"Клуб романтики" в Нью-Пари 2: Сказка не для тебя

— Да чтоб тебя! — затормозив на светофоре, Марк со злости ударил по рулю, отчего Дезире оторвала взгляд от экрана смартфона и посмотрела на спутника. Они уже сорок минут продирались через пробку, в которую встал центр Нью-Пари из-за крупной аварии на одном из главных шоссе. Обычно в пробках Марк использовал автопилот, но накануне производитель авто обнаружили баг в прошивке лидара и попросил не использовать автопилот до выхода исправления. Необходимость постоянной концентрации опускала настроение инквизитора с уровня "злой коп" до уровня "разъяренный воин". У Жонсьера день не задался, Дезире поняла это, едва он круто завернул на парковку возле офисного здания, в котором располагалась ее студия. Когда она забралась на пассажирское сиденье, Марк молча вдавил по газам, коротко сжав ее руку без излишних нежностей, которые позволял себе будучи в хорошем настроении. Она была рада и этому, не претендуя на большее. По крайней мере, вслух. С того дня, как Марк забрал Дезире из камеры КС, прошло чуть больше девяти месяцев, и у них началось что-то вроде затяжного конфетно-букетного периода, который длился по сей день. Они по-прежнему жили раздельно, хоть она и оставалась у него ночевать настолько регулярно, что в его ванной уже давно обитала ее зубная щетка. Большего Жонсьер не предлагал, а Дезире не настаивала, несмотря на то, что ее непонятный статус в его жизни напрягал. Вскоре после ее увольнения из Инквизиции Марк взял продолжительный отпуск, и этот период стал самым счастливым в жизни Дезире. Спустя несколько дней полного отсутствия как в сети, так и офлайн, Жонсьер позвал ее к себе. Впервые зайдя в его квартиру, она едва успела осмотреть изысканный интерьер прихожей, когда одетый в одни домашние штаны Марк стащил с нее летнюю майку и смял губы требовательным поцелуем. На следующее утро зацелованная, затраханная и дважды вылизанная Дезире буквально светилась от счастья, чем вызывала недоуменные взгляды у своих подчиненных. Разработка "Сказки для тебя" шла полным ходом, но не без проблем. После госпереворота, который устроил неуёмный Мартен и который Дезире благополучно проспала в тюремной камере, экономика Нью-Пари пошатнулась так, что новоявленная бизнесвумен устояла на ногах лишь благодаря финансовой поддержке Монтепена-младшего. Во-первых, власти запустили какую-то мутную "иммунную программу" и стали активно пропагандировать прием капель, якобы повышающих иммунитет. Дезире поначалу забила болт на этот откровенный, по ее мнению, разводняк от фармацевтических компаний, но Марк настоял на том, чтобы она в обязательном порядке их принимала, и даже сам их ей покупал. Так или иначе, пиар-кампания препаратика явно обошлась казне в копеечку: задействовали всевозможные СМИ; селебы, сияя унитазно-белыми винирами, демонстративно принимали капли на камеру; во всех клиниках 24/7 дежурили операторы, готовые в любое время дня и ночи популярно объяснить, чем хорош новый препарат. Во-вторых, Церковь внезапно воспылала любовью к псионикам, признав, что ранее слегка перегнула палку. На содержание пси-интернатов стали выделять дополнительные средства, превращая их едва ли не в полноценные пансионы; перестали экономить на зарплатах псиоников, а надорвавшимся на производстве назначали приличные пособия. Все это привело к сумасшедшему росту налогов, которые для многих маленьких компаний оказались неподъемными и привели к банкротству. Глядя на график расходов, Дезире понимала, что ее студия продержится еще от силы полгода, если не выйдет на окупаемость, а именно это было условием Мишеля для получения второй серии инвестиций. Повезло, что она успела закупить железо для серверов. Были товары, цены на которые искусственно занижались, но, увы, техника в их число не входила. Правда радость от покупки поумерилась, когда Дезире получила счет за электричество и сперва решила, что в поле "Сумма" случайно вписали телефон энергосбытовой компании — так много цифр там было. Оказалось, что поддерживать у себя серверный кластер было куда накладнее, чем те же сервера арендовать, однако последние события научили ее одной вещи: хочешь жить — умей вертеться, поэтому она кинула провода в обход счетчика и незаметно подключилась к общему щитку. Безумие? Разумеется! Любая проверка повлечет за собой немыслимый штраф, а малейший скачок электричества приведет к тому, что без пробок сервера полягут к херам, но Дезире утешала себя тем, что это временная мера, пока они не встанут на ноги. Ей приходилось работать едва ли не круглые сутки, чтобы не нанимать дополнительных программистов. Когда от усталости разрывало на части и хотелось отвести душу, она доставала из ящика стола припрятанное в нем фото Иво Мартена, крепила к висящему на стене дартсу, купленному специально для этой цели, и со злостью метала в лицо Приора дротик за дротиком, искренне считая, что во всех ее бедах виноват он лично. Это он начал движуху со сменой политического курса в самый неподходящий момент и это он отобрал ее революционный алгоритм, на основе которого она могла бы уже вовсю тестировать новую децентрализованную сеть, в теории принесшую бы ей миллионы. Гнусный убийца! Палач! А теперь выясняется, что еще и вор! И как только Марк терпит такого негодяя в качестве своего начальника?! Самое обидное, что ей даже некому было поплакаться, ведь единственный, кто знал про историю с алгоритмом, целиком и полностью поддерживал решение Приора. Помимо выросших затрат на разработку "Сказки" упали доходы, поскольку нововведения властей ударили по карману не только бизнеса, но и простого населения, снизив платежеспособность аудитории. Возможно, студия Дезире так бы и не приблизилась к работе в плюс, если бы не маркетолог Монтепена. Изначально Дезире восприняла в штыки условие Мишеля, чтобы с продвижением помогал его человек, но чертяка оказался хорош. Четко осознающий свою задачу. Цепкий. Блестящий оратор и