Эхо доверия: цена нашего молчания

Студия. Поздний вечер. Часы на стене показывают 23:14. В помещении тихо, но эта тишина давит на уши, словно кто-то убрал воздух из комнаты. Студия, всегда казавшаяся безопасным местом, сегодня выглядит чужой и напряжённой. На стене висит табличка: “Только вперёд, несмотря ни на что”. В другое время эти слова вызывали бы улыбку, но не сейчас. Сынмин сидит на одном из потертых диванов в углу. Его спина сутулится, глаза устало бегают по экрану телефона. Он не проверяет соцсети, как обычно. Сейчас каждая новость, каждая переписка — словно возможная подсказка в череде событий, которые вот-вот их раздавят. Палец зависает над экраном, когда на экране появляется приглушённый сигнал уведомления. Сообщение. Скрытый номер. "Если вы хотите знать, кто стоит за всем этим, я могу рассказать вам правду. Но будьте готовы к последствиям." Мгновение, когда мир будто замер. — Чего? — шепчет он сам себе и, моргнув, перечитывает текст ещё раз. Пальцы неуверенно сжимают телефон крепче. У него почти возникает ощущение, что это какой-то розыгрыш. Но внутренний холод в животе подсказывает, что это серьёзно. Чанбин замечает его реакцию. До этого он бесцельно бродил по студии, пинал ногой обрывки старых проводов и жевал жвачку — его типичный способ бороться с тревогой. Но сейчас он останавливается как вкопанный, склонив голову набок. — Эй, Сынмин, — голос Чанбина раздаётся тише, чем обычно. — Чего замер? Сынмин поднимает голову.В его взгляде читается что-то, чего Чанбин не привык видеть: смесь растерянности и подозрительности. — Подойди сюда, — тихо говорит он и подаёт телефон. Чанбин подходит и наклоняется, чтобы прочитать сообщение.Секундное молчание сменяется сдавленным фырканьем — но не весёлым, а скорее нервным. — Это ещё что? Анонимный герой нашёлся? — Чанбин бросает быстрый взгляд на Сынмина, но тут же снова вчитывается в текст. Лицо его становится серьёзнее. — Так, стоп. Это не похоже на обычный спам. Кто-то явно знает, что делает. — Я не знаю, что и думать, — Сынмин откидывается на спинку дивана и трет лицо руками. — Может, это ловушка. Но если это не так… — Если не так, — повторяет Чанбин, задумчиво сжимая губы. — То это шанс. Пауза.Только звук часов на стене разбавляет молчание. — Покажем остальным? — наконец говорит Сынмин, опуская руки. Чанбин пожимает плечами, но его взгляд остаётся острым. — А ты как думал? Если это ключ, то он для всех. Идём, расскажем. Несколько минут спустя. Вся команда вновь собирается в студии. Каждый тянется к своему “безопасному” уголку комнаты: кто-то прислоняется к стене, кто-то занимает старый стул или садится на пол, как Феликс. Чан стоит ближе всех к стене с табличкой, словно черпая из неё силы. Сынмин держит телефон в руке.Он делает глубокий вдох, словно готовясь к чему-то тяжёлому. — Мне пришло сообщение, — говорит он наконец. Голос спокойный, но в нем звучит едва уловимая напряжённость. — Номер скрыт. Айэн приподнимает бровь и переглядывается с Ханом, который стоит в тени у двери. — И что в нём? — спрашивает Айэн. Сынмин поднимает телефон так, чтобы экран был виден всем. — Вот, — тихо говорит он. "Если вы хотите знать, кто стоит за всем этим, я могу рассказать вам правду. Но будьте готовы к последствиям." Молчание.Каждый из них читает слова, но никто не решается первым что-то сказать. Хан отходит от стены и медленно подходит ближе, скрестив руки на груди. — Это какой-то бред, — выдыхает он, но голос не такой уверенный, как он хотел бы. — Кто-то издевается над нами. — А если нет? — возражает Чанбин, голос которого звучит твёрже. — Если это правда? Если этот кто-то знает больше, чем мы? Феликс сидит на полу и разглядывает экран телефона, словно пытаясь вычитать что-то между строк. — Откуда этот человек знает, что мы ищем ответы? — говорит он вслух. — Как будто нас ведут по шагам… — Неважно, — вдруг раздаётся голос Минхо. Он стоит у стены, его лицо остаётся непроницаемым. — Сейчас главное понять, стоит ли нам это принимать всерьёз. Бан Чан молчит дольше всех. Он прислоняется к столу, сцепив руки. Пальцы подрагивают от напряжения. Когда он, наконец, говорит, голос звучит хрипло, но решительно: — Мы не можем это игнорировать. Сынмин кивает, но выражает общее беспокойство: — Что если это ловушка? Или ещё хуже — они хотят, чтобы мы сами загнали себя в угол? Чанбин выпрямляется и расправляет плечи: — А что, если это шанс? Если мы упустим его сейчас, то никогда не узнаем правду. Пауза.Бан Чан оглядывает остальных. В его глазах появляется знакомое лидерское спокойствие. — Будем действовать осторожно, — говорит он чётко. — Но мы это проверим. В этот момент телефон Сынмина снова издаёт тихий звук уведомления. Все поворачиваются к нему. — Что там? — тихо спрашивает Айэн. Сынмин смотрит на экран.Новое сообщение. Координаты. Студия погружена в напряжённую тишину.Только тихий звук уведомления нарушает её, как треск стекла в пустой комнате. Сынмин смотрит на экран телефона, его глаза бегают по цифрам — набор долгих координат. Его лицо остаётся непроницаемым, но как только он поднимает взгляд на остальных, они понимают: ситуация стала ещё серьёзнее. — Это координаты, — медленно произносит он, будто не веря собственным словам. Хан с шумом выдыхает и откидывается назад, его спина ударяется о дверь. — Серьёзно? Эти ребята играют уже на следующем уровне? — он говорит резко, но голос выдаёт нервозность. — Что дальше? Приглашение на чашечку чая в подвале какого-то заброшенного дома? Минхо молча протягивает руку. — Дай сюда, — просит он, и Сынмин, не раздумывая, передаёт телефон. Минхо быстро вводит координаты в навигатор на своём устройстве. Экран заливает белым, а затем появляются контуры карты. — Это на окраине города, — говорит он спокойно, хотя его голос чуть ниже обычного. — Примерно сорок минут на машине. Феликс, который до этого молчал, отрывает взгляд от пола и прищуривается. — Что там? Заброшенный склад? Лес? Минхо переводит взгляд на карту, его палец медленно обводит место. — Выглядит как… старый промышленный район. Здесь почти никого нет. Несколько пустующих зданий, судя по спутнику. Феликс морщит лоб. — И это не выглядит подозрительно? Восхитительно, просто гениально. Бан Чан наконец отходит от стола и встаёт перед всеми. Он держит руки в карманах худи, но всем видно, как сильно сжаты его плечи. — Хорошо. Координаты у нас есть. Но это может быть ловушка. — Он кивает на Сынмина. — Ты что-то ответил? Сынмин качает головой: — Нет. Я даже не знаю, стоит ли. — И не нужно, — решает Чан твёрдо. — Мы будем осторожны. Айэн со скептическим видом сидит на краю стола и качает ногой в воздухе. — А может, просто плюнем на это? — говорит он тихо, почти неуверенно. — Мы даже не знаем, кто это. Что, если они хотят заманить нас туда, чтобы… — Он осекается, но все понимают, что он имеет в виду. Минхо смотрит на него через плечо: — Если бы они хотели, чтобы с нами что-то случилось, они давно бы это сделали. Вместо этого они тянут время и подкидывают нам подсказки. Значит, им что-то нужно. — Либо они играют с нами, — вставляет Хан, раздражённо хлопая ладонью по стене. — Шутят. Развлекаются. Чанбин вдруг прерывает их. — Но если это зацепка? — говорит он почти шёпотом, и его голос звучит на удивление серьёзно. — Если это кто-то, кто действительно хочет помочь? Чан переводит взгляд на всех по очереди. Лицо его тень за тенью меняется от сомнения к решительности. — Мы не можем игнорировать это, — говорит он твёрдо. — Но и действовать наобум нельзя. Сынмин кивает, его голос чуть тише: — Может, хотя бы осмотрим место издалека? Без лишнего шума. Хан смеётся, но в его смехе нет радости. — Ага, замечательно. Типа “залезем, осмотримся и не попадём в беду”. Звучит как идеальный план. — У нас нет выбора, — перебивает Минхо, его взгляд становится твёрдым, почти пронзительным. — Мы больше не можем просто ждать и гадать. Чанбин, как всегда, берёт на себя роль того, кто готов сломать неловкость: — А я предлагаю взять с собой что-нибудь тяжёлое. Мало ли что. — Чанбин, мы не в боевике, — устало замечает Феликс, но улыбка едва касается его губ. Этот момент напряжения как будто немного ослабляет воздух. Бан Чан, собравшись с мыслями, делает шаг вперёд. — Так. Завтра утром. Рано. Мы едем туда. Осмотримся. Только втроём. Хан вскидывает голову: — В смысле втроём? — Я, Минхо и Чанбин, — решает Чан, и его голос не терпит возражений. — Остальные остаются на связи. Если что-то пойдёт не так, вы будете знать. — Почему именно ты? — не унимается Хан, его голос чуть дрожит от напряжения. — Потому что кто-то должен взять ответственность. Минхот одобрительно кивает. — Отлично. Тогда готовьтесь к утру.

