Бесценный приз

– Тебе не кажется, что я буду чересчур выделяться там, где большинство посетителей – женщины? – в последний раз спросил Мэй Чансу свою сопровождающую. – Уж от кого-кого, а от вас я не ожидала страхов перед салоном красоты, – отрезала Цзюнь Нян. – С вашей длиной волос вы дадите фору любой из здешних дам, так что и уход за ними вам не повредит. Давайте, заходите, не лишайте вашу скромную служанку удовольствия сделать себе модную прическу за счет Торгового дома Су, да еще в рабочее время. – С жалованием, которое ты получаешь, это крохоборство какое-то! – проворчал он и безропотно последовал за ассистенткой Цзюнь в женское царство. Здесь сладко пахло духами и над красотой посетителей колдовали десятки умелых сотрудниц в белой с алым рабочей форме “Вечного процветания” (никаких автоматических процедур, все исключительно чудесными пальцами профессионалов!) Для “процветания” в названии роскошного салона красоты был выбран тот же ключ, что и в слове “волосы”, что, несомненно привлекало в его стены и образованных, и суеверных лянских женщин – от совсем пигалиц из состоятельных семей до почтенных бабушек. В фойе многие из них с любопытством косились на архаичный длинный халат Мэй Чансу или беззастенчиво разглядывали симпатичного незнакомца, но с расспросами никто не подходил – строгая физиономия Цзюнь Нян сразу отбивала подобное намерение. Оставила Мэй Чансу она лишь в отдельном кабинете, где ему не грозило постороннее любопытство. Там гостя уже ждало мягкое кресло, 4D иллюзия для развлечения и парящий в воздухе шар-активатор для обработки головы. “У господина такая примечательная внешность и совершенно волшебные волосы, для нас будет честью придать им наилучший вид!” Парикмахер споро принялась втирать, массировать, расчесывать и увлажнять разнообразными составами его шевелюру. Менялись приборы, звуки, температура, возможно – и руки мастера; Мэй Чансу терпеливо ждал. – Господин хотел меня видеть? – спросила женщина у него за спиной, аккуратно разворачивая кресло. Мэй Чансу сдвинул с глаз вирт-очки. Вместо обычной темно-серой формы СБ на стоящей перед ним офицере Ся Дун был легкомысленный бело-красный рабочий халатик, в туго скрученный пучок на макушке воткнута палочка с парикмахерскими зажимами, а губы и глаза тоже подведены красным. За прошедшие несколько лет она совсем не изменилась, но не знай он, кого именно ждет – и не отличил бы от десятка других молодых работниц “Вечного процветания”. – Благодарю занятую госпожу, что быстро нашла для меня время и удачно выбрала место, – ответил он вежливо. – Тогда переходите к делу, – без церемоний отозвалась она. – Уже, мэм. Начну с того, что, по моим сведениям, несколько лет назад вам был небезразличен один мужчина… Как говорится, не грози офицеру госбезопасности, сидя в парикмахерском кресле. Интонация его собеседницы похолодела: – Так это или нет, мои личные отношения вряд ли могут стать инструментом в ваших руках. Все та же милая Ся Дун! Устроит несчастный случай неудобному свидетелю, не моргнув и глазом. Не хотелось бы попасть для нее в эту категорию. – И в мыслях не было! – горячо заверил ее Мэй Чансу. – Тем более что этот важный для вас человек уже несколько лет как… скажем обтекаемо, погиб во время политических беспорядков. – Говорите как есть. Не Фэн был убит предателем Линь Се с его кликой, – в ее голосе скрежетнул металл. Ах как хотелось бы честно встать против нее, искреннее негодование против такого же негодования, убеждение против убеждения, клинок к клинку… Но с союзниками, даже будущими, не сражаются. Тон Мэй Чансу, напротив, сделался совершенно убедительным, мягким и шелковым: – “Был убит предателем”, вы говорите. Но что, если одна половина этой фразы