искусный манипулятор общественным мнением. В первый же свой визит в их офис Рэнделл Прево очаровал всех немногочисленных представительниц женского пола, включая Дезире. Она даже слегка смутилась, когда мужчина в ответ на "Добрый день, месье Прево" ответил "Я против официального стиля общения, Дезире. Ты можешь называть меня по имени". Однако, вскоре ее очарование новым маркетологом растаяло, как кусок фруктового льда на языке, когда Рэнделл отвел ее в переговорку и принялся грузить терминами вроде Sticky factor, MAU и ARPU, а также затронул необходимость разветвленной системы монетизации. Закончив с денежно-числовыми вопросами, он пригласил сценаристов и прошелся по их косякам. Сесиль прилетело за слишком слабые барьеры для прохождения, что снижало затраты внутриигровой валюты, а Алексу — за неудачный сеттинг. "История хороша, но тема войны не особо популярна среди женской аудитории". "Мы как раз думали, что это поможет привлечь мужскую, — вступилась за сценариста Дезире. — Рекламодатели смотрят на пол аудитории". "Вот именно, — кивнул Рэн, — а самая покупающая аудитория кто? Правильно, женщины! Если что-то понравилось, они сразу покупают, а мужики начинают анализировать, устраивать эти дроч-салоны с "надо — не надо". Рекламодателям эти анализаторы на хер не нужны, поэтому работаем с прицелом на девочек от 13 до 30." Напоследок маркетолог велел активнее общаться с игроками в соцсетях для формирования лояльности. Из мыслей Дезире выдернул голос Соланж с заднего сиденья. — Нам в школе сказали, что мат — это удел слабых, неуравновешенных людей, которые не способны найти свое место в жизни, — попеняла она выругавшемуся Марку. — А я разве матерился? — устало отозвался инквизитор. — Ты пять минут назад обозвал подрезавшего тебя водителя токсикозным высерком, — напомнила девочка. — Это не мат. — А, ну да… Но звучит круто. Жонсьер устало усмехнулся. Соланж… Она стала еще одним потрясением. Когда Марк сообщил, что собирается удочерить нестабильную девочку-подростка из интерната, у Дезире всплыла сотня вопросов. Пока она решалась задать хоть один из них, инквизитор уже привел к себе тринадцатилетнюю рыжеволосую бестию, после чего спрашивать что-либо стало банально неловко, и о причинах его решения оставалось лишь догадываться. Дезире почему-то подумала, что это дочь погибшего сослуживца. Судя по тому, что решение об удочерении Жонсьер с ней даже не обсудил, а в день знакомства и вовсе представил как самого лучшего друга, роль приемной матери Дезире не предназначалась. Она тогда промолчала и лишь мило улыбнулась, но проглатывала "самого лучшего друга" очень долго, давясь слезами, которые видели лишь стены ее квартиры. Когда Марк в следующий раз полез к ней в трусы, возникла мысль ударить его по руке и возмутиться: "Че за дела, дружище? Лучше займи денег и го в приставку", но Дезире сдержалась. Она должна быть мудрее, чтобы Марк увидел в ней взрослую понимающую женщину. Вспоминая разговор в машине возле здания КС, когда он внес хоть какую-то ясность в их отношения, Дезире вновь и вновь возвращалась к его ответу на вопрос "Что между нами?". Жонсьер тогда сказал, что хочет проводить вместе время, заботиться, целовать, заниматься сексом и быть причиной ее улыбки. Если отбросить размытые понятия вроде "узнавать тебя" и "быть причиной твоей улыбки" и оставить конкретику, то он едва ли не прямым текстом предложил ей секс, ничего больше, а она и согласилась, только что не бросившись на шею. Разумеется, Дезире не рассчитывала, что Марк спустя два месяца встанет на одно колено, но, черт подери, мог хотя бы представить ее как свою женщину, а не "лучшего друга". Соланж уже не маленькая, и так, наверняка, все понимала. В том, что мамзель была осведомлена, что именно происходит, когда два взрослых человека очень нравятся друг другу, Дезире убедилась спустя месяц после ее переезда. Полгода назад Жонсьер повел обеих в ресторан в очередной попытке подружить. Дезире честно пыталась проникнуться симпатией к его приемной дочери, твердя себе, что у девочки, наверняка, была непростая судьба до тех пор, пока ее не решил облагодетельствовать уважаемый инквизитор. Проблема заключалась в том, что на внимание конкретно этого инквизитора Дезире хотелось иметь монополию. Впрочем, Соланж не особо на него претендовала, предпочитая проводить свободное время с друзьями, нежели с новообретенным отцом. Марк не настаивал на обратном и, казалось, не особо понимал, что ему делать с этим ребенком, кроме базовых вещей: убедиться, что та сыта, одета и в безопасности. В ресторане под переливающиеся звуки тихой музыки они, изредка перебрасываясь репликами, изучали голографическое меню, когда кто-то легко задел Дезире за плечо. Подняв голову, она увидела Алекса. Сценарист ее игры вторую неделю был в отпуске и, насколько она знала, ездил куда-то за город плавать на байдарке. Алекс по-прежнему совмещал работу в престижном рекламном агентстве и в ее студии, и Дезире из кожи вон лезла, чтобы он не решил в какой-то момент, что наигрался в Оле-Лукойе, и полностью не вернулся к более серьезной и, чего греха таить, прибыльной работе. Его вторая история для "Сказки" о странствиях театральной труппы во время Второй мировой набрала обороты и шла практически вровень с историей другой сценаристки, где сюжет был в разы примитивнее, но драмы навалено — мама дорогая! Не сказать, что в истории Алекса драмы не было — война все-таки, — но она была более тонкой и глубокой. Эта драма выражалась не в бурных скандалах, а сидела плачущим ангелом на плече каждого персонажа. Из-за этого не все игроки с ходу прониклись его работой, и год назад Дезире приостановила выпуск его истории из-за нехватки ресурсов, а потом едва ли не на коленях вымаливала прощение. Сейчас конфликт со сценаристом был исчерпан, но она на всякий случай старалась лишний раз его не трогать. — Привет, — обрадовалась Дезире. — Ты не утонул, я рада. — Не дождешься, Дюран, — фыркнул