***

Когда они выходят из студии, воздух кажется морозным и густым, как густое стекло. У каждого из них свои мысли, но никто их не озвучивает. Сынмин стоит у машины, прежде чем сесть внутрь, и на мгновение смотрит на телефон. Экран больше не светится, но ощущение, что за ними кто-то наблюдает, не покидает его. Феликс подходит к нему и кладёт руку на плечо. — Всё будет хорошо, — говорит он тихо. Сынмин кивает, но в голосе ему хочется поверить. — Надеюсь.

***

Ночь в Сеуле не бывает полностью тёмной. Город переливается огнями, даже когда кажется, что все заснули. Свет фонарей заливает тротуары оранжевым, и звук машин где-то вдалеке создаёт гулкий, почти медитативный ритм. Сынмин сидит на заднем сиденье машины, опираясь головой на холодное стекло. Стёкла запотели от его дыхания, и через эту тонкую плёнку размытого конденсата огни улиц выглядят как размытые пятна краски на полотне. Он смотрит, но не видит. — Ты в порядке? — голос Феликса прерывает тишину, вкрадчивый и осторожный, как будто он боится потревожить что-то хрупкое. Сынмин моргает, возвращаясь в реальность. — Да, — отвечает он, слишком быстро, и, как ни старался, голос выходит пустым. Феликс не отводит взгляда. Его тёплые глаза всегда умели читать чужие эмоции. — Ты не должен притворяться. Это мы. Сынмин отворачивается и смотрит в окно. Ему легче молчать, чем говорить. Понемногу он начинает осознавать, что воздух вокруг давит сильнее обычного. Даже здесь, в машине, где по идее должно быть безопасно. — Если честно… — его голос звучит глухо, — меня это злит. Феликс приподнимает брови. — Злит? Сынмин кивает, опуская голову. — Эти люди… кто бы они ни были. Они играют с нами. И хуже всего, они знают, что нас это пугает. Слово "пугает" словно застревает в воздухе. Феликс молчит, давая ему время продолжить. — Я устал чувствовать себя загнанным в угол, — продолжает Сынмин. В его голосе нет ни злости, ни истерики — только усталость. — Я хочу… я хочу хоть раз опередить их. Узнать, кто они, прежде чем они сделают следующий шаг. Феликс вздыхает и откидывается на спинку сиденья. Его взгляд упирается в потолок машины. — Знаешь, иногда мне кажется, что мы участвуем в игре, в которой нет правил. Сынмин ухмыляется краешком губ. — Но они явно уверены, что выигрывают. — Тогда нам нужно показать, что они ошибаются, — решительно говорит Феликс, его голос звучит твёрже обычного. — Пусть думают, что контролируют ситуацию, но на самом деле это будем мы. Сынмин поднимает голову и смотрит на него. В глазах Феликса тлеет что-то похожее на вызов — непреклонный огонь, который загорается в самые трудные моменты. — Ты слишком оптимистичен, — тихо говорит Сынмин, но во взгляде его мелькает тень благодарности. — Кто-то же должен быть, — отвечает Феликс, улыбаясь уголками губ. — Если не я, то кто? Когда Сынмин возвращается домой, квартира встречает его тишиной. Гулкие шаги по паркету отдаются эхом, а свет от уличных фонарей рисует полосы на полу. Он бросает рюкзак на стул и садится за стол, не включая верхний свет. Его взгляд снова возвращается к телефону. Экран чёрный, но он знает, что уведомление там — ждёт его. Палец зависает над экраном. Сынмин глубоко вздыхает и всё же разблокирует устройство. Координаты всё ещё там, на экране. Он смотрит на них, как будто от этого что-то изменится. — Что ты хочешь от нас?.. — тихий, почти шёпот в пустоту. Ответа, конечно, нет. Только тишина, слишком громкая для такой поздней ночи. Внезапно экран телефона загорается — входящий вызов. Номер скрыт. Сынмин замирает. Сердце гулко стучит где-то в горле. — Чёрт… — он шепчет, прежде чем на автомате поднести телефон к уху. — Алло? На другом конце линии тишина. Но Сынмин слышит что-то ещё — странный, едва уловимый шум. Словно ветер. Или дыхание. — Кто это?! — он повышает голос, и ладонь сжимает телефон крепче. Тишина. Затем раздаётся щелчок, и звонок обрывается. Сынмин застывает, а затем медленно отнимает телефон от уха и смотрит на экран. Звонок длился 12 секунд. Он резко вскакивает со стула, толкая его назад. Воздух кажется тяжёлым, и ему сложно дышать. — Спокойно, — говорит он себе, сжимая пальцы в кулаки. — Спокойно. Он делает несколько глубоких вдохов, но мысль о том, что кто-то только что наблюдал за ним — что кто-то знает, где он и что делает, — не отпускает. Тишина снова заполняет квартиру, но теперь она другая. Живее. Грознее.

***

Утро приходит слишком быстро. Казалось, что Сынмин только закрыл глаза, но свет, пробивающийся сквозь щель в шторах, уже упал на его лицо. Он открывает глаза медленно, как будто ещё не до конца готов к реальности. Комната кажется чужой. Всё из-за того ночного звонка. Сынмин садится на кровати и проводит рукой по лицу. Сон был прерывистым, тяжёлым — каждый раз, когда он закрывал глаза, его преследовало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Ему даже несколько раз казалось, что тень мелькнула за окном, хотя он живёт на пятом этаже. — Наверное, я схожу с ума, — шепчет он сам себе. Пару минут он просто сидит, глядя в пол, пока не решает встать. На кухне он находит открытую пачку кофе и лениво засыпает ложку в кружку. Вода закипает с хриплым шумом, и это единственный звук в квартире. Сынмин опирается руками на кухонный стол и смотрит в окно. — Просто звонок, — повторяет он про себя, словно это магическое заклинание. Кипящая вода закипает сильнее, и свист чайника вырывает его из мыслей. Он вздрагивает и быстро выключает плиту. Телефон на столе снова издаёт короткий звук. Сынмин оборачивается, и сердце на миг замирает — но это всего лишь сообщение. Он берёт телефон, глядя на экран. — Чанбин: «Ты не забыл? В 9:30 студия. Мы ждём». Сынмин выдыхает. Сообщение почти будничное, без намёка на тревогу. — Спокойно, — говорит он себе в очередной раз. — Никакой паники.

