По ту сторону ветров

      Кровь была везде, разливаясь по полу, словно опавшие лепестки роз, но те и то были более привлекательны, чем бордовые следы.              Тихо и осторожно войдя внутрь, девушка остановилась, давая глазам привыкнуть к темноте. Она едва слышно вскрикнула, заметив капитана на кровати. Одна нога свисала на пол, другая покоилась на скомканном одеяле, левая рука на груди, а правая ее прижимала. И вокруг только красный цвет, что пугал Мэри до глубины души. Она искренне боялась наихудшего исхода, но тем не менее приблизилась к Эвери, осторожно ступая по доскам.              К ее счастью, мужчина дышал. Медленно, тяжело, но дышал. Он был жив.       – Эвери? Позвать врача? – Осторожно коснулась она его плеча.       – Нет. Не нужно. – Хрипло ответил тот, проснувшись и сразу зашипев от неосторожного движения.       – Но ты ранен.       – И не такое переживал. – Эвери вновь провалился в полудрему.       Мэри заколебалась. Нужно было что-то делать, но врач был действительно занят с командой, а капитан был важнее. Быстро выйдя из каюты, она решила взять все в свои руки.       – Дэйвис! – Испуганно сказала она, ища квартирмейстера. – Дэйвис! Эвери сильно ранен, там повсюду кровь! Я сама займусь им, мне нужен лишь алкоголь, чтобы промыть рану.       – Ты уверена, что справишься? – Мужчина побледнел, услышав о таком. – Я не знал, видел кровь на рубашке, но не думал, что все серьезно. Возьми ром у меня в каюте. Это быстрее, чем идти на камбуз.       Кивнув, девушка ринулась вниз, на нижние палубы, на ходу отворяя дверь в каюту, обыскивая каждый закуток и ящик, где могла оказаться бутылка. Та нашлась, как ни странно, под кроватью. На обратном пути она забежала к себе, беря нитки, иглу и большие полоски ткани, которые не успела выбросить.       В капитанской каюте все так же царила гробовая тишина и мрак.       – Эвери, ты можешь перевернуться? Я-я-я, – запиналась девушка, стараясь не тратить во зря время, – должна обработать рану.       Мужчина вновь проснулся и молча послушался ее, подставив раненый бок, едва постанывая от тупой боли.       Осторожно приподняв рубашку и сняв кусок ткани, Мэри ахнула. Кровь продолжала течь, сразу же стекая вниз. Промочив свой обрезок ромом, она слегка приложила его к ране, пытаясь убрать грязь и прочее. Эвери протяжно вздохнул и зашипел, пару раз выругавшись, но не отвернулся, продолжая терпеть лечение.       Когда с обработкой было закончено, девушка осмотрела ранение: глубокое, но задело лишь мышцы и те слегка, вспоров кожу. Как она и предполагала, придется зашивать. Достав из кармана брюк иглу и нить, Мэри на них тоже полила из бутылки, отставляя ту рядом с собой. Сидеть на краю кровати и зашивать было бы довольно неудобно, поэтому она переместилась на пол, встав на колени.       От первого укола Эвери вздрогнул, явно не понимая, что сейчас происходит, ведь скорее всего, как отметила Блайд, тот находился в бреду. От каждого последующего действия мужчина шипел и лишь сильнее сжимал челюсть, но все так же не воспрепятствовал процессу, предоставляя девушке время и возможность закончить начатое.       Аккуратно завязав узелок, она поблагодарила себя из прошлого, что та с охотой училась вышивать, да и в принципе шить. Напоследок достав ткань, Мэри с трудом подлезла под здоровый бок, протаскивая через него обрывок. Второй край перекинув через раненый, она сделала еще один узел.       Не идеально, она не спорила, но тем не менее теперь Эвери не умрет от потери крови. Сейчас ему был необходим покой, который Мэри ему и предоставит, но лишь после того, как отмоет полы от пятен. Взяв на палубе ведро и швабру, она словно мышка быстро и тихо отмыла не без труда въевшуюся кровь даже с кресла, а после ушла, решив заглянуть позже.       Мэри решила зайти на камбуз, чтобы принести еды для восстановления сил капитану. Ее понадобится достаточно, соразмерно потерянной им крови.       – Эрик? Ты занят? – Неслышно появившись в дверном проеме, привлекала внимание вошедшая.       – Снова ты, Молли? Как прошел абордаж? Мне-то мало что слышно, да и я редко, когда поднимаюсь на палубу днем. – Не отвлекаясь от чистки овощей, отвечал парень, осмотрев девушку через плечо. На его лице была мягкая улыбка – он действительно рад, что кто-то к нему заходит на постоянной основе, не считая команды.       – Все не так хорошо. Есть потери, ранения, вроде бы как обычно. Подробностей не знаю – меня отослали к себе. Капитан сильно ранен, потерял много крови. Я хотела бы принести ему чистой воды и еды. Сможешь сделать?       – О чем спрашиваешь, Мишель! Ради такого сделаю особое меню для него! – Юноша всплеснул руками, а глаза загорелись от участливости. Для такого дела достану мяса, побольше овощей, может, где-то остались яйца. Устраивает?       – Думаю да. Железо, кальций и белок будут самым то! Тогда я зайду потом. Капитан пока спит. За сколько управишься?       – Остальная команда подождет. Капитан важнее. Начну сейчас же. Как раз овощи почти дочистил. – Он перевел взгляд на морковку в руках. – Рагу и мясо на ужин.       – Не перестарайся, вряд ли Эвери сможет съесть много. – Мэри слегка склонила голову, вспомнив про его весьма плачевное состояние. – Дай сейчас воды, пожалуйста. – Отогнав грусть, которая сейчас ни к чему, девушка воспряла с уверенностью, что все обязательно обойдется.       Эрик молча потянулся к самой большой кружке, которую только сумел найти в нише, и отошел к бочке, зачерпывая из нее живительную влагу.       – Сама донесешь? – Его беспокойство было обоснованным – кружка была наполнена до краев и была тяжелой.       – Да, аккуратно, не спеша. – Взяв стакан в руки, она кивнула в благодарность и ушла обратно.       Капитанская каюта была погружена в темноту благодаря шторам, которые девушка решила не открывать. Поставив тару на стол, Мэри взяла стул и перенесла его поближе к кровати, чтобы быть рядом, если что-то понадобится.       Эвери лежал в том же положении, в котором она оставила его. Он так же тяжело дышал, но уже более ровно, без едва слышимой хрипотцы, какая была раньше. Это слегка успокоило Блайд. Глазами осмотрев рану и убедившись, что новой крови нет, села на стул. Тишина, еле слышимое дыхание капитана легкая затхлость и темнота действовали на удивление успокаивающе, от чего голова девушки опустилась на грудь, и она непроизвольно провалилась в чуткую полудрему.       