Логово для чудовища

Закончить до начала сезона работу в огороде отца получилось. Нир с удовлетворением отправил знахарям последний отчет и партию трав. «Вот и все. Наконец-то». Было немного страшно отказываться от привычной работы, но всей не переделаешь. Дохода с ледяного источника и снежных растений хватит, а зимой можно будет снова заказы взять. В дом идти не хотелось. Папа ходил хмурым, мама вилась около него, Эйр и вовсе переехал в убежище. Общаться стало тяжело. Но Нир посмотрел, что папа вроде бы сидел в гостиной, мама читала рядом. Раз папа не болел, Нир решил, что кашу варить не нужно. Да и мама рядом, присмотрит. А то зайдешь — посыплются упреки во всем, что только есть. Землей не занимается, работает за бесценок, не учится, не думает, а если возразить, что не так — окажется, что усилий прилагает недостаточно. Нир знал, что папа ворчал, потому что ему плохо. Знал, что трудился столько, сколько мог. И учился тоже. И на советы ходил. Но выслушивать все-таки было тяжело, попадать под горячую руку не хотелось.

***

Теперь, когда в междумирье работа была завершена, наконец-то получилось сосредоточиться на своих грядках, не теряя по полдня на дорогу. Да, еще высаживать было рано, снег сошел не везде. Но Нир задумал многоярусный огород с волшебной ирригацией, и возни предстояло много. Даже просто разметить, а потом собрать, земли насыпать, все подписать, чтобы не забыть. Еще и верный помощник Сирлин был занят кристаллом, а строители Дира — пещерой. Все самому. Было одиноко, как никогда, и казалось, что работа совсем не двигалась. Солнце поднялось до зенита, в животе забурчало. Но возвращаться домой и готовить не хотелось — еще столько надо успеть! Потеплеет быстро, а работы еще много. Нир умылся в ледяном роднике, зашел в ледяной павильон. Стайка детишек окружила, принесли и морс, и пересыпанные льдом ягоды, и какие-то пирожные интересные. — Нирлин! Смотри, как я умею! — на ягоды легкими взмахами легла глазурь и застыла лисьей мордочкой. — И я! — И я! Гвалт поднялся страшный, но Нир только улыбнулся, позволил всем проявить себя, похвалил. Здесь хотя бы одиноко не было. И детям не так скучно — в прохладу спрос на снежные растения меньше, гости реже заходят. Точно! — Я сейчас грядки собираю, там очень много работы. Поможете мне? Хочу закончить с ним поскорее, а то растить уже скоро. Желающих нашлось много, пришлось обедать скорее, чтобы не заставлять ждать. Нир был счастлив. Хотелось семью, как у Ки. Но своей такой пока не было, а эльфы заменили ее и на этот раз. Правда, внимания помощникам требовалось много. Вроде бы мелочь — попросил покрасить ящики. Покрашены оказались все участники и земля вокруг тоже. Правда, ящики не полностью, но это мелочь. С такими помощниками работа шла ненамного быстрее, зато веселее. Нир старался не думать, как будет возвращать перемазанных с ног до головы помощников их родителям. Кого-то остричь, возможно, выйдет быстрее, чем отмыть. «Ладно, зато все счастливы. За одежду если что кристаллы верну, отмыть помогу». Запоздало пришла в голову мысль, что вообще красить решил зря. «Это же не междумирье, облупится, слезет, как на домиках местных в поселке общины Кона. Хотя если чарами времени покрыть, должно хорошо держаться. Главное, чтобы просохло. На ящиках, не на детях». — Давайте-ка отмываться, а то потом намертво засохнет, — предложил Нир. — Возьмите в ящике масло, тряпочку, потрите, оно хорошо краску берет. Кто бы еще слушал. — Если засохнет, потом снова помогать мне не отпустят, — предупредил Нир. — А волосы состричь придется. Но пока сам не взял масло и не начал оттирать, никто это делать не захотел. Строить и красить-то интереснее. «Лучше бы не давал им краску, — подумал Нир. — Как мне в голову вообще эта мысль пришла?» К счастью, свежая краска поддалась легко. Правда, неуемные дети жаждали помочь еще. «Что им поручить, чтобы не отмывать их потом? Ящики можно собирать, они уже нарезанные в принципе. Ну попадут себе по пальцам пару раз, не смертельно. Хотя нет, лучше чтобы землей наполняли, безопаснее».

