это упоминал Пульчинелла, — он следил за дрожащими глазами подчиненных, которые, по-видимому, всё еще не освоились с идеей, что страж руин не прихлопнул Скарамуччу. — Если вкратце, стражи руин — дар Фатуи, — заключил он, сложив руки с уверенностью.       Внезапно, позади Скарамуччи раздался дрожащий женский голос, заставивший его повернуться и, наконец, осознать истинную причину недоумения солдат:       — С чего вы взяли?       Женщина, явно находившаяся в преклонном возрасте, что выражалось на ее сморщенном лице, выглядела замученной, словно несла на своих плечах неведомую тяжесть. Несмотря на возраст, волосы ее не были затянуты серой сединой времени; они скорее были светло-белокурые, что придавало ей некоторой молодости. Кожа ее была бледной, как снег окружающий ее, а глаза, исступленно ярко-голубые, вместо зрачков которых, мерцала звезда.       Скарамучча, пристально глядя на незнакомку, был убежден, что уже сталкивался с подобной внешностью у людей. Особенно знакомой ему казалась эта таинственная звезда в глазах.       — Разве нам нужны жалкие подачки какого-то там Архонта? — продолжила она, с дерзостью насмехаясь.       Как ни посмотреть, она явно намекала на Царицу, что не могло не удивлять. Скарамучча, конечно, слышал о том, что существуют различные мнения среди жителей Снежной по отношению к своему божеству, но впервые он сталкивался с тем, чтобы кто-то столь открыто выражал свои сомнения и даже насмехался над ней.       Он невольно поглядел на Тарталью, который кажется, также уловил тонкий намек, судя по тому, что его глаза внезапно налились кровью, а кулаки сжались. — Да как Вы смеете?! — вспыхнул он, бросившись к женщине. Однако почти встав вплотную, его рвение вновь было приостановлено Скарамуччей:       — Спокойно, — проговорил он, удерживая бушующего Тарталью. — Кто Вы такая? — он повернулся к женщине, запихивая Тарталью себе за спину. — Местная жительница?       — Полагаю, ты сам ответил на свой вопрос, юноша, — легко улыбнувшись, сказала она. — И вы не правы. Наши культиваторы очень даже работоспособны, — она извлекла из-за пазухи небольшое устройство, нажала на кнопку, и ядро в голове стража, которого Скарамучча ранее коснулся, мерцнуло ярким светом, а после и вовсе полноценно засветилось.       Скарамучча и Тарталья, предвидевшие подобное развитие событий, осторожно отступили, готовясь к предстоящему нападению. — Всем сохранять спокойствие! — крикнул Скарамучча, продолжая отходить назад. — Не бегать, не плакать и не вопить! Мы во всём разберемся! — Последовав примеру Тартальи, он моментально извлек оружие, но в тот же момент, свечение на страже руин погасло, и он с грохотом обрушился на землю, взметая вокруг снег. В воздухе разнесся удушающе противный запах жженого топлива, заставивший солдат откашляться, и позакрывать рты и носы рукавами.       Старуха залилась громким смехом, от которого захотелось заткнуть уши. Она вновь спрятала механизм за пазуху. — Теперь, надеюсь, всё ясно? — произнесла она, издевательски поднимая брови. — Мы всего лишь временно отключили их, ведь ожидали, полагаю, именно вас.       Скарамучча с Тартальей переглянулись, и спрятали оружие.       — Простите, Вы заказчица? — поинтересовался Скарамучча, решив, что пора завершить данный театр и перейти к делу. — Не соизволите ли показать нам разлом?              — Не соизволю, — самодовольно усмехнулась она, опираясь на только что погасшего стража руин. — Вы и сами прекрасно сможете его найти.       Широко известное короткое терпение Скарамуччи начинало лопаться. Его брови дрогнули, губы едва заметно скривились, но тут же вернулись в исходное положение, оставив лицо Скарамуччи неизменно невозмутимым. Ведь заказчики — люди, которые первые подают заявки на помощь, запуская цепочку расследования Фатуи. Именно заказчики являются первой линией в составлении миссии, в частности и для Предвестников. Проще говоря, они своеобразные клиенты, хоть и формально помогают им бесплатно. Но как Панталоне говорит, круговорот денег в природе устроен так, что помощь государства всё-таки не бесплатна, учитывая налоги. В любом случае, слово клиента — закон.              