неправда? Не заставит ли это вас задуматься, что ложью может оказаться и другая? Ся Дун, разумеется, поняла все по-своему и брезгливо скривилась: – У вас хватит дерзости оправдывать изменников перед офицером госбезопасности? Я полагала вас умнее. Мэй Чансу устроился в кресле поудобнее – распущенные и разложенные для манипуляций длинные волосы, увы, мешали, но он сделал что мог, – сложил сцепленные пальцы на колене и лишь затем ответил: – В оценке моего ума вы не ошиблись, госпожа Ся. Зато вы не поняли, какое из утверждений я оспариваю. Я-то хотел обрадовать вас, что генерал Не жив… – Вы лжете! Вот тут он прочувствовал плеснувшие в Ся Дун эмоции так, словно был эмпатом. Неверие, надежда, боль, отвращение… А что, если бы он сам сейчас услышал “твой отец не погиб”? Что, если Цзинъяню скажут: “Твой Линь Шу жив”? С растревоженной Ся Дун следовало быть очень аккуратным. Он договорил плавно, словно и не расслышал ее гневного возгласа: – …и хотя он не носит больше ни этого имени, ни звания и далек от столичных дел, однако оказался чертовски изумлен, узнав, что, оказывается, разоблачил предательский замысел своего командующего и был за это убит. Насколько я слышал, именно на этом разоблачении в значительной степени и основано дело об измене флота “Чиянь”? Она посмотрела на него злыми, сузившимися глазами - как будто ей очень не нравилось то, что она видела. – Вы все же свернули на эту тему. Не знаю, в чем именно состоит ваш хитроумный план, советник Мэй, но дурной запах от него я чувствую издалека. – Мой план прозрачен как стекло, госпожа. Если мы сейчас с вами договоримся, вы сможете сами поговорить с Не Фэном, удостовериться, что это он, и услышать его версию происшедшего с флотом “Чиянь”. Если не договоримся, я ничего не выигрываю, пытаясь так топорно обмануть офицера спецслужб. – Мы? Договоримся? – Она усмехнулась, очень пугающе, несмотря на легкомысленный халатик и забавную прическу. – А не проще ли мне будет вызвать вас и вашего хозяина на официальный допрос? В конце концов, вы. инопланетники, сейчас лезете в дело госбезопасности – имея при том собственные, отличные от лянских, интересы и представляя собой потенциальную угрозу. Отрицание уже было, теперь – ожидаемый гнев, значит, скоро можно будет перейти к торгу. И на том и ограничиться, поскольку нынешняя новость для Ся Дун радостная. – Стены лянского Управления надзора – преддверие ада, так все говорят! – Мэй Чансу поднял руки в шутливой беспомощности. – Но я надеюсь, что сейчас имею дело не с вашей грозной конторой, а с Ся Дун лично. С женщиной, которой стоит меня убедить, что это она не несет угрозы мне и моему другу – а не наоборот. Я-то, как видите, безобиден. Она помолчала, прикидывая все за и против. Мэй Чансу так и видел, как крутятся шестеренки в разуме превосходного следователя и аналитика. Он никогда не недооценивал выращенных Ся Цзяном клонов: гениями сыска офицеры Ся не были, поскольку гениальность невозможно запрограммировать, но на потенциальной шкале успешности в этой профессии без труда набрали бы девять из десяти. – И что же вы за это хотите получить от Ся Дун? – спросила она наконец. – Я сам по себе – ничего, – ответил он твердо. – Упреждая ваш вопрос, и мой друг Линь Чэнь – тоже. Но мы с Не Фэном разделяем одни устремления. Не спрашивайте меня – спросите у него, что бы он хотел расследовать с вашей помощью и для кого восстановить справедливость. Их с Не Фэном разговор оказался тяжелым – и эмоционально, и технически: два инвалида под чужими именами, один – без голоса, другой – в искусственной оболочке для поддержания жизни, все, что осталось от командования флота “Чиянь”. Но если у кого-то из них и появились слезы на глазах, оба, как старые солдаты, предпочли