ОВЕРДРАЙВ-44

□ □ □ □ □ □ □ □ □ □

Блин, это что, Хисоке смутиться? Тут вроде селеба такого масштаба… Ну вот, ты встретил его. Того самого генерала, о котором говорила жрица-подружка Куроро. Ну, из того, что видно — из той нижней половины лица — кажется, что они и правда похожи… Но ничего конкретного. Хисока щурит глаза, пристально разглядывая человека перед собой. Роста обычного (ну, не гигант, как жрица). Речь по той короткой фразе кажется нормальной. Фраза про кролика — это из рекламы хлопьев, то есть с масс-медиа этот уважаемый господин знаком, да не простой, а такой крайне узкой направленностью, как телевизионная реклама готовых завтраков для детей. Поверьте, не каждый способен на такое. Но почему тут? Почему генерал? Это совпадение, да? Или крайне специфичный выход на связь? Ну, знаете, сначала жрица его ищет, потом судьба посылает сигнал космосу, и этот самый космос посылает Хисоке наказание в виде встречи с генералом, потому что, видят боги, всем очень нравится над ним измываться. Как-то это все очень несподручно и вообще… — Слушай, — шепчет он заговорщическим шепотком. — Это все крайне неловко, но я уже давно не изображал из себя ну просто ужас какого загадочного человека перед лицом огромной опасности. Напомни пожалуйста, мне нужно бояться тебя до усрачки, или ты вроде как с мирными намерениями? Давай немного ускорим наше чудесное знакомство, я слегка подустал от крайне таинственных появлений и прочего мистического говна. — Интересно, — генерал улыбается шире. — Я думал, ты любишь легкий флер. — Я обожаю флер, — соглашается Хисока. — Но не в момент, когда позади меня такой балласт в виде моего убийцы, тупого приятеля, и потенциально двух опасных дамочек где-то на горизонте. Ну так что? — Ты прав в том, что я — генерал. Это у него временной лаг, да? Что он отвечает сначала на старый вопрос, а только потом скажет, стоит ли Хисоке опасаться? О, нет. Погодите. Это, наверное, урок от судьбы о том, что Хисоке стоит быть менее таинственным говнюком, каким он был в пору своей… предыдущей жизни, если можно так назвать его прекрасное существование в пору, когда он был грозой Небесной Арены и так далее… Мол, терпение, мой друг, вещь крайне важная. Нет, ну на мораль от судьбы он уже не готов. У него есть границы терпения, и выслушивать посылы от жизни о том, что не надо морочить всем голову, он не желает. Тем более если это будет делать парень, который рванул бомбу и все такое. Ладно там еще Гон. Он хотя бы не убил кучу народу! Так, одного муравья раздавил. Может, парочку людей по пути в его приключении в Метеоре — так, пустячок! Но вот генерал… — Мы действительно не враги. Хисока шумно выдыхает и касается рукой сердца. — Ну спасибо, успокоил. Тогда чем обязан визиту? — Да ничем, — генерал, кажется, удивляется. — Это совпадение. Не каждая встреча случается намеренно. — Врешь, собака, вижу по твоему прекрасному и слишком похожему на меня лицу. Это явно веселит генерала, отчего он издает скромное хи-хи-хи. — В этот раз — просто совпадение. Но я хотел встретиться с тобой… Ты сэкономил мне время, появившись тут. О нет. Пророчество Биски оказалось верным? Хисока с прищуром глядит на генерала, на его черную, как смоль броню (она выглядит смутно знакомой), на шлем… Увидеть бы его лицо полностью, а не лишь часть. Может, он что-то да понял бы, но, к сожалению, это уже слишком нагло. Они не настолько близко знакомы. Это слегка интимно. Хисока, может, и пошляк, но не с такими же людьми флиртовать, окей? Леорио хоть смешно отреагирует, а этот… Вдруг еще одну бомбу взорвет? Он упирает руки в бока и выразительно глядит на генерала. — Это связано с тем, что мы… родственники, да? Кажется, генерал удивляется. — С чего ты так подумал? — За мной гонялась бешеная женщина, которая подумала, что я — это ты. Значит, мы похожи. А? Чем не великолепная дедукция? — Это так теперь называется