По ощущениям прошло минут 30, когда тело вздрогнуло, а глаза открылись.       Мужчина на кровати зашипел, пытаясь встать. Мэри быстро подорвалась к нему, поднимаясь со стула и укладывая его обратно на спину.       – Воды. – Поняв, что он не один, хрипло прошептал Эвери. Девушка сразу поднесла к его сухим губам кружку, пресекая его порыв взять дело под свой контроль. Даже здесь пытается сделать все сам.       Капитан пил жадно, вода стекала по подбородку, капая на рубашку. Отпрянув, он вновь упал головой на подушку, провались не то в сон, не то в бред. Приложив руку ко лбу, Мэри успокоила себя, что жара нет. Насильно кормить пока что нет причины. Если спит, то пусть. «Пока что будет набираться сил так» – отметила про себя девушка, вновь присаживаясь на стул.       Солнце клонилось к закату, теряя свою яркость, что позволило девушке открыть шторы и окно, впуская в каюту свежий морской воздух. Только в сравнении она поняла, как же пахнет запекшееся кровь, которой пропиталось все. Солоноватая, отдающая железом и, как бы противоречиво не было, со сладковатыми, противными нотками. Оставив на время мужчину, Мэри быстро сходила на камбуз и вернулась с небольшой тарелкой с вареными овощами и мелко нарезанными кусками вяленого мяса. Эрик постарался найти самые свежие и несильно соленые куски.       Ближе к ночи Эвери окончательно проснулся, открыв глаза и уставившись в потолок.       – Что ты здесь делаешь? – Обернувшись к Мэри, спросил тот слегка раздраженным и усталым голосом.        – Зашивала твою рану. Ты потерял много крови. - Он попытался привстать, но девушка уложила его обратно.       – Тебе надо поесть. – Мэри попробовала поднести ложку с рагу к чужим губам, но мужчина лишь рявкнул.       – Я и сам справлюсь! – Вторая попытка сесть не увенчалась успехом и, с болезненным вздохом, Эвери опять принял горизонтальное положение.       –Ешь! – не выдержав приказала Мэри.       Недоверчиво осмотрев содержимое, мужчина молча проглотил еду, едва сморщившись. – Спасибо. – Поблагодарила она капитана, что тот не стал противиться и даже сам попросил еще, промямлив нечто нечленораздельное, отдалённо похожее на «можно еще». Мэри понимала его слабости, ведь он, будучи в таком уязвимом положении и привыкшем к самостоятельному уходу за собой при любых ранениях, доверился кому-то, помимо давнего друга, с которым те наверняка пережили и огонь, и воду.       Доев небольшую порцию, девушка подала ему кружку, из которой мужчина вновь с жадностью пил, будто боясь, что ее в любой момент отнимут.       – Спасибо. – Отвернувшись к стене, пробормотал Эвери. – И как долго ты здесь?              – Ничего не помнишь? Как только закончился абордаж и Дэйвис сказал, что ты у себя. Тут было много крови. Везде. Ты отказался от врача, и я сама обработала и зашила рану. – Кратко пересказала Блайд события дня.       – Весьма неплохо. Шов даже не болит. – Все так же, не смотря на Мэри, отвечал мужчина. – До утра полежу и займусь работой. – Будто пытаясь оправдать свое положение, раздраженно говорил Эвери.       – Нет. – Твердо произнесла девушка. – Ты сможешь встать не раньше, чем через двое суток. И то не факт. Ругайся и бранись сколько хочешь, но я не уйду, пока не буду убеждена, что ты выздоровел. – Поставила невидимую точку в дальнейших препирательствах Мэри.       Как и ожидалось, Эвери был крайне недоволен таким раскладом событий. Больничный в плаваниях ему никто не устраивал, да и сам он себе его не позволял, сразу же возвращаясь в строй. Но он согласился, что ранее так много крови никогда не терял, да и нашел в словах девушки смысл. Тем не менее немного поругался на нее.       – Кроха, клянусь дьяволом, когда я встану, я выпорю тебя за неповиновения капитанским приказам!       – Разумеется. Как только, так сразу. – Не принимая его слова близко к сердцу, соглашалась Мэри. – Хоть за борт скинете. Но, извини, без меня, ты бы умер через пару часов. Твоя попытка остановить кровь никуда не годилась. – Девушка смерила его таким взглядом, будто отчитывала ребенка, который взял с кухни печенье, не дожидаясь обеда.       – Зачем? – Немного помолчав, будто обдумывая, Эвери задал самый простой и в тоже время, ставящий в тупик вопрос.       – В смысле? – Блайд непонимающе захлопала глазами, ожидая, что мужчина скажет, что имел в виду.       – Зачем ты спасла мне жизнь?       – М-м-м… Разве для этого нужна причина?       – На пиратском корабле ничего не делается по доброте душевной. Услуга за услугу, тем более, как спасение капитанской жизни. Думаешь, здесь нет тех, кто хотел бы занять мое место? Да тот же Дэйвис тайно, но я уверен, грезит об этом, но никогда не опустится до такого, чтобы поднимать мятеж и тем более позволять мне самому умереть. – пояснял мужчина. – Что ты хочешь взамен? Долю награбленного? Каюту еще лучше? Модной одежды? Отвезти тебя домой?       Девушка все еще смотрела на него не моргающим взглядом. Ее простое желание, долг как члена экипажа, только что вывернули наизнанку, демонстрируя совсем не как ее личную. Заинтересованность в том, чтобы капитан, который сам же ее спас от продажи на рынке и на тонущем корабле посреди моря, давший ей право жить, сам не распрощался с ней. Поняв, чтобы «сделка» считалась закрытой, необходимо сказать, ради чего она возиться с ним, Мэри несколько минут молчала, обдумывая в голове просьбу. Нет. Из всего, что предложил Эвери, ее ничего не интересовало, кроме… него самого.       – Расскажешь, как ты стал пиратом, а впоследствии и капитаном? – Вопрос теперь обескуражил мужчину. Ситуация стала зеркальной. Теперь Эвери лежал, подняв глаза в потолок и думал, зачем ей это, но раз это сделка, то должен держать ответ.       – Тебе действительно это интересно? История страшного капитана пиратов, который взял в плен юную леди и едва не продал ее в рабство? – Будто бы озвучил мысли Мэри мужчина нарочито угрожающим голосом, совсем без желания напугать, скорее просто шуточно сгущая краски, преследуя цель косвенно отговорить ту узнавать все.       – Да. – Тихо, но уверенно сказала Мэри. – Если хочешь – сейчас, хочешь – позже, когда станет лучше.       – К твоей радости, швы слегка побаливают, скорее даже ноют, но это мелочи. Кстати говоря, нас тогда прервали. Этот «Рэкхем», как ты тогда сказала, – я.