***

К вечеру голова уже ныла от воплей, хотелось одиночества и покоя, как никогда. Но Нир устал, а дети — нет. Они орали, носились, кидали друг в друга землю, и уже были настолько грязными, что мало напоминали эльфов, скорее болотных чудовищ из сказок. — Пойдемте отмываться и ужинать, — предложил Нир. — Сегодня хорошо поработали, давайте отпразднуем. Лепешки со снеженичным мороженым будете? Кто бы отказался от такого, в самом-то деле? Дураков не было. Когда в ледяной павильон ворвалась ватага грязнуль и плюхнулась в воду, источник сразу превратился в мутный поток. Нир смущенно почесал нос, виновато посмотрел на дедушку-художника, который приглядывал за детьми в павильоне. — Ничего, это дети, не в первый раз, — подмигнул дедушка. — Вода все отмоет, а сухое здесь припасено. И вправду, поток быстро прояснился, дети вылезли, вытерлись, к сундукам и полкам с халатами ломанулись. Нир тоже искупнулся. Хорошо, прохладно. Вылезать не хотелось, но ведь лепешек обещал с мороженым, придется делать. Дети об обещанном не забыли, уже и полотенца, и халат принесли, еще немного — и вылавливать начнут. Пришлось. «Почему они такие шумные? Мы такими с Эйром и Си не были. Или были?» Но делать нечего. Дети принесли фартук, и Нир надел прямо поверх халата, прошел на кухню. В общем-то помогли и здесь, он только лед наколол, детям было тяжело. Но и тесто замесили, и лепешек напекли, и джемом с морсом все заставили. Опытные сладкоежки, здесь Нир конкурировать не мог. Правда, он надеялся, что станет тихо, но дети не замолкли и здесь. «Ари на них нет. Ну и ладно, пусть веселятся. Хорошо поработали сегодня». — Я и завтра тебе помогу, — заверил кроха, перемазанный мороженым. — И я! — Я тоже! — Спасибо. Нир улыбнулся, устало потер лоб. «Может, куда-нибудь подальше от себя их пристроить, чтобы не мешали? Но кто тогда следить будет? Потом подумаю, в таком шуме не могу».

***

Тесная комната. Серая стена. Алая штора. Кованые прутья изголовья. Одно и то же каждый раз, когда приходишь в себя. Осознание тепла в животе пришло не сразу. Нела тронула платье полупрозрачной рукой, застыла. «Еще ребенок? Надо вырастить. Нельзя, как с Эйром и Си! Но где взять сил? Тогда я могла приходить аватаром каждый день, а теперь не могу даже создать его. Даже тело чувствуется едва-едва». Тоска переполнила сердце. Выгнанная дочь. Плохая жена. Бесполезная мать. Казалось, она забыла о чем-то, но при попытках вспомнить в груди ныло сильнее. «Да и какая разница? Никчемная. Провалила все то немногое, что требовалось от меня при жизни и после смерти». Но все-таки хотелось. Хотелось хоть раз справиться. На столе, будто шанс, стояла бутылка с проклятым зельем. Да, раньше пила, не раздумывая, только чтобы продлить свое жалкое существование, а теперь отчего-то вспомнилось, из чего оно. «Загубленные души, сколько я выпила таких? А при жизни отказывалась, ужасным казалось…» Нела обняла живот, свернулась калачиком. «Искорка, не повезло тебе с родителями. Но Эйра кто-то вырастил, и тебе, наверное, помогут. Так жалко. Какая же из меня мать? Ни выносить, ни воспитать не способна. Да и чему могу научить? Чего добилась сама? Ничего. Но надо постараться. Надо найти Си, найти Эйра, Нира снова. Попытаться их поддержать хотя бы сейчас». Ниточка Си нашлась легко — снова чуть отливала лиловым. Она молилась, шептала что-то. Нела прислушалась, и стало дурно. «Милостивая Покровительница, подари мне дитя». «На древнеэлькринском? Наверное, думает, что Ловы так лучше понимают. Но я не знаю толком даже языка Ловов. Стыдно… Точно. Си ведь жива. Замужем. И у нее тоже Источник в теле, с которым дети гибнут в утробе. Только вот ей некому отдать плод — ведь душа и тело едины. Но умирать, чтобы завести детей, с которыми даже жить не сможешь, ужасно. Умирать больно, и потом шрам от рассечения души с телом постоянно ноет. Но это полбеды. Приходить эхом сознания к детям, когда там, в твоем теле, другая женщина вместо тебя держит их, кормит, ласкает, а потом уходить, когда не останется сил, очень тяжело. Да и чтобы создать эту самую женщину, нужно душу искромсать, это кошмарно. А без души тело не протянет долго, угаснет все равно. Но как объяснить это Си? Вдруг она согласится на это? И что тогда, получается, я толкну ее к смерти? Нет, пусть живет. Си еще совсем молода. Хочется, чтобы… Но кто я такая, чтобы решать за Си?» — Инсирь, — ответила Нела. — Я не могу исполнить твою просьбу. — Покровительница, смилуйся! Я все сделаю! — Я не хочу, чтобы ты умирала. Не хочу, чтобы твоих детей донашивала другая женщина. Чтобы ты не могла быть с ними рядом столько, столько хочется. Ты будешь страдать там, далеко, а в твоем теле рядом с твоим мужем будет неразумная другая из остатков тебя. Зачем тебе это? — Как мама? — Да. — Мамочка… Она сделала такое! Она поэтому болеет? Си прижала руки к груди. — Да, — тихо ответила Нела. Си плакала, заламывала руки, кусала губы, но ничего больше не просила. Очень хотелось материализоваться рядом, обнять дочурку, но духовных сил не хватало. «Если бы мне дали выбор, как бы я поступила?» Но сравнивать не хотелось. Хоть и помнила не все, но была уверена, что хотела жить. И замуж не хотела, но очень страшно было. Хотя кто знает, может, и Си не хотела? Но не спрашивать же. Да и толку — все равно помочь ничем не сможет. Разве что предостеречь.