Дорога приключений

Мышь оказалась в до боли знакомом месте. В одном из школьных коридоров после заката. Одна. Стайка разбежалась по сторонам, оставив девушку без защиты. Именно так Мышь когда-то и попалась своей подруге. И вот, сзади послышались тихие тяжёлые шаги лисьих лап. На плечо опустилась большая тёплая рука. И знакомый родной голос произнёс: — Зайка. Мышь не стала дожидаться пока Лиска развернёт её к себе лицом и зажмёт рот рукой. Она сама прыгнула навстречу хищнице, вжимаясь мордочкой ей в пушистую грудь. Лиска машинально прижала девушку к себе, также удерживая и не давая той закричать. — Зайка. Ты опять не стала убегать. Но… Так тоже хорошо. Кричать не станешь? — Нет. А ты хочешь пробежаться? Я не против, так и аппетит нагуляешь. Только потом не зажимай рот руками, а к себе также прижми. У тебя чудесная шерсть. Так будет намного… Лучше. И я всё же рада тебя видеть, Лиска. Хищница отпустила добычу, и как только та побежала, она рванула за ней. Идеально прямой коридор, без каких либо препятствий на пути, это лучшая беговая дорожка. И хотя преследующая по пятам смерть пугает девушку до слёз, она не тратит дыхание на крики. И в глубине души она хочет, чтобы этот бег не заканчивался. Топот мягких лап позади, обдувающее чувствительные уши горячее дыхание преследующей лисы, колотящееся в груди сердце и собственное тяжёлое дыхание. Самый яркий в жизни момент, которого Мыши на самом деле тогда не хватало. Надо было хотя бы попытаться убежать от охотящейся подруги. Ночной коридор сменился утренним. Затем за окнами настал дождливый день. А под конец снова начался закат. Рука хищницы снова легла на плечо девушки, но бег не остановился. Лиска точно также хочет бежать ещё. Но сил у обоих больше не осталось. И Мышь снова оказалась вжата в горячее пушистое тело лицом, без возможности кричать. Но всё же не так крепко, чтобы эти объятия стали удушающими. Лиска легко подняла девушку над землёй и понесла её в сторону появившегося тупичка с местом для отдыха. Одно из укромных мест, где так удобно поглощать добычу. Мышь выскользнула из хватки лисы, развернулась, и стала идти вместе с ней, прижимаясь к ней спиной. Взглянув наверх она увидела как хищница облизывает губы в предвкушении. — Ха-ха. Было бы забавно, если бы ты начала капать на меня слюной. Нет, не забавно, а очень страшно. Но всё же… Лиса поджала губы, и Мышь снова хихикнула. Хотя и очень нервно.только теперь она заметила, что у неё длинные уши и совсем крошечный хвост. — Давай сначала просто посидим вместе. Поговорим. И ты немного пожуёшь мои уши. Лиска устроилась на лавочке, и Мышь села перед ней, снова прижавшись носом к её груди. — Ты никогда не разрешала прикасаться к своим ушам. Да и остальное… Ты ведь не моя Зайка? — Нет. И ты не моя Лиска. Но моя меня точно также съела. Я не стала от неё убегать, когда попалась. Это лишь сон. Но… Давай на этот раз сделаем всё идеально. Я так волнуюсь. Боюсь тоже. Вроде как уже знаю что будет, но всё равно не могу не трястись. Давай просто посидим, отдышимся после этой пробежки, успокоимся. Это было так здорово. — Ага. Давно так не бегала. И что с ушами? — Давай. Только осторожно. Они у меня очень чувствительные. Да и… Действует такое довольно странно. Потому Зайка и не давала ничего такого делать. Руки лиски осторожно провели по ушам девушки. А затем хищница осторожно сжала уши резцами и начала мусолить языком. От этого девушка стала часто дышать и даже постанывать. Это слишком приятно. Слух наполнился влажным шелестом, шуршанием языка по зубам и тонкому меху, урчанием и бульканьем проглатываемой слюны, жадным дыханием хищницы, наслаждающимся ароматом добычи. А чтобы руки не тянулись куда не следует, Мышь обняла пушистую грудь подруги. Или, скорее, её живот. Внутри громко уркнуло, и девушка вздрогнула. Затем её едва не оглушил голос подруги. — Боишься? — Очень. А я буду у тебя тут, или ниже? — Сначала наверху. А потом уже вниз. — Значит, сначала будет очень тесно, а потом станет просторно и удобно. Лиска, не волнуйся если что-то покажется не таким. Я с другой Карвонны, так что там всё немного иначе будет идти. Так что я там не только толкаться буду. Но, я постараюсь не плакать. Ведь… Ты всё же лучшая хищница из всех, кого я встречала. — Мммм… Ты очень вкусная. А что произошло с твоей Лиской? — Погибла в пожаре. И застряла между перерождениями. А ты… Через неделю после первой своей охоты попалась шайке хищниц? — Не. Меня уже через час поймал дракон. Ректор тоже по ночам охотится. Так что я отмокала в его брюхе пока ты барахталась и плакала. А когда полностью затихла, пришла моя очередь… — Больно? — Нет. Немного жгло и зудело, но потом было просто очень тепло. А тебе? — Не слишком. Приятного мало, но и до потери рассудка от боли тоже далеко. Скорее сильнейшее неудобство, чем небольшая пытка. И я тебя простила за час до своей смерти… А потом сразу новая жизнь. Приключения, друзья, никакого страха перед хищниками каждый час