К счастью, с опытом у него выработалось умение откладывать эмоции на второй план во имя профессионализма. Этот навык, как хорошо отточенное оружие, пришелся бы кстати и Тарталье, особенно учитывая его, сейчас, красное, словно вспыхнувшее пламя, лицо и сжимающиеся до дрожи кулаки, готовые разметать все на своем пути.       Скарамучча прекрасно осознавал причину такого пожара внутри Тартальи, от чего ему стало тошно. Тарталье ведь явно было абсолютно плевать на пренебрежительные насмешки, метаемые в его сторону старушкой, считая их лишь пустыми звуками, не заслуживающими его внимания. Но зато, те незначительные высказывания о Царице, его всё еще заботили, и именно они вызвали такую бурную реакцию.       Но женщина, по-видимому, никак не прореагировавшая на Тарталью, внимательно оценивала членов их группы. — Двоих будет вполне достаточно, — произнесла она, указывая двумя пальцами на Скарамуччу и Тарталью. — Все остальные пойдут со мной, — заключила она, и развернулась, собравшись уходить.       «Она что, думает, что может командовать мной?! — пронеслось в мыслях Скарамуччи, глядя на удаляющуюся в деревню женщину. Та явно ожидала, что их подчиненные, под натиском страха, последуют за ней. — Ну уж нет! Я не позволю ей самовольничать, будь она заказчицей миссии или кем-то еще.»       — Постойте! — прокричал Скарамучча, заставив женщину обернуться и замедлить свой шаг.       Как только она остановилась, Скарамучча похлопал Тарталью по плечу, дабы завладеть его вниманием. Когда Тарталья недоумевающе оглядел его, Скарамучча, жестом, велел ему приблизиться. Теперь, Тарталья, кажется понял его намек, и без лишних слов, он согнулся в коленях, подавшись вперед и приник ухом к губам Скарамуччи.       — Я не доверяю ей, — шепнул Скарамучча. — Будет лучше если кто-то из нас останется с подчиненными, — Скарамучча отступил назад от Тартальи и взволнованно нахмурив брови, глядел на него в ожидании ответа.       Тарталья понятливо кивнул и вновь встал в полный рост: — Вы сказали, что двоих будет достаточно, — начал он. — Тогда позвольте, пойду я и одна из моих подчиненных, — с вежливой, легкой улыбкой, но и неизменной настойчивостью в голосе, проговорил он.       Однако старуха и не собиралась отступать, пытаясь любым способом подкопаться к словам Тартальи:               — Неужели вы действительно хотите отправить девушку вместо себя? — вскинув брови, вопросила она, сохраняя ангельское недоумение в голосе.              Уголки губ Тартальи едва заметно опустились. — Вы абсолютно правы, — со сжатыми зубами, но и склонив голову в знак покаяния, проговорил он. — Тогда я возьму, — он обратился к своему дрожащему отряду. — Вот этого молодого человека, — добавил он, указывая на одного из подчиненных, который, выглядел наименее ошарашенным.       — Господин, Вы серьезно?! — тут же выпалил солдат, мигом сменив свою казалось бы невозмутимую физиономию на выражение страха.       Скарамучча закатил глаза. Неужели подчиненные Тартальи были настолько глупыми, чтобы испугаться едва держащихся на ногах стражей руин и предпочли бы отправиться в разрухи вместе с весьма подозрительной женщиной? И откуда взялась у этого подчиненного вообще мысль, что стражи руин встретят их у разлома? Ведь по пути к деревне Лунница им не попался ни один страж.       Это заставило Скарамуччу вновь задуматься о словах Тартальи. Может быть, всё было так, как он говорил, и люди действительно собрали стражей со всей округи, чтобы привести их в деревню. Эта мысль особенно приобретала смысл, учитывая, что догадка Скарамуччи о стражах, подаренных Фатуи, была опровергнута женщиной. Хотя, конечно, стоило ли ей доверять, тоже оставалось загадкой.       Женщина самодовольно усмехнулась, довольная своей маленькой победой: — Ночь глубокая, по вашим подчиненным явно видно, что всё чего они хотят — это хорошенько отоспаться. Неужели вы станете принуждать их проводить расследование с вами?       На этот раз, кулаки сжались уже у Скарамуччи, и ему пришлось приложить максимальные усилия, чтобы подавить внутреннее возмущение. «На кой черт ей сдались наши подчиненные?! — мелькнуло в его мыслях. — Это ведь явно ловушка!»       