логика? — генерал снова улыбается, растягивая губы в тонкой улыбке. У него отсутствует акцент в речи, значит, он из старого мира, потому что даже самые долго общающиеся с прибывшими аборигены все равно выделяются, словечками или ударениями. — Нет. Нас нельзя назвать настоящими родственниками. Наша связь отличается от обычной связи кровью, что сложно подобрать подходящее сравнение. Хисока крайне скептично медленно вскидывает бровь. — Тогда почему?.. — Воля судьбы. Только не эти крайне загадочные объяснения! — О нет. Херня, а не ответ. Значит, мы если не родственники, то ты скопировал мою внешность или рожу Нико. Да ладно, мужик, — Хисока теряет терпение и топает ногой. Ну честное слово, это уже глупо. Плевать на образ, теперь ему любопытно, и он не в том положении, чтобы загадочно сверкать глазками. — Ты не можешь просто так спихнуть все на судьбу. Ты мой фанат? — Ну… Да. Пожалуй. — Автографы не даю. — Жаль, — генерал смеется, потом поднимается на ноги и с хрустом выпрямляет спину. — Хорошо, многоуважаемый мис-с-ста, — это он так говорит «мистер»? это акцент? похоже на то, как говорил Каффка, — Морроу, раз уж мы встретились, я немного развенчаю Ваши сомнения. Я действительно Ваш большой фанат, еще со времен Небесной Арены. Люди — рабы увиденного. Моя внешность похожа на Вашу, но не идентична. Это иллюзия, созданная слухами и неточностью людского восприятия. — Ну вот. А я надеялся, что мы Прямо Настоящие Родственники, чтобы тут раскрылась загадочная история моей семьи, и что я — особенный, — это шуточка. Хисока говорит несерьезно. Наоборот, лучше уж без загадочных клановых связей, это такой моветон. — Тогда что ты тут делаешь? — Я настраивал эту иллюзию. Опа. — Ты и есть администратор, — осознает Хисока, распахивая глаза. — О боже. Только не говори, что ты слышал мой позорный разговор с Нико. Срочно удали это из памяти, срочно-о-о-о-о. И записи про костюм. Ничего не было. ты не докажешь. — Я не просматриваю логи иллюзии, не беспокойся… Хотя в этот раз посмотрю, — меткий удар в коленочку генерал выдерживает, не меняясь в лице. — Это ловушка, созданная, чтобы отвалить слишком любопытных. — От сокровища? Генерал наклоняет голову ниже, и его голос звучит в стократ серьезней. — От места. … места? Прохода куда-то? Но зачем? Это явно не имеет отношения к разговору со жрицей, она лепетала там что-то про регистрацию и прочую херню, всякую чушь, которая с «местом» связаны быть никак не может. Но, возможно, тут существует какая-то взаимосвязь… и… кажется, на Хисоку ложится проклятие Гона, когда он оказывается втянут в дела, которые к нему не относятся. О нет. Пора бежать. Но бежать тут, в иллюзии, некуда. Потому ему остается лишь ждать, пока генерал что-то не сделает, что-то не скажет… Он ведь упоминал — он хотел встретиться с Хисокой, и, несмотря на все шутки, это явно было не ради автографа. Возможно, это связано с их внешностью. Генерал вполне себе может быть сущностью, порожденной человеческим бессознательным. Или разумом Куроро. Нэн-конструкт… нечто эдакое. Плюс не факт, что они реально копия друг друга. Люди бывают просто похожи. Бессознательное… Нет, слова жрицы были слишком подозрительны. — Я хотел передать это иным способом, но хорошо, что мы встретились. Мне нужно, мистер Морроу, чтобы Вы там кое-что забрали. — Из того места?.. — Да. Потому что меня тут нет. Я подключился к этому месту удаленно. Иллюзия из нэн, — Хисока пытается пнуть его еще раз, но удар выходит четкий. Твердая иллюзия? Хотя, наверное, они еще в этом ненастоящем мире. Вот ощущения и сбоят. — Если Вы пронесете с собой это нечто до самого конца, то очень сильно поможете мне. Это инструмент, что пригодится нам с Вами позже. Хисока просто смотрит ему в глаза. — Почему я? Если этот странный парень, взрывающий бомбы и устраивающий мозгополоскающие иллюзии посреди леса только ради того, чтобы… а черт его знает, ради