своей жизни. — А я тут застряла. — Не застряла. Считай это очередью за книгами в библиотеке. Одну ты прочитала, и вместо неё надо получить новую. А перед тобой кто-то уже получает свою. — Спасибо. Мы можем начинать? И как всё сделать? — Давай с ног. Хочу видеть… И не спеши. Наслаждайся. Нам уже никто не посмеет помешать… Потом я попрошу богиню, чтобы… Ты смогла не только свою подругу вот так идеально поймать, но и со мной тоже по настоящему познакомиться. И чтобы это было как в твоём мире. Без боли. Извини, что я не твоя Зайка. Для неё это был бы просто кошмар, не более. Потому я её и подменила. — А почему сейчас не можешь настоящей стать? — А меня с ног глотать неудобно. Крылья мешают. Так что пока я побуду твоей Зайкой, а не собой. — Ты похожа на неё. Такая же добрая. — Нет. Я добрее, раз к тебе в живот снова попала уже по своей воле. Чтобы ты голодной не мучилась. Пусть разговор и не был похож на мирную болтовню пары подружек, дальше сон продолжился как надо. Лиска подсадила Мышь на небольшую полочку на стене, а затем взяла её ноги в свою пасть. Перед этим девушка разделась и погладила лису везде, где только можно было. Она действительно соскучилась по своей подруге. Лиска начала облизывать и обсасывать ноги девушки, легонько сжимая их под коленками одними губами. Затем хищница поднялась выше по телу добычи, и та практически села на кончик её языка. Мышь схватилась за моську лисы, и очень удивилась, ведь та смогла удержать её вес на языке, не сжимая ей ноги челюстями. Вот так, сидя на языке лисы и свесив ноги ей в глотку, Мышь обняла нос хищницы, при этом стараясь не перекрыть ей возможность дышать носом. — Хоть это и очень страшно, но вот так и очень приятно тоже. Очень обидно, когда тебя съедают в спешке. Словно, воруют. И ещё больнее, когда съевшей тебя подруге становится всё равно на остатки жизни подруги. Но знаешь, ради тебя я была готова снова отправится к тебе в желудок. И сейчас как раз такая возможность. Немного жаль, что я не та, с кем ты вот так близко познакомилась. Но кто знает, может твоя Зайка была другим воплощением моей души? Мышь ослабила хватку и ещё немного провалилась в пасть хищницы. Кончик языка мягко прилип к спине девушки, смачивая её мех слюной, согревая и поддерживая. Мышь осторожно схватилась за верхние клыки, чтобы не хвататься за усы лисы и не причинять ей этим неудобства. — Не против, если я сейчас попробую развернуться? Мы немного поиграем в сопротивление. Я попробую держаться за твои клыки или обниму язык, когда ты будешь меня глотать. Знаю, это чуточку неудобно будет, но для хищника подобная борьба будет скорее в радость. И не обращай внимания на эту дрожь. Это не только от страха. Думаю, часть меня тогда осталась в моей Лиске. И без этой части мне холодно. А ты такая тёплая… Лиса кивнула, разрешая добыче перевернуться на живот и обхватить язык. Она для пробы осторожно сомкнула челюсти вокруг Мыши. И та увидела что за клыки держаться будет опасно. Смыкающиеся зубы могут отрезать ей руки. За язык держаться сложнее, но и приятнее. Единственное неудобство, кроме стиснувшей тело глотки — не слишком свежее дыхание. Такое же Мышь ощутила когда в первый раз перед ней распахнулись лисьи челюсти. Но теперь это напоминание не пугает, а согревает. Именно такая судьба должна была быть у девушки, и всё остальное лишь отход от предначертанного пути. Самой Лиске это также нравится. От пьянящего вкуса живой добычи и ощущения тяжести в глотке хищница начала мурчать… Глядя из пасти подруги на освещаемый закатом маленький сад, Мышь наконец ощутила столь давно забытый душевный покой. Тот самый, что охватывал её перед кормлением Лиски. Всё тело сотрясает мурчание, больше свойственное большой кошке, а не лисе. Мышь не замечала, умела ли её подруга так делать. А потом она вспомнила, что та в хорошем настроении издавала совсем другие звуки. Но тоже приятные. От нахлынувших воспоминаний стало тяжело сдержать слёзы. А так как руки заняты, то вытирать их пришлось об кончик лисьего языка. Внутри ноги Мыши вошли в первый желудок тавра. Но они не прошли через него, а упёрлись в туго закрытый сфинктер. По телу прокатилась очередная волна сокращерий пищевода. И Мышь поняла, что сопротивляться своему проглатыванию она не сможет. Почти как и тогда, Лиска намного сильнее девушки. И даже если держаться в пасти, хищница сможет по частям переваривать свою добычу. Даже более слабым первым желудком. Затем она заговорила, хотя с Мышью в горле не всё получается произнести чётко. Девушке при этом стало даже весело от шлёпающего по её лицу мягкого широкого языка. — Ты у меня заснула в первом желудке. Во второй попала уже став помягче, но всё ещё живой. — Знаешь, если богиня позволит нам это, то в твоём первом желудке будет как в твоём мире. А проснувшись во втором, я переживу всё как в том, откуда я прибыла. Не беспокойся, если я там буду толкаться, шуметь, плакать… Так уж всё устроено. Просто знай, после я всё это