Логово для чудовища

Карн оказался легок на помине. Пришел сразу после защиты Эйра, едва хлопнув дверью. Память подсказала, что это значило, что он в хорошем настроении. «Не испортить бы ничего…» Нела поднялась, поклонилась. — Здравствуй, Нелари! Я так рад. Он обнял и впился в губы. Нела ответила как можно охотнее, стараясь ни о чем не думать. И не испортить еще что-нибудь случайно. Вроде бы не испортила, потому что Карн оторвался от ноющих губ и с жаром продолжил. — Теперь наш сын стал старейшиной! Совсем взрослый. Нела улыбнулась. Хотелось поздравить, хотелось быть там, но куда пойдешь, когда совсем слабая? — Я тоже горжусь, — Карн прижал еще крепче. Нела прильнула, ткнулась носом в плечо. — Хоть ты и бестолковая, Нелари, сын у нас, что надо. И Кайнир должен стать еще лучше. Карн тронул живот, и Нела невольно сжалась. Отчего-то стало очень страшно, неприятно. Смутно Нела догадывалась, почему, но думать не смела. И вправду, Карн подхватил на руки, вынес из дома, а следом и из туманной Обители Ловов. Страшно. Может, спуск по едва заметной тропе над туманной пропастью пугал, но больше все-таки, что с искоркой скоро придется расстаться. Нела зажмурилась, прижалась, стараясь ни о чем не думать. А Карн все нес куда-то. А потом запахло странно — приятно, очень свежо. Нела открыла глаза и увидела деревья Нового Эрва среди тумана. Настоящие. Большие. С иголочками. Странные деревья сменились огромным огородом и садом с уже более знакомыми растениями. Было так организовано хорошо — многоуровневые грядки, трубки какие-то с капельками, чары — настоящее чудо. И такое милое все. «Это же дом Учителя Эйра!» — узнала Нела. Карн пнул дверь с деревянной табличкой: «Ловам вход только аватаром!», и та слетела с петель, внес в дом. Нела сжалась. Стало страшно. «У Карна настроение испортилось? Зачем так?» Но Нела быстро заглушила мысли. Думать нельзя, от этого Карну шумно. Карн внес в гостиную. От заваленного сероватыми бумагами стола отчего-то защемило сердце. Вспомилось, как они с Карном тут чай пили. И еще что-то. Схемы какие-то… В груди заныло сильнее, но вспомнить не получилось. А потом искорка стала теплее, и боль стихла. За столом сидела пара — Ни, женщина в ее живом теле, и светловолосый высокий мужчина, который казался смутно знакомым. В груди заныло снова. «Не помню. Помню только, что рядом с Эйром его видела. Это его Учитель и есть, наверное». — Нет, — ответил мужчина, не дожидаясь вопроса. Ни посмотрела на него. Кажется, подвижнее стала. И не спала, как по воспоминаниям. Лучше ей. — Ни, поможешь нам выносить ребенка? — спросил Карн. — Мы очень ждем его. Ни кивнула. — Ни, — возразил мужчина. — Может, не надо? Это больно и вредно. — Нелари великодушно подарила ей это тело и шанс существовать, неужели не может просить о благодарности? — возразил Карн. — Все хорошо, — возразила Ни. — Я помогу. Нела робко улыбнулась. А Карн протянул Ни коробку с пирожными. «Это те самые, с кровью?» — ужаснулась Нела и поймала взгляд Карна. — Нет. — Спасибо, — Ни махом проглотила одно. — Как вкуфно! — Приятного аппетита, — Карн усадил на подушку и сам сел за стол. Ни налила ему чаю, улыбнулась. «Не боится смотреть на чужого мужчину?» Нела украдкой глянула на мужа Ни и увидела, что он напряжен. Но Ни это беспокоило мало. Она ела и пила чай. «Это нехорошо, — подумала Нела. — Так делать нельзя. И смотрится плохо, и проблемы будут». Карн приобнял, и сердце ухнуло в живот. Нела замерла. «Точно, надо поменьше думать, я шумлю». Отчего-то стало страшно. То ли за свое поведение, то ли за поведение Ни, то ли за саму Ни, то ли расставаться с ребенком не хотелось. Нела не могла объяснить, думать тоже не смела. Но страх сковывал, и напряжение, повисшее вокруг, мешало дышать. Но это нестрашно, мертвым дышать необязательно. И Нела смотрела, как Ни ела. Как вытерла руки о полотенце — энергией пользоваться тоже не могла, видимо. Поднялась. Карн посмотрел, и Нела встала следом. Без Архи было немного страшно — вдруг не справятся? Ни проводила до кровати с тяжелым бархатным пологом, легла. Нела обняла Ни. — Спасибо тебе, что присмотрела за нашим телом. Перед глазами расплылось. Ни утерла слезы Неле и удивленно посмотрела в глаза — не понимала, почему плакала. Но и не спрашивала. «Такая добрая. Такая счастливая. Хорошая Ни». Подумалось вдруг, что этот ребенок может быть опаснее прошлых — души ел. «А ведь тех прошлых живое тело переносило тяжело. Эйра точно. Но