Алекс. — Я комплимент подошел сделать, а она язвит. — Извини. — Хорошо выглядишь, Ди, как и твоя милая спу… — он оборвался на полуслове и добавил уже несколько сконфуженно: — спутница. Дезире проследила за его взглядом и поняла, почему Алекс смутился. Соланж сидела, вытаращившись на него и прикрыв руками нижнюю часть лица. Немая сцена затянулась на несколько секунд, после чего девочка подскочила с места и подлетела к сценаристу. — Месье Дуайер! Дезире уже начала догадываться, что происходит. С ростом популярности "Сказки" пропорционально росла и популярность сценаристов. После того как Рэнделл велел активнее общаться с аудиторией в соцсетях, Алекс и Сесиль стали едва ли не знаменитостями в узких кругах. Похоже, Соланж входила в эти круги, а Дезире даже не знала, потому что вообще ничего не знала о Соланж и узнать не пыталась. — Здравствуйте, мадемуазель, — сдержанно ответил Алекс, явно тоже сообразивший, что к чему. Соланж едва не взвизгнула. — Месье Дуайер, я просто обожаю ваши истории, особенно "Кровавый аллюр"! Ох, у меня мурашки во время чтения, а на той сцене с расстрелом я просто ревела! Я вам писала в сети… ээ… вы мне даже лайк поставили. Дезире впервые видела, чтобы Соланж, которой палец в рот не клади, краснела и мямлила. Она вспомнила, как когда-то не могла связать двух слов в диалоге с Марком, заикаясь и отчаянно пряча глаза. Безумно захотелось, чтобы все, кроме них с Жонсьером, исчезли из этого ресторана. Стол был весьма устойчивым, и инквизитор вполне мог бы усадить ее на него и взять прямо здесь… Представляя, как от неистовых движений их тел со стола падают тарелки, Дезире облизнула губы и украдкой взглянула на Марка, заметив, что тот пристально наблюдает за Соланж. Девочка попросила у Алекса селфи и отчаянно льнула к сценаристу, держа в вытянутой руке телефон. — Блин, руки дрожат, — извиняющимся тоном произнесла она, посмотрев на очередной снимок. — Давайте я, мадемуазель, — мягко произнес Алекс и, взяв телефон из трясущихся рук, наклонился и сделал несколько кадров. После небольшой фотосессии он вручил Соланж гаджет, который та приняла, не прекращая пялиться на своего кумира снизу вверх. Рост у Алекса был такой, что даже Дезире приходилось задирать голову, а миниатюрная девочка и вовсе доставала ему до груди. — Спасибо, месье Дуайер, — выдохнула она. — Меня, кстати, зовут Соланж. — Потрясающее имя. Соланж смутилась, заправляя прядь волос за ухо. — Спасибо, я даже не замечала, уже привыкла к нему, — призналась она, теребя в руках телефон и явно раздумывая, как бы продолжить диалог. — А Дезире ваша подруга? — Она — мое наказание, — с усмешкой произнес Алекс. — И моя начальница. Приоткрыв рот, Соланж обалдело уставилась на Дезире. — Ты имеешь отношение к "Сказке"? Дезире едва не рассмеялась. — Самое непосредственное. — Мадемуазель Соланж, боюсь, мне нужно идти, иначе моя спутница заскучает, — сообщил Алекс и обратил взгляд на Марка, которого обделил вниманием. — Месье, — кивнул он инквизитору, но тот или проигнорировал, или, действительно, не заметил жест. — До понедельника, Ди, — услышала Дезире голос Алекса и махнула на прощание. Соланж проводила сценариста взглядом. — Такой высокий и… талантливый, — мечтательно вздохнула она, и вдруг на ее лице отразилось негодование. — А это его девушка? Дезире обернулась и увидела, как Алекс сел за стол напротив длинноволосой брюнетки, которая в ответ смерила ее пристальным взглядом. Дезире впервые ее видела. — Ну видимо, — пожала она плечами и вновь принялась за просмотр меню. Дадут ей, наконец, нормально подумать, хочет она рататуй или фрикасе из курицы?! Больше всего хотелось луковый суп, но при Марке Дезире не употребляла жидкую пищу, боясь забыться и начать сёрпать, по-другому не получалось. Соланж вернулась за стол и уставилась на Дезире так, будто видела впервые. — Вот это да… Ты создательница "Сказки"? — Можно и так сказать, — загадочно улыбнулась Дезире, умолчав, что подглядела идею на одном из купленных в Термитнике доштормовых винтов. — Извини за пожелание тебе сдохнуть в муках, — миролюбиво произнесла Соланж. — Когда это ты мне такое желала? — Давно, в комментах под постом, где написали, что история месье Дуайера в ближайшее время выходить не будет, — призналась наглая мамзель и скорчила воинственную физиономию. — Зачем ты это сделала?! — Денег не было, — пояснила Дезире. — Если думаешь, что месье Дуайер работает за печеньки, то спешу тебя огорчить. — А можно я завтра после школы приеду к тебе на работу? — Да пожалуйста, — Дезире равнодушно пожала плечами, чем вызвала бурную радость Соланж. — А меня спросить? — осадил девочку Жонсьер. — Зачем? — абсолютно искренне удивилась та. — Затем, что тебе тринадцать, и я несу за тебя ответственность. Рано засматриваться на взрослых мужчин. — Можно подумать, ты в тринадцать лет в машинки играл. — Поговори мне еще! — Марк, да я просто хочу посмотреть, как делают игру! — Ты меня за идиота держишь?! — начал выходить из себя Жонсьер. — Не за идиота, а за тирана! "Пожалуйста, только не опять", — страдальчески подумала Дезире. Она порой поражалась их сходству. Оба были острыми на язык и обладали взрывным характером. За время пребывания Соланж у Марка они схлестнулись уже не раз. Первый был когда Жонсьер "обрадовал" девочку тем, что договорился о переводе в более престижную школу. В ответ та встала на дыбы, заявив, что хочет остаться в старой школе со своими друзьями, поэтому ни в какую другую не пойдет. Молча глядя со стороны на их перепалку, Дезире думала, что для полноты картины не хватает рвущихся на заднем плане снарядов и оркестра, играющего марш. Еще один скандал случился когда они пошли покупать для Соланж новые очки, и та прямо в магазине встала в позу, заявив, что хочет линзы. Хвала Единому, Дезире при этом не присутствовала и знала о случившемся только со слов Марка. Он пытался вразумить малявку, что линзы носить вредно, но Соланж стояла на своем. В итоге пришли