Логово для чудовища

Элвин мастерил на подоконнике в окружении ведер со льдом, поглядывая на падающий снег, быть может, уже последний. — Хочешь погулять? — Можно было бы. Но вдохновение терять не хочется, образы в голове вертятся. — Ты в последние дни на удивление продуктивен. — Вдохновило, говорю же, так и вижу. Колокольчик брякнул и в магазин бодрой походкой, покоцивая каблуками, зашла девушка в модной охряно-красной накидке на древний манер, капоре и платке с расшивкой древними рунами поверх, из-под которых были выпущены роскошные рыжие косы — вроде и скромно, и явно намеренно распушенные. — Приветствую, — поклонилась Юру. «Ну и модница. По обледенелой мостовой на каблуках, по последнему писку моды в метель, а ведь нетуго завязанный капор и свободно накинутый платок продуваются на раз. Что уж, весны пока у нас не видно, но красивой быть не запретишь». — Здравствуй, красотка, — чарующим голосом произнесла девушка и сдвинула платок, изящным жестом счищая снег. «Старейшина Ильха!» — с удивлением узнала Юру. — Так, мои дорогие. Мне нужны новые сапоги, новые туфли, босоножки, а главное ремни. Юру вытащила с полок самое актуальное, выставила показать, и связки ремней достала — на всякий случай все, что были. — О, отлично. Вроде таких и хотела, как прочитала, — похвалила она обувь все там же особенным голосом, которым невольно заслушиваешься и будто тонешь. — Помогу примерить, на ноге лучше смотреть, — предложила Юру. — Какая понравится, даже если не подойдет, изготовим на заказ. — Начнем с сапог, душенька, посмотрим с накидкой. Юру помогла присесть и снять ботинок — явно слишком легкий для такой погоды, все пальцы заледенели. Она растерла стопу, согревая. — О, можно приходить только за этим? — рассмеялась Ильха. — Будто бы у наших старательно училась, а потом десятка три практики. Очень хорошо. — У дедушки ноги болят, — улыбнулась Юру. — А, ну да, он же из наших. Помню его матушку еще, такая красавица была! «Никогда не слышала о матушке от деды, ” — задумалась Юру, но расспрашивать не стала. Ноги понемногу теплели. — Еще холодно в таких ботинках. — Да, но они такие красивые! И так хочется поскорее весну. Каждый раз как ни выйду, не удержусь и надену. А тут Мия посоветовала, говорит, у вас есть как раз то, что нужно. И вправду, у вас будто все для меня сделано, — рассмеялась Ильха и взяла в руки особенно модные сапоги, с виду скромные, но с продуманной расшивкой, преображающей любую ногу, и на изящном, но устойчивом каблучке. Юру помогла надеть и придвинула зеркало, чтобы рассмотреть со всех сторон. Подошли идеально. Ильха походила, покрасовалась перед зеркалом, поднимая и опуская накидку, потом сняла и осталась в длинном платье с не менее модными драпировками под балахон, но приталенном и слишком открытом сверху, чтобы его надела девушка традиционных устоев. — Мне кажется, я в них родилась. Чудо-мастер! — Лучший мастер Дира, — похвалила Юру и меинула взгляд на Элвина, который будто и не при делах мастерил себе на окне. Элвин с готовностью отложил работу, поклонился. — Рад стараться, госпожа. — Какой славный! Я ни разу снежных эльфов не видела. Правду говорят, есть в них особенный огонек. Мне хочется примерить все, что здесь есть, — она указала на отложенную Юру обувь. — Скроена точно под ногу госпожи, — Элвин снова старательно поклонился, и Юру стало даже смешно. Ильха примеряла пару за парой и оставалась довольна всем. — Есть еще классические модели, — подсказала Юру и сняла с полки. — Мне нужны все! Я очарована! — Ильха всплеснула руками и бросилась примерять. — Такие невесомые! И каблук как ногу ни ставь, не подводит! И не давит! Я уверена, и нога уставать не будет! Мне все, пожалуйста! А в сапогах уйду. О, и ремни забыла! Эту связку посчитай, пожалуйста. Юру убрала обувь в коробки. Стопки возвышались до потолка. Элвин протянул эльфийский мешок. — Комплимент истинному ценителю от мастера. Он поклонился снова, а Юру собрала покупки и сосчитала, сколько же получилось. Получилось ожидаемо неприлично много, но что еще ждать от такой горы, которую только в эльфийском мешке и унесешь? — Со скидкой за знакомство — двести тысяч, — ответила Юру. — О, так и недорого! — обрадовалась Ильха. — Вы сделали мой день! Нет, много дней! Удобная обувь облегчает жизнь, но у меня любая сгорает мигом. — Я даю гарантию на