что делать?» Карн провел по голове Ни, и она уснула. Нела крепче обняла свое тело и, мысленно прощаясь и прося прощения, слилась с ним. Телу было тяжело, Нела чувствовала. Да, легче, чем с Инсирь, успело восстановиться. Но все-таки давление ощущалось, нужно, чтобы хотя бы один Источник покинул живое тело. Но Кай никак не хотел приживаться в живом теле. Ему нравилось напитанное энергией тело Лова, а живая плоть, кажется, не интересовала. Кай бунтовал и просился обратно, выжигая живот своим Источником. Нела сжала зубы. «Эй, капризуля! Сформируешь оболочку и вернешься. Иначе погибнешь. Давай, иди». Огонек моргнул и начал пристраиваться. Нела вздохнула с облегчением. «Такой сознательный». Без контроля Архи было непривычно. «Можно ли вылезти? Или рано? Наверное, пора». Нела прикрыла глаза и выпустила душу. Покидать живое тело, теряя краски ощущений, было неприятно и немного страшно. «Так нужно, чтобы Кай жил, а я переживу. Да и тело уже не совсем мое». Нела села рядом, взяла тело за руку. Ни застонала сквозь сон, обняла живот. — Смотри, ест, — Карн потер мутное зеркало Кона. Проявилась пурпурная искорка с очертаниями души, поглощавшая кусочек души Ни. Нела зажала рот руками. «Душа же не восстановится без основы. Ни погибнет. Точно погибнет! У нее есть шансы сохранить себя, если только Кай сформирует оболочку в ближайшее время и переползет обратно, за это время не съев всю ее душу. Сколько обычно на такое нужно?» «Кай, ты слышал? Формируй оболочку скорее», — мысленно обратилась Нела, поглаживая живот Ни. Ей ответило мягкое тепло. Карн вдруг рассыпался гнилым облаком с алыми искрами. «Аватаром приходил, что ли? Но почему ушел? Дела, наверное. Надо тоже идти, вредно сидеть рядом с Ни и Каем телом Лова». Нела поднялась, оглянулась на пороге — вроде Ни затихла, устроился Кай. «Мой маленький, расти здоровым. Хотя бы тебя выращу. Только для начала уйти надо. Где тут выход? Вот коридор, но направо или налево?» Ноги принесли в дальнюю комнату, будто по привычке. Дверь была приоткрыта. Захотелось заглянуть. Нела постучала. Тихо. Она толкнула дверь и замерла. Стол у окна, потертая темная сумка на стуле рядом, прислоненный к кровати черный посох с тремя рунами. Все такое знакомое, близкое… Воспоминания хлынули в голову. Нела подошла ближе к посоху, провела по гладкому дереву. «Точно, когда-то я училась колдовать». Вспомнился образ добродушной веснушчатой женщины, вернувшей посох с руной Архи. А еще как искаженных чистила. Как Карн в образе вонючего лича благословил гнилой руной. И первый экзамен, на который зачем-то пришла в неприличном платье! «Но какая разница, чему училась и кто благословил? Посох бесполезен. Теперь из моих искалеченных рук не вырвется и капли энергии, какое там колдовство. Все, что в этой комнате, уже в прошлом». — Нела, — позвал позади глубокий голос, от которого все внутри перевернулось. — Я был очень рад тебя видеть. Она не торопилась поворачиваться. Поспешно спрятала просвечивающие руки, укрепила лицо. Если окликнувший ее знал, то наверняка расстроился бы. Да и неприлично показывать слабость. — Ты, наверное, меня не помнишь. Я просто хотел сказать, что всегда помогу тебе, что бы ни случилось. Вспышкой вспомнилось лицо — усталое, но очень красивое, такое… любимое. Не такое изможденное, но точно того мужчины, учителя Эйра. В груди разнылось. — Даже если забеременею? — вырвалось вдруг, и из глаз брызнули слезы. — Ты помнишь… Снова этот голос. Вспомнилось. Может, и не все, но радость от встреч, нежность объятий и поцелуев, надежда и мечты о будущем. И как оставляла частичку себя рядом. Нела чувствовала Иркрина за спиной. Стоял, не касаясь. А она затаила дыхание, будто живая. «Иркрина нельзя было вспоминать. Нельзя. Но теперь не все ли равно? Скорее всего, это наша последняя встреча. Но что сказать? Он помнит свою ученицу, бойкую, веселую, живую. А кем стала я? Я уже не та. Нет, нельзя испортить воспоминание о последней встрече. Но что у меня есть? Ничего не осталось. Разве что… Да. Пусть хранится хотя бы у него. Хранится…» Нела вытащила из груди сердце Источника. Казалось, оно грело ладони — золотистое, яркое. Очень приятное. Такое же как раньше, даже ярче, сильнее. Все ему нипочем. — Иркрин. Я хочу, чтобы ты сохранил это за нас двоих. Возьми. Нела, не поднимая глаз, вложила в ладони Иркрина свою сущность. «Такие любимые руки. Большие. Надежные. Исхудали, правда, и теперь им нельзя обнимать и