Бесценный приз

Флаер поднимался, спеша занять дозволенный в городе полетный эшелон, сквозь полупрозрачный колпак была отчетливо видна фигура в голубом халате и блеск заколки в затейливой прическе. А двое гвардейцев княжны Му обходили патрулем парк. Не отметили ничего подозрительного, доложились командиру у входа в главный павильон, и он отослал обоих на пост. В пустой комнате на третьем ярусе, в которой у дверей поставили Линь Чэня с напарником, был накрыт стол для чаепития между кресел с подушками, затейливо вышитыми разлапистыми цветами камелии, и пахло горным женьшенем. А еще на пределе слышимости гудело маскирующее поле — и судя по тому, что звук был слышен невооруженным ухом, это было устройство А-класса. Напарник невыразительно пялился на большую вазу, Линь Чэнь последовал его примеру, не отводя глаз, даже когда в комнату проследовали княжна и драгоценная супруга. Какое-то время он слушал, как они болтали за угощением, потом раздался звук шагов — княжна поднялась и, кивнув второму стражу, вышла вместе с ним за дверь. Линь Чэн ожидал, что его окликнут завуалированной фразой с намеками в стиле лянского этикета, столь же затейливой, как замеченное раньше ажурное украшение у дамы в прическе, но вместо этого мелодичный голос сказал просто: — Мастер, код в рисунке на вашей жемчужине я распознала. И вот я здесь. Можно было прекращать изображать статую у дверей. В том, что в этом помещении при закрытых дверях и включенном поле можно говорить без опасений, Му Нихуан заверила его заблаговременно. Так что, подходя к госпоже Цзин, он самым неприличным образом расстегнул мундир и приспустил с плеч рубашку, позволив сияющим перьям вырваться наружу в качестве верительного знака, прежде чем заговорил: — Я принес госпоже привет от ее давнего друга Линь Фу вместе с заверением, что он тоже никогда не оставляет смерть близких ему людей безнаказанной. Женщина на мгновение прикрыла глаза и отстраненно заметила: — Вас долго не было. Энтузиазма в ее голосе он не услышал. Неужели всезнающий глава Линь ошибся, рассчитывая на нее? Могло ведь быть такое, что за столько лет эта женщина перегорела, смирилась со своим положением; их же дело было совсем не тем, в котором уместно было бы взыскивать долги по обязанности. — Прошу госпожу прояснить свои слова, — надавил Линь Чэнь. — Значат ли они, что это мой отец слишком долго ждал, чтобы надеяться теперь на вашу помощь? Или вы упрекаете лично меня, что я не спешил появиться в Империи Лян после известных печальных событий? Она подняла взгляд и посмотрела ему в лицо, а затем ответила размеренно и спокойно, ничуть не обижаясь на резкость: — Мастеру Линю не стоит беспокоиться: сколько бы лет ни прошло, я всегда помню свои обещания и своих союзников. Ваш отец оказал мне неоценимую услугу, дав возможность отплатить за убийство сестры. Просто... это оказалось неожиданно, и я удивлена. Так в каком именно деле вы желаете получить мое содействие сейчас? Это были определенно слова Ли Пяоляо, а не императорской супруги Цзин. Четко, прямо, по существу, заявлен размер долга и предлагается оговорить рамки сделки. Что ж, неплохая почва для дальнейших переговоров. И Линь Чэню, право, было что ей предложить. — Я уверен, что это содействие вы окажете не только с полной добросовестностью, но и со всей охотой, госпожа Ли. На этот раз вы сможете поучаствовать в воздаянии за гибель лучшего друга вашего сына. И за вашего родного племянника. Безмятежность слетела с нее, точно сдутая ветром вуаль. Она порывисто вздохнула и стиснула пальцами край рукава. — Я бы жизнь за это отдала! Но как?.. — Позвольте перечислить наших врагов. Тот, кто вынес приговор и отдал приказ расстрелять флот — император Лян. Кто исполнил приказ со всей жестокостью — командующий станцией «Мэйлин», ныне — гранд-адмирал. Кто свирепо выслеживал и уничтожал выживших — глава госбезопасности. Кто с готовностью поднялся к власти на обломках флота «Чиянь» и после казни наследника — старшие принцы. Кто замыслил это чудовищное ложное обвинение... уверен, и этого виновника мы отыщем. Наша цель — чтобы всем досталось по мере их, а трон Империи занял человек, который, как и мы, жаждет оправдания для оболганных и убитых: ваш сын Сяо Цзинъянь. Это то, чего мы намерены добиваться. — А «мы» — это кто? — только и переспросила она. — Мы с отцом, как независимая, но вполне себе могущественная сила. С нами — чудом выжившие ветераны «Чиянь» и друзья жертв этого заговора. Я надеюсь, вы тоже окажете нам честь и присоединитесь к этому замечательному «мы»? Она помолчала, собираясь со словами, прежде от односложных вопросов перейти к четкому: — Да, у меня есть долг обязательств. И долг дружбы. И долг чести. И