***

      Я вырос в весьма обеспеченной семье графа и графини. Множество слуг, роскошный особняк – со всем этим ты и так знакома. Моя семья имела некоторое отношение к торговле, перепродавая в Норвиче отборное вино, выкупаемое нами и поставляемое из графства Кент. С самого детства отец готовил меня в наследники всесторонне обучая. Он желал расширить нашу компанию и за море, ведь, согласись, что мало где, за пределами Великобритании, можно попробовать Английского вина. Банальная грамота, светские манеры и прочее, со всех эти уроков я старался сбежать, ведь считал, что фехтование и езда верхом мне больше понадобятся в жизни. Так было начала юношества. Потом уже взялся за ум.       Мой младший брат Рэндалл всегда неровно дышал ко мне, считая, что, раз я первенец и наследник, значит и все лучшее мне. Ревность и зависть и стали камнем преткновения. На самом деле, обучение у нас было одинаковым, смотря поправку на то, что тот был на два года младше. Учителя у нас были тоже одинаковыми. Отец никогда не скупался на образовании.       В то время как Рэндалл в свои семнадцать уже гулял по кабакам и борделям, транжиря свои деньги, я сидел и корпел над астрономией. При этом он всегда винил меня во всех своих бедах и неудачах.       «Бросила новая пассия? – Это Эвери ее увел. Кончилась выпивка? – Эвери вылил в окно из ненависти к братцу. Отец опять взъелся за поведение? – Ну да, конечно. Эвери от вас никогда не достается, любимец ведь.» И тому подобное.       Но в один день он решил перейти все границы. Это был очень гнусный план, на который не каждый пират согласится. Мне тогда едва миновало двадцать, и я все еще оставался в родительском особняке – матушка настояла на этом, ведь завидную невесту для наследника надо было еще поискать.       Была осень и темнеть начинало рано, ночи холодели, небо все реже пропускало через облака лучи желанного солнца, а о Луне и говорить было нечего. В одну из таких ночей я прогуливался по нашему саду – сон никак не шел, да и предчувствие было нехорошим, не позволяющим даже глаз сомкнуть. «Беспричинное беспокойство» – именно так тогда я думал, маясь на лавочке, в окружении увядающих роз и желтевшей живой изгороди, будучи скрытым от посторонних глаз из особняка, даже редкий свет из окон казался недосягаемым.       Далеко за полночь и вдоволь нагулявшись и продрогнув, я вернулся в дом, где отец и мать, по их словам, обыскались меня. Они сразу же повели меня в залу, где на окровавленном диване лежал Рэндалл, который как заметил меня, стал истошно кричать, чтобы я не подходил к нему сейчас и никогда. Выяснить, что же случилось, мне позволили лишь на утро.       Как позже выяснилось, мой некогда горячо любимый братец крутился вокруг дочери барона, прослывшей девицей с не самыми высокими моральными ценностями. Подговорив ее и дав большую взятку, он ее обесчестил, а после попросил своего друга нанести в ногу удар шпагой.       Легенда для всех была такова: я долгое время ухаживал за этой девушкой, с которой и в самом деле имел связи, но лишь дружеские и не более, все-таки, из-за ее репутации она была весьма сведуща во всех делах, но действительно оставалась нетронута, и, устав ждать от нее каких-либо действий, напился до беспамятства и изнасиловал ее. Рэндалл, который был рядом, «браво» вступился за нее, а я на него напал и «ранил».       Отец был в ярости, но все-таки начал разбирательство и все, как на зло, было против меня: мое отсутствие в доме в тот вечер, служанки сами сказали, что видели, как я уходил, но промолчали, через какой выход, ведь из сада на улицу нельзя пройти, их тоже подговорил Рэндалл, умение отлично фехтовать, да и слова самой девушки и простых зевак, которые были «свидетелями» той драки у ее дома. Как итог, отец не желал иметь такого наследника и пожелал вовсе отречься от меня, чтобы наша семья, обладающая не самой лучшей репутацией у горожан, не потеряла доверия всех. Дав мне немного денег, он откровенно говоря, выгнал меня из дома.       В горечи от ситуации и гневе, я взял первую же карету и уехал из города ближе к Северному морю в портовый городишко Грейт-Ярмут, думая, что там смогу начать с чистого листа.       Так оно и вышло. Я лишился своего имени, ведь представляясь, как Эвери Рэкхем, большинство рабочих лишь насмехались, будучи наслышанными о компании и имени отца. «Где ж это видано, чтобы сынок графа работал здесь? Не морочь нам голову, щенок, или мы сдадим тебя армейцам, которые сразу высекут за клевету» – все, что я слышал от мужиков. Так я стал Ноа Коннорсом, сыном мельника из деревушки неподалеку и перебравшимся в город, чтобы заработать денег на лечение больной сестры.       Все в этой истории было ложью, но надо было что-то делать. Сняв в трактире на окраине самую дешевую и пыльную комнату, где даже сомкнуть глаз не удавалось из-за драк, ругани и шума этажом ниже, я пытался сэкономить денег, пока не найду хоть какую-нибудь работу. Но время шло, а на сына мельника я так и не стал похож, – внешность не поменять, и весьма смазливого юношу не брали даже в тот же трактир, где я жил.       В один из вечеров я переступил через свою совесть, затаившись в одном переулке неблагоприятного района, напав под покровом темноты на пьяного, на вид богаче, чем кто-либо еще здесь, мужчину. Я ограбил его и убил. Без последнего можно было и обойтись, не будь он весьма буйным, а я защищайся менее рьяно. Оттолкнув его от себя, он запнулся об неровно стоящую брусчатку и ударился с силой об стену напротив. Он разбил себе голову, а я, испуганный тем, что меня могут найти и повесить, бросил его истекать кровью, убежав обратно в комнату, которую снимал и не выходил оттуда пару дней, боясь даже прикоснуться к тем кровавым деньгам, которые получил. Голод заставил меня смириться и купить себе самую сытную мясную похлебку, которую только подавали там.       Становилось все только хуже. Вылазки стали чаще, я познакомился с такими же бездомными парнями, которые воровали из еще большей нужды, чем была у меня, листовки с моим лицом стали чаще появляться на стенах района, постепенно разрастаясь по всему городу.       Я больше не убивал, а вот меня пару раз чуть не убили. Всегда нападал лишь на мужчин и несколько раз переоценивал свои силы, от чего не слабо так получал. Здесь и появляются первые драки, первые шрамы. Хуже пришлось моему тогда еще другу ­– Итану. Солдат, догнавший его, выстрелил и попал тому в плечо, да и меня слегка задело, но отделался жаром и шрамом. Грязь, нищета вокруг, не до попытки вылечиться, скорее выжить.       