По ту сторону ветров

      Проснувшись пораньше, Мэри оглядела комнату в последний раз, пытаясь запомнить такой необычный уголок, в котором ей пришлось прожить около месяца. Умывшись и переодевшись обратно в голубое платье, девушка решила напоследок отвлечься и что-нибудь набросать в своем блокноте. Открыв на пустой странице, она долго рассматривала белизну листа, пытаясь что-то придумать, но пока что мысли были занята грядущим.       – Кроха, ты готова? Через час-полтора будет швартоваться. – Она ожидала Дэйвиса, а никак не Эвери, который буквально ворвался в каюту, которую девушка открыла, когда проснулась. Он был одет в свой алый камзол, как при первой встрече, рубашке на шнуровке, черных брюках и ботфортах. Слева в ножнах была шпага, был ли у него пистолет, девушка не увидела. Он действительно выглядит как капитан пиратов.       Испуганно вздрогнув и быстро захлопнув блокнот, но не успев его спрятать, девушка заговорила:       – Доброе утро. Думаю, да, готова. – Мэри едва слышно выдохнула, пытаясь унять внутреннее беспокойство.       – Что это у тебя? Покажи блокнот. – Его тон резко сменился на настороженный. Оно и было понятно. Эвери не был уверен в том, не записала ли «пленница» важные координаты с его карт.       – Нет, не могу. – Девушка отвела взгляд, готовясь к насмешкам за наброски.       Эвери молча протянул руку, ожидая, что Блайд послушается и отдаст его.       – Ну же. Не заставляй его отбирать.       Выдохнув, Мэри протянула блокнот. Капитан сразу же открыл его, листая и внимательно изучая наброски, возможно делая какие-либо выводы.       – Ты умеешь шить? – Глаза девушки округлились от удивления. Она рассчитывала, что тот не догадается и решит, что она художница. – Швея на борту могла бы и пригодится, но на рынке за тебя предложат больше. Вот видишь, кроха, а говорила, что не знаешь, чем цену набить. – Ехидно улыбнувшись, он вернул блокнот. – Жду на палубе через 10 минут. Вещи тебе не понадобятся, оставь их здесь. – Эвери развернулся и закрыл дверь, оставив девушку одну.       Она сидела в одиночестве, пронизываемая тяжелой печалью и ужасным предвкушением. Ощущение потери свободы легло на ее сердце, будто груз миллионов камней, отнимающий у нее рассудок и радость. Мэри знала, что каждая доля ее личности будет продана, каждое малейшее право на свободу отнято от нее. Ее чувства дружбы, любви и сердечного тепла будут пустыми словами в ловушке, которую пираты и покупатели готовы были для нее подстеречь. Одинокая слеза скатилась по ее лицу, олицетворяя ее бессилие перед предрешенной судьбой. Она чувствовала себя потерянной и находила лишь тени своего былого счастья, которое померкло перед тьмой будущего.       Достав из кармана платья подаренные часы и запомнив время на них, Мэри решила не тянуть и выйти на палубу. Все равно она никак не может повлиять на свою судьбу. Как сказал Эвери, девушка уже набила себе цену и может быть она станет гувернанткой у какого-нибудь дворянина, а может и простой служанкой. Чем больше об этом размышляла мисс Блайд, тем, казалось, больше себя успокаивала.       Выйдя на квартердек и вдохнув полной грудью запах моря, девушка подошла к левому фальшборту, откуда уже, вдалеке, видны контуры порта какого-то восточного города. Даже с такого расстояния, это было захватывающее зрелище: мощные стены и бастионы защищали пристань и жилые дома от вражеских атак, а в порту виднелись белые паруса и мачты. Чем ближе «Левиафан» приближался, тем больше людей приходило смотреть, какой же корабль пришвартуется, чье же это судно.       Мэри любовалась видом, который и восхищал, и устрашал. Она была благодарна, что сейчас ее никто не трогал, ни Дэйвис, ни Эвери, предоставляя ей последние минуты спокойствия.       