работу, — ответил Элвин. — Боюсь, мои случаи гарантия не покрывает, — почти скромно прикрыв рукой улыбку, ответила Ильха. — Починю, если это будет возможно, — ответил Элвин. — Материал драгоценен, сделаю скидку на новую пару, даже если не удастся починить. Юру улыбнулась шире. «Молодец. Не то что раньше бурчал себе из угла, отличная коммуникация теперь». — Я совершенно очарована! — восхитилась Ильха и повесила мешочек на пояс. Нет, не пояс старейшины, а декоративный, под мирного жителя. То ли статус скрывала, то ли считала, что не нуждается в представлении. Но скорее всего, этот просто лучше подходил к платью. — Будем ждать снова! Юру помогла надеть накидку, придержала дверь. — Не скользят! — донесся восторженный голос Ильхи. Юру поклонилась вслед и прикрыла дверь. Элвин уже снова материл на подоконнике. — Ильха может привести много клиентов. Если будешь делать модную обувь, но ни в коем случае не такую, как у нее. Элвин кивнул. — Конечно, богиня. Всегда рад. — Что ты снова богиня да богиня? — Так богиня же. Взяла и сделала нас богатыми. — Ой, да брось, — смутилась Юру. — Это все твоя работа. Такой товар приятно продавать. — Скромная богиня. Элвин поднялся, обнял. Юру прильнула. — Мой любимый мастер. — Принесешь бодролист со льдом и медом? — попросил Элвин. — Отрываться не хочу, но взбодриться не помешает. Можно еще мороженого туда же, если осталось. — Хорошо, — Юру улыбнулась. «А ведь и вправду приятно заботиться. Правда, обычно Элвин меня балует, но теперь, видимо, и я смогу отплатить взаимностью. Повезло, что у Ильхи самый распространенный размер, быстрее похвастается обновками. Жду заказов, как жду заказов!»

***

Герой пропал на несколько дней. И теперь, когда он вернулся, радоваться не получалось — он тревожился, был бледен, но по-прежнему полон решимости. — Семья направила нас ухаживать за садом Покровителя, радость моя. «Сад? Звучит прекрасно, но я чувствую, что герой чем-то обеспокоен». Герой обнял, и Си прильнула. «С ним хоть на край света. Никуда не страшно». — И мне с тобой, любовь моя. Мне пора идти. Герой поцеловал, посмотрел пронзительно и печально напоследок и вышел. «Его проблемы из-за моего проклятия, но он все равно не оставляет меня. Настоящий герой». Тах помогала собираться молча, хотя казалось, что вот-вот попросит одуматься. «Почему чтобы подарить другому жизнь, нужно умирать самой? Хотя это даже хуже смерти. Я не знаю. Я не готова, и не знаю, что нужно, чтобы решиться на такое. Я хочу детей, я не хочу создавать проблемы герою, я хочу жить, я запуталась. Ничего не знаю. Почему? За что? Как лучше?»

***

Нела открыла дверь крайнего домика Обители Ловов уже в совсем густых сумерках. Пахло пряностями. Снизу, из страшного кабинета Карна, пробивался алый свет. «И пусть. Лучше там». Каждая распущенная завязка плаща приближала к новой жизни. Прикосновение к крючку ощутилось вдруг очень остро. Гладкий. Твердый. «Вот и все». Ступени в подвал показались холодными. Алый свет из приоткрытой двери пугал и манил одновременно. «Так странно. Почти живая от страха». Шаг. Еще шаг. И еще. Навстречу свету. Навстречу новой не-жизни. Приоткрыла дверь — несмотря на толщину показалась легкой. Карн сидел за столом, мастерил что-то. — Добрый вечер, Нелари, — поприветствовал он, не поворачиваясь. В горле встал ком. Захотелось плакать снова. А через мгновение вдруг стало все равно, и Нела опустилась на колени, коснулась лбом каменного пола. — Добрый. Карн, помоги мне забыть, прошу. Я оступилась, но хочу оставить прошлое и жить с тобой и детьми счастливо. Семьей. — Забыть себя? — он развернулся наполовину. Нела подняла голову и встретилась с ним взглядом. Чарующие отблески пламени в темных зрачках завораживали. Улыбался. «Доволен?» — Да. Прошлое… Прошлое должно остаться в прошлом. — Прошлое есть и у наших собратьев. Они страдают не меньше тебя, Нелари. Карна окутало гнилое смрадное облако из остатков незрелых источников, и послышались странные голоса. От запаха и страха замутило. — Ты полна сущности наших Создателей. Благослови меня, Нелари, и мы наконец-то даруем нашим собратьям покой. «Стереть чужую сущность так страшно. Разве каждый не должен решать для себя сам? Но нет, это тоже наивные мысли из детства. Решает сильный. Так всегда было, только я почему-то отказывалась это замечать». Вспомнился блеклый