к компромиссу: купили и очки, и линзы при условии, что дома Соланж будет носить очки. Стоит ли говорить о том, что Дезире ни разу их на ней не видела? После были разборки по поводу смены фамилии — Соланж хотела оставить старую, аргументируя тем, что уже привыкла к ней, да и вообще Валуа ей нравилась больше, чем Жонсьер. — Если ты забрал меня только для того, чтобы портить жизнь, вымещая свои комплексы, то лучше верни в интернат, — продолжила гнуть Соланж. — У тебя для этого есть Дезире, ей это в кайф. "А давайте вы не будете приплетать Дезире к своим разборкам". Видя, что инквизитор впадает в бешенство, Дезире под столом положила руку на его колено, легонько сжала и погладила, молча призывая успокоиться. Марк сделал несколько глубоких вдохов и строго посмотрел на нее: — Под твою ответственность. Дезире закусила внутреннюю сторону щеки, борясь с обидой. Почему соплячку взял он, не то что не посоветовавшись, а даже не предупредив, но на нее вдруг ложится какая-то ответственность?! Как будто и без этого ответственности мало! Так или иначе, Дезире не стала спорить, опасаясь, что сама попадет под горячую руку. Не так она себе представляла их совместное счастье. Хотелось быть его единственной маленькой девочкой… Сказать, что с тех пор Соланж стала частой гостьей в офисе, было все равно что назвать немецко-фашистскую оккупацию дружеским визитом на чай. Эта Кудряшка Сью заявлялась ежедневно, перезнакомилась со всеми сотрудниками, но по большей части крутилась возле Алекса, который в эти моменты бросал на начальницу гневные взгляды. Дезире и сама понимала, что это никуда не годится, и под шумок припахала Соланж к тестированию. Деятельная барышня, которая была за любой кипиш, с готовностью взялась за дело и своей въедливостью не раз помогла избежать откровенных конфузов в мелких деталях историй, которые не замечал замылившийся глаз сценаристов. Алексу по-прежнему доставалась изрядная порция внимания, но теперь, по крайней мере, их разговоры были по делу, да и у него самого работы поубавилось. А главное, Соланж не нужно было платить — мамзель работала на голом энтузиазме! Обычно вечером Дезире отвозила Соланж к Марку и в зависимости от их с Жонсьером настроения либо просто высаживала у дома, либо поднималась вместе с ней и оставалась на ночь. Сейчас ее машина была в ремонте, и Марк забрал их после работы. Готовясь свернуть с шоссе направо, они встали в крайний ряд за красной спортивной машиной, за рулем которой угадывался профиль кудрявой блондинки. Когда на светофоре зажегся зеленый свет для поворачивающих, машина впереди не двинулась с места. Очевидно, дамочке на спорткаре нужно было прямо, но та встала в правый ряд, чтобы проехать быстрее, не успела перестроиться и теперь задерживала всех, кто стоял за ней. Раздался пронзительный сигнал от стоявшей сзади машины. — Коза, — проскрежетал Марк и откинулся на спинку сидения, пока счетчик на светофоре тикал время вынужденного простоя. Дезире вернулась к свежеопубликованной новости, которую читала минуту назад: "Из медицинской лаборатории похищена партия пси-блокатора". — Кто-то снова объявил охоту на псиоников? — вслух прокомментировала она. — Ты про что? — Про похищенную партию пси-блокатора. Ты же, наверное, знаешь? — без задней мысли спросила Дезире, в ответ на что Марк посмотрел так, словно это она украла. — А ты почему в курсе? — В новостях написали, — ответила Дезире, демонстрируя экран смартфона. — Чертовы журналюги, везде свой нос засунут! — рыкнул Жонсьер. — Что там еще? — Да особо ничего. "Два дня назад во время ревизии на складе обнаружили пропажу 217 ампул пси-блокатора. В пресс-службе министерства здравоохранения заявили, что преступников уже ищут". Правда не уточнили, полиция или Инквизиция. Наверное, Инквизиция, да? — С какой целью интересуешься? — Да просто так, — стушевалась Дезире, уже жалея, что затронула эту тему. Марк молча потер прикрытые веки. Стоявшая сзади машина вновь просигналила, затем еще раз. Жонсьер опустил стекло и высунулся. — Еще раз посигналишь, и я тебе яйца через рот выну! — заорал он, после чего откинулся на спинку сиденья, сжимая челюсть так, что на скулах заходили желваки. Дезире ласково коснулась плеча инквизитора, чувствуя, что тот стремительно движется к состоянию берсерка. — Марк, давай я за руль. Тебя порвет сейчас. Устало выдохнув, мужчина посмотрел на нее с благодарностью и кивнул, а Дезире едва не захлопала в ладоши. Безусловно, в первую очередь она хотела, чтобы Марк, наконец, расслабился, не следя за дорогой, но и отрицать, что ей чертовски нравилась его тачка, она бы тоже не стала. Машина тянула как дьявол: стоило слегка коснуться педали газа, и, казалось, автомобиль готов был взлететь. Пока светофор горел красным, они вышли из машины и, обойдя ее спереди, поменялись местами. Усевшись на водительское сидение, Дезире пристегнулась и не без удовольствия огладила пальцами руль, обитый мягкой кожей. Она думала, что Марк больше ее не пустит после случая пару месяцев назад, когда они поздно вечером возвращались из-за города. Жонсьер немного выпил, поэтому вела Дезире, которая после совместно проведенного выходного была в приподнятом настроении и решила немного подрифтить на кольце. Февраль теплом не баловал, и дорога слегка подмерзла. Своего спутника она не предупредила, посчитав, что так веселее… Марк тогда наорал так, что слышно было бы в какой-нибудь Нью-Барселоне, существуй она. — Про свадьбу месье Мартена читала? — спросил Жонсьер, когда машина, наконец, тронулась. — Ага, — отозвалась Дезире, крутя руль и наслаждаясь тем, как автомобиль отзывается на малейший поворот. Новость о том, что Приор собрался жениться на псионичке из своей охраны, особых эмоций у Дезире не вызвала. Понятно, что с его стороны это было не столько желание связать себя узами брака с любимой женщиной, сколько демонстрацией того, как переобулась Церковь после бунта: второй человек после Викария берет в жены