***

Студия встречает их привычной суетой. В коридорах слышится смех и разговоры других артистов, двери захлопываются, и кто-то бежит по лестнице. Это обычное утро в компании, но для Сынмина всё кажется приглушённым. Как будто он смотрит на происходящее через мутное стекло. Чанбин уже здесь. Он сидит на диване с ногами на столике и листает что-то на телефоне. — Доброе утро, — говорит он, даже не отрывая взгляда. — Утро, — отвечает Сынмин, ставя рюкзак на пол. — Ты выглядишь так, будто не спал. Сынмин усмехается. — Спасибо. Твоя забота меня трогает. Чанбин, наконец, поднимает взгляд, прищуривается и кивает на пустой стул рядом с собой. — Садись давай. Где остальные? — Понятия не имею. Чанбин хмыкает и снова смотрит в телефон. Сынмин садится и облокачивается на спинку дивана. Он ловит себя на том, что машинально всматривается в отражение в стеклянной двери напротив — ищет что-то необычное, кого-то незнакомого. — Чего ты там увидел? — замечает Чанбин, даже не глядя. Сынмин моргает и переводит взгляд на него. — Ничего. Просто задумался. Чанбин поднимает бровь, но не настаивает. — Ладно, смотри не свихнись тут. В этот момент дверь открывается с лёгким скрипом, и в комнату заходит Хан. Он выглядит немного растрёпанным — волосы торчат в разные стороны, на нём оверсайз-худи, а в руке пластиковый стаканчик с кофе. — Я проспал, — говорит он с хрипотцой, будто только что проснулся. — Шок, — сухо отвечает Чанбин. — И не говори, — Хан плюхается на кресло и потягивается так, что кости громко хрустят. — Ну что, план уже придумали или ещё нет? — Ждём всех, — говорит Сынмин. Хан кивает и отпивает глоток кофе. — Что-то вы оба какие-то мрачные, — замечает он, переводя взгляд с Сынмина на Чанбина. — Это ты сегодня слишком радостный, — парирует Чанбин. — Ну, кому-то же надо поддерживать настроение. Иначе мы тут все свихнёмся, — Хан усмехается, но затем его взгляд становится серьёзнее. — Хотя шутки шутками… как вы? Сынмин замирает на секунду. Вопрос звучит слишком обыденно, но почему-то именно сейчас в нём есть что-то глубже. — В норме, — отвечает Чанбин. — Тоже нормально, — добавляет Сынмин после небольшой паузы. Хан смотрит на них ещё секунду, прежде чем кивает. — Ладно, держитесь. Чувствую, сегодня будет трудный день. В этот момент дверь снова открывается. В комнату заходит Феликс, а следом — Бан Чан, который сразу направляется к столу, на котором лежат их бумаги и планшет. — Все здесь? — спрашивает Чан с порога, оглядывая всех. — Ещё Хёнджин где-то, — отвечает Чанбин. — Минхо тоже сказал, что подъедет минут через десять, — добавляет Феликс, садясь на диван рядом с Сынмином. Бан Чан кивает и кладёт планшет на стол. — Ладно. Соберёмся все — начнём обсуждение. Дверь студии снова открывается, на этот раз почти бесшумно, но все инстинктивно поднимают головы. Хёнджин появляется на пороге — тихий, почти растворяющийся в тени за спиной. На нём чёрная ветровка, капюшон натянут так низко, что его глаза почти не видно. Он стоит секунду в дверном проёме, как будто раздумывает, входить ли вообще. — Ты будешь там стоять или всё-таки зайдёшь? — голос Чанбина прерывает тишину. В нём больше подколки, чем раздражения. Хёнджин, не отвечая, делает пару шагов вперёд и закрывает за собой дверь. Его движения медленные, а спина чуть сгорблена — как будто он несёт тяжёлый груз. — Утро, — проборматывает он, снимая капюшон. — Наконец-то, — Бан Чан кивает и быстро скользит взглядом по группе, будто что-то проверяя. — Минхо должен быть с минуты на минуту. Хёнджин опускается на кресло у дальней стены. Он не смотрит ни на кого напрямую, но Сынмин всё же ловит его беглый взгляд — и в нём есть что-то беспокойное. Чувство вины? Или что-то большее? Феликс, сидящий рядом с Сынмином, слегка наклоняется и шепчет ему на ухо: — Он вообще нормально выглядит? Сынмин не сразу отвечает. Он внимательно наблюдает за Хёнджином, который теребит шнурки на рукаве ветровки, словно это единственное, что удерживает его в реальности. — Просто устал, — тихо отвечает Сынмин, хотя сам не уверен, кого пытается убедить — Феликса или себя.

Проходит ещё несколько минут. Бан Чан проверяет часы на телефоне, делая вид, что он терпелив, но напряжение в его позе выдает обратное. И вдруг раздаётся громкий стук в дверь, который заставляет всех вздрогнуть. — Кто-то явно не знает, как пользоваться ручкой, — бурчит Чанбин, но Чан уже поднимается и распахивает дверь. Минхо стоит на пороге с сумкой через плечо и равнодушным выражением лица. — Я что, последний? — спрашивает он вместо приветствия, оглядываясь на всех. — Как всегда, — отвечает Феликс с кривой улыбкой. — Но хоть кто-то сегодня пришёл с настроением, — добавляет Хан, разглядывая Минхо. Минхо бросает сумку на диван и садится на подлокотник кресла рядом с Хёнджином. Хёнджин не двигается, но Сынмин замечает, как его плечи чуть напрягаются. — Всё здесь? — спрашивает Чан, не дожидаясь переклички. Он встаёт в центре комнаты и запускает планшет. — Тогда слушайте внимательно. Все постепенно замолкают. Даже Хан, который всегда умудряется вставлять шутки не к месту, сидит, скрестив руки на груди и хмурясь. Чан проводит пальцем по экрану планшета. Схема и график сменяются на небольшие текстовые файлы с датами и примечаниями. — У нас мало времени, — начинает Чан. Его голос спокойный, но твёрдый. — То, что произошло в последние дни, — не случайность. Нам угрожают, и не просто так. Слово «угрожают» повисает в воздухе, как тяжёлый камень, и Сынмин чувствует, как внутри сжимается что-то неприятное. — И что мы должны делать? — спрашивает Хан. В его голосе нет обычной иронии — только настороженность. Чан переводит взгляд на него. — Для начала — объединиться. Иначе нас раздавят поодиночке. Хан усмехается, но больше для себя: — Это как-то звучит пафосно. — Потому что это правда, — спокойно отвечает Чан.