Я дотащил его до своей комнаты, где, обработав нож ромом, пытался вынуть пулю. Неаккуратно, спешно ­– пошло не так все, что только могло. Разворочав рану, я с трудом остановил кровь, но это не помогло. Спустя время, как бы я не пытался обеззаразить, края начали гноиться. Все стало лишь хуже, когда у Итана началась горячка, от которой он и умер прямо на моей кровати. Это было ужасно. Вина за его смерть нахлынула на меня и давила вниз камнем. Оставив, все как есть, безлунной ночью я сбежал в другой район, в другой трактир. Опять события заставили залечь на дно, не высовываться, исследовать обстановку: сколько отрядов армейцев поблизости, где стоят, где патрулируют, когда смена караула, где бары и есть ли темные закутки, есть ли другие воры, не терпящие конкуренции. В общем, я старался быть крайне осторожным.       Окраина на то и окраина, что сюда боялись соваться не то, что обычные горожане, но и солдаты, так что мои преступления лишь продолжались, пока меня не поймали за руку, загнав в ловушку.       Не помню, как добежал до пристани, но сразу же взобрался на первый же попавшийся корабль, где все еще были члены команды, которые с радостью сдали бы меня армейцам за довольно щедрое вознаграждение. Пришлось соврать и сказать, что я желаю примкнуть к ним, что Ноа Коннорс с самого детства желал ходить под парусами. Очередная ложь, в некотором роде спасшая мне жизнь.       Алдер Хэйг стал моим капитаном. Об этом решении я сожалел долгое время. Корабль, на который я попал – «Месть кровавой баронессы» – полностью оправдывала свое название и все "благодаря" Алдеру, о котором ходили слухи, как об одном из самых жестоких людей во всем море.       Мне только стукнуло двадцать один, я снова поменял место жительства и род деятельности, став юнгой и выполняющий самую грязную работу. В основном драил палубу, да ящики перетаскивал в трюме. Здесь тоже не обошлось без «приключений».       Отчего-то я отвык от «Ноа» и не всегда отзывался на это имя, что заставляло команду думать: либо глухой, либо не тот, за кого себя выдаю. Сначала просто приставали и пытались выяснить, а потом и Алдер на ковер вызвал, ведь ему крысы в команде не нужны были. Тогда и признался, что на самом деле, я – Эвери. Фамилию умолчал по тем же причинам. После этого меня высекли за ложь, но ударов благо было мало, но болели достаточно.       Я старался не создавать никому проблем, был молчалив и отдавался полностью работе, что капитан расценил, как покладистость и идеализм, так что через около года, тот решил, что я буду в абордажной команде. Узнав об этом, я ночь не мог уснуть. Сразу всплывал тот мужчина, который ударился головой об стену во время моего первого воровства.       Как на зло, на следующий день смотрящий заметил военный корабль, который шел своим ходом, но Алдер, жаждущий крови и смерти, приказал догнать его. Поравнявшись, мы первыми открыли огонь из пушек, грохот ружей стрелков, пытавшихся попасть с палубы по английским офицерам. Кинули кошек и трап между кораблями, по которым мы и ринулись в атаку…       Не буду вспоминать подробности, но я единственный, кто вернулся с чистыми руками. Я не смог никого убить, убрав шпагу обратно в ножны. Тех, кто пытался напасть на меня, – обезоруживал и вырубал. Остальные же пираты устроили настоящую резню, казалось, они не щадили ни своих, ни чужих.       Когда был отдан приказ возвращаться, только тогда я заметил, что мы взяли какого-то пленного, изрядно избитого юношу, который поднимался по трапу позади меня. Я не обратил на него ни малейшего внимания, будучи более обеспокоенным грядущим наказанием, ведь пошел наперекор желанию в кровожадности капитану.       — Эвери! — первым вскрикнул Алдер, подлетая ко мне, скромно смотрящему вниз и боящемуся поднять взгляд. — Как я вижу, впервые облажался, да? — На его лице залегла мерзкая улыбка, он смаковал и наслаждался моей неудачей, моей трусостью. — Тебе повезло, что остался один. — Рывком подняв юношу с колен, он подвёл его ближе ко мне. — Если убьешь его, то я, так уж и быть, смягчу тебе наказание. — Его слова нисколько не успокоили меня. Только сейчас я обратил внимание на пленника. На вид парень был немногим старше меня, весь в крови, руки за спиной. Одно дело убивать во время абордажа, когда шансы равны, а другое убить беззащитного, который покорно ждёт своей участи, не выказывая даже малейшего сопротивления. — Выбор за тобой. — Смаковал он каждое слово и наслаждался моим замешательством, растерянностью и страхом.       Какой-то амбал подал мне свою саблю, всю покрытую кровью, даже рукоять. Я зажмурился, собираясь с силами, сделал замах и… не смог. Я отбросил ее в сторону, так и не нанеся смертельный удар.       — Твой выбор сделан. Привязать их к мачте! — Взревел Алдер, переполняемый злобой и разочарованием.       Тут же матросы больно схватили меня за плечи, будто тащили ящик или мешок, и поволокли к грот-мачте, привязав руки над головой. Вся команда оживилась в ожидании зрелища. Не каждый день увидишь, как будут пороть сразу двоих: пират и солдат будут стоять рядом, почти друг напротив друга, разделяемые лишь столбом мачты.       Я, уже предвкушавший первые удары плетью, нисколько не жалел об «ошибке». Я сам выбрал такой путь и должен был морально подготовиться, но тот мужчина в переулке… это стало переломным моментом в моем тогдашнем отношении ко смерти.       Я сдал челюсть, желая с честью понести наказание и не дать капитану насладиться даже малейшим вскриком.       Квартирмейстер пошаркал девятихвостой по палубе, желая нам обоим пощекотать нервишки. Послышался тонкий свист от замаха, но удар не обрушился ни на одну спину — он ударил по палубе и тут же резко занёс руку для второго раза, уготованного мне и заставшего врасплох, выбивая с воздухом сиплый стон. Казалось, мужчина вобрал в эти удары всю свою ненавистью на весь мир, будто я был им прямым воплощением. Следующий так же был моим, оставил борозды на коже, кровь из которых медленно пропитывала ткань рубашки. Я пытался глубоко дышать, но все было без толку. Раны горели огнем, но это было только начало — впереди ещё десять таки же адски больных ударов.       Следующие семь разорвали в клочья ткань, выбивали остатки воздуха, а предательские слезы выступили на глазах — я пытался всеми силами их скрыть от наблюдателей, окруживших нас. На одиннадцатом, а может и большем — я сбился со счета — отключился, обмякнув привязанным к мачте. Как позже рассказали, я действительно не вскрикнул и заслужил некое уважение в глазах капитана, но мне было абсолютно плевать на это. Квартирмейстер же отбросил плеть и подошёл ближе с мешком, который все это время стоял неподалеку от него. Встав сзади меня, он начал втирать соль в свежие раны, чтобы те не загноились. От новой порции боли я очнулся и всё-таки закричал, но все равно — не каждому удавалось вытерпеть даже первую пятерку ударов.       