Работа за спиной девушки кипела и только после выкриков команд капитана, она решила обернуться и наблюдать за работой матросов, готовившихся к швартовке. Мужчины чуть ли не бегали по палубе, проверяя состояние швартов и канатов, убеждаясь в их целостности. Несколько человек были на вантах, постепенно стягивая паруса и закрепляя их, рядом вновь был тот мужчина в возрасте, который помогал и указывал, как и в какой последовательности убирать парусину. Внизу пираты разделились на 2-3 группы, каждая из которых делала свою работу, не мешая другой. Возле носа корабля мужчины проверяли крепление швартов.       Войдя в порт, пираты приступали к самой швартовке, вновь объединившись в одну большую группу. Под руководством квартирмейстера, они аккуратно выбирали и натягивали канаты, закрепляя их к специальным снастям на причале, где, внизу, им помогали рабочие порта. В это же время люди на мачтах до конца стянули все паруса.       Пираты скинули трап и построились в шеренгу на палубе. Первым на сушу всегда ступал капитан. Вот и сейчас, перед всеми матросами встал Эвери, оглядывая команду. Мэри же замешкалась и продолжала стоять у фальшборта, смотря на слаженную работу и дисциплину, которую соблюдали все: от юнги до лейтенантского состава.       – Кроха, – к ней подошел капитан, – пойдешь со мной, пока остальные будут пополнять провиант.       – А как же корабль? – Почему-то именно это сейчас ее волновало, а не поход на рынок. Стоило бы попрощаться с Дэйвисом, но капитан взял девушку под руку, ведя в сторону трапа, помогая ей спуститься вниз.       – Дэйвис остается за главного. А у нас свои дела.       Прямо недалеко от порта расположились торговые ряды огромного рынка. Проходя вглубь, Мэри видела лавки, за которыми полные мужчины в длинных одеждах, похожих на рубахи, продавали всевозможные восточные сладости, травы, ракушки, китайский фарфор и многое другое. Глаза разбегались от ассортимента. Шум и толчея покупателей и продавцов создавал неповторимый звуковой фон, а суета, похожая на муравейник, добавляла динамики и движения этому магическому месту. Яркие глаза местных жителей светились жаждой зрелища, надеясь увидеть знаменитых пиратов и их добычи, которую команда Левиафана пыталась продать, торгуясь за лучшую цену.       Солнце отражалось от блестящих драгоценных камней, расставленных на прилавках, окрашивая рынок в разные цвета: красный, синий, зеленый, оранжевый, – своеобразную радугу. Продавцы громко и горячо торговали, выкрикивая уникальные свойства камней и цены на них, всеми силами пытаясь завлечь покупателей.       Проходя дальше, лавки все редели и редели, пока не открылась площадь, на которой был рынок иного вида. Жаркий воздух переполнен запахом пота и страданий, создавая атмосферу, в которой презрение смешивалось с безжалостностью. Рабовладельческий рынок представлял собой центральное место для покупки и продажи людей, выбранных случайным образом из самых отдаленных уголков страны. Это был открытый живой аукцион, где числились множество полураздетых тел рабов, каждый из которых был жестко связан со своим будущим владельцем.       Торговцы рабами, стоя на высоком подиуме, в раздражающем молчании привлекали внимание потенциальных покупателей. Среди шума толпы разных наций и языков, звучали убедительные голоса, рассказывающие об условиях рабства, о достоинствах их товара. Каждая ставка вызывала общее заинтересованное любопытство, в то время как рабы беспомощно стояли, ощущая боли и унижения, принужденные предавать тело и душу.       Лица рабочих мужчин и женщин были выражением их скорби и отчаяния. Они были разделены на категории, помечены яркими цветными лентами, как бы указывая на их цену и полезность. Здесь можно было найти молодых рабов с сильными и здоровыми телами, подобных рабов, способных исполнять тяжелую работу, которые восхищались предводителями этого безжалостного бизнеса.       