Тарталья собирался было возразить женщине и уже начал говорить, как тут же, его перебил Скарамучча, решивший взять инициативу в свои, более опытные, руки:       — Отлично, очень надеюсь, что Вы хорошо позаботитесь о наших людях, — завершил Скарамучча, сопровождая свои слова вежливым кивком.       Женщина одобрительно кивнула, в то время, как Тарталья в недоумении поглядел на него. На его лице четко читалось: «зачем?!»              Хорошо, пусть будет так, как вольно этой ненасытной даме — так он решил. Ведь она упомянула, что стражей руин выключили специально, ведь ждали их. А значит, она явно не хотела причинить им вреда. К тому же если женщина и вправду была заказчицей, то должна была обязательно сохранять хорошие отношения с Фатуи, неважно, что она там думает о Царице. А о каких отношениях может идти речь, если она навредит солдатам?              В общем, даже если это и была ловушка, и женщина действительно намеревалась взять подчиненных в заложники, что было крайне вероятно, Скарамучча хотя бы мог быть уверен, что она не причинит им вреда. И если передача своих подчиненных в качестве заложников была единственной преградой между Скарамуччей и выполнением задания — он без колебаний примет это решение.              Более того, если он сам прикажет своим подчиненным следовать за женщиной, это подчеркнет, что именно он командует ими, как положено, а не позволяет посторонней особе раздавать приказания.       — Все слышали? — обратился Скарамучча к подчиненным. — Следуйте за госпожой… — он вновь метнул взгляд к женщине. — Прошу прощения, как Ваше имя?       — Брунгильда, — ответила она.       И вот тут Скарамучча окончательно убедился в том, что женщина точно не могла быть из Снежной. Он заметил это еще с самого начала: даже для этого столь холодного региона, где подавляющее большинство обитателей были светловолосыми и светлоглазыми, Брунгильда была уж чересчур бледной. Просто теперь, услышав ее имя, у Скарамуччи не осталось сомнений и вовсе.       — … за госпожой Брунгильдой, — завершил Скарамучча.       Но подчиненные так и не сдвинулись с места. Как будто вкопанные, они продолжали стоять неподвижно, с ужасом взирая на Скарамуччу: — Вы что, оглохли?! — обозлился он, теряя терпение. Его взгляд облетел каждого подчиненного, словно ища хоть какие-то признаки нормальной реакции. «То есть они даже с ней не собираются идти? — металось в его уме. — Эта кучка бесполезных идиотов хоть на что-то способна? Или их прислали сюда в качестве пушечного мяса?» — Если вы не поняли, то это приказ! — проорал он, словно ожидая, что крик разбудит затаившихся в них силы.              Тарталья, ощутив неистовство Скарамуччи, принялся нервно дергать его за рукав, пытаясь успокоить, но безрезультатно. Взгляды подчиненных метались между Тартальей и Скарамуччей, словно ожидая, что Тарталья опровергнет приказ своего товарища. Однако хоть и на его лице читалась тревога, он не решился возражать словам Скарамуччи.       Потому, подчиненные, лишенные другого варианта, начали медленно плестись в направлении деревни, следуя за женщиной. В тихом шепоте между ними звучали недовольные разговоры, где обсуждалась идея того, что Скарамучча совсем лишился рассудка и отправляет их на верную гибель. Взгляды были полны тревоги, проходя мимо двоих стражей у входа.       Когда мимо Скарамуччи и Тартальи прошествовала девушка со светло-русой косой, облаченная в пурпурные одежды Фатуи, ее взгляд встретился с Тартальей, чем он воспользовался. Схватив ее за руку, и притянув к себе, он тихо предупредил:       — Будь начеку. Если что-то пойдет не так, дай мне знак. — Он пристально глядел в ее глаза, в ожидании ответа, на что она уверенно кивнула.       Договорившись, он отпустил ее руку, словно ничего особенного не произошло, и вновь окутал себя маской равнодушия. Девушка же, освобожденная от его хватки, беззаботно продолжала свой путь, но ее взгляд стал настороженным.              Наблюдая за разворачивающимся действием, Скарамучча недовольно фыркнул. По-видимому, слова Тартальи предназначались лишь для той девушки, однако он произнес их достаточно громко, чтобы Скарамучча мог услышать. Что мешало услышать их и той, кого они опасались?       Скарамучча, дождавшись, чтобы все его подчиненные успешно вступили внутрь деревни, развернулся, готовый уйти, ведь работа не ждет, а враг не дремлет. Однако его поспешный отход был нарушен, когда Тарталья c силой схватил его за запястье, задерживая его шаг.       