этого не заметить. Решимость Не Фэна встать в строй в борьбе за их общее дело была однозначной. Пусть даже все, в чем он в своем нынешнем состоянии мог помочь – встретиться со своей давней подругой и попытаться ее убедить. Мэй Чансу медленно, не совершая резких движений, достал из широкого рукава халата карточку с чипом и протянул ей. – Поговорите с Не Фэном. Удостоверьтесь, что это он и действует по собственной воле. Подумайте, как могла сложиться ложь о его гибели. Потом найдите меня. А пока -– будьте так чудовищно любезны, позовите мастера, чтобы она освободила наконец мои несчастные волосы? *** Линь Чэнь обедал с солидным торговым партнером в отдельном кабинете ресторана. Это небольшое заведение в Биньчжоу с локальной кухней имело так роскошно отделанные приватные кабинеты, что и императорскому дворцу было бы впору. И кланялся владелец ресторана своим гостям ниже, чем положено по этикету склоняться перед императором. Точнее не гостям - гостю. Тому, кто пригласил Линь Чэня отобедать и угощал его сейчас утятиной по какому-то особому местному рецепту; вкусно, чего лукавить. Бай Е герцог фон Цинтль, так настойчиво рекомендованный Линь Чэню его высокопоставленным любовником, был немолодым мужчиной с седеющей “шкиперской” бородкой и мохнатыми, как пара гусениц, бровями. Еще он был оружейным магнатом, доверенным приближенным принца Юя и единоличным властителем города Биньчжоу и одноименной губернии, имевшим над ее обитателями больше власти, чем какой-нибудь фараон с Древней Земли – над своими рабами. В общем, с какой стороны ни посмотри – милейший человек. Герцог на мелочи не разменивался; значительная часть начинки для ядерных торпед флота Великой Лян поставлялась заводами его семейной корпорации либо аффилированных предприятий. Неудивительно, что младший брат такого важного человека, имеющего в императорской семье неизменного покровителя, решился претендовать на важный государственный пост. Но сейчас ни про какие министерские посты речи не шло. Линь Чэнь под жареную утку и редкое вино “Слезы императрицы” изысканно торговался с господином Баем-старшим за поставку ланъевских квази-живых комплексов для очистки отходов его ядерного производства. – Мы на Ланъя, – жестикулировал он для выразительности утиной ножкой, – ценим не только момент целесообразности, но и эстетику. Поэтому – аквариумы. И лучшие фильтраторы, которые за миллионы лет придумала природа – кораллы. Вы используете жидкий субстрат и загружаете в аквариумы отходы в виде пульпы с размером частиц в определенном диапазоне… Бай Е с едва скрываемой скукой слушал рассказ нетрезвого гостя про пульпу, патентованную микробиоту и ограниченную лицензию. Ему не терпелось перейти к соглашениям, к привлекательным цифрам, на которые так живо намекал принц Юй. Но Линь Чэнь, раз уж проделал весь путь до Биньчжоу, намеревался выжать из этого визита все. Уточку в соусе, вино, внимание собеседника, долговременный контракт. – …есть прототип! Но наш основной принцип – идеальная подстройка под условия заказчика! Вот почему я здесь. Приехал посмотреть на производство своими глазами, да! Но спешки ведь нет? Как у вас, лянцев, говорится, “никому огонь брови не палит”? – Мастер с Ланъя может наслаждаться нашим гостеприимством неограниченно долго, это я не решался злоупотребить временем столь занятого господина, – вывернулся владетельный лянский аристократ, явно не привыкший подолгу развлекать всяких инопланетных пьяниц. – И то верно! – Линь Чэнь воздел палец и повел одновременно рукой и крылом, едва не задевая свитки на стене. Главное – не переборщить; Цзинхуань пил с ним не раз и знает его выносливость. – Кто видел один завод, видел их все, да? Пусть ваш главный инженер готовится