чего, но, если эта невероятная личность называет себя его фанатом, то он должен понимать, что Хисоке наплевать на данные обещания, и вообще он сам по себе, словно кошка, которая не держится за хозяев. Но он все равно сюда приходит… эта встреча случается спонтанно, но генерал ею пользуется. Точно ли это воля судьбы? Или четко спланированная ловушка? Но, возможно, действительно случайность… Иначе генерал бы не сказал, что все равно хотел бы с ним встретиться. Биски ведет их этим путем, потому что это самая короткая дорога до древа познания, или как называется та дрянь. Вероятно, генерал банально пользуется этой же дорогой. Он же знает местных, как и Биски. Вот и поставил на самом очевидном пути ловушку, чтобы отвадить любопытных путешественников, выбравших самый короткий путь, от этого самого местечка, которое нужно защитить. Это объясняет совпадение. Но не намерение. Фанат скорее всего должен знать характер Хисоки. Генерал, кажется, смотрит ему в глаза. Сложно сказать из-за шлема. Но он улыбается. Не угрожающе, но как-то печально. Берет Хисоку за руку. — Ты поймешь. Что я, черт возьми, должен понять? Но генерал не отвечает. Он будто понимает вопрос и просто прикладывает руку к губам, в той же манере, с которой начинался самый первый кошмар в этом месте — только вместо закрытых глаз… Он распахивает глаза, пытается броситься вперед, чтобы схватить генерала за руку, но, когда он моргает, то стоит с вытянутой вперед рукой посреди монохромного леса. Вокруг — ни звука. Вдали он замечает Куроро и Леорио, лежащих поодаль друг от друга. Но не следа Морены и Биски. Скорее всего, предполагает Хисока, выпрямляясь, Морене удалось ускользнуть, а потом она направилась предупредить остальную команду. Скорее всего та тварь их нагнала, и Леорио, как типичнейший дурак, пожертвовал собой. Хисока щурит глаза. Затем смотрит на себя. Весь целый. Значит, волк был не настоящий, иллюзия. И текущие слюни — фантомные ощущения… или продукт нэн. На Темном Континенте с этим крайне сложно… Иллюзия и реальность смешиваются, оборачиваясь в нечто новое. Воплощение фантазии. То же самое происходит с эгоистами, теми нэн-мутантами. Они превращаются в то, что верят. Хм… Он идет к сладкой парочке, а потом, мстительно улыбаясь, пиная Куроро от души по ребрам. Тот стонет и резко просыпается, и Хисока, сверкая широкой ухмылкой, нараспев произносит: — Проснись и пой, Аврора! — потом кивает в сторону Леорио. — Разбуди его, а потом найдите Биски и Морену. Последняя умеет прятаться, а еще мы не видели ее в иллюзии, так что не халтурь. Понял, данчо? Куроро полусонно щурит глаза, явно едва приходя в чувства. Он потирает живот, а потом хрипит: — Как ты все закончил? — Как?.. Тупой вопрос. Просто что я настолько хорош, — Хисока цыкает, а потом отворачивается. — Я вас нагоню, только схожу кое-куда. И не следуй за мной, ублюдок. Если я опять обнаружу тебя за собой, я не сдержусь. После иллюзии мне так и хочется кого-нибудь прирезать. И быстрым шагом уходит прочь, не желая даже выслушивать возможные возражения, хотя прекрасно чувствует, как Куроро сверлит ему взглядом затылок. О, он последует. Это очевидно. Конечно же, Хисока останется хорошим мальчиком и не станет его убивать, но вот избить изобьет. О, это будет столь замечательный повод выпустить пар! Он бредет по мертвому лесу, не чувствуя больше никакого присутствия вокруг, хотя по коже до сих пор бегут мурашки. Все здесь неестественно. Генерал сказал, что настраивает иллюзию. Он ее создал? Или просто взял имеющуюся? Говорок у него странный, с акцентом похожим на Каффку, но он явно не из аборигенов, значит, кто-то из старого мира. Кто-то из путешественников? Из какого поколения прибывших? Того же, что и Леорио или кто-то позже провального плавания «Кита»? Или еще раньше, когда сюда осмеливались сунуться немногие, когда Темный Континент не размыкал своего капкана для всех