буду вспоминать с радостью. Я люблю тебя, Лиска, и с радостью стану частью тебя. Стоять на дне первого желудка оказалось утомительно. Его изгиб и весьма сильные мышцы вынудили поддаться и согнуть ноги. А держаться за язык долго не вышло. Руки соскользнули, и хищница с наслаждением наконец проглотила добычу. Теперь она полностью удовлетворена. Дальше тугой гладкий пищевод протолкнул Мышь вниз, заставив свернуться клубочком внутри живота лисы. Сквозь туго натянутую гладкую плоть и упругие мышцы девушка ощутила придерживающие появившийся вес руки подруги. Она легко представила себе тугой меховой шар с едва различимыми движениями внутри. Всё же лиса тавр даже в верхней половине заметно крупнее человека. А Мышь как раз меньше. Так что в нарисованной сознанием картинке Лиска выглядит не столько обожравшимся монстром, сколько беременной. Внутри самой Мыши почти не пошевелится. А ещё, горячий сырой воздух пахнет очень неприятно. В темноте на неё сверху льётся слюна, а из стенок сочится покалывающий кожу и щиплющий глаза сок. Его уровень вокруг девушки повышается, заставляя испугаться утопления. Это ни капли не похоже на то, что было при первом съедении. Но Мышь не стала бороться. Она расслабила тело, успокоила дыхание. Тем более, ограниченный объём воздуха в желудке как раз способствует быстрой потере сознания. У девушки стала кружиться голова, тело наполнилось лёгкостью. Кажется, даже жар тела хищницы перестал быть проблемой. И только когда уровень соков поднялся до предела, вынудив Мышь упереться носом в сфинктер и начать глотать кислую слизистую жидкость с плавающими в ней шерстинками, она услышала что для Лиски прошло три часа. И та отправляет уснувшую подругу дальше. Три часа пролетели словно пара минут. Но это были самые приятнве минуты и часы. Желудок сжался, руки снаружи также помогли. Ноги Мыши проскользнули во второй пищевод, а за ними проследовало остальное тело. Жидкость вылилась вниз первой. Скольжение по гладкому тугому тоннелю окончательно разбудило Мышь. А затем она проскочила новый сфинктер и вошла в просторный желудок хищницы. Там она смогла вытянуться почти во весь рост, немного раздвинуть колени и локти в стороны. Теперь стенки вокруг не натянуты как воздушный шарик. Под руками и спиной, вокруг ног, везде вокруг чувствуются мягкие волны плоти, которые Мышь раздвинула своим телом. Вдох чуточку более свежего воздуха, хотя и наполненного тошнотворным зловонием давно переваренного обелда, внезапно вызвал сильнейшую клаустрофобию. Ещё ни разу у Мыши не было такой панической атаки. Она начала толкаться и извиваться, отводя от себя мягко сжимающиеся стенки желудка. Ночное зрение позволяет рассмотреть нежно розовые блестящие складки, пронизывающие плоть тоненькие красные артерии и выпуклые ветвистые вены, перекрывающие даже волнистый складчатый рельеф самих стенок желудка. Слизь идеально прозрачная, тело Мыши лишилось лишь отдельных шерстинок. Лужица сока и слюны внизу совсем маленькая, её не хватает даже покрыть опустившуюся ниже всего заднюю часть девушки. Вскоре приступ паники отпустил, и Мышь стала с настоящим удовольствием гладить стенки желудка. — Всё хорошо, Лиска. Просто я проснулась и чуточку запаниковала. Мне теперь надо полностью выбиться из сил. Так что я продолжу этот массаж. — Ох, массаж втрое приятнее твоей паники. Это было нормально? — Да. В начале нужно пройти через страх и панику. И я всё ещё боюсь до истерики. Сейчас бы начать вопить и звать на помощь. Да я слишком жертва, чтобы тебя воплями раздражать. Но спасибо тебе за те три часа. Я отменно выспалась. Желудок лисы позволяет двигаться. Но отталкивать его стенки или делать массаж очень утомительно. Мышь нажимает на стенки руками, локтями и коленями, пока мышцы не сводит судорогой от напряжения. Затем она разминает упругие складки пальцами пока те не начинают неметь от усилий. Она толкает ногами и головой, изгибает тело, вертится, пока от усталости не начинают болеть все мышцы в теле. Снова от перегрева кружится голова. Воздуха не хватает. И наконец наступает полное бессилие. Всё это время лиса стонет от удовольствия. Словно доброе отношение Мыши к своему съедению усиливает удовольствие от массажа в разы. — Ох… Это было просто чудесно. Прости, но такое действительно стоит твоего съедения. — Ха-ха. Не обольщайся. Обычная борьба не такая сладкая, как массаж. И я совсем устала. — Теперь ты уснёшь навсегда? У тебя воздух заканчивается? — Увы. Сейчас я должна испытать отчаяние и бессилие. Боролась, боролась, а кроме удовольствия для хищника ничего не добилась. Хвала богине, она об этом позаботилась, так что твой желудочный сок все нужные эмоции у меня вызовет сам. А то у меня слишком ясный ум, и я слишком к тебе хорошо отношусь… Но знаешь, сейчас мне хочется жить как никогда. И хоть я отдаю эту жизнь тебе, всё равно мне очень горько. — Богиня жестоко с тобой обходится, раз устраивает такие испытания. — Ничего. Сейчас мне станет очень приятно. Этап