С недовольством он взглянул сначала на свою руку, а затем на Тарталью, который с тревогой всё так же следил за тем, как их подчиненные поочередно исчезали за дверью массивного и ветхого строения. Это сооружение, единственное в деревне, где горел свет в окне.       — Мне больно! — напомнил о своем существовании Скарамучча, дернув свою руку назад, пытаясь избавиться от сильного захвата.       Тарталья, словно вернувшийся в реальность, недоуменно оглядел сражающегося с его рукой Скарамуччу. — Ой, прости! — произнес он, раскрыв свою ладонь, и высвободив тем самым товарища.       Скарамучча цокнул языком, потирая свое запястье. Затем случайно столкнулся с полным сожаления лицом Тартальи и едва сдержал смешок. С этими широченными грустными глазками и хмурыми бровями он действительно напоминал щеночка. Скарамучча, хоть и пытался оставаться серьезным, но не удержался и улыбнулся. Он внезапно осознал, что даже при всём своем желании, не смог бы злиться на этот взгляд.       Теперь, когда его больше ничего не сдерживало, он, наконец, направился… А с чего им вообще начать поиски? Если Брунгильда утверждает, что они способны и сами найти разлом, то, быть может, это действительно так, и его не так уж трудно обнаружить. Или же это еще одна попытка подшутить над ними, оставляя их бесцельно блуждать по морозу в ожидании какого-то неясного откровения, пока подозрительная женщина творит с их подчиненными невесть что?       Но начать с чего-то надо было обязательно. И поэтому Скарамучча направился в обратную сторону, противоположную той, откуда они пришли, ведь был уверен, что по пути, никаких разломов не обнаружилось. Однако, остановившись, он молча оглянулся, словно приглашая Тарталью взглядом. Ему не хотелось снова выслушивать сказки Тартальи о том, что он постоянно убегает от него.              В ответ на приглашение, до этого пребывающий в глубоких переживаниях, Тарталья, будто ожил, и вприпрыжку последовал за Скарамуччей. Однако едва они начали движение, как Тарталья тут же принялся оправдываться:              — Я просто хотел убедиться, что с ними всё в порядке, а ты так быстро собрался уходить…              Скарамучча, проживая многие годы среди людей, усвоил искусство вести себя подобно им, приобретая привычки, которые, по сути, были для него излишни. Например, он научился расчесывать волосы, держать столовые приборы, подбирать теплую одежду на зимний период, а также погружаться в продолжительный транс, длительностью в восемь часов, когда он притворялся «спящим». В настоящий момент ему показалось, что наиболее разумным было бы тяжело и глубоко вздохнуть, что он собственно и сделал. Наполняя свои искусственные легкие влажным зимним воздухом, он чувствовал себя чуточку ближе к человечеству.              Однако Тарталья, совершенно не подозревающий об эмоциональном волнении Скарамуччи, всё-таки ожидал хоть какую-то реакцию. И, не услышав ответа, он, казалось, еще более взволновался:              — Правда, Скара, извини, — с опущенной головой, проговорил он.              От этих слов Скарамучча охватило невероятное откровение: вся тревога Тартальи проистекала из того, что он предположил, будто причинил вред Скарамучче. Такого беспокойства, честно говоря, он явно не ожидал, особенно со стороны Предвестника. Хоть и можно было бы списать эту некую заботу на то, что Тарталья всё равно был новичком и не знал, что среди Предвестников не принято проявлять заботу друг о друге — как неоспоримое правило. Однако всё равно, Скарамуччу укололо какое-то давно забытое теплое чувство, которое он так тщательно обещал себе забыть после того, как стал Сказителем.              — Эй, ты чего? — повернувшись, проговорил он. Почему именно ему должно было быть неловко от этой ситуации? — То, что я — кукла, еще не значит, что я хрупкий. Всё в порядке, — ему захотелось было пошутить или потрепать Тарталью по голове, но он сдержался и вместо этого просто потер переносицу.              