желающих? Это место… не только этот лес, но весь Темный Континент… будто живые. Честно говоря, Хисоке это не нравится. Интуиция визжит. Но что он может? Сейчас он верный раб Фугецу (никогда не отказывайтесь от возможности немного подраматизировать, особенно если есть такой восхитительный повод). Как добудет ветку, может, свалит из Гойсана. Хотя нет, сначала Гон… и только потом — назад, в старый мир. Увидеть наконец Нико и закрыть старые гештальты. Почему-то это не вызывает у него отвращения, хотя такая мысль раньше вызвала бы у него дрожь. Неужто поумнел? Хисока резко останавливается, когда слышит вдали звон. Словно зверь на охоте мгновенно обращается в мраморную статую, затаивает дыхание. Вдали что-то тихо звенит. Будто колокольчики у двери, тихий перелив, едва заметный в обычное время, но кажущийся оглушительным в этой мертвой всепоглощающей тишине. Это и пытался скрыть генерал? Черт. Стоило спросить у него имя, чтобы не называть лишь таким образом. Это звучит глуповато. Генерал… Генерал чего? Нет тут никаких армия востока или запада. Генерал буквально пустоты, сущего ничего. Идиотское звание. Но зачем ему поддерживать эту иллюзию… Ради чего… Что там звенит? В какой-то момент трава становится выше. Затем, в ней начинают появляться яркие рыжие цветы. Будто всплески пламени. Сначала их мало, но чем дальше Хисока идет, тем больше становится этих цветов — огромная россыпь, будто яркие звезды посреди ночного неба, и в их окружении он кажется кем-то лишним, кем-то, кто тут присутствовать не должен. Он идет все дальше, пока пологий склон не начинает идти вниз, будто в расселину, и там, вдали, он видит место еще более темное, потому что скрывается над нависающими скалами. Будто руины, но руины не подобные Кер-Ису (о котором рассказывал Леорио), а более современные, но вместе с этим очень и очень древние. Звон становится громче, а поле цветов расстилается вниз, дальше и дальше, и Хисока щурится, смотря туда. Это сюда хотел заманить его генерал? Это место он скрывает? Идти по этому мертвому городу странно. Нет ощущения как от лунных городов, оно иное, более запущенное, тоскливое. Лунные города просуществуют в своем умершем величии еще целую вечность, ведь у них есть свои заботливые жрицы, но это место нужно лишь генералу, что пришел сюда уже с людьми, что забрал и спрятал это место, позволив иллюзии отгонять всех непрошенных гостей прочь. Он идет вперед, и каждый его шаг оглушительным эхом разносится по мертвой улице спрятанного в ущелье города. Сверху нависают этажи. Ни одной надписи не осталось. Наконец, он видит то, что искал. Источник звона. Стеклянный колокольчик, покачивающийся на ветру, и оттого звенящий. Он висит у входа в крошечную пещерку, выкопанную в скале будто руками. Хисока медлит, оборачивается назад, но никого рядом нет. Ни генерала, ни кого-то из его спутников. Цокнув языком, он залезает внутрь. Идти приходится недолго. В скором времени он оказывается в месте, напоминающем алтарь. Здесь есть лишь статуя женщины в монашеской робе, раскинувшей руки в стороны, земля рядом с ней тоже полна рыжих цветов, и посреди них, с таким же колокольчиком на рукояти, в землю вонзен клинок. Хисоке не нужно смотреть на него долго, чтобы сразу узнать его. Когда-то давно этот меч пробил его насквозь, а потом, зачаровавшись его ненавистью и обидой, стал опасным оружием, способным лишить ауры. Нэнорезка. Настоящая? Он подходит ближе. Касается рукояти. По руке пробегает знакомое ощущение, будто электрический ток. Два раза он был пронзен этим клинком. С этим мечом его связывает долгая история… И первый раз — в возрасте, какого сейчас его нынешнее тело. Это генерал собрался ему показать? Нет, думает Хисока. Дело не в мече, но это — символичный намек. И это тот самый сраный меч, который связывает его и Каффку. Но генерал — не Каффка. Юный. Цветущий. Будто отражение Каффки в молодости. Нас