стимуляции был и в первом желудке, но я там слишком сладко спала. А сейчас я буду в полном сознании. И буду восхищаться твоим ласковым животиком. Он точно такой же, какой был тогда. Такой знакомый и родной. Я сейчас совсем не в обиде за то что ты меня съела. Простила ещё в самый первый раз. Наверное, если бы ты со мной поговорила, то я бы… Не, я бы тоже переварилась заживо. Но уже не рыдая все эти два дня. — Всё так плохо было? — Сейчас будет похуже. Моя Карвонна похожа на твою. Но сейчас я с третьей. И на ней добыча проходит больше отдельных испытаний. Отдельно страх, отдельно стимуляция, отдельно борьба за жизнь. Только потом боль и смерть. Но… Не так уж и больно будет, как может быть. Так что твой животик останется для меня самым ласковым. Начавшееся ранее покалывание переросло в жжение. Невыносимо стало щипать глаза и раздражать нос. Дышать ртом тоже не выход, от кислого вкуса сводит челюсти. Из-за жары сильно кружится голова. Но Мыши всё равно по своему комфортно в этом месте. Постепенно ощущения от прижимающихся к телу гладких упругих складок становятся более чёткими и сильными. Мышь начинает различать малейшие пузырьки воздуха, ниточки и перепонки более густой слизи в толще более жидких соков. Пульсирующая в тонких сосудах кровь также начинает ощущаться. Ритм сердцебиения хищницы уже не только отдаётся в ушах, но и пронизывает всё тело вибрацией. Всё покачивается вместе с дыханием, и тело Мыши немного скользит по морщинистому дну желудка. Девушка старается сопротивляться этому желанию, но ей нестерпимо хочется ощутить ещё больше движения. Ещё больше прикосновений. Вскоре она начинает стонать, рассеянно поглаживая скользкие стенки желудка. — Тебе больно? — Нет. Немого неприятно от жжения. Ещё тут воняет. Трудновато дышать. И очень жарко. Но всё такое нежное, мягкое, гладкое вокруг. Жаль что за этим всем меня ждёт лишь плохое. — Стать едой это плохо. Страшно, противно, унизительно. Но просто побывать в желудке и доставить хищнику удовольствие я и сама не против. Жаль, я сама это в своё время не оценила. И тоже истратила своё время на бесплодную борьбу. — Это сон охотника. Сон. И если захочешь, можешь встретиться тут со своим хищником и повторить всё уже как надо. Или не с ним, а с каким другим. Мало ли, вдруг тебе какой эльф приглянулся, и хочется стать хотя бы частью его тела. Или не эльф, а ангел. Зуд между ног Мыши начинает перевешивать такой же зуд с жжением по всему остальному телу. Так начинается четвёртая фаза. Но сейчас есть и отличия. Остальное тело девушки продолжает наращивать чувствительность. Ощущение такое, что Мышь скоро начнёт ощущать каждую клеточку тела поотдельности. Это её пугает и дезориентирует. Ощущений становится слишком много, кажется что время вокруг замедляется. Словно это мозг разгоняется чтобы успеть обработать столько ощущений. Тело начинает дёргаться и двигаться самостоятельно, словно это слишком интенсивные сигналы в нервах от чувствительных окончаний пробивают изоляцию и посылают импульсы в нервы что ведут к мышцам. Каждое движение в свою очередь приводит к новому взрыву новых ощущений и новым непроизвольным движениям. — Всё нормально? Я чувствую как ты извиваешься и толкаешься внутри. Приятно, но… Я не хочу тебя мучить. — Ничего, сейчас мне приятно. Просто тело само двигаться начинает. Слишком много ощущений. Не переживай. Даже если я начну там плакать или сильно бороться. Твой животик скоро должен будет сделать мне много неприятного. Нарастающее удовольствие захлёстывает разум и запутывает мысли. Из-за зуда руки так и тянутся к запретному месту. Но Мышь борется с этим и гладит только стенки желудка вокруг себя. Вот только по телу растекается уже столько удовольствия, что даже такое становится источником запретного удовольствия. Хочет Мышь этого или нет, её тело реагирует на каждое прикосновение к себе небольшим оргазмом. Хотя и лишь там, где к нему прикасается горячая плоть лисы или густая желудочная слизь. Это длится целую вечность, но в итоге Мышь снова выбивается из сил. Но теперь её парализует не простая усталость, а жгучая боль. Это ощущение наконец перевесило остальные. Тело хищницы также ощутило этот сигнал. Желудок начал сильнее сжимать добычу. Дышать стало тяжело, началось неспешное удушение. И Мышь прочувствовала его на все триста процентов из-за стимуляции. Учащённое сердцебиение, рефлекторные попытки вдохнуть больше и невозможность это сделать под навалившейся тяжестью. Девушка прочувствовала и как в лёгких накапливается углекислый газ, и как в крови становится мало кислорода. Способность столь детально чувствовать чвою физиологию это что-то новое. Мышь отстранённо и с искренним интересом наблюдает затем, как умирает её тело. Желудочный сок размягчает кожу и проникает глубже, это должно быть невыносимо больно. Но отвечающие за боль нервные импульсы словно затухают по пути к мозгу. Так работает благословение богини. Повинуясь какому то инстинкту Мышь схватила