Минхо молчит. Он скользит взглядом по комнате, останавливаясь на каждом из них — на Феликсе, который теребит рукав кофты; на Сынмине, который выглядит спокойным, но внутри явно взведён; на Хане, который пускает взгляд в пол, будто чего-то стыдится. Наконец, его взгляд встречается с Хёнджином. Хёнджин отводит глаза. Минхо сжимает кулаки, но ничего не говорит. Сынмин замечает это. Он знает — между ними что-то происходит. Что-то, о чём они молчат. Но времени разбираться в этом сейчас нет. — Мы справимся, — вдруг произносит Феликс. Голос его мягкий, но в нём есть сила. — Мы уже не раз проходили через дерьмо. И сейчас не отступим. — Stray Kids до конца, — добавляет Чанбин, поднимаясь с дивана и улыбаясь одной из тех улыбок, которые всегда добавляют уверенности остальным. — До конца, — тихо повторяет Сынмин. Все смотрят на Чана, как на капитана, который только что объявил им войну. — Итак, план такой, — начинает Чан, вновь глядя на планшет. Комната наполняется напряжением и сосредоточенностью. Каждый понимает — игра становится всё опаснее. Но в этот момент они снова становятся командой. Тишина, воцарившаяся после слов Чана, казалась почти осязаемой. Каждый из них переваривал сказанное, разбирал по кусочкам, примеряя к себе. Хан откинулся на спинку кресла и прищурился: — Значит, всё-таки война? — Да, — без лишних эмоций ответил Чан, глядя прямо на него. — Но не та, что ты себе представляешь. — Ну да, — Хан хмыкнул, но в его голосе не было ни сарказма, ни игривости. — Наша война всегда выглядит немного иначе. — Хватит драматизировать, — спокойно бросил Минхо, выпрямляясь на подлокотнике кресла. — У нас есть факты, у нас есть след. Давай к делу. След. Это слово пронзило комнату. Сынмин поднял глаза от своих сцепленных пальцев и посмотрел на Чана: — Какой след? Ты нашёл что-то новое? — Пока только зацепки, — Чан сдвинул график на экране планшета, открывая другое изображение. Это была фотография, сделанная с их последнего собрания: угрожающая записка и символ. Логотип был чётко виден, и каждый из них уже знал его наизусть. Но теперь, рядом с ним, появилась новая деталь. — Я связался с нашим менеджером и ещё несколькими людьми, — продолжил Чан, показывая новую информацию. — Этот символ... Он принадлежит дочерней компании одной из корпораций, которые ведут дела в индустрии развлечений. — Корпорации? — уточнил Чанбин, приподнимая бровь. — Какой? Чан вздохнул и посмотрел на него с такой усталостью, что даже Феликс перестал ёрзать: — Это не так важно сейчас. Важно то, что они знают о нас больше, чем должны. — А точнее? — голос Минхо прозвучал чётко, с холодным оттенком. Он сидел неподвижно, но его взгляд был прикован к Чану. — Время, место, даже наши маршруты. Кто-то сливает им информацию. Эти слова повисли в воздухе. Все взгляды медленно скользнули по комнате. Хан сцепил пальцы на коленях, будто пытаясь сдержать себя. Сынмин видел, как его ноготь впивается в кожу большого пальца — привычка, когда он нервничал. Феликс был первым, кто нарушил тишину: — То есть кто-то из нас?.. — Нет, — резко перебил его Чан. — Это не кто-то из нас. Но вокруг нас слишком много людей, и мы не знаем, кому можно доверять. Сынмин ощутил, как что-то холодное скользнуло по позвоночнику. Чан говорил так, будто знал больше, чем говорил вслух. — И как мы это выясним? — голос Хана был напряжённым, но контролируемым. — Для начала — минимизируем контакты. Мы больше никому не говорим ни слова о нашем расписании и передвижениях. Любые детали — только между нами. И никому больше. Минхо кивнул, соглашаясь: — И наблюдаем. Если кто-то что-то сливает, мы это заметим. — А как насчёт тех, кто уже знает? — спросил вдруг Хёнджин. Его голос был тихим, но он прорезал тишину, как лезвие. Все повернулись к нему. — Что ты имеешь в виду? — спросил Чан, глядя на него пристально. Хёнджин встретился с его взглядом. — Они уже знают. Мы для них открытая книга. Как бы мы ни пытались что-то скрыть, им уже известно больше, чем должно. Сынмин почувствовал, как в комнате становится тяжелее дышать. Он снова посмотрел на Хёнджина — на его побледневшее лицо и тени под глазами. Что-то в его словах заставило внутренний голос насторожиться. — Но почему они так долго играют? — продолжил Феликс. — Зачем им мучить нас записками? Почему они просто не ударят сразу? — Потому что они не хотят нас уничтожить, — тихо сказал Минхо. Все взгляды снова обратились к нему. — Они хотят, чтобы мы сломались сами. По кусочкам, — добавил он, и в его голосе не было ни грамма эмоций. Тишина снова поглотила комнату. Сынмин сжал кулаки, стараясь не думать о том, как правы звучат их слова. Эта игра — она была выверена до мелочей. Кто бы ни стоял за этим, он знал, куда бить, чтобы заставить их медленно рушиться изнутри. Чан встал и снова посмотрел на всех: — Вот почему мы не имеем права на слабость. Не сейчас. Сынмин поймал себя на мысли, что это «сейчас» уже тянется слишком долго.

Все сидели молча. Кто-то — потерянный в своих мыслях, кто-то — размышляющий о следующем шаге. Хан, вдруг сорвавшись с места, потянулся к сумке и вытащил блокнот с ручкой. — Ну что? — спросил он, стараясь вернуть лёгкость в голос. — План Б? Чан посмотрел на него и, впервые за последние часы, позволил себе улыбнуться: — План Б, В и Г. На случай, если всё пойдёт к чёрту. — Значит, как всегда, — подытожил Чанбин, улыбаясь краешком губ. Сынмин перевёл взгляд на всех, чувствуя странное спокойствие. Да, угроза была реальной, и да, их жизни вот-вот могли рухнуть. Но впервые за долгое время он видел, что они снова команда. Stray Kids. До конца. Прошло уже около часа, но никто не спешил уходить из студии. Обсуждение закончилось, но молчаливое напряжение осталось висеть в воздухе. Комната всё ещё казалась пропитанной словами, которые никто не решался произнести вслух. Сынмин сидел у стены, облокотившись на холодный бетон, и наблюдал за остальными. Минхо откинулся на кресле, вытянув ноги и закрыв глаза, будто пытался ненадолго отключиться от происходящего. Феликс что-то тихо обсуждал с Чанбином у двери, периодически кивая. Хан вертел в руках ручку, задумчиво проводя её кончиком по блокноту. Словно нащупывал правильные слова или искал что-то в своих мыслях. В отличие от всех, он не выглядел ни усталым, ни спокойным. Скорее — напряжённым, как пружина. — Ты себя не сломаешь? — вдруг раздался голос Сынмина. Хан поднял взгляд и чуть усмехнулся: — Ты же меня знаешь. Я всегда ломаюсь, но потом собираю себя обратно. Сынмин кивнул, даже не пытаясь спорить. В этом было что-то пугающе правдивое. — Ты о чём думаешь? — продолжил он, следя за тем, как Хан снова опускает взгляд на блокнот. — О том, что происходит вокруг нас, — ответил Хан после короткой паузы. — И о том, что мы не можем ни на кого положиться, кроме друг друга. — Это мы уже поняли, — сухо бросил Сынмин. — Не совсем. Я имею в виду, что кто-то из «тех», — он сделал кавычки пальцами, — уже просчитали все наши шаги. А мы? Мы всё ещё топчемся на месте. Сынмин нахмурился. — Ты думаешь, что Бан Чан что-то упускает? Хан пожал плечами: — Не Чан. Мы все. У нас нет времени. Он перевёл взгляд на окно. Снаружи было темно, но город жил своей жизнью: огни машин, свет далёких небоскрёбов. Всё как обычно. Только вот внутри студии обычное исчезло. — Тебе не кажется, что мы зря затягиваем? — тихо продолжил Хан, и его голос стал почти шёпотом. — В смысле? — Мы ищем следы, собираем информацию. А что, если стоит рискнуть и просто пойти в наступление? Сынмин уставился на него с удивлением: — Наступление? Ты серьёзно? — А почему нет? — Хан улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла. — Они угрожают нам, ждут, что мы будем бояться и прятаться. Но что будет, если мы первыми сделаем ход? — У тебя есть план? — голос Минхо раздался откуда-то сбоку. Он не открывал глаз, но было ясно, что слушал весь разговор. Хан вздрогнул, но быстро справился: — Пока нет. Но мы же умеем импровизировать, да? — Рискованно, — отрезал Минхо, наконец открывая глаза и садясь ровно. — И глупо. — А ждать и смотреть, как они сжимают петлю вокруг нашей шеи, по-твоему, умно? На этот раз Минхо ничего не ответил. Его тёмные глаза изучающе смотрели на Хана. Сынмин чувствовал, как между ними нарастает молчаливая дуэль взглядов. В конце концов Минхо вздохнул: — Не надо горячиться. Мы не знаем, с чем имеем дело. Если рванём наугад, это может быть ловушка. Хан молча сжал ручку так, что костяшки пальцев побелели. Но спорить не стал. — Нам просто нужно больше информации, — продолжил Минхо спокойным тоном. — Это сейчас единственное, что нас спасёт. Сынмин вдруг понял, что Хан не согласен. Его взгляд говорил об этом более красноречиво, чем любые слова. Он хотел действовать. Хотел быстрее, чем следовало бы. И это пугало больше всего. — Мы разберёмся, — наконец сказал Сынмин, глядя прямо на Хана. — Вместе. Без глупостей. Хан промолчал, но Сынмин заметил, как тот отвёл взгляд. В этом жесте не было уступки — скорее временное согласие. Тем временем у двери: — Всё хорошо? — спросил Феликс, заметив, как Чанбин украдкой поглядывает в сторону их разговора. — Да, — отмахнулся Чанбин. — Просто Хан... иногда слишком горяч. — Зато это делает его Ханом, — улыбнулся Феликс, но тут же добавил, уже серьёзно: — Главное, чтобы он не сделал ничего безрассудного. — Чан за ним присмотрит. — Чанбин скрестил руки на груди, затем добавил тише: — Все мы будем.