После, меня оттащили на кубрик, где бросили в самом дальнем углу, словно какой-то мусор.       Сколько я был в отключке, не знаю, но первым делом понял, что меня переложили на гамак животом вниз. Затем открыл глаза и заметил того самого юношу, который должен был стать моей жертвой. Он казался избитым ещё больше.       — Ты как? — Дрожащим и хриплым голосом спросил я. От чего-то меня интересовал больше он, а не все ещё горящие огнем раны.       — Ваш капитан сказал, что ты мой надзиратель. — Сразу видно было, что он солдат. Тут же начал с отчёта, да ещё таким голосом, он отчеканил каждое слово, будто его и не брали в плен. — Мне досталось всего три удара плетью, так что не за меня волнуйся. Помощь нужна? — С искренней заинтересованностью и некоторой озабоченностью задал тот вопрос. — Я, кстати, Дэйвис. Ты Эвери, да?       — Да. — Издав рваный вдох, я попытался привстать. — Сейчас посмотрим, бинтоваться или знакомиться будем.       — У тебя своя каюта, или ты со всеми спишь? — Он подал мне руку, чтобы я сумел, оперевшись на нее, сесть в гамаке. Было конечно неудобно, да и ткань то и дело раскачиваясь от волн, бьющих в борт корабля.       — Да откуда своя-то? Тут и сплю. Найди здесь ром, а рубашка послужит бинтами. — Через боль, я яростно шипя стянул ее с себя, отрывая ткань от покрывшихся корочкой ран. — Все равно никуда не годится.       Дэйвис оказался весьма расторопным малым, сумевшим в нашем бардаке найти даже чистые хлопковые ленты. Если они валялись где-то на кубрике значит общие. Он зашел мне за спину, смачивая их в алкоголе, а после без предупреждения прикладывая к ранам, вымывая кровь. Ругался я тогда грязно и громко. После такого Дэйвис долго боялся меня выводить из себя. Кое-как перебинтовав, я дал ему парочку заданий и предостережений.       – Мало мне проблем, так еще и ты. Запомни главное: никому не перечь. Я здесь около года, но уже понял, что к чему. Ты уже бывший солдат, так что с тобой захотят поквитаться лишь за то, что служил короне. Поэтому не отходи далеко от меня, а тем более не ходи один.       – Если тебя так за то, что решил сохранить мне жизнь, то… твои слова имеют смысл касательно меня. Как тебя угораздило податься в пираты?       Я опустил голову на согнутые руки в локтях.       – Ох, не от хорошей жизни явно. Из дома выгнали, работать не принимали, а здесь оказался волей судьбы. – Я потер переносицу, стараясь через разговоры отвлечься от боли.       – И каков план? – будто к чему-то подбивая, спросил Дэйвис.       –  Не знаю. Мучиться, страдать, а потом… – я призадумался, а стоило ли говорить черновой план, который вынашивал последние пару месяцев, – смыться отсюда. Со мной? – И недоговаривая, можно было понять, что я имел в виду. В людях я умел разбираться и отчего-то знал, что Дэйвис славный парень, которому можно доверять.       – Мы знакомы от силы два часа и большую часть времени ты был не в сознании.  И ты решил сразу меня в свои планы включить?       – А ты, как я вижу, уже светишься желанием остаться здесь, не так ли? То-то же. Так что думай и отвечай.       Я заметил замешательство, мелькавшее на его лице. Дэйвис был погружен в свои раздумья и, казалось, считал, что это жалкая ложь, не стоящая даже толики внимания, но здравомыслие взяло верх, ведь от единственного союзника, который, как минимум, сохранил твою жизнь, отказываться весьма глупо.       – Я в деле.       – Прекрасно, мой друг. Теперь осталось дело за малым – всего-то придумать план.       – Ты сказал, что он у тебя есть.       – Наглая ложь. Привыкай, от меня ты ее не часто услышишь, но тем не менее. – Сквозь боль я развел руками и выдавил самую добродушную улыбку, на которую только способен был. – Если бы я сказал, что просто хочу выбраться отсюда, ты бы вряд ли согласился, так?       – Так. Что ж, ты прав. – Он протянул мне руку, и мы скрепили сотрудничество и будущую дружбу рукопожатием.       – А пока что, главным пунктом будет не привлекать к себе внимания. Даже малейшего. Уж извини, пока я вне строя, моя работа на твоих плечах, иначе мне вновь достанется. Что и как делать буду говорить тебе я.       – Понял.       – Сколько ты служил?       – На суше порядком трех лет, пару месяцев назад перевели в морской полк, так что азы я знаю.       – Даже лучше! – Это восклицание мне дорого стоило. От него заболело еще сильнее, заставляя выпустить весь воздух в легких и вновь упасть лицом в гамак. – И драться умеешь, и понимаешь в кораблях. Одежду сменить и пират готов.       – Это ты далеко загнул.       – Вот и нет. Если вернешься, тебя сразу повесят. Либо за дезертирство, ведь ты единственный, кто выжил, либо за связь с пиратами. Выход у тебя один – примкнуть к нам.       – Опять ты прав, черт.       – Нет, Эвери. До кличек пока не дослужился.       – Еще все впереди.       Дав пару заданий и поняв, что положился на того человека, я уснул вместе с остальными членами команды. Закончился первый день для Дэйвиса на пиратском корабле.  Впоследствии армеец избавился от статуса пленника и своего прошлого, став полноценным пиратом. Мне пришлось ожесточиться, так и оставаясь в абордажной команде. Пришлось убивать всех, как и остальные, но я совсем не наслаждался этим, старался принести смерть быстро.       Среди команды то и дело возникали бунты, которые быстро пресекались квартирмейстером. На один из таких подначивали мы с Дэйвисом, за что получили наказание — отсидку в карцере и по пятнадцать ударов плетью, но все это было частью из плана.       Достав ключи, Дэйвис вышел из камеры ночью, освободив и меня, с которым за полгода мы хорошо сдружились, прикрывая друг-другу спину. Под покровом темноты, царящей в порту, в котором остановился корабль, мы спустились на сушу, скрывшись в городе, снова бедствуя и прибегая к грабежу, чтобы выжить.       Но спустя месяц судьба и фортуна обернули свои взоры в нашу сторону, преподнося подарок – корабль, который стоял в доках. Он был небольшим и едва побитым, но пустующим, даже дежурных не было. Ну прямо удача! Разумеется, мы его угнали! Вдвоем это было сделать крайне тяжело, но мы сумели выйти в море. Набрали в другом порту команды, пару месяцев плавали на безызвестной «Чайке», а потом сорвали куш, замахнувшись на военный галеон. Это был грандиозный бой и не менее грандиозная победа, доставшаяся нам ценой «Чайки» и шестидесяти человек команды из ста восьмидесяти. Я лично убил какого-то генерала, командующего судном. Капитанский плащ как знамя, снятый с мертвого плеча. Я встал на юте, и команда единогласно признала во мне капитана «Левиафана».