все они сходятся в одном, так что в вашем предприятии вы можете располагать мною всецело. Но я хотела бы быть предупреждена... в ваши планы ведь не входит открытый мятеж? Пошли вопросы по существу, отлично. Линь Чэнь улыбнулся: — Ни в коем случае, госпожа. Только цепь совершенно случайных событий, которая приведет к пагубному финалу тех, кому это предначертано. Ваш сын взойдет на трон по законному праву и с незапятнанной репутацией, а ваша тайна не будет раскрыта. Мы с моим другом Мэй Чансу для этого сделаем все. — Да, кстати. Господин Мэй... он не показался мне скованным ограничениями обычного искусственного интеллекта. Я ошибаюсь, или он в некотором роде... родственник ваших слуг-близнецов? Раз вы зовете его другом. А ведь она пожалуй, в те давние годы встречала живьем Ян и Лю — пару слепков с разума госпожи Синь Янлю, вспомнил Линь Чэнь. Сам он в ту пору еще не родился, но близняшки-андроиды с юными кукольными личиками служили Дому уже тогда. Теперь она быстро уловила сходство. Не зря о Ли Пяоляо отец отзывался как о чрезвычайно умном человеке. — В общих чертах — да. — И он не менее вас заинтересован в успехе вашего... простите, уже нашего дела? Или причина лишь в том, что он служит вам и безусловно предан Дому? Вопрос щепетильный. Но Му Нихуан сразу получила от Мэй Чансу вполне ясное пояснение, что в теле андроида живет разум одного из выживших ветеранов «Чиянь», страстно желающего справедливости. Эта женщина заслуживала знать не меньше. — Заинтересован не менее и даже более. О чем он уже со всей определенностью сообщил вашему сыну. Слухи про то, что наш андроид загадочным образом «выбирает хозяина сердцем», разумеется, лишь приманка для падких на дармовое чудо. На самом деле его поступки свободны, и в выборе он руководствуется своей собственной целью и ясным разумом. Но можете быть уверены, что для блага Сяо Цзинъяня этот... человек сделает все. На этом он остановился, решив, что рассказал уже достаточно, и добавил твердо: — Что же касается личности Мэй Чансу, простите, вы позже сможете расспросить его самого, если пожелаете. Госпожа Цзин чуть помолчала, постукивая пальцем по губам. Что за вывод она сделала из его слов, не стоило и гадать; но о Мэй Чансу больше не заговаривала. — Что ж, мастер Линь очертил такую желанную цель, что я буду предана ей всем сердцем. Но что насчет способов ее достижения? Можете ли вы поделиться подробностями со скромной женщиной, почти не покидающей императорской резиденции, и поставить перед ней задачи, которые ей по силам? В стенах дворца я могу... многое, но вне их окажусь для вас не столь полезна. — Разумеется, я готов посвятить вас в детали и обсудить вашу возможную роль. Рассудив, что разговор пошел уже доверительный, Линь Чэнь подвинул мягкое кресло и присел напротив. — У нас готов план по постепенной и неотвратимой компрометации наследного и пятого принцев. Частично он основан на домашних заготовках, частично — складывается по ходу, но возможности протянуть руки к трону им не останется никакой, в этом я могу вам поручиться. Глава Имперской безопасности и командующий флотом левой полусферы поддерживают каждый свою сторону в этом противостоянии и будут уничтожены вместе со своими господами. Хорошо бы физически, — добавил он мстительно. — Мы будем держать вас в курсе, как продвигается это дело. Но главная, самая крупная и последняя цель — император — скрыта от нас именно за стенами дворца. Вы можете нам с этим помочь? Или... — он помялся и все же спросил честно: — или вы не решитесь злоумышлять против собственного мужа? Ответьте откровенно, пожалуйста. — Я была женой Сяо Сюаня три десятка лет, — отозвалась Цзин-фэй словно невпопад. — Я родила ему сына, я была осыпана его милостями. Я видела его так близко, как видишь собственные руки… и наблюдала, как из неглупого обаятельного человека он превращается в тирана, ведомого только собственным эгоизмом и подозрительностью. Я думала, что даже тигр не ест собственных детенышей, но ошиблась... Так ошиблась! Она помолчала. Линь Чэн ждал, готовый с равной вероятностью услышать согласие и отказ. — Вы знаете, Ли Пяоляо давно нет на этом свете, но я все-таки по-прежнему неплохой фармаколог... Если бы смерть этого человека не означала войны между принцами, моими стараниями он бы уже давно сменил дворец на усыпальницу. Но моя власть не простирается за пределы дворца, и Госбезопасность мне не по силам, а мой Цзинъянь не заслужил судьбы изгнанника и мятежника. Однако если вы лишите это чудище когтей и зубов, после этого с его головой у вас не будет проблем, обещаю. — И каким же образом? — переспросил Линь Чэнь с любопытством, спохватился и добавил: — Только, пожалуйста, не подвергайте