***

Студия постепенно опустела. Остался только Чан, сидящий за компьютером. Его лицо освещал тусклый свет монитора, где медленно загружались данные, отправленные ему менеджером. За его спиной раздался лёгкий стук в дверь. — Занято, — устало бросил он, не оборачиваясь. — Это я, — раздался голос Хана. Чан на секунду замер, затем повернулся. — Что ты здесь делаешь? Остальные ушли. Хан пожал плечами и сел на диван: — Не спится. Чан устало потер переносицу: — Опять ты о своём? — А если они ударят раньше? — не отвечая на вопрос, проговорил Хан. — Ты этого не боишься? — Боюсь, — честно признался Чан, глядя на него. — Но я не позволю страху нас сломать. Хан кивнул, но по его лицу было ясно: сомнения никуда не ушли. — Мы выберемся из этого, — твёрдо добавил Чан, возвращаясь к монитору. — Только если будем работать вместе. Хан молчал. Лишь его взгляд скользнул в сторону блокнота, торчащего из его сумки. Следующие несколько дней прошли в полной тени того, что произошло в студии. Информация, собранная за это время, была лишь частичной картиной. Команда, зная, что на них давит не только время, но и неизвестность, продолжала работать в полном одиночестве, скрывая свои действия от внешнего мира.

***

Чан сидел в своём офисе, просматривая отчёты. Листал страницы на планшете, где мелькали цифры и данные, но ни одно из этих чисел не давало ему ответов. Он чувствовал, как каждый новый документ только углубляет в нём беспокойство, создавая ощущение, что они бегают по кругу. Всё было так… неясно. Чанбин и Сынмин давно обсуждали детали, но они не могли найти способ пробиться дальше, несмотря на все их усилия. Феликс, Минхо и даже Хан собирали информацию, но каждый раз всё возвращалось к одному: символ, логотип, который стал признаком того, что их преследуют, не был случайностью. Символ компании, который они нашли в документах, принадлежал давно исчезнувшей корпорации, а их цели и связи ещё не были полностью раскрыты. С каждым новым фактом они всё больше ощущали, как над ними висит неизбежная угроза. А именно это ощущение — постоянная угроза — забирало силы. Тем не менее, Чан не мог позволить себе слабость. Он был лидером, и его ответственность перед остальными была больше, чем просто личным страхом. Именно поэтому, несмотря на тягость мыслей, он продолжал искать пути, чтобы не просто выжить, но и одержать победу. С часами тянулись отчётные собрания. Когда наступала ночь, Чан сидел за столом, и его взгляд блуждал по холодным экрану ноутбука. Заметив, как глаза начали слипаться, он попытался встать и размяться, но не успел. Стремительное нажатие на кнопку планшета вывело его в пустой чат. Он написал сообщение: «Где ты?» Через несколько минут раздался лёгкий стук в дверь. — Чан, ты не спишь? — раздался голос Хана. Он вошёл, не дождавшись ответа, и закрыл за собой дверь. Хан выглядел так, словно только что вернулся с улицы, его волосы были слегка растрёпаны, а лицо отражало тень того, что он пережил за последнее время. Чан, не отрываясь от экрана, коснулся его имени в списке сообщений. — Я думал, ты с остальными, — сказал он, не поднимая глаз. — Мы все тут, — Хан, не ответив, подошёл к столу и сел на край. — Ты что-то вынашиваешь, Чан. Мне это не нравится. Чан вздохнул, наконец отложив планшет. Его взгляд был серьёзен, даже тяжёл. — Всё, что я могу сделать, это давать вам информацию. Мы не можем позволить себе ошибиться, Хан. — Знаю, — Хан сидел рядом, не пытаясь создать пространство между собой и Чаном. — Но ты не один. Мы все за тебя. И ты это знаешь. Чан молчал, не отвечая. Он смотрел на Хана, понимая, что тот по-своему прав. Но внутри него нарастало чувство, которое он не мог выразить словами: это было не только его решение, это была борьба всей команды. Но, несмотря на это, он чувствовал, что всё равно остаётся на передовой, а остальные смотрят на него, ожидая команд. — Если бы было проще, я бы не сомневался, — сказал Чан, проводя рукой по лицу. — Но здесь нет простых решений. Мы не можем просто объявить о том, что нам угрожают. Они ждут от нас ошибки. И если мы её сделаем... — Ты не сделаешь ошибку, — Хан положил руку на его плечо. Тот слабо кивнул. — Мы все будем действовать вместе, — сказал Чан. — И ты это знаешь. Это наше решение. Мы не теряем себя. Мы просто... играем в игру, которую они нам предлагают. Хан вдруг наклонился вперёд, как если бы хотел сказать что-то важное, но тут же замолчал, поймав взгляд Чана. — Что? — спросил Чан. — Я не уверен, что мы понимаем, с кем имеем дело, — произнёс Хан, и его голос стал серьёзнее. — Ты сказал, что играем по их правилам. Но что если они нас… переигрывают? Чан взглянул в окно, где далеко светились огни города, и чуть помедлил. — Мы не можем этого допустить. И это не будет так. Он понял, что их команда стояла на грани. Они были готовы идти до конца, но эта готовность требовала от каждого не просто решимости, а ещё и умения видеть не только ближайшую цель, но и далеко идущие последствия их действий. Не ошибиться. — Я не допущу этого, — сказал Чан уверенно, и его голос звучал твёрдо, как никогда. — Мы будем бороться, несмотря на всё. Хан, казалось, только тогда почувствовал, как внутреннее напряжение слегка спало. — Ты знаешь, я не могу проиграть. Никто не может. Чан вновь взглянул на свой экран. На его лице отражалась тень глубокой решимости. Он снова включил планшет и начал просматривать новые данные. Хан остался рядом, наблюдая за его действиями. Но даже если он молчал, он чувствовал, что этот разговор был только началом.

***

Утро в студии начиналось как обычно — приглушённые звуки шагов, щелчки кофемашины и шёпот голосов, заполняющих тишину. Но в этот день всё чувствовалось иначе. Как будто воздух стал тяжелее, словно невидимый груз давил на плечи каждого. Сынмин сидел у окна, скрестив ноги на стуле. В руках у него был телефон, и взгляд снова и снова возвращался к тому же сообщению. Координаты. Простая строка цифр, но за ней скрывалось слишком многое. Он не мог понять, кто именно отправил это. "Если вы хотите знать правду…" Слова словно застряли у него в голове. Чан вошёл в комнату с планшетом в руках. Он выглядел сосредоточенным, хотя в его движениях читалась усталость. Несколько часов он просматривал карты и отчёты, пытаясь собрать план, который работал бы, даже если всё пойдёт не так. — Сынмин, — коротко окликнул он. Тот медленно повернулся, убирая телефон в карман, но Чан заметил это движение. — Новые мысли? — спросил Чан, пытаясь придать голосу привычный тон, но напряжение всё же скользнуло в его интонации. — Нет, — отозвался Сынмин, глядя на него серьёзно. — Просто всё это… кажется странным. — Мы не можем позволить себе сомневаться, — отрезал Чан, садясь напротив. — Сообщение отправлено с преднамеренной целью. Мы либо следуем за этим, либо упускаем шанс. Сынмин смотрел на него долго, как будто пытаясь прочитать в его глазах что-то большее. — А если это ловушка? — тихо спросил он. — Скорее всего, так и есть, — Чан слегка кивнул. — Поэтому мы и идём втроём. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался Хан. Он явно не спал всю ночь. Его волосы были растрёпаны, а глаза горели напряжённым беспокойством. — Ты серьёзно? — спросил он, прямо подходя к столу. — Только втроём? Чан лишь поднял взгляд. — Да. — Почему ты так решил? Почему именно вы трое? — Хан говорил быстро, его голос чуть дрожал. — Ты думаешь, что мы не справимся? Чан вздохнул, поставив планшет на стол. — Я думаю, что кто-то должен остаться на связи. Мы не можем рисковать всеми. — А что, если это конец? — продолжил Хан, всё больше теряя терпение. — Что, если вы попадёте в такую ситуацию, откуда нет выхода? — Тогда вы будете знать, что делать дальше, — спокойно ответил Чан, но в его голосе слышалось холодное упорство. Сынмин, наблюдая за этим обменом словами, чувствовал, как внутри него всё сжимается. Это решение казалось правильным… и одновременно ужасно неправильным. — Кто-то должен взять ответственность, — наконец сказал Чан, его голос прозвучал твёрдо. — И это буду я. — И Минхо с Чанбином? — уточнил Хан. — Да. Молчание накрыло комнату. Сынмин вдруг понял, что Хан вглядывается в него, словно ожидая поддержки. — Я не думаю, что это справедливо, — наконец сказал Хан, его голос стал ниже, почти шёпотом. — Если ты хочешь рисковать собой, это твоё дело. Но втягивать других… — Никто никого не втягивает, — отрезал Чан. — Это решение было принято вместе. Словно в подтверждение, дверь снова открылась, и в комнату вошёл Минхо. Он выглядел более спокойным, чем Хан, но в его взгляде читалась такая же настороженность. — Мы готовы, — сказал он просто. Чан кивнул. — Завтра утром. В шесть. Минхо повернулся, чтобы уйти, но Сынмин, словно сорвавшись с места, окликнул его. — Постой. Тот обернулся, слегка приподняв бровь. — Я понимаю, почему Чан делает это, — начал Сынмин, его голос был ровным, но твёрдым. — Но ты… ты действительно готов? Минхо некоторое время смотрел на него, будто обдумывая ответ. — Иногда готовность не имеет значения, — наконец сказал он. — Просто делаешь то, что нужно. Эти слова повисли в воздухе, словно поставив точку в разговоре. Минхо вышел из комнаты, а за ним — и Чан. Хан оставался неподвижным, словно потеряв способность двигаться. Сынмин хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Он чувствовал, что разговоры больше ничего не изменят.