собственный хвост, сжала его в руках до боли, а затем и вовсе сунула в рот и прикусила зубами. Эта боль не была ослаблена. И она позволила немного протрезветь. Тело выбросило в кровь слишком много гормонов, так что сознание начало меркнуть. Точнее, меркнуть оно начало из-за удушения, из-за гормонов стресса сознание отделилось от тела и стало работать автономно. Постепенно сердцебиение Мыши начало замедляться, попытки вдохнуть также почти прекратились. И только в самый последний момент давление стенок желудка Лиски на грудь девушки начало постепенно уменьшаться. Также медленно, как её почти убило, ей позволили снова ожить. Затем желудок снова начал сжиматься, и на этот раз девушка попыталась оказать сопротивление. Жажда жизни придала сил. Но руки лишь утонули между давящими на тело складками плоти. Вновь пришлось ощутить как лёгкие горят от невозможности вдохнуть, как сердце от безумной барабанной дроби переходит к редким захлёбывающимся сокращениям, как сознание медленно гаснет и погружается в сладкое небытие. Смерть это освобождение от боли и страха. Вот только девушка отказывается умирать. Это не хищница или сама богиня обрекают её на муки, это она сама цепляется за жизнь каждый раз. Хотя, Мышь цепляется не столько за свою жизнь, сколько за свою рыжую подругу, что эту жизнь отнимает. В третий раз Мышь не сопротивляется. Она накапливает побольше кислорода внутри и пытается в медитации переждать удушающее сжатие. И это почти получается. Давление уменьшается как и раньше, в последнюю секунду. Девушка переворачивается, всё также держа в зубах свой хвост. Это единственная её опора в этом кошмаре. Мышь даже не заметила, когда она вернулась к своему обычному облику и перестала быть кроликом. Постепенно шерсть с тела девушки выпадает. Размягчившаяся кожа больше не может удерживать в себе корни волосков. От этого чувствительность только ещё больше возрастает. И начавшаяся с удушения пятая фаза словно откатывается к четвёртой. Но это всё же именно пятая. Вновь вокруг девушки медленно сжимается плоть. Но на этот раз это не удушение. Желудок лисы теперь вполне по настоящему душит Мышь, обхватывая её голову и зажимая рот и нос. Теперь девушка борется намного активнее и яростнее. Но и конец наступает быстрее. Когда девушка пытается руками не позволить себя задушить, повторилась ситуация с утонувшими между упругими складками руками. На этот раз напряжение мышц вокруг девушки начало причинять боль. Кажется что вот вот сломаются кости или не выдержат суставы. Началась новая пытка. Но у желудка лисы тавра всё же не хватает сил чтобы сломать девушке кости или выкрутить суставы. Он лишь доводит всё до предела, заставляя девушку кричать от боли. Но когда расиягивающие её тело мышцы отпускают, девушка успокаивает Лиску и говорит, что её животик наоборот помогает. Это действительно напоминает лечебный массаж. Мышь действительно чувствует, как эти растяжения и сжатия освобождают зажатые нервы и разгружают мышцы. Хотя, дело ещё и в проникающих всё глубже ферментах, постепенно ослабляющих связки. Самое неприятное на пятом этапе это утопление в желудочном соке. Его становится больше, и новые сжатия желудка дополнительно повышают его уровень. И добыча может тонуть несколькими разными способами. В первый раз всё происходит быстро и неожиданно. Сокращение мышц сгоняет жидкость к голове девушки, и та просто вдыхает полные лёгкие едкой слизистой жидкости, наполненной плавающими шерстинками. Мышь кричиттот вспыхнувшей внутри боли и едва не теряет сознание. Она тонет и начинает терять сознание в очередной раз. Но затем жидкость уходит, и Мышь мучительным кашлем освобождает лёгкие от этой жидкости. Кислота всё же обжигает всё внутри, и девушка плачет. Никакое удовольствие не может преодолеть столь мучительные ощущения. Вот только Мышь не ругает Лиску за случившееся. Пытка продолжается дальше. Теперь желудок хищницы фиксирует добычу перед утоплением в том или ином положении. Уровень соков вокруг головы несчастной повышается медленно, Мышь всё время сначала глотает столько кислоты, сколько помещается в её желудке. А затем, когда уже не остаётся выбора, она делает несколько вдохов смеси жидкости и воздуха. Это ещё более мучительно и болезненно. Но каждый раз, ровно за один вдох до смерти, Мыши позволяют избавиться от поглощённой жижи. От постоянгого кашля она совсем охрипла. И вскоре эта пытка прекратилась. У девушки не осталось сил ещё раз откашлять желудочную кислоту из лёгких. — Кажется, на этом пятая фаза должна закончиться. Может ещё пару раз твой животик доведёт меня до одного шага от смерти другими способами, но больше он меня не будет так мучить. Ничего, я не перестаю тебя любить. Это было по своему познавательно. — Ты там как? — Не очень. Перевариваюсь потихоньку. Сил бороться вообще не осталось. И вот что за дурацкие мысли в голову лезут. Почему то представляется, как я выбираюсь к тебе в пасть за свежим воздухом, и ты снова меня