псионичку. Лицемер! Интересно, невесте не стремно, что Мартен использует ее в своих играх? — Ничего в этот день не планируй. — Почему? — Вечером будет прием, и мы на него идем, — пояснил Марк. Дезире взглянула на него, вопросительно выгнув бровь. — Ты серьезно? Весь вид инквизитора говорил: "Я похож на того, кто сейчас в настроении шутить?". Дезире едва не расхохоталась в ответ. Это звучало абсурдно, Марк не мог не помнить, на какой ноте она разошлась с Мартеном в последний раз. Почти год назад Приор уволил ее и отобрал выдающийся алгоритм для распределенной сети. Проходя в тот день мимо главы Инквизиции, Дезире еле сдержалась, чтобы не плюнуть ему на стол. Остановило лишь то, что за подобное оскорбление ее бы не только публично повесили, но и предварительно ознакомили с продуктами доштормовой обувной промышленности родом из Испании. С теми моделями, которые лично разрабатывал Торквемада. — Месье Мартен меня не приглашал, — сообщила Дезире. — Он пригласил меня, не пойду же я один, — невозмутимо отозвался Жонсьер. Дезире задумалась. С одной стороны, идти на свадьбу к Мартену не для того, чтобы пожелать Приору жить несчастливо и, в целом, недолго, особого желания не было. С другой, это шанс заявить о себе как о женщине Марка. Хоть они теперь и не прятались по углам, но до сих пор не появлялись вместе на публичных мероприятиях, не считая недавнего похода в театр. К тому же на приорской свадьбе, наверняка, соберется бомонд — вряд ли Мартен пригласил родственников и бывших одноклассников. В деле Дезире полезные знакомства лишними не бывают. Вдруг кто-то еще захочет дать ей денег, параллельно поимев во все дыры? — Хорошо, — ответила она, хотя ее ответ особо и не ждали — Марк скорее просто поставил ее перед фактом. Когда они встали на очередном светофоре, инквизитор коснулся кончиками пальцев ее бедра и наклонился к уху. — Ты так сексуально смотришься за рулем моей машины, оленёнок, — шепнул он, после чего многозначительно опустил взгляд на ее пальцы, расслабленно лежащие на рычаге коробки передач. — Не могу спокойно смотреть, как ты его трогаешь. Дезире почувствовала волну возбуждения, которая прокатилась по позвоночнику и сосредоточилась щекочущим зудом внизу живота. Голос Марка, такой низкий и волнительный, и горячее дыхание заставляли забыть обо всем. Уже совсем скоро они останутся наедине, и она позволит ему делать с ней все, что он только захочет. — Мне нравится чувствовать его, — прошептала Дезире в ответ, также опустив взгляд на свою правую руку, накрывшую темно-коричневый поршень. — Такой теплый и твердый… — Играешь с огнем, Дезире, — прищурил глаза Жонсьер. — Именно. Она видела, что ему хочется ее поцеловать, но он никогда не решался сделать этого на глазах у Соланж. Это была еще одна причина злости Дезире на эту, по сути, ни в чем не виновную девочку, которая лишала их с Марком моментов, которые могли бы стать незабываемыми. Порой они готовы были наброситься друг на друга, но сдерживались, вспоминая, что рядом тринадцати… Ах нет, уже четырнадцатилетняя девочка. Дезире свернула к спуску на подземный паркинг сияющегo неоновыми огнями жилищного комплекса. Квартира Марка располагалась в элитном доме в спальном районе, и Дезире подозревала, что соседи все как на подбор важные шишки. Однажды она даже встретила в холле Микаэля Монье, этого блаженного проповедника из телика. Когда створки лифта распахнулись на пятнадцатом этаже, у Дезире зазвонил телефон. На экране высветилось имя Рэнделла Прево. Залетный консультант время от времени появлялся в ее офисе с новыми идеями по продвижению "Сказки", некоторые из которых вставали в копеечку, но она соглашалась, поскольку грамотный маркетолог высвободил нехилую часть бюджета, велев отказаться от закупки трафика. — Привет, Дезире, — услышала она низкий бархатистый голос, который обволакивал даже через трубку. — Здравствуй, Рэн. — Ты, надеюсь, не на работе в такой поздний час? — Нет, а должна? — Ни в коем случае! Я бы расстроился узнав, что да. В таком случае не буду долго тебя отвлекать. Завтра в десять утра мы с месье Монтепеном хотели бы провести видеоконференцию с тобой и твоими технарями. Дезире нахмурилась, шагая вслед за Марком и Соланж по просторному светлому коридору, украшенному живыми растениями в больших керамических горшках. Рэнделл в основном работал со сценаристами, рассказывая, как мотивировать пользователей на внутриигровые покупки. Что ему вдруг понадобилось от кодеров? Но даже черт с ним, с Рэном, что нужно Монтепену? — По поводу? — Мишель хотел бы немного скорректировать курс компании, — ответил консультант. В первое мгновение ей показалось, что она ослышалась. Скорректировать курс? А пойти на хер он не хотел бы?! — Рэн, при всем уважении, я не дам ему вмешиваться. — Дезире, я понимаю твои опасения, — мягко заверил собеседник, — но Мишель заинтересован в развитии твоей компании, это и его деньги тоже. Неужели думаешь, что он будет ставить тебе палки в колеса? Он намерен лишь внести небольшие коррективы в утвержденный бизнес-план для скорейшего увеличения общей прибыли. Слушая Рэнделла, Дезире кусала губу, отстраненно наблюдая, как Марк подошел к двери квартиры, взял с пола пакет с едой, заблаговременно заказанной из ресторана с итальянской кухней, и открыл дверь, пропуская внутрь Соланж. — А что конкретно он хочет? — Он тебе завтра все расскажет, а пока не забивай голову и хорошенько отдохни, идет? — Ладно, — мрачно ответила Дезире, заходя в квартиру. Попрощавшись, она сбросила вызов и осталась стоять, задумчиво глядя в экран. — Почему он звонит тебе в такое время? — недовольно поинтересовался Марк, захлопнув входную дверь и передавая пакет с едой Соланж, которая тут же умчалась ревизировать содержимое. — У него надо спросить, — отозвалась Дезире. — Что хотел? Не сказать, что Жонсьер сильно интересовался подробностями ее работы, но иногда режим дознавателя включался в нерабочее время. Дезире находила в этом