***

На следующий день в шесть утра команда разделится. Но в воздухе будет висеть вопрос: правильно ли они поступают? Или это шаг в пропасть? На улице было ещё темно, когда дверь квартиры тихо захлопнулась за Чаном. Он бросил быстрый взгляд на часы: 5:45 утра. Спокойный шаг по лестнице сопровождался звуком лёгкого скрипа кроссовок о бетон. Внизу его уже ждали. Минхо стоял возле машины, скрестив руки на груди, глядя куда-то в темноту. Его поза была непринуждённой, но глаза выдавали внутреннее напряжение. Рядом, опираясь на капот, Чанбин допивал остатки кофе из бумажного стаканчика. — Ты опоздал, — бросил Чанбин с усмешкой, хотя по его тону было понятно, что он не ожидал ничего другого. — Три минуты, — ответил Чан, бросая рюкзак в багажник. — Примерно столько мы потеряем на твоём втором стакане кофе. Чанбин лишь хмыкнул, выбросив стакан в ближайшую урну. — Всё готово? — спросил Чан, обводя взглядом их двоих. — Почти, — коротко ответил Минхо, открывая водительскую дверь. Чан посмотрел на него чуть дольше, чем обычно. Его спокойствие было одновременно успокаивающим и настораживающим. Минхо всегда был таким: твёрдым, собранным, готовым к любому повороту. Но в этот раз Чан чувствовал, что за этим фасадом скрывается больше, чем просто привычка справляться. — Идём, — бросил Чанбин, хлопнув Чана по плечу. — Если задержимся, рассвет нас выдаст. Они сели в машину. Минхо за рулём, Чанбин рядом с ним, а Чан — на заднем сиденье, откуда он мог наблюдать за дорогой и одновременно проверять планшет. В машине было тихо. Только мягкий гул двигателя и редкие щелчки поворотников нарушали эту тишину. Каждый из них был погружён в свои мысли. Тем временем в общежитии Хан сидел на полу своей комнаты, облокотившись на кровать. На его коленях лежал телефон, но экран был выключен. Он уже несколько часов безуспешно пытался заснуть, но мысли не давали покоя. "Почему я не с ними?" Этот вопрос бился в его голове, словно назойливая муха. Сынмин появился в дверях, не постучав. Он знал, что Хан будет не спать. — Ты ведь думаешь о том же, что и я, — тихо сказал он, подходя ближе. Хан поднял на него взгляд. — Что если они не вернутся? — проговорил он, стараясь удержать голос от дрожи. Сынмин сел напротив него, скрестив ноги. Он долго молчал, как будто искал правильные слова, но в итоге просто сказал: — Тогда мы будем знать, что делать. Эти слова должны были звучать утешительно, но в них чувствовалась странная обречённость. — А если нет? — Хан сжал телефон сильнее. — Если мы останемся в неведении? Сынмин посмотрел в сторону окна. За ним уже начинало светать. — Тогда мы всё равно найдём способ продолжать.

***

— Сколько осталось? — голос Чанбина нарушил тишину. Минхо мельком взглянул на экран навигатора. — Пять минут. Чан на заднем сиденье уже не проверял планшет. Он смотрел в окно, глядя на приближающиеся очертания здания. Оно выглядело заброшенным, но в этом и была его странная угроза — место, которое могло быть чем угодно. — Помните, что мы договорились, — напомнил Чан, наклоняясь вперёд. — Осмотримся. Никаких лишних движений. Если почувствуем хоть что-то странное, уходим сразу. Минхо и Чанбин обменялись взглядами, но ничего не сказали. Машина остановилась у небольшой гравийной площадки. Они вышли, и холодный утренний воздух обдал их лица. Всё вокруг казалось слишком тихим, как будто даже природа замерла в ожидании. Минхо первым направился к зданию, но Чан придержал его за плечо. — Ты уверен? Минхо медленно кивнул, глядя прямо в его глаза. — Да. Чанбин достал из кармана небольшой фонарь и включил его, направляя свет на вход. Дверь была чуть приоткрыта, как будто их ждали. — Ну, вперёд, — пробормотал Чанбин, шагнув первым.

***

Хан и Сынмин всё ещё сидели напротив друг друга. Молчание казалось бесконечным, но в какой-то момент Сынмин нарушил его. — Ты думаешь, они правильно поступили? Хан долго смотрел на него, прежде чем ответить: — Я думаю, что они поступили так, как считали нужным. Сынмин кивнул, но его взгляд всё ещё был направлен на окно. Светало всё ярче.

***

Тусклый свет фонаря Чанбина двигался по стенам, выхватывая из темноты обшарпанные обои, облупившуюся штукатурку и запылённые деревянные балки. Каждый их шаг отдавался глухим эхом, усиливая ощущение чуждости этого места. — Тут что-то странное, — пробормотал Минхо, останавливаясь у узкого коридора. Его взгляд был настороженным, но на лице сохранялось внешнее спокойствие. — Странное? — отозвался Чан, внимательно осматриваясь. Минхо кивнул, но не уточнил. Он посмотрел на дверь в конце коридора. Она была слегка приоткрыта, как и входная, но с таким же безмолвным приглашением. — Ты это чувствуешь? — спросил он после паузы. Чанбин, стоящий чуть позади, поднял фонарь выше, направив его на дверной проём. Пыль, зависшая в воздухе, плясала в свете. — Чувствую что? — Чан сделал шаг вперёд, но Минхо выставил руку, останавливая его. — Слишком тихо, — тихо сказал Минхо, глядя на дверь. — Такое чувство, будто нас ждут. — Или уже знают, что мы здесь, — добавил Чанбин, медленно выключая фонарь, чтобы не выделяться лишний раз. — Давайте медленно, — шепнул Чан. Они двинулись дальше. Каждый шаг был чётко выверен, словно в этой тишине даже лёгкий скрип пола мог стать роковым. Когда они вошли, первое, что бросилось в глаза, — это большой стол посреди комнаты. На нём лежала единственная вещь: папка. Вокруг больше ничего — только пустота. — Это... как-то слишком очевидно, — хмуро сказал Чанбин, оставаясь у двери. Минхо, подойдя ближе, остановился в шаге от стола. — Очевидно, но не без причин, — тихо ответил он, протягивая руку, чтобы открыть папку. — Подожди, — Чан шагнул вперёд, схватив его за локоть. — Сначала осмотримся. Минхо, нахмурившись, убрал руку. Чан достал телефон, включил камеру и направил свет на папку. Медленно осветил каждый угол стола, проверяя, нет ли там ничего подозрительного. — Ничего, — пробормотал он через пару минут. — Но лучше всё равно быть осторожными. Минхо кивнул и, наконец, открыл папку. Внутри была только одна фотография. На ней — улица. Освещённая фонарями, с редкими прохожими. Но взгляд сразу приковывал странный знак на стене одного из зданий — чёрная метка в форме круга с пересекающей его линией. — Это тот самый символ, — хрипло произнёс Чанбин, шагнув ближе. Минхо молча изучал фотографию. — Координаты, — сказал он, указывая на едва заметные цифры, написанные от руки в углу снимка. Чан, стоящий за ними, прищурился: — Это недалеко от нас. Буквально в десяти минутах отсюда. — А это? — Чанбин указал на символ. — Он ведь встречался в прошлых записях, да? Чан кивнул, убирая телефон в карман. — Да. Но пока мы не знаем, что это означает. — Может, пришло время узнать, — сказал Минхо, опуская папку на стол. Его голос звучал твёрдо, но глаза всё ещё бегали, выискивая что-то в темноте комнаты. Чан посмотрел на дверь, ведущую обратно в коридор. — Я не уверен, что здесь стоит задерживаться. — Согласен, — коротко бросил Чанбин. — Тогда идём, — сказал Чан, делая знак к выходу. Они двинулись обратно по коридору. Пустое здание теперь казалось ещё более зловещим.