гладить ее по спине, как раньше. Но в них сердце моего Источника будет в порядке. Карну оно не нужно, как и я сама. А Иркрин сохранит. А теперь надо бежать, бежать! Я не хочу натворить дел». Но ноги будто приросли к полу. — Я сохраню, — пообещал он. Большего и не надо. Перед глазами расплывалось, и хотя сердце в теле Лова было ненастоящим, оно билось гулко, сильно, уверенно. «Жаль, что можно оставить только эту часть себя — остальное принадлежит Карну, и я не могу решать. Но в этой искорке вся моя суть. И если она сможет помочь Иркрину или хотя бы его обрадовать, значит подарена не зря. Ах, как хочется обнять! Нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя. Я должна думать о Кае». Нела подобрала балахон и побежала прочь со всех ног. Подальше от соблазна, от всего. От Иркрина, от его дома, сада, от своего тела и вещей. Слезы душили. «Мне нельзя это видеть. И вещи больше не пригодятся. И Иркрина вспоминать нельзя. Надо позаботиться о детях, хотя бы о малыше. Нельзя повторять ошибок прошлого и злить Карна. Надо сохранить сознание, чего бы это ни стоило. Ах, Карн разозлится, точно разозлится! Как же попросить прощения? Кажется, он не хотел меня уничтожать. Если от всего сердца извиниться, отказать, попросить… Ну… Аккуратно хотя бы сделать». От боли из воспоминаний в глазах потемнело. Нела запнулась, упала. Понемногу прояснялось. Вставать не хотелось, и Нела лежала на дороге среди тумана, глядя на лестницу в Обитель Ловов. Едва заметная зыбкая тропка, неспособная выдержать живую плоть, облачками уходила высоко. Туда, куда возвращаться не хотелось. «Страшно. Больно. В голове каша. Да, это все в прошлом, так же, как и все в той комнате. То было счастливым детством, юностью, а теперь нужно научиться жить счастливо взрослой. Потому что дети бывают счастливыми, только если счастливы родители. А у меня совсем скоро будет Кай, и я хочу, чтобы он был счастлив». Вспомнилось, как он подъедал и без того хрупкую душу Ни. «Жалко ее. Хорошая, их Эйра и Си выносила, вырастила. Но что поделать? Такие существа в любом случае не вечны, и Карн позволил создать Ни именно для этого». Послышался лай вдалеке, и Нела заползла в стену из густого тумана. «Я слаба и безоружна, иллюзорные твари съедят и не подавятся. Так странно — при жизни казалось, Ловы могут все. А я ничего не могу, неправильным Ловом получилась. Ну и ничего, спрячусь в тумане, чтобы не почуяли». Но странный хохочущий лай все приближался. Крупные пантеры с багровым отливом пробежали и улеглись рядом. «Это же безопасная тропа, откуда здесь иллюзорные твари? Наверное, из меня вытекает слишком много энергии, вот и привлекла». Уходить не спешили, но вроде бы в стене не чувствовали. Нела обняла колени, уткнулась в них носом. «Ждать придется. Пока жду, можно подумать, что делать с воспоминаниями. Карн узнает, разозлится. А если разозлится… Нет, нельзя, так можно уснуть снова. Надо покаяться, попросить, чтобы сделал все аккуратно. Там вроде бы немного совсем. Да. Надо. Нельзя уснуть и пропустить еще и детство Кая. Как бы ни было приятно возвращаться в свое детство, как бы сердце ни тянулось к забытому мужчине из юности, сейчас я жена и мать. Все, что у меня осталось своего, я отдала. Иркрин сохранит. Душа и тело принадлежат Карну, я поклялась. Ему и решать, что делать. Страшно, но что делать? Я слишком слаба, чтобы рассчитывать на большее». От всплывшей в памяти попытки детского побега заколотило. «Ну что же, Нелари. Я не тюремщик. Можешь идти», — от голоса Карна из воспоминаний все внутри застыло. «О чем я думала? Что Карн просто отпустит? Ага, конечно. Поклялась, но все равно надеялась робко, бегала, тянулась к уже чужому Иркрину. Немудрено, что Карн злился. Нет, так не пойдет. Пора проститься с детством насовсем. Я должна думать о семье и детях, заботиться о том, что происходит сейчас, и о будущем. Прошлое нужно оставить в прошлом. В той комнате. В том странном сне, где мама и сестренки с братишками застряли в одном дне». Хлынули слезы. «Страшно. Горестно. Но что делать? Ничего ведь не исправишь теперь. При жизни я надеялась, что стану сильнее и справлюсь с Карном. Но что делать калеке, которая не может даже толком поддержать свое ненастоящее тело? Только покориться, чтобы сохранить остаток нежизни. Нежизнь пригодится, чтобы хоть немного позаботиться о тех, кто мне дорог. Да и умирать окончательно совсем не хочется. Хочется жить. Просто хочется, непонятно почему».