глотаешь. Я прошу тебя этого не делать, мне очень страшно, я не хочу возвращаться в твой желудок… Наверняка есть такая Карвонна, где подобное — обычное дело. — Кажется, ты не в себе. — Однозначно. Я тут слегка с ума от страха схожу. Тело совсем мне не подчиняется, сил нет. Всё горит и болит. Не слишком сильно, но приятного мало. И всё же… Мне так тепло и хорошо внутри тебя, Лиска. Так приятно слушать твоё дыхание и сердцебиение. Я счастлива, что моё тело станет частью такой красивой и доброй девушки как ты. А то, что я при этом чувствую в твоём животике, это так, мелкое несовершенство мира. — Что будет с тобой теперь? — А что происходит с пищей? Желудочный сок постепенно расщепит мою плоть на составляющие. И при этом я буду жива столько, сколько это физически возможно. Пока я дышу, пока моё сердце качает по телу кровь. Да и потом я никуда не денусь. Останусь с тобой и в тебе, Лиска. Боль уйдёт, мне больше не будет страшно. Но по прежнему будет тепло и мягко. Знаешь, небольшая пуххлость и мягкость тебе очень идёт. Так что вместо сладких заек и мышек лучше налегай на пирожки и сладости. Желудок тавра продолжил немного сжиматься, заставляя накопившийся сок перетекать из стороны в сторону. Складки с тихим шелестом скользят по телу девушки, снимая остатки шерсти с её кожи. Со временем эти движения смогут сорвать с её тела кожу, а потом и мышцы с костей. Но пока что Мышь не настолько размягчилась. Но она уверена, что и когда её тело начнёт распадаться на куски, эти движения по прежнему будут ощущаться мягкими и нежными. Страх давно превысил все пределы и отключился, боль последовала его примеру и также почти отключилась. Не исчезла, а перестала восприниматься сознанием. А потому Мышь и способна воспринимать всё так. И пусть всё тело по прежнему горит, ощущения напоминают скорее таяние мороженого, чем горение. Новое чувство, позволяющее ощущать каждую живую клеточку тела сейчас также показывает что происходит с тканями. Ферменты пищеварительного сока просачиваются сквозь кожу и разрушают клетки. От них остаются лишь наполненные смесью веществ скелеты. Часть этих веществ попадает в кровь, отравляя организм. Но Мышь знает, она преодолеет и этот второй предел, и третий. Она останется со своей подругой даже после своей смерти. Переваривание большого цельного куска мяса занимает немало времени. И не важно, живой этот кусок или нет. Более того, если не мешать этому, проглоченный может довольно долго оставаться живым, постепенно, слой за слоем, растворяясь в кислом слизистом супе. Именно это и происходит с Мышью в желудке лисы тавра. Только через несколько часов даже не от попадания в желудок, а от начала седьмой фазы, распад достигает сердца и лёгких девушки. Все эти часы она спокойно лежит внутри и лишь вяло гладит упругие стенки. И дело не только в истраченных на борьбу силах или слабости от отравления, перегрева, нехватки воздуха и избытка вредных газов. На этом этапе добыча сломлена морально. Мышь сломить труднее, но она знает это чувство обречённости и потому не пытается больше бороться. Но именно полное бессилие и отсутствие надежды позволяет ей сосредоточиться на всех приятных ощущениях. Главным из которых является счастье от воссоединения с подругой. Пусть и это получилось вот так болезненно и фатально. Сон охотника позволяет Мыши без какой либо дополнительной магии или собственных усилий остаться даже после смерти. Переход к восьмой фазе вообще прошёл незаметно. Сердце сначала почти остановилось, затем разорвалось, ослабленное ферментами. Минутой ранее окружающая жидкость начала затапливать лёгкие, смешиваясь с кровью из рвущихся повсюду сосудов. Ощущения от самого тела стали более тусклыми, а вот новые ощущения от растворившейся и наполнившей весь желудок плоти наоборот стали ярче. Оставшийся от тела девушки неузнаваемый комок мяса с торчащими костями окончательно стал погружённым в тело и окружённым им инородным телом. А за следующие несколько часов он полностью растворился. Остались только кое как скреплённые тонкими жилками кости. Но душа девушки осталась привязанной к этому костяку и сохранила форму. А потому у Мыши осталась голова, остались руки, ноги и хвост. И хотя её новая, бессильная, беспомощная, жидкая оболочка и заполнила большую часть желудка лисы, Мышь сохранила привычные чувства и ориентацию. А потому, когда желудок наконец выпустил содержимое в кишечник, девушка ощутила не только простое изменение формы. Она ощутила и ставшие более крепкими объятия плоти вокруг, скольжение по узкому изгибающемуся проходу, прикосновения струи новой жидкости к разным частям тела. Она одновременно и как в обычном своём теле проскользнула в тесную кишку, и её начало вытягивать вдоль всех изгибов. В прошлые разы этот опыт был менее приятным, ведь Мышь была не одна. А потому она была перемешана с переваренной пищей. А теперь для неё существует только организм хищника и её собственное тело. Хотя, кости немного нарушают эту