***

Сынмин стоял у окна, наблюдая, как первые лучи солнца пробиваются сквозь облака. Он думал о том, что сейчас происходит с Чаном, Минхо и Чанбином. — Думаешь, они найдут что-то? — раздался голос Хана за его спиной. Сынмин не обернулся. — Они найдут, — сказал он. — Но вопрос в том, что именно. Хан подошёл ближе, засовывая руки в карманы. — Думаешь, это связано с той фотографией, которую мы видели раньше? — Символ? — уточнил Сынмин, глядя на солнце, медленно поднимающееся над горизонтом. — Уверен, что да. Хан кивнул, но не сказал больше ни слова. Они оба молчали, наблюдая за тем, как утро окончательно вытесняет тьму.

***

Возвращаясь к коридору, они двигались быстро, но осторожно. Тишина вокруг всё ещё казалась неестественной, но теперь её дополнял лёгкий шум ветра, который словно выл сквозь щели в стенах. — Не нравится мне всё это, — сказал Чанбин, когда они добрались до выхода. Минхо оглянулся, задержав взгляд на папке, которую они оставили на столе. В его глазах читался вопрос, но он не озвучил его, лишь последовал за Чаном, который уже вышел наружу. Ночной воздух был холодным и резким. Они застыли на мгновение, прислушиваясь. — Чисто, — коротко бросил Минхо, оглядывая тёмную улицу, и они направились к машине, припаркованной чуть дальше. — Ты заметил что-нибудь ещё? — спросил Чан, открывая дверь. Минхо коротко кивнул: — Камеры. — Какие камеры? — встрепенулся Чанбин. — В углу комнаты, где был стол, на потолке. Старые, возможно, нерабочие, но всё равно. Если кто-то следит за этим местом, они знают, что мы там были. — Отлично, — хмыкнул Чанбин, хлопая дверью машины. — Теперь мы не только ищем ответы, но и оставляем следы. — У нас не было другого выбора, — спокойно сказал Чан, садясь за руль. — Если мы остановимся, всё, что мы сделали до этого, будет напрасным. Он завёл двигатель, и машина медленно выехала на пустую улицу. — Что ты думаешь об этой фотографии? — спросил Чанбин, прервав тишину в машине. Минхо сидел на заднем сиденье, внимательно рассматривая изображение на экране телефона. — Символ — это не просто совпадение, — сказал он наконец. — Он связан с тем, что мы уже видели раньше. Но что он означает... пока неясно. — Координаты указывают на какое-то здание, — добавил Чан, сверяясь с GPS. — Кажется, это старый склад. — Ещё одно заброшенное место? — саркастично бросил Чанбин. — Отлично. Мы ведь уже видели, как хорошо это заканчивается. Чан не ответил, сосредоточившись на дороге. — Если там снова оставлены "подсказки", — сказал Минхо, отводя взгляд от телефона, — значит, кто-то пытается нас направить. — Или заманить, — мрачно добавил Чанбин. — Неважно, — твёрдо сказал Чан. — Мы всё равно должны туда пойти. Они подъехали к зданию. Это действительно был старый склад, окружённый пустырём и зарослями. На стене у входа, едва видимой в темноте, снова был тот самый символ — круг с пересекающей линией. — Они явно хотят, чтобы мы это нашли, — сказал Чанбин, выходя из машины. — Значит, зайдём, — отрезал Чан, беря фонарь. Они вошли внутрь. В отличие от первого здания, это место не было пустым. В углу стояла старая мебель, раскиданы ящики, а на полу виднелись следы обуви, оставленные в пыли. — Кто-то был здесь совсем недавно, — тихо сказал Минхо, показывая на следы. Чанбин склонился к одному из ящиков, открывая его. — Пусто, — сказал он. — Но зачем тогда его оставили здесь? Минхо подошёл к стене, где на высоте чуть выше его роста была нарисована ещё одна метка. На этот раз рядом с символом было что-то написано: "Внимательнее. Слишком много вопросов — слишком мало ответов." — Что это значит? — нахмурился Минхо, читая надпись. Чан подошёл ближе, рассматривая символ и текст. — Похоже на предупреждение. — Или на угрозу, — тихо добавил Чанбин. На обратном пути они не говорили. Напряжение висело в воздухе, как густой туман. Чан смотрел вперёд, руки крепко сжимали руль. — Ты уверен, что мы поступаем правильно? — внезапно спросил Чанбин, нарушив молчание. Чан посмотрел на него в зеркало заднего вида: — А у нас есть выбор?