призрак замученной лесной девы и других эньек. «Они мечтали о свободе. Неужели им не страшно потерять собственную сущность? Сколько же терзал их Ист в своей гнили? Может быть, этот исход не так уж плох?» Но рука не поднималась благословить. «Это же хуже, чем убийство!» Холодный пот пропитал нижнюю рубашку. Жесткая ткань платья впилась в тело. Карн приподнял за подбородок и заглянул в глаза. Нела вздрогнула, но не увидела в его лице злобы, безумия или предвкушения. Только едва заметный отблеск алого пламени в глазах. И еще, будто бы, сожаление. — Нелари, разве это не то, о чем мы мечтали? «Можно ли ответить честно? Или нужно проявить почтительность?» Карн молчал. Он ждал ответа, не уточняя. Перед ней будто бы снова стоял ее друг из детства, а не… «Лучше не думать об этом». Сердце дрогнуло. Платье сдавило грудь. Нела облизала пересохшие губы и поправила платье. «Нет, скажу честно. Сам же спросил. Может, у нас есть еще шанс остаться друзьями? Но каждый раз, обманываясь, я принимала неверное решение. Что же делать?» — К-Карн, послушай… — платье вдруг стало в тысячу раз теснее, чем обычно. Сердце колотилось где-то в горле. Но Нела все же нервно облизала губы еще раз и продолжила непослушным голосом. — Карн, ты хотел бы лишиться самой своей сути? Перестать существовать? Тот же ровный алый отблеск в глазах. «Ничуть не изменился в лице. О чем он думал? Ему правда все равно?» — Когда-нибудь это произойдет, — спокойно ответил он. «Разве Ловы не вечны?» — Нелари, как ты думаешь, ради чего мы существуем? — Я… — Нела знала свой ответ. Она существовала только потому, что боялась за близких. А еще потому что очень страшно было пропасть насовсем. — Ради чего существуешь ты? — Ради наслаждения простой жизнью, — улыбнулся он. — Я же уже говорил тебе. Я мечтал о семье. О том, что мы сможем свободно жить среди собратьев. — Но тогда почему это должно когда-нибудь закончиться? — Все Ловы рано или поздно истощают силы и засыпают, — пожал плечами Карн. — И мы с тобой — не исключение. — Тебе не страшно? — Нет. Теперь не страшно. Я счастлив, что встретил тебя, Нелари, и ни о чем не жалею. Хочешь задать этот вопрос тем, кому мы поможем упокоиться? — Да, — кивнула Нела и крепко сжала его горячую грубую руку. Карн немного грустно ухмыльнулся и выставил ладонь перед собой. — Вы все слышали! Кто первый хочет рассказать об утерянной причине своего существования и обрести вечный покой? Нела увидела горсть блекло-серых искорок незрелых Источников. Впрочем, большая часть из них испуганно ломанулась обратно через энергетический канал, не желая злить хозяина. Одинокая искорка не помнила ни имени, ни пола. Ничего. Полуинстинктивная, как и дыхание Иста. Даже ее образ не проявлялся явно, было слышно только бесцветный голос: «мама», «мама»… — Новую жизнь хочешь? — уточнил Карн. Искорка вздрогнула и запричитала пуще прежнего: «мама», «мама», «больно»… Нела взяла ее и прижала к груди, пряча слезы. Она не смела думать о том, что будет с ней, но тягостное ощущение отзывалось в груди невыраженным вопросом: «Стану ли я такой же?» «Мама», «мама», «больно»… Искорка не говорила ничего вразумительного. Хотела ли она существовать? Кто бы знал! Хочется ли существовать, когда жизнь не приносит ничего, кроме страдания? В сердце что-то откликнулось. Карн не торопил, только пристально смотрел. «Всегда хочется жить, даже если ты уже простая тень. Всегда в твоем существовании есть что-то хорошее. Всегда цепляешься за остатки того, что кажется жизнью. Первым словом искорки было «мама», и его больше, чем «больно». — Она обретет покой, переродившись во мне, — утешил Карн. — Зачем тебе это? — Нела поймала тягостный взгляд Карна. В сердце шевельнулось нехорошее подозрение. — Лекарство для души?.. — Да. И я, и они страдаем. Но объединившись, мы сможем залатать раны, и станет легче. — Так можно только умножить страдания, разве нет? — Я счастлив, только раны тревожат, — покачал головой он. Нела рассматривала тусклую искорку в ладонях. «Кто я такая, чтобы решать, кому существовать, а кому нет? Впрочем, я ли? Уж кто-кто, а я не решаю совсем ничего. Мне нужно только исполнить волю Карна. Применить высшее благословение, рожденное из намерений поддержать близких. Применить ее для уничтожения самой сущности другого — не кощунственно ли? Рука не поднимается…» — Тебе и не нужно