связывает нечто, но что-то иное… Вот, что сказал генерал. Он знает про все, знает слишком хорошо. Может, потому иллюзия и откликнулась на голос Хисоки — потому что у них один голос на двоих с генералом, потому что… Лишь один человек знает так много. И осмелился бы навестить Каффку, чтобы забрать этот меч. Воскрешение могло пройти не по задуманному плану. Нэн порождает отклонения из-за воображения, из-за памяти. Иллюзия здесь реагирует на кошмары. Хисока воскрес, потому что его останки окунули в воскрешающий котел. Но это — часть Темного Континента… Та, что реагирует на память, на воспоминания. Его вернуло возрастом близком к тому моменту, когда жизнь Хилояна сломалась и породила «Хисоку». Но Хилоян — не настоящий Хисока, как ни крути, как не были бы сильны воспоминания о брате. Но чем сильнее видение, тем проще создавать хацу. Это непреложная истина. И пусть технически они уже не родственники, ведь их связь была прервана два раза — когда умер брат, а потом, когда умер Хисока — они все еще братья, оттого тот ответ и звучал так странно… Ну, это теория. Скорее всего, генерал — это фантомный Хисока. Настоящий Хисока, видение брата, порожденное ошибкой нэн в процессе воскрешения уже его самого. Может, с примесями чего-то еще… Но меч — намек. Вот за ним и гонялись. А жрица подумала, что они разные, потому что они близнецы, а не двойняшки. Различия все же имелись, пусть и незначительные. Каффка их не увидел, потому что тогда лицо Хисоки было разбито, а потом много чего зажило уже не так, как было. Да и у Каффки тогда было не так много энергии, чтобы вглядываться в детали… Слишком много дерьма тогда произошло. Получается, это фантом брата… Но зачем он действует? В чем вообще смысл? Почему не явился в Гойсан, чтобы его встретить? Или планировал что-то эдакое провернуть? Как это похоже на него! Хисока чувствует, что злится, но потом потирает виски. Ладно уж, если фантом есть, то с этим ничего не сделать. Если потом генерал нагрянет к нему с радостной новостью, то получит по зубам. Такое Хисока прощать не собирается. Если воскрешаешься, то делай это, блин, нормально. Хотя он тоже будет рад… … им придется придумать, что делать с именами… Но, опять же, это просто теория. Предположение. Возможно, просто его эго раскололось, и на самом деле это не Хисока (настоящий), а та часть его самого, что была Хилояном, и которую засунули в коморку памяти. Но Хисока пока что склонен верить, что это брат. Он озирается назад, думая, может, генерал сейчас появится позади, может, после чудесного осознания они перекинутся парой слов, но никого нет. Мертвая тишина. Затем он вновь смотрит на статую, на шее которой замечает нечто, что напоминает ему… Как это назвать? Будто небольшое ожерелье, напоминающее пирамиду. И внутри что-то светится, пульсирует. Милая безделушка. О нет, Хисока, ты не будешь сорокой, ты не будешь воровать с могилы мертвого города. Это место полно сентиментальных воспоминаний! Генерал просто пытается сохранить этот мертвый город, потому что он кому-то дорог! Может, какому-то умирающему божеству! Да черт возьми… Нет-нет-нет. Положи на место. Кому сказано?! Пирамида в руке будто пульсирует, но от нее не идет какой-либо энергии. Это не то, ради чего генерал охраняет это местечко… Тут есть что-то еще. Что-то сентиментальное. Если теория Хисоки верна… то это так подходит брату, который ради такой дурости мог хоть горы свернуть. Но почему он здесь? Почему?.. Почему?.. Столько вопросов, но ни единого ответа нет. Хисока смотрит на пирамидку у себя в ладони, а затем идет к выходу. Нэнорезку он берет с собой. На выходе, конечно же, он натыкается на Куроро, которого просто отпихивает в сторону, а потом плетется обратно, не желая даже говорить, но данчо явно чувствует Нечто, что вынуждает его остаться надоедливой и прилипчивой гадиной, какой он был ко всем своим близким приятелям. Удивительно, что