***

Сынмин и Хан всё ещё были на ногах, ожидая новостей. Когда дверь открылась, они вскочили, встречая троих вернувшихся. — Ну? — первым заговорил Хан, его голос выдавал тревогу. Минхо передал телефон Сынмину: — Склад. Символы. Координаты. Они играют с нами. Сынмин молча посмотрел на фотографии. — Что теперь? — спросил он, передавая телефон обратно. Чан глубоко вдохнул: — Теперь мы ждём их следующего шага. После возвращения в общежитие атмосфера была напряжённой, но всё же не такой удушающей, как на складе. Группа собралась в гостиной: Чан сел в центре, положив планшет на стол, Чанбин устроился на одном из кресел, устало раскинувшись, Минхо стоял у окна, задумчиво глядя в ночную тьму. Хан и Сынмин расположились на диване, внимательно слушая. Феликс тихо подошёл к холодильнику, извлекая бутылку воды, но даже этот звук казался слишком громким в установившейся тишине. — Всё это — очередной пазл, — наконец начал Чан, стуча пальцами по планшету. — Склад, координаты, символы, послания… Мы всё ещё движемся в темноте. — Но почему они играют с нами? — спросил Хан, его голос был напряжённым, но в нём чувствовалось и раздражение. — Если этот аноним хочет помочь, почему он просто не скажет всё прямо? — Может, он не может, — задумчиво произнёс Минхо, оборачиваясь от окна. — Или он не доверяет нам до конца. — Отличная теория, — вставил Чанбин, всё ещё развалившись в кресле. — Но это не помогает нам понять, чего от нас хотят. Сынмин поднял взгляд с экрана своего телефона, на котором он изучал фотографии со склада. — Возможно, этот человек знает, что за нами следят, — тихо сказал он. — Он не хочет, чтобы информация попала не в те руки. — Это имеет смысл, — кивнул Чан. — Если предположить, что те, кто нас шантажирует, всё ещё следят за каждым нашим шагом, то прямое общение может быть слишком рискованным. Феликс подошёл ближе, поставив бутылку на стол. — Но тогда вопрос в другом. Почему он вообще нам помогает? — спросил он. — Потому что ему что-то нужно от нас, — резко ответил Минхо. — Никто не помогает просто так. Эти слова повисли в воздухе, оставляя неприятное послевкусие. Чан поднял голову, обводя взглядом всех в комнате. — Ладно, пока мы не можем ответить на этот вопрос. Но это не значит, что мы ничего не можем сделать. Нам нужно разработать план. — План? — переспросил Хан, слегка поднимая бровь. — Ты имеешь в виду что-то конкретное? — Первое — понять, что за склад мы только что посетили, — сказал Чан, показывая на фотографии на планшете. — У нас есть символы, следы на полу, старые ящики. Это всё что-то значит. — Я могу пробить здание по адресу, — предложил Сынмин. — Узнать, кто его владелец, кому оно принадлежало раньше. — Отлично, — кивнул Чан. — Второе. Мы знаем, что эти символы повторяются. Нужно понять, что именно они значат. Может быть, это логотип, код или часть чего-то большего. — Я этим займусь, — сказал Минхо, его голос звучал твёрдо. — Возможно, найду что-то в старых записях или документах. — Третье, — продолжил Чан, — это наши действия. Мы больше не можем просто реагировать на их шаги. Нам нужно действовать проактивно. — Как? — усомнился Чанбин. — Мы понятия не имеем, кто они. — Но мы знаем, где они хотят нас видеть, — ответил Чан. — И можем использовать это в своих интересах. — Заманить их? — уточнил Феликс. — Что-то вроде этого, — ответил Чан, слегка улыбнувшись. Хан молчал большую часть разговора, сидя на диване и разглядывая фотографию символа, которую он успел сохранить на свой телефон. Ему не давала покоя одна деталь — надпись, оставленная рядом с рисунком. "Слишком много вопросов — слишком мало ответов." — Что-то не так, — тихо пробормотал он. — Что ты сказал? — спросил Сынмин, сидящий рядом. — Эта надпись, — сказал Хан, показывая телефон. — Она не просто предупреждение. Это может быть часть более крупного послания. Сынмин взглянул на экран, нахмурившись. — Думаешь, есть ещё такие надписи? — Уверен, что есть, — сказал Хан. — Мы нашли её на складе, но, возможно, они оставили подобные послания в других местах. — Значит, если мы найдём их все, то соберём полное сообщение, — медленно сказал Сынмин, словно обдумывая эту мысль. — Это как ребус, — добавил Минхо, снова возвращаясь к разговору. — Каждый шаг приближает нас к цели. Чан задумался, постукивая пальцами по столу. — Тогда это и будет четвёртым пунктом нашего плана, — сказал он. — Найти все места, где они могли оставить подсказки. Эта ночь стала другой. Если раньше они чувствовали себя загнанными в угол, то теперь появилась искра чего-то большего — решимости, пусть и обременённой страхом. Каждый из них понимал, что обратного пути нет. В какой-то момент, когда разговоры начали стихать, Феликс поднял глаза на остальных: — Мы справимся. Вместе. Эти слова прозвучали просто, но уверенно. Они были настолько искренними, что никто не стал спорить. — Вместе, — повторил Чан, кивая. Комната снова погрузилась в тишину, но теперь она была не гнетущей, а напряжённой — как тишина перед бурей. Когда все разошлись по своим комнатам, чтобы обдумать план и подготовиться к утру, Хан не смог заставить себя просто лечь спать. Он сидел за своим столом, глядя на экран ноутбука, где всё ещё была открыта страница компании Blackstre Media. Логотип, будто высеченный в камне, приковывал его взгляд, словно насмехался над его беспомощностью. Он перевёл взгляд на список партнёров компании, который они с Сынмином изучали раньше. Среди множества логотипов развлекательных агентств и корпораций взгляд снова задержался на одном знакомом имени. Он крепче сжал мышь, пальцы напряглись. JYP Entertainment. Они знали это с самого начала — их агентство сотрудничает с Blackstre Media. Но с каждым разом эта связь всё больше казалась не случайной. Сынмин, сидящий на кровати за его спиной, поднял голову от телефона. — Ты опять на этом сайте? — Как будто есть что-то ещё, на что стоит смотреть, — сухо ответил Хан, не оборачиваясь. Его голос был раздражённым, но не злым. Скорее, в нём звучало бессилие. Сынмин отложил телефон и подошёл ближе. — Мы уже знаем, что эта компания замешана. Теперь нужно сосредоточиться на том, как это доказать. Хан покачал головой: — А если проблема глубже, чем мы думаем? Сынмин нахмурился: — Что ты имеешь в виду? — Ты сам сказал, что их клиент — наше агентство. Если они действительно работают вместе, то кто-то наверху может быть частью всего этого. Сынмин на мгновение замолчал, обдумывая сказанное. — Это только догадки, — наконец произнёс он. — У нас нет доказательств. — Пока нет, — резко ответил Хан, повернувшись к нему. — Но разве ты сам этого не чувствуешь? Всё слишком совпадает. — Я это чувствую, — тихо признался Сынмин. — Но чувства — это не факты. Хан вернулся к экрану, обхватив голову руками. — Тогда что мы делаем? Просто сидим и ждём, пока они ударят снова? Сынмин сел напротив него, глядя прямо в глаза. — Нет. Мы продолжаем копать. В комнате Чана обсуждение не утихало. Минхо стоял у стены, скрестив руки, наблюдая, как Чан бинтует свою лодыжку — легкое растяжение, полученное на складе. Чанбин, сидящий напротив, листал снимки символов и заметок на своём телефоне. — Завтра, — начал Чан, затягивая бинт, — мы должны быть максимально осторожными. — Ты думаешь, они могут подставить нас? — спросил Минхо, его голос был ровным, но в нём слышалась тень беспокойства. — Я думаю, мы имеем дело с профессионалами, — ответил Чан, поднимая на него взгляд. — Они знают, как прикрывать свои следы и заставлять нас совершать ошибки. Чанбин фыркнул: — Отлично. Значит, шансы ещё лучше, чем я думал. — Я серьёзно, Чанбин, — сказал Чан, его тон стал твёрже. — Это не просто игра. — Я это понял ещё на складе, — отозвался Чанбин. — Особенно после того, как чуть не сломал себе шею. Минхо перевёл взгляд на Чана: — Ты всё ещё уверен, что нам стоит идти втроём? — Уверен, — кивнул Чан. — Меньше людей — меньше риска. — А как насчёт остальных? — спросил Минхо. — Они будут здесь. На связи. Если что-то пойдёт не так, они смогут среагировать быстрее, чем если бы мы все пошли туда. Минхо не ответил сразу, но в его глазах мелькнуло понимание. — Хорошо. Но если всё это окажется ловушкой... — Мы выберемся, — твёрдо сказал Чан. Позже ночью Минхо зашёл в комнату Хана и Сынмина, ожидая увидеть их спящими. Вместо этого он нашёл Хана, всё ещё сидящего перед ноутбуком, и Сынмина, который задумчиво листал какие-то записи на телефоне. — Вы двое вообще когда-нибудь спите? — спросил он, прислоняясь к дверному косяку. — Не в такие ночи, — ответил Хан, не отрывая взгляда от экрана. Минхо подошёл ближе, заглядывая через его плечо. — Blackstre Media? — Как будто у нас есть что-то более важное, — пробормотал Хан. Минхо бросил взгляд на логотип, а затем перевёл взгляд на Сынмина: — Завтра мы пойдём туда. Я, Чан и Чанбин. — А мы? — спросил Сынмин, подняв голову. — Вы остаетесь здесь. Собираете информацию, анализируете. Хан резко обернулся: — Ты серьёзно? — Более чем, — сказал Минхо. — Мы не можем рисковать всеми. Сынмин, казалось, хотел что-то сказать, но передумал, лишь кивнув. — Тогда я начну готовить дополнительные материалы, — сказал он, поднимаясь. — Если завтра понадобится что-то быстро найти, я всё систематизирую. — А я? — спросил Хан. — Ты делаешь то, что делаешь лучше всего, — ответил Минхо, глядя ему прямо в глаза. — Думаешь.