себя опасности, госпожа. Ваш Цзинъянь нам голову оторвет, если кто-то додумается обвинить вас в преступлении. Госпожа Цзин — или правильнее было бы «госпожа Ли»? — мечтательно улыбнулась: — Наверняка для вас не будет неожиданностью узнать, что император многие годы укрепляет свои силы драгоценными препаратами с Ланъя. Но есть один нюанс: некоторые их действующие вещества не только идут на пользу здоровью, но могут выступать половиной очень редкого двухкомпонентного токсина с накопительным действием. Корпоративный секрет «Долины Царя лекарств», знаете ли. Я держала это знание про запас с самого начала моей жизни во дворце. А больше никто здесь не в курсе — ни госбезопасность, ни даже вы, верно, мастер Линь? У Линь Чэня аж крылья затрепетали от восторга перед этой женщиной. И вправду, оружие, лежавшее на самом виду. «Пилюля бессмертия», она же «ланъевская киноварь» — гениальный маркетинговый ход ученых Ланъи, которые триста лет назад подарили это чудо обитаемой Галактике. Попыток ее воспроизвести было с тех пор несчитанное множество, на выходе получались неплохие стимуляторы, но не более того. Контрабандные варианты на основе вывезенного с Ланъи сырья были получше, но тоже не то. Отчаянные попытки спецслужб всех стран обнаружить скрытую в препарате мину замедленного действия успехом не увенчались, только и выводов получилось: устойчивых побочных эффектов не зафиксировано, корректное прекращение приема не дает синдрома отмены. Но, конечно, если кому-то из сильных мира сего подозрительность или принципы не позволяют глотать «киноварные пилюли», никто и не заставляет. И без них можно править, не так ли? (Подсказка: конечно, не так. Владыки планет и корпораций подсели на «киноварь» почти все поголовно, как и их дети). Однако кто мог знать об недокументированных эффектах лучше, чем гениальный медик из продававшего всему миру «киноварь» концерна, вот уже тридцать с лишним лет терпеливо затаившийся в окружении лянского императора? *** По взаимному уговору на время разговора Линь Чэня с тетушкой Цзин они с Мэй Чансу приглушили мыслесвязь. Не стоит рисковать, решил Мэй Чансу, тетушка всегда отличалась острым умом и редкой наблюдательностью. Не стоит, согласился Линь Чэнь, который считал себя не вправе сливать в реальном времени чужие секреты, которым было больше лет, чем ему самому. Но пробуждения этой связи Мэй Чансу ждал с нетерпением. «Она безусловно согласна и возьмет устранение старой сволочи на себя, — проговорил бесплотный, но от того не менее довольный голос Линь Чэня. — Способ стопроцентный. Подробнее — дома». «Ты где?» «За меня не волнуйся, охрана твоей подружки Нихуан незаметно подбросила меня к сервисной зоне на одной из высотных башен, где ждет Чжэнь Пин с машиной. А тебе я советую брать второй флаер, любую из наших барышень в сопровождение и лететь без задержек к принцу Цзину. И рассказать ему все». «Куда нам спешить? Вот сработает хотя бы первая часть нашего плана, тогда расскажу, это будет и звучать убедительнее», — возразил Мэй Чансу, определенно не готовый ни к какому разговору с Цзинъянем в ближайшее время. «Эй! Да ты трусишь, приятель?» — Непонятно, каким образом, но мыслеречь нарисовала перед ним прищуренные глаза и ухмылку Линь Чэня. И от того, что тот сказал правду, было еще обиднее, так что Мэй Чансу огрызнулся: «Ты меня трусом назвал? Забываешься!» Как же, осадишь этого насмешника. За выходками человека-фейерверка успешно маскировалось терпение ученого и несокрушимая логика. «А ты — забываешь. Что уже не командуешь по привычке старым другом, но ведешь своего Сяо Цзинъяня на трон. Как это у вас называется — признаешь его своим господином? Я не до конца понимаю ваших лянских игр в иерархию, но даже мне ясно, что любое твое умолчание, опоздание с признанием, вранье, попытка манипулировать им втемную и все такое будут только уменьшать его кредит доверия к советнику Мэй. Так что извини, но бери яйца в кулак — и вперед, к неприятному честному разговору». «Но я не могу ему признаться, кто я такой!» — При одном этом предположении Чансу замотал головой, словно дурную мысль отгонял — и, разумеется, не помогло. «Да знаю я, гуй с тобой, этого пока не прошу! Но во всем остальном будь добр не хитрить и не умничать перед своим принцем, даже если считаешь себя великим стратегом уровня вашего основателя династии». «А ты сегодня злой, братец Чэнь». «Устал, честно. — Линь Чэнь выдержал паузу, явно более длинную, чем обычная попытка собраться с мыслями. — Ладно, и вправду подожди меня. Почему именно супруга Цзин согласилась нам помочь и каким образом, своему сыну она расскажет без нашей помощи. Но для себя ты это знать должен уже сейчас. Уверен, тебе понравится».