каким-то образом сейчас в них затесался Хисока. Вот уж кто точно ему не друг! Мертвый город продолжает давить сверху. — Это колыбель, — после долгого молчания произносит Куроро, отвечая на незаданный вопрос. — Здесь когда-то существовало божество. — Как понял? — Биски нашла могилу. Значит, сентиментальность — и есть ответ. Генерал, что рванул бомбу… Генерал, что украл его старую внешность, его взрослый облик… Что при этом, будучи отражением психопата, нашел в своем фальшивом сердце капельку сочувствия к какому-то умирающему богу, запертому в одиночестве в иллюзии кошмара… Город вокруг — его гробница… — Я слышал истории. — От жрицы? — Нет, — Куроро улыбается. — Дома, в Метеоре. Помнишь истории Морены? Думаешь, кто был тем божеством? Человек, попавший сюда и принявший смерть семьи. Божественности не существует. Боги — лишь сильные люди. Это правда. Каждый, на кого здесь молились, либо был выдумкой, либо же когда-то давно преодолел границу нэн, стал намного сильнее. И умерший город — это и есть тот самый человек, чью смерть принял заснувший тут бог. Когда-то он разрушил цивилизацию, а потом принял этот факт. Да, я уничтожил все, что мне дорого. Да, теперь мне некуда возвращаться. И отныне мой вечный сон начнется в колыбели, сотканной из останков моей родины, и пусть никто сюда больше не сунется. Но генерал — это величина за гранью вычислений. Бомба — новый бог. Его способ появления — из веры, из молитв, из желаний — старый. Скорее всего он лишь частично связан с братом. Капелькой воспоминаний, внешностью… Нет! Это бессмысленно! Он не может быть братом! Это все… слишком невозможно. Видимо, эта мысль настолько сильно терзает его, что он выглядит хуже, потому что даже Куроро выглядит беспокойным. Крайне раздражающее зрелище. — Все хорошо? — Я встретил этого парня, за которым охотилась твоя жрица, — Куроро изгибает бровь. — И он и правда похож на меня. Он оставил мне вещицу из моего прошлого, и я подумал, что, наверное, это мой брат… Есть похожие детали. Но это бессмысленно! Так же бессмысленно, как и мои жалобы тебе!.. Боже, это так глупо! Скажи мне пожалуйста, что я просто сошел с ума и навоображал себе всякого после встречи со жрицей. И ведь хорошая была бы отговорка, если бы не этот сраный меч! — он хватает себя за волосы. — Меня это бесит! Мне надоело выходить из образа! Я так тщательно его создавал, а все в этом сраном мире вынуждает меня прекращать быть очаровательным убийцей! Я не хочу сверкать кризисом среднего возраста, этому телу шестнадцать лет! Или семнадцать! Неважно! О, ну конечно же ты улыбаешься. Пошел к черту, данчо! Куроро и правда улыбается, но как-то напряженно. Он оглядывается назад, а потом задумчиво произносит (и голос его едва ли громче шепота): — Я уже встречал такого человека. Того, кто согласился бы помочь другому, хотя между ними нет ничего общего… Я думаю, ответ гораздо проще, чем ты думаешь. Они смотрят друг на друга. Хисока медленно моргает. Он намекает, что это не брат? Что логично. Что нелогично в то же время, потому что у генерала его лицо. Слишком узок круг подозреваемых, кто мог быть сейчас жив. По сути, это лишь Нико и сам Хисока. Остальные точно мертвы. Но брат… У него есть хотя бы малейшая возможность вернуться из памяти, прямо как в этой иллюзии был Нико, и… Или часть его эго? Воскрешение — грех. Могло же его разделить. Вот он и не свихнулся. Как же сложно!.. Затем, Куроро наклоняется к нему. Он шепчет одно единственное имя, которое легким ветром срывается с его уст. Хисока вспоминает ранее увиденное. Все-все-все, что ему довелось встретить или увидеть на своем пути до этого. Он смотрит на Куроро несколько секунд, не моргая, а потом лицо его перекашивает так, как не скривило его на Небесной Арене, когда тот начал зачитывать свои способности, забранные у друзей и мертвецов, и в конце подытожил — я заберу победу. — Что ты сказал?!