Дальше, их путь в основном проходил в молчании, будто слова ушли в сторону, оставляя только шорох снега под их ногами. Может быть, это было из-за того, что поиск разлома, как и следовало ожидать, оказался крайне затруднительным, вопреки заверениям Брунгильды. Или, возможно, тень неловкости, наконец, нависла и над Тартальей, причем впервые в его жизни. В любом случае, в их молчаливом путешествии сквозило что-то загадочное, словно древесный лабиринт сам подавал им знаки, которые они еще не смогли разгадать.       — Вы с ней в хороших отношениях? — поинтересовался Скарамучча, когда они наводили третий по счету круг вокруг забора, в поисках разлома.              Если этот разлом действительно представлял собой угрозу первой необходимости, настоящий вызов, почему, спрашивается, за всё время пребывания в окрестностях этой неудачливой деревни, Скарамучча и Тарталья так и не столкнулись ни с одним обещанным монстром? Это во-первых. Во-вторых, почему и след этого разлома простыл? Обычно, от подобных непонятных трещин в земле, особенно тех, которые доставляют неудобства людям, так и сочится темная энергия. Но здесь — ни следа. Хотя, казалось бы, если этот разлом ведет в Бездну, энергия, пропитанная скверной должна быть самой зловещей из всех.       — Ты о ком? — отозвался Тарталья, так и идущий позади него.       — О той девушке, — напомнил ему Скарамучча. — Ту, которую ты только что держал за руку.       — А, Екатерина, — понимающе произнес Тарталья. — Ну, не могу сказать, что мы особо близки. Я ее плохо знаю.       Брови Скарамуччи дрогнули и что-то неприятное укололо его в груди, где должно быть сердце. — Да? А с виду и не скажешь. Как по мне, у тебя слишком тесные отношения с подчиненными.       — К чему ты клонишь? — угрюмо спросил Тарталья, немного повысив голос.       — Да, к тому, что с подчиненными не хватаются за руки и не играют в карты на кораблях, — оглядываясь на Тарталью, пояснил Скарамучча. Внимательно рассматривая выражение лица Тартальи, он столкнулся с недовольством в его глазах. — Скарамучча хмыкнул и продолжил:              — Знаешь, тебе бы стоило провести явную грань между начальником и подчиненным. Они и так уже тебя недостаточно уважают. Чего стоит только этот, который встрял в наш разговор и оспорил твой приказ? — Поворачиваясь полностью к Тарталье, Скарамучча поднял обе руки, пальцами изображая кавычки, и с издевательским тоном цитировал:              — «Господин, Вы серьезно?!» — Он зловеще ухмыльнулся, наслаждаясь тем, как удалось разозлить Тарталью.              Ведь прежде, это у Тартальи каким-то образом, каждый раз, получалось подшучивать над ним. Можно сказать, это такая своеобразная месть.              — Скажи спасибо, — возобновил он свои издевки. — Что они вообще называют тебя господином, а так гляди и не долго по имени на…       — Давай ты будешь заниматься своими делами, а я своими, ладно? — раздраженно бросил Тарталья, и с силой протолкнулся мимо него, намеренно задев его. Скарамучча не ожидавший настолько бурной реакции громко охнул, но тут же вновь нацепил на себя довольную физиономию и злорадствовал:              — Ой да ладно тебе, я же просто даю советы, как высший по рангу, — он невинно пожал плечами, смотря вслед Тартальи. После, он медленно поплелся за ним.              Вскоре, после немногочисленных маневров в лабиринте леса, Тарталья, ведущий впереди, вдруг остановился. — Скара, я нашел! — вызывающе окликнул он, взмахивая рукой в знак приглашения. Не успел Скарамучча ничего понять, как Тарталья уже радостно унесся глубоко в лес, оставляя его позади.              Скарамучча не очень-то охотно и верил, что Тарталья ни с того ни с сего нашел разлом, однако он решил поддаться неожиданному повороту событий. Шаг за шагом он направился за Тартальей, прокладывая себе путь сквозь заросли леса. Его руки отодвигали мешающие ветви, заставляя их расступаться. В ответ на это, на шляпу Скарамуччи сыпались маленькие снежинки, что прежде, тонким слоем украшали листву.              Тарталья, уютно расположившись на корточках между сугробами, с восторгом нащупывал что-то между ними. Скарамучча недоверяюще поднял брови, прежде чем приблизился к Тарталье.              Его глаза расширились, а кровь застыла в жилах. Тарталья не только обнаружил разлом, но и уже с упорством совал в него руки, словно жизнь ему совсем не дорога.