Сердце Мэри стучало так громко, будто оно хотело выбиться из груди. Глаза широко раскрылись, выражая ужас и отчаяние, когда она осознала свое положение. Это был город, где жизнь была лишь товаром, а люди считались всего лишь пешками в этой жестокой игре.       Ее отчаяние огласило эту аллею рабовладельческого рынка. У многих рабов были слезы на глазах, она видела их грустные и замученные лица. Но также были и те люди, по другую сторону пьедесталов, загонов как у животных, кто хладнокровно разглядывал «товар», как будто совершали покупку на рынке скота. Она была простым человеком, но в этот момент она поняла, что ее жизнь превратилась в игру на выживание.       Эвери будто специально подходил то к одному мужчине, то к другому, будто выбирая, куда ее отправить, будто набивая цену. В эти моменты сердце девушки пропускало не один удар. В нервном напряжении она вновь теребила, сжимала и пропуская сквозь пальцы атласные ленты на ее платье, словно пытаясь успокоиться, но в глубине души осознавая, что это все тщетно.       Но капитан вел ее дальше, пока не вышел в другую часть рынка, не отличимую от той, что была недалеко от пристани. Вновь обычные лавки, суетливые толпы и ассортимент из вещей. Именно вещей, а не людей. Эвери подвел Мэри ближе к ряду с тканями.       – Выбирай, что небе нужно. Я все оплачу, кроха. – С невозмутимостью сказал мужчина, будто они сюда и шли.       – Что? – Не веря своим ушам, в громком смятении проговорила девушка, которой казалось все это сном.       – Я говорю, выбирай любые ткани, которые хочешь. Не собираюсь я тебя продавать. Заодно посмотрим, насколько сгодишься мне. – Повторил он без всякого раздражения спокойным, уверенным тоном, взглянув на Мэри с высоты своего роста сверху вниз. Девушка была на добрую голову ниже его самого.       – Спасибо вам! – Радостно вскричала она и, не сдержавшись, обняла капитана, но лишь через пару секунд осознала, что делает, и тут же отстранилась. – М-м-м… Извините за это. Я сейчас же сделаю, как вы сказали. Выберу только самое необходимое.       – Я, пожалуй, представлю, что ничего не было. – Вопреки сказанному, Эвери не хотел так представлять. Эти простые объятия показались ему до безумия приятными и теплыми. Но он предпочел свести это к тому, что давно не был в борделе.       Мужчина шел позади девушки, которая с искорками в глазах металась от одной лавки к другой, где, как ему казалось, ткани не отличались друг от друга. Мэри же видела огромные яркие полотна самых разных составов, восхищавшие ее узорами и качеством.       – Капитан, а можно взять рулон этого хлопка? – Мэри подняла глаза на Эвери, ожидая его вердикта. Девушке все еще не верилось и казалось, что это жесткая шутка – внушить ей, что она остается на корабле, а потом продать.       – Какого? Черного? Еще раз повторю, кроха, но в последний раз. Ты выбираешь все, что тебе надо. Не спрашивая, говоришь мне, что оплатить. Поняла? – Серьезный взгляд его темных глаз заставил табун мурашек пробежаться по спине девушки. Теперь она поняла, что это вовсе не шутка и капитан настроен решительно.       – Тогда, пожалуйста, оплатите этот рулон. – Смущаясь, что за нее платит сам пиратский капитан, девушка проговорила это тихо, борясь с желанием каждый раз спрашивать, может ли он приобрести что-либо еще.       – Разумеется. Хэй! За сколько эту ткань продаешь? – Окрикнул Эвери полного торговца.       – 100 шиллингов!       Повернувшись к Мэри и слегка склонившись к ней, полушепотом спрашивал капитан:       – Ты считаешь, что эта ткань настолько хорошего качества?       – Не знаю, мне кажется она совершенно обычная. – Девушка не до конца понимала ценообразование и дорого ли это, сто шиллингов.       Отстранившись, Эвери улыбнулся торговцу и начал говорить спокойным, размеренным тоном, пытаясь его убедить скинуть цену.       – Ткань прекрасна, но цена высока. Скинуть не хочешь? Например, до шестидесяти?       – Мальчишка, если у тебя нет денег, то проваливай! – Торговец легко вышел из себя, позволяя себе откровенно грубить потенциальному покупателю. В свою очередь это задело Эвери – никто не имел права так к нему обращаться.       – Ты, видимо, не понял, с кем говоришь. – Мужчина, подойдя ближе к продавцу, чтобы никто, в том числе и Мэри, не услышал, промолвил полушепотом со зловещей улыбкой. – Слышал про Эвери Рэкхема, не так ли?       – Н-н-неужели это в-в-вы? – Узнав, кто перед ним, торговец испугался не на шутку. Он только что грубил самому пиратскому капитану! Еще одно слово, и он точно оказался бы в могиле. – Господин, я отдам вам любую ткань за пол цены! Что вы еще желаете?       Скрестив руки на груди, Эвери кивнул в сторону Мэри, дескать, у нее спрашивай, что нужно.       – Юная леди – ваша спутница, господин? Что же еще леди желает?       – Прекрати елейничать! – Прикрикнул капитан, запугивая мужчину еще больше. В ответ он кивнул и продолжил смотреть на девушку с ожиданием.       – Хм… – Задумчиво протянула Мэри, которая все это время присматривалась к другим тканям. – Мне нужен темно-синий атлас, шелковые ленты черного и темно-синих цветов. А! Еще белый, красный и…       – Дай угадаю, черный? – Перебил ее Эвери, вновь смотря на девушку с улыбкой, совершенно иной – доброй и игривой.       – Да. В общем, хлопок тех цветов, что я назвала. Капитан, а можем пройти потом чуть дальше? Сомневаюсь, что тут есть пуговицы.       – Конечно сможем. Сколько? – Вновь обратился к продавцу.       – 210 шиллингов, господин.       Эвери, не считая, кинул ему небольшой мешочек с деньгами.       – Там хватит. Дай нам рабочего, чтобы донести это все до корабля.       Молча кивнув, мужчина скрылся за лавкой и появился спустя пару минут, ведя за собой чернокожего раба.       – Возьмешь все эти ткани и отнесешь на «Левиафан».       Раб кивнул и, не дожидаясь, пока тот уйдет, Эвери легонько подхватил девушку за руку, уводя ее к другой лавке, где он успел заприметить аксессуары для шитья.       – Благодарю вас, капитан. Мне даже неловко.       – Не переживай, я уже придумал, как именно ты мне оплатишь. – Он улыбнулся, но Мэри не могла разгадать, что означала эта улыбка – что он задумал нечто недоброе или просто решил подбодрить ее.       – И как же?       – Узнаешь позже. И сколько же тебе пуговиц надо?       – Ну, штучек 100? Они нужны всем и всегда.       – Хорошо. Темные, да? – Девушка кивнула. – Торговец! Есть таких сто штук? – Эвери покрутил между пальцев небольшую деревянную пуговичку, покрытую особой краской, переливающийся от черного до темно-синего на солнце.       – Да, господин. Вам отдам за 30 шиллингов.       – По рукам.       Пока продавец отсчитывал и складывал товар в холщовый мешок, капитан быстро дал ему деньги.       – Всегда бы так, а то пытаются заломить цены, будто товары из золота. – Наклонившись к Мэри сетовал Эвери.       – Еще раз спасибо вам большое.       – Пустяки. Это все? Тебе же нужны иголки и нитки, а их, мне кажется, я еще не оплачивал.       – Ой, точно. Иголки остались в сумке на корабле, а нитки… Ох и много их нужно. Здесь их можно взять.       – Эй! И еще положи нам большие катушки белых, черных и синих ниток. И пару маленьких красной. – Окрикнул капитан, от чего продавец едва заметно вздрогнул.       – Тогда с вас еще 40 шиллингов. – Не открываясь от подсчета пуговиц сказал торговец.       – Держи. – Эвери протянул ему монеты. – Кроха, это все? Больше ничего не нужно? Я говорю не только про ткани.       – Да, капитан. Мне всего будет достаточно.       – Тогда возвращаемся. – Мужчина зевнул, ожидая, когда продавец сложит все в мешок, который Рэкхем сам сможет донести.       На обратном пути к пристани, Эвери специально повел Мэри в обход рабовладенческого рынка.       – Капитан, а можно парочку вопросов задать? – Девушке показалось, что на нее свалилось слишком много потрясений, поэтому она вымоталась гораздо быстрее, чем ожидала.       – Почему нет?       – Кхм, почему вы все-таки решили меня оставить?       – А ты хотела быть проданной? Без проблем, кроха. Легко устроить. – Мужчина взял девушку под руку и сделал пару шагов в сторону рынка. Затем остановился и рассмеялся. – Не собирался изначально. Нутром чувствовал, что понадобишься. Вот – будешь швеей на пиратском корабле.              – Я испугалась, очень. Да и перспектива быть с вами не такая уж плохая. Привыкла как-то в каюте жить.       – Ну и славно. Дэйвис будет рад снова следить за тобой.       Оставшийся путь до пристани они шли молча, каждый думая о своем. Мэри ­– о том, что ей главным образом повезло сохранить свою свободу. Путешествовать с пиратским кораблем, видеть другие страны, возможно даже участвовать в абордажах. Знала бы она, что станет героиней любовных романов, которыми она зачитывалась буквально месяц назад, сидя ночами в свете лампы в своей комнате, поверила бы в сказанный кем-то такой ход событий? Отнюдь, сочла бы выдумкой сумасшедшего. Эвери размышлял о том, как теперь защищать неспособного пока постоять за себя новоиспеченного члена команды, благо пока не пирата, значит вылазки на чужие корабли в поисках богатств отменялись. Значит необходимо было придумать альтернативу занятости для девушки. Заказы на пошив одежды со временем кончатся, ну или же раньше ткань, и она будет маяться от скуки, как в последние пару дней. Навряд ли она закончила переписывать журнал – одно дело есть, а потом? А потом решим.       Поднявшийся на корабль капитан в сопровождении девушки был встречен командой неоднозначно. Некоторые мужчины были не рады пребыванию женщины – уж настолько они были суеверны. Другие же были нейтральны – есть и есть, не мешается и на том спасибо. Больше всего рад, но внешне не показывал такового, был квартирмейстер, который заприметил их еще с капитанского мостика и, спустившись на палубу, встречал их с улыбкой.       – Вот видишь Мэри! А я говорил, что не продаст.       – А может она за вещами вернулась? – С издевкой парировал Эвери.       – Ага, а ткани ты решил просто так купить? Сам шить собрался?       – Ладно, раскусил. Кроха у нас будет швеей. Поприветствуйте нового члена команды! – Мужчина развернулся, показывая рукой на стоящую позади девушку, а после сам подойдя к ней, крепко приобнимая за плечи, будто впервые знакомит ее со всеми, тем самым заставляя Мэри смутиться.       – Да, Дэйвис. Снова здравствуй. – Она радостно улыбнулась.       – Ну и славно. С тобой веселее будет.       – Рано не радуйся. Она все еще под твоей ответственностью. – Вмешался Эвери. – И сейчас, если она сделает что-то не так, то наказания будут хуже. Для вас обоих. Дэйвис, все куплено?       – Да, клерк в трюме пересчитывает и сортирует провиант. Матросы продали остальное, скоро можем распределить доли и позже остановиться на заслуженный отдых.       – Так и скажи, что в бар хочется. Отплываем. Я буду у себя, позже скажу, куда плывем. Кроха, через полчаса зайди ко мне. Дам тебе персональное задание.       Закончив разговор, мужчина отдал мешок другу, развернулся и направился в свою каюту, оставив Мэри на попечительство Дэйвиса буквально и фигурально.       – Что ж. Иди пока к себе. Я так и понял, что ткани для тебя, – в это время мужчина осматривал содержимое в его руке, – поэтому отнес их туда. Красивые пуговички. Каюта остается за тобой. Новый полноценный житель. Я искренне рад. Я тоже пойду, отдавать приказы.       Мэри кивнула и забрав покупки, пошла к себе. В каюте все осталось тем же самым, только тканей добавилось на кровати. Она и сама была рада. Вдохнув уже привычный затхлый запах, девушка сразу приоткрыла окошко, пуская в комнату свежий воздух.       «Для начала, нужно все разобрать. Теперь по кораблю в платье не побегаешь, стоит начать с новой одежды. Рубашка, брюки… Не зря я взяла именно эти расцветки, да и хлопок будет самое то» – Рассуждала Мэри, ставя рулоны в угол и пододвигая к нему сундук, что бы те не падали во время качки. – «Та-а-ак, это подождет, а теперь можно и за заданием к Эвери»       Вновь выйдя на палубу и стараясь не мешать снующим матросам, девушка постучала в дверь чужой каюты.       – Входи!       Эвери сидел за столом над картами. Камзол висел на стене на «вешалке», рукава рубашки закатаны на локтях, обнажая шрамы. На поверхности все тот же хаос из бумаг и оружия. Ничего нового с последнего посещения.       – Вы сказали, что дадите мне персональное задание, капитан.       – Да-а-а… – Он потер переносицу, откинувшись на спинку стула. – Раз ты теперь с нами надолго, будь готова работать много. Нечего тут ошиваться без дела. Сразу успокою, ну или нет, ты не будешь ухаживать за оружием, работать на нижних палубах и делать прочую тяжелую работу. Для начала закончи переписывать журнал. И постарайся закончить побыстрее. За пять дней управишься?       – Да, разумеется. Что-то еще?       – Конечно. Ты же так была благодарна, там, на рынке. Да и один из твоих эскизов мне понравился. Вроде бы он был первым в твоем блокноте. – Щеки Мэри слегка налились румянцем от смущения – ее зарисовки оценили. – Сошьешь мне новый камзол.       – Хорошо, с радостью сделаю! – Услышав о первом заказе, глаза девушки заблестели искорками воодушевления.       – И еще. Обращайся ко мне на «ты». Без всяких «капитан», «сэр» и прочего. Другие матросы обязаны это делать, но только Дэйвис и теперь ты могут так обращаться. Мне так будет проще, да и, не спорю, тебе. Это все, можешь быть свободна.       – Хорошо, кап-… Эвери. – Неформально обращаться к тому, у кого она находится в подчинении, было нелегко, но со временем привыкнет.       Закрыв за собой дверь и вернувшись в каюту, девушка решила освежить память, посмотрев в блокнот на эскиз. В нарисованном силуэте теперь был виден Эвери, и никто иной. Камзол выделялся своей классической простотой, одновременно не уступая в изящности и шарме. Он представлял собой дерзкий образ, олицетворяющий силу и авторитет – именно то, что необходимо для капитана. Темно-синий цвет, который Мэри будет использовать, придаст интриги и загадочности, символизируя ночной океан и глубину моря.       Камзол имел классическую форму с отложным воротником и черными лентами, обрамляющими швы его лацканов. Аккуратная вышивка по краям и плечам нитками в цвет, будет незаметна издали, но вблизи играть перед взглядом смотрящего. В общем, именно то, что точно понравилось Эвери.       Закрыв блокнот, Мэри достала из ящика стола тетради, ведь сначала основная работа, затем побочное. Первые пару недель были переписаны почти в полном объеме. Почти – из-за почерков вахтовых, которые не всегда удавалось понять даже на сухих страницах, не говоря уже о залитых кофе. А впереди еще пятнадцать таких же. Иногда да, действительно, на дежурстве был и Дэйвис. Его почек был лучше, но до капитанского не дотягивал. Интересно было, почему у Эвери он такой. Всегда ли он был пиратом или что-то заставило им стать? А что тогда? А он служил на этом корабле или до этого были иные, где мужчина сам был юнгой под предводительством другого капитана, от которого набрался опыта и, возможно, перенял некоторые черты его личности? На все эти вопросы девушка пока не знала ответа, быть может расспросит позже, если сам Эвери расскажет. Ну а пока перед ней была лишь работа, не требующая отлагательств. Ведь если журнал у нее, то куда делаются записи о вахтах, которые неслись вчера, два дня назад? Лежат на столе у Эвери, написанные на обычных листах? Господи, пусть там только будут даты и тогда Мэри сама сможет их внести. Да и ее почерк будет гораздо легче потом понимать капитану.       