Логово для чудовища

Очередной флакон. Слез уже не было. Только горько очень, и вовсе не от зелья. Тах помогла обмыться, проводила в постель. Она молчала. Молчала и Си. Но не хотелось молчать. Хотелось молиться, чтобы в следующий раз точно! Только толку? Си встала на колени прямо в кровати, поклонилась. И заплакала. Тах тронула за плечо. — Госпожа, может, сходим в храм? Там молитвы лучше слышат. Покровительница милостива… — Давай. Си всхлипнула, обняла подушку. «Почему, почему, почему? Почему умирают? Я плохая мать? Порочна? Больна? Что делать?» Ответов не было. Но было платье, плащ и повязки. Позорные кровавые повязки — не справилась снова! Надо помолиться хорошенько. Си брела по подземному ходу, подсвечивая опоры и плиты фонарем с золотистым пламенем. Живот неприятно тянуло, но не беда. Отчаяние сильнее. «Помолиться, попросить о милости, совете, счастье. Хочу ребенка! Живого! Ну пожалуйста!» Ход вывел прямо в храм. Тах отворила дверь, пропустила вперед. Си положила на стол любимый платок — может, если пожертвовать дорогое, молитва дойдет лучше? Молиться! Си вошла в зал и упала на первую попавшуюся подушку. Покровители с портрета были прекрасной семьей. Да, их тоже нарисовали без детей. Еще молодыми, наверное. Они тоже хотели и сделали. Точно сделали. Они поймут. «Покровительница! Помоги искупить вину. Помоги подарить жизнь. Проведи свое дитя по светлому пути!» Си прижималась к камню лбом и плакала, и молилась, и снова плакала. Казалось, с Покровительницей связывает невидимая нить. Слабая. Но она услышит, надо молиться, надо просить, она милостива. Говорят, что милостива. «Покровительница! Помоги, молю!» В груди что-то отозвалось, вспыхнуло, устремилось по ниточке связи. «Ой. Что это?» Си не знала. Но в ответ устремился поток золотых искр, несколько выпало из руки, засияло на камнях и потухло. «Спасибо за благословение, Покровительница! Я попробую еще. На все твоя воля». Си утерла слезы, но они снова полились. От счастья. Благословение или нет, но первый ответ за все время как-никак. Заживет — и можно будет попробовать снова.

***

В древнем лесу из бурых деревьев с толстыми стволами и рыжей листвой всегда было тепло. И мама была рядом. И давно утерянные братья и сестры. Сая и Син заливисто хохотали, пытались поймать старшую Лаю, но она бегала вокруг густых фиолетовых кустов с алой сладкоягодой, пряталась, ускользала. Только ее золотистая макушка и мелькала. А Сая с Син снова ленточки потеряли, и рыжие косы расплелись наполовину, растрепались. Малютка Лия пищала рядом от восторга, подбадривала. Нела сидела на крылечке и улыбалась растерянно. Мама опустилась рядом, прижала к себе. — Ни, папу с Гаем не видела? Мама это уже спрашивала. Но сколько ни отвечай, спросит снова. — Нет, мамочка. — Такой красавицей растешь… Это мама тоже уже говорила. Ни думала, как бы выбраться. Сил дойти хватало до дальнего куста с алой каемкой на фиолетовых листьях. Но стоило присесть передохнуть, как снова оказывалась на крылечке. Вот как сейчас. Здесь хорошо. Уютно. Весело. Но ничего не менялось, что ни делай. Сая и Син затевали все новые салочки, а когда все уставали, перекусывали и собирались вокруг Лаи с лютней. Мама гладила волосы малютки Лии и обещала ей, что она вырастет скоро-скоро. Но мама говорила одно и то же. Лия не росла. Песни Лаи и игры не менялись. День никогда не заканчивался. Нела, чуть пошатываясь, поднялась снова. Навалилась слабость. Нет, надо идти! — Ты куда, Ни? — Папу с Гаем искать. Хотелось попросить о помощи, но мама уже переплетала Лию. И Нела пошла сама. Шаг, еще шаг, еще. Голова кружилась. В глазах темнело. Ноги заплетались. «Идти! Если нет сил — ползти! Надо выбраться отсюда, это лишь сон. Есть и другой мир, где ждут живые. Мои дети, которым тоже нужна мама. Настоящая, взрослая, не маленькая девочка, как здесь». И Нела дошла до ближнего куста. Упала. Проползла по следующего. Очень хотелось присесть, но останавливаться нельзя, иначе вернет. «Еще немного! Ну!» У дальнего куста силы кончились, и Нела поняла, что падает на землю. «Сейчас вернет», — обреченно подумала она. Но из куста вдруг вырвались лиловые искры, придавшие сил. Нела подставила руки и подползла ближе к кусту, протянула руки. Из куста тянулась крепкая лиловая нить — стоило тронуть ее, как послышался голос, похожий на эхо, поблек лес вокруг, проступили очертания стола, книг на нем. Нела ухватилась, потянула решительно, и лес растворился. Навалилась боль до темноты в глазах, показалось, что падает. Ударилась коленями, кажется. Нела попыталась ухватить ртом воздух, отдышаться. Но воздух не приносил удовлетворения. Все вокруг было ненастоящее, кроме разрывающей боли в теле, в сердце, везде. И слабости. «Я вырвалась!» Навернулись слезы, размыли и без того смутные очертания комнаты вокруг. Здесь всегда было страшно и больно. Но отсюда можно уйти и увидеть детей. Если хватит сил. «Хватит ли сил на аватар?» Прощупать силы не получилось, как и само тело. Все дурманилось болью, расплывалось. «Ничего, с аватаром станет легче. Если получится. Ну же! Сосредоточиться на спаленке. Снова! Ну пожалуйста! Дети ведь так быстро растут…»

***

Она появилась внезапно — полупрозрачная, размытая в золотистом сиянии. В комнате запахло жасмином, но не душно, не по-настоящему, едва уловимо. Эйр уронил кисть, поднялся. «Нелари. Ослабленная. Надо ей помочь! Но как спросить, чтобы не вызвать подозрений у отца? Если он узнает, что Нелари жаловалась, ей крепко достанется». Он не мог разобрать эмоций — слишком плохой аватар. Но она смотрела широко распахнутыми глазами и не знала, кажется, что сказать. Или не могла? «Кто же из последних сил призывает аватар, чтобы раздумывать, что сказать? Вот глупая!» — Эйр? — донеслось эхом. — Да, я Эйрин, а ты — Нелари. Проснулась, спящая красавица. — Я столько проспала! Прости, прости, Эйр… Аватар вспыхнул и истончился — видимо, силенок не осталось. «Ну же, скажи, чем помочь!» Но Нелари больше ничего не сказала, растаяла в воздухе. — Нелари! — крикнул Эйр, ловя гаснущие золотые искры. «Что делать? Сказать старику? Не говорить? Он должен знать! Но ведь сляжет… Но я не знаю, что делать!» Из коридора послышался кашель. — Эйр, ты в порядке? — Нелари появлялась аватаром. Очень плохим, никогда таких не видел. — Проснулась. От старика веяло облегчением. Он был счастлив. «Не глупый ли? Спала бы и всем хорошо было бы. Нет, старик не помощник. Он влюбленный идиот, который рад, что увидит Нелари снова».