***

Исследование спрашивали в библиотеке, но Эйр никак найти не мог — ни в зале советов, ни в сумке. «Старик унес, наверное». Эйр потер кристалл, и увидел, как старик рассеянно улыбался, стоя в комнате Нелари. Ничего доброго это, разумеется, означать не могло. «Она снова приходила!» Эйр вывел руну портала в воздухе, провалился. Густой аромат жасмина и шлейф из затухающих золотистых искр обо всем рассказал красноречивее любых слов. Где книга, стало неважно. Нелари только что была здесь. Эйр побежал по следу. «Я должен найти!» Эйр вышел за барьер, подозвал Огонька. — Найди Нелари. Найди, — он указал на затухающие золотые искры, на золотой волшебный огонь. Огонек сообразил быстро. Побежал, собрал стаю и был таков. — Эй, ты куда? Эйр не мог так быстро. Но азартные иллюзорные звери унеслись в туман. «Помоги мне найти Обитель Ловов», — попросил Эйр междумирье. Но осознания, куда идти, не появилось. Обитель Ловов — не место для живых. «Помоги найти Нелари! Ну пожалуйста! Мы должны поговорить!» Снова лишь тишина. Эйр зажмурился. — Огонек! Котенок прибежал, запрыгнул на руки. Уже крупнее, видимо, подрос. Или просто захотелось изменить облик — кто его знал? — Брл? — Проводи меня к Нелари, — попросил Эйр. — Только медленнее. Огонек спрыгнул, заносился кругами. — Брлл-хо-хе-хе, брл-л-л… — Что ты хочешь сказать? Веди. Огонек вприпрыжку повел по безопасной дороге. Эйр шел следом. Как дорога в убежище общины, если не срезать. Дорога тускнела, выцветала, туман становился странным, неплотным, будто чужим. — Буль-буль! — пискнул Огонек. — Хе-хе-хе! — Буль! — Дзинь! Стая сбежалась, зашумела. «Здесь потеряли след», — понял Эйр. Туман вокруг казался напряженным, враждебным. Казалось, пересеки черту — и затеряешься навсегда. «Почему ты не хочешь показывать мне Нелари?» Междумирье не отвечало. Стая завозилась. Ей не нравилось здесь. — Брл-л? — пискнул Огонек. — Бегите-бегите. Спасибо, что проводили.

***

Густели сумерки. Глаза высохли, осталась лишь решимость. Надо идти домой, но как? Твари до сих пор здесь. Будто услышав ее мысли, крупные багровые кошки захохотали-залаяли и унеслись в сторону. — Бегите-бегите. Спасибо, что проводили. Знакомый хрипловатый голос. Где же слышала? Но сквозь туман было плохо видно. Полыхнуло багровым, иллюзорные твари завозились, зашумели. — Хорошие, хорошие, — похвалил все тот же голос. «Это же Эйр! Энергия его, голос похож. Он что, общается с иллюзорными тварями?» Голос и хохочущий лай удалялись. Нела подождала, пока все стихнет, выбралась из своего укрытия и хотела побежать домой, но получилось только очень-очень медленно пойти — ноги едва двигались от страха. Туман становился все более зыбким, и едва ощутимая лестница в Обитель Ловов уводила все выше. Страшно. «Я, пусть и оступилась, выбрала правильный путь. Карн простит. Поможет забыть остатки прошлого, что мешают нам жить счастливой семьей». В груди ярко полыхало сердце Источника Карна. Жгучее, жаркое. «Да, нам хватит одного сердца на двоих. Прошлое ни к чему. Отказаться от своей сути, этого ведь он ждал от меня? Почему бы и нет. Так станет лучше. Всем».