плюсы, позволяя себе выговориться, получая в ответ необходимую от него моральную поддержку. Иногда, к слову, поддержка была не только моральной. Выучившийся на экономиста до поступления в семинарию, Марк иногда помогал ей посчитать некоторые показатели. Однажды Дезире настолько возбудила такая помощь, что она отложила планшет в сторону, стащила с инквизитора штаны и оседлала прямо на полу кухни. Все-таки умные мужчины неизменно были ее слабостью. — Монтепен с какого-то перепуга решил влезть со своим важным мнением, которое я вертела, — не отрываясь от телефона, пожаловалась Дезире, садясь на невысокую тумбу в прихожей. Она зашла в мессенджер и прокрутила список контактов в поисках двух программистов. — Жду тебя в душе через пять минут, — послышался горячий шепот возле уха. Она подняла глаза от экрана и встретила взгляд Марка. Она вновь ощутила его бешеный магнетизм, от которого задрожали колени. — Oui, monsieur, — игриво прошептала она в ответ, чувствуя, как от предвкушения затвердели соски, а колени задрожали. Когда Жонсьер ушел, Дезире написала своим, чтобы завтра не опаздывали, и постаралась не думать о том, что могло понадобиться Мишелю. Она помнила, что после подписания договора инвестирования тот изъявил желание помочь ей своими идеями, но встретила инициативу с прохладцей. Монтепен инвестор, его задача — давать деньги, а не советы, но он и с ней справлялся так себе. Все остальные вопросы решает гендиректор, и хрен она даст кому-то "корректировать курс". Дезире зашла в спальню Марка, к которой прилегала отдельная ванная. Скинув одежду, она скользнула за дверь и замерла, любуясь зрелищем. Жонсьер стоял под струями воды, смывая остатки геля со своего тела. Не как с обложки, но рельеф все же был заметен. Дезире залипла на несколько секунд, пытаясь унять бешено стучащее сердце, до сих пор не в силах поверить, что этот мужчина выбрал ее… — Так и будешь стоять? — чуть повернув голову, спросил Марк. На негнущихся ногах Дезире прошла вперед, ступила в душевую кабину и положила руки на его спину, огладив от плеч и ниже. Через мгновение Жонсьер развернулся, вжимаясь в нее, и она почувствовала, что он в полной боевой готовности. Марк поцеловал властно и требовательно, отчего Дезире сомлела, прижимаясь бедрами к его эрекции. Единый, как же остро она реагировала на любое его прикосновение! Заводил один полный желания взгляд, что уже говорить о бесстыжих пальцах, которые накрыли ее промежность, массируя чувствительный бугорок. Сдавленно простонав, Дезире обвила его шею руками. Она побаивалась заниматься сексом в ванной, находя данное мероприятие небезопасным — поскользнуться как нечего делать, — но плечи Марка казались такой сильной и надежной опорой, что она вверяла ему себя, не думая ни о чем. Ласкающие ее пальцы сменились головкой возбужденного члена, которая влажно скользила, дразня и заставляя распаляться еще сильнее. Она ахнула, выгибаясь и подставляя лицо горячим поцелуям. Дезире услышала, как он зашипел, и тут же ощутила его в себе, резко ворвавшегося в податливое тело на всю глубину. Марк сделал несколько нетерпеливых толчков, закинув одну ее ногу себе на бедро. Дезире только-только почувствовала приятные спазмы, от которых по всему телу расходились разряды электричества, когда он остановился. — Я вообще-то планировал немного тебя помучить, чтобы ты умоляла взять тебя. — Давай потом… как захочешь, — выдохнула она, делая несколько движений бедрами ему навстречу. Ей не терпелось ощутить этот экстаз, первый, самый острый. Позже можно будет перейти к более размеренным ласкам, доставляя друг другу удовольствие более осознанно, подстраиваясь и внимательно наблюдая за реакциями партнера, но сейчас хотелось банального животного совокупления, чтобы снять сексуальное напряжение, которое Марк неизменно вызывал. Ощутив, как Дезире нетерпеливо елозит на нем, Жонсьер прижал ее к себе, сминая задницу и глубоко насаживая на себя, снова и снова врываясь в нее. Почувствовав губы на своей скуле, она откинула голову, полностью отдаваясь ощущениям. С каждым движением она чувствовала его в себе все острее и замерла, когда он подобрал подходящий угол. Дезире непроизвольно впилась ногтями в его спину и мелко задрожала, изгибаясь и пытаясь удержаться на пике, но сорвалась. — Марк… — простонала она, сжимаясь вокруг него, оглушенная наслаждением, которое обрушилось вместе с теплыми струями воды. Мужчина коротко прорычал в ее шею, распластал по стене и стал неистово вбиваться в ее тело, кончив спустя несколько резких толчков. В такие моменты Дезире тянуло признаться в любви, но она не произносила сакраментальную фразу, понимая, что Марку это пока не нужно. Он еще не был готов впустить в свою жизнь новую женщину. Не хотелось в ответ на "Я люблю тебя" получить что-то вроде "Спасибо, очень приятно". Завершив водные процедуры, они перебрались на кровать и лежали, прижавшись друг к другу и набираясь сил перед новым раундом сексуальных игрищ. Дезире начала клевать носом, когда Марк захотел поужинать. Она тоже была не против и с сожалением подумала, что придется одеваться. Вот на хрена он притащил в дом эту сиротку? Для успокоения совести мог бы просто перечислить денег интернату. До появления Соланж они выбирались из постели и утоляли голод в чем мать родила. Дезире поначалу стеснялась наготы, но благодаря нескончаемым комплиментам Марка каждой части ее тела стала испытывать практически чувственное наслаждение, когда его заинтересованный взгляд скользил по ничем не прикрытым груди и бедрам. Они тогда перекусывали остывшей едой и запивали вином прямо из горла бутылки, спеша вернуться в горизонтальное положение. В те чудесные дни она познакомилась с Марком образца двадцатилетней давности за исключением того, что он не курил и не блевал на площади перед Инквизицией. Тот Марк уступил место солидному инквизитору, едва Жонсьер вновь облачился в китель по окончании отпуска. Дезире любила его всяким, но иногда