***

      – В нем-то, собственно говоря, я и предстал перед тобой впервые. – Эвери рассказывал все это на одном дыхании и под конец было видно, что тот выдохся. – Долг отплачен?       – В полной мере… – Тихо ответила Мэри, которая все это время боялась даже лишнего вздоха сделать.       – Ну и отлично. А теперь – прочь. Я хочу спать.       Повинуясь его словам, девушка встала со стула и на негнущихся ногах пошла к себе.       В каюте было темно, но свечей не захотелось зажигать. Сев на кровать, она уставилась невидящим взглядом в одну точку, обдумывая рассказ капитана.       «Боже мой. Я не могла и подумать, что ему пришлось столько натерпеться. Мы с ним в некотором роде схожи – оба без родителей. Не могу представить, каково было юнцу, оказавшемуся на улице без гроша, а первое убийство… – по спине пробежали мурашки, но вовсе не от холода. – Когда-нибудь и мне придется столкнуться с этим. Моя отсидка не может продолжаться вечно. Теперь и слова Дэйвиса, о нашем с ним схожем положении, обретают совсем иной смысл. Нет, я догадывалась, что он сюда попал не по своей воле, но, чтобы так...» – мысль за мыслью, воспроизведя все это в голове, на глазах отчего-то стали появляться слезы. Смахнув их, не переодеваясь, Мэри упала на кровать, погружаясь в липкий сон, наполненный кошмарами. Ей снилось, будто она стояла вместо Эвери на палубе чужого корабля, окруженная трупами и кровью, а перед ней человек, лица которого не было видно. Как только она занесла саблю, будучи под контролем чужих сил, сон оборвался, а Мэри резко села, тяжело дыша, покрытая холодным потом.       За окном занималась заря, тьма отступала, трусливо прячась за массивной мебелью, скапливаясь в небольшие кучки, боясь выйти на свет. Так и кошмар отступал в черепной коробке. Он всегда будет там, глубоко в памяти, но пока его не тревожить, так и будет сидеть и сам бояться показаться на глаза.       Потерев переносицу и успокоив сильно бьющееся сердце, Мэри поднялась, стряхивая с себя остатки сонливости. Умывшись и сходив на камбуз самой первой, избегая лишних разговоров, взяла завтрак для Эвери и вновь пошла к нему. Хотя бы кто-то сегодня получил спокойный сон. Капитан, отвернувшись к стене, едва слышно посапывал, но резко притих, когда девушка закрыла за собой дверь.       – Что-то ты рано. – Раздался со стороны кровати хриплый сонный голос.       Девушка ничего не ответила, ставя на стол тарелку и присаживаясь в кресло. Быть может, Эвери решит, что ему все причудилось и вновь погрузится в спокойствие.       – Я знаю, что ты здесь, Дэйвис. – Глаза Мэри округлились, но она все равно не подала ни звука, пытаясь не раскрыть себя.       Эвери так и не повернулся, но заметно, как тот стал прислушиваться. Девушка же вжалась в кресло, пытаясь слиться с ним, виня себя, что разбудила мужчину.       – Твою мать, Дэйвис. Тебе у себя не сидится? Решил прийти сюда и пялиться на меня? – Мэри тут же отвела взгляд с его спины на книжные полки, не понимая, как тот вообще догадался о том, куда смотрели ее глаза.       – Сука! – Потеряв терпение, он резко повернулся, осмотреть, кто же в каюте. – А. Кроха, это ты. – Пыл сошел на «нет», лишь стоило ему заметить хрупкую фигурку девушки. – Ты чего?       – Прошу прощения. Я специально молчала, боясь разбудить. Я принесла завтрак. Как себя чувствуешь?       – Черт… – Тихо прошептал он, падая на подушку. – Сказала бы сразу, а то я уже про бунт подумал. Если бы не обернулся, то выстрелил. Нормально все. – Огрызнулся тот, прикрывая глаза рукой.       Мэри подошла ближе.       – Хочешь сесть?       – Знаешь, это я уже сам смогу сделать. – Эвери обернулся и одной рукой поставил у изголовья подушку. – Я не настолько беспомощный, как ты думаешь. – Вся та открытость, что было вчера, улетучилась, вновь скрылась под маской из иголок изо льда. Вернулся Эвери, желающий делать все сам, не позволяющий подойти к себе дальше позволенного.       Мэри же подошла к столу и вернулась с еще теплой тарелкой с рисом и кусочками мяса. Эрик расстарался, найдя свежий апельсин, который порезал на дольки.       – Сам?       Эвери смерил ее испепеляющим взглядом, что, если бы Мэри задержалась на месте, не отойдя в сторону, превратилась бы в пепел.       Рука едва дрожала, но все равно мужчина удержал тарелку, кладя на ее на одеяло.       – Даже цитрус. – он едва удивился, но резко сменил эмоцию на лице на показательное безразличие. – Передай благодарности Эрику. Ну что, врач, какие ваши прогнозы? – Перед тем, как положить еду в рот, спросил капитан.       – Обязательно передам. Думаю, день-два и можешь ненадолго вставать с постели, но не перетруждаться, иначе швы разойдутся. Кстати о них, как доешь, позволь их осмотреть.       – Конечно. – Вопреки ожиданиям, что последует едкий ответ, мужчина с легкостью согласился.       Разделавшись с завтраком, Мэри забрала тарелку, ставя ту обратно на стол. В это время Эвери откинул одеяло и лег на здоровый бок, подставляя на осмотр больной. Осторожно развязав узелок и еще раз смочив шов бинтом в роме, девушка вздохнула с облегчением. Ни воспаления, ни тем более гноя, ни расхождений за ночь. Все было хорошо. Поменяв повязку, она молча закончила осмотр, накрыв капитана одеялом.       – Могу я получить какое-либо задание?       – А я знаю, что, где и кому что надо делать? Сходи к Дэйвису, он-то в курсе всех дел.       Получив прямое направление, к кому идти, Мэри кивнула и, забрав тарелку, направилась на камбуз, по пути удачно наткнувшись на квартирмейстера.       – О, Мэри! Ты как никогда кстати. – Он первым заметил ее, выходящую из каюты и подбежал к ней. – Как Эвери? Я пока не решаюсь его тревожить, мало ли в каком он состоянии.       – Что ж, стабильно нормально. Пусть пока еще отлеживается. Через день-два увидишь его на палубе. Я тебя, между прочим, тоже тебя собиралась искать. – Девушка была рада, что не пришлось плутать в его поисках – Дэйвис сам нашел ее, пусть и скорее случайно.       – Я рад, что ему лучше. Все-таки без капитана слегка тяжеловато. – Мужчина запустил руку в волосы, откидывая их назад. Ему явно стоило подстричься, но, видимо, не хватало времени. – А ты по какому поводу?       – Работу хотела получить. – Быстро выпалила Мэри, ведь в ее голове таилась мысль, что ее могут высмеять – ее работа швеи подразумевала тихое сидение в каюте, а она все рвется работать где-либо еще. В общем, странная девица.       – Ну, помоги пока Эрику, раз ты идешь туда. – Блуждающие глаза упали на тарелку. – А ночью можешь подменить Эвери на дежурстве.       – Дежурстве? Ладно ты, но, чтобы и Эвери стоял на посту?       – А ты что думала? Тут все через это проходят. – Дэйвис сложил руки на груди, смиряя девушку уверенным взглядом с головы до ног.       – Хорошо. Спасибо, удачи тебе! – Крикнула Мэри, отходя в сторону. Мужчина лишь махнул ей и направился на ют, но девушка уже не следила за ним, спускаясь по лестнице ниже, идя через кают-компанию на камбуз.       – Э-э-эрик! – Нараспев прокричала юная пиратка, лишь переступив порог. – У меня для тебя хорошие новости!       – Марлей! Какие же? – Показалось лицо парнишки, кое-где замызганное в невесть откуда взявшейся грязи. – Неужто мне помощника пришлют?       – Да, вот он я – собственной персоной. Не знаю уж, на день или навсегда, но сегодня вся твоя! – Мэри сама была рада такой работе и компании, отчего чуть ли не бегом шла к коку.       – Прекрасно, Мелисса! Лучше и быть не может! Айда сюда! – Он подманил ее жестом. – Итак. Сейчас ты в святая-святых. – Девушка действительно была на кухне впервые и ожидала, что та будет гораздо меньше, но нет: шкафы тянулись по всему периметру, в углах были подвешены полки, то тут, то там стояли на полу прикрытые ящики с овощами или подпортившимися фруктами, холщовые мешки с мукой и солью, куда же без них, на тумбах стояли небольшие подписанные баночки со специями, в другом углу небольшая переносная печка, на которой сейчас стояла кастрюля с водой, напротив нее лежала картошка, а сам парень сидел на табуретке. – Раз у меня есть дополнительные руки, то ты сейчас будешь чистить картофель, а я схожу в трюм. Боюсь, у меня здесь капусты не осталось. На обед будет легкий суп. – Выходя, Эрик подмигнул.       Мэри вздохнула, занимая место юноши. Не зря на нее ругались гувернантки, когда она убегала на кухню, помогая дочке поварихи. С Элли они подружились, когда ей самой было лет двенадцать, а то и чуть меньше. Чем раньше девочка заканчивала работу, тем раньше ее мама позволяла пойти прогуляться в саду, где часто пряталась купеческая дочь. В один из таких разов, когда Мэри наотрез не желала учиться этикету, запоминать, какая вилка для какого блюда и прочее, отчего и сбежала от учительницы, скрывшись в кустах цветущей черемухи. Элли буквально натолкнулась на Мэри, лишь чудом не повалив ту на траву, но девочки сразу перевели все в шутку и рассмеялись. Дальше встречи стали чаще и позже, она сама помогала новой подруге, в основном как раз-таки чища овощи. Так что сейчас половина картофеля, уже плавающая в кастрюле, не была особой проблемой, хотя дело таковым нельзя было назвать. Закончив, как к кстати, вернулся Эрик.       – Ох, прости, Мириам, задержался. Как успехи?... – Глаза паренька округлились, когда он увидел завершенное задание. – Воу… Ты точно бывшая леди? Леди врушка, да?       – Вовсе нет. Просто иногда не хотела учиться. – Полуобернувшись, с яркой улыбкой ответила Мэри. – Что дальше?       А дальше все по рецепту: Эрик быстро нашинковал пару вилков капусты, так же кинув их в уже кипящую воду, слегка подсолил и помешивал, снимая пенку. Девушка же сидела на табуретке, положив голову на руки, пока кок помешивал суп.       – Дальше самое сложное, как по мне, будучи тут всегда одним: надо будет мыть посуду, после обеда… – Медленно протянул он, потирая лицо в предвкушении усталости. – Я буду выдавать, а ты сразу полученное мыть. Поняла?       – Еще бы не понять. Вдвоем все быстрее делается.       – Мне нравится твой настрой! За дело!       Подошло время обеда и все пошло ровно так, как сказал Эрик, а Мэри лишь и успевала принимать тарелки и кружки, кидая их в мойку, благо те были деревянные и разбить их было трудновато, освобождая место под новую посуду. К концу девушка изрядно вымоталась, не представляя, как юноша справлялся в одиночку. Отдохнув порядком полчаса и самим отобедав, они начали готовить ужин, который прошел ровно по такому же сценарию. К концу дня Мэри уже не знала, какими силами ей удастся не спать ночь, будучи на дежурстве.       Как только ночь начала смеркаться, девушка, пожелав доброй ночи, поднялась на палубу, встав на пост. Ну как встав, скорее сев на ступеньках, ведущих на полуют, прислонившись плечом к борту. На небе зажигались первые звезды, единственные, кто составит компанию Мэри. Загорались кромовые фонари: их было всего два. Один рядом с Мэри, другой на баке. Вот и вся обстановка.       «Левиафан» медленно дрейфовал, ветер то вовсе стихал, то вновь были ощутимы его легкие, но холодные дуновения, заставляющие девушку ежиться. Жаль она не догадалась сшить для себя самого обычного плаща, но кто знал, что тот пригодится, ведь так? Пару раз прогулявшись туда-обратно, чтобы как-то развлечь себя, она возвращалась обратно, иногда задерживаясь у фальш-борта, смотря в черноту. Когда-то Мэри услышала такую фразу: «Если долго всматриваться в бездну, бездна будет смотреть в ответ». Именно сейчас девушка и боялась увидеть в плескающейся воде что-то или даже кого-то, поэтому на долго не оставалась.       Все шло тихо и спокойно: в округе на многие мили никого, ни огня фонаря, ни, тем более, корабля, который вряд ли можно было увидеть. Мэри была уверена, что каждое патрулирование проходило так, от чего ее неумолимо начинало клонить в сон. Подойдя к фонарю и достав часы, которые показывали всего половину второго ночи, девушка устало выдохнула, садясь на ступени.       Дуновения ветра и ритмичный шум волн, несмело ударявшихся о борт, чарующе убаюкивали Мэри, заставляя сначала понурить голову, затем все на большие промежутки прикрывать глаза. В один раз она не смогла их разомкнуть, задремав на посту.       