поднимать руку, — горячая рука погладила по щеке, утирая слезы. Сердце сжалось. «Нет!» — Я… Не могу… — выдохнула Нела и затрепетала. — У тебя все получится. Ты сможешь. Точно так же, как зачаровала оружие, вложенное в руки моих последователей. Вновь погладили по щеке. Заколотило сильнее. Вернулся отблеск воспоминаний и смутных ощущений. «Тогда. Когда я еще могла колдовать. Когда была жива. Все эти ужасные инструменты, зачем я сделала их? Я же чувствовала. Знала. Время было такое? Что же это за оправдание?!» Слезы вновь скатились из глаз, и Карн утер их. «Может быть, так будет и лучше? Прерву страдания бесчисленного количества душ. Дарую им шанс на новую жизнь. Нужно собраться и благословить, пока Карн добр. Если затянуть, начнет угрожать близким. Снова. Да, снова. Я просто снова стану убийцей. Не поздно ли сожалеть? Я уже уничтожила целый мир. Могу сгубить Ни. Эту черту получится переступить легче, чем в первый раз. Тем более, что это прекратит страдания и душ, и Карна». Вспомнилось, как отказалась от помощи распоясанного Тана. «Тогда нужно было просто кивнуть, чтобы принести облегчение и себе, и изувеченному полубезумному. Он бы вытащил дыхание Иста из души и залатал. Но… Но если Карну не помогли его лекарства, помогли бы они мне? Глупость, помогли и не раз. Выпивала зелье, и все проходило, как бы ни увечили. Но почему Карну лекарство не помогло? Поможет ли ему новое? Хотя к чему все эти размышления? Карну виднее». Нела вытянула руки, чтобы благословить, и замерла. От беспомощности пробрал нервный смех. — Карн. Я ведь больше не могу. Не могу колдовать. — Ты можешь благословить. Пожелай этого, как проявляла руны Учения, помнишь? «Что? Я могу колдовать?» Нела закрыла глаза, представила самое простое — Изоляцию. «Вспомнить это ощущение отделения, незримой границы… Вот оно!» Вокруг вспыхнул золотистый кокон без всякого сбора энергии в формы заклинания и руны. А еще намного плотнее и ярче, чем раньше — видимо, усилила сущность Хранителей Старого Эрва. — Так просто… — пробормотала она. — Раньше все использовали энергию так. Это папаша придумал собирать ее в формы, чтобы колдовать смогли даже полные бездарности. «Я могу колдовать!» Из глаз хлынули слезы. «Думала, что магия навсегда утрачена, но оказалось, что все проще. Училась не зря! Не такая уж и калека!» Нела попыталась поднять кисть со стола, но не смогла. Видимо, для этого все-таки надо было собирать энергию, как придумал Кон. «В любом случае, и в новой жизни у меня есть магия. То, чему училась всю свою жизнь! И снова Карн научил, показал, как тогда. Наверное, он и вправду желал добра? Может, я просто не понимала что-то?» Нела вернула Карну блеклую искорку и вновь прикрыла глаза. Высшее благословение. Усиление эффектов и способностей. «Пусть Карн использует его во благо». Золотое сияние окутало Карна. Он улыбнулся — показалось, что не криво, а искренне, по-настоящему. Но разглядеть не успела — он обнял, и Нела уткнулась в плечо. — Нас ждет счастливое будущее, Нелари. Нас и наших собратьев. Нела чувствовала аромат гнили с пряностями, ощущала, что с каждым вдохом гнили становится все меньше. Очищал. Перерабатывал. И вроде все было правильно, но отчего-то лились слезы. От избытка чувств, наверное. А потом Карн все с той же улыбкой взял духовный нож. Нела чувствовала его торжество. Он прикоснулся бережно, с нежностью. А потом пронзила острая боль от пореза, еще и еще. «Больно, но терпимо, не как в прошлый раз. Или привыкла уже?» Аккуратный шов стянул края, от глотка зелья боль отступила. «Немного больно, но уже почти незаметно. Вот и все. Теперь у нас начнется новая жизнь». В губы впились страстным болезненным поцелуем, и Нела ответила — робко, не веря счастью. «Все так просто. Оставить прошлое. Жить семьей. Растить детей». Она нащупала руку Карна, но глаза открыть не решилась. «Вдруг все окажется иллюзией и рассыплется?» Карн разомкнул поцелуй и провел по щеке. — Отдыхай, Нелари. Силы тебе еще пригодятся. Я отправил сиделку из семьи, чтобы присмотрела за твоим телом. Кайнир особенный. У меня большие надежды на его талант. Нела улыбнулась. «Карн умеет разглядеть таланты. Ограняет их. Раскрывает. Мне помог. Талант Кая я сама не знаю, только что источник духовный, что душу подъедал, что возмущался ощутимо. Но Карну виднее. Да и у Кая все впереди. И у нас».