скучала по отвязному плохому парню. Поужинав, они вновь вернулись в его спальню и просто болтали, не спеша набрасываться друг на друга. Марк растянулся на кровати, а Дезире сидела на его бедрах, гладя плечи и грудь и наблюдая за тем, как Жонсьер, прикрыв глаза, урчал от ее прикосновений. На ум невольно пришла ассоциация с ленивым львом, отдыхающим после поглощения добычи, которую принесли львицы его прайда. — Ммм… — Дезире задумчиво склонила голову на бок, — скинуть начальнику дикпик или на полном серьёзе убедить Соланж в том, что бунт псиоников произошел по ее вине? Старая как мир игра "Что бы ты выбрал?" помогала им лучше узнать друг друга, и со временем вопросы становились все более каверзными. Марк несколько секунд обдумывал предложенные варианты, после чего многозначительно посмотрел на собеседницу. — Вот объясни, как в такой красивой голове появляются такие безобразные мысли? Дезире хитро улыбнулась. — Так что ты выберешь? — Я поберегу психику Соланж и выберу первое, — ухмыльнулся Марк. Дезире представила реакцию Мартена и мысленно загоготала. — Полностью разучиться программировать или прославиться на весь Нью-Пари как королева анального секса? Дезире захихикала теперь уже вслух, прикрыв рот рукой. — И после этого у меня безобразные мысли?! — Она начала задумчиво накручивать на палец прядь волос. — Но я бы этим не занималась на самом деле? — Нет, но знали бы тебя только так. — Тогда выбираю второе, потому что мне очень нравится титул "королева", — протянула Дезире и почувствовала, как дрогнул его член под ее бедрами, видимо, от затронутой темы. — Ты это спросил, потому что собираешься предложить? — Что? — Анальный секс. — А ты бы согласилась? Она многозначительно промычала, хотя уже знала ответ. Конечно согласилась бы, как и на все, что он предлагал: связать — не против, завязать глаза — пожалуйста, горловой минет — не вопрос, все вышеперечисленное одновременно — сомнительно, но окэй. Ей нравилось все, чему он ее научил, поэтому, возможно, при грамотной подготовке она кайфанет и от анала. — Спроси и узнаешь, — осторожно ответила Дезире. Марк ласково погладил ее по щеке. — В другой раз, оленёнок. Если сама захочешь попробовать, — с этими словами он притянул ее к себе и захватил губы чувственным поцелуем. Единый, ей каждый раз казалось, что она не может еще сильнее влюбиться в этого мужчину, но он каждый раз доказывал обратное. Марк был невероятно чутким, хотя порой был слишком громким и мог сорваться, придравшись к какой-нибудь мелочи. Спокойная и рассудительная Дезире молча сносила вспышки гнева, не желая превращаться в парочку, которая сначала орет друг на друга, а потом занимается диким примирительным сексом на осколках битой посуды. Остудившись, Жонсьер всегда извинялся и говорил, какая она у него умница. Когда Марк схватил ее ягодицы и прижал к своему паху, Дезире простонала, зарывшись пальцами в его волосы. Почувствовав, как он стал еще тверже, она отстранилась и опустилась ниже, проводя губами по ключице, груди и животу. Глядя ему в глаза, она сдернула штаны и принялась ласкать его член сначала руками, а затем ртом. Ей безумно нравилось доставлять ему этот кайф, нравилось думать, что в этот момент он полностью ее… Марк Жонсьер, черт подери, впервые увидев которого много лет назад, она подумала, что это самая злобная гиена во всей Инквизиции. Рука Марка запуталась в ее волосах, и он, выгибаясь, стал толкаться в ее рот. За то время, что они были близки, Дезире достигла такого уровня эмпатии, что явно ощущала его наслаждение, поэтому ощутила горячую пульсацию между ног. Вцепившись в его бедра, она сосала, слушая глухие стоны и аккуратно поджимая губы, чтобы не задеть зубами нежную кожу. Спустя несколько минут Марк намотал ее волосы на ладонь и мягко прервал волнительный труд. — Иди сюда, — прошептал он. Жонсьер притянул ее к себе, стянул футболку, после чего усадил на свои бедра и, отодвинув ткань трусов, ворвался во влажное лоно. Дезире вздрогнула и изогнулась, чтобы впустить его глубже. Этот момент был для нее апогеем близости. Марк мог тормознуть себя во время страстного поцелуя, мог после оргазма чмокнуть ее в макушку и уснуть, но никогда бы не смог остановиться в момент проникновения, не достигнув разрядки. Целиком сосредоточенный на ней… — Черт, Дезире, как тебе подходит твое имя, — он уже не шептал, хрипел. Резким движением перекинув ее на спину, он раздвинул ее ноги и стал трахать сверху, одной рукой упираясь в кровать, а другой лаская промежность. Дезире выгибалась, хныкала, замирала, подставляясь его пальцам и чувствуя, как в теле растет напряжение. Не случайно французы называли оргазм маленькой смертью — давление на пределе, в глазах темнеет, сумасшедший выброс гормонов — похоже ли это на смерть? Знают только на том свете, но если так, то Дезире готова была умирать миллионы раз, лишь бы в его руках. Она задрожала всем телом, выгибаясь, чувствуя запредельное удовольствие, а затем легкость. Марк избавил ее от остатков одежды, поставил на колени и, впившись пальцами в бедра, взял так сильно, что Дезире невольно вскрикнула. После таких развлечений порой оставались синяки, но ради любимого мужчины несложно было потерпеть грубость. Смачно шлепнув по заднице, Марк вбивался в нее, после чего со стоном ослабил хватку. Дезире в изнеможении рухнула лицом на подушку, а через секунду на соседнюю опустилась голова Марка. Ее скрутил острый приступ одышки, словно пробежала без остановки километров пять, раньше такого не было. В глазах потемнело и она, пытаясь отдышаться, уткнулась в его плечо. — Все хорошо? — спросил мужчина, прижимая ее к себе и целуя в макушку. Дезире молча кивнула и нежно сжала зубами кожу на его плече. — Ты охуенный, — выдала она, не зная, как еще выразить свой восторг. На языке вновь вертелось "Я люблю тебя", но пришлось прикусить. Она не должна напирать, нужно дать ему дышать… — Можно поизящнее. Дезире приподнялась на локтях и коснулась своим