идеальную картину. Но кости чистве, а привязка к ним дарит новый опыт. Более того, по старой памяти Мышь задыхается когда её голову плотно обхватывает окружающая плоть. Её кости едва не застревают на каждом изгибе пути, но это не только неудобство, но и по своему приятное ощущение. Чувства и ощущения немного разделяются на изолированные потоки. Ведь пока одна часть её тела ещё в сыто булькающем желудке лисы, другая в это время проходит по кишечнику. А изолированная третья уже растекается по кровотоку и лимфе хищницы. Барьер между этими частями в свою очередь ощущается как невероятное наслаждение. Чистое и невинное. Как массаж для каждой клеточки тела. И как отсев всего полезного от всего ненужного. Ненужное остаётся внутри кишки, а полезное переходит в живую кровь. Обе части бывшей девушки объединяет сердцебиение лисы. Мышь ощущает его изнутри, вместе с кровью. И оно же расходится волнами по её телу снаружи. Внутри стенок кишки и их бесчисленных кровеносных сосудов. И хотя в крови лисы присутствие девушки становится больше, в кишке её не становится меньше. Из желудка её затянуло головой вперёд. А потому именно голова первой достигла конца этого пути. Мышь немного испугалась и расстроилась, ощутив себя внутри такого места в теле подруги. Обидно стать живой кучкой отходов, от которых скоро избавятся. Но даже так Мышь продолжила восхищаться телом Лиски и любить её саму. Медленно, час за часом, все больше частей тела Мыши оказалось сжато и спрессовано в скользкой мускулистой трубе перед крепко закрытым выходом. Но и на этом участке осталось ощущение, что тело хищника продолжает что-то забирать. И Мышь поняла, что это забирают её саму. Последние ее частички. И лишь она сама продолжает цепляться за свои кости. Сокращения мышц вокруг помогают освободиться, ломая эти кости и спрессовывая их в ещё более плотный комок. С другой стороны горячих гладких стенок Мышь чувсивует вполне сознательные усилия Лиски. Хищница не желает отпускать подругу и через силу удерживает ее остатки внутри себя. Кости продолжают ломаться, призрачное тело сминается и перекручивается. Но это совсем не больно. Наоборот, почему то всё это очень приятно. Как массаж, помогающий расправить затёкшее после заключения в неудобном положении тело. Освобождение наступает в тот момент, когда выход приоткрывается, обхватывает уцелевший череп, и в попытке толкнуть его обратно ломает ослабленную кислотой кость. Девушка полностью стала кровью подруги и сосредоточилась на изучении её тела. По форме всех сосудов, вен и артерий она составила карту и определила примерную позу лисы тавра. Затем, изучив сокращения мышц она отследила ее движения. Какая то часть её отложилась в жировую ткань под кожей, и Мышь в своём сознании посмеялась. Она обзавелась чудесной рыжей шубкой. Затем она обеспокоилась из-за слишком участившегося сердцебиения подруги. Дыхание лисы также стало частым. При этом Мышь ощутила нехватку кислорода как собственное удушье. Когда в кровь начали поступать разрушающие ткани ферменты и отравляющие организм продукты распада, Мышь словно окунули в кислоту. По позе подруги стало ясно, что её втиснуло в какое то тесное пространство, до боли похожее на желудок. Мыши нужно слишком много времени на анализ лисьей позы, а потому она не может понять, сопротивлчется ли её подруга, или же она по своей воле отдаётся хищнику. Тело и кровь лисы нагреваются сильнее, распад происходит очень быстро. Хотя, мышь с трудом ориентируется во времени, ведь единственной мерой времени является пульс подруги. Время останавливается вместе с сердцебиением. А затем Мышь оказывается перед лисой вновь. На этот раз уже в своём настоящем, крылатом виде. Та её естественно не узнаёт, и вид ангела с чёрными крыльями её пугает. Но она вспоминает прошлый сон охотника и понимает, почему ангел с такой добротой и сочувствием обнимает её. — Лиска… Так ты встретилась со своим драконом? И как всё прошло? — Эммм… Хорошо. Ему понравилось, да и мне тоже немного. Второй раз эту боль легче перенести. Страх тоже. Спасибо, что помогла освободиться от этого груза. А теперь мы расстанемся? — Наверно, нет. Богиня за кое какую помощь попросила меня стать хищником по настоящему. Пусть и во сне охотника. Лиска… А ты согласишься стать моей первой настоящей добычей. Не в качестве игры или тренировки, а по настоящему. Моё имя Ариа. Но можешь звать меня Мышь. Так мне привычнее. — Мышь? — Прозвище. Означающее мышь на языке того мира, где я заново родилась. Там все прозвищами пользуются. — Мышь… Мне нравится. И ты… Симатичная. Твоя аура такая… Добрая. — Ну, я вроде как ангел милосердия. Хотя, с этим всё сложно. Я ещё не до конца переродилась из обычной смертной. И обычную свою жизнь до конца не прожила ещё. Лиска, я не причиню тебе боль, даже если съем. Но чтобы стать хищницей, мне придётся тебя поглотить по настоящему. И… Согласишься стать стражем моего источника? Я поселю твою душу в своём магическом ядре. — Почему