Работа опять заняла девушку на весь день. Иногда та прерывалась чтобы походить по каюту взад-вперед, размять спину, поменять сточенное перо. Скоро нужна была и новая чернильница, за которой надо было подняться к капитану, пока не стемнело. Достав из кармана часы и взглянув на время, Мэри удостоверилась, что сейчас самое то. Обед она пропустила, но аппетита не было, что, собственно ее никак не удручало. Закрыв за собой дверь, она вновь поднялась на палубу в капитанскую каюту. Нутро ей подсказывало, что такой маршрут «каюта-капитан» будет повторяться не день и не два.       – Эвери? Могу войти?       – Ты уже это сделала, закрыв за собой дверь. Что-то хотела, кроха? – На столе лежали не карты, а пистолет, который мужчина тщательно чистил некогда белой тряпкой. Рядом лежала кучка пороха и пули.       – Ого, я думала канониры этим занимаются. – Заинтересованная девушка подошла ближе, опершись руками на противоположный край стола, рассматривая оружие.       – Нет. Каждый на корабле обязан следить за своим оружием, держать его в чистоте. Ведь если пистолет даст осечку – это будет целиком и полностью вина матроса. Из-за этого он может и умереть. Одна ошибка и прощайся с жизнью. А это никому не надо. Мне в первую очередь.       – Поняла. Интересно это все. Я вообще пришла попросить у вас новую чернильницу.       – Хочешь меня разорить? – Эвери вздохнул и потянулся к ящикам, доставая оттуда металлическую баночку. – В следующий раз обратись к Дэйвису, он достанет из трюма. Мне самому нужны чернила. И так у меня перьев поворовала уже.       – Так вы, ой, ты же сам дал мне столько.       – Знаю, но на будущее, бери у Дэйвиса.       – Хорошо, спасибо.       Взяв чернильницу, девушка вернулась к себе, продолжив весьма кропотливую работу разбора невнятного почерка и переписи текста. Буквы выходили неровными, будто пьяными, уходя то вверх, то вниз, то заваливаясь вправо, то влево, а все из-за сильной качки. «И как только Эвери удалось привыкнуть ко всему этому…»

***

      Время тянулось то медленно, то текло как песок сквозь пальцы посреди пышущей жаром пустыни. Утро перетекло в день, день в вечер, вечер клонился к ночи, плавно переходя в отбой. Команда наверху занималась делами, а у Дэйвиса появилось свободное время, наконец-то его никто не дергал по пустякам, боцманы не просили помочь на мидельдеке, штурвальный не уточнял курс на юте, не надо контролировать канониров на нижних палубах. Наконец-то идиллия, когда все знают, как что делать! Мужчину на протяжении пары часов изрядно вымучила не работа, а вопрос, таившийся в голове, который то затеривался в мыслях, то опять всплывал на поверхность. За ответами он, пока никто опять не дернул его, пошел в капитанскую каюту. Войдя, он застал Эвери за весьма несвойственным для него делом – наведением порядка.       – Будет шторм, раз ты решил разобрать свою берлогу. – Произнес вместо приветствия вошедший. – Что на тебя нашло?       – Если ты пришел шутить, то прошу закрыть дверь с обратной стороны. – С нажимом сказал капитан, стоя спиной к квартирмейстеру и пытаясь разобрать книги и карты, изрядно покрытые слоем пыли. Не смотря на желание разобрать хлам, казалось, что его стало еще больше, чем было: камзол не висел на вешалке, а валялся где-то около стола, на самой же поверхности стопки книг и рукописей, частично вынутые из шкафа, на полу повсюду то сундуки, то не поместившиеся на столе карты и какие-то записки, то кинжалы и сабли.       – Ладно-ладно. При всем желании, я тут по другому поводу. Почему ты решил оставить Мэри? – Задал Дэйвис вопрос, не дававший покоя, и уставился на уже повернувшего в его сторону Эвери.       – А ты, что, против?       – Вовсе нет, наоборот рад пополнению и разнообразию. Теперь среди ста с лишним человек будет бегать одна миловидная девушка. Она стала твоим личным секретарем?       – Ну вот и все. –  Сказал, как отрезал мужчина, давая понять, что не желает распинаться в причинах. –  Не секретарь мне она, так, на время дал задание, чтобы не надоедала. Вообще у крохи есть своя должность – швея. Отсюда и ткани в ее каюте и прочая ерунда. – Он отмахнулся, не собираясь дальше перечислять, что они успели прикупить сегодня на рынке, а после вернулся к уборке, задумчиво глядя, куда убрать излишки оружия: три сабли, два пистолета и столько же ножей, до этого лежавшие на столе и полу. – Не кажется ли тебе, что здесь слишком много оружия на квадратный метр?       – Как удобно. Будет шить тебе одежду? Поди уже и заказ есть? А оружия много не бывает, особенно для капитана, ты это знаешь и сам. Готов поспорить, что это лишь малая часть – остальная у тебя в тайниках, не так ли?       – Ты слишком догадлив. Касательно всего.       – Ну не зря же я квартирмейстер и твой давний друг. Ваше капитанство пропустило ужин, к вашему сведению. – Будто невзначай напомнил тому собеседник.       – А кроха все и сидит у себя?       – На палубе не видел ее.       – М-да, – задумчиво протянул Эвери, пропустив мимо ушей шуточное обращение Дэйвиса, – пожалуй, прервусь. Схожу сам поем и крохе занесу. Старается же.       Квартирмейстер, будучи удовлетворенным ответом, пусть и сухим, что девушка получила свой уголок в виде каюты и закрепив его, став членом команды, молча кивнул и оставил капитана наедине с беспорядком, ушел следить за командой, чтобы не пришлось потом за ними переделывать.       Эвери, вновь дождавшись одиночества, смахнул оружие в одну кучу куда подальше, чтобы не споткнуться, отыскал под завалами камзол и, отряхнув его, надел и вышел из каюты на камбуз, где, начала сам поел, а потом прихватил порцию крупы с вяленым мясом для Мэри.       Держа в одной руке тарелку, а второй тихо приоткрывая дверь, мужчина бросил взгляд через щель, с удивлением замечая спящую на столе Мэри. Руки, прикрывавшие тетрадь, стали отличной подушкой для головы девушки, правда чернильница была в опасной близости и в случае неправильного движения вся работа могла начинаться сначала. Именно это и сделал Эвери, тихо зайдя внутрь: закрыл и отставил баночку. Хотелось посмотреть, как идут успехи, вновь все проконтролировать, но странное чувство мешало ему делать так, как привык. Капитан мог без задней мысли и тем более угрызений совести разбудить любого матроса, но не мог или даже не хотел прерывать сон простой девушки. Волосы были распущены и волнистыми прядями и ниспадали на плечи и лицо.       Взгляд невольно останавливался на каждом сияющем витке. Неуклюжее положение спящей фигурки можно было с натяжкой сказать удобным. А под искусно завернутыми ресницами, словно запечатлелся бесценный мир мечтаний и фантазий.       Вздохнув, капитан приблизился к спящей, освободив руки, он осторожно приобнял ее, поднимая со стула и тихо и с особым трепетом перекладывая ее на кровать, стоящую недалеко. Мэри тихо фыркнула во сне и перевернулась на другой бок сразу же, как только почувствовала нечто гораздо мягче, чем стол и стул.       Эвери невольно улыбнулся, заметив такое блаженство и спокойствие, которое ему буквально только снилось. Тихо выдохнув, он вернул себе непоколебимость и повернулся в сторону стола, решив проверить работу. Он был приятно удивлен от ее почерка: аккуратного, разборчивого и с особыми витками у заглавных букв. Закрыв тетради, мужчина взял их с собой в каюту, решив закончить самостоятельно, все равно осталось не так много, не столько, сколько он предполагал. На столе он оставил чернильницу и перья, думая, что они еще пригодятся, да и просто лишними не будут. Бросив последний взгляд на фигуру спящей девушки, Эвери задул свечу и ушел, тихо прикрыв дверь за собой.