Тяжелая ткань упала на плечи и только сейчас девушка поняла, насколько продрогла. Не подавая виду, что все слышит, она почувствовала, как кто-то сел рядом, как ступени прогнулись под весом пришедшего. Робко подняв голову, взгляд упал на фигуру, которую освещал свет фонаря. Черные брюки, белая рубашка, темные волосы… Мэри с легкостью могла бы подумать, что перед ней Дэйвис, но нет.       – Эвери? Я вовсе не спала! – Спешно попыталась оправдаться, но понимала, что застигнута на месте.       – Так и поверил. – Вопреки ожиданиям, он едва слышно усмехнулся. – Как Дэйвис сказал, кто на дежурстве, так чуть не поседел. Угробишь же корабль, кроха. – Мужчина потрепал ее по голове. Мэри была удивлена, что тот даже не злился на нее, не ругал, а напротив, наслаждался чем-то. – Тебе крайне повезло, что в этих водах мало кто проплывает, да и ночь сегодня на радость хороша. – Подняв руки к верху, капитан потянулся.       – Тебе не холодно? Может отдать? – Мэри взялась за лацкан и поняла, что это сшитый ею плащ.       – А ты уже согрелась? – С улыбкой спросил тот. В ответ девушка лишь отвела взгляд, понимая, что без него точно будет трястись, продрогшая от ветра. – Вот и все. Сиди спокойно. Кстати, я же не просто так пришел. – Глаза с озорными огоньками осмотрели «дежурную», укутавшуюся сильнее в плащ. – Ты же в курсе, что за сон на посту полагается наказание, не так ли? Трижды килевать. – Его голос сразу обрел металлические нотки.       – Н-н-не надо, пожалуйста. – С трудом выдавила из себя Мэри, охваченная страхом. Ком в горле мешал сказать что-то иное.       – Я, конечно, могу умолчать про это перед Дэйвисом, но… – сделав выжидающую паузу и наслаждаясь замешательством девушки, продолжал капитан, – ты должна рассказать и о себе. Ровно как я открылся тебе.       – И это в-в-все? – Не веря, вопрошала Мэри, высовываясь из плаща, чтобы лучше увидеть лицо мужчины и понять, что тот не шутит.       – Да, именно так. А что, считаешь мало? Хм. А правда. Тогда подлатаешь еще и плащ, поняла?       – Поняла.

***

      Я была единственной дочью Джозефа Блайда. За неимением наследников, он старался сделать из меня завидную невесту каждому обеспеченному мужчине. Наш особняк в Портсмуте всегда был полон людей. В детстве мы устраивали каждый месяц бал, на котором отец подыскивал мне подходящую партию, чтобы чуть позже обручить меня, а моя мама всегда надевала лучшие наряды, сшитые ей самой. Марго была девушкой из обычной семьи и отцу пришлось приложить немало усилий, чтобы выпросить благословения у моего деда на этот брак, который, как рассказывал папа, был самым счастливым событием в его жизни, разумеется до момента моего рождения.       Мама умерла, когда мне было всего двенадцать. Вместе с ее смертью, стихли веселые голоса в доме, не было больше ежемесячных балов, не было частых и желанных гостей. Все опустело. Чтобы я отвлекалась от грустных мыслей, спустя месяц, папа погрузил меня с головой в обучение. Десятки различных учителей из самого Лондона приезжали к нам каждый год. Чему меня только не обучили: и танцам, и правилам светской беседы, и этикету, и истории, и арифметике, даже верховой езде! Но все это не сравнимо с тем, чему научила мама… Шитью. Я старалась вновь взяться за дело, после того, как ее жизнь унесла лихорадка, но все было безуспешно. Все валилось из рук. Я старалась вспомнить азы, даже взяла просто заштопать папин домашний халат, но лишь испортила его. Я его сильно огорчила и хотела так загладить свою вину, но сделала только хуже, за что, не сдержав эмоции, он накричал на меня и наговорил много жестоких слов, за которые долго себя корил. Извинился он, организовав мой четырнадцатый день рождения с большим размахом, устроив бал, пригласив всех-всех, пытаясь хотя бы на день вдохнуть частичку того, что ушло давно. Я была очень счастлива.       Поняв свои ошибки, все начинало медленно возвращаться на круги своя. Жизнь налаживалась. У меня появилось больше друзей вне стен особняка, как правило это были дочки других богатых людей, которые имели деловые отношения с отцом, который все чаще стал сам отправляться в командировки в другие города и даже страны. Я же, всегда имевшая пытливый ум с огромной фантазией, начиталась различных романов про Италию, Францию, Испанию, Германию и, конечно же, Россию. Отчего-то именно она меня привлекала больше всего. Что-то в ней было схожее с родной Англией. Обе империи, серверные государства, лишь в книгах я ощущала веяния ледяных ветров вечно погруженной в зиму страны.       Мой двадцатый день рождения приходился как раз на папину командировку. Я всеми правдами и неправдами упрашивала его взять с собой, отметить его в столице Российской империи – Санкт-Петербурге. И это случилось! Вот я ступила с корабля на сушу, доныне незнакомую. Вопреки написанному, а оно даже к лучшему, мои шубки спасали от того мороза, но папа подарил новую – из песца. Люди здесь были приветливее, чем в Англии. Заморским гостям были рады куда бы мы ни пришли.       Но наступила пора возвращаться назад.

***

      – А дальше ты знаешь. Пробоина, плен и вот я сижу на пиратском корабле, будучи уже членом команды, сижу на вахте рядом с самим капитаном. – Мэри попыталась закончить свой рассказ на хорошей ноте, оттого повернулась и ясно улыбнулась, заглядывая в черные задумчивые глаза Эвери.       – Весьма занимательно. Получается, тебе всего двадцать? – По виду мужчины, это единственное, что сейчас его удивляло. – Я думал ты младше.       – Да, сочту за комплимент. А тебе? Дай-ка припомнить… Двадцать четыре?       – Верно, кроха. Что ж. – Капитан встал со ступеней, чтобы подлить масла из бутылки в медленно затухающий фонарь. – Считай сделка завершена. Можешь идти спать, я продолжу дежурство. Ничего не скажу Дэйвису. – Он повернул голову в сторону девушки и улыбнулся, закрывая стеклянную дверцу.       – Спасибо. – В замешательстве ответила Мэри. – Плащ сделаю завтра же! Спокойной ночи.       – Доброй. – Коротко махнув ей, он прислонился в борту, устремляя взгляд куда-то вдаль, будто вот-вот из-за тумана, что медленно стелился над морской гладью, должен выплыть величественный корабль или показаться очертания острова, но, разумеется, ничего не суждено было предстать перед капитаном. Поэтому еще недолго поседев, Эвери снова сел. Теперь он сам был один на один с ночью, тьмой и размышлениями.