лбом его. — Последнее слово — курсивом и капслоком. Так достаточно изящно? Марк тихо рассмеялся, после чего согрел ее губы ласковым поцелуем. Когда он погасил свет при помощи голосовой команды, Дезире прижалась к его боку и, счастливая, провалилась в сон. Проснулась от того, что кто-то настойчиво тряс ее за локоть. — Эй, Дезире, — услышала она тихий шепот и, с трудом разлепив глаза, разглядела в темноте хрупкий силуэт. Насколько она знала, у Марка с Соланж была договоренность, согласно которой ни он в комнату приемной дочери, ни та в его спальню не должны входить без стука, за исключением крайних случаев. — Что? — так же шепотом спросила Дезире. — Можешь выйти? Дезире сонно кивнула и осознала, что абсолютно голая. Прикрываясь одеялом, она пошарила рукой по полу, куда несколько часов назад Марк швырнул ее одежду. — Держи, — Соланж подала ей футболку и, шлепая босыми ногами, скрылась за дверью спальни. Аккуратно выскользнув из постели, Дезире натянула оверсайз футболку, которая доходила до середины бедра, и вслед за Соланж вышла в коридор, тускло освещенный лампами, которые автоматически переходили в ночной режим. Прикрыв за собой дверь, она потерла глаза и вопросительно посмотрела на девочку. Та переминалась с ноги на ногу, смущенно поджав губы, и Дезире спросонья предположила худшее — Соланж хочет попросить зарплату за работу в студии. — В чем дело? — У меня… это… кажется, месячные начались. Дезире резко выдохнула. Вот же она конченная! Решила, что ребенок, который и так ни в чем не нуждался, разбудил ее посреди ночи, чтобы поднять вопрос денег? Как ей вообще это в голову пришло?! — Ясно, подожди, — кивнула она и скрылась за дверью спальни, на цыпочках направляясь в ванную, где помимо ее зубной щетки была небольшая косметичка с предметами первой необходимости. — Кродёться, — услышала она насмешливый комментарий Жонсьера, произнесенный хриплым ото сна голосом, и невольно улыбнулась. — Спи, мы разберемся, — шепнула она. — Да я уже понял. Зайдя в ванную, она выудила из косметички пару прокладок и так же на носочках вернулась в коридор. — Держи. Болит что-нибудь? — Да нет, просто это какой-то гемор… Почему он достался именно нам? Дезире усмехнулась. — Считай это ежемесячным уведомлением о том, что ты не залетела. Не переживай, приноровишься. Установи приложение и завтра скажи Марку, чтобы… — она запнулась, представив, как неловко Соланж будет поднимать с ним эту тему, — короче, сама запишу тебя к врачу. Таковы были правила "Партнерского контроля", который пас нестабильных, как скот, чтобы в нужный момент подобрать из стада генетически подходящую пару и начать с пеной у рта уговаривать спариваться с целью зачатия. Одобряла ли Дезире такой подход? Ей было наплевать. Сама она чистая, и с данной организацией ее связывал единственный звонок в их пиар-отдел с целью узнать, начиная с какого количества постоянных пользователей ее приложения можно будет рассчитывать на рекламное предложение. Число ей озвучили немаленькое, но согласились на индивидуальные условия, когда узнали, что 80 процентов ее аудитории — девочки такого возраста, когда в неокрепший ум можно вложить любую идею. Увы, в итоге Монтепен все запорол, включив моралиста и отказавшись даже опосредованно с ними сотрудничать. Козел! — Справишься или провести ликбез? — Справлюсь, — кивнула Соланж. — Спасибо. Вернувшись в спальню, Дезире скинула футболку — Марк не одобрял в постели какую-либо одежду, включая нижнее белье, считая, что тело должно полностью отдыхать. Дезире, которая раньше могла заснуть вообще не раздеваясь, пришлось поработать над своими привычками. Нежно проведя кончиками пальцев по его груди, она ткнулась лицом в изгиб шеи и, засыпая, услышала любимый голос: — Я рад, что ты есть, оленёнок. "Я люблю тебя, Марк". На следующее утро за полчаса до назначенного Рэном времени Дезире сидела с двумя ее разработчиками в стеклянной переговорке. В офисе, помимо них, было человек пятнадцать. Художникам и сценаристам можно было работать удаленно, но многие все равно приходили: кому-то было негде работать, а кто-то просто любил живое общение с коллегами. Дезире отстраненно наблюдала за ними и думала о том, что "Сказка для тебя" из простой игры превратилась в ее личную сказку, в которой она была королевой, мудрой и доброй, как ей хотелось думать. Дезире знала всех сотрудников поименно. С кем-то после приема на работу она не перебросилась и парой слов, с кем-то связывали исключительно рабочие отношения, кого-то она успела узнать поближе, и пятеро — кто прошел с ней через огонь и воду, оставаясь верным делу еще тогда, год назад, когда платить она могла лишь обещаниями, что непременно найдет инвестора, и вот тогда-то они заживут… На данный момент из тех пятерых в офисе был только Эрик Тревельян, композитор "Сказки" и ее друг. Дружба между половозрелыми гетеросексуальными мужчиной и женщиной казалась Дезире сомнительной вещью, но Эрик выслушивал ее точно не потому, что хотел затащить в постель. Он уже сделал это около десяти лет назад. Оба после этого остались не в восторге и, вычеркнув друг друга из списка потенциальных сексуальных партнеров, просто пёрли вместе к своим целям, где им оказалось по пути. Ровно в десять утра на ноутбуке Дезире высветилось уведомление о входящем звонке, и она обреченно нажала на кнопку, выводя подергиваемое голубоватыми всполохами изображение собеседников на голографический проектор. На том конце были Мишель Монтепен и Рэнделл Прево. Оба были в строгих темных костюмах, на этом их сходство заканчивалось. Мишель — белокурый, с обманчиво мягкими чертами лица, глазами стального цвета, пухлыми губами и кучей модных цацек. Рэнделл — брюнет с волевым подбородком и высокими скулами, покрытыми небрежной щетиной. Дезире невольно приосанилась, зная, что камера на проекторе точно так же транслирует ее и тех, кто был в переговорке. — Рад вас видеть, мадемуазель Дюран, — расплылся в белозубой улыбке Монтепен.