прямо сейчас! Бай Е отечески ему улыбнулся и подлил ему вина. – Завтра утром, хорошо? – попросил он кротко. – Все будет завтра утром. С расчетами самого Линь Чэня этот срок полностью сообразовывался. Гун Юй вернулась тоже под утро. Линь Чэнь, не закрывший окно своего номера звуковой завесой, расслышал это по реву воздушного мотобайка, всполошившего респектабельную тишину дорогой гостиницы. Уже час как поднятый сообщением на комм от Чжэнь Пина, он ждал и тревожился. К звуку мотора вскоре прибавился раздраженный рык охранника-швейцара, не сразу догадавшегося, что воздвигшееся перед ним веселое юное существо, висящее на плече своего не менее пьяного парня, и есть секретарша уважаемого гостя. Разобравшись, швейцар все-таки шуганул кавалера с его гравибайком подальше и впустил даму внутрь. Переступая порог апартаментов, дама явно пошатывалась. Алкоголем от нее просто-таки разило, однако для генетически усиленного нюха Линь Чэня из-под запаха спиртного чуть пробивалась едкая нотка антисептика и сладковатая – крови. – Двое их было, – сказала она и зевнула. – Упакованы в лучшем виде, красавчики. Я повеселилась. После этого она прямо в одежде рухнула на не предназначенный для сна диван и оглушительно захрапела. Удивительно, как настолько пронзительный звук мог исходить с губ хрупкой барышни. – Вычту из жалования, – мрачно и разборчиво пообещал Линь Чэнь в пространство и движением пальца погасил свет. Хотя этот роскошный гостевой номер с подачи хозяина здешних земель изначально был нашпигован “жучками”, как рождественский кекс – изюмом, Линь Чэнь себя не уважал бы, если бы со своими людьми кое-что не подправил по прибытии. С выключением общего освещения сейчас сработала установленная Чжэнь Пином защита, передающая следящим устройствам бутафорскую запись. А они с Гун Юй теперь могли открыто поговорить. – Охранный бот в поселке, – сообщила она, стягивая расшитую золотом шелковую куртку. Под нарядной одеждой было темное трико, разорванное и подпаленное на боку. Тянущийся через все ребра разрез был густо залит биоклеем с активными наночастицами, но от этого смотрелся не менее неприятно. – Но я их вывела. А бабка молодец, не испугалась. Ай! Командир, понежнее можно? – Потерпишь, красотка. – Тем не менее пробу крови на токсины Линь Чэнь снял на контактную пластину как можно аккуратнее. – Медкомплекс развернут в ванной, возьмешь инъекторы пять, восемь и девять. А что с тобой был за байкер и где ты его взяла? – Сняла в баре на обратном пути, когда Чжэнь Пину груз на руки сдала. – Она осторожно пожала плечами, не беспокоя рану. – Эту публику легко определить по курткам. Мне – приметный транспорт до дома и понятное объяснение, что это я под утро на ногах не стою, ему… ну, чувак тоже не остался внакладе. Она вытерла губы тыльной стороной ладони, и, что бы она ни имела в виду, Линь Чэнь предпочел не задумываться о подробностях. Его девочка была умница, сделала все как планировали, не упустила деталей и теперь могла сама о себе позаботиться не хуже солдата с боевым опытом. Чжэнь Пин – техник, охранник и драйвер в одном лице, исправно ночевавший в машине, свою работу тоже знал заранее: потяжелевшие медкапсулы в багажнике флаера он заэкранирован пленкой-имитатором (аварийное спасательное оборудование; выключено, индикаторы не горят), а специально загруженный водяной балласт стравил в канализацию. При отлете машина будет весить ровно столько же, сколько и по прибытии, и меток биологических объектов будет излучать столько же, сколько и ранее. Трое прилетело – трое и улетело. Утро вышло сумбурным. И мастер Линь, и его секретарша в разной степени, но явно маялись от последствий вчерашних развлечений и визит в дирекцию оружейного завода свели к