нет. В том сне я много чего странного ощутила, когда тебя съела. Вроде как и моя Зайка перестала меня держать за поспешное съедение, и с собственным пожирателем примирилась в этом же вопросе. Но зато связь с тобой ощутила. И тебя внутри себя тоже. — Ну, я стала твоей кровью, немножко ещё жирком на животике и попке. Да и внутри тоже задержалась. — Ох… Наверно это было противно. — Совсем нет. Там была только я, и потому мне там тоже было уютно. Может, получится и для тебя повторить похожее? Да, придётся понаблюдать за тем, как твоё тело переваривается, потом ещё по кишкам в виде скелетика скользить. Но это приятнее, чем звучит. А потом будешь моей кровью, пока через сердце не войдёшь внутрь ядра. — А богиня разрешит? Может, у неё есть планы для моей души. — Я спрошу. Но сон охотника устроен так, что он не зависит от времени в мире живых. Твой мир может быть сдвинут во времени от моего на любое время. В прошлое и будущее, без разницы. Твой дракон после твоего съедения мог прожить не одну тысячу лет, и после своей смерти он всё равно встретился с тобой. И даже если я заберу твою душу с собой, после моей смерти она вернётся в тот же момент этого сна. Раздался знакомый голос, хотя посланница богини и не появилась. Но, она и раньше не показывалась на глаза Мыши, так что та не знает, как она выглядит. Лиска вообще не встречалась с ней до этого. Она в сон охотника попала сразу после своей смерти. — Это хороший вариант, Мышь. Так то душе Лиски пришлось бы долго ждать перерождения. Но вам придётся всё же устроить мне небольшое шоу и сыграть свои роли хищницы и добычи. — Если я буду позволять ей вылазить подышать, подойдёт? Можно дать ей способность становиться сильнее при нехватке воздуха. — А я тогда сделаю вид, что сопротивляюсь, что не хочу возвращаться в желудок. Хотя, зачем притворяться? Даже если там будет совсем не больно и не противно, у меня клаустрофобия. Когда меня съели, страшно было не из-за съедения, а из-за тесноты внутри. — А что, пусть вместе с силой к тебе и страх приходит. Мышь, а ты как, сможешь вот так мучить свою подругу? — Если она не против. Это будет справедливо, после того как она меня съела. — Мышь, а я очень похожа на твою Лиску? — До боли. Именно такая Лиска съела меня в первый раз. А после школы она стала вторым главой большого мышиного клана. У неё появились и дети. В общем, жизнь удалась… До того пожара… Богиня, я чувствую чей то взгляд. Присутствие. И не ваше. — А это виновник того пожара. Небольшая путаница со временем у тебя. Ты уже выяснила всё про те события, наказала злодея. Или наоборот, спасла. Не такой он и злодей был, его и так совесть бы загрызла насмерть. И при этом это для тебя вроде как ещё не произошло. Тот человек раскаялся и искупил всё. Даже спас всех в своём будущем. Правда, он при этом свою душу спалил. И так как это произошло в моём мире, пришлось мне его душу восстанавливать. В общем, он тоже в ангела переродился, как и ты. Хотя, в другого. — И какая у него специализация? — Из огня спасать. — Но если он всех спас, то… — Парадокс времени. Он использовал маску и их силы, изменил время. И тебя тоже спас. Ты проживёшь очень долгую жизнь. Переживёшь свою Лиску и даже её детей. А потом новая встреча с ней позволит тебе дожить свои дни в мире и радости. И не в моём мире. По крайней мере, это один из вариантов будущего для тебя. — А с ним что? — Я должна его отправить в тот мир, где ты сейчас. И для этого ему нужно показать как тот мир работает. Не просто внешний вид, а более глубокий уровень. Пора начать передавать это знание в мир. А вы послужите для него примером. — Но тогда Лиске придётся испытать на себе всё… — Без боли и мучений. Калечить её твой желудок тоже не будет. Хотя, наглотаться кислятины всё же придётся. Да и… Тебе тоже вкус крови придётся ощущать. — Богиня, а это не слишком жестоко? Для него. Как я думаю, он не с Карвонны. А значит, сначала он увидит жуткое издевательство над беззащитной добычей. Да и… Мой вид наверняка заставит его совесть вцепиться в него когтями и клыками. — В этом и смысл. Его восстановленная душа нуждается в хорошем пинке для запуска. А то сейчас она у него не работает. Смерть души не так просто обратить, как смерть тела. Простого перерождения недостаточно… А теперь, подумайте как вам лучше всего устроить новый сон охотника. В каком месте и при каких обстоятельствах ты, Мышь, съешь свою пушистую подругу. — Да уже знаю. Дом клана. Родное и уютное место. Пустое, но заполненное голосами и счастливыми воспоминаниями. И как там было принято, съедение членом клана это не только что-то страшное и плохое. Там всё происходило торжественно, но по доброму. Если такое может быть добрым вообще. — Отличный выбор, Мышь. Твой клан должен был стать маяком надежды для одной из вариаций Карвонны. И стал, хотя без тебя и Лиски. Они сгорели в ведущем мире, но в ведомом продолжили жить. И в итоге именно они прогнали захватчиков… А теперь я отправляю вас в сон.