минимуму. Ланъевский гость выглядел очевидно поскучневшим, запросил для расчета минимум показателей, затем без придирок заверил своим ключом давно подготовленное соглашение с расценками на будущие поставки, выдавил из себя благодарность гостеприимству герцога фон Цинтля – и отбыл. Договор был подписан, и никто и не подумал задерживать богатого инопланетного гостя, а тем более – связать с его визитом пропажу с завода двух каких-то контрактных рабов. – …Итак, разбор полетов, в буквальном смысле! Когда флаер поднялся на заданную высоту и стал на курс, Линь Чэнь распечатал из стазиса контейнер с едой и похлопал Чжэнь Пина по плечу, предлагая тому отдать управление интел-схемам машины, а самому развернуться и присоединиться к беседе, а заодно и к завтраку. – Мы – молодцы! Гун Юй вообще героиня, пострадавшая от рук злобных врагов, так что награждается внеочередным… питанием – вот, держи сэндвич. – Командир, я вам что, змея? У меня на такой большой кусок челюсти не распахиваются! – неубедительно возразила девица и вгрызлась в еду. Юный, да еще подстегнутый гормонами обмен веществ – это хорошо. Это источник эндорфинов и гарантия быстрого заживления. – Итак, рассказываю… – Линь Чэнь выдержал театральную паузу, отпивая чай. – Мы изначально знали, что глава клана Чжу за должную мзду передает своих подчиненных соклановиков в качестве контрактных работников на заводы корпорации “Байхуо”. Среди множества таких оказалось и семейство Чжу-восьмого – муж, жена и их взрослый сын. Номинально они все были приписаны к поместью цензора Чжу, и в принципе распоряжаться их судьбой он был вправе – вот уж лянские варвары! – но конкретно эта семья отчего-то сочла рабство на ядерном производстве чрезмерной жестокостью. Возможно, потому, что их сын до сегодняшнего дня не дожил. Линь Чэнь поморщился. Он понимал, что в каждом мире свои обычаи, но от этого его отвращение к неприкрытому лянскому рабству меньше не делалось. – Поэтому с согласия этих добрых людей мы выкрали их обоих – Гун Юй, спасибо, детка! – из охраняемого поселка “Байхуо”, а вернее – из трудового лагеря, и теперь тайно вывозим, погрузив в сон и спрятав в нашем грузовом отсеке. Не самые комфортные условия, зато в столице они смогут передать в прокуратуру свои заявления о злоупотреблениях, незаконном принуждении к труду и сокрытии смертей работников. Дальше наш союзник от принца Цзина – как там его? а! прокурор второго класса Цай Цюань – поступит сугубо по закону, то есть примет жалобу к производству и распространит на обоих защиту государственных свидетелей. Бедолаги выйдут из-под опеки главы клана Чжу и получат право сами взывать к государю. Вот уж лянское крючкотворство, голову сломаешь, спасибо Чансу, что все это разъяснил. – У нас какие-то счеты с этим цензором Чжу? – переспросил Чжэнь Пин, успевший доесть свой перекус быстрее всех. – В жизни про этого типа не слышал. – Ну, не считая, что он отдаленный шурин принцу Юю и кузен его жены… Вообще, по нашим масштабам – мелкая сошка, тут ты прав. Но Чжу Инъи, незаметный винтик из секретариата завода, в благодарность за свое спасение скопировала документы, позволяющие прокуратуре открыть и второе дело, и это дело – уже иск Империи к концерну “Байхуо” о нарушении антимонопольного закона в рамках оборонного производства. Лянский император не будет милостив, узнав, что герцог фон Цинтль с семейством, пользуясь потворством пятого принца, подбирает стратегические отрасли под себя, вплоть до того, что его младший брат открыто метит на пост министра. А? Он рассмеялся. – Всего одно дело, а в нем успели замараться и могущественный союзник принца Юя вместе со всем своим кланом, и близкий родственник принцессы Юй… а мы, как всегда, совершенно не при чем.